Уст твоих бурный ветер (Делай, что должно - 2)

      - Ах, какая мелочь, - тут же пришел ей на помощь ар-Хотан. Раб уже сноровисто подтирал вино, второй быстро унес кубок. - Если госпожа страдает от болей в пальцах, будет ли мне позволено предложить помощь наших врачевателей? Смею заметить, они весьма искусны...
      Элиза в замешательстве кинула взгляд на Тилоса, который, закончив разговор и многократно раскланявшись, направлялся в ее сторону. Суддар перехватил ее взгляд, и понимающая улыбка скользнула по его губам.
      - Что ж, я не смею более стеснять прекрасную госпожу Элизу своим присутствием, - низко склонился он. - Но она навсегда останется в моем сердце и всегда может рассчитывать на мою помощь. - Он еще раз поклонился, на сей раз Тилосу, ответившему ему не менее глубоким поклоном, и неслышно отошел в сторону.
      - Как тебе дядька? - спросил Тилос, забирая у раба поднос из рук и жестом отсылая его. - Вот сукин сын, а?
      - Почему сукин сын? - удивилась Элиза. - Он такой... вежливый...
      - Угу, угу, - покивал Тилос, рассматривая поднос. - Ты ешь, не стесняйся. Даже сто таких, как ты, Великого Скотовода не объедят. Он хоть представился?
      - Кто? А... Ну да. Сказал, что он Суддар ар-Хотан, дворецкий... А что такое дворецкий?
      - Человек, который следит за рабами и слугами, распоряжается припасами и так далее, - пояснил Тилос, пережевывая кузнечика. - Да только он прибедняется. Это формально он дворецкий, а на деле - глава тайного сыска, если хочешь, глаза и уши Барадаила. Может, слышала - еще пять лет назад существовала здесь такая Тайная Канцелярия - могучая тайная организация, по сути державшая даже самого Великого Скотовода за мальчика на побегушках. Наш Суддар скорешился с Барадаилом, тогда еще начальником дворцовой стражи, и сковырнул и Канцелярию, и тогдашнего Великого Скотовода. Кстати, совет - если увидишь нашего милого парня из Хотана за пределами дворца, беги со всех ног. Имей в виду - это очень хороший совет... О! Вот и она.
      Громко заиграли фанфары, и из самой большой арки показалась процессия. Сначала в зал, чеканя шаг, вошли воины. Два... шесть... восемь до зубов вооруженных смуглолицых тарсачек образовали нечто вроде узкого прохода. Длинные, шитые золотом арески закрывали почти все лицо, оставляя открытыми только глаза и нос. Не считая их, воинское снаряжение воительниц явно не предназначалось для парадных выездов - запыленные кожаные штаны и походные рубахи, видавшие виды кожаные наплечники и наручи с железными шипами, потрепанные эфесы кривых сабель наводили мысль скорее о готовящейся схватке. Элиза непроизвольно съежилась, подавшись к противоположному выходу из зала. Тилос, заметив ее движение, успокаивающе положил руку на плечо.
      - Все в порядке, - шепнул он, - тарсачьи королевы без симан-телохранительниц не появляются. Даже здесь, во дворце. Особенно во дворце.
      Снова пропели горны, и в зал неторопливо вошла ОНА.
      Элиза судорожно вздохнула.
      Женщина выглядела потрясающе, просто невероятно прекрасной. Иссиня-черные волосы, скрепленные золотыми заколками, оттеняли заметно более светлую, чем обычно у тарсаков, кожу. Высокие, но не чрезмерно, скулы, большие желтые глаза, драгоценными топазами сияющие в свете масляных ламп, полные алые четко очерченные губы, ослепительно белые ровные зубы... Узкая полоса ткани, украшенная несколькими драгоценными камнями и большой алмазной брошью, оставляла открытыми живот и почти всю высокую грудь, свободные тонкие шаровары не маскировали изумительную линию бедер. Она шла легко и непринужденно, словно плывя над каменными плитами пола, и ее кожаные сандалии тихо поцокивали железными накладками. Элиза вспомнила свое недавнее отражение в зеркале и чуть не заплакала. Никогда, никогда больше она не посмеет себя вообразить красавицей, несчастная тощая замухрышка!
