Переполох с чертополохом

      - Тогда запри дверь, мамочка. На два оборота. А после моего ухода еще и про задвижку не забудь.
      Мама кивнула. В глазах ее блестели слезы. Я даже испугалась, не перестаралась ли.
      - Я люблю тебя, мамочка.
      - И я тебя люблю, золотце. Йайа бимпе.
      - Что?
      - На тсонга это означает "до свидания".
      - Йайа бимпе, - сказала я.
      - Вообще-то тебе полагается отвечать "шалла бимпе", что в дословном переводе означает "всего доброго".
      Я порывисто обняла маму. Куда бы она ни устроилась - с миссией в Африку, в корпус мира или в Тихий океан, - я уже заранее знала, что мне ее будет не хватать. Однако сейчас моя дочь более нуждалась во мне, чем моя мама.
      - Не забудь про задвижку, - бросила я напоследок и потрусила по дорожке к своей машине.
      * * *
      Кафетерий Джексона в этот час был уже закрыт, и Сьюзен, господи, благослови ее загорелую шкурку, оказалась дома. К величайшей моей радости, мой нежданный приход ее нисколько не огорчил и не испугал. Судя по всему, при моем появлении ей не пришлось лихорадочно распихивать по углам сигареты с марихуаной, рассовывать по ящикам презервативы или прятать в шкафу любовника.
      - Заходи, ма, - пригласила она. - Мы с Джинной "Элли Макбил" смотрим.
      - Как, "Элли" теперь и по четвергам крутят?
      - Нет, мы на прошлую серию на видак записали. Что у тебя, ма? Колись.
      Я кинула красноречивый взгляд на Джинну, подружку, на двоих с которой Сьюзен снимала квартиру. Джинна, господи, благослови ее бледные щечки, прочла мои мысли.
      - Если хотите, можете здесь поговорить, - сказала она. - А я пока из спальни позвоню. Я все равно уже видела эту сцену. Элли сейчас протащит сперму заключенного в прозрачном пищевом контейнере. Совершенно потрясно.
      Сьюзен зарделась. - Джинна!
      - А чего я такого сказала? Ну, ладно, извините. - И Джинна серной скакнула в спальню.
      Сьюзен выключила видеомагнитофон, а я, выбрав сравнительно свободный от девичьих тряпок кусочек софы, примостилась на него. Подруги снимают квартиру в Гарденвей апартментс, буквально на расстоянии верблюжьего плевка от Пьедмонтского медицинского центра, в котором Джинна проходит стажировку в качестве медсестры. Квартирка, конечно, не из шикарных, но кажется настоящим чертогом по сравнению с некоторыми берложками, в которых перебывала Сьюзен сразу после того, как выпорхнула из родительского гнезда.
      - Что тебя привело, ма?
      Я решила сразу взять быка за рога. - Ты, конечно, знаешь, зайчик, что у меня нет привычки вмешиваться в твои дела?
      Сьюзен улыбнулась. Благодаря тому, что Бьюфорд не жалел денег на ортодонтов, зубки у нее потрясающие.
      - Мамочка, ты гонишь туфту, но я тебя все равно люблю, - сказала она. - Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?
      - Но ведь я и правда не вмешиваюсь в твои дела, - жалобно возопила я. - В отличие от твоей бабушки.
      - Это верно, - согласилась Сьюзен. - Бабушка по этой части мастерица непревзойденная. Однако есть злые языки, которые - тут она задорно мне подморгнула - утверждают, что ты - ее лучшая ученица.
      - Что? - Я едва не поперхнулась от возмущения.
      - Шучу, мамочка. Итак, в чем я на сей раз провинилась?
      Я прекрасно понимала, что Сьюзен вовсе не шутит, и это уязвляло до глубины души. Можете поверить мне на слово: если я когда и читала своей повзрослевшей дочери нотации, то исключительно из лучших побуждений. Как ни крути, но жизненного опыта у меня больше, да и лиха хлебнуть мне на своем веку пришлось куда больше, нежели ей. А какой во всем этом смысл, если нельзя поделиться выстраданной мудростью с единственной дочерью?
      - Я слышала, у тебя новый дружок завелся, - сказала я, без тени осуждения в голосе.
