Ксанф - Ксанф. Источник магии

      Женщины деревни были очень красивы в праздничных одеяниях. Среди них оказалось гораздо больше молодых. Теперь, когда их рабочая смена закончилась, они прямо-таки сгорали от нетерпения поглазеть на странных гостей. Бинка окружили нимфы и человеческие девушки, а Хамфри обступила целая толпа фей, эльфесс и минионеток. Три очаровательные кентаврихи сразу же обратили внимание на Честера. Две самки-грифонши не отрывали глаз от Кромби, да вряд ли они могли рассчитывать на взаимность, имея дело с трансформированным женоненавистником. Все они, в конце концов, были животными. А для Гранди нашлась маленькая големша.
      Но какой опечаленный вид был у других – мантикор, самок-сфинксов и гарпий! Им не повезло с мужчинами своего вида.
      – Э, девушки!.. Я ведь женатый мужчина! – предупредил Бинк, когда его гарем начал смыкаться вокруг него.
      – А она ни о чем не узнает! – успокоила его пышная девица с роскошными голубыми волосами. – Нам ты нужен больше, чем ей. – И она страстно поцеловала его в левый глаз – единственное место, куда могла дотянуться, пробравшись сквозь кольцо своих подруг.
      – Да, ни один мужчина не покинет нашей деревни, если только его не заманит поющая стерва, – добавила покрытая мехом красавица. – Чтобы спасти твою жизнь, мы обязаны удержать тебя здесь. Думаю, твоя жена согласится увидеть тебя немножко попользованным, зато – живым. Верно?
      Щекотливый вопрос! Что сказала бы на это Хэмели? В фазе тупой красавицы она была бы опечаленной, смущенной и склонной, конечно, простить; но в фазе умной уродины... о, тут бы она оценила ситуацию и проявила свой реализм! В конце концов, она бы, надо думать, примирилась с тем, с чем необходимо примириться. Она наверняка не хочет его смерти. И тем не менее, у него нет ни желания, ни намерений предаваться удовольствиям с любой из этих...
      Что-то отвлекло его. То был слабый, жутковатый, но странно интригующий звук. Бинк попытался прислушаться, но болтовня девушек заглушала его.
      – Пожалуйста, помолчите! Я хочу послушать... Какая-то мелодия...
      – Это Сирена! – завизжала фея. – Пойте, девушки, пойте! Заглушите эту стерву!
      Они запели – громко, страстно и фальшиво. Но коварная мелодия продолжала звучать – ясная и стройная, она легко пробивалась сквозь какофонию, побуждая Бинка к каким-то почти не осознаваемым действиям. Он шагнул в сторону – туда, откуда слышалась песня.
      Девушки немедленно вцепились в него. Они обнимали его, тянули назад и вниз, до удушья сдавливая своими обнаженными мягкими телами. Наконец Бинк рухнул в мешанину рук, ног, грудей и еще каких-то женских прелестей, в которых ему сейчас недосуг было разбираться.
      Девушки желали ему добра – но призыв Сирены был требовательным и прекрасным, ему нельзя было сопротивляться. Бинк стал отчаянно бороться; краем глаза он увидел суматоху и в тех местах, где до того находились его спутники: вне всякого сомнения, они вели такую же борьбу.
      Бинк, разумеется, был сильнее любой из нежных, стройных нимф, и он не хотел причинить какой-то из них боль, и все же ему было необходимо выбраться из этих, почти смертельных, объятий. Он стряхивал девушек с себя, разжимал стискивавшие его руки, отпихивался и отмахивался. Раздавались крики, взвизги, хихиканья – в зависимости от того, куда попадала его рука. Наконец он кое-как освободился и бросился бежать.
      Вскоре к нему присоединились Честер, Кромби и Волшебник, также привлеченные чарующим пением Сирены.
      – Нет-нет! – отчаянно кричала им вслед Тролла. – Вы стремитесь навстречу гибели! Вы цивилизованные мужчины или безмозглые существа?!
