Насмешливый лик Смерти

      ? Неужели она вам сказала?
      ? О нет, даже не намекнула. Я догадался. У меня чутье. Конечно, была подсказка.
      Его полированный ноготь указал на верх карточки. Уна написала в графе домашний адрес: Голливуд, отель «Рузвельт». В счете было всего три отметки: апартаменты ? 12 $, уплачено вперед, телефон ? 3,35 $ и обслуживание ? 2,25 $.
      ? Она не пробыла здесь и дня, ? сказал я тоном педанта, ? не слишком ли много за телефонные разговоры?
      Его маленькие усики вздыбились к ноздрям, как будто он их ненароком вдохнул.
      ? О нет. Все абсолютно точно. Это был один разговор, междугородний, с указанием вызываемого лица. Я сам принимал заказ.
      ? Ведь это не ваша обязанность.
      ? Вообще-то не моя. Но дневной оператор уходит в пять, а ночной задержался. Я находился у пульта, когда позвонила миссис Ларкин.
      ? В пять часов?
      ? Может, в одну-две минуты шестого. Я просто сидел перед пультом. Меня всегда притягивали пульты.
      ? Вы уверены, что это была миссис Ларкин?
      ? О, абсолютно. У нее уникальный голос. Она актриса, характерная актриса?
      ? Вы страшно проницательны, ? сказал я. ? Характерная актриса и характерная женщина. Трудно поверить, что она потратила столько денег на один звонок.
      ? Спросите ее! ? Он был задет за живое. ? Пойдите и спросите.
      ? Миссис Ларкин не любит обременять себя подобными житейскими проблемами. Она наняла меня, чтобы я ее от них ограждал. Конечно, если она звонила в Детройт, тогда я понимаю.
      ? В Ипсиланти, ? с энтузиазмом подхватил он. ? Она звонила в таверну «Текумсех» в Ипсиланти. Это ведь под Детройтом?
      Я наморщил лоб.
      ? Постойте, кого же миссис Ларкин знает в Ипсиланти?
      ? Его имя Гарбольд. Она вызвала человека по имени Гарбольд. ? Энтузиазм маленького администратора начал испаряться. Он опустил взгляд на вазу с васильками, будто заподозрив, что в них могут скрываться ядовитые насекомые.
      ? Конечно. Гарбольд. Почему вы сразу не сказали? Тогда все нормально. Миссис Ларкин заплатит по счету. ? Я накарябал свои инициалы внизу карточки и проворно ретировался.
      Уна оказалась проворнее. Я постучал в дверь. Ни ответа, ни привета. На меня накатило такое чувство, будто я сам исхитрился шарахнуть себя резиновым молотком в основание черепа.
      Дверь оказалась незапертой. Леопардовое манто исчезло со спинки стула. Спальня и ванная комната были чисты, как стеклышко. Я улизнул так же, как Уна, через пожарный выход.
      В переулке за отелем я наткнулся на женщину в шали и подметающей землю черной юбке, копавшуюся в раскрытом мусорном контейнере. Она подняла на меня глаза в паутине морщин.
      ? Здесь не проходила дама? В пятнистом манто?
      Старуха вытащила из своего беззубого рта обмусоленную красную кость.
      ? Si, ? наконец сказала она.
      ? Куда она пошла?
      Старуха указала направление костью. Я сунул в ее иссохшую руку несколько монет.
      ? Muchas gracias, senor. ? Ее черный индейский взгляд словно проник из глубины веков, как свет звезды, умершей тысячу лет назад.
      Переулок привел меня к гаражу отеля. Миссис Ларкин выехала несколько минут назад. У нее новый «плимут». Нет, номеров они не записывают. Может быть, она оставила свои координаты в администрации. Справьтесь там.

Глава 9

      Я взобрался по бетонному пандусу в бензинных разводах на тротуар и в нерешительности остановился на парапете. У меня не было ни клиентки, ни достаточной информации, ни денег. Сожаление о стодолларовой Униной купюре уже сосало меня, подобно маленькой ненасытной пиявке. Толпа переливалась, как калейдоскоп, в котором я никак не мог зафиксировать рисунок.
