Завоеватель (№3) - Уроки страсти

Рука Кэтрин задержалась на черных локонах Эдрика. Как же ей нравится к нему прикасаться! Она принялась поглаживать его плечи, потом погладила грудь, поросшую черными жесткими волосками.

С губ Эдрика сорвался протяжный стон, и он, шевельнувшись, закинул ее ножку себе на бедро и стал покрывать поцелуями ее шею и плечи. Кэтрин прикрыла глаза, наслаждаясь его ласками. А он вдруг принялся поглаживать пальцами ее самое интимное местечко, причем не только водил кончиками пальцев по заветному бугорку, но и начал двигаться в ней. И тотчас же чувства захлестнули ее, и в какой-то момент она поняла, что всхлипывает от восторга. Мгновение спустя ее тело словно растворилось в воздухе, и теперь она уже парила в небесах высоко над Бракстоном. Прошла еще минута-другая, и она вдруг почувствовала, как Эдрик задрожал, снова изливая в нее горячий поток семени.

Кэтрин не скоро вернулась на землю и обрела способность дышать. Наконец, шевельнувшись, заглянула в глаза Эдрика и прошептала:

– Как тебе удалось сотворить со мной такое? – Она коснулась пальцем морщинки меж его бровей. – Я даже не подозревала…

Он стиснул зубы и вышел из нее.

– Ничего особенного. Соитие всегда доставляет удовольствие.

Кэтрин вздрогнула словно от удара. Неужели Эдрик хотел унизить ее, неужели хотел оскорбить? Она нащупала одеяло и прикрылась. Какая же она глупая! Ну почему она открылась ему, почему не спрятала от него свое сердечко?!

Эдрик скатился с кровати и подошел к камину. Подкинув дров, раздул огонь. А Кэтрин теперь думала о том, как бы ей добраться до своей одежды и улизнуть побыстрее. Она оказалась редкостной дурой. Эдрик явно не разделял ее чувств, и сознание этого отдавалось болью в ее груди. Выходит, он считал, что не совершил с ней ничего особенного. Да, конечно… То же самое он проделывал с Сесиль… и другими женщинами.

Тщательно скрывая слезы и прикрывшись одеялом, Кэтрин поднялась с кровати. Нашла нижнюю рубашку и стала надевать ее, но тут Эдрик остановил ее.

– Ты очень красива без всего. – Его сильная рука сжала ее запястье.

Красивая? Но это неправда. Красавицей в семье считалась Изабель, а Эдрик просто сделал ей комплимент, дабы смягчить предыдущую грубость. Она попыталась прикрыться руками, но он не позволил ей это сделать.

– Возвращайся в постель, Кейт.

Кэтрин тяжело вздохнула. Больше всего на свете ей хотелось снова оказаться в объятиях Эдрика. Что ж, она ведь добровольно ему отдалась, так что нечего теперь лить слезы по несбывшимся мечтам.

Эдрик осторожно отвел в стороны ее руки. Какое-то время он молча любовался ее наготой, потом прошептал:

– Замечательно… Ты действительно прекрасна. – Его рука скользнула к ее лону.

Кэтрин, вцепившись в нижнюю рубашку, загородилась ею, словно щитом, и отступила на шаг. Это уже слишком! И вообще… ей нужно прийти в себя, нужно собраться с мыслями и успокоиться, в конце концов.

– Эйдан скоро проснется и захочет есть. – Ей вдруг стало стыдно за то, что она ни разу не вспомнила про ребенка с тех пор, как Эдрик привел ее в свою комнату.

– А где молоко для него? – спросил Эдрик, надевая длинную шерстяную тунику.

– В комнате лорда Брайса. – Кэтрин вспомнила, что именно там оставила кувшин с молоком.

Эдрик направился к двери, затем вернулся и поцеловал ее с такой страстью, что у нее колени подогнулись; сердце чуть не выскочило из груди.

Брайс проснулся, как только Эдрик зашел в комнату. А стражник и бровью не повел; он тихо похрапывал в кресле. Кувшин же с молоком стоял на каминной полке.

– Поздно уже, – пробурчал Брайс.

