Всадники Перна (№2) - Странствия дракона

 – Значит, поколения жителей холдов были на правильном пути. И теперь их мечта близка к осуществлению. Эти создания, подобно драконам, пленяют сердца людей… – Брекки смущенно улыбнулась, и вдруг вскинула на Ф'нора заблестевшие глаза: – Подумай только – у каждого обитателя холда будет свой крохотный дракон… Неплохо, верно?

– Брекки, неужели ты думаешь, что очаровательные ящерки сумеют вселить в сердце Мерона Наболского или Винсета из Нерата любовь к всадникам? – подавляя желание рассмеяться, Ф'нор покачал головой. «Девичьи мечты… Эта Брекки – тихий омут, где пловца подстерегает множество неожиданностей.»

Девушка обожгла Ф'нора столь суровым взглядом, что он пожалел о своих словах.

Г'сел нерешительно кашлянул.

– Прости, Ф'нор… Я думаю, Брекки права. Я родился в холде, ты – в Вейре. Ты не можешь представить, что я чувствовал, мечтая о всадниках, о драконах… Я не знал, что тоже способен на такое – пока не прошел Запечатление с Ротом. – Он сделал паузу, снова переживая этот момент, лицо его озарилось улыбкой. – Стоило бы попробовать… – Пусть файры бессловесны… они не драконы, и многого не понимают… Все равно, стоит попробовать. Взгляни, Ф'нор, какое очаровательное создание сидит на моем плече… Эта кроха меня обожает… Он был готов вцепиться в лицо Госпожи Вейра, лишь бы не покидать меня… Ты, всадник, привык к подобному с детства… Ты не понимаешь, как… как захватывает эта общность чувств человека, рожденного за пределами Вейра.

Ф'нор поглядел вокруг – на Брекки, на Миррим, на остальных всадников. – Неужели вы все – из холдов? Я не представлял себе… Если человек становится всадником, то так быстро забываешь, что когда-то он принадлежал и другому роду…

– Я выросла в мастерской, – произнесла Брекки, – но все, что сказал Г'сел, верно и для холда, и для цеха.

– Может быть, стоит подсказать Т'бору, что патрули Южного теперь должны наблюдать не только за небом, но и за пляжами на побережье? предложил Ф'нор с хитрой усмешкой.

– Не беспокойся… До такого Килара додумается сама… – едва слышно пробормотал тоненький голосок – кажется, из угла, где Миррим баюкала своего раненого файра.

Глава 5

Середина утра в холде Руат; ранний вечер в Вейре Бенден

Удовольствие Джексома от полета на драконе, от том, что его пригласили в Вейр Бенден, было подпорчено сердитым замечанием опекуна. Джексому дали понять, что нельзя заставлять Лайтола беспокоиться за него и что его, Джексома, безопасность является гораздо более важным делом, чем вредная детская привычка убегать в неиспользуемые, пустынные коридоры холда и бродить там часами. После таких выговоров Джексом всегда бывал подавлен. Он не собирался раздражать Лайтола, но, казалось, никогда не сможет угодить ему, как бы ни старался. Существовало множество вещей, которые он, Джексом, лорд холда Руат, должен знать, делать, понимать, что голова просто шла кругом – так что ему приходилось скрываться там, где он мог снова стать самим собой, где мог думать. А единственным уединенным местом, куда никто не придет, не побеспокоит, не прервет твоих размышлений, были глубокие туннели и переходы, выдолбленные в самой толще скального монолита – который, собственно, и являлся холдом Руат. И хотя там он мог заблудиться или попасть в какую-нибудь ловушку, Джексом не думал об опасности (правда, ни в памяти людей, ни в архивах холда не сохранилось данных о случаях оседания руатских пещер). Он превосходно ориентировался в этом лабиринте. Кто знает? В один день его исследования могли спасти Руат… От захватчика – вроде Фэкса, его отца… Здесь у Джексома обычно случалась заминка. Отец, которого он никогда не видел, и мать, умершая при родах, – они сделали его лордом Руата. Хотя мать сама происходила из Крома, а отец – из холда Плоскогорья. Лишь Лесса – та, которая была теперь Госпожой Вейра Бенден, являлась последней законной наследницей руатской династии. Тут существовало неясное ему противоречие.

