Lester Family (№3) - Нелегкая победа

— Не забудьте похвалить оформление зала, — прошептала Люсинда. — Это полностью ее заслуга.

Гэрри кивнул. Когда Эм настойчиво помахала, подзывая к себе Люсинду, он поклонился и прошел в зал. Там действительно было на что посмотреть. На пурпурных и золотых — любимые цвета Эм — гирляндах мелькала лазурь. В огромных вазах на столиках вдоль стен синели васильки; голубые ленты, завязанные бантами, поддерживали шторы. Гэрри улыбнулся и оглянулся на трио у дверей: Эм в тяжелом пурпурном шелке, Хетер в бледно-золотистом муслине, с голубой отделкой по декольте и подолу, и Люсинду — его сирену, — неотразимую в сапфировом шелке с тонкими золотыми лентами.

Гэрри решил, что в данном случае легко будет порадовать тетю совершенно искренними комплиментами. Он прошелся по залу, болтая со знакомыми, даже заставил себя побеседовать с несколькими престарелыми родственницами, которых Эм сочла необходимым пригласить. Но он не терял из виду компанию, встречавшую гостей. Когда Эм наконец покинула свой пост, он уже стоял рядом с Люсиндой.

Она непринужденно, с искренней теплотой улыбнулась ему, но когда Гэрри взглянул в ее нежно-голубые глаза, еще более ласковые, чем обычно, то с болью почувствовал ее печаль.

— Если гости не прекратят прибывать в том же темпе, прием Эм будет объявлен самым великим столпотворением сезона. — Люсинда положила ладонь на его руку и рассмеялась. — Вполне вероятно, что я стану ссылаться на усталость с первого танца.

Гэрри ответил ей улыбкой, продолжая внимательно смотреть на нее:

— Леди Херсколт — одна из старейших подруг Эм — недвусмысленно приказала мне привести вас прямо к ней.

С безмятежной улыбкой склонив голову, Люсинда позволила отвести себя в толпу. Сияющие гости останавливали их, чтобы поболтать. Леди Херсколт они нашли на диване, и прежде, чем отпустить их, она сполна насладилась подшучиванием над ними. Все это время Гэрри внимательно следил за Люсиндой: с той же непоколебимой невозмутимостью и спокойной улыбкой она отклоняла любые слишком настойчивые вопросы.

Первый вальс прервал их разговор — Эм предпочла оживить свой прием тремя танцами, причем только вальсами.

Когда, не спрашивая позволения, Гэрри привлек покорную Люсинду в свои объятия, его брови лукаво изогнулись.

— Нововведение?

— Эм сказала, — объяснила, смеясь, Люсинда, — что она не собирается тратить время на кадрили и котильоны, поскольку на самом деле всех интересуют только вальсы.

Гэрри усмехнулся:

— В этом вся Эм.

Люсинда улыбалась, непринужденно вальсируя, — ничего похожего на ее первый бал. Она казалась податливой в его руках, плавно соразмеряя шаги, без усилий следуя за ним, как будто не подозревая, что он держит ее так близко к себе. Вероятно, ее скорее смутила бы его отстраненность.

Губы Гэрри изогнулись: она заметила. Его улыбка стала шире.

— Почему вы улыбаетесь?

Он смотрел в ее глаза, чувствуя, как тонет в их синеве.

— Я думал о том, как хорошо поработал, научив вас вальсировать.

Люсинда подняла брови.

— Неужели? Разве в этом достижении нет и моей, хотя бы маленькой, заслуги?

Он недовольно скривился.

— Вы достигли очень многого, дорогая. В бальном зале… и за его пределами.

Брови Люсинды поднялись выше, но взгляд она не отвела. Ее лицо было безмятежно, улыбка нежна, губы, казалось, жаждали поцелуя. Затем она опустила голову, на мгновение положив ее на плечо Гэрри.

В перерывах между вальсами музыканты должны были услаждать слух гостей милыми пьесами и сонатами. Бродя с Люсиндой в толпе, перебрасываясь шутками с гостями, Гэрри заметил, что его сирена действительно более спокойна, более похожа на себя, чем была накануне в «Алмаке».

