Южная трилогия - Шелк и сталь

— Вы не поверите, миледи, — рассказывала Глэдис, сделав круглые глаза. — Там разразился такой скандал! В дом ворвались констебль и его люди, а его светлость кричал, требуя, чтобы они ушли. Тогда они сказали ему, что она опасна, что она пыталась убить дочь графа Дунстана, и увезли ее назад в Сент-Барт, а она, как безумная, бушевала всю дорогу.

Все это происходило три недели назад. Люсьен в тот же вечер уехал в Лондон и только недавно вернулся. После этого Эллисон видела его лишь однажды, и, кроме нескольких слов относительно того, что леди Кэтрин не является сумасшедшей, она ничего не услышала от него. Он отказался говорить на эту тему.

И вот сейчас пришли еще более неприятные новости.

— Я не могу поверить, мама. Это явно какая-то ошибка. Эллисон взволнованно ходила по комнате, а баронесса сидела за небольшим письменным столиком, перебирая уже приготовленные к отправке свадебные приглашения.

— Я уверена, что это правда, — сказала она. — Глэдис передала, что вчера в замок прибыли двое мужчин и сообщили маркизу, что в Сент-Барт проникли два разбойника, которые похитили леди Кэтрин. Они сказали также, что их беспокоит ее безопасность, и спросили, не имеет ли он какой-нибудь полезной для них информации и нет ли у него предположений, куда они могли скрыться.

— Откуда маркиз может знать все это? И кому нужна сумасшедшая женщина?

— Трудно сказать. Однако я очень разочарована тем, что его светлость оказался в какой-то степени вовлеченным в эту скандальную историю. Твой отец и я сегодня утром имели продолжительную беседу по этому поводу.

Эллисон остановилась перед большим, в золоченой оправе зеркалом над камином и посмотрела на свое отражение.

— Ну и что вы решили? — Она поправила кринолин из китового уса под шелковыми юбками персикового цвета, которые были такой длины, чтобы можно было видеть краешек ее чулок.

— Твой отец согласился разузнать подробности… осторожно, конечно. Если маркиз имеет какое-нибудь отношение к исчезновению леди Кэтрин…

Эллисон прервала мать на полуслове:

— Вы ведь не предполагаете?.. Разумеется, ты и папа не думаете, что за похищением леди Кэтрин стоит маркиз? Зачем, черт побери, ему все это надо?

— Я не говорю, что он имеет к этому отношение, однако он активно возражал против ее водворения в Сент-Барт.

— Ты ошибаешься, мама. Люсьен не станет ввязываться в подобные дела. — Но на самом деле Эллисон не была так уверена в этом. Что, собственно, ей было известно о маркизе Личфилде? Только то, что он красив, богат, имеет титул и его считают в Лондоне самым завидным женихом, брак с которым способен вызвать зависть у многих женщин высшего света.

— Во всяком случае, — сказала баронесса, — мы скоро узнаем правду. Твой отец нанял сыщика с Боу-стрит, который должен собрать все факты. Барон сделает все необходимое, чтобы защитить твое имя и имя твоего будущего мужа.

Эллисон немного успокоилась. Она знала, что ее родители желали этой свадьбы. Отец был в восторге от маркиза и хотел, чтобы его дочь жила в роскоши, которую мог обеспечить ей богатый титулованный аристократ. А ее мать рассчитывала на повышение своего престижа, если дочь выйдет замуж за такого человека.

Каковы бы ни были причины, ее родители позаботятся о возникшей проблеме. Эллисон спокойно вернулась к журналу мод, уверенная, что все будет хорошо.

Уинифред Монтейн Де Уитт вышла из простой черной, ничем не примечательной кареты, остановившейся у охотничьего домика Люсьена. Она едва успела сделать два шага, как дверь домика распахнулась и навстречу ей выбежала Кэтрин Грейсон.

Уинни раскинула руки, и Кэтрин бросилась в ее объятия.

— Я так рада видеть вас, — сказала она, крепко обнимая тетушку Уинни. — Люсьен… то есть маркиз, говорил, что вы приедете, но я до конца не была уверена в этом.

