Семейство Бэрон - Красота – самый веский аргумент

– Это деловая поездка, Кокли.

Гриффин говорил спокойно. На самом деле ему безумно хотелось расквасить Пижону нос. Хотя что бы это изменило? Все предельно ясно. Этого человека Дана любит, именно на нем она остановила свой выбор. Да и не все ли ему равно? Она лишь немного вскружила ему голову, не более того.

Он повернулся и встретился взглядом с Даной. И внезапно ему показалось, что он вновь держит ее в своих объятиях. Лицо Даны вспыхнуло. Было видно, что она думает о том же.

– Мисс Андерсон, почему бы вам не проводить всех в ресторан, пока я зайду к администратору? Уверен, он без труда сумеет зарезервировать для Синтии и Артура номера в другом отеле.

– Вот как, – тихо произнесла Синтия. – Значит… значит, я буду не с тобой, Гриффин?

– Нет, Синтия, – мягко проговорил он, потрепав ее по щеке. – Прости, но это невозможно.

Прекрасно, значит, Маккенна не хочет спать вместе с Синтией.

Что ж, она тоже не собирается делить постель с Артуром. И что это вдруг взбрело ему в голову? Прилетает без предупреждения. Ясно дает понять, что желает провести ночь в ее комнате. Дана недоуменно нахмурилась. Даже будь у нее отдельный номер, все равно она бы этого не допустила. Не настолько они пока еще близки. Знакомы-то всего несколько месяцев.

А с Гриффином Маккенной ты знакома всего пару недель – и тем не менее едва не оказалась в его постели, возразила она себе самой. Не появись вдруг Артур и Синтия…

Но они появились. И это хорошо. Ночь с Маккенной могла обернуться для нее грандиозной катастрофой. Она могла потерять должность…

Она могла потерять гораздо больше, чем должность.

Все-таки Синтия появилась как раз вовремя.

А главное – Гриффин не собирается делить с ней постель.

Дана прикусила губу. Такое испытание было бы ей не под силу: пролежать всю ночь не смыкая глаз, думая лишь о том, что Гриффин предается любви с другой женщиной, прикасается к ней, целует ее, дарит ей ласки, которые были предназначены ей, Дане.

Позвал бы он Синтию, будь у него отдельный номер?

Наверняка позвал бы. Ведь Синтия…

И все же кто она ему? Уж точно не невеста. Такие слухи распространяются мгновенно. И не любовница. Слишком уж сдержанно она себя ведет.

Да кто же она, наконец?

Дана отложила свое меню. Синтия сидела рядом, склонив голову над своим. На ней был костюм нежно-персикового оттенка, в ушах – крохотные жемчужины и жемчужное ожерелье на шее. Спокойная, элегантная, безупречно воспитанная, она напоминала чистокровного пуделя.

– И как долго вы уже знакомы с мистером Маккенной? – жизнерадостным тоном спросила Дана.

– Всю жизнь, – с улыбкой подняла голову Синтия. – Наши матери – подруги. Мы вместе ходили в школу.

– Ах, вот как.

– Но мы учились в разных университетах. – Синтия рассмеялась. – Вообще-то Гриффин учился в нескольких университетах. Но я точно не знаю, в каких. – Ну, а вы с Артуром? Вы давно друг друга знаете?

– Несколько месяцев, – пожала плечами Дана.

– Уверена, свадьба не за горами, – с улыбкой отозвалась Синтия.

– Вообще-то он пока не делал мне предложение…

– Сделает, вот увидите. И вы непременно ответите “да”. Ведь именно об этом мечтают все девушки, правда? О мужчине, который окружил бы их заботой.

– Вот еще! – презрительно хмыкнула Дана. – Мне, например, этого не нужно.

– А вот я довольно старомодна. Да и Гриффин тоже. Мы оба думаем, что для любой женщины главное – муж.

Сердце замерло в груди у Даны. Так вот кто такая Синтия. Не возлюбленная. Не любовница. Даже не подруга. Она – нареченная супруга.