Он облегченно вздохнул, ясно сознавая, как велика была его тревога. Очевидно, прошлым вечером Люсинда была просто потрясена неожиданной лавиной поздравлений; сегодня она казалась непринужденной и, как обычно, уверенной в себе.

Если бы только он смог угадать причину странной печали… и устранить ее, он был бы самым счастливым человеком на свете, на что, по его мнению, имел полное право.

Она — совершенство, она принадлежит ему. Он всегда чувствовал, что так и будет. Все, чего он хотел от жизни, находилось рядом; только время стояло на его пути.

Завтрашний день скоро настанет — но ждать так тяжело! Он завершил все, диктуемое этикетом, теперь она должна поверить ему.

Закончился вальс перед ужином, закончился и сам ужин: множество изысканных блюд, которые, как уверила его Люсинда, старая повариха Эм готовила последние три дня. Полные смеха и шуток часы летели быстро, пока наконец музыканты не заиграли последний вальс.

Третий вальс.

На краю зала Гэрри и Рутвен увлеченно беседовали о лошадях, мистер Эмберли и Люсинда нашли общий интерес в разговоре о ландшафтах. Когда звуки музыки понеслись по залу, Гэрри повернулся к Люсинде, и в тот же момент она повернулась к нему. Их взгляды встретились. Он протянул ей руку, а не подставил локоть.

Люсинда взглянула на его руку, затем в глаза. Ее сердце бешено забилось.

Брови Гэрри медленно поднялись.

— Ну, дорогая?

Люсинда затаила дыхание. С нежной и странно неуверенной улыбкой она вложила пальцы в его ладонь.

Пальцы Гэрри сомкнулись. Он элегантно поклонился. Улыбнувшись увереннее, Люсинда опустилась в реверансе. Такого света в его глазах она прежде никогда не видела. Гэрри обнял ее и с виртуозной ловкостью закружил по залу.

Его сила поглотила ее, он был ее опорой и защитой, возлюбленным и господином, спутником и другом. Она внимательно смотрела на его строгое лицо, словно высеченное из мрамора. Рядом с ним она могла оставаться самой собой. Ее взгляд смягчился, как и линия ее губ. Он это заметил, и тотчас что-то неуловимо изменилось в его взгляде, отчего в ее теле начал медленно разгораться жар, не имевший никакого отношения к толпе вокруг, а только к тому, что связывало их.

С врожденной грацией кружились они по длинному залу, не видя никого, не сознавая ничего за пределами собственного мира, зачарованные вальсом и обещанием в глазах друг друга.

Лорд Рутвен и мистер Эмберли обменялись самодовольными улыбками.

— Ну, думаю, мы можем поздравить друг друга, Эмберли, — сказал лорд Рутвен, протягивая приятелю руку.

— Действительно, ? просиял мистер Эмберли, пожимая ее. — Отличная работа! — Его глаза устремились на танцующую пару. — Никакого сомнения.

Лорд Рутвен последовал за его взглядом и ухмыльнулся.

— Никакого.

Откинувшись на руку Гэрри и отдавшись волшебству момента, Люсинда наслаждалась охватившей ее бурной радостью. Он очень скоро сделает ей предложение, и она больше не сомневалась в своем ответе. Она так любит его, что не сможет отказать, даже если он не скажет о любви. В глубине души Люсинда всегда знала, что он любит ее. И в этом она черпала силы. И надежду на то, что он признается ей в любви. А нет, так нет. Она была слишком реалистична, чтобы роптать на судьбу.

С последним аккордом вальса вечер был объявлен завершенным.

Как член семьи, Гэрри задержался, пока разъезжались гости. Джеральд наконец спустился в холл, оставив Гэрри с Люсиндой на верхней площадке лестницы. Не обращая внимания на Эм, облокотившуюся о перила по другую сторону от Люсинды, Гэрри поднес пальцы Люсинды к своим губам, коснувшись их нежным поцелуем, затем, не сводя глаз с ее лица, перевернул руку ладошкой вверх и поцеловал запястье.

Люсинда ощутила восхитительный трепет, пробежавший по ее телу.

Гэрри улыбнулся и коснулся пальцем ее щеки.

— Мы поговорим завтра.