      Это была вечерняя субботняя толпа. Рабочие в джинсах и клетчатых рубашках, солдаты в формах, мальчишки в ветровках слонялись поодиночке, парами и группками среди женщин всех возрастов и окрасок. Кислолицые дамочки в шляпках тащили на буксире мужчин в деловых костюмах. Фермеры в ботинках на негнущихся подошвах грузно переваливались, опираясь на своих пожухших от солнца жен. В мигающих желтых огнях перекрестка длинные сверкающие лимузины теснили и обгоняли передвигающуюся на колесах разношерстную мелюзгу. Моя машина все еще стояла во дворе мотеля «Горные красоты». Я нырнул в толпу, и она понесла меня на юг, к автостраде.
      Перейдя автостраду, я заметил на углу табачный магазинчик с телефоном-автоматом. Под вывеской четверка мексиканских юнцов наблюдала за течением жизни. Они стояли рядком, как цапли, зацепившись каблуками за подоконник витрины и сверкая флюоресцирующими носками из-под завернутых джинсов. За их спинами красовалась бессмысленная надпись: «Держите ноги на тротуаре, пожалуйста».
      Я вырвался из толпы и прошел через магазинчик к телефонной будке. Три таксиста у задней стойки играли в кости. Я отыскал в телефонном справочнике номер доктора Сэмюеля Беннинга и набрал его. На другом конце провода телефон прозвонил двадцать раз. Моя монетка выпала, звякнув, как серебряный доллар.
      Когда я был у самой двери, мимо окна в южном направлении прошла женщина. Четверка юнцов проделала отрепетированный трюк. Крайний толкнул своего соседа прямо на проходящую. Тот, обретя равновесие, взъерошил волосы третьему, а третий в свою очередь ткнул в живот четвертого. Они столпились у входа, давясь от натужного смеха.
      Я пробился наружу. Женщина с презрением оглянулась. Хотя она сменила серый полосатый халат на белую блузку и юбку, я узнал ее лицо. Это была пышная темноглазая красотка, которая указала мне приемную доктора Беннета. Потрясающее совпадение.
      Красотка удалялась, помахивая черным хвостом и мягко колыхая бедрами. С тяжелым чувством я последовал за ней. Своей целеустремленностью эта молодая женщина напомнила мне Люси, хотя она была широкая и приземистая, а Люси тоненькая и длинноногая. Она уверенно шагала, направляясь туда, где я впервые увидел Люси. Когда она пересекла улицу и вошла в кафе «У Тома», мне стало еще тяжелее.
      У входа она помедлила, вглядываясь в зал, и двинулась к одной из дальних кабинок. Там спиной к двери сидел человек. Его шляпа-панама возвышалась над низкой перегородкой. При виде дамы он поднялся, застегивая рыжий верблюжий пиджак, и радостно наблюдал, как она втискивает свои пышные телеса между столом и стулом. В порыве обожания он стянул панаму и пригладил свою красную шваброподобную шевелюру белыми толстыми пальцами. Это был Макс Хейс, во всей красе.
      Я подошел к стойке бара, занимавшего всю левую половину кафе. Кабинки вдоль противоположной стены были заполнены, а бар кишел субботними завсегдатаями: солдатами и горластыми черными девчонками, слишком юными для подобного заведения, женщинами средних лет в перманенте, стариками, в тысячный раз переживающими молодость, проститутками с мутными глазами, обслуживающими пьяных рабочих, и одинокими беглецами из верхней части города, топящими в вине свое «я», чтобы народилось другое. За стойкой здоровенный грек в переднике отпускал спиртное и наркотики с неизменной меланхолической улыбкой.
      Я заказал себе водки и повернулся так, чтобы видеть Хейса в зеркале бара. Он наклонился через стол к темноглазой пампушке, и она таяла от удовольствия.
      Кабинка за его спиной освободилась, и я занял ее, не дождавшись, пока уберут со стола. Было страшно шумно. В баре галдели, завывал автоматический проигрыватель. То и дело трещал электрический шафлборд. Я забился в уголок, прижавшись ухом к перегородке. В ярде от меня разливался Хейс:
      ? Я думал о тебе весь день, мечтал об этих больших прекрасных глазах. Я мечтал и об этих больших прекрасных et cetera, сидел и мечтал. Ты знаешь, что значит et cetera, Флосси?