      Это несколько отрезвило Бинка. В самом деле, чего он хотел от магической искусительницы? Неизвестно... Он просто-напросто не мог сопротивляться Сирене. Ее зов обладал каким-то особым сильным свойством, действовавшим на самые основы его мужественности, в обход сознания. Он был мужчиной и потому не мог не ответить на этот зов.
      – Отпустите их, они уже потеряны для нас, – безнадежно закричала Тролла. – Да, мы старались, как всегда... И опять ничего не получилось...
      Бинк, хотя и был околдован Сиреной, все же чувствовал симпатию к Тролле и девушкам. Ведь они предлагали жизнь и любовь, а были обречены на отказ. Их настойчивое и щедрое желание добра не могло состязаться с принудительным обаянием пения Сирены. То есть жительницы деревни так же страдали от этого ужасного проклятья, как и их мужчины. А может быть, причина в том, что красивые девушки обещали лишь то, что действительно могли дать, но в то же время никто не знал, что обещала и что могла дать Сирена?..
      Кромби победно каркнул и голосом Гранди пояснил:
      – Они проиграли, как проигрывают женщины всегда. – Он, конечно, имел в виду последние слова Троллы. – А с другой стороны, с какой стати нас должен волновать зов этой сучки?
      Грифон пожал крыльями, словно плечами, и помчался вперед.
      Неужели даже голем что-то чувствует? Наверняка – ведь и он стремится на зов...
      Они бежали по магически открывшейся передними тропе. То была превосходная тропа – как раз такая, какая обычно ведет к чему-нибудь коварному, хищному и злому, вроде опутывающего дерева. Но сейчас это дерево, что стоит где-то над тропой, не станет на них нападать – ведь они мужчины, попавшие в рабство к Сирене! И онапогубят их своим особым способом.
      Каким же может оказаться этот способ? Бинк задумался. Он не мог представить ничего конкретного, и тем не менее мысли о «способе» как-то странно возбуждали.
      – Какая это будет необычная смерть! – выдохнул он.
      Вот показалось и дерево – огромное даже среди себе подобных. Свисающие с него щупальца были толщиной с человеческую ногу, необыкновенно длинные и гибкие. Его окружал манящий запах – он стоял вокруг него подобно облаку и натурально притягивал к себе. Из листвы доносилась нежная музыка – не такая, конечно, влекущая, как зов Сирены, но все-таки очень приятная – от нее хотелось прилечь, ее хотелось слушать-слушать, а потом забыться...
      Но никого из опытных путешественников по Ксанту эта музыка не могла одурачить и на секунду. Опутывающее дерево – одна из самых опасных форм жизни; даже дракон не рискует появиться вблизи него...
      Тропа проходила как раз под кроной; здесь завеса щупалец слегка раздвигалась и посла мягкая травка. Однако по окружности кроны виднелся выросший со временем вал побелевших костей – останков прежних жертв. Скорее всего, – хрупких женских костей, предположил Бинк. И он ощутил новый приступ чувства вины...
      Сирена продолжала звать, и они спешили на ее зов, вытянувшись цепочкой – тропа под деревом стала узкой. Впереди галопом мчался Честер, за ним – Кромби (оба, естественно, могли передвигаться быстрее остальных), и далее – поспевающие изо всех сил, Бинк и Волшебник, – позабывшие в суматохе воспользоваться своим «транспортом».
      Честер на мгновение остановился под деревом; щупальца дернулись с плохо скрываемым нетерпением, но все же не схватили его. Значит, им сказали правду: у Сирены с деревом – договор, и песнь первой подавляет хватательные рефлексы второго!
      Отдаленная музыка теперь стала более громкой и притягательной; в ней словно изливалась сама суть женского очарования. Деревенские нимфы были красивы, прелестны, однако обещания Сирены казались несравненно щедрее, в них словно была сосредоточена сексуальная соблазнительность всех женщин мира...
      Шагавший перед Бинком грифон неожиданно остановился.