– Да, – коротко ответил Эдрик. Ему не хотелось вступать в разговор – у него имелось более интересное занятие.

– Будь осторожнее, брат, – продолжал Брайс. – Если эта нормандка – девушка благородная… Думаю, ты покушаешься на территорию, куда доступ открыт лишь мужу.

Эдрик вышел из комнаты, не удостоив брата даже взглядом. Кейт ясно дала понять, что не намерена возвращаться домой, а он, в свою очередь, не собирался отпускать ее из Бракстона. Он и представить не мог, что нормандка может быть столь страстной в постели, – Кейт превзошла все его ожидания. К сожалению, она спутала похоть с чем-то еще… С чем-то явно несбыточным.

Но он вовремя уловил в ее глазах отблеск девичьего замешательства и расставил все по своим местам. Им предстояло провести еще много подобных ночей, и он не желал, чтобы она приняла их любовные игры за нечто совсем другое.

Уже подходя к своим покоям, Эдрик услышал плач Эйдана. Кейт же в тонкой сорочке ходила из угла в угол, укачивая малыша на руках. При этом она кормила его из соски. Увидев их, Эдрик замер на мгновение, ошеломленный этой картиной. Но он не знал, как называется чувство, так ошеломившее его.

Кейт посмотрела на него и улыбнулась.

Эдрик откашлялся и, переступив порог, затворил дверь. В его отсутствие с Кейт произошли какие-то неуловимые изменения. Похоже, кончик носа чуть покраснел… Неужели она оплакивала потерянную невинность? Но ведь в ее глазах не было слез…

Взяв Кейт за локоть, Эдрик подвел ее к кровати.

– Покорми его здесь.

Сбросив с себя тунику, он сел у нее за спиной и прижал Кейт к своей груди. Кэтрин спустила одну лямку рубашки, но полностью обнажать грудь не стала. Тут малыш зачмокал, и она заговорила с ним по-французски. Эдрик приподнял ее волосы и уткнулся носом ей в затылок. О, как же ему хотелось, чтобы она говорила те же слова и для него!

– Ты никогда не сможешь оставить Эйдана, – сказал он неожиданно; в этот момент Эдрик свято верил, что его слова – чистейшая правда. – Ведь ты для него как мать. Даже в большей степени мать, чем стала бы его родительница.

Кэтрин напряглась, но тут ладони Эдрика накрыли ее груди, и она растаяла. Спустив сорочку до талии, она вновь принялась кормить малыша. Когда же Эдрик принялся теребить ее соски, она с дрожью в голосе проговорила:

– Знаешь, я теряюсь, когда ты так делаешь. Не отвлекай меня, позволь спокойно покормить Эйдана.

– Ничего не могу с собой поделать. – Он поцеловал ее в ушко. – Твои груди… они словно созданы для моих ладоней.

При этих его словах Кейт вздрогнула, и он знал: она непременно прикрылась бы в смущении руками, не будь они заняты. Ее стыдливость казалась очаровательной, но ему не хотелось, чтобы их отношения омрачала какая-нибудь неловкость.

– Он уже поел? – спросил Эдрик через некоторое время.

– Да, уже. – Кэтрин забрала у Эйдана соску и погладила малыша по спинке.

– Теперь он заснет?

– Нет, вряд ли, – улыбнулась Кэтрин. – И вообще быть няней – это не только кормить ребенка.

– Ты непременно покажешь мне, что еще.

– Да, непременно. – В ее голосе ему почудился смех. Тут Эйдан увидел отца и начал колотить его крохотным кулачком.

– Да он уже настоящий воин! – с улыбкой воскликнул Эдрик.

– Вовсе нет. Он очень милый и кроткий. Эдрик рассмеялся:

– В таком случае Эйдан просто ревнует. Поэтому и решил меня проучить.

Кэтрин тоже рассмеялась. Тут Эдрик наконец-то развернул ее к себе, и взгляды их встретились. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Потом Эдрик поцеловал ее, но на сей раз это был не поцелуй страсти, а выражение благодарности. Он действительно был очень ей благодарен за заботу о сыне, за то, как она говорила с людьми в зале, за то, что сумела справиться со своими страхами и одолеть Роберта Фергюсона. Она чуть отстранилась от него и сказала:

– Милорд, малыш хочет поиграть.