      ? Догадываюсь. ? Она засмеялась булькающим смехом. ? Вы шутник. Между прочим, меня зовут не Флосси.
      ? Ну Флори, какая разница? Если бы ты была единственной девушкой в мире, а для меня ты единственная, что значило бы имя? Ты мой идеал. Но признавайся, у тебя ведь есть мил-дружок? ? Я догадался, что Макс пил весь день и достиг той стадии опьянения, когда слова льются из груди, как песня.
      ? Признаюсь, нет. А вообще это не ваше дело, мистер Десмонд. Я едва вас знаю. ? Но правила игры она знала отлично.
      ? Перебирайся сюда и познакомишься со мной получше, крошка. Флори. Сладкое имя для сладкой крошки. Тебе кто-нибудь говорил, Флори, что у тебя ротик как цветок?
      ? Я сама знаю, мистер Десмонд.
      ? О, зови меня Джулиан. И иди сюда. Но предупреждаю, что это небезопасно. Когда я оказываюсь рядом с большими прекрасными et cetera, мне хочется откусить кусочек, предупреждаю.
      ? Вы голодны или что? ? Я услышал шорох и скрип, свидетельствующие о том, что девушка переместилась на соседнее сиденье. ? Кстати, Джулиан, я проголодалась. Я бы что-нибудь съела.
      ? Лично я собираюсь съесть тебя. ? Макс говорил, словно в подушку. ? А может, лучше тебя сначала подкормить, а? Хочешь бифштекс? И выпить? А после этого, кто знает? Quien sabe, так ведь по-вашему?
      ? Я понимаю только по-американски, ? отрезала Флори. Сделав такое заявление, она опять расслабилась. ? Я обожаю бифштекс. Ты просто прелесть, Джулиан.
      Хейс подозвал официантку, миниатюрную огненно-рыжую девицу. Она подбежала легкими семенящими шажками.
      ? Что желаете?
      ? Бифштекс для малышки. Я сегодня уже обедал.
      ? Так, я вижу, вы пьете херес.
      ? Очень сухой херес, ? уточнил Десмонд-Хейс.
      ? Ясно, что очень сухой. ? Она отвернулась и процедила в сторону: ? Могу выдать в порошке.
      ? Мне «аликзандр», ? попросила девушка.
      ? Конечно, детка, что твоей душе угодно. ? Но за нарочито бодрым тоном скрывалось уныние. ? Для Флори ничего не жалко.
      Вдруг в дверях появилась женщина и быстро пошла вдоль ряда кабинок. Полы тонкого черного пальто с широкими плечами отлетали назад, открывая белый халат. Она меня не заметила, но я, увидев ее, напряженно выпрямился. Женщина остановилась рядом с Хейсом и Флори. Ее синие глаза блестели на холодном фарфоровом лице.
      ? Добрый вечер, миссис Беннинг. Вы хотите меня видеть? ? Голос Флори словно окостенел.
      ? Ты не закончила свою работу. Пойди и закончи ее сейчас.
      ? Я все сделала, миссис Беннинг. Все, что вы велели.
      ? Ты еще будешь со мной спорить?
      ? Нет. Но сегодня суббота. Я имею право на субботний отдых. Когда еще я могу развлечься?
      ? Развлечение развлечению рознь. Ты выбалтываешь мои секреты грязному нюхачу.
      ? В чем дело? ? встрепенулся Хейс. ? Что за намеки, дорогуша?
      ? Я вам не «дорогуша». Ты идешь, Флори? ? Женщина говорила тихо, но ее голос гудел, как высоковольтка.
      ? Надеюсь, все в порядке, мадам? ? подскочила к ней сзади официантка.
      Миссис Беннинг оглянулась. Я не видел ее лица, потому что она повернулась ко мне затылком. Официантка попятилась, держа меню перед грудью, как щит.
      Хейс встал, но миссис Беннинг продолжала возвышаться над ним.
      ? Я вас не знаю, дорогуша, но скажу, что вы не смеете публично оскорблять мою подружку.
      Он попытался изобразить возмущение, но, напоровшись на ледяной взгляд, опустил глаза.