      – Кррак! – проскрежетал Кромби, и голем тут же вынырнул из-за спины Бинка (он оказался на удивление быстроног для такого маленького росточка). – Что я здесь делаю? Ведь Сирена – всего лишь похотливая проклятая самка, мечтающая о замужестве и жаждущая моей крови!
      Слова его были верны даже буквально, но остальные не обратили на них внимания. Разумеется, Сирена была женщиной, грезящей о муже, да еще как грезящей! И так или иначе, а ее призыв следует уважать!
      Однако у женоненавистника, по всему появились силы поступить по-своему.
      – Она пытается охмурить меня! – каркал он изо всей мочи. – Все женщины этого хотят! Смерть им всем! – И он яростно ударил клювом по первому, что оказалось поблизости, – а подвернулся ему нежный и гибкий кончик щупальца.
      Будь он маленькой птичкой, дерево и не почувствовало бы удара. Но Кромби был грифоном, его клюв обладал остротой меча и мощью тисков; такое оружие способно было в один прием оттяпать человеку ногу в лодыжке. Щупальце и оказалось диаметром в лодыжку, и удар клюва начисто его отсек. Отрубленный конец упал на землю, дергаясь и извиваясь, подобно зеленой безголовой змее.
      На мгновение все дерево потрясенно замерло. Никто еще не осмеливался откусить от него ни кусочка! Верхняя часть отсеченного щупальца истекала темным соком и извивалась, словно отыскивая утерянную часть. Нежная музыка в листве смолкла.
      – По-моему, – сказал Бинк, – договор нарушен. – Правда, его это обстоятельство не очень взволновало: ведь Сирена продолжала петь, обещая нечто более существенное – Иди вперед, Кромби – ты мне загораживаешь дорогу.
      Но солдат словно окончательно вышел из повиновения.
      – Кррак! Кррак! Кррак! – возмущенно заладил он, и не успел голем собраться с духом, чтобы перевести, как он откусил второе щупальце, затем и третье.
      Дерево содрогнулось и тут же впало в ярость. Музыка превратилась в какофонию, и щупальца схватили грифона... а затем кентавра, Бинка и Волшебника.
      – Доигрался, птичьи мозги! – заорал Честер, перекрывая шум. Он схватил первое подвернувшееся ему щупальце и принялся выкручивать – примерно так великан выкручивал полене.
      Хотя щупальца и прочны в момент захвата, их можно легко разрезать или сдавить, поэтому от щупальца в руках кентавра вскоре остались одни ошметки.
      Неожиданно яростный шум дерева почти совсем заглушил призывы Сирены, и теперь путешественникам надо было защитить свою жизнь здесь. Бинк выхватил меч и стал рубить тянущиеся к нему щупальца. Рядом Кромби молотил их клювом и рубил когтями всех четырех лап. На щупальцах, к которым он прикасался, появлялись длинные глубокие надрезы, истекавшие зеленым соком. Но со всех сторон к ним тянулось все больше и больше щупалец, потому что они находились почти что под самой кроной.
      Честер прислонился спиной к стволу, взялся за лук и стал посылать стрелу за стрелой вверх, парализуя основания щупалец. Но... Окажись дерево обычным, Честер верно поступил бы, воспользовавшись инертным стволом для защиты своей задней половины. Однако сейчас инстинкт подвел его.
      – Стой, Честер! – крикнул Бинк. – Отойди...
      Слишком поздно! В стволе распахнулась огромная пасть, губы из коры вытянулись вперед и схватили кентавра за зад.
      Бинк бросился на помощь другу, щупальце обвило его за лодыжку. Он успел лишь крикнуть, чтобы Честер попробовал лягаться, и сразу же очутился в ловких объятиях, столь же твердых, округлых и податливых, как и объятия деревенских девушек, разве что гораздо менее приятных. Рука с мечом оказалась прижатой к телу, и Бинку оставалось лишь кусаться. Каким мерзким на вкус был этот сок!