      - Ничего подобного.
      - Парень с мотоциклом.
      Сьюзен нахохлилась. - У меня много знакомых ребят с мотоциклами, но ни с одним из них у меня ничего серьезного нет.
      - А бабушка сказала, что...
      Сьюзен расхохоталась. - Наверно, бабушка меня с Фредди видела. Он меня днем на работу подбросил.
      - Это что за Фредди? - Хорошо хоть, имя выведала. Теперь, по крайней мере, у меня зацепка есть.
      - Фамилию его я не спросила. - Сьюзен с вызовом посмотрела мне в глаза. - И нечего буравить меня взглядом. Я познакомилась с ним сегодня утром на стоянке.
      - Как, и согласилась с ним поехать? Да еще без шлема? - Оказывается, я и впрямь быстро забывала, что моя дочь уже взрослая женщина.
      - Да, представь себе, без шлема, - со вздохом ответила Сьюзен. Мамочка, ты по-прежнему считаешь, что я еще ребенок, но это не так, поверь мне. Да, верно, мне случалось лажануться, и не раз, но, по крайней мере, у меня хватило ума отказаться от свидания с Утко.
      - С Утко? - тупо переспросила я.
      - Да, с этим хрычом, который в мой кафетерий заходит. Он все время со мной заигрывать пытается. А ведь меня за это в два счета вышибить могут.
      - Утко - это его настоящее имя, или кличка?
      Сьюзен пожала плечами. - Представления не имею. Но в физиономии его утиного мало. Огромные оттопыренные уши, зубы длиной в полмили. Скорее, он на крысу похож. Чтоб я с ним на свиданку пошла? Бр-рр!
      Мозг мой лихорадочно заработал. Огромные оттопыренные уши, длинные зубы... Уж не тот ли это лопоухий тип, которого я видела в Пайн-Мэноре? Если это он, то за мной или за моими близкими охотились уже трое неизвестных. Жизнь моя все больше походила на один из фильмов в стиле Мартина Скорсезе.
      - Скажи, этот... Утко не в зеленом комбинезоне ходит?
      Настал черед Сьюзен удивляться. - Ты его знаешь?
      Лишний раз запугивать дочь без надобности мне не хотелось. С другой стороны, я не могла умолчать о возможной опасности, пусть даже и призрачной.
      - Видишь ли, Сьюзен, вчера вечером, на церковном аукционе я приобрела одну картину, - начала я. - И отчего-то тут же сделалась необычайно популярной. Так вот, к сожалению, похоже, что моя популярность распространилась и на вас с бабушкой.
      - Неужели Утко вхромосомился в бабушку?
      - Вхромосо... - Я уже давно не поспевала за современным молодежным жаргоном. - Слава богу, нет.
      - Ясно. - Мне показалось, что Сьюзен разочарована.
      - Однако к бабушке приезжала домой женщина, которая тоже была на аукционе, - добавила я. - И Фредди твой на аукционе присутствовал. Насчет Утко точно не знаю, однако сегодня я его встретила в доме для престарелых, где живет бывшая владелица картины.
      Сьюзен нахмурилась. - Что-то я не въезжаю. И какая между ними связь?
      Я вздохнула. - Сама не пойму. Но только положение усугубляется. Гилберт Суини, который пожертвовал эту картину для аукциона, сегодня утром покончил самоубийством.
      - В доме для престарелых?
      - Нет, там проживает его мать. Это долгая история.
      - Выкладывай, - потребовала Сьюзен. - Мне все равно делать нечего.
      Я ушам своим не поверила. Дочь добровольно предлагает мне задержаться. От волнения у меня в горле пересохло. - У тебя есть что-нибудь холодненькое?
      - Естественно. Чем тебя угостить - соком, колой, пивом?
      Меня так и подмывало попросить пива. Сам факт, что Сьюзен предложила мне спиртное, говорил о том, что она видит во мне скорее взрослую подругу, нежели сварливую родительницу.
      - Сок, - выбрала я. Умной и понимающей матери ничего не стоит найти общий язык с дочерью без помощи алкоголя.
      - Только он с зельем.
      Я похолодела. - С чем?
