Знак Зорро

— И вы также, хозяин, — сказал сеньор Зорро.

— Он посадит меня потом в тюрьму за это, — плакался трактирщик.

— Что вы предпочитаете, тюрьму или гроб, сеньор? — спросил разбойник.

Конечно, хозяин предпочел тюрьму. Он подхватил кнут и превзошел всех силою своих ударов. Судья грузно висел на ремнях. Он потерял сознание уже при пятнадцатом ударе, больше от страха, чем от боли и самого наказания.

— Отвяжите этого человека, — приказал разбойник.

Двое поспешили исполнить приказание.

— Отнесите его домой, — продолжал сеньор Зорро, — и скажите всем в селе, что так сеньор Зорро наказывает тех, кто угнетает бедных и беспомощных, кто произносит несправедливые приговоры и кто ворует. Теперь идите своей дорогой!

Судью унесли. Он стонал, сознание вернулось к нему. Сеньор Зорро обратился еще раз к хозяину:

— Мы вернемся в таверну, — сказал он. — Вы войдете внутрь и принесете мне кружку вина, и будете стоять около моей лошади, пока я буду пить. Было бы только потерей времени говорить вам, что случится, если по пути вы попытаетесь предать меня.

Но в сердце хозяина страх перед судьей был так же велик, как и страх перед сеньором Зорро. Он пошел к таверне, идя рядом с лошадью разбойника, и поспешил внутрь, как бы для того, чтобы достать вина, но на самом деле он поднял тревогу.

— Сеньор Зорро здесь, — шепнул он сидевшему у ближайшего стола. — Он только что заставил жестоко избить судью. Он послал меня принести ему кружку вина.

Потом он подошел к бочке с вином и начал нацеживать кружку насколько возможно медленно. А между тем в таверне сразу же приступили к делу. Там находилось с полдюжины кабальеро, приверженцев губернатора. Теперь, вытащив шпаги, они стали пробираться к двери, а один из них, имевший за поясом пистолет, вытащил его, посмотрел, заряжен ли он, и последовал за ними.

Сеньор Зорро сидевший на коне в двадцати футах от дверей таверны, вдруг заметил, что на него бежит толпа, увидел блеск полудюжины шпаг, услышал выстрел из пистолета и свист пули около своей головы.

Хозяин стоял в дверях, умоляя захватить разбойника, потому что это было бы поставлено ему в некоторую заслугу и, быть может, судья в таком случае не наказал бы его за то, что он бил его кнутом. Сеньор Зорро заставил лошадь встать на дыбы и всадил в нее шпоры. Она прыгнула вперед в самую середину группы кабальеро и рассеяла ее.

Этого и желал сеньор Зорро. Его шпага была уже вынута из ножен, прошлась по чьей-то руке, также державшей шпагу, размахнулась и проколола руку следующего врага.

Разбойник сражался, как сумасшедший, маневрируя конем таким образом, что его противники разъединялись и могли нападать на него только по одиночке. Воздух наполнился пронзительными криками, визгом, люди выбегали из домов, чтобы узнать причину смятения. Сеньор Зорро знал, что у некоторых из них могут быть пистолеты; не страшась никакой шпаги, он понимал, что человек, находящийся на близком расстоянии мог сразить его пистолетной пулей.

Он заставил коня снова двинуться вперед, и, прежде чем толстый хозяин успел сообразить, сеньор Зорро был уже рядом с ним, наклонился к нему и схватил его за руку. Лошадь понеслась, таща за собой толстого хозяина, который принялся пронзительно кричать о помощи и в то же время молить о милосердии. Сеньор Зорро поскакал с ним к позорному столбу.

— Подай мне этот кнут! — приказал он.

Пронзительно кричавший хозяин повиновался и взвывал к святым о защите.

Сеньор Зорро стегнул его, и кнут обвился вокруг жирной поясницы, и при каждой попытке хозяина бежать, стегал снова и снова. Зорро на мгновение оставил его в покое, чтобы выпустить заряд в тех, у кого были шпаги. Этим он рассеял их, а потом снова возобновил наказание хозяина.