– Забавно, – Дана выдавила улыбку. – Уверена, вы будете счастливы вместе.

– Ну, Гриффин, как и ваш друг, пока не сделал мне предложение.

– Но скоро сделает.

– Так думает его мать.

Не просто Нареченная Супруга. Улыбка померкла на лице Даны. Нареченная Супруга, удостоившаяся Высочайшего Материнского Благословения.

Впрочем, неважно.

– Это чудесно! – весело прощебетала она.

– Хотелось бы только… – со вздохом начала Синтия.

– Чего именно?

Обе подняли головы. Это был Гриффин. У Даны перехватило дыхание. Как он красив! И он женится на Синтии Гудинг, которая будет беспрекословно повиноваться ему во всем, удовлетворять все его прихоти и в конце концов доконает его своим занудством…

– Чего бы тебе хотелось, Синтия? – повторил Гриффин, и Дана вскочила на ноги.

– Она хочет, чтобы Артур поторопился и мы бы наконец покончили с этим ужином. – И, виновато улыбнувшись, она бросилась на поиски Артура.

Или душевного покоя.

– Они хорошо смотрятся, правда, Гриффин?

Гриффин прищурился. Дана и Пижон танцевали вальс. Можно было поклясться, что этот Пижон раньше брал уроки танцев.

– Гриффин! – Синтия взяла его руку. – Тебе нравится, как они танцуют?

– Да. – Он притворно улыбнулся.

– И оркестр неплохо играет, правда?

– Да, – повторил он, не сводя глаз с танцующей пары.

– Гриффин, – Синтия придвинулась ближе, – мы с тобой так еще ни разу и не потанцевали.

– Может, попозже.

– Всего один та…

– Я не в настроении, Синтия. – Прости.

Черт, угрюмо подумал Гриффин, он ведет себя как бесчувственный эгоист. Но почему Синтия никогда не возражает ему? Почему не скажет: слушай, Маккенна, или ты перестанешь унижать меня, или больше меня не увидишь.

Потому что она – не Дана, только и всего.

Мысленно выругавшись, он снова взглянул на танцплощадку.

– Синтия! – Что?

На глазах у нее блестели едва сдерживаемые слезы. Гриффин погладил ее по щеке.

– Прости, Син.

– Ну что ты, все в порядке.

– Проклятье! Ведь я весь вечер обращался с тобой как невоспитанный хам.

– Не весь вечер. И потом, ты ведь так занят делами. Я все понимаю. Не стоило мне приезжать. – Она улыбнулась, но по щеке скатилась слеза. – Я просто хотела удивить тебя.

Гриффин со вздохом смахнул слезу с ее лица.

– Тебе это прекрасно удалось.

– Она и вправду прелестна, эта мисс Андерсон.

– Правда? А я даже не…

– И умная. Хотя немного странновата. Феминистка.

– Она очень независимая женщина, Синтия.

– Видел, как она держалась за столом? Села, не дожидаясь, пока Артур отодвинет ей стул, сама продиктовала официанту заказ, вместо того чтобы предоставить сделать это Артуру. В жизни ничего подобного не видела.

– Ну, Кокли возразил бы, если бы это его не устраивало.

– Мужчина не должен ничего говорить. Женщине следует быть женственной и предоставлять мужчине право решать.

– Дана и так женственна.

– Внешне, пожалуй, да, хотя этот костюм… тебе не кажется, что он немного…

– Что?

– Чересчур откровенен. Этот разрез, декольте… Уверена, ее жених предпочел бы, чтобы на ней было что-нибудь поскромнее.

Гриффин взглянул на танцующих. Оркестр заиграл танго. Дана запрокинула голову в танце, ее золотистые волосы напоминали бушующее пламя.

– Она… – Гриффин откашлялся. – Она прекрасно выглядит.

Заиграли другую, медленную мелодию. В зале притушили огни. Пижон попытался привлечь Дану к себе, но ее это, похоже, не устраивало. Тут она перехватила взгляд Гриффина и, вздернув подбородок, буквально растаяла в объятиях Пижона.