      Наклонившись к нему, миссис Беннинг заговорила низким монотонным голосом:
      ? Зато я вас знаю. Я видела, как вы слонялись вокруг дома. Я слышала через отводную трубку, как вы разговаривали с Флори по телефону. Предупреждаю, держитесь от нее подальше, а особенно подальше от меня.
      ? Флори вправе иметь друзей. ? Хейс взял светский тон, но быстро сорвался. ? А что до вас, миссис Беннинг, раз уж вы так себя называете, то к вам я пальцем не прикоснусь. Гроша ломаного за вас не дам...
      Она рассмеялась ему в лицо:
      ? Тебе не представится такого случая, малявка. Ползи в свою нору. Если еще попадешься мне на глаза, пришибу палкой, как суслика. Пошли, Флори.
      Флори сидела, подперев руками опущенную голову, испуганная и неподвижная. Миссис Беннинг схватила ее за запястье и дернула вверх. Флори безропотно встала. Шаркая ногами, она потащилась за миссис Беннинг к двери. У желтого парапета их ждало такси. Когда я выскочил на улицу, такси уже затерялось в потоке машин.
      У меня было чувство, что история повторяется, и не только как фарс. Это чувство стало еще острее, когда сзади ко мне подошел Хейс и положил свою лапу мне на плечо. Он имел обыкновение при всякой возможности трогать людей руками, чтобы лишний раз удостовериться в своей принадлежности к человечеству.
      ? Пойди купи яду для сусликов, ? сказал я.
      Его красный шишковатый нос выделялся на бледном лице.
      ? Ага, я тебя засек. Думал, что уж никогда тебя не найду, парень. Вот, утешался в своей потере чудной душистой мексиканской карамелькой.
      ? Выжимал из нее информацию, так?
      ? Обижаешь. Я уже давным-давно все из нее выжал! Досуха! Они не могут передо мной устоять, парень. И что они во мне находят?
      К нему быстро возвращалось его обычное самомнение.
      ? Что новенького, Макс?
      ? Все, проехали, Арчер. Я тебе предлагал войти в долю. Ты со мной связываться не захотел. Теперь я не хочу с тобой связываться.
      ? Тебя нужно уговаривать?
      ? Только не меня. Тронь меня пальцем, и я заору, как ненормальный. ? Он покосился на текущую мимо толпу, как будто рассчитывал на ее защиту.
      ? Ты меня плохо знаешь, ? сказал я. ? Это не мой метод.
      ? Я знаю тебя достаточно. Сегодня ты ловко от меня отделался.
      ? Забудь. Что за связь с пропавшим человеком из Арройо-Бич?
      ? Опять за свое, парень. ? Он прислонился к углу витрины. ? Хочешь все получить задарма. Я ничего ни от кого задарма не получал. Все своим потом и кровью. ? Он вытер лицо носовым платком, испачканным помадой.
      ? Я ничего не хочу от тебя получить, Макс.
      ? Ну и чудненько. Спокойной ночи. Не подумай, что я не рад был повстречаться. ? Он повернулся, чтобы уйти.
      ? Люси мертва, ? проговорил я.
      ? Что-что? ? Он замер.
      ? Люси сегодня перерезали горло.
      ? Блефуешь.
      ? Ступай в морг и посмотри. И если не хочешь делиться со мной, поделись с полицией.
      ? Может, так я и поступлю. ? Его глаза сияли, как коричневые агаты, подсвеченные изнутри. ? Еще раз bon soir.
      Хейс пошел прочь. Он пару раз украдкой оглянулся, прежде чем затерялся в потоке пешеходов, устремлявшихся на север. Меня подмывало догнать его и вытрясти из него всю правду. Но я имел глупость сказать, что это не мой метод, а слово есть слово.

Глава 10

      Я забрал машину из мотеля «Горные красоты» и поехал к дому мистера Беннинга. В замазанных белой краской окнах не было света, и дом производил впечатление необитаемого. Я вошел в заросший дворик и посмотрел вверх. Высокий серый фронтон на фоне темно-красного неба казался плоской театральной декорацией на подпорках.