Сейчас Джексом переменил одежду – с потрепанного повседневного платья на прекрасный новый наряд – штаны, рубаху, верхнюю кожаную куртку, высокие, до колен, сапоги. Но даже все эти одежды не спасают от чудовищного холода Промежутка. Джексом содрогнулся от ужаса. Кажется, что тебя подвесили где-то вне пространства и времени… Горло оледенело, внутренности смерзлись, и ты боишься лишь одного – не увидеть вновь света дня… или даже ночную тьму, в зависимости от времени суток в том месте, куда направляешься. Однако он все же завидовал Фелессану – хотя не было никаких гарантий, что его друг пройдет Запечатление и станет всадником. Но Фелессан жил в Вейре – в Вейре Бенден, и у него были мать и отец, и всадники окружали его, и… – Лорд Джексом! – Зов Лайтола донесся с большого внешнего двора холда Руат, и мальчик бросился туда, вдруг испугавшись, что опекун улетит без него.

– "Всего лишь зеленый, – подумал Джексом с некоторым разочарованием.

– Могли бы послать, как минимум, коричневого – для Лайтола, управляющего Руатом, который сам был раньше всадником." Затем Джексома охватило раскаяние: Ларт, дракон – Лайтола, погиб, и с ним умерла половина души человека; мрачной тенью бродит он теперь среди живых, не в силах забыть свою потерю. Для него полет на чужом драконе, какого цвета бы он ни был, – тяжкое испытание.

Зеленый всадник добродушно усмехнулся, когда Джексом вскарабкался по передней ноге на спину зверя.

– Доброе утро, Джералт, – сказал удивленно юный лорд – всего два Оборота назад он играл с этим юношей в Нижних Пещерах. Теперь прежний подросток превратился в настоящего всадника.

– Зови его Д'ралт, лорд Джексом, – поправил Лайтол своего воспитанника.

– Все в порядке, Джексом, – сказал Д'ралт и затянул вокруг талии мальчика предохранительный пояс.

Джексом был готов утопиться; Лайтол сделал ему замечание в присутствии Дже… нет, Д'ралта, а сам он забыл о почетном имени молодого всадника! Он уже не испытывал ни восторженного трепета при взлете, ни удовольствия от вида больших башен Руата, провалившихся вниз, от созерцания долины, извилистой, словно гибкая шея дракона. Но пока они кругами поднимались вверх, Джексом, чтобы сохранить равновесие, прижал ладони к неожиданно мягкой коже зверя; тепло огромного тела, казалось, успокоило его. Затем он увидел растянувшихся в ряд крестьян на полях – задрав головы, люди смотрели вверх, на дракона. Знают ли эти хвастливые мальчишкой из холда, что он, Джексом, лорд Руата, мчится на его спине? Джексом снова пришел в себя.

Стать всадником… Что может быть на свете прекрасней этой мечты! Джексома охватила жалость к Лайтолу – он обладал этим счастьем и утратил его… Ему, наверное, так мучительно парить в небе на чужом драконе… Если бы он мог помочь своему воспитателю! Лайтол был справедливым, и если он требовал, чтобы Джексом стал совершенством во всех отношениях, то лишь потому, что альтернативы не существовало. Джексом – лорд холда Руат; большая честь – не меньшая, чем стать всадником.

Раздумья Джексома были внезапно прерваны – дракон вошел в Промежуток.

«Медленно сосчитать до трех, – мелькнуло в голове Джексома, – и все закончится.» Он потерял ощущения света и звука – и даже не чувствовал мягкую кожу зверя под ладонями. Он попытался считать, но не смог. Его сознание тоже казалось застывшим, замороженным; но в тот момент, когда он был готов взорваться воплем ужаса, прохладный вечерний воздух заполнил легкие. Они парили над Бенденом, и никогда еще чаша Вейра, с ее обрывистыми стенами, расцвеченными лучами солнца, не казалась столь гостеприимной. Черные отверстые пасти туннелей, ведших в логова драконов, беззвучно приветствовали ошеломленного, дрожащего владетеля Руата.