У Гриффина потемнело в глазах.

Пижон обнимал Дану за талию, она обвила его руками за шею.

– Довольно! – Гриффин вскочил на ноги.

– Гриффин? Дорогой, что с тобой?

– Уже поздно. – Он бросил на стол счет. – Завтра у нас полно работы.

– Но я еще не закончила у…

Гриффин рывком поднял ее из-за стола и потащил по залу.

– Гриффин! – Синтия растерянно улыбалась. – Я не могу так быстро…

Дана и Пижон, томно покачивались в такт музыке. Она прикрыла глаза, голова ее покоилась у него на плече. Тихо выругавшись, Гриффин легонько стукнул ее по плечу.

– Пора спать, Андерсон.

– Простите, что? – Она удивленно посмотрела на него.

– Я сказал, уже поздно, а нам завтра рано вставать.

– Но…

– Кокли!

На мгновение ему показалось, что Артур скажет “нет”. Какая-то первобытная злоба шевельнулась у него в груди. Ну же, парень, мысленно сказал он, дай же мне наконец повод, чтобы…

– Конечно, – ответил Артур. Он выпустил Дану из объятий, и по движению его бабочки было видно, как он нервно сглотнул. – Дана, мистер Мак… Гриффин прав. Мы все сегодня устали.

– И то верно. – Гриффин взял Дану за локоть и повернулся к выходу, держа обеих женщин под руки.

В коридоре Дана напустилась на него, словно разъяренная тигрица:

– Пустите меня, Маккенна!

– Я же сказал, уже поздно.

– Я ваша сотрудница, а не вещь. И сама могу решить, когда…

– Вам уже давно пора быть у себя в номере. Вы должны закончить программу, или уже позабыли о своих обязанностях?

– Я же сказала, что почти закончила. Еще полчаса работы, и…

– Что ж, мне бы хотелось, чтобы эти полчаса вы поработали сегодня, а не откладывали на утро.

– Да вы эгоист, каких свет не видывал!

– Гриффин! – Синтия побледнела как полотно. – Не позволяй ей так с тобой разговаривать.

– И правда, Гриффин, – вмешался Артур. – Нельзя ли повежливей?

– Не вмешивайтесь, Кокли.

– Да, Артур! – Глаза Даны метали молнии. – Не вмешивайся. Это наши с ним дела.

– Немедленно ступайте в номер, – тихо, но решительно проговорил Гриффин.

– Я не ребенок, Маккенна!

– Вы моя сотрудница и не прохлаждаться сюда приехали. Если не хотите остаться без работы, делайте, что вам говорят.

– Идти в мой номер? – Голос ее дрожал от гнева. – В мой номер? Хотите сказать, что этот балаган, который здесь называют брачны…

О Господи! Она чуть было не проговорилась, а это означало бы потерять все. Работу. Должность. Уважение Артура, потому что он никогда бы ей не поверил. Да и кто такому поверит? Даже Синтия, эта зануда, которая стоит, разинув рот и прижимая ладони к щекам, никогда в жизни не поверит, что она и Великий Гриффин Маккенна остановились в Покоях для новобрачных.

– Я вас ненавижу, Маккенна, – прошептала она, задыхаясь от гнева.

– Дана! – взволнованно простонал Артур. – Мистер Маккенна, она вовсе не это хотела сказать…

– Не волнуйтесь, Кокли. От своих служащих я требую хорошей работы, а не признаний в любви. А теперь прошу вас и Синтию пройти за мной, я вызову вам такси.

– Дана! – Артур облизал пересохшие от волнения губы. – Дана, мне остаться или уйти?

– Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, Артур.

И, развернувшись на каблуках, она решительно пошла к лифту, готовая разрыдаться от бессильной злобы.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дана вставила электронную карточку в замок. Открыла и в сердцах захлопнула за собой дверь.

– Маккенна… – Она швырнула карточку в угол. – Грязная вонючая крыса!

