Виннету - Сокровище Серебряного Озера

— Дьявол! План недурен. Что скажет мой краснокожий брат?

— Соглашусь, что он очень хорошо продуман, но имеет одно слабое место.

— Какое?

— Его слабое место в том, что я его подслушал. Мы теперь знаем их намерения и то, что нужно делать.

— Но если мы не хотим давать крюк в четыре дня длиной, нам все равно придется скакать в Долину Оленей.

— Мы не будем делать крюк, поскачем прямо к долине, но не попадем в руки юта.

— Это возможно?

— Да. Спроси моего брата Олд Шеттерхэнда. Я был с ним в Долине Оленей. Мы оказались там одни, когда за нами охотилась большая группа бродячих юта ветви элков. Мы ускользнули от них, поскольку нашли путь в скалах, которым раньше и, вероятно, потом, после нас, не ступал ни один человек. Путь опасен, но при необходимости выбора между ним и смертью, несомненно, лучше остановить свой выбор на нем.

— Хорошо, поскачем по нему. А что будем делать с заложниками?

— Мы не освободим их до тех пор, пока опасная Долина Оленей не останется у нас за спиной.

— Большому Волку мы тоже дадим свободу? — вметался в диалог Олд Шеттерхэнд.

— Ты хочешь его убить? — спросил Виннету.

— Он это заслужил. Я снова помиловал его внизу, в каньоне, но предупредил, что это будет в последний раз. Несмотря на это, он опять нарушил слово, и я считаю, что мы не имеем права оставить подобные вещи безнаказанными. Речь идет не только о нас одних. Если он не будет наказан, другие краснокожие сочтут, что белые не хозяева своих слов, и возьмут пример с этого вождя.

— Мой брат прав. Я не люблю убивать людей, но Большой Волк неоднократно нарушил клятву, а значит, и не раз заслужил смерть. Если мы оставим его в живых, он сам же посчитает это нашей слабостью и бессилием. Но если мы покараем его, воины юта узнают, что перед нами нельзя безнаказанно нарушать слово, и больше не рискнут действовать так вероломно. Но сейчас нам не стоит упоминать об этом.

Прошло четверть часа, и Олд Шеттерхэнд обратился к Огненному Сердцу:

— Время вышло. Что решил вождь юта?

— Перед тем как сказать, — ответил старик, — я должен точно знать, куда вы потащите заложников?

— Мы не будем тащить их — они поедут с нами. Хотя они и будут связаны, мы не готовим им страданий. Мы едем к Тейвипа.

— А потом?

— Наверх, к Серебряному озеру.

— И так далеко заложники должны ехать с вами? Псы навахов могут быть там, наверху. Они убьют наших воинов!

— У нас нет желания брать их с собой так далеко, они будут сопровождать нас до Долины Оленей. Если с нами до того места ничего не случится, мы поймем, что вы сдержали слово, и после Долины Оленей отпустим их.

— Это правда?

— Да.

— Вы будете с нами раскуривать трубку мира?

— Только с тобой одним — этого достаточно, ибо ты говоришь от имени остальных.

— Тогда бери свой калюме и запали его, — вождь пристально взглянул на охотника.

— Возьми лучше ты свой.

— Зачем? Твоя трубка не так хороша, как моя? Или из нее струится дым лжи?

— Наоборот. Мой калюме всегда говорит правду, а вот трубке краснокожего человека нельзя доверять.

Это было серьезным оскорблением.

— Если бы я не был связан, то убил бы тебя! Как смеешь ты обвинить наш калюме во лжи! — выкрикнул Огненное Сердце со вспыхнувшими гневом глазами.

— Потому что имею на это право. Трубка Большого Волка обманула нас, а ты взвалил часть его вины на себя, ибо дал ему воинов, чтобы напасть на нас. Нет, будем раскуривать твой калюме. Если не захочешь, мы посчитаем, что у тебя нет честных намерений. Решайся быстрее! У нас нет желания попусту тратить время на разговоры.