      - Ну, с мякотью. - В голосе Сьюзен послышались нетерпеливые нотки.
      От моего вздоха облегчения заколыхались занавески. - Это замечательно.
      Пока Сьюзен ходила за соком, я осмотрелась по сторонам. Что ж, обстановка, определенно, была взрослая. Ни дурацких плакатов с рок-идолами, ни прочей подростковой мишуры. Первой в квартире поселилась Джинна, поэтому ее вещей было больше, однако и Сьюзен привнесла кое-что свое. Обрамленный офорт Роберта Бута "Закат над Пальметто" (*Пальметто - шутливое название штата Южная Каролина), с автографом, который я подарила дочке на прошлое Рождество, красовался на стене за моей спиной. На телевизоре стоял фотоснимок, сделанный на 70-летие моей мамы, на котором были изображены мы с ней вдвоем. Рядом разместилась фотография Чарли, брата Сьюзен. Зато бросалось в глаза отсутствие каких-либо предметов, связанных с Бьюфордом, ее папашей.
      - Излагай, ма, я ловлю ухом, - провозгласила Сьюзен, вручая мне пластиковый стакан, наполненный до краев.
      - Но только с одним условием, - сказала я и отхлебнула холодного сока. - Это должно остаться между нами. Лады?
      - Могила, - серьезно ответила Сьюзен. Отодвинув в сторону колченогий журнальный столик, она уселась на пол, поджав под себя ноги.
      - Эта картина, возможно, стоит целую кучу денег.
      Глаза Сьюзен загорелись. - Сколько?
      Я была польщена ее пылом. - Много. О такой сумме я никогда и мечтать не могла.
      - Десять тысяч?
      - А десять миллионов не хочешь?
      Глаза Сьюзен полезли на лоб. - Что ты гонишь, ма?
      Вместо ответа я выпила еще глоток сока.
      - Извини за язык, ма, но мне послышалось, что ты сказала "десять миллионов".
      - Совершенно верно.
      - Ни хрена себе! Полный отпад! Так ты богата?
      - Пока еще нет. Сначала эксперты должны оценить картину, а потом нужно выставить ее на подходящий аукцион.
      - И когда ты это сделаешь?
      - Вот тут-то и вся закавыка. Дело в том, что у меня нет нужных связей. У Роберта Гольдберга они есть, но, к несчастью, мы с ним повздорили. Вполне возможно, что мне придется самой везти картину в Нью-Йорк.
      - Когда?
      - Не знаю. А что, тебе не терпится, наложить лапу на часть этих денег? - Выпалив это, я тут же была готова лягнуть себя за глупость. Дорого бы я отдала, чтобы взять сказанное обратно, но, увы, слово - не воробей...
      Глаза Сьюзен затуманились. - На какой лях мне твои деньги?
      - Я имела в виду не все, а...
      - Мама, я у тебя ни цента не возьму!
      - Ты это серьезно?
      - Видишь ли, ма, я хочу самостоятельно стоять на своих двоих. Да, за мою учебу в колледже заплатил па, но когда-нибудь я верну ему все, вплоть до последнего цента.
      - Ну, это не обязательно, - сказала я. - У твоего отца денег куры не клюют, он от этого не обеднеет.
      - Дело не в этом, ма, - терпеливо пояснила Сьюзен. - Мне приятнее считать, что я сама добилась того, чего хотела.
      Я с изумлением уставилась на свою дочь. И куда только подевалась эта распущенная, бесшабашная и безответственная девчонка? Какие инопланетяне ее подменили, и когда?
      - Черт побери, Сьюзен, ты меня восхищаешь! - срывающимся голосом проговорила я.
      Сьюзен зарделась. - Ма, ты такая сентиментальная, - пробасила она. Только смотри, не расплачься, а то вся акварель по щекам растечется.
      Я встала. Нужно было срочно уносить ноги, ибо в противном случае, расчувствовавшись, я могла все испортить.
      - Только обещай, что будешь осторожна, хорошо? - не удержалась я. Ведь мы не знаем, что на уме у этих людей.
      - А ты с Грегом поделилась?
      - Я позвоню ему, как только вернусь домой. Да, кстати, мы ведь с ним помирились.