      Честер принялся лягаться. Удар копыта у кентавра очень мощный, а уж двойной... Он опустил голову и плечи, уперся передними ногами в землю и вложил всю мощь своего тела в удары задних. Оба копыта соединились внутри пасти, врезавшись в деревянную глотку, и даже земля содрогнулась от такого двойного удара. С верхних ветвей свалилось несколько старых костей, и все же деревянный рот не разжался. Он истекал соком-слюной, предвкушая, наверно, как будет перевариваться плоть кентавра.
      Честер яростно бил снова и снова. И вот, даже хищное дерево не выдержало такого натиска. Как правило, его жертвы очень скоро теряли сознание, оказывались совершенно беспомощными, и уж тем более, разумеется, не лягались. А тут... Медленно и неохотно кора раздавалась, и наконец кентавр вырвался на свободу. Задняя половина его тела обесцветилась от едкого сока, одно из копыт треснуло – зато он был жив! И Честер немедленно выхватил свой меч я стал пробиваться на помощь Бинку, постепенно задыхавшемуся в объятиях щупалец.
      А у Волшебника Хамфри были собственные проблемы. Он пытался вытащить пробку из очередной бутылочки, но живые канаты обвивали его быстрее, чем вылезала пробка. Дерево ошеломило их всех!
      Работая клювом и когтями, Кромби добрался до границы наружных ветвей и скоро оказался на воле.
      – Я свободен, растительное чудовище! – исступленно кричал он. – Готов поспорить, что и ты тоже женского рода! – Он добрался, наконец, до запаса своих отборных оскорблений, голем успел забраться ему на спину и теперь обеспечивал почти мгновенный перевод. – Ты не сможешь меня поймать!
      Разумеется, дерево не могло этого сделать, потому что его удерживали корни. Кромби расправил крылья и улетел.
      Словно еще больше разъярившись от потери, дерево сосредоточило все свои усилия на оставшихся жертвах. Щупальца, как питоны, со свистом обвивали конечности и тела, туго стискивая их. Честер пытался помочь Бинку, но был вынужден рубить мечом с оглядкой – случайно можно было поранить Бинка. А того, сказавшегося к стволу совсем близко, уже втягивало головой в зловещее отверстие.
      Хамфри, наконец, все же удалось откупорить бутылочку. Вырвался дымок, расплылся и застыл... в пирог с сыром и специями.
      – О, проклятье! – выругался Волшебник. – Не тот пузырек!
      Честер лягнул пирог, и тот, скользнув по траве, влетел прямо в распахнутую пасть дерева. Губы из коры тут же сомкнулись. Вряд ли Честеру удалось бы швырнуть пирог более удачно, даже если бы он и захотел.
      Дерево подавилось. Послышался деревянный кашель; потом оно чихнуло, забрызгав все вокруг соком-слюной. Изо рта вылетели большие куски сыра.
      – Специи в этом пироге были, действительно, довольно крепкими, – пробормотал Хамфри, шаря рукой на поясе.
      Голова Бинка находилась уже перед самой пастью. Кора кривилась, пытаясь избавиться от привкуса наперченного сыра. Этому монстру нравилось свежее мясо, а не кулинарные изыски. По выпуклостям на коре, напоминавшим зубы, струился сок, промывая пасть. Очень скоро она будет готова закусить Бинком.
      Честер все еще рвался к Бинку, но его руку, державшую меч, обвили сразу три щупальца и еще три ухватились за ноги и торс. Даже огромной силы кентавра не хватило, чтобы справиться с ними.
      – А трусливый солдат бросил нас и смылся! – процедил он, продолжая биться. – Если я до него еще когда-нибудь доберусь... – Он выкрутил еще одно щупальце, и тут его свободная рука тоже оказалась захваченной.
      Хамфри все же удалось откупорить новую бутылочку. Дымок сконденсировался в летучую мышь-вампира. Существо огляделось, быстро сообразило, в какой переделке оказалось, пискнуло от ужаса, грязно выругалось и унеслось прочь. Дерево лениво взмахнуло щупальцем и сбило его на лету. Да, это хищное растение постепенно становилось хозяином положения.