— Тогда развяжи меня, чтобы я мог воспользоваться трубкой!

— Это ни к чему. Ты заложник и должен быть связанным, пока мы не освободим тебя в Долине Оленей. Я сам займусь твоим калюме и вложу его тебе в рот.

Огненное Сердце предпочел больше не отвечать. Он вынужден был стерпеть оскорбление, ибо речь шла о жизни. Олд Шеттерхэнд снял с его шеи трубку, набил ее и зажег. Потом выпустил дым вверх, вниз и в четырех направлениях света и объявил, что он сдержит данное Огненному Сердцу обещание, если юта откажутся от всех враждебных действий. Огненное Сердце был поставлен на ноги и повернут в четырех направлениях. При этом он вынужден был сделать также шесть затяжек и пообещать за себя и своих выполнить клятву. На этом церемония завершилась.

Теперь юта должны были отдать отобранные у белых вещи. Краснокожие проделали это совершенно спокойно, поскольку сказали себе, что скоро снова станут их владельцами. Потом привели лошадей белых и заложников.

А тем временем начало светать. Белые сделали все, чтобы по возможности ускорить свой отъезд, что им удалось. При этом они должны были соблюдать крайнюю осторожность и не имели права даже на малейшую оплошность, из-за которой краснокожие могли получить какое-либо преимущество.

Пятеро выбранных воинов и молчаливые вожди были привязаны к лошадям. Каждого из них окружили двое белых, державшие револьверы наготове — на случай, если бы индейцы надумали вдруг сопротивляться, несмотря на положение заложников. Отряд двинулся к боковому каньону, по которому Хромой Френк и Тетка Дролл пробрались в лагерь. Индейцы вели себя спокойно, и только мрачные взгляды, которые они бросали на бледнолицых, выдавали обуревавшие их чувства.

Глава пятнадцатая. ИНДЕЙСКАЯ БИТВА

Никто не был горд счастливым концом этого приключения больше, чем Дролл и Хромой Френк, чьему разумному и энергичному вмешательству, по меньшей мере, его быстроте, были обязаны их друзья. Герои снова скакали рядом друг с другом позади пленников. Как только процессия покинула лагерь, Дролл, залившись своим неповторимым лукавым смехом, сказал:

— Хи-хи-хи-хи, прямо душа радуется! Должно быть, индейцы в ярости, что позволили нам ускакать просто так! Как считаешь, кузен?

— Конечно! — кивнул Френк, гордо восседавший на своем жеребце. — Это был удачный ход — лучше не бывает! А знаешь, кто при этом были главными матадорами?54

— Ну?

— Ты и я — мы вдвоем! Без нас остальные до сих пор томились бы в оковах, как Прометей, вынужденный из года в год питаться орлиной печенью55.

— Ну, знаешь, Френк, я думаю, они все же нашли бы выход и без нас. Такие люди, как Виннету, Шеттерхэнд и Файерхэнд, не позволят так легко привязать себя к столбам пыток. Они не раз бывали и в худшем положении, но тем не менее живут и поныне здравствуют.

— Хотя я и согласен с тобой, думаю, им все же пришлось бы тяжеловато. Без нашего мирового удальства им было бы, хотя и не безнадежно, все же не так легко контрапунктироваться из этого дьявольского положения. Я, конечно, не могу гордиться этим, но все-таки испытываешь возвышенные чувства, когда можешь сказать себе, что наряду с выдающимся дарованием имеешь еще и резвый интеллект, который не сможет догнать даже самый быстрый конь! Когда я позже уйду на пенсию и буду при хороших чернилах, напишу мои мемуаранды, чем занимаются все знаменитости. Лишь после этого мир узнает, к каким галлюцинациям обладает компетентными способностями одна-единственная человеческая душа! Ты такой же высокоодаренный почетный гражданин Земли, и мы можем с гордостью нашего имитированного чувства собственного достоинства вспомнить о том, что мы не только земляки, но и конфигурированные кузены и родственники!