Туфли отправились вслед за ключом… те самые туфли, тонюсенькие ремешки, высоченные шпильки… Пройтись на этих ходулях – все равно что поставить олимпийский рекорд. Только Маккенна мог выбрать такие!

И подумать только, каков наглец!

– Каков наглец, – повторила она вслух, влетая в ванную, срывая шелковый костюм и швыряя его на пол. Раскомандовался! Только и знает, что указывает! Всем указывает!

Дана сорвала с вешалки махровый халат.

Ей бы сейчас выспаться как следует, а что до программы… Что он, в конце концов, понимает в компьютерах?

– Ничего, – буркнула она, выходя из ванной. – Ровным счетом ничего, только и умеет, что раздавать распоряжения.

Открыв стеклянную дверь, Дана вышла на террасу. В теплом воздухе пахло морем. Опершись о парапет, она смотрела на темные воды океана.

Как мило, что Артур прилетел повидаться с ней. Она и не думала, что он способен на столь импульсивный поступок.

– Что на тебя нашло? – спросила она во время танца.

Артур, смущенно покраснев, ответил, что просто решил сделать ей сюрприз.

– Видишь, – робко улыбнулся он, – не такой уж я тихоня.

И все было так чудесно, пока не явился Маккенна и…

О, черт!

Повернувшись спиной к пляжу, Дана опустилась в плетеное кресло и устало потерла глаза.

Стоит ли лгать самой себе? Делать вид, будто ей доставляло удовольствие видеть, как Артур буквально смотрит в рот Маккенне?

Синтия и того хуже. Этот детский голосок, застенчивое личико. И как она внимала каждому его слову, будто перед ней был сам Господь Бог.

Хотя он не так уж много говорил. Все больше строил недовольную мину. И когда Синтия робко предложила зайти в ночной клуб, Дана ухватилась за эту мысль как за спасительную соломинку.

Все лучше, чем сидеть за столом, как плакальщики на похоронах.

– И правда, пойдемте! – весело воскликнула она, не дав Гриффину времени опомниться и запротестовать.

А там, в ночном клубе, Дана схватила Артура за руку и потащила танцевать.

– Танцевать? – перепугался Артур.

– Да, танцевать, – решительно повторила она. – Помнишь, ты говорил мне, что брал уроки танцев? Нельзя же, чтобы твое умение пропало даром!

И Артур обреченно последовал за ней на крохотную танцплощадку, где ей пришлось буквально уговаривать его обнять ее.

– Но я тебя и так уже обнял, – оправдывался Артур.

– Обними меня по-настоящему, – сказала она, стараясь, чтобы слова ее не звучали приказом. – Оглянись вокруг, взгляни на людей! Видишь?

Артур повиновался, однако продолжал кружиться с ней по площадке, держа ее на почтительном расстоянии. И тогда она решилась прибегнуть к беззастенчивой лжи.

– Обними меня покрепче, – прошептала она, томно взмахнув ресницами.

Господи, как она могла! Ей ни капли не хотелось обниматься с Артуром. Единственное, чего она добивалась, – это вывести Маккенну из себя.

И ей это удалось.

Как он изменился в лице, когда бедолага Артур наконец обнял ее как подобает! Как злобно сузились его глаза, как раздулись ноздри!

Будь все это не здесь и не сейчас, он силой вырвал бы ее из объятий Артура, и унес бы в свой замок, и ласкал бы ее, ревниво и страстно, пока она не взмолилась бы о пощаде, пока не прижалась бы к нему, шепча правду – правду о том, что ей нужен только он один…

Дана медленно поднялась с кресла.

Она просто устала. Потому и лезут в голову всякие нелепые мысли. Ей нужно как следует выспаться, хоть на одну ночь полностью позабыть о существовании Гриффина Макхенны.

Решительно подойдя к дверям, она сняла с ручки табличку с надписью “Не беспокоить”. Пускай поспит в коридоре. Переночует на пляже. Или свернувшись под дверью, как презренный пес, каким он и был на самом деле.

Но здесь он ночевать не будет.