— Ты поступил изменнически! — кричал он. — Воровская собака! Ты наслал на меня людей, э? Я исполосую твою крепкую шкуру.

— Пощадите! — пронзительно закричал хозяин и упал на землю.

Сеньор Зорро снова ударил его, вызывая больше воя, чем крови. Он повернул своего коня и ринулся на ближайшего врага. Еще одна пуля просвистела над его головой, еще кто-то подскочил к нему с обнаженной шпагой. Сеньор Зорро пронзил чье-то плечо и снова пришпорил коня. Галопом прискакал он к позорному столбу, остановил там лошадь и мгновение смотрел на всех.

— Вас тут недостаточно много, чтобы сделать сражение интересным, сеньоры! — воскликнул он.

Он сдернул свое сомбреро, поклонился им с милой насмешкой, потом снова повернул лошадь и ускакал.

Глава XXIV

В гациенде дона Алехандро

В поселке позади себя сеньор Зорро оставил сумятицу. Пронзительные крики толстого хозяина подняли все селение. Мужчины прибегали со слугами, несшими факелы. Женщины выглядывали из окон домов, туземцы притаились там, где их застала тревога, и дрожали, так как они по горькому опыту знали, что, какова бы ни была причина смятения, расплачивались за нее они.

Много молодых с горячим темпераментом кабальеро было тут, а в селении Рейна де Лос-Анжелес уже давно не происходило ничего волнующего. Собравшись в таверне, эти юноши слушали жалобы хозяина, некоторые поспешили в дом судьи, увидели его раны, услышали от него об оскорблении, нанесенном закону, а тем самым и его превосходительству губернатору.

Капитан Рамон пришел из гарнизона и, узнав причину смятения, разразился страшными проклятиями. Он приказал своему единственному здоровому человеку скакать во дороге в Пала, настичь сержанта Гонзалеса и его солдат и передать приказ вернуться на верный след, так как в настоящее время они находилась на ложном пути.

Но молодые кабальеро увидели во всем этом возможность приключения, которое было им по нраву, и попросили у коменданта разрешения образовать нечто вроде отряда и пуститься вслед за разбойником. Разрешение было дано им немедленно. Человек тридцать из них вскочили на коней, осмотрели оружие и выехали с намерением разделиться на три группы, по десяти в каждой, лишь только они подъедут к перекрестку дорог.

Горожане приветствовали их криками, когда они отправлялись в путь; они поднялись на холм быстрым галопом и с большим шумом пустились по направлению Сан-Габриель, довольные тем, что светит месяц, который поможет им увидеть врага, когда они приблизятся к нему.

В должное время они разделились; десять человек направились в Сан-Габриель, десять поехали по тропинке, которая вела в гациенду брата Филиппа, а остальные десять последовали по дороге, которая, извиваясь в долине, вела к целому ряду соседних поместий, принадлежащих богатым кабальеро.

Вдоль этой дороги некоторое время тому назад ехал дон Диего Вега с глухонемым Бернардо, следовавшим за ним верхом на муле. Дон Диего ехал не торопясь, было далеко за полночь, когда он свернул с главной дороги и последовал по узкой тропинке в направлении к дому своего отца. Дон Алехандро Вега, глава семьи, сидел один у стола с остатками ужина перед собою, когда услышал, что всадник подъехал к двери. Слуга побежал открыть дверь, и в комнату вошли дон Диего с Бернардо.

— А, Диего, сын мой! — воскликнул старый дон Алехандро, протягивая руки.

Дон Диего был на мгновение прижат к груди отца, а потом ом уселся у стола и взял кружку вина. Освежившись, он еще раз посмотрел на дона Алехандро.

— Это было утомительное путешествие, — заметил дон Диего.

— А какова его причина, сын мой?

— Я чувствовал, что должен приехать в гациенду, — сказал дон Диего. — Теперь не время находиться в селе. Куда бы не повернулся человек, он встречает только насадив и кровопролитие. Этот проклятый сеньор Зорро…

— Ха! Что слышно о нем?