      Стража, выхватив оружие, взмахнула им в воздухе, гортанно выкрикнув что-то на тарси. Тарона ослепительно улыбнулась, неспешно обводя зал взглядом. Элизе показалось, что, когда взгляд красавицы упал на нее, в нем мелькнула... ненависть? Нет, нет. С чего бы ей, ослепительной тарсачке, ненавидеть девчонку с улицы? Тем не менее, по коже прошел неприятный холодок. Ладонь Тилоса на ее плече скользнула ниже, к талии.
      После мгновенного замешательства публика в зале, отвесив новоприбывшей почтительные поклоны, вернулась к своим разговорам. Симаны, вбросив клинки в ножны, неслышно выстроились вдоль стены, застыв каменными статуями. Тарона же, сопровождаемая коренастой тарсачкой с настороженным взглядом, мягкой походкой хищного зверя направилась прямо к Тилосу.
      - Какая встреча, о свет моих очей! - промурлыкала она, коснувшись щеки Тилоса ноготками. - Как давно мы не виделись, милый! Я вся горю от желания, - ее голос внезапно зашипел гремучей змеей, - взглянуть на твои потроха! Я ведь предупреждала тебя, чтобы ты не появлялся на моих глазах, ублюдок хромой верблюдицы!
      - Здравствуй, сиятельная Тарона. Привет и тебе, верная Зула. С каких пор тарсачки распоряжаются в Граше? - лениво удивился Тилос. - Я полагал, Великий Скотовод считает его своей территорией...
      - Великий Скотовод, - голос Тароны снова стал мурлыкающим, - и пальцем не пошевелит, чтобы спасти твою шкуру, и ты об этом знаешь. Он не захочет ссориться со мной, не ради тебя, точно. Мои женщины засиделись, вместе с мужчинами охраняя овец и верблюдов, их кровь кипит и жаждет битвы. И как бы битва не вспыхнула здесь, в заблеванном Граше!
      - Интересные слова произносишь ты, о моя возлюбленная королева, - без тени смущения отпарировал Тилос. - Интересно, как отреагирует на них Совет Племен, буде я сообщу ему о твоих словах? Издревле мир в степях охраняла не стража владыки, но табу и клятвы вождей...
      - Я помню, - хищно улыбнулась Тарона, ее ноздри раздулись. - Но времена меняются, ох, меняются... Смотри, посланник, как бы и в самом деле твои кишки не оказались намотанными на жертвенный алтарь! Мои жрецы умеют это делать так, чтобы дать жертве сполна насладиться своими страданиями.
      - Спасибо за предупреждение, прекрасная королева, - издевательски полупоклонился Тилос. - Но такое я уже слышал. Если Кугарос не натянет мою шкуру на барабан, если Ругер не сделает из моего черепа пиршественную чашу, если ар-Зибарон не превратит мою голову в мяч для священной игры, я обязательно позволю твоим жрецам насладиться моими предсмертными воплями. Кстати, познакомься. Это Элиза, моя... хм, знакомая. Элиза, познакомься с Тароной, королевой тарсаков. Поболтайте пока, девочки, а мне еще кое с кем надо парой слов перекинуться.
      - Итак, княжества Севера предлагают мир, - голос Тилоса отчетливо разносился по тронному залу. Племенные вожди и их представители с бесстрастными лицами смотрели на него, явно прикидывая выгоды предложения. - Еще раз вкратце повторяю условия: специально оговоренная дань совету вождей и Великому Скотоводу, да не высохнет вода в его фонтанах, - он отвесил почтительный поклон ар-Хотану, сидящему в небольшом каменном кресле на нижних ступенях трона, - снижение торговых пошлин, клятва о вечном перемирии. От себя лично могу добавить, что, хотя княжества могли бы пойти на большие уступки, сверх предложенного они не уступят ни зернышка. Выплата дани и так вызовет град насмешек, а выкликнуть нового князя на Севере куда легче, чем выбрать вождя здесь, в благословенном Сураграше. Я бы посоветовал принять их условия, ибо большего вы не добьетесь.
      - Когда мои воины обрушатся на разжиревший Север как голодная саранча, Тарона, небрежно развалясь в кресле, поигрывала драгоценным стилетом, - они получат все. И тучные стада, и зеленые пастбища, и все драгоценности, которые скупые князья прячут в сырых погребах - все станет моим. Я имею в виду - нашим, - она широким жестом обвела зал. Нестройный гул голосов поддержал ее. - Так с какой стати мы должны соглашаться на мир в обмен на жалкие подачки?