Тем временем отряд вступил в боковой каньон. Каньон не сворачивал влево, к главному, а вел направо и дальше шел вдоль него. Виннету, который знал путь лучше всех, скакал, как обычно, во главе. За ним двигались охотники и рафтеры, охранявшие пленных. Следом покачивался паланкин, в котором находилась Эллен с ехавшим рядом отцом, а заключали процессию снова несколько рафтеров.

Эллен со вчерашнего дня держалась чрезвычайно стойко. С ней, к счастью, краснокожие не обращались так строго, как со взрослыми пленниками мужского пола. Когда те освободились от веревок и подскочили к вождям, чтобы захватить их, она осталась совершенно одна у погашенного Олд Шеттерхэндом костра. Просто чудо, что краснокожие не подумали воспользоваться ей, чтобы вынудить противника освободить заложников!

Дорога в узком каньоне шла в гору достаточно круто и по прошествии, быть может, часа вывела на широкую открытую скалистую равнину, которая ограничивалась темными силуэтами Скалистых гор. Здесь Виннету развернулся и сказал:

— Мои братья знают, что краснокожие будут преследовать нас. Мы поскачем галопом, чтобы проложить между ними и нами как можно большее расстояние.

Все пришпорили лошадей и погнали их так, насколько это могли позволить паланкин и запряженные в него пони. Позже этот темп был снижен благодаря очень радостному для всадников обстоятельству — они заметили стадо вилорогов56, и двух из них им удалось подстрелить. Теперь на весь оставшийся день провианта было достаточно.

Горы подступали все ближе. Плоскогорье, казалось, наталкивалось на их подножия, но до склонов было еще далеко, поскольку дальше лежала долина Рио-Гранде. В полдень, когда палящее солнце нещадно жгло людей и зверей, всадники достигли узкого места скалистой равнины, откуда дорога вела вниз.

— Здесь начинается каньон, который выведет нас к реке, — пояснил Виннету и направил коня дальше. Казалось, будто великан гигантским стругом прорезал в твердом камне дорогу, идущую вниз все глубже и глубже. Появившиеся справа и слева скальные стены сначала были едва заметны, потом поднялись в человеческий рост, а вскоре стали огромными и продолжали вздыматься все выше, пока, казалось, не сошлись где-то наверху, скрыв небо. Здесь, в теснине, стало темно и холодно. Со стен сочилась вода, скапливающаяся на дне и очень скоро ставшая глубиной с фут, позволив животным утолить жажду. Но странно — каньон не делал ни малейшего витка. Он напрямик врезался в скалы, и задолго до того, как люди достигли его конца, они заметили впереди полосу света, которая становилась тем шире, чем ближе они были к выходу, положившему вскоре конец протянувшейся на многие сотни футов теснине.

Когда всадники достигли его, их глазам открылось поистине потрясающее зрелище. Они находились в долине Рио-Гранде. Ширина ее была где-то в половину английской мили, а река бурлила прямо посредине, поросшая по обоим берегам травой, в которую бесцеремонно вторгались отвесные, вздымающиеся ввысь стены каньона. Протянувшаяся с севера на юг долина была проведена словно по линейке — обе скальные стены не имели ни малейшей щели или крохотного выступа. Над долиной блистало раскаленное солнце, которое, несмотря на глубину каньона, почти высушило траву.

Никакой щели? Да нет же! Прямо напротив всадников, на правом берегу реки, имелся достаточно широкий вырез, из которого большим потоком вытекал далеко не мелкий ручей. Именно на него указал Виннету и сказал:

— Мы должны следовать вверх по ручью — он приведет к Долине Оленей.

— Но как мы переберемся на ту сторону? — спросил Батлер, прежде всего заботившийся о своей дочери. — Река хоть и не бурная, но, похоже, глубокая.

— Выше места впадения ручья есть брод, который так мелок, что вода в нем в это время года даже не коснется паланкина. Пусть моя братья следуют за мной!