— Какие глупости. Конечно, я приехала бы, — проговорила Уинни. В ее глазах блеснули слезы радости. Взявшись за руки, женщины направились к дому. — Я могла бы быть здесь раньше. Надо сказать, я ужасно рассердилась на своего племянника за то, что он не сообщил мне о своем намерении похитить тебя.

Кэтрин улыбнулась. Теперь она выглядела уже вполне здоровой и румяной, а не бледной и изнуренной, как описывал Люсьен.

— Я никогда не забуду того, что маркиз сделал для меня.

«Моему племяннику тоже нелегко будет забыть тебя», — подумала Уинни, помня о том, сколько усилий приложил Люсьен, чтобы помочь Кэтрин. Он всегда был очень заботливым человеком по отношению к тем, кого считал своими друзьями, но Уинни никогда не видела его таким, каким он был в последнее время.

Женщины вошли в домик. Кэтрин усадила Уинни на диванчик перед камином.

— Маркиз поддерживает постоянную связь со своим адвокатом, с тех пор как вернулся в замок, — продолжала Уинни. — Натаниел Уитли очень компетентный специалист.

— Вы знаете его?

Уинни неожиданно зарделась.

— Я знала Ната с молодых лет, а потом долгие годы не видела его. На прошлой неделе он приезжал в замок по поводу твоего опекунства. — «И он по-прежнему очень привлекателен. С годами даже более, чем в юности, так как исчезли его юношеская угловатость и застенчивость. Теперь Натаниел Уитли был решительным, хорошо образованным и, несомненно, привлекательным мужчиной».

Может быть, ей так показалось, потому что он как-то особенно смотрел на нее. Как будто она была все еще желанной для него. Уинни беспокоило то, что она ответила на этот взгляд, хотя Нат был женатым мужчиной.

— Устраивайтесь поудобнее, тетя Уинни, а я приготовлю чай. — Кэтрин наклонилась, чтобы налить в маленький чайник для заварки кипяток из большого чайника, подвешенного на крюке над огнем. — А пока расскажите мне, чего добились мужчины в моем деле.

Уинни вздохнула:

— Боюсь, немногого. Похоже, все законные пути отрезаны. Ваш дядя оказался чрезвычайно влиятельным человеком.

По телу Кэтрин пробежала дрожь, хотя в комнате было достаточно тепло. Она бросила щепотку чая в чайник и накрыла его крышкой.

— Конечно, поскольку граф распоряжается моими деньгами и это позволяет ему подкупать нужных людей. Есть ли у лорда Личфилда какие-нибудь соображения относительно того, что можно сделать в данной ситуации?

Уинни наклонилась вперед, принимая дымящуюся чашку чая, которую ей подала Кэтрин.

— Должна сказать, он очень расстроен, но не собирается сдаваться.

Кэтрин вздохнула и опустилась на диван, придерживая свою чашку на коленях.

— Я чувствую себя такой беспомощной и бесполезной. Я не могу бездельничать и все время скрываться здесь. Рано или поздно мой дядя найдет меня, как это уже случилось однажды.

Кэтрин смотрела отсутствующим взглядом на пламя в камине. Сердце Уинни сжалось. Она не могла представить себе те ужасы, которые Кэтрин пришлось пережить в Сент-Барте, но ей было достаточно и того, что рассказал Люсьен. Уинни поставила чашку на столик перед диваном и взяла Кэтрин за руку:

— Ты не должна терять надежду, дорогая. Маркиз найдет способ помочь тебе. Он не отступит, пока не добьется своего.

Кэтрин попыталась улыбнуться, но улыбка получилась невеселой.

— Вы не знаете, каково находиться там. Я ни за что не вернусь в Сент-Барт. Я пойду на все, чтобы защитить себя.

Уинни в порыве нежности пожала Кэтрин руку.

— Люсьен обязательно найдет выход, — сказала она твердо, хотя сама не слишком верила в это.