      - Зашибись! - Сьюзен вскочила и порывисто обняла меня.
      На прощание я чмокнула ее в щеку и, хотя Сьюзен нарочито долго утиралась, я понимала, что в глубине души она не возражает. Конечно, с моей стороны было бы вежливо, да и правильно, попрощаться с Джинной. К сожалению, я и думать о ней забыла.
      Глава 17
      Возвратившись домой, я тут же позвонила Грегу, но не застала его, и продиктовала автоответчику сбивчивое послание. После чего напрочь отрубилась.
      Будильник я, должно быть, отключила еще во сне, потому что продрала глаза в двадцать минут одиннадцатого. Наглый Мотька, который обожает засыпать на моей груди, гнусно дрых, засунув мохнатую лапу в мой раскрытый рот.
      Отплевавшись, я напустилась на кота:
      - Мотька, зануда, почему ты меня не разбудил?
      В ответ мой здоровенный золотистый ленивец, способный спать круглые сутки, лишь сладко зевнул. В нос мой шибанул препротивный рыбный запах.
      - Фу! - поморщилась я. - А ну, брысь отсюда, чучело рыжее!
      Останься Матвей на моей груди, я бы восприняла это как знамение, и провалялась в постели еще бог знает сколько.
      Однако в небесной канцелярии, похоже, на меня строили иные планы, ибо в это мгновение зазвонил телефон, и Мотька, пружинисто оттолкнувшись от меня, как от трамплина, задними лапами с преострыми когтищами, соскочил на пол. К тому времени, как я раскопала телефонный аппарат, заваленный со вчерашнего дня моими тряпками, материться я уже перестала.
      - Алло!
      - Абби? Это я, Айрин Ченг.
      - О господи! Откуда вы звоните? - Я начисто позабыла о своей новой помощнице.
      - Из вашей лавки.
      - Как? Она ведь заперта.
      - Роб отдал мне свой ключ.
      - Что?
      - Запасной ключ, который он хранит у себя, по вашей просьбе. Я сказала, что поступила к вам на службу, и он согласился меня впустить.
      - Неужели?
      - Ну вот, докладываю. Я вытерла повсюду пыль и подмела полы. Кстати, вам нужно купить новое чистящее средство для ванной комнаты.
      - Да? То есть, конечно... Послушайте, что это за шум? Надеюсь, вы не впустили в лавку покупателей?
      - Впустила, конечно. Нам ведь торговать нужно.
      - Нам? - Будь это в моих силах, я бы ужом просочилась по телефонному кабелю и раздавила ее тощую лебяжью шею.
      - Вы только не сердитесь, Абби. Поверьте, я очень дорожу этой работой. Тем более что вчера вечером уволили моего мужа.
      - Да что вы? Каким образом?
      - Я ведь говорила вам, что его уволили по сокращению штатов после того, как он девятнадцать лет проработал инженером на одном и том же предприятии?
      - Да.
      - Так вот, он целый год тщетно искал работу по специальности, но в конце концов плюнул и устроился шеф-поваром.
      - А, так он умеет готовить?
      - Он просто гений - его родители держали китайский ресторан в Сан-Франциско. В общем, он устроился шеф-поваром в какую-то идиотскую забегаловку в Пайнвилле под названием...
      - "Китайский гурман"?
      - Вы там бывали?
      - Слышала, - неуклюже соврала я.
      - Обходите его за милю, - предупредила Айрин. - Китайская кухня там просто курам на смех. Ну да ладно, дело не в том. Все шло замечательно, Майк сумел отыскать рецепты настоящих китайских блюд, но какая-то идиотка заявила, что хочет есть только ту отраву, которой ее там потчевали раньше. И вот, вы не поверите, но моего Майка после этого выставили пинком под зад.
      - Какой ужас! - Понимая, что в долгу перед ней по самые уши, я залебезила. - Послушайте, Айрин, если кому-то захочется что-нибудь приобрести, постарайтесь потянуть время. Я уже бегу.
      - О, можете не торопиться. Я полностью владею ситуацией.
      - В каком смысле?
      - Послушайте, Абби, я продала этот дубовый шифоньер по каталожной стоимости, но...
