Космоархеологи (№1) - Двигатели Бога

Запылали огнем двигатели, и вдруг исчезли звезды. Это был единственный физический эффект, наблюдавшийся при скачке в гиперпространство. Нет даже намека на движение. Некоторые заявляли, что испытывают легкое головокружение, но Хатч считала такие симптомы результатом переутомления.

Это немного напоминало движение по туннелю. Когда туннель заканчивался, обычно это происходило в интервале от полминуты до получаса, вы оказывались в сером тумане.

Индикаторы пульта загорелись зеленым светом, и она выключила экран переднего обзора.

— Не хотелось бы думать, что в итоге они свихнулись.

— А это не слишком сильно сказано? — Она передала булочку. Потом налила себе свежезаваренный кофе и взяла чашку.

— Свихнулись? Вы перестанете думать, что это слишком резкое высказывание, когда увидите Оз.

* * *

ИЗ БИБЛИОТЕЧНОГО АРХИВА

ГДЕ ЖЕ ОТДАЧА?

...Богатство, обладателями которого мы должны были стать в результате межзвездных полетов, так и не материализовалось. Полеты помогли достичь некоторого технического прогресса, к которому мы бы все равно пришли, но не такой дорогой ценой. Мы узнали, что разумные существа обитали на двух далеких от нас планетах и что их больше нет. А также то, что обитатели третьей планеты в настоящее время ведут глобальную войну. Нам могут возразить, что эти результаты (совместно с нашим собственным неумением найти выход из все ухудшающегося положения на Земле) позволили нам понять, что разум встречается во Вселенной гораздо реже, чем мы считали ранее. Существуют некоторые основания предполагать, что ему еще надо развиваться. Где-нибудь.

На те средства, которые ежегодно тратятся на межзвездную программу, можно было бы накормить все население Индии и Пакистана. В данный момент на станциях за пределами солнечной системы находятся восемнадцать тысяч исследователей. Многие из этих станций функционируют уже тридцать лет, со времен расцвета Века Межзвездных Путешествий. У нас накопилась масса материалов, интересных лишь для ограниченного круга лиц, с описанием климатических условий и тектонических процессов в других мирах. Никто не против накопления научных знаний. Но пора, наконец, сегодня, а на самом деле уже пора было вчера, установить баланс.

Мы в большой беде. Мы не можем накормить значительную часть населения земного шара, предоставить людям жилье, должным образом заботиться о них. Мы хотим напомнить тем, кто посмеивается над Ноками и их конфликтом, напоминающим первую мировую войну на земле, что ежедневных жертв голода и недоедания в Китае больше, чем их общее количество за весь прошлый год войны в Ноке.

А между тем академические лоббисты требуют увеличения ассигнований на строительство космических кораблей. Пришло время сказать: хватит.

Передовая статья «Бостон Глоуб», 22 мая 2202.

5

Луна Куракуа.

Воскресенье, 6 июня, 07:34 по местному времени.

У Куракуа только один спутник, примерно в два раза меньше, чем Луна, пепельно-серый, весь покрытый кратерами. На нем совсем нет атмосферы. В этот вечер он повис в небе ярко-желтым полумесяцем и дружелюбно светился, будто приглашал в гости. Но эта луна весьма необычна. Шесть лет назад пилот одного грузового транспорта заметил в северной части нечто напоминающее город.

— Ричард?

Он был полностью поглощен нарисованной от руки картой, которая лежала на коленях и на большей части приборной панели. Он махнул рукой, показывая, что все слышит.

— Дай Генри знать, что мы здесь, — сказал он. — И скорее к Оз.