Глава 9

Кэтрин проверила, все ли в порядке в маленьком домике, готовясь к встрече с маркизом, который должен скоро прибыть. Утром Бенни Тейлор сообщил, что Люсьен намеревался присоединиться к ней за ужином. Это было впервые после того дня, когда он оставил ее, отправившись домой.

Кэтрин наклонилась и приподняла крышку чайника, висящего над огнем. Служанка, которую маркиз прислал к ней, — девушка по имени Фанни Пендергас, дочь экономки, — приготовила по этому случаю тушеную баранину, фрукты, сыр и свежий хлеб. Фанни ночевала в небольшом доме, принадлежащем семье Бенни и расположенном неподалеку в лесу, и должна была вернуться в охотничий домик утром.

Хотя было в высшей степени неприлично принимать маркиза наедине, Кэтрин отпустила девушку в этот вечер пораньше, так как хотела обсудить с ним без свидетелей ряд вопросов. Кроме того, ей нечего было опасаться за свою репутацию, которая и без того была испорчена, с тех пор как ее поместили в Сент-Барт. И сейчас, благодаря Люсьену, она находится вне этого страшного места. Кэтрин вспоминала, как Люсьен выкрал ее из Сент-Барта, а потом помогал ей принимать ванну.

Воспоминания об этом заставили Кэтрин густо покраснеть. Одновременно где-то глубоко внутри себя она почувствовала какой-то необъяснимый трепет. Она старалась убедить себя, что это всего лишь волнение, связанное с предстоящей встречей с маркизом, которого долго не видела, однако знала, что на самом деле это не совсем так. Кэтрин очень скучала по маркизу, но боялась признаться в этом даже самой себе.

Именно Люсьена ей хотелось видеть больше всего, и, несмотря на все старания подавить это желание, она не могла сдержать волнение в связи с его приездом. Желая выглядеть как можно лучше, Кэтрин надела платье из мягкой желтой шерсти поверх стеганой нижней юбки, уложила кольцом косу и закрепила ее на затылке заколками, а также натерла щеки, чтобы они приобрели розовый цвет, при этом с тоской вспоминая о тех днях, когда у нее были румяна.

Приготовившись, Кэтрин с нетерпением ждала появления маркиза.

Люсьен выехал верхом из замка к концу дня, рассчитывая добраться до охотничьего домика за два часа. Он не видел Кэтрин Грейсон почти неделю, с тех пор как вернулся в замок Раннинг. Правда, ее навещали тетя Уинни и Велвет Синклер, после того как Джейсон признался, что они освободили девушку из Сент-Барта.

По словам герцога, его вспыльчивая жена ужасно разозлилась, но не потому, что Джейсон участвовал в спасении Кэтрин, а потому, что все это произошло без ее участия.

Люсьен улыбнулся. Джейсон всегда находил взаимопонимание со своей женой. Однако такая женщина, как Велвет, была не во вкусе Люсьена. Он не хотел бы иметь своевольную и своенравную жену, с которой хлопот не оберешься. Гораздо спокойнее жить с кроткой и послушной женщиной.

И менее чем через месяц он женится на такой. Свадьба уже назначена, и приглашения разосланы. Эллисон пыталась убедить его подождать до весны и начала светского сезона в Лондоне, однако он вежливо, но твердо отказался ждать. Ему хотелось поскорее жениться и обзавестись наследником, и откладывать свадьбу не имело смысла.

Нельзя отрицать также, что его физические потребности играли немалую роль в принятии решения жениться как можно скорее. Разумеется, прежде он удовлетворял их когда хотел, но сейчас, по мере приближения свадьбы, Люсьену не хотелось дискредитировать свою невесту и ее семью возможными сплетнями о его похождениях.

В последнее время, после нескольких дней, проведенных в охотничьем домике, он с еще большим нетерпением ждал свадьбы. Его пребывание наедине с Кэтрин вызвало настоятельную потребность обладания женщиной. Кровь его бурлила в жилах, и он не мог припомнить, чтобы когда-либо находился в таком состоянии. Слава Богу, скоро он женится, и эта проблема отпадет.