      - Как, вы уже торгуете моим товаром? - завизжала я. - Но как вам это удалось? Даже у Роба нет ключа от моего кассового аппарата.
      - По моей просьбе, покупатель расплатился наличными. Здесь ведь банк есть, всего в двух шагах. Деньги у меня в кармане. Да, еще одна клиентка интересуется этими двумя софами в федеральном стиле* (*главенствующий в США стиль в период 1790-1830 гг, схож с колониальным), несмотря на чудовищную обивку...
      - Избавьтесь от них любой ценой, - перебила я. - Сделайте ей тридцатипроцентную скидку. - Эти уродины уже несколько месяцев торчали в моем торговом зале, и я несколько раз порывалась поменять на них обшивку, но руки все не доходили.
      - Я их уже продала, - заявила Айрин. - Причем за полную стоимость. Покупательница только хочет знать, где можно приобрести такую же ткань, чтобы изготовить шторы.
      - В Гастонии, возможно, - сказала я, - придя в себя от изумление. - У Мэри Джо. У нее самый большой выбор тканей на всем Юго-Востоке. А то и в мире. Про нее недавно статья была в "Сазерн ливинг". Читали?
      - Это замечательно, Абби, но мне сейчас некогда разговаривать. Тут работы по горло.
      - Что? - опешила я.
      Я услышала, как Айрин с кем-то заговорила. Слова были неразборчивы. Потом она снова вспомнила обо мне.
      - Послушайте, Айрин...
      - Абби, это капитан Рич Кефферт и его супруга Терри. Они из Бельмонта.
      - Я сама знаю, откуда они! - заверещала я. - Это одни из лучших моих клиентов. Только осторожней, не вспугните их!
      - О, что вы, как раз наоборот. Их интересует кровать в стиле Людовика XIV. Гарантия на нее есть?
      - Вот что, милочка, - уязвленно процедила я. - Уж кому, как не Кеффертам знать, что я торгую исключительно подлинными вещами. Передайте им, что если они выяснят, что это не настоящий Людовик XIV, то я лично возмещу им все расходы.
      - Нет, Абби, они не ту гарантию имеют в виду. Их беспокоит, выдержит ли кровать... - Айрин умолкла, затем сбилась на шепот. - Половой акт.
      Я от души расхохоталась. - Скажите, что забавы Людовика XIV кровать выдержала. Вдобавок она застрахована.
      - Прекрасно. Теперь насчет вашей файловой системы...
      - Не вздумайте прикасаться к моему компьютеру!
      - Не буду, Абби, не беспокойтесь. Нужды в этом уже нет. Просто я пришла довольно рано и, от нечего дело, рассортировала все файлы.
      - Что? - завопила я. - Хотя я и отдавала себе отчет, что говорю с Айрин по телефону и задушить ее мне не удастся, пальцы мои невольно скрючились, наподобие орлиных когтей.
      - Я собрала все чеки, которые не были обналичены, и занесла их в новый файл, "Срочные банковские дела".
      Я попыталась унять ярость и взять себя в руки. - Что значит "чеки, которые не были обналичены "?
      - Ну, скажем, в файле "Z" был чек на 285 долларов...
      "Z"! Вот, значит, куда запропастился злополучный чек. Один клиент купил у меня викторианский пуф в тот день, когда я собиралась сходить в кино на новую экранизацию "Зорро". С тех пор я тщетно пыталась найти этот чек. Поразительно!
      Я решила сменить гнев на милость. - И сколько всего не обналиченных чеков вы нашли, милочка?
      - Пять. Больше, чем на тысячу долларов. Не беспокойтесь, по окончании рабочего дня я сама отнесу их в банк. Ой, Роб пришел! - зашептала Айрин. Затем я услышала, что она заговорила по-китайски, но трубку пока класть не стала.
      Вскоре я услышала голос Роба. - Абби?
      - Роб! Что происходит?
      - Я вот решил заглянуть в твою лавку, чтобы проверить, справляется ли миссис Ченг. Не мешает ли вам языковый барьер и прочее?
      - Она просто молодчина, - пропела я. Пусть тайна Айрин останется между нами. А Роб может тешить свое самолюбие, считая, что свободно владеет одним из самых сложных наречий в мире.