Когда дракон по спирали спускался вниз, Джексом различил бронзового Мнемента – самого громадного дракона, когда-либо появлявшегося на свет из яйца, – который отдыхал на карнизе своего вейра. О н а, золотая королева Бендена, была на площадке рождений, – догадался Джексом. Там, на теплых песках, под сводами необъятной пещеры, зрела новая кладка. Скоро Запечатление… В кладке есть королевское яйцо. Джексом слышал, что во время Поиска была отобрана одна из руатских девушек. Госпожа Бендена тоже из Руата. Его холд дал Перну много Повелительниц… Мардра, конечно, не столь прославлена, как Лесса или Морита, но и она из Руата. У нее, правда, были забавные представления о холде… и она всегда раздражала Лайтола. Джексом знал это наверняка – он видел, как начинает в ее присутствии дергаться в тике щека опекуна. При Лессе этого не было. Но она давно уже не появлялась в Руате.

Когда они в очередной раз повернули, юный лорд Руата увидел Госпожу Вейра Бенден. Вместе с Ф'ларом она стояла на карнизе королевского вейра. Зеленый испустил переливчатую трель; в ответ раздался низкий рык Мнемента. Грохочущее эхо заметалось меж стен чаши. Значит, Рамота, королева, уже знает об их прибытии.

Джексом почувствовал себя гораздо уверенней – особенно, когда заметил маленькую фигурку, промчавшуюся по дну котловины к лестнице, что вела в королевский вейр. Фелессан! Его друг! Они не виделись несколько месяцев. Джексом не возражал бы, длись полет бесконечно, но ему не терпелось встретиться с Фелессаном.

Под строгим взглядом Лайтола лорд Руата с некоторой нервозностью отдал положенные поклоны Госпоже и Предводителю Вейра. Он часто репетировал эти церемониальные движения, и, безусловно, питал искреннее почтение к Лессе и Ф'лару; но сейчас, путаясь в словах традиционного приветствия, чувствовал себя глупо.

– Ты здесь! Ты здесь! Я сказал Гандидану, что ты здесь! – Фелессан, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел на карниз и бросился к другу, едва не сбив Джексома с ног. Фелессан был на три Оборота младше, но он родился в Вейре и мог бы уже набраться хороших манер – тем более, что Лесса и Ф'лар, по обычаю, передали его на воспитание приемной матери. Может быть, придирки Мардры нельзя считать несправедливыми? Она всегда говорила, что манеры людей из новых Вейров оставляют желать лучшего.

Фелессан, словно почувствовав молчаливое осуждение приятеля, подтянулся и с похвальной любезностью склонился перед Лайтолом.

– Добрый день, господин мой Лайтол. Прими мою благодарность за то, что ты взял с собой лорда Джексома. Можем мы идти?

И прежде чем кто-нибудь из взрослых успел ответить, он схватил Джексома за руку и потащил к лестнице.

– Не лезь куда не следует, Джексом, – напутствовал их Лайтол.

– Здесь трудно влипнуть в какую-нибудь историю, – засмеялась Лесса.

– Сегодня утром я облазил весь холд, пока разыскал его в заброшенных коридорах…

«Ну почему Лайтол должен обо всем рассказывать Лессе?» – Джексом застонал про себя, вспомнив укоризненный взгляд опекуна.

– Ты что-нибудь нашел? – спросил Фелессан, как только они одолели лестницу.

– Нашел?

– Да, в тех заброшенных коридорах, – глаза Фелессана расширились, в голосе зазвучали интонации Лайтола.

Джексом с разбега пнул булыжник и, оценив расстояние, на которое отлетел камень, довольно кивнул.

– О, только пустые комнаты и переходы, полные пыли и мусора. Старый туннель никуда не ведет… там тупик. Ничего стоящего.

– Пойдем, Джекс.

Загадочный тон Фелессана заставил Джексома повнимательнее взглянуть на приятеля.

– Куда?

– Я кое-что покажу тебе.