У нее словно гора с плеч свалилась. Разумеется, сюда она его не пустит. И почему только она не настояла на своем с самого начала? Он запросто мог бы снять номер в другом отеле.

Плевать, что пришлось бы мотаться туда-сюда на конференцию.

Дана открыла дверь, воинственно вздернув подбородок. В конце концов, кто здесь специалист? По-настоящему незаменима здесь именно она, а вовсе не…

Двери лифта бесшумно распахнулись. Показался Гриффин.

– Дана?

На мгновение она испуганно застыла, потом резко захлопнула дверь.

Было слышно, как он решительно шагает к дверям.

Она судорожно накинула цепочку. Он вставил в замок электронный ключ, но было уже поздно.

– Дана, – он сердито подергал за ручку, – откройте дверь.

– Нет. Даже не подумаю.

Дана зажмурилась. Этот голос. Она представила себе его лицо, горящие гневом глаза.

– Андерсон! – Он стукнул в дверь кулаком. – Вы слышите или нет? Немедленно открывайте!

– Почему бы вам не послушать меня для разнообразия? Я вас ненавижу. Презираю. Слышите, Маккенна?

– Андерсон! Если не хотите распрощаться со своей должностью…

– Вы не сможете меня уволить. Во всяком случае, не сейчас. Без меня вам не удастся наладить программу.

– Послушайте, не знаю, что на вас нашло, но…

– Вот именно. Не знаете. А следовало бы знать.

Он вздохнул. Она совершенно отчетливо слышала этот вздох, словно Гриффин стоял рядом с ней в комнате.

– Дана, ради всего святого. Подумайте сами, где я буду ночевать?

– А мне какое дело? Ступайте на пляж. Можете устроиться в телефонной будке. Ложитесь с Синтией. – Голос ее невольно дрогнул. – Зачем упускать такую прекрасную возможность?

– Я не сплю с… – Где-то позади хлопнула дверь. Вот черт, удрученно подумал он. – Я не сплю с Синтией.

– А почему, собственно?

Сколько раз он задавал себе тот же вопрос.

– Что значит – почему? Не знаю. Впрочем, вас это не касается. Почему вы сами не спите со своим Пижоном?

– Откуда вы знаете?

– Просто знаю, и все. Так почему? И вправду, почему?

– Наши отношения выше этого.

– В таком случае я безумно рад за вас обоих. И все же мне нужно где-то переночевать.

– Попробуйте в коридоре. На стуле вам будет удобно.

Снова хлопнула чья-то дверь.

– Что случилось, молодой человек?

Гриффин обернулся. Из соседнего номера недоуменно высовывалась дама с накрученными на бигуди волосами.

– Почему вы разговариваете с дверью?

– А-а. Нет-нет. Я вовсе не разговариваю с… Простите, что помешали, мадам.

– Что там написано? – Женщина близоруко уставилась на медную табличку. – А, Покои для новобрачных.

– Да. Послушайте, не волнуйтесь и возвращайтесь к себе. Простите, если…

– Боже мой, так вы забыли ключ? Вы не можете войти?

Господи, сжалься, мысленно взмолился Гриффин, только этого не хватало.

– Я вам очень признателен, мадам, но…

– Подождите меня здесь. Я позвоню администратору, и вам пришлют запасной.

– Ну что вы… – Гриффин осекся. – Большое спасибо, мадам. Подождите секунду, вот только скажу своей невесте… Дана, любимая, ты слышишь? Наша соседка сейчас позвонит администратору. Они пришлют нам кого-нибудь на помощь.

– Ничего у них не выйдет. Я закрыла дверь на цепочку.

– Говоришь, цепочка застряла? Ничего, сейчас попрошу нашу спасительницу вызвать слесаря. Они снимут дверь с петель. Представляю, сколько зевак сбежится поглазеть.

Прошла секунда. Наконец цепочка зазвенела и дверь распахнулась. Гриффин обернулся к женщине в бигуди.

– Представляете? Моя невеста сумела сама справиться с замком.

– Приятных сновидений, юноша, – улыбнулась соседка.