      Я позвонил, и дом вновь обрел трехмерность. Где-то далеко в его глубинах, как муха в паутине, зажужжал зуммер. Я подождал и позвонил еще раз. Никакого ответа. В старомодных двойных дверях с панелями были стеклянные окошки. Я прижался к одному из них лбом и стал вглядываться во тьму. Тьма была кромешная. Я заметил только, что уголок стекла отколот и еле-еле держится.
      Натянув водительскую перчатку, я выдавил отколотый уголок. Он со звоном разлетелся, ударившись об пол. Я подождал, огляделся и позвонил в третий раз. Не получив ответа и не видя никого на тротуаре, я просунул руку в перчатке в треугольное отверстие и отпер замок.
      Войдя, я опять запер дверь. Под моими ногами захрустело разбитое стекло. Ощупью я нашел дверь в приемную. В тусклом свете, проникавшем в окно с улицы, комната казалась даже красивой, как старая женщина с тонкими чертами под густой вуалью.
      В углу за письменным столом я обнаружил картотеку. Осторожно светя карманным фонариком, я стал рыться в ящике с надписью «Постоянные пациенты». Чамбли, Чандлер, Чипер. Карточки Люси Чэмпион не было.
      Выключив фонарик, я двинулся по стене к внутренней двери. Дверь была приоткрыта. Я легонько толкнул ее и, проскользнув в щель, плотно закрыл за собой. Здесь я опять включил фонарик и провел его белым лучом по стенам и мебели. В комнате находились письменный стол, фанерованный под дуб, вращающийся стул, два простых стула и старый трехъярусный секционный шкаф, частично заполненный медицинскими книгами и журналами. На побеленной стене над шкафом висел в рамочке медицинский диплом, выданный в июне 1933 года неизвестным мне учебным заведением.
      Я прошел через распахнутую дверь в следующую комнату с обклеенными пестрой клеенкой стенами и линолеумным полом. Бурые пятна на дальней стене указывали на то, что здесь когда-то стояла газовая плита. Ее место занял металлический регулируемый столик для осмотра больных, выкрашенный коричневой краской и обитый черным дерматином. С ним соседствовали обшарпанный эмалированный шкафчик для инструментов и стерилизатор. С другой стороны комнаты, под забеленным окном, упорно ронял капли в раковину водопроводный кран. За раковиной была закрытая дверь. Я направился к ней и повернул ручку. Дверь оказалась заперта.
      Я извлек отмычки и одолел ее со второй попытки. Луч фонарика выхватил из скрывавшейся за ней тьмы насмешливый лик Смерти.
      Сверху на меня смотрели пустые глазницы черепа. В первое мгновение мне показалась, что передо мной скелет великана. Потом я разглядел, что длинные пальцы ног болтаются довольно высоко над полом. Скелет висел на проволоке, прикрепленной к потолочной балке чулана. Суставы были аккуратно соединены проволочными колечками, и от движения воздуха штуковина слегка покачивалась. Ее тощая тень колебалась на задней стене чулана.
      У меня было чувство, что это настоящий человеческий скелет. Он выглядел таким одиноким и несчастным, что мне захотелось по-братски пожать его костлявую руку. Но я не решился к нему притронуться.
      Где-то в доме, не громче мышиного писка, скрипнула дверь или половица. У меня перехватило дыхание. Я прислушался, но не уловил ничего, кроме слабого свиста в собственной глотке и капанья крана. Прыгающими пальцами я запер дверь чулана и опустил отмычку в карман.
      С погашенным фонариком в руке я на ощупь продвигался к двери в приемную. Я уже одной ногой переступил через ее металлический порожек, когда мне в глаза ударил свет. Жена доктора Беннинга стояла у противоположной стены, держа руку на выключателе. В своей неподвижности она походила на фигуру горельефа.
      ? Что здесь происходит?
      Я просипел:
      ? Доктора не оказалось. Я решил подождать его здесь.
      ? Вы взломщик? Наркоман? Мы здесь не держим наркотиков.
      ? У меня есть один вопрос. И я надеялся найти здесь ответ.
      ? Какой еще вопрос?
      Маленький револьвер в ее поднятой руке отливал синевой, и ее глаза приобрели тот же стальной оттенок.
      ? Уберите оружие, миссис Беннинг. Я не могу разговаривать под прицелом.