— Пожалуйста не говорите «ха!», батюшка. В течение последних нескольких дней мне говорили «ха!» с утра до ночи. Беспокойные нынче времена! Этот сеньор Зорро посетил гациенду Пулидо и перепугал там всех. Я побывал в моей гациенде по делу, а оттуда поехал повидать старого монаха Филиппа, думах получить возможность заняться размышлениями в его присутствии. И кто же появился там, как не громадный сержант с его кавалеристами в погоне за сеньором Зорро!

— Они поймали его?

— Кажется, нет, батюшка. Я вернулся в село, и — чтобы вы думали случилось там в этот день? Притащили брата Филиппа, обвинили его в мошенничестве с торговцем и после пародии на суд привязали к столбу, дали ему пятнадцать ударов плетью по спине.

— Негодяи! — крикнул дон Алехандро.

— Я не мог переносить этого больше и решил приехать к вам. Куда я не повернусь везде сумятица. Этого довольно, чтобы свести человека с ума. Можете спросить Бернардо, так ли это.

Дон Алехандро посмотрел та глухонемого туземца и усмехнулся. Бернардо по своему обыкновению усмехнулся в ответ, не зная, что так нельзя поступать в присутствии старого дона Алехандро.

— Что ты еще скажешь мне? — спросил дон Алехандро своего сына, пытливо гладя на него.

— Клянусь святыми! Вот в этом то и весь вопрос! Я надеялся избежать этого, отец.

— Расскажи мне об этом.

— Я посетил гациенду Пулидо и говорил с доном Карлосом и его женою, а также и с сеньоритой Лолитой.

— Понравилась ли тебе сеньората?

— Она не менее мила, чем все знакомые мне девушки, — сказал дон Диего. — Я говорил с доном Карлосом по поводу свадьбы, и он по-видимому в восторге.

— Ах, само собою разумеется! — воскликнул дон Алехандро.

— Но боюсь, что свадьба не состоится.

— Почему? Есть какие-нибудь недочеты, касающиеся сеньориты?

— Нет, насколько мне известно. Она по-видимому прелестная и невинная девушка, батюшка. Я пригласил их провести денька два в моем доме в Рейна де Лос-Анжелес. Я устроил это, чтобы она могла видеть мою обстановку и узнать о моем богатстве.

— Это было мудро устроено, сын мой.

— Но она не желает идти за меня.

— Но почему же? Отказалась выйти за Вега? Отказаться породниться с самой могущественной семьей в стране?

— Она намекнула, батюшка, что я не такой человек, какой ей нужен. Она склонна к глупостям, думается мне. Ей бы хотелось, должно быть, чтобы я играл на гитаре под ее окнами, строил бы глазки, пожимал ей руки, когда ее дуэнья отвернется, и проделывал бы еще целый ряд глупостей.

— Клянусь святыми! Разве ты не Вега? — воскликнул дон Алехандро. — Да разве любой достойный человек пренебрег бы подобным случаем? Разве любой кабальеро не был бы в восторге воспевать свою любовь при лунном свете? Эти-то мелочи, которые ты называешь глупостями и есть главная прелесть, квинтэссенция любви! Я не удивляюсь, что сеньорита была недовольна тобой.

— Но я не нахожу, чтобы подобные вещи были необходимы, — сказал дон Диего.

— Ты пошел к сеньорите и сказал ей хладнокровно, что хочешь жениться, и кончено дело. Не воображал ли ты, что покупаешь лошадь или быка? Клянусь святыми! Так, значит, у тебя нет шансов жениться на этой девушке? А она во всей стране наилучшего происхождения после нашего собственного.

— Дон Карлос велел мне надеяться, — ответил Диего. — Он отвез ее обратно в гациенду и намекнул, что, быть может когда она останется там некоторое время и обдумает хорошенько, то изменит свое намерение.

— Она будет твоей, если ты сумеешь обделать дело, — сказал дон Алехандро. — Ведь ты — Вега и поэтому лучшая партия в стране. Будь же хоть наполовину ухаживателем, и сеньорита будет твоей. Что за кровь течет в твоих жилах? Мне бы хотелось открыть одну из них и посмотреть.