Под красным солнцем Беллатрикс и затянутой облаками Куракуа челнок «Уинкельмана» — «Альфа» («Беты» не было) парил над лунным ландшафтом. Под ним мелькали то ярко освещенные, то покрытые тенью кратеры и ущелья. Шаттл пересек невысокую горную цепь и понесся над морем плоских гладких скал. Ричард, как обычно в такие моменты, сохранял полное спокойствие и, чуть наклонясь вперед в кресле с пристегнутыми ремнями, поглядывал в окно. Хатч было не по себе, что он настаивал сразу лететь сюда. Ей бы очень хотелось в первую очередь закончить приготовления к эвакуации, а уж потом ввязываться в другие приключения. Им надо принять груз. Кроме того, всегда есть дела, которые откладывают до последней минуты, и ей было бы спокойнее, если бы работы начались заранее. А вместо этого Ричард увлекся аномалией, со всеми вытекающими последствиями.

Его поведение вполне подтверждало такие опасения.

— До одиннадцатого, — сказал он, — у нас уйма времени. Пять дней.

Появился горный хребет, понесся им навстречу и исчез. На Море было огромное количество шрамов от метеоритных ударов. В справочнике, который она вывела на экран, говорилось, что это древнейшая поверхность на данной луне.

— Некоторым из этих кратеров, — пояснила она, — два миллиарда лет.

Ричард кивнул, он ее не слышал. Геология его не интересовала.

Мигнул сенсорный индикатор.

— На горизонте корабль. Шаттл Генри.

— Хорошо. — Его взгляд потеплел.

— Он в двадцати минутах лета позади нас. — Хатч включила ручное управление, отметила свое местоположение на навигационных дисплеях и развернула корабль.

— Приятно снова с ним встретиться. — Ричард улыбнулся. — Ему сейчас не очень-то легко. Считалось, что для исследования Куракуа у нас в запасе целая вечность. Никто и не думал, что нас оттуда попросят. Получается, что мы действовали слишком осторожно. Надо было перепахать ее всю. Ведь именно так поступил Шлиман.

Хатч дважды встречалась с Генри. Чудак небольшого роста, с вечно взъерошенными волосами. Она слушала его лекцию, когда углубляла свои знания по археологии. Ей тогда надо было заключить контракт с Академией. Два года спустя, когда они вместе летели на Луну на почтовом транспорте, он поразил ее тем, что помнил, кто она такая и даже не забыл ее имя. Присцилла.

Землю прорезали каньоны. Внизу промелькнули острые, как иглы, горные пики.

— Какие они были? — спросила она. — Куракуанцы?

— Они жили долго. Я имею в виду продолжительность жизни. — Он порылся в карманах куртки. — У меня тут рисунки. Должно быть, оставил в своей комнате. Или, — голос его зазвучал робко, — дома. — Он продолжал шарить в карманах. — Они похожи на волосатых крокодилов, но теплокровные.

— Да нет. Я хочу знать, что они собой представляли. Что они делали? Я знаю, что у них были мужчины и женщины и что они долго жили. А что еще?

— У них было много темных периодов. Не таких варварских, как на Земле, и не таких воинственных. Скорее застойных. Иногда целое тысячелетие ничего не происходило. Никакого развития ни в политике, ни в науке. Вообще никакого. Они славились необычайной забывчивостью. Нам, например, известно, что они трижды открывали, что Куракуа не является центром Вселенной.

— Почему? Откуда эти темные периоды?

— Кто знает? Может быть, нам тоже предстоит через них пройти. Мы не так уж много прожили. Что касается куракуанцев, они могли стать жертвами своего долгожительства. Не те люди приходили к власти и потом долго не умирали. — Он сделал безуспешную попытку убрать падающие на глаза волосы. — Подумайте об этом. Представьте, что вам пришлось бы иметь дело с Хартом в течение шестидесяти лет. (Адриан Харт — президент Опекунского Совета Академии. Он был суетлив и мстителен — микроменеджер при полном отсутствии собственных идей.)

Желтый индикатор начал мигать.

— Приближаемся, — сказала она.

Солнечный свет отражался от скал и скакал по равнине множеством солнечных зайчиков. Очень похоже на освещенный хайвэй — яркий и сияющий.