      - Послушай, Абби...
      - Роб, я должна тебе кое-что сказать.
      Мысли, порожденные моим миниатюрным мозгом, он читал, как открытую книгу.
      - Можешь это не говорить, Абби.
      - Нет, я скажу, - уперлась я. - Прости меня, Роб, я вела себя, как последняя мерзавка. Я буду счастлива, если вы с Бобом поможете мне с экспертизой картины, не говоря уж об ее продаже, и я считаю, что десять процентов - вполне разумная плата за такую услугу.
      - Да, и я тебя тоже понимаю, Абби. Миллион долларов - колоссальное вознаграждение за посредническую услугу.
      - Просто поначалу мне даже страшно представить было такую сумму, призналась я. - Зато теперь я поняла, что и девять миллионов, которые мне достанутся - тоже не так уж мало. Не говоря уж о том, что эта сумма может удвоиться, если мы найдем подходящего покупателя.
      - Ты молодец, Абби, - сдержанно похвалил Роб. - Ничего другого я от тебя не ожидал. Только не отказывайся от своих слов после того, как дядюшка Сэм наложит лапу на половину твоих денег.
      - Что? - взвизгнула я.
      - Ты не забыла о налогах?
      - Черт бы их побрал. Может, все-таки договоримся на десять процентов от оставшейся суммы?
      Роб расхохотался. - Не мелочись, Абби. Половина от девяти миллионов тоже не мелочь.
      - Это верно, - вздохнула я. - Наконец-то я смогу потратиться на лазерную терапию и избавиться от своих кошмарных варикозных вен.
      - За такие деньги тебе вообще новые ноги отгрохают, - посулил Роб. Хотя лично мне и твои нравятся.
      - Спасибо, - с чувством поблагодарила я. - Правда, мне слабо верится, что ты их когда-нибудь замечал.
      - Ну что ж, Абби, коль скоро ты так расщедрилась, то и я готов кое в чем тебе признаться.
      - Валяй! - великодушно разрешила я.
      - Реджинальд Перри, тот самый мой эксперт из Нью-Йорка, прилетает в Шарлотт.
      - Да что ты? И когда?
      - В воскресенье.
      - Ты все-таки пригласил его?
      - Да. На мой взгляд, Абби, он лучший в мире специалист по Ван Гогу. Если он подтвердит, что картина подлинная, ты можешь с преспокойной душой наплевать на "Сотбис" и "Кристи". От покупателей у тебя отбоя не будет, да и на комиссионные устроителям аукционов тратиться не придется.
      - Ух ты, но в таком случае...
      - Есть, правда, одно "но", Абби.
      - Я вся внимание.
      - Не забудь, мы еще не доказали, что в твоих руках подлинник, - сказал Роб. - К сожалению, сейчас есть мастера, способные подделать любой шедевр.
      Сердце мое оборвалось. Как легко и быстро, оказывается, привыкаешь к богатству, которого еще нет.
      - А если твой эксперт скажет, что у меня - не настоящая Маккой?* (*Имеется в виду фильм "Настоящая Карен Маккой", с Ким Бейсингер в главной роли).
      - Есть и другие эксперты. Хотя, по правде говоря, нужен настоящий консилиум, чтобы переубедить Реджинальда Перри. Он - живая легенда.
      - Как же тогда уговорил его прилететь сюда? Сколько он возьмет за экспертизу?
      - Это не должно тебя волновать, Абби.
      - Но волнует.
      Роб вздохнул. - Я заплачу ему сам, из своей доли. Хотя, едва прослышав о твоем Ван Гоге, он настолько переполошился, что хотел тут же перезвонить тебе. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы его отговорить. Реджи, по-моему, готов был сам заплатить тебе, лишь бы взглянуть на картину.
      На мгновение я призадумалась. А что, возможно, в желании Реджи что-то есть. Почему бы ни превратить мою антикварную лавку в частный музей? Наверняка найдутся сотни, а то и тысячи желающих расстаться с деньгами за право взглянуть на мой шедевр. Долларов пятьдесят, по-моему, вполне разумная плата за вход.
      - Абби, ты меня слышишь?