— Не можем ли мы оставить на время это свадебное дело? — спросил дон Диего.

— Тебе двадцать пять лет. Я был уже не молод, когда ты родился. Скоро я отправлюсь к праотцам. Ты мой единственный сын и наследник, ты должен иметь жену и потомство. Неужели же семье Вега вымереть от того, что у тебя вода вместо крови? Найди себе жену в течение трех месяцев, и жену, которую я смогу принять в семью, или же я оставлю все свое состояние францисканцам, когда умру.

— Отец мой!

— Я говорю серьезно. Очнись! Я хотел бы, чтобы ты обладал хоть наполовину мужеством и духом этого сеньора Зорро, этого разбойника! Он имеет принципы и сражается за них. Он помогает беспомощным и мстит за угнетаемых. И я приветствую его! Я лучше предпочел бы, чтобы мой сын был на его месте, подвергаясь риску быть убитым или захваченным, нежели иметь тебя, лишенного жизни мечтателя, мечты которого, кроме того, еще и ничего не стоят.

— Отец мой! Я был послушным сыном!

— Я предпочел бы, чтобы ты был необузданным, это было бы более естественным, — вздохнул дон Алехандро. — Я лучше посмотрел бы сквозь пальцы на какие-нибудь дурные проявления молодости, чем видеть это отсутствие жизни. Встряхнись, молодчик! Вспомни, что ты Вега! Я в твои годы не был посмешищем. Я был готов сражаться по мановению пальца, влюблялся в каждую пару сверкавших глазенок, готов был поспорить с каждым кабальеро в любом спорте. Ха!

— Я прошу вас не говорить мне «ха!», отец. Мои нервы натянуты до крайности.

— Ты должен быть больше мужчиной!

— Попытаюсь сделать это непременно, — сказал дон Диего, слегка потягиваясь на стуле. — Я надеялся избежать этого, но по-видимому не удастся. Придется свататься к сеньорите Лолите, как другие люди сватаются к девушкам. Вы действительно имели ввиду то, что сказали о нашем состоянии?

— Да, — подтвердил дон Алехандро.

— Тогда я должен встряхнуться. Было бы совсем нехорошо упустить такое богатство из нашей семьи. Я обдумаю все это мирно и спокойно сегодня ночью. Может быть, я смогу поразмыслить обо всем вдали от села. Клянусь святыми!..

Последнее восклицание было вызвано шумом перед домом. Дон Алехандро и его сын услышали, как несколько всадников остановились перед дверями. До них донеслись окрики, звон уздечек и бряцание шпаг.

— Во всем мире нет покоя, — произнес дон Диего с усилившейся мрачностью.

— Похоже на то, что там человек десять, — сказал Дон Алехандро.

Так и было на самом деле. Слуга открыл дверь, и в большую комнату вошли десять кабальеро со шпагами и пистолетами.

— Ха, дон Алехандро! Мы покорнейше просим вашего гостеприимства! — крикнул идущий впереди.

— Вы и без просьбы имеете его, кабальеро. Каким ветром занесло вас сюда?

— Мы преследуем сеньора Зорро, этого разбойника.

— Клянусь святыми! — воскликнул дон Диего. — Даже здесь нельзя скрыться от этого! Насилие и кровопролитие!

— Он отстегал судью за то, что тот приговорил брата Филиппа к наказанию плетьми, отстегал также толстого хозяина трактира, и в то же время сражался с десятком людей, потом он ускакал, и мы образовали отряд по его преследованию. Нет ли его тут по соседству?

— Нет, насколько мне известно, — сказал дон Алехандро. — Мой сын прибыл с шоссе только недавно.

— А вы не видели молодца, дон Диего?

— Нет, не видел, — ответил дон Диего. — Это было единственным счастием на моем пути.