В сознании Люсьена возник образ будущей жены, и он улыбнулся. Эллисон была очень приятной штучкой, подобной леденцу на палочке. Он никогда не считал ее особенно привлекательной девушкой и, уж конечно, не испытывал к ней такого страстного влечения, как к Кэтрин Грейсон, однако она была молода и прелестна, так что общение с ней в постели не будет для него тяжким бременем.

Эллисон была уравновешенной, хорошо воспитанной и подготовленной на роль жены девушкой. Она обладала безукоризненной репутацией и безупречной родословной и, став маркизой, несомненно, займет подобающее место в обществе. Она родит ему сыновей — продолжателей рода, а Люсьен будет продолжать жить так, как и жил до женитьбы.

Люсьен выпрямился в седле, когда внезапный порыв ветра, зашумев в кронах деревьев, осыпал тропинку опавшими листьями. Клинок фыркнул и, вскинув голову, потряс своей блестящей черной гривой. Люсьен наклонился и погладил лошадь по шее:

— Спокойно, мальчик, мы уже почти на месте.

Они приближались к тому месту в глухом лесу, которое Люсьен избегал, с тех пор как вернулся в замок. Приехать сюда его заставило чувство вины, а также обещание навестить Кэтрин.

Только осторожность удерживала его столько времени от поездки сюда.

Каждый раз, когда Люсьен думал о Кэтрин Грейсон, в памяти возникал ее волнующий образ: точеная фигурка, маленькие упругие грудки, тонкая талия, стройные ноги. В этот момент ему казалось, что он чувствует ее гладкую нежную кожу. Люсьен вспоминал, как усаживал Кэтрин в теплую воду, как она просила поцеловать ее, какими мягкими и податливыми были ее губы, как у нее из груди вырвался легкий стон наслаждения, когда его рука коснулась ее затвердевшего соска.

И всякий раз при воспоминании об этом его охватывало невероятное возбуждение. Как и сейчас.

Проклятие! Люсьен мысленно выругался несколько раз, испытывая боль в паху. Безусловно, он очень хотел Кэтрин и именно по этой причине не навещал ее так долго.

Но этим утром желание увидеть ее заставило Люсьена отправиться в охотничий домик. Он только молил Бога, чтобы молоденькая служанка, которую он послал к Кэтрин, оказалась на месте и исполнила бы роль сопровождающей дамы. Присутствие ее заставит Люсьена не терять голову.

Он прибыл на место в сумерках, когда в окнах уже горел мягкий свет свечей. Люсьену всегда очень нравился этот старый скромный охотничий домик в узкой лесистой долине, где можно было хотя бы на время расслабиться, забыв о своем высоком положении и лежащих на нем обязанностях. Спешившись, Люсьен увидел в окне силуэт Кэтрин, а затем и она сама появилась в дверях, приветствуя его:

— Добрый вечер, милорд.

Люсьен окинул ее взглядом с головы до ног, отметив про себя ее здоровый цвет лица и румянец на щеках. В памяти воскресли волнующие воспоминания, и Люсьен тряхнул головой, желая прогнать их.

— Рад видеть тебя, Кэтрин. Ты прекрасно выглядишь. Румянец на щеках девушки стал гуще.

— Благодаря вам я чувствую себя сейчас хорошо. Люсьен вошел в дом и почувствовал аромат свежего хлеба и тушеного мяса.

— Пахнет очень вкусно, — сказал он. — Я ужасно проголодался.

— Это тушеная баранина. Для вас — это обычное блюдо, а для меня — королевская пища.

Люсьен нахмурился, вспомнив о ее пребывании в Сент-Барте.

— Я хотел бы, чтобы ты жила в замке, но боюсь, сейчас это очень опасно для тебя.

Кэтрин улыбнулась:

— Я не жалуюсь. Для меня даже такое существование — роскошь.

Люсьен посмотрел на стол и стулья, установленные вблизи камина.

— Я вижу, ты даже приготовила шахматную доску. Я тоже надеялся сыграть с тобой партию.