– И я тоже. – Эдрик склонил голову и легонько укусил ее грудь. Незатейливые любовные утехи – вот что ему сейчас требовалось. И чтобы ничего не усложнять, как с Фелицией.

Она села подальше от него и положила Эйдана на постель. Малыш лежал на спинке, молотя по воздуху ручками и ножками; спать он явно не собирался. Кэтрин натянула рубашку на плечи, полностью скрыв грудь от взгляда Эдрика. Затем коснулась ямочки на подбородке Эйдана.

– Посмотри, какой он хорошенький, милорд. – Она улыбнулась. – Из него получится очень красивый мужчина, помяни мое слово.

Она стала говорить ребенку какие-то ласковые французские слова, которых – Эдрик был убежден в этом – малыш никогда не услышал бы от Сесиль.

Кэтрин проснулась рано утром – ее разбудил плач младенца. Эдрик крепко спал рядом с ней, и она, стараясь не разбудить его, осторожно выбралась из постели. Быстро умывшись, надев рубашку, Кэтрин взяла Эйдана и села кормить его у камина. Она чувствовала, что пока не готова посмотреть Эдрику в лицо.

Вспомнив о том, чем они занимались ночью в постели, Кэтрин густо покраснела. Эдрик, конечно же, считал, что их связь – всего лишь забава, но она так не думала. Что ж, настанет день, и он поймет, что все совсем не так, как ему сейчас кажется.

Они трое – она, Эдрик и Эйдан – уже стали настоящей семьей, пусть даже он пока не осознает этого.

Но ей не хотелось выставлять напоказ их отношения.

Как только Эйдан поел, Кэтрин оделась и выскользнула из спальни с младенцем на руках. В детскую, где она убила Роберта Фергюсона, Кэтрин возвращаться не собиралась, но в замке Эдрика было множество пустых комнат, и она надеялась, что для нее и ребенка непременно найдется уголок.

В коридорах было темно, и Кэтрин осторожно, шаг за шагом, добралась до лестницы, ведущей в зал. Отсвет углей в камине помог ей отыскать дорогу к двери. Девушка вышла во двор, не зная, что же ей делать дальше.

В предрассветном сумраке перед нею открылись разрушительные последствия вчерашнего боя. Трудно было поверить, что только вчера она убила Роберта Фергюсона. Сколько всего случилось со дня ее похищения из Кеттвика! Кэтрин давно потеряла счет времени. Как долго она живет в Бракстон-Фелл – месяцы или дни? И разве можно за это время до умопомрачения влюбиться в хозяина замка и его сына?

Прижимая к себе Эйдана, Кэтрин направилась к воротам, потом к домику Лоры. Может, ей удастся застать целительницу дома? Она перешла мост и увидела, что несколько самых крайних домов сгорели при пожаре – от них остались лишь обгоревшие бревна.

Жители деревни, похоже, не сомкнули глаз в эту ночь. Люди бегали к пожарищам с ведрами и инструментами. Многие снимали перед Кэтрин шапки или же кланялись ей. А одна из женщин крикнула:

– Говорят, вы спасли деревню, госпожа! – Трое детишек подбежали к матери, она добавила: – Спасибо вам, госпожа.

Кэтрин не знала, что ответить. Она просто кивнула и пошла дальше. Но вскоре у нее на пути появились и другие люди. И почти все они останавливались, чтобы поблагодарить ее. Некоторые же спрашивали: верны ли слухи, что именно она убила Роберта Фергюсона? Кое-кого Кэтрин встречала и раньше, когда гуляла вместе с Лорой, но тогда она чувствовала себя здесь чужой. А на сей раз те же люди встретили ее с неожиданной теплотой – со всех сторон слышались похвалы в ее адрес.

– Лорд Эдрик щедро вознаградит вас! – сказала одна из женщин.

– Когда Дроган вернется, у нас будет все необходимое, – вставила другая.

– Спасибо вам! Ведь именно вы подняли тревогу и отвели нас в укрытие!