Ричард с интересом наклонился вперед.

Света становилось все больше. Это появилась стена. Она была молочно-белой на фоне серого лунного пейзажа и простиралась от низкой гряды холмов на юге до самого горизонта на севере. Хатч перевела двигатель на обратную тягу и выпустила серию коротких импульсов из маневровых двигателей. Они опустились ближе к поверхности.

Стена увеличивалась в размерах и вскоре заняла почти все небо. Она была огромной. Внешний вид стены, когда они подлетели поближе, напомнил Хатч рисунки Трои в старых учебниках. Она включила телескопы и вывела изображение на мониторы. Строение, казалось, не имело ни единого шва.

Если не считать пробитых отверстий. Выпали целые секции. Были места, где стена разрушена до основания. Рядом лежала щебенка.

— Смотри, — сказал Ричард. — Камни обожжены пламенем.

— Выглядит так, будто ее пытались разрушить.

— Действительно, очень похоже.

— Но какой же огонь может здесь гореть?

— Не знаю. — Он сложил на груди руки и склонил голову. — Я был не прав, что всегда игнорировал это место. Оно удивительное.

— Что же здесь произошло?

— Не знаю. — Он несколько минут сидел неподвижно, глядя в одну точку, и наконец произнес: — Фрост.

— Что?

— Я думаю о Роберте Фросте. Здесь есть нечто, что не любит стену... — Ричард откинулся назад, сложил вместе кончики пальцев и весь ушел в себя. — Великолепно, — выдохнул он. — Полная поэзии тайна. В действительности это просто каменная скульптура в безвоздушном пространстве. Почему ее построили здесь? И кто пытался ее разрушить?

Увиденное грузом легло на его плечи.

Единственное разумное объяснение — выпадение метеоритного дождя. Поблизости действительно имелись горные породы метеоритного происхождения. И множество кратеров. Но результаты выпадения почему-то напоминали злой умысел.

— Может, это только иллюзия, — произнес Ричард, который мог читать ее мысли. — Это единственное здесь архитектурное сооружение, и ему нечего противопоставить, кроме хаоса лунного пейзажа... И все же... — Он покачал головой. — Непонятно, как все это понимать.

Хатч знала, что сооружение построено одиннадцать — двенадцать тысяч лет назад.

— Оно относится к тому же периоду, что и серия Талла.

— Да, — согласился он. — Между ними может существовать связь.

Хатч стало жутковато. Она поймала себя на том, что ищет отпечатки огромных следов.

Стена высотой 41,63 метра. Правильный квадрат. Длина стороны — 8,32 километра.

— Длина стороны, — прочитала она появившуюся на экране надпись, — ровно в две тысячи раз больше ее высоты.

— У них была десятичная система счета.

— Сколько пальцев было у куракуанцев?

— Их с натяжкой можно назвать пальцами. Четыре.

— У Создателей Монументов было пять.

Шаттл развернулся носом к стене. Он парил теперь всего в нескольких метрах.

— Будем высаживаться?

— Нет. Не здесь.

Стена была древней уже во времена строительства египетских пирамид. Хатч плыла вдоль стены и ощущала всю эфемерность своего существования, чего с ней никогда раньше не случалось ни на Япете, ни на других древних планетах. Интересно, какая же между ними разница. Ее радовало то, что красота все-таки выживает. Но когда тебя переживет такое примитивное безумие...

— Это творение, — сказал Ричард, — очень сильно отличается от всего, что они оставили. Если, конечно, оно принадлежит им. Монументы такие легкие, изысканные, элегантные. Создавшая их раса умела радоваться жизни. А здесь нечто мрачное, даже зловещее. Иррациональное. Уродливое. Оно внушает страх. — Он резко откинулся в кресле, как будто испугался оборотня. — Давай поднимемся вверх, — попросил он.