Мальчик повел Джексома в Нижние Пещеры, в главный зал – большое помещение со сводчатым потолком, служившее местом трапез и вечерних бесед. В воздухе витали запахи теплого хлеба и тушеного мяса. Приготовления к обеду шли полным ходом; столы были уже накрыты, женщины и девушки суетились вокруг, не забывая работать языками. Фелессан, прошмыгнув мимо длинного стола, ухватил с тарелки пригоршню сырых овощей.

– Не растаскивай обед, ты, недомерок! – закричала одна из женщин, замахиваясь половником вслед удиравшей парочке. – Доброго здоровья тебе, лорд Джексом, – добавила она тоном ниже.

Отношение обитателей Вейра к нему и Фелессану не переставало удивлять Джексома. Разве Фелессан не был так же высокороден, как и лорд холда? Но – никто за ним постоянно не присматривал, никто не боялся, что он вдруг рассыплется на части.

– Ты счастливый, – вздохнул Джексом, прожевав свою долю из добычи приятеля.

– Почему? – с удивлением спросил Фелессан.

– Ты… ты живешь, просто живешь, и все…

Фелессан пожал плечами, довольно хрупая сочный клубень. Он повел Джексома дальше, в следующее помещение, которое было ненамного меньше главного зала – только потолок пониже. Широкий каменный балкон с перилами опоясывал его на высоте двух человеческих ростов; с него можно было попасть в отдельные спальни, кольцом окружавшие пещеру. Ее основная часть предназначалась для разных домашних дел, но сейчас у прялок и ткацких станков никого не было видно – женщины собирали обед. Возле большого бассейна в дальнем конце пещеры группа мальчишек примерно одного с Фелессаном возраста собралась в тесный кружок. Один из них отпустил какую-то шутку – громко, специально-для-того-чтобы-ее-услышали, но, к счастью, все потонуло во взрывах громкого хохота.

– Пойдем, Джексом, скорей! Пока кто-нибудь из этих сосунков не увязался за нами.

– Но куда?

Фелессан повелительно взмахнул рукой, призывая друга к молчанию. Он быстро посмотрел назад, словно боялся, что за ними станут следить, и со всех ног бросился по полутемному коридору. Чтобы не отстать, Джексом ускорил шаги.

– Эй, я не хочу и тут попасть в переделку, – сказал он, сообразив, что Фелессан уводит его все глубже и глубже в лабиринт коридоров. Одно дело, в соответствии с понятиями Джексома, искать приключений в родном холде, но совсем другое – вторгаться непрошеным гостем в чужой дом, тем более – в Вейр. Это походило на святотатство; так говорил его опекун, сам бывший всадник. И если Джексом сумел бы выдержать его гнев, то он ни за что, ни за что не рискнул бы рассердить Лессу… или, – произнес он мысленно, – самого Ф'лара!

– В переделку? Нас никто не поймает. Все слишком заняты обедом. И потом… мне тоже придется остаться, если ты не пойдешь, – мальчишка хитро усмехнулся. – Ну, давай!

Они вышли к развилке; левый проход вел глубже в Вейр, другой, почти неосвещенный, заворачивал вправо. Джексом заколебался. Было ясно, что этот коридор давно не использовали. Кто станет жечь зря масло в светильниках?

– Что случилось? – спросил Фелессан, покосившись на своего нерешительного гостя. – Боишься?

– Боюсь? – Джексом быстро шагнул и приятелю. – При чем здесь страх?

– Тогда идем. И потише…

– Почему? – спросил Джексом шепотом.

– Увидишь. Только не шуми, ладно? И возьми это.

Из-под полы куртки Фелессан достал два маленьких светильника. Запалив фитили от пламени ближайшего факела, он сунул один светильник в руки Джексому, другой оставил у себя. Сколько бы возражений ни роилось в голове руатского лорда, мерцавший в глазах приятеля вызывающий огонек решил дело. И когда Фелессан, повернувшись, двинулся по темному коридору, Джексом пошел за ним. Видимо, это место давно не посещалось взрослыми; в пыли, покрывавшей пол, были видны только следы маленьких ног. Фелессана? И куда они ведут?