– Кто бы мог подумать, что Фергюсон падет от руки нормандки! – громогласно заявил какой-то мужчина.

Кто-то накинул на плечи Кэтрин шаль, защищая ее от утренней прохлады.

– Я.;, я не хотела… – пробормотала девушка. – Но он стал угрожать сыну лорда Эдрика, вот я и…

– Ты сделала все правильно, милая. – Пожилой мужчина потрепал ее по плечу. – Мы все очень тебе благодарны.

Кэтрин так расчувствовалась, что даже прослезилась. Заметив Лору, направлявшуюся к колодцу, она смахнула слезы и поспешила к рыжеволосой целительнице.

– Доброе утро, Кейт, – поздоровалась Лора. – У тебя все в порядке?

Кэтрин кивнула:

– Да, конечно. А как Элга?

– Уже получше. Она ужасно боится пожаров, а вчера огонь подобрался слишком близко. – Лора прищурилась. – Что-то ты очень рано сегодня поднялась…

– Э-э-э… Эйдан меня разбудил, и спать он больше не собирался. Вот я и решила немного прогуляться.

Лора вытащила из колодца ведро с водой.

– Что ж, понятно… Знаешь, пахнет тут сегодня отвратительно, но, слава Богу, большая часть деревни уцелела… Уцелела благодаря тебе.

Кэтрин пошла рядом с Лорой. Вскоре они подошли к домику целительницы, и оказалось, что Элга еще спала.

Поставив на место ведро с водой, Лора пристально посмотрела на гостью, и брови ее сошлись у переносицы.

– Что случилось, Кейт? Я ведь вижу: что-то случилось. Может, Брайс…

– Нет-нет, – поспешно сказала Кэтрин. – Я, правда, не видела его сегодня, но вряд ли что-нибудь изменилось.

Кэтрин не хотела рассказывать об их с Эдриком отношениях. Она тихо поплакала над своими глупыми мечтами и решила принять то, что он ей предлагал. Но оповещать всех о своем новом положении она, конечно же, не собиралась.

Она теперь любовница.

– Присядь, Кейт. Что-то ты побледнела. Ты завтракала?

Кэтрин села. Целительница взяла у нее ребенка и дала ей кружку воды, а также кусок хлеба с сыром.

– Я не голодна… Просто очень переживаю. Столько домов сгорело…

Лора подошла к открытой двери и окинула взглядом деревню.

– Да, ужасно… Мужчины всю ночь тушили пожары и спасали свои жилища. А если бы не ты…

– Где Дроган? – спросила Кэтрин. Ей казалось, что Дроган непременно догадается о том, что они с Эдриком стали близки. Он слишком хорошо знал Эдрика, поэтому сразу все поймет, когда увидит его.

Лора вернулась в комнату и села за стол напротив девушки.

– Он погнался за остатками отряда Фергюсонов. Кэтрин вздрогнула и поморщилась.

– Никто в Бракстоне не станет их оплакивать, – продолжала целительница. – Они долгие годы терзали нас, столько бед принесли! Кроме того, Дроган привезет их зерно и пригонит скот. Может, тогда мы сумеем пережить зиму.

Раздался тихий стук, и Лора, поднявшись, открыла дверь. На пороге, задыхаясь от быстрого бега, стоял Кэдмон, один из грумов.

– Приветствую вас, госпожа. – Он откинул капюшон. – Вас срочно просят прийти в замок.

Лора бросила тревожный взгляд на Элгу, но без промедления взяла свою суму со снадобьями.

– Надеюсь, ничего страшного с Элгой не случится. Кэдмон, так что же произошло?

– Лорд Брайс… Он в бреду и в лихорадке.

ГЛАВА 14

Настроение Эдрика менялось, как весенний ветер. Он то ликовал, то приходил в отчаяние. Чудесная ночь закончилась, когда он проснулся один. Быстро одевшись, он отправился на поиски Кейт. На поиски прекрасной Кейт. У него перехватывало дыхание, стоило вспомнить, какова она в постели. Женщина, получающая удовольствие при соитии с мужчиной, – разве есть на свете более чудесное зрелище? Он столько раз за ночь утолял любовный голод, что не должен был возбуждаться при мысли о ней, но влечение к Кейт оказалось бесконечным.