Он произнес эти слова тихо, очень тихо, но они будто пронзили ее сердце. Она нежно улыбнулась. Гэрри поклонился сначала ей, затем Эм. И, не оглянувшись, спустился в холл — до самой последней черточки воплощение элегантного повесы.

В тени домов напротив Хэллоуз-Хауса, незаметный среди маленькой толпы уличных мальчишек и неизбежных зевак, которую собирал любой бал или прием, Скругторп не сводил глаз с освещенного подъезда, злобно бормоча под нос:

— Погоди, доберусь я до тебя, ведьма. Когда с тобой разделаюсь, ни один джентльмен не захочет пачкаться об тебя. Порченым товаром ты будешь… хорошо и умело порченным.

Он ухмыльнулся, радостно потирая руки, сверкая в темноте глазами.

Мимо, похоже в поисках случайной работы, прошел фонарщик, бросив на Скругторпа безразличный взгляд. Через несколько шагов он миновал метельщика улиц, стоявшего опершись на метлу. Лицо метельщика затемняла обвислая шляпа. Фонарщик ухмыльнулся метельщику, затем неторопливо подошел к ближайшему столбу и прислонился к нему. Скругторп не заметил ни того, как они переглянулись, ни того, как внимательно следили за последними гостями, покидавшими Хэллоуз-Хаус.

— Ты скоро будешь в моих руках, очень скоро, — оскалился он. — Тогда я отучу тебя от дерзости и высокомерия. Быстренько спущу тебя на землю с облаков.

Тихий мелодичный свист отвлек Скругторпа от сладких мыслей. Он замер. А потом принялся настороженно всматриваться в тень. Его взгляд на мгновение остановился на фонарщике. Скругторп хорошо знал этот свист, до последнего придыхания в конце каждой трели.

Он бросил последний взгляд на пустой подъезд напротив и нарочито беззаботно отправился прочь.

Метельщик и фонарщик следили за ним, затем фонарщик кивнул метельщику и скользнул в тень вслед за Скругторпом.

Глава пятнадцатая

Следующим утром, когда спящий Гэрри лежал на животе, обхватив руками подушку, тяжелая рука опустилась на его обнаженное плечо.

Его реакция была мгновенной: он резко поднялся, напрягшись, широко раскрыв глаза, сжав кулаки.

— Ну, ну! — Долиш предусмотрительно отскочил. — Думаю, вам пора отвыкать от этой привычки: рядом нет разгневанных мужей.

Сверкая глазами, Гэрри сделал глубокий вдох и раздраженно выдохнул. Опершись на локоть, он отбросил волосы с лица.

— Который час, черт побери?

— Девять, — ответил Долиш уже от гардероба. — Но у вас посетители.

— В девять утра? — Гэрри перевернулся и сел.

— Солтер… и он привел того агента миссис… мистера Мавверли.

Прищурившись и обхватив руками колени, Гэрри уставился на Долиша.

— Я еще не женился на этой несносной женщине.

— Начинайте потихоньку привыкать. — Долиш повернулся к Гэрри с серым сюртуком на руке. — Это подойдет?

Десять минут спустя Гэрри спускался по узкой лестнице, раздумывая о том, не предпочтет ли Люсинда более просторный дом, когда они будут приезжать в Лондон. Он надеялся, что нет.

Он снимал эти комнаты последние десять лет, и они стали удобны, как старые башмаки.

Гэрри открыл дверь в кабинет и окинул взглядом посетителей. Солтер стоял у письменного стола, Мавверли неловко устроился на стуле.

При виде Лестера Мавверли вскочил.

— Доброе утро, Мавверли, — кивнул Гэрри от двери. — Солтер, приветствую вас.

Солтер кивнул, но ничего не ответил, сжав губы, как будто сдерживая слова.

Мавверли чопорно чуть наклонил голову.

— Мистер Лестер, надеюсь, вы простите наше вторжение, но этот джентльмен, — он взглянул на Солтера, — очень настойчиво расспрашивал о делах миссис Бэббакум, информацию, о которых я считаю в высшей степени конфиденциальной. — Мистер Мавверли перевел взгляд на лицо Гэрри. — Он сказал, что работает на вас.