Всадники поскакали по траве к берегу, у которого находился брод. Тот был расположен так, что отряду требовалось перейти реку, а также еще и ручей, чтобы достичь правого берега, который оказался шире, а значит, и удобнее для передвижения, чем левый. Виннету погнал коня в воду, остальные последовали за ним. Он был прав — вода едва доходила ему до ступней. Вдруг он остановился вблизи противоположного берега и издал негромкий крик, словно заметил какую-то опасность.

— Что произошло? — озабоченно спросил Олд Шеттерхэнд, скакавший сзади. — Изменялось русло реки?

— Нет. Там, на той стороне, проскакали всадники.

Вождь указал на берег. Олд Шеттерхэнд погнал коня вперед и теперь также увидел след. Он был широкий, оставленный многими всадниками, трава еще не успела подняться.

— Это очень важно! — заметил Олд Файерхэнд, приблизившийся к друзьям. — Мы обследуем отпечатки, а остальные пока останутся в воде.

Трое поскакали на берег, соскочили там с лошадей и внимательно окинули след опытным взглядом.

— Здесь были бледнолицые, — заключил Виннету.

— Да, — согласился Олд Шеттерхэнд. — Индейцы ехали бы друг за другом и не оставили бы такой широкий, бросающийся в глаза след. Я уверен, что это не настоящие вестмены. Охотник, обладающий опытом, намного осторожнее. Думаю, что их было тридцать или сорок.

— Да, — подтвердил Олд Файерхэнд. — Но белые здесь, при таких обстоятельствах! Должно быть, это новички или неосторожные люди, которым просто нужно наверх, в горы.

— Хм! — прогудел Олд Шеттерхэнд. — Рискну угадать, кого мы тут имеем.

— Ну, кого же?

— Рыжего Полковника с его отрядом.

— Черт возьми! Возможно, и так. По моим расчетам мерзавцы должны быть тут гораздо позже. И это согласуется с тем, что узнал и ты от Нокса и Хилтона. Нам надо след…

Файерхэнда прервал Виннету, который чуть раньше отошел к ручью, а теперь, указывая на прибрежную воду, сказал:

— Пусть мои братья идут сюда. Рыжий Полковник был здесь.

Они подошли и заглянули в воду. Это была чистая родниковая вода, которая четко позволяла видеть дно, и вестмены заметили целую серию отпечатков, ведущих по дну от одного берега к другому радом с местом, у которого всадники перешли ручей.

— Прежде чем они переправились, — пояснил апач, — один из них спешился, чтобы проверить глубину воды. Они глупцы, ибо любой невооруженным глазом увидит, что вода не достигнет и ступней едущего верхом человека. Чем один из них обследовал ручей? Пусть об этом скажут мои братья.

— Киркой, которую он держал за ручку. Это ясно видно по отпечаткам, — ответил Олд Файерхэнд.

— Да, киркой или кайлом. Стало быть, эти люди не охотники, они собираются что-то копать. Это точно был рыжий Полковник.

— И я того же мнения, но все же не отбрасываю мысли, что это могли быть и другие, — заметил Олд Файерхэнд.

— Тогда здесь могли проезжать только золотоискатели, — произнес Олд Шеттерхэнд. — А это я опровергаю.

— Из каких соображений?

— Во-первых, золотоискатели — люди опытные, которые не так беспечны, а во-вторых, мы можем по следам сорока коней насчитать с десяток вьючных лошадей, а значит, остаются тридцать всадников. Но золотоискатели не странствуют по горам и каньонам такими многочисленными группами. Нет, это рыжий Полковник со своими людьми. Я готов поклясться.

— Я тоже не сомневаюсь. Но куда же они направились? Там, на той стороне, свернули направо — значит, не поехали дальше вниз по Гранд-Ривер, а поскакали вверх по ручью, к Долине Оленей. Они идут прямо в лапы юта.