Мальчики миновали ниши с наглухо запертыми дверями; их бронзовые потемневшие створки отсвечивали в слабом пламени светильников, бросая на стены зловещие блики. Почему Фелессан не взял светильники побольше? В этих скоро кончится масло… Долго ли им еще идти? Джексому не хотелось бы бродить по заброшенным залам и пустым коридорам без света… Сердце его учащенно билось, пугающие тени метались по стенам, воображение населяло каждый темный угол неведомой опасностью… Но он ни о чем не спрашивал. Что тут было раньше, для чего предназначался весь этот лабиринт в глубоком чреве Вейра? Слева выплыл огромный прямоугольник мрака… вход в какую-то гигантскую пещеру. Джексом судорожно сглотнул, но Фелессан целеустремленно шагал дальше; слабый огонек его светильника виднелся впереди, у разверстого зева бокового прохода.

– Поторопись, – резко приказал он.

– Зачем? – Джексом с удовольствием отметил, что голос его не дрожит.

– Потому что в это время о н а всегда ходит к озеру… и это единственная возможность для нас.

– Возможность? Для чего? И кто это – она?

– Рамота, тугодум. – Фелессан неожиданно остановился, и Джексом налетел на него. Огонь светильника заколебался, замерцал, потом язычок пламени снова стал ровным.

– Рамота?

– Конечно! Или ты боишься пробраться туда, где можно поглядеть на яйца?

– На ее яйца? Честно? – благоговейный ужас боролся в душе Джексома с жадным любопытством. Как будут завидовать мальчишки Руата!

– Честно! Пойдем, скорей!

Теперь Джексом без страха шел по незнакомым коридорам – конец пути обещал так много. К тому же Фелессан, видимо, хорошо знал дорогу. Их ноги взбивали пыль, что копилась тут сотни Оборотов; огоньки светильников стали почти не видны, но впереди показался слабый проблеск света.

– Нам туда, – показал Фелессан.

– А ты был когда-нибудь на Запечатлении?

– Еще бы! Вся наша братия глядела на последнее… ого-го, там было на что посмотреть! Так здорово! Сначала яйца раскачивались туда-сюда, а потом появились трещины, такие большие… Понимаешь, крак! – и вниз по яйцу, вот так… – Фелессан провел пальцем по округлому корпусу своего светильника; его глаза горели от возбуждения. – А потом, потом… – голос мальчика упал до драматического шепота, – одно огромное, величиной с целого дракона, вдруг как расколется… и оттуда – голова.. Знаешь, какого цвета был первый?

– Разве цвет нельзя определить по скорлупе?

– Нет, только у королев… Их яйца – самые большие и светятся по особенному… Ну, увидишь.

Джексом сглотнул, чувствуя, что теперь ничто его не остановит. Ни один мальчишка в холде не видел яиц дракона, не был на Запечатлении… Если немного приврать…

– Эй, не наступай мне на пятки, – прошипел Фелессан.

Пятно света впереди стало ярче, увеличилось и блестящим неправильным прямоугольником легло на противоположную стену. Смешавшись с ним, желтоватый свет глиняных ламп позволил различить конец коридора – груду камней, смешанных с песком. Древний оползень… Но Джексома это уже не волновало. Он мог разглядеть пестрые яйца дракона, созревающие на теплых песках площадки рождений! Щель в стене, к которой приникли мальчишки, была достаточно широка для двоих. Джексом смотрел, как зачарованный.

– А где королевское яйцо? – спросил он благоговейным шепотом.

– Теперь можешь говорить громче. Понял? Видишь, площадка пуста. Рамота уже ушла к озеру.

– Где же королевское яйцо? – повторил Джексом, со стыдом услышав собственный срывавшийся голос.

– Отсюда не видно… Оно там, с другой стороны…

Джексом вытянул шею, пытаясь поймать блеск золотого яйца.

– Ты очень хочешь его увидеть?

– Еще бы! Когда шел Поиск, из нашего холда взяли Талину… она будет Госпожой Вейра… Королевы всегда выбирают девушек из Руата.