— В самом деле. — Гэрри взмахнул рукой, предлагая мистеру Мавверли сесть, и сам сел за письменный стол. — Боюсь, нам крайне необходима информация, которую просил у вас мистер Солтер. Дело касается безопасности миссис Бэббакум. — Как Гэрри и ожидал, при упоминании безопасности Люсинды, мистер Мавверли оцепенел. — То есть если вы действительно знаете ответы.

Мистер Мавверли заерзал, настороженно глядя на Гэрри.

— Как раз я… поскольку это необходимо в моем положении — представителя компании, — должен быть абсолютно уверен в том, чьи интересы представляю. — Он бросил взгляд на Солтера, затем снова уставился на Гэрри. — Но вы говорили о безопасности миссис Бэббакум. Какое отношение к этому имеет запрашиваемая вами информация?

Гэрри сжато рассказал о предполагаемом заговоре, придерживаясь основных фактов. Мистер Мавверли был деловым человеком и без труда принял их гипотезу. Его лицо попеременно отражало изумление, ярость и, наконец, упрямую решимость.

— Негодяи! — Слегка покраснев, он взглянул на Гэрри. — Вы сказали, что собираетесь получить ордер на их арест?

Ответил Солтер:

— У нас достаточно причин, но получить ордер мы сможем, только прояснив ситуацию с опекунством: без этого их мотивы неубедительны.

— Итак, — Гэрри в упор посмотрел на мистера Мавверли, — вопрос в том, поможете ли вы нам.

— Я сделаю все, что в моих силах, — страстно поклялся мистер Мавверли. И тут же извинился за свою пылкость: — Миссис Бэббакум очень добра ко мне. Вы понимаете, что мало кто назначил бы такого сравнительно молодого человека, как я, на столь важный пост.

— Конечно. — Гэрри приложил все силы, чтобы его улыбка не выглядела угрожающей, как вполне могло случиться в столь ранний час. — И, как преданный служащий «Бэббакум и Компании», вы, естественно, постараетесь помочь в обеспечении безопасности ваших хозяев?

— Несомненно. — Мистер Мавверли уселся поудобнее. — Миссис Бэббакум действительно является единственным законным опекуном мисс Бэббакум. — Он снова слегка покраснел. — Я совершенно уверен, так как, занимая свою должность, спросил об этом миссис Бэббакум. Она — образец делового этикета — настояла на том, чтобы я увидел документ об опекунстве.

Солтер выпрямился, его лицо просветлело.

— То есть вы не только знаете, что она единственный опекун, но и можете поклясться в этом?

Мистер Мавверли кивнул.

— Конечно. Я, естественно, чувствовал себя обязанным прочитать документ и проверить печать; они, без сомнения, подлинные.

— Прекрасно! — Гэрри взглянул на Солтера, мгновенно подобравшегося и излучавшего теперь еле обуздываемое нетерпение. — Итак, мы можем получить ордер без дальнейших отсрочек?

— Если мистер Мавверли пойдет со мной в магистрат и клятвенно подтвердит статус миссис Бэббакум, я не вижу ничего, что могло бы остановить нас. Мои друзья в полиции уже предупреждены, они произведут арест, но я хочу при этом присутствовать. Должен увидеть своими глазами, как Джолифф попадет за решетку.

— Я готов отправиться с вами немедленно, сэр. — Мистер Мавверли встал. — Как я понял, чем скорее этот Джолифф окажется за решеткой, тем лучше.

— Всецело с вами согласен. — Гэрри встал и протянул руку мистеру Мавверли. — А пока вы оба будете заниматься Джолиффом и его командой, я лично прослежу за миссис Бэббакум.

— Да, это было бы разумно. — Солтер пожал Гэрри руку, и все направились к двери. — Джолифф — отчаянный человек. Надежная охрана даме не повредит… до тех пор, пока он на свободе. Я сообщу, как только мерзавцы будут арестованы, сэр.

— Сообщите мне в Хэллоуз-Хаус, — сказал Гэрри.

Проводив своих гостей в вестибюль, Гэрри вернулся в кабинет и быстро просмотрел письма. Долиш внес кофе.

— Пожалуйста, — Долиш поставил чашку на стол. — И о чем вы договорились?