— Это их судьба, которую они сами себе уготовили. Мы не можем ее изменить.

— Ого! — воскликнул Олд Файерхэнд. — Мы должны ее изменить!

— Должны? Зачем? Разве они это заслужили?

— Нет. Но нам нужен план, рисунок, который украл Полковник. Если мы его не получим, то никогда не узнаем, где спрятаны сокровища Серебряного озера.

— Это так, и ты хочешь скакать за этими негодяями, чтобы предупредить их?

— Не чтобы предупредить, а чтобы прикончить.

— Это невозможно. Подумай, преимущество на их стороне!

Олд Файерхэнд нагнулся, чтобы еще раз обследовать траву, после чего с разочарованием произнес:

— Увы! Они были здесь четыре часа назад. Как далеко еще до Долины Оленей?

— До вечера мы ее не достигнем.

— Тогда я должен отказаться от своих намерений. Они будут во власти краснокожих, прежде чем мы пройдем половину пути. Но как обстоят дела с гонцами, которых должны были послать в долину ямпа-юта? Они наверняка отправились в путь еще перед нами, но мы не видели их следов.

— Эти люди, пожалуй, не ехали верхом — они бежали, — пояснил Виннету. — Пешком путь намного короче, поскольку мокасины пройдут даже там, где кони и всадники свернут себе шею. Пусть мои братья не думают о Полковнике, а лучше позаботятся о том, чтобы стереть эти следы.

— Зачем?

— Мы знаем, что ямпа-юта преследуют нас. Мы позже сойдем с того пути, по которому должны идти по их мнению. Нам нужно постараться обмануть их, если мы хотим ускользнуть. Юта должны посчитать нашими следы Полковника, которые идут прямо в Долину Оленей, потом они последуют по ним и не догадаются, что мы поскачем в стороне. Поэтому они не должны видеть и знать, что перед нами здесь были всадники. Оба моих белых брата знают, как стереть следы. Хромой Френк и Дролл, Горбатый Билл и Дядя Шомпол также научены этому, Уотсон и Черный Том тоже. Пусть все эти люди поднимут траву и польют ее водой из своих шляп, а солнце высушит воду и вытянет траву вверх. Это нужно сделать на всем протяжении, какое только может окинуть глаз. Когда потом придут ямпа-юта, трава будет стоять везде и лишь там, где мы проскачем, окажется вытоптанной.

План был превосходен. Названных вызвали сюда, и они принялись осуществлять его, в то время как остальные преодолели брод, перешли через ручей и ждали теперь на другой стороне. Вестмены вернулись по следам Полковника на сотню шагов назад, полили траву водой и подняли ее тем, что, медленно двигаясь обратно, тянули за собой по земле покрывала. Остальное должно было доделать солнце. Если бы тот, кто не оказался свидетелем этого события, прибыл бы сюда спустя полчаса, то посчитал бы, что имеет перед собой только следы Олд Файерхэнда и его спутников. Когда уничтожившие следы закончили свое дело, они перешли через ручей и снова вскочили в седло.

Пленные краснокожие молча наблюдали за происходящим. С тех пор, как они отправились в путь, ни один из них не произнес ни слова, но то, что они теперь видели, казалось им подозрительным. Зачем бледнолицые стерли чужие следы? Почему они потратили на эту работу столько драгоценного времени вместо того, чтобы как можно быстрее помчаться по следу? Огненное Сердце не смог больше себя сдерживать и молчать; он повернулся к Олд Файерхэнду:

— Кто те люди, которые проскакали здесь до нас?

— Всадники, — коротко прозвучало в ответ.

— Куда они направляются?

— А почем мне знать?

— Зачем же ты уничтожил их следы?

— Из-за твоих воинов.

— Из-за них? Что они должны были делать с ними?

— Ничего, теперь они их не увидят.

— Они не увидят их, поскольку следы здесь, а мои воины в лагере, в Лесу Воды! — повысил голос Огненное Сердце.