Ему, конечно, следовало бы вести себя более сдержанно с невинной девушкой, и он от всей души надеялся, что с утра ей было не слишком плохо. Впрочем, ему в любом случае придется заглаживать свою вину перед ней.

В замке Кейт не оказалось. Поскольку никто ее не видел, она скорее всего действительно поднялась очень рано. Наверное, не хотела, чтобы кто-то заметил, как она выходит из его спальни. Ей было стыдно.

Эдрик нахмурился при этой мысли, но потом махнул рукой – может, оно и к лучшему. Не надо отцу Алгару знать об их связи, иначе он замучает их угрозами адского пламени и прочими ужасами. Да и Освин вряд ли воспринял бы такую новость спокойно с его-то ненавистью ко всем нормандцам.

Эдрик решил навестить брата.

– Милорд, – встретил его стражник, – я как раз к вам собирался.

– Да? Что не так, Десмонд? – спросил Эдрик, заходя в комнату.

– Ваш брат метался во сне. Потом у него бред начался. Говорит бессвязно и весь горит, милорд.

Губы Брайса пересохли, и Эдрик, взяв кружку с водой, заставил его попить.

– Десмонд, отправь одного из грумов за Лорой. Она знает, что делать.

– Уже, милорд. Я взял на себя смелость сделать это. Стражник вышел, оставив хозяина с братом. Эдрик откинул одеяло и осмотрел рану. Края с одной стороны сильно покраснели – хуже не придумаешь.

– Брайс…

Молодой человек застонал, попытался перевернуться и тут же поморщился от боли. Эдрик помог бы ему, но подумал, что лучше его не трогать.

– Вот, попей еще. – Он ожидал, что Кейт вот-вот появится здесь, хотя понятия не имел, откуда у него такие мысли, такие глупые надежды.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем пришла Лора. Целительница взглянула на Брайса и в тревоге проговорила:

– Поднимитесь, Эдрик. Дайте мне осмотреть его. Лора положила свою суму на кровать, а Эдрик встал и отошел в сторонку. И только тут заметил стоявшую в дверях Кейт с Эйданом на руках. Он вздохнул с облегчением. Ему хотелось обнять ее, но он сдержался.

– Лорд Эдрик… Что случилось? – спросила девушка. И во взгляде ни намека на то, что было ночью. Она, конечно, и Лоре ничего не сказала. Эдрик перевел взгляд на Брайса.

– Похоже, рана загноилась. – Он заметил беспокойство в чудесных карих глазах – в тех самых глазах, которые столько раз за ночь закрывались, когда она стонала, наслаждаясь его ласками.

Эдрик заставил себя встряхнуться. Действительно, нельзя же каждую минуту вспоминать свои любовные приключения, когда Брайс лежит в бреду!

– Может, войдешь? – спросил он девушку. Она с усилием сглотнула.

– Нет, простите меня. Я…

Он вспомнил, что ей становится плохо при виде ран.

– Все в порядке, Кейт. Позаботься о моем сыне.

Она пребывала в смятении, и ему захотелось как-нибудь ее успокоить. Но тут она развернулась и ушла. И тотчас же послышался голос Лоры:

– Подержите его за руки, Эдрик.

Он молча подчинился. Брайс застонал, когда целительница начала распарывать шов. Потом она взяла воды и чистую ткань и прочистила рану, вымывая скопившийся в ней гной. Теперь, когда с самой трудной частью задачи было покончено, Эдрик заметил, что Лора бросает на него косые взгляды.

– В чем дело? – спросил он. – Ты сумеешь справиться с лихорадкой?

– Сделаю все, что смогу. Расскажите мне о Кейт.

– А что с ней такое? Лора поджала губы.

– Держите же его руки, Эдрик.

– Но что с Кейт?

– Сегодня утром она чуть не упала в обморок у меня дома.

Эдрик нахмурился, на скулах его заиграли желваки.

– Так что же произошло? Почему?..

– Я сначала подумала, у нее это от голода. – Лора снова покосилась на Эдрика. – Но она сказала, что не хочет есть. И еще я спросила про Брайса, а она…

– Как жарко, – простонал Брайс. – Уберите! Уберите!