Дон Алехандро послал за слугами, и теперь кружки с вином, маленькие печенья стояли на длинном столе, а кабальеро начала есть и пить. Дон Диего прекрасно знал, что это означало. Преследование разбойника подошло к концу, их энтузиазм испарился. Они просидят за столом его отца и прогуляют всю ночь напролет, постепенно пьянея будут кричать, петь, рассказывать разные истории, а утром ускачут обратно в Рейна де Лос-Анжелес, подобно многим героям того же сорта.

Это было привычно. Погоня за сеньором Зорро служила только предлогом для веселого времяпрепровождения.

Слуги внесли громадные каменные кувшины, наполненные редким вином, и поставили их на стол, а дон Алехандро приказал принести также и мяса. Молодые кабальеро имели слабость к такого рода развлечениям у дона Алехандро, так как добрая жена его умерла несколько лет назад, и в доме не было женщин, за исключением служанок. Поэтому они могли шуметь, сколько им было угодно, в течение целой ночи.

Спустя некоторое время они отложили в сторону пистолеты и шпаги, а дон Алехандро приказал слугам отнести оружие в дальний угол, так как он не желал ссоры под пьяную руку и жертв в своем доме.

Дон Диего пил и беседовал с ними некоторое время, а потом сел в сторону и слушал разговоры с таким видом, как будто бы подобное безумие раздражало его.

— Ну и повезло же сеньору Зорро, что мы не встретились с ним, — кричал один. — Любого из нас было бы достаточно, чтобы справиться с этим молодцом. Если бы солдаты оказались на высоте, он был бы давно уже захвачен.

— Ха! Если бы я только имел случай поймать его! — воскликнул другой. — Но как выл хозяин, когда его стегали плетью!

— Он уехал в этом направлении? — спросил дон Алехандро.

— Мы не уверены в этом. Он отправился по дороге в Сан-Габриель, и тридцать человек погнались за ним. Мы разделились на три отряда и поехали в различных направлениях. Я предполагаю, что одному из этих отрядов выпадет удача схватить его. А наша самая лучшая удача — в том, что мы очутились здесь.

Дон Диего встал.

— Сеньоры, я знаю вы извините меня, если я удалюсь, — сказал он. — Я устал от путешествия.

— Конечно! — крикнул один из его друзей. — А когда вы отдохнете, приходите снова к нам и будем веселиться.

Все засмеялись, а дон Диего, церемонно поклонившись, увидел, что некоторые едва могли подняться на ноги, чтобы поклониться в ответ. Потом отпрыск дома Вега поспешно вышел из комнаты с глухонемым слугой, следовавшим за ним по пятам.

Он вошел в комнату, которая бывала всегда приготовлена для него и где уже горела свеча, закрыл дверь за собой, а Бернардо растянулся на полу перед дверью во весь свой громадный рост, чтобы охранять своего господина в течение ночи.

В большой гостиной отсутствие дона Диего было едва заметно. Его отец нахмурился и покручивал свои усы, так как ему хотелось бы, чтобы его сын был похож на других молодых людей. В своей молодости он никогда не покидал подобной компании рано вечером. Еще раз вздохнув, он пожалел, что святые не дали ему сына с красной кровью в жилах.

Теперь кабальеро пели хором популярную любовную песенку, и их нескладные голоса наполняли собою громадную комнату. Дон Алехандро улыбался, слушая их, так как это напоминало ему его собственную молодость.

Они развалились на стульях и скамейках по обеим сторонам длинного стола, ударяя по нему своими кружками во время пения и иногда разражаясь взрывами громкого смеха.

— Если бы только этот сеньор Зорро очутился здесь! — закричал один их них.

Голос у двери ответил им:

— Сеньоры, он здесь!

Глава XXV

Лига образована

Песня оборвалась, смех затих. Все присутствовавшие замигали глазами и оглядывались вокруг. Сеньор Зорро стоял как раз посреди двери, войдя через веранду, незамеченный ими. На нем был длинный плащ и маска, в одной руке он держал свой проклятый пистолет, и его дуло было направлено на стол.