– И вам того же, мадам, – отозвался Гриффин, заходя в комнату. Дверь захлопнулась, и они с Даной оказались лицом к лицу.

– Провести с вами ночь в одном номере – уже пытка. Но гораздо хуже будет, если об этом узнают все.

Гриффин с трудом сдерживался. Он бы в два счета с нею разделался, будь он способен ударить женщину. А Бог свидетель – сейчас ему хотелось именно этого: двинуть ей как следует.

– Попытайтесь еще хоть раз выставить меня на посмешище, и вы за это заплатите.

– Если кто и ставит людей в неловкое положение; так это вы! Отправили меня в номер, точно малолетнего ребенка!

– Вы, кажется, забыли, что у вас есть работа. – Он прошел мимо нее, стянул пиджак и швырнул его в кресло. – И предпочли делать вид, что это увеселительная поездка, что вы здесь для того лишь, чтобы у всех на глазах вешаться на этого вашего дружка…

– Ни на кого я не вешалась! – яростно подскочила к нему Дана.

– Неужели? Между прочим, вы закончили программу?

– Да вы что, смеетесь? Я только что вошла. Даже умыться не успела.

Зато успела раздеться. Безразмерный халат был распахнут и лишь слегка прикрывал ее тело.

– Не стойте на дороге, – сердито прикрикнул Гриффин.

– У меня нет ни малейшего желания ни видеть, ни слышать вас, Маккенна.

– Вот и прекрасно. А теперь отойдите…

– Что касается программы, завтра я поднимусь на рассвете и закончу ее.

Развязав галстук, он бросил его в кресло.

– Превосходно.

– Ну вот и все. Теперь я иду спать. И уж непременно воспользуюсь вашим советом и запру дверь на задвижку.

– Зачем?

– Как это – зачем? Затем, что… – Она умолкла.

Гриффин расстегнул рубашку и, стянув ее с плеч, уронил на пол.

– Что вы делаете, Маккенна?

– Раздеваюсь.

– Прекратите. – Судорожно сглотнув, она сердито схватила рубашку и протянула ему. – Соблаговолите надеть.

– Это еще зачем? Я не имею обыкновения спать одетым, Андерсон. А вы предпочитаете не раздеваться?

– Да… нет… я хотела сказать… – Что она собиралась сказать? Мысли ее смешались. И немудрено, ведь он стоит без рубашки. Загорелая кожа. Рельефные мускулы. Черные колечки волос на груди, подтянутый, плоский живот…

– Так в чем же вы тогда спите?

Он пристально смотрел на нее.

– Что за дурацкий вопрос?

– Дурацкий?

Пристальный взгляд. Бездонный…

– Отчего вы так разозлились на меня, Андерсон?

Голос его звучал тихо и вкрадчиво. По спине у нее пробежали мурашки.

– Вы знаете отчего. Вы обошлись со мной как с рабыней: Андерсон, сделайте то, Андерсон, сделайте се…

– Вы не сводили с него глаз на танцплощадке.

– Ничего подобного! – От смущения Дана покраснела.

– Бедняга по уши влюблен в вас. – Не отводя взгляда, Гриффин медленно и решительно двинулся к ней. – Но вы его не любите.

– Что за вздор. Вы понятия не имеете об… Что вы делаете?

Он улыбнулся какой-то загадочной, коварной улыбкой, от которой у Даны тревожно защемило сердце, и потянул за пояс халата.

Казалось, время остановилось. Гриффин не сводил с нее глаз.

– Дана, – хрипло прошептал он. – Да! О да…

И она очутилась в его объятиях.

Дана ожидала, что он разденет ее прямо тут, в гостиной.

Но он подхватил ее на руки и перенес в спальню. Темноту комнаты прорезал неяркий лунный свет.

Здесь он поцеловал ее, нежно и страстно, заставив сердце Даны трепетать.

Наконец медленно выпустил ее из объятий и поставил на пол.

– Позволь мне взглянуть на тебя.

Дана затаила дыхание, и Гриффин сбросил махровый халат с ее плеч.