– Сильная лихорадка, – вздохнула целительница. – Помогите мне поднять его.

Лора дала больному снадобья, а потом они напоили его. Но лихорадка по-прежнему не отпускал Брайса.

– Ты останешься с ним? Лора кивнула.

– Не пошлете кого-нибудь из слуг к Элге? Похоже, она наконец-то пришла в себя, но я хотела бы убедиться.

– Да, конечно, – сказал Эдрик.

Но не успел он выйти из комнаты, как на пороге появился Освин. Управляющий расспросил Лору о состоянии Брайса, потом повернулся к Эдрику.

– Если вы не заняты, милорд, я бы хотел поговорить с вами кое о чем.

– Идите, – махнула рукой Лора, и мужчины направились в другую комнату.

Эдрик сразу уселся, а Освин принялся расхаживать из угла в угол.

– Я насчет вчерашнего вечера, милорд… – начал управляющий. – Ни к чему нормандке выдавать себя за хозяйку. Когда это мы позволяли служанкам диктовать свои условия и заправлять в вашем главном зале?

– Все прошло гладко, не так ли?

– Лорд Эдрик, вы упускаете из виду самое главное.

– Я так не думаю. Рискуя собственной жизнью, она подняла тревогу и привела людей в замок, где они отсиделись в безопасности во время битвы. Именно от ее руки пал Роберт Фергюсон.

– Это еще нужно проверить. Я поговорил с Гвен… Эдрик стремительно вскочил на ноги.

– И что Гвен говорит?

– Милорд, я просто хотел сказать, что можно посмотреть на все случившееся с другой точки зрения.

– Я так не считаю.

Освин заложил руки за спину.

– Она, конечно, девушка симпатичная, милорд. Так что после целого года…

– После года чего, Освин? Воздержания? Ты на это намекаешь? – Эдрик невольно сжал кулаки.

Управляющий отшатнулся, точно его ударили.

– Милорд, как друг вашего отца… Умоляю вас подумать о Бракстоне, прежде чем заводить интрижки с этой девицей.

Эдрик сделал глубокий вдох и отошел от стола. «А может, Освин прав? – спрашивал он себя. – Но неужели долгое воздержание так влияет на мое поведение?»

– Скорее в аду зима наступит, чем какая-то нормандка снова возьмет надо мной верх, – проворчал он сквозь зубы.

Услышав эти слова, Освин вздохнул с облегчением.

– Милорд, есть ли новости от Дрогана?

Кэтрин запаслась молоком на весь день и вернулась в домик целительницы. Она считала, что после нападения скоттов Элгу ни в коем случае нельзя оставлять одну. А Лоре предстояло сидеть с Брайсом до тех пор, пока ему не станет лучше.

И Эдрик тоже не уйдет из комнаты брата. Он так же предан Брайсу, как она своей сестре Изабель.

Кэтрин твердо решила, что не откроет своих чувств ни одной живой душе в Бракстоне, в том числе и Эдрику. Их связь запретна во всех отношениях, и виной тому ее неискренность. Она позволила Эдрику считать ее простой служанкой, но если он когда-нибудь узнает, что она дочь барона Генри Лаувета, то его презрению не будет предела.

Пусть даже она и убила Роберта Фергюсона, но от этого она не перестала быть нормандкой. Благодарность саксов скоро остынет, и они снова вспомнят о ее происхождении.

Элга уже встала с постели и успела одеться к приходу Кэтрин. Девушка объяснила ей, куда ушла Лора и почему.

– Мне хотелось бы побыть здесь немного. А вы могли бы поучить меня ткачеству.

Она посидела с Элгой, пока та завтракала, потом они уложили Эйдана спать и пошли в мастерскую. К прялкам Элга гостью не подпустила, но дала ей моток мягкой шерстяной пряжи и две длинные деревянные спицы.

– Вязать умеешь?

– Нет, – покачала головой Кэтрин. – Никогда не училась.

– А что ты вообще умеешь?