Она, не возражая, медленно двинулась с места.

Ричард снова развернул карту.

— Что тут у нас по строительным материалам? Откуда они брали камень?

Она откопала технический отчет.

— Все местное. В нескольких местах обнаружены карьеры, но все как минимум в шести километрах отсюда.

— Они не хотели портить вид, перекапывая почву рядом с городом. Это, по крайней мере, согласуется с тем, что мы наблюдали в других местах.

— Понятно. Все равно они должны были модифицировать камень. По одной теории, они использовали нанотехнику. Вокруг полно полевого шпата и кварца. Явно отходы. Сама стена из обогащенного кальцита.

— Мрамор.

— Да. Но лучшего качества. Более стойкий. И сильнее отражающий свет.

— Они хотели, чтобы увидели с Куракуа.

— Несомненно. — Они приблизились к сожженной секции. — Генри считает, — сказал Ричард, — что повреждения относятся к 9000 году до нашей эры.

— Именно к тому периоду, когда она и была построена, — сказала Хатч.

— Что-то произошло сразу после постройки, а?

— Может, строители поссорились. Разругались из-за такого славного парка развлечений.

Ричард только развел руками.

— Эта гипотеза не хуже и не лучше других.

Она вернулась к экрану.

— В почве содержится большое количество триоксимелина. Формальдегида. Но только в ближайших окрестностях. Рядом с Оз.

— Мне это ни о чем не говорит. Я почти не знаю химию. Какие из этого следуют выводы?

— Эта штука, — она показала пальцем в сторону экрана, — не предлагает никаких теорий.

За стеной показался псевдогород: темные каньоны широких бульваров, просторные здания без окон и длинные аллеи. Город пустоты и призраков, город из скал и теней. Хатч инстинктивно захотелось света и движения.

— Невероятно, — едва смог выдохнуть Ричард.

Город был невероятно огромный. Она поднялась повыше и одновременно переключила обогреватель кабины на ручное управление, переведя регулятор на минимум. Город, как и стена, лежал в развалинах.

— Посмотри на улицы, — прошептал он.

Кварталы — идеальные квадраты. Километр за километром. До самой линии горизонта. Оз — место удивительной математической точности, даже в нынешнем его состоянии. Проспекты и улицы пересекаются под углом девяносто градусов. Она не увидела ни развилок, ни изгибов дорог, ни сливающихся тропинок. Дома подчинялись тем же строгим геометрическим законам.

— Не много же у них фантазии, — заметила Хатч.

Ричард тяжело дышал.

— Если и существует что-либо более чуждое духу Великих Монументов, чем это место, я его не представляю. — Нигде ни малейшего следа изобретательности. Ни намека на легкость. Это назвали Оз. Но назвали неправильно. Если Оз, настоящая Оз, — страна загадок и чудес, то этот город просто каменная глыба. До самого основания.

Хатч выключила экран визуального наблюдения, и вокруг снова была кабина. Измерительные приборы, клавиатура, индикаторы — все знакомо и уютно. В воздухе аромат кофе.

Оз не задумывалась как чье-то прибежище. Строения, издалека похожие на дома, общественные здания и башни — это просто куски цельного камня без намеков на двери и окна. Никакая оболочка никогда не защищала это искусственное творение. Люди из команды Генри не нашли никакой техники, никаких приборов и оборудования.

Они плыли вдоль длинных проспектов, над крышами мраморных глыб-домов. Одни дома — правильные кубы. Другие — параллелепипеды. Все высечены из гладкого отполированного камня, на поверхности которого нельзя обнаружить ни трещины, ни выступа. Они поражали лишь разнообразием размеров.

Хатч смотрела на паутину улиц. В своем первоначальном виде, еще до непонятного разрушения, поверхность камней была идеально ровной. Ни одной кривой линии среди параллелей и перпендикуляров. Ни один проспект не отклонялся вправо или влево. Никаких покатых крыш. Никаких декоративных украшений, ни одной дверной ручки.