      ? Ничего, сможете. ? Она оторвалась от стены и стала приближаться ко мне. Даже в движении ее тело казалось холодным и застывшим. Но я чувствовал силу, таившуюся в нем, как мина в сугробе. ? Еще один сыщик, так?
      ? Серединка на половинку. Что с Флори?
      Она остановилась посреди комнаты, широко расставив ноги. Зрачки ее стальных глаз были черными и пустыми, как дуло револьвера, смотрящее прямо на меня. Я сказал:
      ? Если револьвер выстрелит и я буду ранен, у вас будут большие неприятности. Уберите его, в нем нет нужды.
      Она и бровью не повела.
      ? То-то мне показалось, что я уже где-то вас видела. Вы были в кафе. Что с Флори, касается только ее и меня. Я ее рассчитала. Мне не нравится, когда моя прислуга путается с ищейками. Вы получили ответ на ваш вопрос?
      ? Частично.
      ? Вот и прекрасно. А теперь убирайтесь, или я вызову полицию и вас арестуют за взлом.
      Ствол револьвера дернулся, и я ощутил это движение кожей, словно меня царапнуло ногтем.
      ? Не думаю, что вызовете.
      ? Хотите задержаться и проверить? ? Она посмотрела на телефон на столе.
      ? Да, таково мое намерение. У вас рыльце в пушку, а то полиция давно была бы здесь. Кстати, вы разговариваете не как докторская жена.
      ? Может, вам показать бумажку? ? Она улыбнулась, выставив кончик языка между рядами белых зубов. ? Не имеете ли вы, случаем, желания ознакомиться с моим свидетельством о браке? Как видите, я умею разговаривать по-разному, в зависимости от того, кто передо мной. А с ищейкой могу обменяться парой ласковых пулек.
      ? Мне не нравится слово «ищейка».
      ? Ему не нравится, ? сказала она неизвестно кому.
      ? Как вы считаете, что мне от вас нужно?
      ? Денег. Или вы из тех, от кого откупаются бабками?
      ? А это идея. В следующий раз попрошу и того и другого. А сейчас я хочу знать, что здесь делала Люси Чэмпион. И если вы не собираетесь спрятать свою пушку, защелкните хотя бы предохранитель.
      Она стояла все в той же напряженной позе, вцепившись в револьвер, как новичок в виндсерфинге в свою палку. Один мускульный спазм, и мне конец.
      ? Парень трусит. ? Ее губы презрительно покривились, но она нажала большим пальцем на предохранитель. ? Так что там с Люси Чэмпион? Я не знаю никакой Люси Чэмпион.
      ? Она приходила сюда днем. Молодая негритянка.
      ? А, она. У доктора много пациентов.
      ? А многих из них убивают?
      ? Занятный вопрос. Однако заметьте, я не смеюсь.
      ? Люси тоже. Ей сегодня перерезали горло.
      Она попыталась сохранить невозмутимость, но ее заколотила дрожь. Теперь она еще больше походила на неопытного серфингиста, несущегося на доске по волнам.
      ? Значит, она мертва, ? упавшим голосом сказала она.
      ? Да.
      Ее глаза закрылись, и она пошатнулась. Я сделал один большой шаг, выхватил из повисшей руки револьвер и извлек барабан. В гнезде не было патрона.
      ? Вы знали Люси, миссис Беннинг?
      Вопрос вывел ее из транса. Она открыла глаза, опять непроницаемые, как синяя глазурь.
      ? Она лечилась у мужа. Естественно, он будет поражен. Кстати, револьвер принадлежит ему.
      Она надела маску благопристойности и взяла соответствующий тон.
      Я бросил револьвер на стол, оставив барабан у себя.
      ? И скелет в чулане тоже принадлежит ему?
      ? Я не понимаю, о чем вы.
      ? Пусть так. Однако вы прекрасно поняли, о чем я, когда услышали, что Люси Чэмпион мертва.
      Ее рука поднялась ко лбу, мертвенно белая под черными, как вороново крыло, волосами.
      ? Я тяжело переношу смерть, особенно тех, кого я знала.
      ? И близко вы ее знали?
      ? Я же сказала, она лечилась у мужа. Я видела ее несколько раз.