      Пасть избавилась от последних остатков сыра и снова разинулась для работы. Теперь очередь была за Бинком. Он увидел в глубине огромного рта узелки, служившие, вероятно, зубами, и текущий между ними сок-слюну. Похожие на миниатюрные щупальца волоски уже вытягивались на стенках, готовые поглощать соки новой добычи. Бинк неожиданно вспомнил, что опутывающее дерево является родственником хищной травы, растущей на полянах в Дикой Местности. Если добавить к такой поляне ствол и щупальца...
      Хамфри открыл новую бутылочку. На сей раз образовался василиск. Он захлопал маленькими крылышками и злобно огляделся. Бинк закрыл глаза, чтобы избежать его прямого взгляда. И Честер сделал то же самое. Дерево содрогнулось и попыталось сдвинуться с места. Ибо нет в Ксанте существа, осмелившегося бы встретиться взглядом с этой маленькой ящерицей!
      Бинк услышал хлопанье крыльев: василиск полетел прямо в пасть дерева... и остановился. И ничего не произошло. Дерево осталось живым – василиск не уничтожил его своим взглядом..
      – Тьфу... фальшивый василиск! – разочарованно проговорил Бинк.
      – Где-то здесь у меня есть отличное средство именно против таких деревьев, – тараторил Волшебник, торопливо перебирая свои пузырьки. И когда к нему близко подобралось очередное щупальце, он оглушил его магическим жестом. Бинк даже не предполагал, что такие шесты существуют, – он ведь не обладал волшебной информацией. – Все пузырьки перемещались, перепутались, – продолжал бормотать Хамфри...
      Щупальца запихали Бинка в пасть. В нос ему ударил сильный залах падали. Совершенно беспомощный, он мог лишь смотреть на то, что его ждет.
      – Кррак! – вдруг послышалось откуда-то со стороны. – В атаку!
      Кромби вернулся! Но что он сделает в одиночку?
      Теперь Бинк услышал шум, напоминающий топот множества ног. Дерево вздрогнуло. Ноздри уловили запах дыма и горящей растительности. Краем глаза Бинк увидел оранжевые отблески, словно рядом бушевал лесной повар.
      Факелы! Кромби привел женщин из деревни! И вот уже те, с пылающими факелами в руках, атакуют дерево, опаляя ему щупальца. Какая храбрая попытка!
      Теперь дереву пришлось защищаться против превосходящих сил. Оно выпустило Бинка, освободив щупальца для других действий. Тот увидел, как скоро была схвачена одна из прелестных нимф. Девушка завопила, когда ее подняло в воздух, и выронила факел.
      – Кррак! Кррак! – лихо командовал Кромби, и другие женщины, образовав заслон из пламени, бросились выручать плененную подругу. Обгорело еще несколько щупалец; нимфа упала на землю.
      Бинк поднял свой меч и кинулся рубить живую завесу изнутри. Теперь, когда дерево сосредоточилось на угрозе снаружи, оно стало уязвимым с другой стороны. Каждым ударом Бинк срубал новую зеленую ветвь, постепенно лишая дерево смертоносных конечностей.
      – Кррак! – возопил Кромби. – Вырубайтесь наружу!
      Совет был кстати. Если дерево снова займется атакующими изнутри, Бинк, Честер и Хамфри опять окажутся в безвыходном положении. Надо поскорее выбираться, пока есть возможность.
      – Кррак! Давайте прикончим это чудовище! – Энергия Кромби была, казалось, беспредельна.
      Женщины охотно бросились выполнять его пожелание. Их было около пятидесяти. Они окружили дерево кольцом огня и поджигали каждое щупальце, которое к ним протягивалось. Да, они могли бы одолеть дерево в любое время, но им не хватало организованности и мужской решительности. Но и командовать. По-видимому, было некому. По иронии судьбы именно женоненавистнику Кромби пришлось стать их командиром!