Они летели вдоль улиц на предельно малой высоте. Над ними, мрачно и задумчиво, возвышались каменные блоки. Они пролетели перекресток. В первый раз Хатч поняла значение слова чуждый.

* * *

— Размеры блоков кратны некоторому числу, — сказала Хатч. Она привела цифры. Каждый блок можно было поделить на кубы с ребром 4,34 метра. Таким образом, различные кальцитовые формы, вытянувшиеся в линию вдоль площадей и проспектов, можно было воспринимать, как столько-то кубов, положенных в ширину, и столько-то кубов в высоту. Улицы и открытые пространства можно разделить таким же образом.

Зазвенел телефон внутренней связи.

— Доктор Вальд, вы здесь?

— Я здесь, Фрэнк. Привет, Генри.

Хатч включила видео. На экране появилось изображение только одного человека и вовсе не Генри Якоби. Фрэнку Карсону было около пятидесяти. Он слегка полноват, с приятным открытым лицом. Взглянув на них голубыми глазами, он оценил Хатч, не выказав никакой реакции, и заговорил с Ричардом.

— Генри здесь нет, сэр. У нас тут горячее время. Он не смог освободиться.

Ричард кивнул.

— Что-нибудь новенькое о Создателях Монументов? Новые изображения?

— Ничего.

Ричард, казалось, разочарован.

— У кого-нибудь есть идеи на этот счет?

— Нет, сэр. Мы надеялись, что вы сможете подсказать.

Ричард вывел расписание проекта «Надежда» на свой монитор. Где-то в пятницу они должны сдуть ледяные вершины.

— Надо полагать, Космик не внес никаких изменений?

— Вы о последнем сроке? Нет. — На лице Карсона появилось отвращение. — Они держат с нами связь, и мы каждый день получаем новые предупреждения и указания.

Хатч автоматически посмотрела на часы. Времени у них не много.

— Генри просил меня извиниться перед вами. Ему хотелось бы встретить вас здесь, но у нас слишком многое произошло. — Он говорил по-военному твердо. — Что вам хотелось бы увидеть?

— Как насчет центра, для начала? А там посмотрим.

— О'кей. Я полагаю, ваш пилот видит меня на своем локаторе?

Хатч кивнула.

— Тогда следуйте за мной.

Она ответила согласием, выключила передатчик и пристроилась сзади.

— Расскажите мне о Карсоне, — попросила она Ричарда.

— Он вам понравится. Бывший военный. Из тех талантливых любителей, которые уже стали традицией в археологии. Как и вы. — Говорил он шутливо, но она понимала, что он вполне серьезен. — Он ведет у Генри административные дела. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — А также выполняет обязанности пилота. Если бы под рукой у Генри не было Фрэнка, ему пришлось бы самому заниматься текущими вопросами. А так Фрэнк занимается ими, а Генри археологией.

— А сам Карсон не возражает?

— Фрэнку нравится такой расклад. Он слегка грубоват и иногда бывает чересчур усердным. Но с ним легко ладить, и он делает свое дело, не задевая ничьих амбиций. Он любит свою работу. Без него организация могла бы быть гораздо хуже.

Машина Карсона пошла на снижение.

— Деловая часть Оз, — сказала Хатч. Здания были здесь выше, чем на окраине у стены. Во всем остальном сохранялось то же убийственное сходство.

В центре находилась площадь с приземистыми башнями по углам (или их руинами). Каждая сторона площади ровно полкилометра. Пятая башня, самая низкая, возведена прямо в центре. Башни такие же квадратные, как и все в Оз.

Ричард привстал в кресле, стараясь получше рассмотреть окружающее.

— Пожалуйста, наклони немного машину в мою сторону.

Хатч подчинилась.

Две башни превратились в горы щебня. Третья, к юго-западу, обгорела. Она вся до основания была черной. Четвертая почти не пострадала.