Никогда еще мужчина не смотрел на нее так. Не касаясь, не лаская и в то же время как бы касаясь и лаская – но не рукой, а взглядом.

– Как ты красива, – прошептал он, и Дана знала, что это так. Пусть лишь на одну эту ночь. Только для него одного.

Халат упал на ковер у ее ног. Минуту, показавшуюся ей вечностью, он молча смотрел на нее, потом протянул руку и развязал шелковые ленточки на ее корсаже.

У него перехватило дыхание. Взгляд потемнел от желания.

– Моя красавица.

Опустившись на колени, Гриффин стянул полоску кружев, служившую ей трусиками. Затем склонился и приник горячими губами.

Поцелуй словно зажег в ее крови пламя. Вздрогнув, она вскрикнула – и от неожиданности, и от едва сдерживаемой страсти. Пусть то, что должно случиться, не кончается никогда, промелькнуло у нее в голове.

Он снова поцеловал ее. Из ее груди вырвался стон. Дана покачнулась и ухватилась за его плечи.

– Нет, – выдохнула она. – Гриффин, прошу тебя…

– Да, – яростно произнес он и, снова подхватив ее на руки, перенес на кровать.

Дана смотрела, как он снимает с себя одежду. Как же он прекрасен! Широкоплечий, мускулистый…

Он опустился рядом с ней, и она прильнула к нему, страстно отвечая на его поцелуи, выгибаясь ему навстречу, чтобы он мог коснуться губами ее груди, живота, вдыхая аромат его тела, так же как он вдыхал ее…

– Гриффин, – прошептала она. – Я хочу… хочу…

– Все что угодно, – отвечал он.

В следующий миг он овладел ею, и последнее, что пришло ей в голову, прежде чем все смешалось в безудержном вихре, была мысль о том, что если такова ее ненависть к Гриффину Маккенне, что же будет, когда она наконец признается, что любит его?

Несколько часов спустя Гриффин проснулся, сжимая Дану в объятиях. Она лежала, повернувшись на бок и положив голову ему на плечо. Гриффин чувствовал ее теплое дыхание. Спальню окутывала бархатная тьма ночи.

Гриффин пошевелился. Дана вздохнула и лишь крепче прижалась к нему. Повернув голову, Гриффин уткнулся лицом в ее шелковистые волосы. Они пахли какими-то цветами. Может, лилиями? Или сиренью? Гриффин не слишком разбирался в цветах. На протяжении многих лет он дарил десяткам женщин только выращенные в теплице розы.

Улыбка тронула его губы. Почему-то он был уверен, что на женщину, спящую в его объятиях, тепличные розы не произведут впечатления. Гриффин крепче прижал ее к себе. Кажется, есть на свете так называемая роза пустыни. Наверняка есть. Должно быть это совершенная, прекрасная роза с нежнейшим ароматом – но вся в острых шипах.

Дана что-то пробормотала сквозь сон.

– Что такое, любимая? – шепотом спросил он.

Она вздохнула и произнесла его имя. Она видела сон, и он был в этом сне.

Никогда не испытанное прежде чувство охватило его.

Он был в ее сне, думал Гриффин; повернувшись к Дане, он прижался к ней и вскоре сам погрузился в крепкий сон.

Когда Гриффин проснулся снова, на дворе уже стояло утро. Комната была залита ярким солнечным светом. Он повернулся к Дане…

Но ее не было рядом. Можно было подумать, что эту ночь он провел в одиночестве. Простыни аккуратно расправлены, подушки взбиты.

Усевшись, Гриффин озадаченно взъерошил волосы. Обычно первым уходил всегда он. Хотя, разумеется, не сразу покидал постель своей очередной пассии. Задерживался на полчаса, на час, иногда – хотя крайне редко – даже до самого утра. А на следующий день звонил, посылал цветы, делал какие-нибудь подарки, приглашал на обед или в театр – в общем, старался для приличия протянуть время. До тех пор, пока ему это не приедалось, а рано или поздно так всегда и происходило.