— Боюсь, вы не сможете остаться здесь допоздна. Люсьен тоже так думал, но только до того момента, когда увидел ее, такую дьявольски красивую. Его ладони все еще хранили память о прикосновении к ее маленьким упругим грудям, и Люсьен вновь почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Он подумал, где сейчас служанка, и вопреки здравому смыслу лелеял надежду, что она покинула домик на ночь.

— С моей стороны было бы неразумно задерживаться здесь, — сказал он. — Едва ли прилично находиться наедине с тобой допоздна, хотя, по правде говоря, я соскучился по нашим играм в шахматы.

Кэтрин усмехнулась.

— «Нам не вернуть минувших радостей, как ни старайся», — процитировала она.

Люсьен рассмеялся:

— Это Роберт Блэр. Значит, твои интересы распространяются от древних греков до современных авторов.

— Признаюсь, я с удовольствием почитала бы еще что-нибудь из современных трудов. И у меня хорошая память на такие вещи.

— Полагаю, такая память нужна и для медицинских статей, которыми ты интересуешься. — Поскольку Люсьен решил задержаться, он снял дорожную куртку и набросил ее на спинку стула, оставшись в сапогах, рубашке и штанах. — Надеюсь, ты не возражаешь. Здесь тяжело находиться при полном параде.

Кэтрин улыбнулась:

— Нисколько не возражаю. И вы правы, моя память выручает меня не только в моих исследованиях.

Люсьен не стал развивать тему дальше, и Кэтрин была благодарна ему за это. Она встала, подошла к огню и начала раскладывать еду по тарелкам. Люсьен сел к столу.

— Расскажите, как обстоят дела, касающиеся моего дяди, — попросила Кэтрин, посмотрев на него через плечо. — Есть ли какие-нибудь сдвиги?

При мысли о Дунстане Люсьен едва не выругался.

— Этот человек способен на любые подлости, когда речь заходит о тебе. Недавно ко мне приходили констебли и задавали вопросы, касающиеся твоего исчезновения, а в магистрате отклонили наше ходатайство об изменении опекунства. Там предупредили, что будут против, если дело дойдет до суда. Должен признаться, Кэтрин, я был очень удручен, вернувшись оттуда.

При свете пламени камина Люсьен увидел, как она нахмурилась и черпак с мясом в ее руке застыл над котелком.

— Может быть, мне стоит уехать из страны в какую-нибудь колонию и начать там новую жизнь, свободную от власти дяди?

Люсьен встал со стула и подошел к Кэтрин. Ему крайне не хотелось огорчать ее плохими новостями, но он решил, что будет лучше, если она узнает правду.

— Я не уверен, что ты сможешь уехать куда-то, даже если попытаешься. У твоего дяди есть люди, контролирующие все порты. Они ищут женщину с твоей внешностью, которая может попытаться заказать билет на пассажирский пароход. Даже с помощью взятки трудно гарантировать твой благополучный отъезд.

Кэтрин побледнела.

— Значит, он пошел даже на такие меры, чтобы найти меня?

Ее рука ослабла, и черпак упал в котелок.

— Я не хотел говорить об этом, но потом решил, что ты должна знать.

Кэтрин выпрямилась и тяжело вздохнула.

— Да, я должна знать правду, чтобы защитить себя. — Она в волнении комкала фартук, повязанный поверх красивого желтого платья. — Я не понимаю, почему он не позволяет мне уехать? Ведь если я уеду из страны…

— Он должен держать тебя под своим контролем. Как только ты освободишься от него, возникнет опасность скандала, когда откроется вся правда о нем, к тому же он потеряет доступ к твоим деньгам.

Люсьен не добавил, что возраст Кэтрин также имеет большое значение. Как только она достигнет двадцати четырех лет, ее состояние полностью перейдет к ней.

— Я должна делать что-то. Рано или поздно он найдет меня, и я не могу сидеть здесь и ждать, когда это случится.

Люсьен протянул руку и, коснувшись плеча Кэтрин, почувствовал, что она дрожит.