— Там, — попросил Ричард, указывая на нее. — Попроси его приземлиться там.

Она передала сообщение, Карсон ответил согласием.

— Что мы ищем? — спросила она.

Он казался довольным.

— Много ли ты знаешь о симметрии данного места, Хатч?

— Совсем не много. Только то, что она существует. А что еще надо знать?

— Высвети на экране несколько квадратных километров.

— Пожалуйста. — Она вывела изображение со средней башней в центре.

— Хорошо. А теперь выбери цель. Где-нибудь.

— О'кей. — Она остановилась на участке прямоугольников, образовавших букву П. Они были примерно в двух километрах к северу.

— Проведи линию от группы прямо через центральную башню. И продолжи дальше.

На другой стороне экрана линия прошла через другую букву П. На том же расстоянии от центра.

— Это обратное изображение, — сказала она.

— Ты удивлена? — Ричард не смог скрыть улыбки.

— Да. — В записях, которые она изучила, об этом ничего не говорилось. — Может быть, в этом есть религиозный смысл. Вот только какой?

— Для меня никакого.

Шаттл Карсона почти приземлился.

Хатч повернула сканеры ближнего радиуса действия в сторону объекта.

— Центральная башня девять единиц в высоту, принимая за единицу стандартный куб со стороной 4,34 метра. Внешние башни имели десять единиц высоты. Как и все здесь, они сплошные. Нет никаких указаний на существование внутренних пустот. — Карсон приземлился, она тоже начала спуск. — Интересно. Казалось бы, центральная башня должна быть самой высокой, а не самой низкой. Они думают совсем не так, как мы.

Карсон припарковался у самого края крыши. Огни машины Хатч осветили куракуанский шаттл. Он обтекаемой формы и приспособлен для тяжелой атмосферы. Это значило, что снижалась возможность полезных нагрузок. Кроме того, он блестел гораздо ярче, чем «Альфа» — Академия начала окрашивать свои космические корабли, чтобы поддержать моральный дух команды в удаленных от Земли местах. Машина на крыше была яркая — голубое и желтое — цвета Академии. Возможно, еще одно решение Адриана Харта.

Она повернула шаттл так, чтобы выходной люк оказался в нужном положении, — так, чтобы у ее занятого начальника было как можно меньше шансов упасть. Карсон уже выбрался наружу и махал им. Она мигнула огнями и опустилась с легкостью опытного пилота.

Ричард отстегнул ремни и потянулся назад за костюмом Фликингера. Хатч влезла в свой, натянув его поверх летной формы. Воздушные баллоны были в порядке. Она активизировала энергетическое поле и помогла включить его Ричарду. Когда они приготовились, она начала декомпрессию кабины.

Военное прошлое Карсона давало о себе знать. На нем была отутюженная форма цвета хаки и бейсбольная шапочка с надписью «Кобра-2» и эмблемой в виде свернувшейся змеи и молнии. Его имя четко обозначено с левой стороны куртки. Он большой, широкоплечий, слегка располневший. В соответствии с модой он был чисто выбрит, начинающие седеть черные волосы коротко подстрижены. Поджидая их, он стоял, расставив ноги и заложив руки за спину.

Когда давление дошло до нулевой отметки, оба люка распахнулись. Ричарда никак не назовешь неуклюжим, но, похоже, «Альфа» проектировалась для спортсменов. При высадке надо забраться на короткое крыло и спуститься, держась за рукоятки на фюзеляже. Разница в притяжении могла смутить любого пассажира, а особенно такого, как Ричард — человека в возрасте и к тому же никогда не умевшего легко передвигаться.

Карсон подошел к крылу и стоял там, не делая ни малейшей попытки помочь. И с его стороны это было благоразумно: Ричард не любил, когда ему помогали. Но все-таки он стоял здесь на всякий случай. Хатч одобрила такое поведение.