Гэрри рассказал.

— Хм, значит, этот клерк не так уж бесполезен, в конце концов?

Гэрри отхлебнул кофе.

— Я никогда не говорил, что он бесполезен. Бестолков. И я охотно признаю, что, возможно, неправильно судил о нем.

Долиш кивнул.

— Хорошо! Значит, настал последний день этого грязного дела? Не могу сказать, что я опечален.

Гэрри фыркнул.

— Как и я.

— Я накрою завтрак в столовой. — Долиш взглянул на высокие напольные часы в углу. — У нас еще час до того, как мы должны быть в Хэллоуз-Хаусе.

— Следует использовать это время, чтобы все здесь привести в порядок. Вечером я собираюсь в Лестер-Холл.

Долиш, уже подошедший к двери, оглянулся.

— О, нет! Наконец-то решились? Давно пора, могли бы меня спросить. Хотя не думал, что вы выберете для этого семейный пикник… ведь это кончина вашей холостяцкой жизни.

Гэрри сердито поднял голову, но дверь уже закрылась.

Днем Гэрри угрюмо вспомнил замечание Долиша. В самых диких снах он не представлял, что важнейшее событие его жизни пройдет в подобной обстановке.

Компания расположилась на пологом травянистом склоне, сбегающем к нежно журчащей реке Ли. Это излюбленное место отдыха молодых семей, ищущих сельского покоя, находилось в нескольких милях к северу от Ислингтона, недалеко от Стамфорд-Хилла. Взорам отдыхающих открывалась долина за сверкавшей на солнце рекой. Дальше луга уступали место болотам, через которые вилась дорога до Уолтемстоу, лежавшего сразу за линией горизонта. Дубы и буки обеспечивали тень. Жужжали пчелы, над головами ворковали голуби — царил великолепный летний день.

Гэрри глубоко вздохнул и бросил задумчивый взгляд на Люсинду, сидевшую рядом с ним. За ней, прикрыв лицо шляпой, полулежала на подушках Эм. На соседнем коврике сидели Хетер и Джеральд и о чем-то увлеченно разговаривали. Поодаль на бревнах устроились Агата, суровая горничная тети, Долиш, Джошуа, Сим и маленькая Эми, в своих черных одеждах похожие на стаю ворон.

Гэрри скривил губы и отвернулся. Судьба выбрала странный момент для его подвига.

Осознав, что целью Джолиффа и Мортимера является опекунство Хетер, он решил действовать как можно быстрее. Женившись на Люсинде, он автоматически примет на себя всю юридическую ответственность. Это единственный гарантированный способ защитить Люсинду от махинаций негодяев.

Но весь вчерашний день она была занята подготовкой к балу, весь дом стоял вверх дном, и вряд ли он смог бы найти подходящий момент для предложения, не говоря уж о тихом уголке.

Что касается сегодняшнего пикника, то он был намечен еще неделю назад, как спокойный отдых после светских развлечений. Они выехали на двух экипажах — Люсинды и Эм. Слуги сидели на козлах, Агата и Эми ехали в карете вместе с ним и Люсиндой. После мирного ленча на ярком солнце Эм погрузилась в послеобеденный сон, а Хетер и Джеральд отсели в сторону, полностью поглощенные друг другом.

Итак, брак был его главным шансом оградить Люсинду от опасности. Пряча свою решимость за внешней беспечностью, Гэрри встал. Люсинда подняла голову, прикрыв глаза рукой от слепящего солнца. Гэрри успокаивающе улыбнулся и перевел взгляд на ее сторожевых псов. Легким кивком он подозвал Долиша и отошел к деревьям. Отойдя достаточно далеко, чтобы Люсинда и Эм не услышали разговор, он остановился, поджидая Долиша.

— Что-то не так?

Гэрри вежливо улыбнулся.

— Нет. И только подумал, что должен тебя предупредить. Когда я через несколько минут уведу миссис Бэббакум прогуляться, нам не потребуется эскорт.

Долиш прищурился, раздумывая, не стоит ли поспорить, и Гэрри сурово продолжил:

— Со мной она будет в полной безопасности.

Долиш хмыкнул.

— Не могу сказать, что осуждаю вас. Довольно неловко падать на колени перед публикой.