— Ты не должна терять веру. У меня есть с полдюжины лучших экспертов Англии, которые работают над этой проблемой. Я также нанял людей, которые занимаются Дунстаном. Они разузнают все подробности из его прошлого и настоящего. В конце концов кто-нибудь отыщет компрометирующие его сведения, которые помогут нам справиться с ним.

Кэтрин только покачала головой:

— Я не могу рисковать. Мне надо что-то делать немедленно, и я сама найду способ защитить себя.

Она отвернулась, но Люсьен успел заметить слезы на ее ресницах.

Он взял Кэтрин за подбородок и заставил взглянуть на него. В ее взгляде было столько отчаяния, что Люсьен почувствовал в себе огромное желание прижать ее к себе и таким образом заслонить от всех горестей и печалей.

— Доверься мне, — сказал он. — Если в ближайшее время не удастся добиться смены опекуна, я найду безопасный способ переправить тебя за границу.

Кэтрин согласно кивнула, не в силах произнести хотя бы слово из-за подступивших к горлу слез. Люсьен обнял ее, и она опустила голову ему на плечо. Он чувствовал, как бьется ее сердце, ощущал манящую теплоту ее тела и аромат розового мыла от ее волос, и в нем с новой силой проснулось желание.

Ему хотелось снять с Кэтрин платье и увидеть ее обнаженной. Хотелось вытащить заколки из волос и запустить в них пальцы, зарыться лицом в эти блестящие темные локоны и вдыхать их аромат.

Но вместо этого Люсьен немного отстранился и стер ладонью слезинки с ее щек. Тут он невольно задержал взгляд на ее губах, таких мягких, полных и красивой формы. Он представил, как они еще больше порозовеют от его поцелуя. Должно быть, Кэтрин заметила этот пристальный взгляд Люсьена и непроизвольно провела языком по своим губам. Люсьен издал стон, утратив последние капли самообладания. Он должен немедленно попробовать на вкус эти губы, иначе просто умрет.

Наклонив голову, Люсьен прильнул к губам Кэтрин. Когда они раскрылись, он понял, что окончательно пропал. Его охватила безумная страсть.

Люсьен целовал Кэтрин с жадностью изголодавшегося человека, и она отвечала ему такой же страстью. Обвив его руками за шею, она дрожала всем телом.

Люсьен провел ладонью по ее округлой попке и тихо простонал, затем еще сильнее прижал Кэтрин к себе и впился поцелуем в ее губы.

В этот самый момент раздался легкий стук в дверь. Люсьен словно ошпаренный отпрянул от Кэтрин, а она при этом рванулась к нему, стараясь удержать, и едва не упала. Люсьен подхватил ее и прошептал:

— Оставайся здесь, я посмотрю, кто там.

Кэтрин ничего не сказала и с выражением страха на лице посмотрела на дверь. Люсьен выглянул в окно и, увидев Бенни Тейлора, облегченно вздохнул.

Затем отодвинул щеколду и открыл дверь:

— В чем дело, Бенни? Что случилось?

Паренек в сильном волнении мял в руках свою коричневую фетровую шляпу.

— Ваша тетя прислала меня за вами. — Он посмотрел на Кэтрин, напряженно слушавшую его, затем продолжил: — Вас ищут люди констебля. Она сказала им, что вы уехали по делам, однако опасается, что они могут вернуться, и потому считает, что вам лучше быть в замке, на случай если они снова придут.

— Я тоже так думаю, — согласно кивнул Люсьен и, повернувшись к Кэтрин, добавил: — Поскольку служанка, по-видимому, ушла, я оставлю здесь Бенни, который переночует в конюшне. Тебе нельзя находиться здесь совершенно одной.

Кэтрин сдержанно кивнула. Было заметно, что она сильно смущена. Люсьен чувствовал, что должен извиниться за то, что позволил себе несколько минут назад, но он уже однажды извинялся за подобные действия, и это не остановило его от их повторения.

Проклятие. Похоже, он теряет голову с этой женщиной.