Когда ее пассажир благополучно спустился, Хатч легко спрыгнула вслед за ним. Она закрепила шнур на левом запястье, а другой конец прикрепила к шаттлу. Лучше не полагаться на случай, если находишься на крыше здания при такой силе тяжести.

Ричард уже опустился на колено и рассматривал обугленный камень.

— Что здесь произошло? — спросил он у Карсона. — У кого-нибудь есть догадки?

— Никаких. Никому не удалось создать хоть мало-мальски разумную гипотезу.

— Может, взорвался корабль строителей, — высказала свое предположение Хатч.

Карсон нахмурился.

— Не похоже, чтобы такие разрушения произошли от одного взрыва.

Ричард поднялся и твердым шагом направился к краю крыши. Карсон поспешил за ним. Хатч держалась на шаг сзади.

— Жуткое место, — заметила она.

Карсон улыбнулся.

Ричард сделал то, что делают все люди, очутившись на значительной высоте. Он наклонился и посмотрел вниз. Падение на тротуар, даже с такой высоты, не опасно. Разве что упасть головой вниз. Но ногу вывихнуть можно, это уж точно.

— Будьте осторожны, — предупредил стоявший рядом Карсон.

— Здесь сейчас работает какая-нибудь группа? — спросил Ричард.

— Нет. На Оз никого нет вот уже несколько месяцев. Мы отозвали всех после того, как нам сообщили последний срок окончания исследования Храма.

— Здесь очень небольшое притяжение, — предостерегла Хатч.

Ричард смотрел на город.

— Вы находили какие-нибудь обломки? Хоть какой-нибудь след тех, кто был здесь?

Карсон покачал головой.

— Нет.

— Ну хоть что-то осталось? Отпечатки ног? Следы на земле?..

Два корабля стояли на фоне бесконечных кубов и параллелепипедов. Их фюзеляжи, крылья и гондолы имели обтекаемую форму. Прожектор «Альфы» освещал пространство мягким красным светом. Отблески огней из кабин кораблей падали на обожженный камень.

— Ничего нет, профессор. А жаль. — Карсон взглянул на Хатч, потом снова обратился к Ричарду: — Вы не хотите посмотреть на каменоломни, откуда брали камень?

— Спасибо, нет. Что здесь еще стоит посмотреть?

— Есть надпись.

— Надпись? — Ричард заинтересовался. — Почему вы сразу ничего не сказали? В Записках она не упоминается.

— Записки были составлены год назад. Нам было некогда заниматься дополнениями.

Ричард потер руки. Лицо его озарилось блаженной улыбкой, и он взмахнул рукой. Этот жест оказался слишком резким, и он отлетел к краю крыши. Оба — и Хатч, и Карсон — ухватились за него. Они весили так мало в слабом гравитационном поле Луны, примерно одну десятую обычного веса, что все полетели бы вниз, если бы Хатч не закрепила шнур. Ричард вскрикнул, они какое-то время балансировали, восстанавливая равновесие, но он ни на минуту не потерял самообладания.

— Спасибо, Фрэнк, — сказал он. Потом, отдышавшись, спросил: — Что там написано? Вы смогли прочитать?

— Ни слова, — ответил Карсон с виноватым видом. — Но вы увидите, что не зря потратили время, прилетев сюда.

Хатч решила, что Ричард прав. Ей и правда понравился Карсон. Он, не раздумывая, рисковал свернуть себе шею. Это произвело на нее впечатление.

Они полетели на запад на двух шаттлах.

Чем дальше от центра, тем здания становились все ниже. У стены на краю города (Хатч не могла назвать его иначе) здания высотой в одну единицу стали доминирующими.

Они пролетели над той частью города, где образовалась пропасть. Земля ушла на несколько метров вниз. Проспекты разрушены, каменные блоки валяются как попало.