— Их давно там нет — они у нас за спиной.

— Я не верю этому!

— А я не просто верю, я это знаю.

— Ты ошибаешься. С какой целью мои люди должны следовать за вами?

— Чтобы держать нас между собой и теми юта, что обосновались в Долине Оленей.

Было видно, что Огненное Сердце испугался. Но он быстро взял себя в руки и сказал:

— Мой белый брат любит мечтать? Я ничего не знаю о том, что он говорит.

— Не лги! Мы видели знаки, которые давали тебе покрывалом два молодых вождя. Мы так же хорошо поняли их, как и ты, и знаем, что ты обманул нас с калюме.

— Уфф! Мои слова были искренни!

— Посмотрим. Горе вам, если ямпа-юта преследуют нас! Больше я не должен тебе ничего говорить. Нам надо ехать дальше.

Прерванная скачка была возобновлена, но теперь вверх по ручью. След, по которому они шли, был широким, а значит, им пришлось скакать так же, как и их предшественникам, чтобы преследователи не смогли узнать, что перед ними два разных следа. Если краснокожие прежде были молчаливы, то теперь они и вовсе опустили головы. Юта выглядели подавленными и осознавали, что их жизнь теперь не стоит и гроша. Как охотно они спаслись бы бегством, но об этом не могло быть и речи — их связали очень крепко, к тому же они были зажаты белыми со всех сторон и не смогли бы прорвать их кольцо.

Ручей струился по лабиринту многочисленных излучин, постепенно забирая вверх. Долина стала шире и дальше, вверху, вся поросла кустарником и деревьями. Наконец, она разветвилась на множество боковых долин, из которых вытекали маленькие потоки воды, питающие ручей, бравший здесь свое начало. Виннету около четверти часа следовал вдоль этого бурного источника, долина которого оказалась достаточно широкой, а потом перед всадниками внезапно вырос узкий скальный коридор, за которым дорога снова расширилась, и глазам путников открылся горный луг с сочной травой. Когда коридор был пройден, вождь остановился и сказал:

— Это превосходное место для отдыха и еды. Наши лошади устали и голодны, мы тоже должны отдохнуть. Пусть мои братья спешатся и зажарят вилорогов.

— Но тогда нас настигнут юта! — заметил Олд Файерхэнд.

— Чем это повредит? Они должны видеть, что мы знаем их планы. Они ничего не смогут нам сделать, ибо мы выставим в скальном проходе всего лишь одного человека — он уже издали увидит их и предупредит нас. Они не смогут взять это место приступом, и им придется вернуться.

— Но мы потеряем здесь много времени!

— Мы не упустим ни минуты. Еда и питье удвоят наши силы, в которых мы, возможно, уже скоро будем нуждаться. А если дадим нашим коням траву и воду, сможем дальше мчаться быстрее. Я избрал это место. Пусть мой брат делает то, о чем я его попросил.

Апач был прав, и остальные также согласились, что привал надо делать именно здесь. Там, где скалы запирали долину, были выставлены часовые. Пленников привязали к деревьям, лошадей оставили пастись и разожгли два костра, на которых зажарили мясо. С едой управились быстро. Пленные индейцы получили свою долю, к тому же их еще напоили из стаканчика, который был при себе у лорда.

Тот был в прекрасном расположении. Он пришел на эту землю, чтобы найти приключения, а нашел гораздо больше, чем мог предположить. Теперь он достал записную книжку, чтобы сложить суммы, которые был должен Биллу и Дяде.

— Давайте поспорим? — обратился он с блаженной улыбкой к первому.

— По поводу?

— По поводу того, что я задолжал вам уже тысячу долларов и даже еще больше!

— Я не спорю.

— Очень жаль — это пари я бы выиграл!

— Рад за вас. Впрочем, сэр, вам сегодня, пожалуй, придется еще увеличить сумму на нашем счету, ибо, вероятно, вскоре что-то произойдет.