– Ну, от меня есть кое-какая польза. Я могу за животными ухаживать, – с гордостью сказала Кэтрин, но ее заявление не произвело на хозяйку никакого впечатления. – А еще я знаю математику и умею вести записи.

На сей раз глаза старушки расширились от удивления, и Кэтрин поняла, что опять проболталась. Ни одна простолюдинка во всей Англии не обладала подобными талантами. Кэтрин пожала плечами, всем своим видом показывая, что в этом нет ничего необычного.

– В монастыре научилась… Я… я там несколько лет прожила, прежде чем вернуться в Англию.

Похоже, объяснения Кэтрин удовлетворили Элгу, и первый урок начался.

– Поешьте чего-нибудь, – велела Лора. – За весь день вы покидали комнату только один раз, а хождением из угла в угол Брайсу не поможешь.

В животе у Эдрика забурчало, и ему пришлось согласиться с целительницей. Ему действительно следовало поесть. Да и другие дела у него имелись. Брат же в надежных руках.

Эдрик снова заглянул в детскую. Здесь уже убрали, полы помыли. Не осталось никаких следов нападения. И все же он не хотел, чтобы его сын тут оставался.

Юго-западные покои, где он давал Кейт урок самообороны, находились ближе к его спальне, и они были довольно просторные. Туда и широкая кровать поместится, и колыбелька Эйдана. Да еще и для дивана с двумя креслами место останется.

Покинув детскую, Эдрик спустился вниз. Благодаря стараниям Кейт главный зал стал по-домашнему уютным, совсем как их старое жилище в те времена, когда они с Брайсом были мальчишками. Она даже разыскала знамя отца и повесила его на балку над помостом. Лестница же напомнила ему о пламенной речи Кейт перед жителями деревни. Она возвышалась над его людьми – нормандка, обращающаяся к укрывшейся в замке толпе. И вела она себя как высокородная леди, а не простолюдинка. Да, Кейт многое от него скрывала.

Но он не собирается давить на нее, его и так все устраивает. Если она не желает возвращаться в Раштон, то это ее личное дело. А в Эвешем-Бридж он ее не отпустит – слишком велика была бы потеря.

Дроган увел большую часть воинов в Данфергюс, так что теперь в замке осталось совсем немного стражников. Но юный Кэдмон стоял у входа, готовый отразить любое нападение. Эдрик спросил его про Кейт.

– Она пошла в деревню, милорд. Побудет с Элгой, пока Лора здесь сидит.

Скрыв свое разочарование, Эдрик вернулся в комнату брата. Он молча стоял в сторонке, наблюдая, как слуга помогает Лоре обтирать Брайса холодной водой.

– Снадобья немного помогли, – сказала целительница. – Но жар не прошел, и бред тоже.

– Можем мы еще что-нибудь сделать? – спросил Эдрик.

– Я очистила рану от гноя и наложила новую повязку. От лихорадки даю ему настойку ивовой коры и постоянно обтираю его холодной водой. Других средств я не знаю.

– Тогда почему бы тебе тоже не сходить в кухню и не поесть? Я посижу с ним.

– Да, хорошо. А вы послали кого-нибудь к Элге?

– С ней Кейт, – успокоил целительницу Эдрик. Лора улыбнулась.

– Она знает, что у Элги была трудная ночь. Очень мило с ее стороны приглядеть за старушкой в мое отсутствие.

Эдрик нахмурился. Он не подумал, что Кейт хотела оказать особую услугу Лоре, но так оно, видимо, и есть.

Лора ушла, а Эдрик сел на кровать рядом с Брайсом. Щеки брата горели огнем, глаза были подернуты пеленой.

– Эдрик?..

Эдрик взял больного за руку. Ладонь горячая, сухая.

– Я здесь, не беспокойся.

– Фергюсон… Он проберется через…

– Нет, Брайс. Леод и Роберт мертвы. Оба.

– Но твой сын… Эйдан…

Эдрик заверил брата, что все в порядке. Затем положил ему на лоб влажную тряпицу и велел спать.

– Береги глаза, когда смотришь на нее, Эдрик.

– Глаза? – О чем он? Видно, ему совсем плохо, не знает, о чем говорит.

– В них написано, что ты испытываешь к ней.