Куда, черт возьми, подевалась Дана?

Натянув брюки, он пошел на поиски.

– Дана!

И остановился на пороге гостиной. Дана сидела на террасе со своим портативным компьютером на коленях. Было очевидно, что она принялась за работу, едва встав с постели: на ней был махровый халат, волосы небрежно заколоты на затылке.

У Гриффина сжалось сердце.

Как же она красива!

Тут Дана заметила его. В глазах ее зажегся свет, на щеках заиграл нежный румянец. Она поправила волосы таким изящным и естественным жестом, что у него перехватило дыхание.

В последний раз пробежав пальцами по клавишам, она поднялась и отодвинула стеклянную дверь, держа компьютер под мышкой.

– Привет.

– Привет.

– У меня хорошая новость.

Гриффин кивнул. Она была босиком, и он заметил, что ногти у нее на ногах не накрашены. Никогда раньше ему не приходилось видеть женщину с ненакрашенными ногтями.

– Гриффин!

Она улыбалась. И была прекрасна.

– Я закончила программу.

– Вот как? – Он медленно направился к ней. – Отлично.

– Понадобилось совсем немного… Гриффин! Что ты делаешь?

Он осторожно взял у нее из рук компьютер и поставил на стол.

– Гриффин, – насторожилась она, – тебе это разве не интересно?

– Конечно, – он сосредоточенно кивнул, – очень интересно. – И4 потянул за пояс ее халата. – Очень.

Он склонился, целуя ей грудь, и Дана запрокинула голову.

– Гриффин… Гриффин, я не смогу сконцентрироваться, если… если ты будешь…

Он подхватил ее на руки и понес через гостиную в спальню.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Чувство вины.

Вот что не давало Дане покоя. Оно засасывало ее, словно океанская пучина, заставляя задыхаться.

Дана стояла на балконе, нервно сжав пальцами парапет и тщетно стараясь убедить себя, что у нее нет причин испытывать муки совести.

Она не связана никакими обещаниями. Гриффин тоже. Они оба взрослые свободные люди.

Дана крепче ухватилась за парапет.

Кого она хочет обмануть? В отеле в двух шагах отсюда ждут двое, которых известие о том, что они с Гриффином вместе провели ночь, просто убьет. Артур преодолел столько миль, чтобы быть рядом с ней. Она знает, он любит ее, хотя никогда в этом не признавался.

А Синтия? Синтия, которая смотрит на Гриффина с таким обожанием…

– Любимая!

Услышав его голос, Дана закрыла глаза. Он обнял ее, крепко прижав к себе.

Не надо, мысленно проговорила Дана. Так не должно быть…

– Дана…

Он поцеловал ее в шею, и у нее перехватило дыхание. Я люблю тебя, Гриффин, подумала она, люблю. Теперь уже глупо это отрицать.

Но он-то ее не любит. Для него это не более чем приключение, и это лишь усугубляло в ней чувство вины. Предать этих двоих, упав в объятия человека, который никогда не сможет ее полюбить…

– Где ты была? Я проснулся, а тебя нет.

– Я… не могла уснуть.

– Не могла уснуть? – Он рассмеялся. – От этого я знаю прекрасное средство. Надо было разбудить.

– Гриффин. – Дана прижала руки к его груди. – Гриффин, я тут думала…

– Я тоже.

Улыбнувшись, он склонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.

– Пожалуйста, не сейчас. Послушай, – она тяжело вздохнула. – Я… я размышляла об Артуре…

– О ком? – насторожился он. – Ты ему ничем не обязана.

– Знаю. Так же как и у тебя нет обязательств перед Синтией. Но…

Прижав палец к ее губам, он заставил ее умолкнуть.

– Дана, мы ведь не просили их лететь сюда.

– Нет, конечно, и все же…

– А то, что произошло между нами, случилось само собой.

– Это уж точно, – рассмеялась Дана. – Знай я заранее, что нам придется жить в одном номере, поспорила бы на что угодно, что один из нас утопит другого в океане.