      ? Почему нет ее карточки?
      ? Какой карточки?
      ? В картотеке пациентов.
      ? Понятия не имею. Вы хотите продержать меня здесь всю ночь? Предупреждаю, с минуты на минуту вернется муж.
      ? Как давно вы женаты, миссис Беннинг?
      ? Вас это не касается. А теперь убирайтесь, или я в самом деле позову полицию.
      В ее голосе не было уверенности. Мое сообщение о смерти Люси лишило ее силы. Она походила на сомнамбулу, силящуюся стряхнуть сон.
      ? Давайте, зовите.
      Она посмотрела на меня с неприкрытым отвращением.
      ? М-м-м. ? Звук был низкий, утробный. ? Делайте что хотите. Любую мерзость, любую гадость. Только уйдите с моих глаз.
      Ее поднятые бюстгальтером груди сияли сквозь тонкую ткань халата, как холодные трепещущие луны. Я обошел ее сторонкой и выскользнул на улицу.

Глава 11

      Дорога раскручивалась под моими фарами, как лента пишущей машинки. Она бежала через каменный массив, отделявший Белла-Вэлли от океана, то прижимаясь к стенам отвесных каньонов, то извиваясь по склонам пиков, терявшихся во тьме. После сорока долгих горных миль она наконец ухнула вниз, к побережью. Над морем тяжело вставала луна.
      Я свернул к Арройо-Бич, и через пять минут по обочинам замелькали огни. Мотели, заправочные станции, конторы по продаже недвижимости, гриль-бары расцвечивали черноту ночи неоном реклам.
      Я подрулил к колонке заправочной станции. Пока мне заливали бак, я поинтересовался у заправщика, есть ли у него платный телефон. Это был согнутый старикан в сером комбинезоне и черном кожаном фартуке, который выглядел и благоухал так, как будто всю жизнь мылся бензином. Он указал промасленным пальцем на будочку, из которой появился сам.
      Местный телефонный справочник, представлявший собой тоненькую тетрадочку, был прикреплен цепочкой к настенному телефону.
      Миссис Чарльз Синглтон занимала там почетное место. Она проживала по адресу: Аламеда-Топанга, 1411, и номер ее телефона совпадал с номером дома. Отдельные телефоны были в привратницкой, в комнате шофера, в домике садовника и в буфетной.
      Когда заправщик принес мне сдачу, я спросил его, где находится Аламеда-Топанга.
      ? Кого ищешь, приятель?
      ? Да, в общем-то, никого. Я осматриваю достопримечательности.
      ? Нашел время смотреть достопримечательности. ? Он оглядел меня с головы до ног. ? У них там ночной патруль, а ты на ихнего не больно смахиваешь.
      ? Я интересуюсь недвижимостью. Говорят, это хороший район.
      ? Хороший ? не то слово, приятель. С тех пор как они там построили отель и туда поперли толстосумы из Малибу, этой земле цены нет. Сам бы мечтал заиметь клочочек. А ведь чуть не заимел. Перед войной, если б моя хозяйка разрешила мне вынуть денежки из чулка, я бы мог отхватить пять акров за бесценок. Сейчас бы сидел и в потолок поплевывал, да она говорит, побереги деньги. Мертвое, говорит, место, все богатеи убрались с концами. ? Его смех был горьким и судорожным, как кашель.
      ? Да, не повезло, ? сказал я. ? Так где Аламеда?
      Он махнул в сторону темных предгорий, казавшихся ему землей обетованной. Я свернул в указанном направлении и выехал в предместье. Между пригородными коттеджами и загородными особняками лежали пустые ничейные поля, закиданные мусором.
      Я въехал в эвкалиптовую аллею. Она шла вдоль загороженной площадки для игры в поло и пересекала гольфовую дорожку. Вокруг здания клуба, светившегося в отдалении, сгрудились машины, и оттуда доносилась музыка.
      Дорога взбиралась по холмам, как по гигантским пологим ступеням. Взгляд привлекали то сооружения из стекла и алюминия, сверкавшие как хирургическое оборудование в больничном свете луны, то венецианские дворцы, то виллы Лазурного берега, то испанские замки, то греческие, версальские или китайские сады. Здесь было много зелени, но ни одной человеческой души. Возможно, воздух этого горного района ценился так дорого, что не каждый удостаивался им дышать. Это был земной рай, где деньги насаждали растительность на собственности. Люди без денег и собственности сюда не вписывались.