— Так вот каково поведение людей, преследующих сеньора Зорро и надеющихся захватить его! — сказал он. — Ни одного движения, иначе полетит свинец! Ваше оружие, я замечаю, находится в углу. Я мог бы убить некоторых из вас и уйти, прежде чем вы успели бы достать его!

— Это он! Это он! — кричал один из пьяных кабальеро.

— Ваш шум можно услышать за милю отсюда, сеньоры. Что за пародия на преследование человека! Это таким-то образом вы исполняете свой долг? Почему вы остановились, чтобы повеселиться, в то время как сеньор Зорро разъезжает по большой дороге?

— Дайте мне мою шпагу и пустите меня сразиться с ним! — крикнул один.

— Если я и позволю вам взять шпагу, то все равно вы будете неспособны стоять на ногах, — ответил разбойник. — Неужели вы думаете, что среди вас найдется хоть один, который смог бы сразиться со мною в настоящую минуту?

— Здесь есть один! — крикнул дон Алехандро громким голосом, вскочив на ноги. — Я открыто говорю, что я восхищался некоторыми из ваших поступков, сеньор, но теперь вы вошли в мой дом и оскорбляете моих гостей, и я должен призвать вас к ответу!

— У меня нет никакой причины для ссоры с вами, дон Алехандро, и у вас также, — сказал сеньор Зорро. — Я отказываюсь скрестить шпаги с вами. Но я говорю только немного правды этим господам!

— Клянусь святыми, я заставлю вас!

— Один момент, дон Алехандро! Сеньоры, этот престарелый кабальеро хочет сражаться со мною, а это означает рану или смерть для него. Допустите ли вы это?

— Дон Алехандро не должен сражаться за нас! — крикнул один из кабальеро.

— Тогда позаботьтесь, чтобы он занял свое место, и да будет воздана ему полная честь!

Дон Алехандро выступил вперед, но двое кабальеро вскочили и упросили его отойти, доказывая, что его честь не затронута, раз он предложил биться. Неохотно и со злобой дон Алехандро подчинился.

— Достойный отряд молодых бойцов! — усмехнулся сеньор Зорро.

— Вы пьете вино и веселитесь, в то время, как вокруг вас царит несправедливость. Возьмите шпаги и уничтожьте угнетение! Изгоните воров-политиканов из страны! Защитите братьев, работа которых дала нам эти обширные земли. Будьте мужчинами, а не пьяными щеголями!

— Клянусь святыми! — крикнул один из них и вскочил на ноги.

— Назад, или я стреляю! Я пришел не для того, чтобы сражаться с вами в доме дон Алехандро, которого слишком уважаю. Я пришел высказать вам всю правду. Ваши семьи могут поставить или сбросить губернатора. Соединитесь для благородной дели, кабальеро, и наполните свою жизнь высоким смыслом. Вы бы сделали это, если бы не боялись. Вы ищете приключений? Сражаясь с несправедливостью, вы найдете их в изобилии.

— Клянусь святыми — вот это была бы авантюра! — крикнул один в ответ.

— Смотрите на это, как на авантюру, если вам нравится, все же вы сделаете что-нибудь хорошее. Посмеют ли политиканы встать против вас, потомков наиболее могущественных родов? Объединитесь и создайте себе имя. Заставьте бояться себя вдоль и поперек страны!

— Это будет изменой…

— Сбросить иго тирана не измена, кабальеро! Значит ли это, что вы боитесь?

— Клянемся святыми, нет! — крикнули они хором.

— Тогда становитесь!

— Вы поведете нас?

— Да, сеньоры.

— Постойте, вы какого происхождения?

— Я кабальеро, такой же хорошей крови, как и каждый из вас здесь, — сказал им сеньор Зорро.

— Ваше имя? Где находится ваша семья?

— Эти вещи должны пока остаться в тайне. Я дал вам слово!

— Ваше лицо?..

— Оно должно остаться под маской некоторое время, сеньоры!

Они вскочили на ноги и начали громко приветствовать его.

— Стойте! — крикнул один. — Это некорректно по отношению к дону Алехандро. Он может быть, не сочувствует нам, а мы строим планы и заговоры в его жоме.