      Но как знать – может быть, все шло вполне логично. Навязчивые идеи Кромби о тайных мотивах, которыми руководствуются женщины, заставили его сопротивляться Сирене и, в конце концов, разорвать ее чары. А теперь он, как полководец, повел жительниц деревни в бой. Решение, достойное солдата! Правда, они могли и не откликнуться на призыв. Однако – откликнулись. Быть может, им и нужен был как раз тот, кто был способен зажать их в кулаке и заставить действовать ради своих целей?..
      Дерево съежилось, половина его ветвей была обрублена, половина обожжена. Конечно, чтобы окончательно убить его, потребуется время, но в победе уже никто не сомневался. Спасибо Кромби и храбрым, самоотверженным обитательницам деревни!
      – Знаете, а таких женщин я смог бы и уважать, – смущенно заявил Кромби, отрываясь от дерева, чтобы понаблюдать за битвой. Само собой, карканье было переведено големом, но Бинк уже так привык к этому, что почти не ощущал разницы. А Кромби продолжал: – Они неплохо подчиняются приказам, сражаются храбро, почти как мужчины, позволяя им... – Он замолк, не закончив фразы, и прислушался.
      Теперь Бинк опять услышал зов Сирены, не заглушаемый более шумом битвы. О, нет! Он пытался сопротивляться ему... и не смог. Сирена не отпустила своих пленников.
      Он зашагал на звук, а с ним – и его товарищи. Женщины, добивавшие дерево, даже не заметили их ухода.

Глава 7
Смертельно опасные дамы

      Звуки битвы стихли в отдалении. Мужчины, включая Кромби, шли по тропинке, влекомые песней Сирены. Теперь ее жуткая притягательность усилилась. Бинка била дрожь. Он понимал, что Сирена означает смерть, и более верную смерть, чем опутывающее дерево, – но какое удовлетворение принесет ему эта смерть!
      Тропа была чистой, ничто не мешало их продвижению. Вскоре они вышли на берег небольшого озера. На нем виднелось два крошечных островка; они были скалистыми, словно вершины гор, скрытых под водой. Тропа вела прямо по водной глади озера к одному из островков. Оттуда и доносилось пение.
      Они пошли дальше. Бинк думал, что Кромби опять заупрямится, и в душе надеялся на то, что страх заставит грифона поступить именно так. Но этого не произошло. Наверно, отвага и самоотверженность деревенских женщин, столь им одобренные, начисто погасили в нем сопротивление всему женскому, я он утратил прежнюю подозрительность.
      В самом деле – он первым ступил на водную трону. Вода немного проседала под его острыми когтями, но выдерживала вес. Вторым шел Волшебник, за ним – Бинк, и...
      В стороне послышалось сердитое блеяние. По узкому пляжу мчалось небольшое существо. Оно было четырехногим и обросшим шерстью, словно овца; широкие загнутые рота почти полным кольцом обрамляли его голову. По-видимому, тропа пересекала его территорию, и теперь животное, кажется, решило восстановить справедливость.
      Честер, первым оказавшийся на пути рогатого незнакомца, остановился.
      – Таранный баран, – сказал он, узнав животное, – для Сирены он интереса не представляет, так как он – всего лишь животное. Нет смысла с ним связываться.
      Таранный баран! Бинк тоже остановился – на мгновение любопытство пересилило власть Сирены. Он слышал об этих существах и их родственниках – гидравлических баранах, – но никогда прежде не видел. Насколько си знал, они шили лишь для того, чтобы что-нибудь таранить, потому что очень любили это занятие. Если случалась нужда вышибить дверь или пробить дыру в стене замка, такому барану просто цены не было. Но в остальное время общаться с ними было весьма затруднительно – они непрерывно бились головой о любое препятствие на своем пути.
      Честер был намного крупнее барана. Когда тот бросился на него, кентавру удалось легко увернуться. Но баран ловко затормозил, перепахав ногами песок, и изготовился для новой атаки. Если бы Честер перестал обращать внимание на барана, то тут же получил бы солидный пинок в заднюю, лошадиную часть тела, а ею он дорожил больше всего, считая даже красивее лица. Хотя ее и подпортила совсем недавно слюна хищного дерева. Поэтому кентавру опять пришлось развернуться к барану лицом, чтобы при новой лобовой атаке успеть сманеврировать.