— Прекрасно! Если мы это только переживем, то пусть происходит. Смотрите, уже начинается!

Часовой издал негромкий свист и махнул рукой. Предводители поспешили к нему. Когда они, прячась за скалами, заглянули в скальный коридор, они увидели там юта, двигающихся вверх по долине. Те находились на удалении около тысячи шагов.

Снаружи прохода, перед скалами, разросся густой кустарник — здесь осталось большинство из отряда Олд Шеттерхэнда. Внутри он быстро расставил своих лучших стрелков и поручил стрелять, как только раздастся его первый выстрел, но целиться все должны были только в животных.

Краснокожие быстро приближались, устремив свои взгляды на следы. Они полагали, что белые были счастливы ускользнуть от них, а потому чувствовали себя в безопасности и не высылали вперед разведчиков. И вдруг перед ними грохнул выстрел, потом — десять, двадцать и еще больше. Пораженные кони падали или вскакивали на дыбы, а затем в ужасе мчались назад, сбрасывая седоков и наводя панику среди индейцев. Раздался пронзительный вой, после чего краснокожие быстренько исчезли и коридор остался пустым.

— Так! — раздался голос Олд Шеттерхэнда. — Теперь они в курсе, что мы настороже и знаем их замыслы. Но мы должны отправляться в путь, ибо они все же могут подкрасться со стороны. Стало быть, вперед!

Через несколько минут все уже снова были в седле и отряд тронулся. Предполагалось, что краснокожие теперь будут продвигаться очень медленно, делая каждый шаг с крайней осторожностью, поэтому преследуемые могли быть уверены, что получили достаточно преимуществ.

Они ехали вверх по лугу, на другую сторону горных склонов, пока не достигли лабиринта ущелий и долин, приходивших с разных направлений и сходящихся, казалось, в одной и той же точке. Эта точка была входом в широкое пустынное и очень длинное ущелье, в котором, похоже, не росло ни травинки. Скальные обломки всяческих форм и размеров громоздились друг на друге или были разбросаны вокруг. Создавалось впечатление, будто бы здесь в доисторические времена обрушился гигантский природный туннель.

В этих грудах обломков горной породы отыскивать связный след было тяжело. Только временами попадающиеся камни, столкнутые со своего «насиженного» места или оцарапанные конским копытом, говорили о том, что здесь были трампы. Виннету указал рукой вперед и сказал:

— Через два часа этот каменный лабиринт спустится в зеленую Долину Оленей. Но мы поскачем отсюда налево. Пусть Олд Шеттерхэнд и Олд Файерхэнд спешатся, оставят своих лошадей под опекой других и пойдут сзади, чтобы тотчас уничтожить, возможно, оставшиеся наши следы, тогда ямпа-юта не заметят, что мы ушли в сторону!

Он свернул налево, в груду развалин, а оба названных охотника выполнили его указание и вскочили в седло лишь тогда, когда отряд достаточно далеко удалился от направления прежнего пути. Апач доказал, что он обладает несравненной зрительной памятью. Казалось, что ни один человек не смог бы ориентироваться в этом лабиринте, и, несмотря на то, что с момента последнего пребывания здесь прошли годы, вождь все же хорошо знал каждый камень, каждую скалу, каждый подъем и изгиб и ни разу ни на миг не испытал никаких затруднений в выборе пути.

Дорога забирала круто в горы, пока отряд не достиг широкого пустынного плоскогорья. По нему всадники понеслись галопом. Солнце уже почти исчезло за вершинами Скалистых гор, когда они достигли края плато, но все же узрели перед собой бездну, поскольку апач остановился, указал вперед и пояснил:

— Еще пятьсот шагов, и камень падет в глубину, как капля воды. На противоположной стороне — то же самое. Но между ними, внизу, лежит Долина Оленей с чистой водой и большим лесом. Известно, что у нее есть только один вход — тот самый, от которого мы уклонились, а также только один выход, ведущий к Серебряному озеру. Я и Олд Шеттерхэнд — единственные, кто знает широкий проход, который мы случайно открыли, когда находились в опасности. Я покажу его вам.