— Внутри городских стен есть несколько воронок, — сказал Карсон по внутренней связи. — В основном они появились уже после строительства. Значит, строительство велось над ними. Их засыпали, но со временем земля осела. Есть еще несколько мест, где поверхность просто провалилась под тяжестью блоков.

— Метеориты иногда попадают в город. Вам удалось определить даты их падения?

— Нет. Мы не можем сказать точно. Знаем только, что кратеры внутри аномалии и вокруг нее значительно моложе, чем все остальные.

— Насколько?

— Большинство кратеров на Луне в основном образовались один-два миллиона лет назад. А этим самое большее пятьдесят тысяч лет. Те же, которые образовались в городе, безусловно, возникли после 9000 года до Рождества Христова. Мы не знаем, откуда взялись следы пожара, но пожар возникал дважды.

— Дважды?

— В 9000 году до нашей эры и еще раз в 1000 году до нашей эры.

Ричард нахмурился.

— Вот уж действительно головоломка, — сказал он, и в его голосе явно слышалось удовольствие.

— Есть еще кое-что, — продолжил Карсон, — хотя, возможно, это совпадение.

— О чем вы?

— Эти даты совпадают с широкомасштабными разрушениями на Куракуа. Тогда исчезали жители, рушились государства и тому подобное.

— Действительно, — согласился Ричард, припомнив разрывы в куракуанской истории, и погрузился в молчание.

Мрачный серый город проносился под ними. Впереди мелькали белые и красные навигационные огни корабля Карсона, подбадривая среди всей этой жути. Хатч снова связалась с Карсоном.

— Сколько вы уже провели здесь, Фрэнк?

— Шесть лет, — ответил он.

— Немалый срок.

— Наверно, да. — Лицо его оставалось бесстрастным. На нем играли отсветы индикаторов пульта управления.

— Откуда вы?

— Из Торонто. Я родился в Эдинбурге, но совсем его не помню.

— Вы возвращались на время? Хотя бы в отпуск?

— Нет, все некогда было.

Хатч знала, что это нетипично. Служащие Академии имели гарантированный ежегодный отпуск шесть недель плюс время полета. Карсон был фанатиком работы.

Ричард разглядывал кварталы.

— Интересно, — заметил он, — почему они все одинакового размера? Может, у них было неперестраиваемое оборудование, которое могло резать куски только одного размера? А потом они их сваривали вместе?

Хатч высветила один блок на экране.

— Нет, — сказал Карсон. — Не то. Большие блоки не состоят из маленьких. Они просто вырезаны в три или восемь раз больше. Ну вот, мы и прибыли. Посмотрите налево.

Над рядами низких зданий возвышалась башня. Но в ней имелось одно отличие: башня была круглой. Низкая, приземистая, высотой примерно в четыре этажа. Она одиноко стояла на площади.

Ее округлые формы просто изумительны. В этом скоплении параллельных линий, прямых углов и правильных пересечений эти плавные линии — просто чудо, шедевр изобретательности.

Они опустились. Ричард с трудом выдержал процедуру выхода из корабля, ожидая, пока давление упадет и люки откроются. Хатч предостерегающе положила ему руку на плечо, напоминая об осторожности.

Северная сторона башни обуглена.

Карсон открыл дверь грузового отсека и вытащил оттуда маленькую лестницу. Ричард успокоил своего пилота, выбрался наружу и спустился по ступенькам. Площадь покрывал толстый слой пыли.

Здесь, на поверхности, вне корабля, Хатч ощутила груз веков, пустые улицы и игрушечные дома, ненормальную геометрию и длинные тени, которые измерялись всей историей человечества.

Карсон точно знал, что ищет. Он подошел к башне, поставил лестницу, закрепил ее, попробовал на прочность, потом отступил в сторону и предложил Ричарду подняться.

— Осторожно, — предупредил он.

На пятиметровой высоте находились четыре строки выступающих символов. Ричард поднимался, пока символы не оказались на уровне глаз, и включил лампу.