      - Да, - пробормотала я. - Просто в глаз что-то попало.
      - Бывает, - сказал Роб. - Так вот, Абби, Реджи прилетает в семнадцать с четвертью. Как насчет того, чтобы поужинать у нас? Скажем, в семь?
      - А когда он посмотрит на картину? - быстро спросила я. - До ужина или после? - Дело в том, что стряпней в необычном семействе Роб-Бобов занимается Боб, вкус у которого довольно экзотический. Мягко говоря. В последний раз, например, он угостил меня жареными потрохами под специями в сочетании с муссом из киви. Я просто не представляла, как смогу лакомиться очередным его угощением, пока Реджи еще не вынес свой вердикт. Нет, мне, определенно, кусок в горло не полезет.
      - Он, конечно же, первым делом посмотрит на твоего Ван Гога, - заверил Роб. - Однако окончательное решение вынесет после более тщательного осмотра, который состоится уже по окончании трапезы. Между прочим, Боб собирается угостить вас перепелками под карамельным соусом, а их нужно есть сразу, иначе потом они будут жесткими.
      Я содрогнулась. Придется перед ужином опустошить бутылочку какого-нибудь антацида, а к столу незаметно протащить пластиковый пакет, повместительнее. Оставалось лишь надеяться, что антацид нейтрализует всю отраву, которую мне не удастся скинуть в пакет.
      - С ума сойти! - восхитилась я. И тут же подумала, что зря послушалась маму и не стала актрисой. А ведь всегда мечтала.
      - Тогда будем считать, что договорились, - удовлетворенно произнес Роб. - Извини, Абби, но мне пора. Если с миссис Ченг возникнут какие-либо проблемы, дай мне знать. Кстати, Реджи просил передать тебе привет.
      - Спасибо, и ему от меня привет, - сказала я и положила трубку. Итак, Магомет решился прийти к горе! Похоже, денек начинался неплохо.
      Между тем, Айрин Ченг в моих советах явно не нуждалась. У нее, похоже, был врожденный талант к торговле, а в свободное от приумножения моих доходов время она мыла, чистила, сортировала и наводила порядок. Она не могла и минуты усидеть спокойно. Я показала ей свою файловую систему существенно уступающую ее собственной, - и обучила обращению с моим кассовым аппаратом, делу, в котором она, по-моему, тоже собаку съела. Проведя в обществе Айрин еще несколько часов, я окончательно убедилась в том, что отныне могу всецело отдаться любимому занятию: посещать всевозможные аукционы с распродажами и покупать, покупать и покупать... Только прежде мне предстояло обделать еще одно дельце.
      - Продержитесь немного в одиночестве, пока я отлучусь?
      Айрин тактично улыбнулась. - Не волнуйтесь, Абби, я сама запру дверь, и верну Робу его ключ. Для меня уже изготовили дубликат. А завтра утром, если вы не против, я прискочу пораньше. Надо попробовать загнать кому-нибудь вашу вазу эпохи Мин. Она слишком много места занимает.
      - Избавьтесь от нее, милочка, я только счастлива буду, - проворковала я. - Так вы уверены, что справитесь без меня? - С таким же успехом моя мамочка могла спросить Пита Сампраса, перебросит ли он мячик через сетку без ее помощи.
      - Справлюсь, - коротко ответила она, уверенно кивая. Возражать я не стала, тем более что в лавку величаво вплыла несметно богатая дамочка из Шарлотта, которую я за глаза окрестила миссис Форт-Нокс.
      Итак, я предоставила дойку долларового вымени Айрин, а сама отправилась восвояси. В телефонной книге Шарлотта, которой я воспользовалась как путеводителем, значилась целая дюжина людей по фамилии Носс, но всего у двоих фамилия писалась с одним "с". Я подчеркнула адреса обоих. Первый Нос проживал в западной части города, а вот второй - где-то у черта на куличках. Возле студенческого городка. Я решила положиться на собственное чутье.