      Конца этому развлечению не предвиделось. Баран был бы счастлив бодаться до бесконечности, вспахивая все новые борозды в песке после каждого промаха. Но Честера манил зов Сирены. Это таранное существо следовало как-то остановить.
      Бинк подумал, что вполне возможно, его талант хотя бы частично помог ему спастись от опутывающего дерева. А что, если баран – еще один способ остановить его, не дать дойти до Сирены? Тогда следует помогать барану, а не Честеру.
      Кентавр все продолжал маневрировать в промежутках между атаками противника, пока не оказался рядом с большим деревом. Он не отрывал от барана глаз, чтобы тот не застал его врасплох. Итак, после следующего броска баран должен шарахнуться лбом прямо о ствол. И, если повезет, это, может быть, вышибет из упрямца дурь. Или, по крайней мере, воспитательный процесс начнется, потому что, видимо, немало потребуется ударов, чтобы вышибить дурь из таранного барана.
      Бинк вдруг опознал дерево.
      – Только не это, Честер! – крикнул он. – Это же...
      Но было поздно. Ах, почему он вечно опаздывает! Бинка это уже по-настоящему раздражало. Вечно опаздывать...
      Баран бросился вперед, Честер легко отскочил в сторону, послышалась музыкальная трель, и рогатое создание врезалось лбом в ствол. Сила удара оказалась настолько большой, что все дерево содрогнулось.
      – ...ананасовое дерево... – запоздало закончил Бинк.
      И теперь с дерева посыпались плоды – огромные, перезрелые золотистые ананасы. Касаясь земли, каждый из них с грохотом взрывался. Именно так дерево и размножалось: взрывающийся плод разбрасывал семена-шрапнель далеко вокруг, а из каждого семени, если доставало удачи и магии, вырастало новое ананасовое дерево. Не стоять рядом с ним в такой момент было весьма и весьма опасно.
      Один из ананасов ударил барана по огузку. Тот, покрытый ссадинами и спаленный взрывом, заблеял и повернулся, высматривая противника И, конечно, никого не увидел. Вокруг сыпались все новые плоды, и один свалился прямо перед бараном. Воинственно фыркнув, животное храбро бросилось на перехват и поймало ананас ротами. Сотрясение от взрыва окончательно выбило из барана дурь: он заковылял прочь.
      Тем временем Честер исполнял весьма сложный танец, пытаясь спасти свой роскошный развевающийся хвост и стройные задние ноги. Он был способен увернуться от ананасов падающих слева, справа я спереди, но вот падавшие сзади – это уже была проблема. Один из них свалился почти на хвост, и Честер мгновенно развернулся, спасая заднюю часть своего тела, так что голова оказалась точно в том месте, где только что был хвост.
      Ананас взорвался как раз под подбородком. Голову Честера окутали пламя и дым. И когда он рассеялся, кентавр так и остался стоять оглушенный.
      А Бинк был уже не в состоянии повернуть назад по тропе, несмотря на тревогу за своего друга: зов Сирены оказался сильнее чувства товарищества. К тому же назад тропа не пускала: она была твердой лишь впереди путника, а сзади плескалась вода. Озеро было небольшим, но очень глубоким, и его спокойствие часто обманывало. Ведь обычно в водных глубинах таилась злая магия. Так что Бинк не мог ни пойти назад, к другу, ни поплыть – он мог только стоять и смотреть. Он крикнул:
      – Честер! С тобой все в порядке?!
      Кентавр стоял на берегу, медленно покачивая головой. Взрыв мало повредил лицо Честера, и без того не отличавшееся красотой, но Бинка больше заботил его разум. Неужели разорвавшийся рядом ананас может вызвать сотрясение мозга?
      – Честер, ты слышишь меня?!
      Тот даже не повернул к нему головы. И тогда Бинк догадался, в чем дело: кентавр оглох от взрыва!
      Бинк отчаянно замахал руками, и наконец Честер обратил на него внимание.