Гэрри в безмолвной молитве поднял глаза к небесам.

— Хорошо, я предупрежу наших людей.

Гэрри поспешно опустил глаза, но Долиш уже вернулся к остальным. Тихо выругавшись, Гэрри подошел к Люсинде.

— Вы не хотите прогуляться?

Люсинда взглянула на него: тихие слова прозвучали как приказ. Рядом еле слышно похрапывала Эм. Люсинда мгновение изучала выражение его глаз, наслаждаясь пронизавшим ее трепетом радостного предвкушения, затем нарочито спокойно вложила пальцы в его протянутую руку.

Гэрри помог ей подняться. Взяв Люсинду под руку, он повел ее к тенистому лесу.

Лес был небольшим — скорее, рощица, разделяющая поля. В молчании они вышли на большое невспаханное поле, поросшее луговыми травами и цветами.

Люсинда вздохнула и улыбнулась Гэрри.

— Как красиво!

Внимательно осмотревшись по сторонам, Гэрри оглянулся и ответил ей улыбкой. Деревья скрыли их от спутников и всех, кто прогуливался по берегам реки. По молчаливому согласию они прошли к большому, гладкому камню в центре поля.

Люсинда села и расправила голубые муслиновые юбки. Гэрри заметил, что цвет ее платья в точности совпадает с цветом васильков, мелькающих в траве. Новая шляпка болталась на спине, оставляя открытым ее лицо. Она подняла голову, и их взгляды встретились.

Гэрри молчал. Изящные брови Люсинды слегка изогнулись — вопросительно, приглашающе.

Гэрри набрал в легкие побольше воздуха.

— Мистер Гэрри!

Они оба оглянулись и увидели спешащего через поле Долиша. Гэрри с трудом подавил проклятье.

— Что теперь?

Долиш бросил на него сочувствующий взгляд.

— Посыльный… насчет нашего утреннего дела.

Гэрри застонал.

— Сейчас?

— Подумал, что вам стоит знать все обстоятельства… до того, как… вы… э… отвлечетесь.

Гэрри скривился. Долиш был по-своему прав.

— Посыльный хочет видеть вас лично. Так ему велели. — Долиш кивнул на деревья: — Сказал, что будет ждать вас там, у ступенек за кустами.

Подавив раздражение, Гэрри бросил задумчивый взгляд на Люсинду. Та ответила ему ласковой улыбкой. Если он потратит пять минут на то, чтобы удостовериться в успешном завершении дела, то потом уже ничто не помешает их разговору. Гэрри взглянул на Долиша.

— Какие ступеньки?

— Там недалеко живая изгородь.

— Мы не проходили никакую изгородь.

Долиш нахмурился, оглядывая лесок, через который только что прошел.

— Вон туда и вокруг налево, я думаю. — Он почесал в затылке. — Или направо?

— Долиш, почему бы вам не показать дорогу мистеру Лестеру? — спросила Люсинда, и Гэрри повернулся к ней. Она сорвала несколько цветков и начала сплетать их.

Он нахмурился.

— Я сам найду ступеньки. Долиш останется здесь с вами.

Люсинда улыбнулась.

— Чепуха! Это займет у вас вдвое больше времени. — Она взяла с коленей василек и подняла голову. — Чем скорее вы туда доберетесь, тем быстрее вернетесь.

Гэрри подумал, затем покачал головой. Вероятно, Джолифф уже за решеткой, но кто знает…

— Нет, я…

— Это нелепо! Я вполне способна одна посидеть несколько минут на солнце. Что может случиться со мной в такой мирной обстановке?

Уперев руки в бока, Гэрри огляделся. Вокруг было открытое пространство, никто не смог бы подкрасться и захватить ее врасплох. В конце концов, она взрослая, разумная женщина и закричит, если случится что-то непредвиденное. И ее непременно услышат.

Чем скорее он встретится с посланником Солтера, тем скорее сможет сосредоточиться на их будущем.

— Ладно. Но вы останетесь ддесь, и посмейте только шевельнуться!

Она ответила ему ласковой покровительственной улыбкой.

Гэрри отвернулся и быстро зашагал через поле; самоуверенность этой несносной женщины оказалась заразительной.