Апач приблизился к краю плато. Здесь, на самом краю, лежали, сгрудившись, скальные обломки, словно защитная стена, не позволяющая свалиться в бездну. Виннету исчез между двумя обломками, и остальные по одному последовали за ним.

Странно, но там имелся проход. Справа зияла бездна, на дно которой они стремились, но вождь апачей повел налево, внутрь горного массива. Спуск был так крут, что люди предпочли спешиться и вести коней. Чудовищно огромный, в милю длиной и шириной скальный колосс когда-то дал трещину, которая по ломаной линии прошла по нему сверху вниз. Заполнившая трещину окатанная горная порода образовала твердое дно, которому можно было смело довериться.

Лошади не смогли бы упасть, несмотря на крутизну этого пути, поскольку под их ногами лежал не гладкий камень, а достаточно твердые окатанные обломки, которые препятствовали скольжению. Чем глубже они спускались, тем мрачнее становилось вокруг. Олд Файерхэнд посадил Эллен Батлер на своего коня и шел рядом, поддерживая девочку. Спуск казался вечным, но в один момент опускание прекратилось, земля выровнялась, а скальная трещина стала такой широкой, что напомнила большой зал, но без потолка. Виннету остановился.

— Мы почти в долине, — произнес он. — Здесь мы останемся, пока позволит темнота, в которой юта пройдут мимо. Дайте лошадям попить и заткните пленникам рты кляпами.

Краснокожие, естественно, также должны были спуститься вниз, поэтому им предварительно освободили ноги. Теперь же их снова связали и всем засунули кляпы. Кругом царили сумерки, но люди, которые были натренированы видеть ночью почти как кошки, все же легко ориентировались. В нижней части скалы влага собиралась в большую лужу, из которой дальше вперед слабо струилась вода, но куда — пока еще не было видно.

Виннету взял с собой нескольких охотников, чтобы показать им местность. То, что те увидели, привело их в немалое удивление. Впереди, где зал снова сужался, имелся выход, такой узкий, что едва ли два человека могли пройти в него рядом. Проход дальше также вел вниз, но скоро закончился. Сделав несколько поворотов, люди оказались перед густым занавесом вьющихся растений, под которыми исчезала вода. Виннету слегка отодвинул в сторону эти «гардины», и тут же все увидели лес с высокими, крепкими, как на подбор, деревьями и так густо покрытый листвой, что последний свет дня не мог проникнуть через кроны.

Апач вылез наружу, чтобы разведать обстановку. Когда он снова вернулся, сообщил:

— Справа от нас, на север, а значит, вверх по долине, под деревьями горят много костров. Там расположились юта. Внизу мрак, и нам нужно туда. Возможно, там нет ни одного краснокожего. Самое большее — двое или трое выставлены у выхода Долины Оленей, но их очень легко можно вывести из строя, и, если бы рыжий Полковник не находился поблизости, мы могли бы без опаски покинуть долину. Нам, безусловно, надо знать, что с ним. Поэтому я, как только совсем стемнеет, подползу к огню, чтобы подслушать. До этого вы не должны двигаться вперед, поскольку нам надо вести себя тихо.

Он повел людей обратно, чтобы потом показать местность другим. Это было необходимо, поскольку каждый при случае должен знать, где он находится и где выход.

Пленники были связаны очень крепко, но все равно у каждого из них имелся свой страж. Если вчера белым в подобном положении удалось освободиться от пут, то сегодня это могли сделать и краснокожие.

Виннету настаивал на том, что на разведку пойдет он один, но ни Олд Шеттерхэнд, ни Олд Файерхэнд не согласились с ним. Дело было столь опасным, что один человек легко мог не вернуться, и потом никто бы не узнал, что с ним произошло и как прийти к нему на помощь. Именно поэтому охотники не хотели отпускать вождя одного.