Фелессан пристально посмотрел на приятеля, потом пожал плечами. Повернувшись боком, он втиснулся в щель и ловко проскользнул меж зазубренных камней.

– Давай! – хриплым шепотом поторопил он друга.

Джексом подозрительно уставился на щель. Он был крупнее и выше Фелессана. Сопоставив размеры своего тела и щели, он сделал глубокий выдох и решительно двинулся вперед. Левая рука и нога прошли прекрасно, но грудь застряла в тесном проломе. Фелессан, вспомнив о долге хозяина, схватил его за руку и дернул изо всех сил. Джексом мужественно сдержал крик боли, когда один острый камень впился в кожу на груди, а другой оцарапал колено.

– А, тухлая скорлупа! Прости, Джекс, я не хотел!

– Я же не просил тебя тянуть! – Но увидев виноватое лицо мальчишки, юный руатский лорд добавил: – Ничего. Я думаю, все в порядке.

Фелессан распахнул его куртку и стал ладошкой стирать кровь с груди. Джексом зашипел от боли и отбросил его руку. Хватит, он достаточно намучился, когда камень прорвал ткань и разодрал кожу. Потом он увидел большое золотое яйцо, покоившееся чуть в стороне от пестрой кучки.

– Оно… оно… так блестит, – пробормотал Джексом; страх, любопытство и нарастающее чувство, что он совершает святотатство, терзали его. Только рожденные в Вейре имели право видеть яйца.

– И самое большое к тому же, – рассудительно заметил Фелессан. – Куда больше, чем последнее королевское яйцо в Форте. Их порода мельчает.

– А Мардра говорит, что драконы Бендена слишком большие и неповоротливые… не могут быстро маневрировать в воздухе.

– Мардра! Н'тон сказал, что у нее шило в заднице… И как она обращается с Т'тоном!

Эту тему Джексому не хотелось сейчас обсуждать Как-никак, Руат был под защитой Форт Вейра, и хотя он сам не особенно жаловал Мардру, ему не следовало прислушиваться к таким разговорам.

– Смотри, а вот это совсем крохотное… вроде яйца дикого стража. Вдвое меньше остальных. – Он коснулся гладкой скорлупы яйца, которое тоже лежало в стороне, подле самой стены.

– Эй, не трогай его! – испуганно воскликнул Фелессан.

– Почему? Разве я могу чем-нибудь повредить ему? Крепкое, как кожа, – Джексом осторожно постучал по скорлупе костяшками пальцев, затем положил ладонь на пеструю поверхность. – Теплое!

Фелессан попытался оттолкнуть его прочь от яйца.

– Нельзя касаться яиц! Никогда! Пока не наступит твой Оборот. И ты не из Вейра!

Джексом надменно посмотрел на него.

– Ты боишься? – Он снова погладил яйцо, показывая, что уж ему-то страх неведом.

– Я не боюсь. Но ты не должен трогать яйца, – и Фелессан шлепнул по дерзкой руке Джексома, – пока тебя не выберут для Запечатления. А тебя не выбрали… и меня тоже, пока.

– Зато я – лорд. – Джексом гордо выпрямился. Он не мог бороться с желанием еще раз погладить маленькое яйцо. Оно выглядело таким одиноким, заброшенным – в стороне от остальной пестрой кучки. К тому же, хотя быть повелителем целого холда очень почетно, он втайне завидовал Фелессану. Вот если бы хоть на миг представить себе, что он тоже может стать всадником…

– То, что ты – лорд, будет стоить дешевле горсти песка в Айгене, если Рамота вернется и застукает нас здесь, – напомнил Фелессан и резко дернул его к щели в стене.

Неожиданно в дальнем конце пещеры раздался грохот, и мальчики испуганно переглянулись. На песке у зияющего провала главного входа задвигались тени – этого было достаточно. Друзья бросились к спасительной щели. Фелессан, более проворный и быстрый, первым протиснулся в нее. На этот раз Джексом не возражал, когда приятель, натужно сопя от усилий, тащил его сквозь пролом. Они даже не решились поглядеть, действительно ли в пещеру вернулась Рамота. Подхватив светильники, мальчишки бросились в спасительную тьму коридора. Там, где поворот туннеля скрыл от них полоску света, падавшую из щели, Джексом остановился. Грудь его тяжело вздымалась, пот жег царапины.