— Я вполне сочувствую вам, кабальеро, и окажу вам свою поддержку, — сказал дон Алехандро.

Крики восторга наполнили громадную комнату. Никто не сможет противостоять им, если дон Алехандро Вега будет с ними. Даже сам губернатор не осмелится противиться им.

— Сделка сделана! — кричали они. — Мы назовем себя мстителями. Мы поедем вдоль Эль Камино Реаль и нагоним страху на тех, кто грабит честных людей и угнетает туземцев! Мы выгоним воровских политиканов!

— И тогда вы будете настоящими кабальеро, рыцарями, защищающими слабых, — сказал сеньор Зорро. — Вы никогда не раскаетесь в своем решении, сеньоры. Я буду руководить вами, я поведу вас и обещаю вам лояльность, требуя того же и от вас. Я также требую повиновения моим приказаниям!

— Что мы должны делать? — кричали они.

— Пусть это останется тайной. Утром вернетесь в Рейна де Лос-Анжелес и скажите, что вы не нашли сеньора Зорро, скажите лучше, что вы не поймали его, это будет правдой. Будьте наготове соединиться в отряд и отправиться в путь. Я пришлю известие, когда настанет время.

— Каким образом?

— Я знаю всех и могу передать весть одному из вас, а он сможет предупредить остальных. Принято это?

— Принято! — громко закричали они.

— Тогда я покину вас пока. Вы останетесь в этой комнате, ни один из вас не попытается последовать за мной. Это — приказ. Покойной ночи, кабальеро!

Он поклонился им, распахнул дверь, стремительно вышел и с шумом захлопнул дверь. Они слышали стук лошадиных копыт на дороге.

Несколько протрезвившись благодаря переговорам о новом решении, и поняв его значение, они подняли кружки с вином, стали пить за свою новою лигу, за уничтожение мошенников и воров, за сеньора Зорро, «Проклятие Капистрано», за дона Алехандро Вега. Потом они снова уселись и начали говорить о злоупотреблениях, которые необходимо было уничтожить, причем каждый из них знал достаточно подобных случаев.

А дон Алехандро сидел в углу одиноко, огорченный тем, что его единственный сын спал в доме и не имел достаточно красной крови, чтобы принять участие в таком предприятии, когда по всем правилам он должен был бы быть тут одним из вождей.

Как будто для того, чтобы усилить его горе, а эту минуту дон Диего медленно вошел в комнату, протирая глаза и зевая с видом потревоженного человека.

— Совершено невозможно человеку заснуть в этом доме сегодня, — сказал он, — Дайте мне кружку вина, и я сяду с вами. Что было причиной ваших радостных восклицаний?

— Сеньор Зорро был здесь, — начал его отец.

— Разбойник? Был здесь? Клянусь святыми! Это выше человеческих сил!

— Садись, сын мой, — сказал дон Алехандро. — Тут кое-что произошло. Теперь тебе представляется случай показать, какого сорта кровь течет в твоих жилах.

Голос дона Алехандро звучал очень решительно.

Глава XXVI

Соглашение

Остаток ночи кабальеро проведи в громком хвастовстве тем, что они намеревались предпринять, и в составлении планов, которые должны были быть предложены сеньору Зорро на его одобрение; и хотя они видимо смотрели на этот вопрос, как на шутку и повод для приключений, тем не менее в их манере чувствовалось просыпавшееся серьезное настроение. К тому же они хорошо знали положение вещей и понимали, что дела обстояли не так, как должны были бы обстоять. И действительно, кабальеро следовало быть для всех образцом, примером честности и справедливости; они часто думали об этом, но ничего не предпринимали, потому что не были организованы и не имели вождя, и каждый молодой кабальеро ждал, чтобы другой подал пример и положил начало. Но сеньор Зорро явился в удачный психологический момент, и дело было сделано.

Дона Диего ознакомили с положением вещей, и его отец также подтвердил, что сын должен принять участие в соглашении и проявить себя мужчиной. Дон Диего долго возмущался и заявил, что такая вещь причинит ему смерть, но все же он сделает это ради отца.