Как многие сельские жители, Долиш мог уверенно повторить свой путь, но не мог описать его. Он пошел впереди, и через несколько минут они оказались у живой изгороди и маленькой бреши в ней.

Гэрри остановился.

— Какого дьявола?..

Солтер протолкался через разношерстную толпу. Среди конюхов, кучеров, фонарщиков, уличных мальчишек, метельщиков и прочего сброда, обычного для лондонских улиц, — явно «людей» Солтера — Гэрри заметил Мавверли и трех сыщиков полицейского суда. Лицо Солтера было мрачным.

— Мы получили ордер на арест, но Джолифф и его компания удрали.

Гэрри окаменел.

— Я думал, что вы следите за ними.

— Следили. — Солтер помрачнел еще больше. — Но, видимо, что-то насторожило их. Утром мы нашли двух наблюдателей с разбитыми головами… и никаких признаков наших пташек.

Гэрри встревожился, сердце будто сжали цепкие пальцы.

— Они взяли экипаж?

— Да, — сказал один из конюхов с постоялого двора. — Похоже, что они уехали около десяти, как раз перед тем, как появился командир с ордером.

Вперед выступил мистер Мавверли.

— Мы решили предупредить, чтобы вы получше следили за миссис Бэббакум… пока этот мерзавец не окажется за решеткой.

Гэрри едва ли услышал. Его лицо потеряло всякое выражение.

— О мой Бог!

Он стремительно повернулся и бросился назад, Долиш не отставал от него. Остальные, загипнотизированные его страхом, бросились следом.

Гэрри выбежал из рощи и остановился как вкопанный.

Перед ним на ветру качались травы, поле безмятежно купалось в летней жаре. Короткая непомятая гирлянда из голубых васильков лежала на камне. Ее явно аккуратно положили, а не уронили и не швырнули.

Судорожно дыша, он огляделся.

— Люсинда?!

На его крик никто не отозвался. Гэрри выругался.

— Они схватили ее. — Слова обожгли ему горло.

— Они не могли далеко уйти. — Солтер знаком подозвал своих людей. — Мы ищем леди… высокую, темноволосую, многие из вас видели ее. Миссис Бэббакум.

Мгновенно толпа рассыпалась по полю и лесу. Гэрри, сопровождаемый Долишем, бросился к реке. Воображение рисовало ему страшные картины. Он должен найти ее, просто обязан!

Оставшись одна, Люсинда занялась плетением гирлянды из васильков, в избытке растущих около камня. Под ее внешним спокойствием скрывалось нетерпение, однако она была совершенно уверена в том, что Гэрри вот-вот вернется. Улыбаясь, она потянулась к яркому колокольчику, чтобы оттенить гирлянду.

— Миссис Бэббакум! Э… тетя Люсинда!

Люсинда обернулась, прищурившись, вгляделась в тени под деревьями и увидела невысокого хрупкого джентльмена, призывно махавшего ей.

— Господи! Что ему нужно? — Люсинда отложила гирлянду и направилась к деревьям. — Мортимер? — Она нырнула под ветку и ступила в прохладную тень. — Что вы здесь делаете?

— Поджидаем тебя, ведьма, — прорычал за ее спиной надтреснутый голос.

Люсинда вздрогнула; чья-то огромная ручища схватила ее за руку. Изумленно раскрыв глаза, она оглянулась.

— Скругторп! А вы, черт побери, что здесь делаете?

— Похищаю тебя, — оскалился Скругторп и Потащил ее в глубь рощи. — Иди… экипаж ждет.

— Какой экипаж? О Господи! — Люсинда уже хотела начать бороться, но Мортимер схватил ее за второй локоть.

— Это очень печально… но если вы только выслушаете…:это не имеет лично к вам никакого отношения… просто надо исправить ошибку, восстановить справедливость… видите ли.

Вцепившись в руку Люсинды, он не очень-то помогал Скругторпу тащить ее. Его водянисто-голубые глаза молили о понимании.

Люсинда нахмурилась.

— Что все это значит?