– Пошли, – позвал Фелессан, обернувшись к приятелю.

– Не могу… Моя грудь… – Он опустился на корточки.

– Так плохо? – Фелессан приподнял свою лампу; кровь сочилась из глубоких порезов, расплываясь на бледной коже Джексома. – Да, неважно выглядит… Пожалуй, лучше отвести тебя к Маноре.

– Я… я… только… чуть отдохну.

Огонек светильника Джексома заколебался в такт с его тяжелым дыханием и погас.

– Теперь нам придется идти медленнее, – сказал Фелессан дрогнувшим голосом.

Отчаянно преодолевая страх, Джексом встал на ноги. Он чувствовал ледяной ком в животе и жжение в груди; пот каплями выступил на лбу.

– Идем быстрее, – сказал он, стиснув бесполезную лампу, и двинулся по коридору, Они шагали, придерживаясь внешней стены; там тянулась цепочка следов, и их вид придавал мальчишкам мужества.

– Что-то больно долго идем, – заметил Джексом, когда огонек второго светильника начал угрожающе мигать.

– А.. а.. нет, пожалуй. Но…

– В чем дело? – Джексом почувствовал неуверенность в голосе Фелессана.

– Мы… кажется, мы потеряли след…

Им не удалось вернуться к месту, где был потерян след – огонек погас, и приятели очутились в темноте.

– Что нам делать, Джексом?

– Ну, в Руате, – произнес Джексом, глубоко вздохнув, чтобы голос снова не подвел его, – когда я теряюсь, Лайтол посылает людей на поиски.

– Значит, ты потеряешься, как только Лайтол соберется домой. Он никогда не задерживается у нас надолго.

– Если только его не пригласили пообедать… и он не согласился. Правда, ты говорил, что обед совсем скоро… – сказал Джексом, с горечью чувствуя, что зря ввязался в такую непродуманную экспедицию. Он снова вздохнул – на этот раз вспомнив про обед. – Ты хоть представляешь, где мы теперь?

– Нет. – Казалось, это признание было исторгнуто из глубины души Фелессана. – Я всегда шел по следам. И сейчас тоже. Здесь были следы. Ты же их видел.

Джексом неопределенно помотал головой. Соглашаться ему не хотелось – это значило бы, что он также повинен в том, что они сбились с пути.

– А другие коридоры, которые мы проходили по дороге к дыре? Куда они ведут? – спросил он наконец.

– Не знаю. Здесь очень мною пустых вейров… и я… я никогда не ходил дальше той щели.

– Так что с другими коридорами? Как далеко они ведут?

– Гандидан всегда рассказывал, куда он ходил, но… но… я ничего не помню-ю-ю!

– Ради Яйца, не реви!

– Я не реву! Я голодны-ы-ы-ый!

– Голодный? Отлично! Можешь ты учуять запах обеда? Когда мы шли по этим страшным ходам, мне кажется, даже там пахло едой.

Они дружно засопели, втягивая носами воздух. Пахло плесенью, и ничто даже отдаленно не напоминало упоительный аромат тушеного мяса. Тут Джексом вспомнил, что иногда можно найти выход по дуновению свежего воздуха. Однако затхлый, застоявшийся воздух был неподвижен. Он вытянул руку, чтобы коснуться стены; гладкий холодный камень под пальцами немного успокоил его. В Промежутке ничего нельзя ощутить, а этот туннель был почти таким же темным. В груди пульсировала боль – в такт с ударами крови в висках.

Со вздохом Джексом оперся спиной о гладкую стену и, съехав по ней, шлепнулся на каменный пол.

– Джекс?

– Все в порядке. Я только устал.

– Я тоже. – Фелессан облегченно засопел и опустился рядом, прижавшись к плечу Джексома. Чувствуя тепло друг друга, они понемногу успокоились.

– Хотел бы я знать, на что это было похоже… – мечтательно произнес Джексом.