— Нет нужды беспокоиться, — сказал Люсьен. — Я сообщу, если возникнет какая-нибудь проблема. — Он натянуто улыбнулся. — Сожалею, что мне так и не удалось попробовать мясо.

Кэтрин промолчала. Она стояла такая манящая и соблазнительная, и Люсьен едва сдержался, чтобы не притянуть ее к себе. Надо держаться подальше от этого домика, мысленно решил он. Ради них обоих.

Кэтрин провела мучительную ночь, наполненную кошмарами. Она просыпалась от малейшего звука, опасаясь людей констебля, и лихорадочно соображала, как защитить себя в случае их появления. Когда страхи отступали, она возвращалась мыслями к Люсьену и при этом казнила себя за то, что была несдержанна с ним. Воспоминания о страстных поцелуях маркиза вызывали у нее безотчетный страх. В конце концов, уставшая и обессиленная, Кэтрин заснула.

На следующий день после полудня пришла записка от Люсьена, в которой говорилось, что констебль задал ему несколько вопросов относительно ее возможного местонахождения.

«Ты в полной безопасности, Кэтрин, — писал он, — и нет причин для страхов».

Однако причин было предостаточно, и Кэтрин понимала это. Она отчаянно искала способ защитить себя, и после визита маркиза у нее возник план.

Сначала она хотела поделиться своими мыслями с Люсьеном, но потом решила, что он никогда не пойдет на такой риск. Это был слишком дерзкий и безрассудный план.

Наивно было думать, что маркиз Личфилд откажется от свадьбы с Эллисон Хартман и женится на ней, Кэтрин, временно, всего лишь на год. Правда, заключить этот брак будет не просто, так как дядя ни за что не разрешит ей выйти замуж.

Кэтрин расхаживала по домику, пытаясь убедить себя выбросить эти мысли из головы. Люсьен тоже не согласится с ее планом. К тому же это было бы явным предательством по отношению к человеку, которому она доверяла, который рисковал собой ради нее и продолжает делать это каждый день, чтобы защитить ее.

Совесть Кэтрин требовала отвергнуть подобный план и продолжать скрываться в этом домике, молясь, чтобы Люсьен нашел способ помочь ей и чтобы ее не нашли раньше времени.

Она почти убедила себя в этом, когда внезапно примчался Бенни Тейлор и неистово застучал в дверь кулаками:

— Я видел их, миледи! Я видел их в деревне! Кэтрин поспешно открыла дверь:

— Ради Бога, Бенни, о чем ты говоришь?

— Там люди констебля, миледи. Я видел их в Горшеме, они расспрашивали о вас.

— О Боже!

— Хотя никто не знает, где вы находитесь, я все-таки решил предупредить вас.

Кэтрин судорожно сглотнула подступивший к горлу ком, почувствовав, как задрожали ее ноги.

Бенни надвинул глубже свою коричневую фетровую шляпу.

— Не беспокойтесь, миледи, я буду следить за ними. Если они двинутся в этом направлении, я сразу сообщу вам, и вы сможете спрятаться в лесу. А я тем временем вызову его светлость.

Кэтрин взволнованно облизала пересохшие губы.

— Спасибо, Бенни. Так и сделай.

Паренек кивнул и скрылся в лесу, а Кэтрин закрыла дверь и, устало прикрыв глаза, прислонилась к ней, дрожа всем телом. Если раньше она была просто напугана, то теперь ее охватил смертельный ужас. Она как наяву слышала похотливый смех охранников Сент-Барта, срывавших с нее одежду. В любую минуту здесь могут появиться люди, которые вернут ее в то страшное место, и она ничего не сможет сделать.

На глаза Кэтрин навернулись слезы, но она решительно тряхнула головой и смахнула их рукой. Она не станет сидеть здесь и ждать, когда ее схватят. На этот раз она сама защитит себя. План, который лишь едва наметился в ее голове, теперь окончательно утвердился. Теперь она точно знала, что надо делать.