      – Говори громче, я тебя не слышу! – Тут кентавр понял все сам. – Я оглох! Ничего не слышу!
      Кажется, если не считать внезапной глухоты, он был в полном порядке. Бинк, с облегчением избавившись от тревоги за друга, тут же снова ощутил, как его непреодолимо влечет к Сирене. Он поманил Честера.
      – К черту Сирену! – крикнул Честер. – Я ее теперь не слышу. Надо быть идиотом, чтобы тащиться к ней! Она смертельно опасна!
      Возле хищного дерева Кромби ненадолго освободился от чар Сирены, но сейчас они снова владели им. А благодаря барану освободился Честер. По-видимому, так действует талант Бинка! Но сам Бинк все еще сидел на крючке. Потому он и зашагал дальше, к острову. Кромби и Волшебник уже почти добрались до него – ведь их не остановило приключение с ананасовыми бомбами.
      Честер галопом помчался по тропе и поднял Бинка, удерживая его за локти своими мощными руками.
      – Не ходи туда! Это безумие!
      – Отпусти меня, лошадиный зад! Мне нужно идти! – закричал Бинк, продолжая перебирать в воздухе ногами.
      – Я не слышу тебя, но прекрасно понимаю, что ты говоришь. От такой чуши прямо-таки тошнит! – Честер потряс его. – Есть только один способ прекратить это, пока не погибли и другие.
      Он отпустил Бинка и поднял свой длинный лук. Сирена была еще далеко, но лучше кентавров никто из лука не стреляет. Зазвенела тетива, и смертоносная стрела помчалась над водой в сторону острова к сидящей на нем женщине.
      Послышался крик боли, и мелодия оборвалась. Стрела Честера попала в цель. Неожиданно они все освободились, ничто больше не влекло их на верную смерть. Талант Бинка наконец-то добился своего: он спас его, не проявившись сам.
      Они побежали на остров. Там лежала Сирена – прелестнейшая русалка с волосами цвета солнечных лучей и хвостом, похожим на струящуюся воду. Безжалостная стрела пронзила ее торс насквозь между роскошных обнаженных грудей. Лежа на цимбалах, она истекала кровью.
      Но Сирена еще была жива и дышала, хотя стрела, направленная мастерской рукой кентавра, должна была пронзить ее сердце. Она даже не потеряла сознания. Вот она шевельнула головой и подняла лицо к Честеру.
      – Зачем ты выстрелил в меня, прекрасный мужчина? – шепотом спросила она.
      – Он не слышит тебя – он глухой, – сказал Бинк.
      – Я никому не приношу вреда... только любовь... Любовь для всех мужчин... Почему же вы этого не пожелали?
      – Какое может быть удовольствие в смерти? – спросил Бинк. – Мы принесли тебе то, что ты принесла сотням других мужчин.
      Он произнес это твердо и решительно, но сердце его сжималось от жалости, при виде страданий такого прелестного существа. Он вспомнил, как Хэмели тоже получила похожую рану.
      – Я никому не приношу смерть! – возразила Сирена со всей страстностью, на какую была еще способна, и тут же судорожно вздохнула, когда от этого усилия по ее груди потекла струйка крови. Все ее тело ниже плеч было покрыто яркой кровью; она слабела на вазах. – Только... только любовь!
      И тут, наконец, она потеряла сознание. Бинк, объятый жалостью, несмотря на все, что знал о Сирене, повернулся к Волшебнику.
      – Возможно... возможно ли, что она говорит правду?
      Хамфри вытащил магическое зеркальце, на котором виднелось улыбающееся личико младенца.
      – Возможно, – ответил Волшебник, оценив ответ зеркала, и тут же задал прямой вопрос: – Говорила ли Сирена правду?
      Младенец улыбнулся снова.
      – У нее не было злых намерений, – сказал Хамфри. – Она не убийца, хотя и заманивала сюда мужчин.
      Путники обменялись взглядами. Затем Хамфри извлек бутылочку целительного эликсира и вылил содержимое на ужасную рану Сирены. Рана мгновенно зажила.