– Что – это? – переспросил Фелессан с некоторым удивлением.

– Вот это место… Когда все Вейры и холды были полны народа… Когда эти коридоры сияли светом и…

– Ими никогда не пользовались!

– Ерунда. Никто не долбит зря проходов в камне. И Лайтол говорил, что в Бендене больше пятисот вейров, а занята только половина.

– У нас теперь четыреста одиннадцать драконов!

– Да, конечно, но десять Оборотов назад не было и двухсот… Зачем же столько вейров, если они не использовались раньше? И зачем эти залы, и ненужные комнаты, и коридоры… тысячи и тысячи шагов… зачем все это в Руате, если там никогда не жили люди?

– Ну?

– Я думаю, куда они все подевались? И, прежде всего, как они вырезали изнутри целые горы?

Естественно, такие проблемы никогда не волновали Фелессана. Но Джексом не мог остановиться.

– А ты замечал – одни стены гладкие, как…

Гладкие! Он замолчал, ошеломленный догадкой.

Потом обернулся и робко провел ладонью по стене. Она была гладкой. Джексом сглотнул; царапины на груди стали печь еще сильнее.

– Фелессан?

– Что… что случилось?

– Эта стена гладкая.

– Ну и что с того?

– Но она гладкая? Не шершавая!

– Это что-нибудь значит? Скажи! – потребовал Фелессан почти сердито.

– Она гладкая. Это старая стена.

– Ну?

– Мы в старой части Бендена. – Джексом встал и сделал несколько шагов, касаясь стены пальцами.

– Эй, Джекс! – Джексом услышал, как Фелессан суетливо вскочил на ноги, – Не уходи, Джексом! Я не вижу тебя!

Джексом протянул руку назад, схватил Фелессана за рукав и притянул к себе.

– Держись за меня. Если это старый коридор, рано или поздно он выведет куда-то. Либо в тупик, либо в жилое место… Должен вывести!

– А откуда ты знаешь, что мы идем в верном направлении?

– Я не знаю… Но лучше идти, чем просиживать тут задницу и сосать палец от голода. – Джексом двинулся вперед, держась одной рукой за стену, а другой ухватив Фелессана за пояс.

Они прошли не больше двадцати шагов, как ладонь Джексома нащупала уступ. Длинный уступ, проходивший по стене перпендикулярно полу. Он резко остановился.

– Эй, предупреждать надо! – вскрикнул Фелессан, ткнувшись носом в спину приятеля.

– Я что-то нашел…

– Что?

– Выемка… края ровные, идет вверх и вниз… – Джексом протянул обе руки, пытаясь ощупать выемку, которая могла быть дверным проемом.

На высоте плеча, у дальнего края этого прямоугольного углубления, его пальцы наткнулись на квадратную пластинку. Почти инстинктивно Джексом надавил ее, и вдруг стена, завершающая выемку, начала с грохочущим стоном сдвигаться вбок. За ней блеснул свет.

У мальчиков было только несколько секунд, чтобы разглядеть чудесный свет, сиявший по другую сторону порога; затем инертный газ, заполнявший помещение, хлынул наружу и погрузил их в беспамятство. Но сияние не исчезло и привело к ним спасателей.

– Сегодня утром я перерыл весь холд, пока не нашел его в заброшенных коридорах, – сказал Лайтол Лессе, наблюдая за мальчишками, бежавшими к Нижним Пещерам.

– Ты забыл времена собственного детства, – Ф'лар рассмеялся и церемонным жестом пригласил управляющего Руатом проследовать в вейр. – Разве ты не исследовал дальние коридоры, когда был подростком?

Лайтол нахмурился, потом фыркнул, сдерживая улыбку.

– Тут есть небольшая разница… Я не был наследником холда.

– Но, Лайтол, сейчас неважно, наследник он или нет, – Лесса подхватила гостя под руку. – Джексом – мальчишка, такой же, как другие. Только не подумай, что я упрекаю тебя… Он прекрасный паренек, быстро растет… Ты можешь им гордиться.

– Держится, как настоящий лорд, – рискнул добавить Ф'лар.