      За каменными столбами с поделенной надвое цифрой 1411 маячил дом в тюдоровском стиле с темными решетчатыми окнами. Ворота были открыты. За ними, словно в почетном карауле, застыли тисы. Широкая подъездная аллея осталась позади, и вилла открылась мне во всем своем белоснежном великолепии.
      Я вылез из машины и дернул старомодный звонок. За тяжелой филенчатой дверью послышались тихие неуверенные шаги. В замке повернулся ключ, и выглянула молодая женщина с мягкими каштановыми волосами, затенявшими ей лицо.
      ? Что вам угодно, сэр? ? Голос у нее был тоже тихий и неуверенный.
      ? Я могу повидать миссис Синглтон?
      Я протянул ей свою визитную карточку. Она повернулась в профиль к свету: мягкий подбородок, мягкий пухлый рот, прямой нос. Глаза по-прежнему оставались в тени, но я понял, что она очень молода.
      ? Детектив, ? проговорила она. ? Вы из агентства? Миссис Синглтон уже отдыхает. Она не совсем здорова.
      ? У меня собственное агентство.
      ? Понимаю. Вы по поводу Чарли... мистера Синглтона?
      ? Значит, он еще не нашелся.
      ? Нет, не нашелся.
      ? Я могу навести на след.
      ? Правда? Вы догадываетесь, где он?
      ? Пока нет. Я только сегодня наткнулся на... это дело. Я даже не знаю обстоятельств исчезновения. И не отменено ли вознаграждение.
      ? Не отменено. ? Ее губы тронула усмешка. ? А вы не могли бы мне сказать, на что вы наткнулись?
      Отдыхает миссис Синглтон или не отдыхает, мне нужно было ее увидеть. Поэтому я решил пронять девчонку:
      ? На труп.
      Ее рука взлетела к груди, как испуганная птичка:
      ? Чарли? Не может быть.
      ? Молодой негритянки по имени Люси Чэмпион. Она вам знакома?
      Ответ последовал не сразу. Я догадался, что она готовится солгать и что ложь дается ей с трудом.
      ? Нет. Не знаю. А какая может быть связь... ? Ее голос замер.
      ? Я нашел у нее газетную вырезку об исчезновении Синглтона и вознаграждении и подумал, что она могла сюда приходить. У полиции, наверно, возникнет такое же подозрение.
      ? Ее убили здесь, в Арройо-Бич?
      ? В Белла-Сити. ? На всякий случай я пояснил: ? Это город в долине, в тридцати милях отсюда, если по прямой.
      ? Входите. ? Она опять заглянула в карточку. ? Мистер Арчер. Я спрошу миссис Синглтон, сможет ли она вас принять.
      Оставив меня стоять в холле, она пошла по длинному коридору к освещенному дверному проему. Она была одета очень броско. Ядовито-терракотовый трикотажный костюм плотно обхватывал ее округлости, казавшиеся от этого излишне налитыми, особенно сзади. Движения девушки были стыдливо неуклюжими, как будто она еще не привыкла к своим внезапно развившимся формам и стеснялась их.
      Чтобы убить время, я стал рассматривать серию китайских картин на стене. Китайский господин с огромными ушными раковинами, свидетельствующими о его несравненной мудрости, шел пешком через долины, реки и горы к храму, возвышавшемуся на границе вечных снегов. Каждая из семи картин была посвящена определенному этапу путешествия.
      Девушка показалась в дверях в ореоле подсвеченных сзади каштановых волос.
      ? Мистер Арчер. Она вас примет.
      Потолок в комнате был высокий, белый, с дорическим карнизом. По стенам стояли шкафы с безупречными рядами книг в одинаковых светлых кожаных переплетах. Между шкафами висели картины. Одна из них, изображавшая смеющуюся девушку в низко вырезанном лифе, могла принадлежать Ватто или Фрагонару. На белой кушетке с резной спинкой сидела грузная седовласая дама с квадратными скулами и нависшими бровями.