      Глава 18
      До Моурхеда я добралась по Квинс-роуд, без сомнения, самой живописной городской улице во всех Соединенных Штатах. Далее мой путь на запад, к Мурз-чепел, пролегал по Фридом-драйв. Где-то здесь, неподалеку от Христианской академии По-Крик, и находился мой первый адрес. Я без труда отыскала нужный дом - скромное кирпичное строение с полосатым полотняным навесом над входом. Посреди иссушенного солнцем газона одиноко маячила сучковатая груша. К сожалению, гараж был пуст, как предвыборные обещания нашего сенатора.
      В дверь я все же позвонила. Конечно, я не сладкоголосая сирена, но до сих пор язык помогал мне выкрутиться из самых сложных ситуаций. Не говоря уж о том, что не всякий взрослый поднимет руку на женщину ростом в четыре фута и девять дюймов. Дети, правда, дело другое.
      Мужчина, который подошел к двери, обладал такими же невероятными ушами и зубами, как и его лопоухий соплеменник в комбинезоне, но на этом сходство кончалось. Зубастик, возвышавшийся надо мной, весил, по крайней мере, на сотню фунтов больше. Чем-то он походил на огромную крысу. Увидев меня, он скорчил недовольную гримасу.
      - Мне нужен мистер Джонатан Нос, - пролепетала я, немного растерянно.
      - Вы из секты Свидетелей Иеговы?
      - Нет.
      - Баптистка?
      - Нет.
      - Ну, а то, что вы не из мормонского племени, я и сам вижу, пробурчал он. - Вы одна, и, по всем признакам - женщина.
      - Если на то пошло, то я епископалистка, - призналась я. - Но мы ловлей заблудших душ по домам не занимаемся.
      Крыс смерил меня взглядом. - Надеюсь, вы не попытаетесь всучить мне какую-нибудь дребедень?
      Я с оскорбленным видом замотала головой.
      - В таком случае, Джонни Нос это я.
      - А меня зовут Абигайль Тимберлейк. Скажите, у вас есть белый фургон?
      - Нет, - сдержанно ответил ушастый.
      - С номерным знаком, на котором написано "НОС"?
      - Вы видите здесь хоть один фургон?
      - Нет, но я просто...
      - А откуда вы узнали мою фамилию?
      - Из телефонной книги. В ней числятся всего двое с такой фамилией. Я пытаюсь отыскать владельца белого фургона.
      - А что натворил мой дражайший братец на сей раз?
      Капли пота, катившиеся по мясистой физиономии Джонни Носа, собрались в здоровенный вязкий шар под подбородком. При одном его виде меня бросило в жар.
      - Пока точно не знаю. Дело довольно запутанное. Скажите, а нельзя мне войти?
      Крыс снова смерил меня взглядом, что, учитывая мои не слишком внушительные размеры, заняло у него немногим больше секунды. Решив, что серьезной угрозы я все-таки не представляю, он кивнул.
      - Заходите. Но только учтите, что дома я работаю. Вы прервали мой творческий процесс.
      Всем своим видом изображая раскаяние, я проследовала за ним в гостиную.
      - Присаживайтесь, - предложил Джонни, указывая на кожаный диван, посередине которого красовалась вмятина, размером с Марианскую впадину.
      - Спасибо.
      Сам мой хозяин погрузился в кожаное же кресло напротив. Вмятина на сиденье кресла была не меньше, чем на диване, однако зад Джонни разместился в ней вполне комфортно. Мы уставились друг на друга, и что-то в моем облике заставило Джонни вспомнить о традиционном южном гостеприимстве.
      - Чаю хотите?
      - А он душистый?
      - А разве бывает другой? - обиженно переспросил он.
      - Тогда, с удовольствием.
      Пока Джонни изображал из себя рачительного хозяина, я осмотрелась по сторонам. Помимо обтянутой кожей мягкой мебели, в гостиной было еще два-три недурных предмета, но на антиквариат они никак не тянули. Самым любопытным здесь были, пожалуй, развешанные на стене за моей спиной фотографии в рамках. Все они изображали увеличенные книжные обложки, причем на каждой красовалось имя Джонни Носа. За исключением одной. Обложки тошнотворной халтуры "Корсеты и короны", вышедшей из-под пера Хортенс Симмс.
      Когда я разглядывала ее, вернулся Джонни с подносом в руках. - Это обложки моих книг, - заявил он.
      - Вы писатель?
      - Точно.