Мортимер начал объяснять… обрывочными фразами, междометиями. Пытаясь понять, что он говорит, Люсинда не обращала внимания на Скруггорпа, рассеянно позволяя ему тащить ее дальше. Только иногда, перешагивая через бревна, она отвлекалась, чтобы приподнять юбки.

— Проклятая зазнайка! — Скругторп ударил ногой по ее юбкам. — Когда мы останемся одни, я тебе…

— И потом, видите ли, я должен был Джолиффу… должен был расплатиться, вы понимаете… играть и платить… честь и все такое…

— И я тебя свяжу…

— И потом оказалось, что долг довольно большой… не то чтобы очень, но… пришлось найти, вы понимаете… и я прямой наследник дяди Чарльза… но там ничего не оказалась… денег, я имею в виду, но я уже потратил… должен их… пришлось искать выход…

— Ну, я заставлю тебя заплатить за твой острый язык, вот увидишь. А когда я с тобой разделаюсь…

Люсинда отключилась от исступленного бреда Скруггорпа, сосредоточившись на лепете Мортимера. Когда он объяснил их конечную цель, у нее отвисла челюсть; их запутанный план достижения этой цели потряс ее еще больше.

— Итак, как видите, все достаточно просто, — заключил Мортимер. — Если вы передоверите мне опекунство, все уладится… вы ведь понимаете, не так ли?

Они уже вышли к реке, впереди лежал узкий пешеходный мостик. Люсинда резким движением вырвалась из рук Скруггорпа и остановилась, презрительно глядя на Мортимера.

— Осел! Неужели вы действительно верите во всю эту чушь? Только из-за своей слабости и глупости… — от ярости она не сразу нашла подходящие слова, выдернула руку, в которую вцепился Мортимер, и отчаянно зажестикулировала, — вы попали в руки мошенников. — Ее глаза пылали, Мортимер будто врос в землю, его рот беззвучно открывался и закрывался, он стал похож на кролика, глядящего в глаза удава. — Неужели вы думали, что я кротко вручу вам состояние моей падчерицы, чтобы вы могли набивать карманы какого-то хитрого, безнравственного, ненасытного, жалкого человечишки? — Она повысила голос, в нем появились командные нотки. — У вас в голове вместо мозгов булыжники, сэр!

— Эй, послушай, — Скругторп, несколько ошеломленный ее бешенством, затряс ее руку, — с меня достаточно.

Мортимер побледнел.

— Но дядя Чарльз был должен мне…

— Чушь! Чарльз ничего не был вам должен! На самом деле вы получили гораздо больше, чем заслужили. Мортимер, вот что вы должны сделать, — Люсинда ткнула его кулаком в грудь, — вы должны вернуться в Йоркшир и привести свои дела в порядок. Обратитесь к мистеру Уилсону в Скарборо, он сможет помочь. Встаньте на собственные ноги, Мортимер, поверьте мне, это единственный путь. — И, неожиданно вспомнив, она спросила: — Да, кстати, как поживает миссис Финниган, повариха? Когда мы уезжали, у нее, бедняжки, была язва. Ей лучше?

Мортимер безмолвно таращился на нее.

— Хватит, женщина!

Люсинда резко обернулась и уставилась на прыщавое лицо Скругторпа. Предпочтя словам действие, он схватил ее за плечи и дернул к себе. Люсинда взвизгнула и опустила голову, успев увернуться от его мерзких губ. Она боролась, пытаясь лишить его равновесия. Опустив глаза, она увидела, как его ноги в мягких кожаных башмаках переступают в поисках опоры. Она резко подняла ногу и ударила Скругторпа в пах. И, услышав, как он задохнулся, изо всех сил ударила его каблуком в подъем левой ноги.

— Ух!.. Ведьма! — завизжал он.

Люсинда резко дернула головой, ударив Скругторпа в подбородок. Раздался хруст. Скругторп завопил и схватился одной рукой за ногу, а другой за челюсть. Освободившись, Люсинда метнулась от него, но попала в руки Мортимера.

В ярости она била его по рукам, по лицу; Мортимер — не Скругторп: она освободилась от него достаточно легко, толкнув его в кусты. Тяжело дыша, стараясь набрать в легкие как можно больше воздуха, она подобрала юбки и взлетела на мост. Грязно ругаясь, Скругторп заковылял за ней.