Рано утром кабальеро съели завтрак, который дон Алехандро велел приготовить для них, и потом направились обратно в Рейна де Лос-Анжелес. Дон Диего ехал с ними. Решено было ничего не говорить о тайных планах. Они решили набрать рекрутов из тех тридцати, которые отправились в погоню за сеньором Зорро. Знали, что некоторые охотно присоединятся к ним, тогда как другие — истинные приверженцы губернатора — должны быть в неведении относительно всего предполагавшегося.

Ехали медленно, за что дон Диего выразил им свою благодарность. Бернардо все так же следовал за ним на муле, немножко огорченный тем, что дон Диего не остался дольше в доме своего отца. Бернардо знал, задумано что-то важное, но он, конечно, не мог догадаться что именно, и сожалел, что не мог, подобно другим людям, ни слышать, ни говорить.

Когда они достигли площади, то увидели, что два других отряда уже находились там. Они не нашли разбойника. Некоторые из них объявляли, что видели его в отдалении, а один рассказывал, что он выстрелил в него, на что кабальеро, бывшие в доме дона Алехандро, прикусили языки и многозначительно взглянули друг на друга.

Дон Диего покинул своих товарищей и поспешил домой, где освежился и переоделся. Он отпустил Бернардо на кухню, где тот должен был ожидать зова хозяина. Затем приказал подать себе экипаж. Это была одна из самых великолепных карет в Эль Камино Реаль, и почему дон Диего купил ее, всегда оставалось тайной. Один говорила, будто он сделал это с целью показать свое богатство, в то время как другие заявляли, будто один агент так надоел ему, что дон Диего купил у него эту карету лишь бы отвязаться.

Дон Диего вышел из дому, одетый во все лучшее, но не успел сесть в экипаж. Снова поднялась суматоха на площади, так как туда прибыли сержант и его кавалеристы. Человек, которого капитан Рамон послал за ними, легко настиг отряд, ибо он ехал медленно и не успел еще добраться до шоссе.

— Ха! Дон Диего, мой друг! — крикнул Гонзалес. — Все еще живете в этом беспокойном мире?

— По необходимости, — ответил дон Диего. — Поймали вы этого сеньора Зорро?

— Эта прелестная птичка улетела от нас, кабальеро. Видимо он свернул в Сан-Габриель этой ночью, в то время как мы охотились за ним по направлению Палас. Но ладно! Маленькая ошибка ничего не значит! Тем значительнее будет наша месть, когда мы его найдем.

— А что вы сейчас будете делать, сержант?

— Мои люди освежаются, а потом мы поедем в Сан-Габриель. Говорят, что разбойник находится в этой местности, хотя около тридцати знатных молодых людей не могли найти его прошлой ночью, после того как он приказал высечь судью. Наверное прятался по кустам и смеялся, когда кабальеро проезжали мимо.

— Да будет ваша лошадь быстра, а ваша рука сильна! — пожелал дон Диего и сел в экипаж. Две великолепные лошади были впряжены в него и кучер-туземец, в богатой ливрее, управлял ими. Дон Диего откинулся на подушки и полузакрыл глаза, когда карета тронулась. Кучер проехал через площадь, повернул на большую дорогу и направился к гациенде дона Карлоса Пулидо.

Сидя на веранде, дон Карлос увидел приближавшуюся великолепную карету, тихо проворчал что-то себе под нос, потом встал и поспешил в дом к жене и дочери.

— Сеньорита, дон Диего едет, — сказал он. — Я говорил с тобой об этом молодом человеке и надеюсь, что ты обратила внимание на мои слова, как подобает послушной и почтительной дочери.

Затем он повернулся и снова вышел на террасу, а сеньорита кинулась в свою комнату и со слезами бросилась на кушетку. Как ей хотелось бы почувствовать хоть немного любви к дону Диего и выйти за него замуж! Это восстановило бы положение ее родителей, но все же она ощущала, что не может этого сделать.