Сейчас она снова в опасности, и нельзя терять время. Кэтрин решительно подошла к шкафу и, выдвинув нижний ящик, достала перо, чернила и несколько листов бумаги. Затем села за дощатый стол, стоявший у стены, и начала писать письмо, которое мысленно составила этим утром. Рука ее дрожала, оставляя кляксы на бумаге.

Кэтрин сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться, и стала размашисто водить пером. Она писала епископу Эдвину Толлману, бывшему другу своего отца.

К сожалению, епископ поверил в историю, рассказанную дядей, когда Кэтрин отправляли в сумасшедший дом, и отказался ходатайствовать о ее освобождении, однако он был человеком в высшей степени принципиальным и уважаемым. Входя в состав палаты лордов, он имел большое влияние на пэров и обладал достаточной властью, чтобы повлиять на графа Дунстана. Кэтрин закончила писать свое послание, опустила перо в чернильницу и перечитала текст.

Я пишу вам, епископ Толлман, поскольку знаю, что вы долгое время были другом покойного графа Милфорда. Если вы хотите помочь леди Кэтрин Грейсон, приезжайте вместе с лордом Дунстаном в район деревушки Горшем вечером 20 ноября. В Уилдонском лесу, в полумиле южнее дороги, ведущей в деревню, есть уединенный охотничий домик. Там ровно в десять часов вы найдете Кэтрин Грейсон с человеком, ответственным за ее похищение. В память о дружбе с ее отцом не позволяйте Дунстану отправиться за ней без вас.

Страх Кэтрин был настолько силен, что она решилась осуществить то, что задумала. Если ее план удастся, епископ Толлман приедет с графом и его людьми в охотничий домик около десяти часов и застанет там лорда Личфилда с леди Кэтрин Грейсон в компрометирующей его обстановке.

Учитывая недавние ходатайства маркиза об освобождении ее из Сент-Барта, его настойчивые утверждения, что она не безумна, и тот факт, что она невинна, епископ заставит Люсьена, надеялась Кэтрин, жениться на ней.

А если ее дядя откажется дать разрешение на этот брак, он будет дискредитирован в глазах общества, как и маркиз Личфилд.

Кэтрин сложила письмо, запечатала его расплавленным воском и…

Ее охватил страх. Она рисковала очень многим при незначительном шансе на успех. В случае неудачи ее вернут в Сент-Барт или посадят в место пострашнее — если такое вообще существует.

Однако в случае успеха она обретет вожделенную свободу.

Чтобы избавиться от опеки графа, она могла бы выйти замуж несколько лет назад, но поскольку в этом случае ее наследство перешло бы в руки мужа, дядя никогда не дал бы разрешения на ее брак.

Если же сейчас ее план осуществится, у него не будет выбора.

Правда, при этом Люсьен окажется в ловушке, Кэтрин не хотела причинять ему вред. Он был очень хорошим человеком и самым надежным другом, но люди констебля почти стучались в ее дверь, и с каждым днем дядя подбирался к ней все ближе и ближе. Как только он найдет ее, то немедленно отправит в сумасшедший дом.

Кэтрин продолжала сидеть за столом, держа письмо в руке. Ее мучила совесть. Самой себе она могла признаться, что ее чувства к Люсьену не ограничивались только дружбой. Совершенно очевидно, что он не любит Эллисон Хартман, иначе не целовал бы так страстно Кэтрин прошлым вечером.

Но если даже она ошибается, через несколько месяцев ей исполнится двадцать один год, и у нее будет законное право выйти замуж без согласия дяди. Тогда Люсьен может расторгнуть их брак, и они оба получат свободу. С таким наследством, как у Кэтрин, она без мужа не останется.

Придуманный ею план был чрезвычайно сложным, и его осуществлению могли помешать различные обстоятельства. Кэтрин оставалось только молиться, чтобы этого не случилось. Тут она представила себе разгневанного Люсьена, и ей стало не по себе. Однако Кэтрин быстро успокоила себя. Когда дело будет сделано, она найдет способ убедить маркиза простить ее. Конечно, он сделает это, когда поймет, что очень скоро сможет вернуться к своей прежней жизни.