– Неужели ты о Кейт? Это все твое больное воображение, Брайс. Постарайся заснуть.

Эдрик уверял себя, что такие же чувства он испытывал бы к любой красотке, оказавшейся в его постели. Да, к любой. Единственный же представитель нормандцев, которому он подчинится, – король Вильгельм. И теперь, когда они избавились от Фергюсонов, можно навестить нормандского короля и обсудить с ним кое-что. Вильгельм, конечно же, переоценил возможности Бракстон-Фелл. Следовало исправить эту ошибку.

– Можешь обманывать себя, сколько хочешь, но… – Брайс умолк и провалился в сон.

Кэтрин ушла от Элги уже на закате. Она много часов заставляла себя держаться вдали от замка и гнала прочь мысли об Эдрике. Ее интересовал только один вопрос: провел бы он с ней день, если бы не внезапная болезнь Брайса?

Какая глупость! Она ведь не госпожа… И конечно же, она не может принимать участие в хозяйственных делах, если только это напрямую не касается Эйдана. Она любовница лорда Эдрика, но не более того. И скоро каждый слуга в крепости будет знать об этом, как бы она ни скрывала правду.

Кэтрин тяжело вздохнула. Она мечтала о муже, мечтала о любви мужа, а вместо этого получила любовника.

Проходя мимо церкви, Кэтрин остановилась. Ей следовало бы исповедаться в грехах, но при воспоминании о злобном священнике ее сковывал ужас. Он наверняка проклянет ее за прегрешение.

И Кэтрин не винила его. Она сама виновата, не воспротивилась Эдрику, допустила его к своему телу и к своему сердцу. Теперь он полностью владел ею.

– Ты!..

Грубый окрик напугал Кэтрин, и она споткнулась, когда отец Алгар схватил ее за руку и развернул лицом к себе. Она попыталась вырваться, но хватка у священника была поистине железная.

– Смерть лорда Брайса будет на твоей совести! Кэтрин вздохнула с облегчением, услышав такое обвинение. Слава Богу, он не знал о том, что она разделила с Эдриком постель. Пока не знал. Ее затрясло при мысли о том, что ей придется пережить, когда это случится.

– Отец мой, – попыталась она успокоить его, – уверяю вас, я не желаю никому зла в Бракстоне. Это я раскрыла планы Роберта Фергюсона…

Алгар покачал головой:

– И как же ты узнала о том, что он собирается пробраться в крепость?

– Как я… Но я ничего не знала! – выкрикнула Кэтрин, пораженная новым обвинением священника.

– Ложь у нормандцев в крови! Ты впустила его, а потом убила, дабы заручиться доверием лорда Эдрика!

Кэтрин все-таки удалось высвободиться. Этот человечек явно не в себе, если думает, что она способна на такое… Бесполезно говорить с ним, бесполезно объяснять, что у нее нет ничего общего с Фергюсонами, если не считать ее похищения. Что бы она ни говорила, отец Алгар все равно не поверит ей.

Кэтрин поспешила уйти от церкви. «Интересно, поделился ли отец Алгар с кем-нибудь своими фантастическими идеями?» – думала девушка. Подхватив юбки, она взбежала по лестнице замка и натолкнулась в дверях на Эдрика, чуть не сбив его с ног. Тот машинально схватил ее за плечи.

– Кейт, я как раз собирался искать тебя.

Его слова прокатились по телу теплой волной, и губы Кэтрин растянулись в улыбке.

– Да ты вся дрожишь. Что случилось?

– Ничего, милорд. Скажите, как Брайс? Он не…

– Без изменений.

– Мне очень жаль, – пробормотала Кэтрин, но Эдрик уже тащил ее через зал к лестнице. От него пахло неочищенным мылом – они таким в аббатстве пользовались. Должно быть, он только что принял ванну. Ей захотелось уткнуться лицом в его грудь и бесконечно вдыхать этот запах.

– Мы с Лорой останемся с ним сегодня.

Кэтрин кивнула. Она и так знала, что он проведет ночь с братом.

– Кэдмон! – позвал Эдрик грума. – Сходи за молоком. И поставь кувшин у Брайса.