      - Мир имеет свою ценность, - спокойно ответил Тилос. - Ваши кони завязнут в непроходимых северных лесах и болотах, ваша пехота обломает зубы о могучие северные твердыни, чьи каменные бастионы на десятки саженей возвышаются над самыми высокими деревьями. Возможно, нарушат свой нейтралитет тролли, орки возьмут в руки откованные ими же ятаганы. Еще неизвестно, чья возьмет в кровавой бойне. Так не лучше ли торговать и процветать в мире, чем усеивать трупами поля сражений? Или женщинам тарсаков нравится отправлять своих дочерей на бессмысленную смерть?
      - Женщины тарсаков, - оскалилась Тарона, - сами решат, что им нравится, а что - нет. Наши дочери с радостью умрут ради жизни племени, княжий посланник, и их матери и даже мужья умрут плечом к плечу с ними, если потребуется. Среди них нет таких трусов, как ты!
      - Ты сказал все, что мог, северянин? - холодно осведомился Зур Харибан. Гуланы поддержат тарсаков в любой момент, и я не услышал, почему мы не должны так поступить. Думаю, остальные - тоже. Ну, что? Я предпочту потратить вечер на развлечения, не на пустую женскую болтовню.
      - Осторожнее насчет женской болтовни, - предостерегающе взглянула на него королева тарсаков.
      Гулан раздраженно оглянулся на нее и пожал плечами.
      - Почему же? - осведомился он. - Мы столько времени слушали, как ты болтаешь с обабившимся северянином! По-моему, это и есть женская болтовня...
      - Зур... - предостерегающе произнес доселе молчавший ар-Хотан. Гулан криво усмехнулся и замолчал. Тарона снова нехорошо взглянула на вождя, но тоже удержалась от ответа.
      - Итак, - Суддар ар-Хотан поднялся из своего креслица и начал мерить шагами тронную залу, - я думаю, что Совет Вождей услышал все, что мог сказать посланник северных княжеств. Хочет ли еще кто-нибудь из присутствующих высказаться.
      - Хватит болтать языком! - с сильным акцентом проскрипел на общем сапсап. - К Валараму северных князей с их змеиной болтовней! Если война - так война, мир так мир. Мы присоединимся к большинству, но уж решите, наконец!
      Ропот прокатился по залу. Тилос быстро обвел вождей взглядом из-под ресниц. Вожди явно колебались и не спешили соглашаться. Ну что ж, с горечью подумал он. Все, как и просчитано - от плохого к худшему. Как же неприятно иногда убеждаться в собственной правоте...
      - Кто хочет принять предложение северных князей? - громко спросил ар-Хотан. Говорите, ваш голос услышат.
      Гробовое молчание стало ему ответом. Несколько вождей - в основном мелких племен, не играющих в политике ровным счетом никакой роли, неуверенно переглянулись. Остальные с каменными лицами смотрели прямо перед собой.
      - Итак, - царедворец с деланным сожалением повернулся к Тилосу, - Совет Вождей отклоняет твое предложение. Имеешь ли ты сказать еще что-нибудь?
      Тилос молча поклонился и направился к выходу.
      - Эй, милый! - настиг его голос Тароны. - Не забывай про мое гостеприимство!
      Не оборачиваясь, Тилос с силой толкнул каменные створки и вышел в пиршественный зал. Свита уже подчистую объела дастархан и теперь бесцельно бродила по залу. Их, кочевников и скотоводов, мало волновали фрески и гобелены, и только томящая скука читалась в их взглядах. Посланник взглядом нашел забившуюся в угол Элизу и кивнул ей. Девушка со всех ног бросилась к нему и с силой ухватилась за его руку.
      - Где ты ходил? - дрожащим голосом спросила она. - Столько времени...
      - Мы разговаривали не дольше получаса... - Тилос с запозданием вспомнил, что Элиза не знает счета времени. - В общем, недолго. Ты вся дрожишь, милая моя, он осторожно высвободил руку и приобнял девушку за плечи. Ее худое тело сотрясала крупная дрожь. - Что случилось? - Не останавливаясь, он увлек Элизу к выходу. В бойнице под потолком - блеск металла. С Великого Скотовода станется всадить арбалетную стрелу в спину неудачливому посланнику. Пора завязывать с рискованной игрой. Результаты все равно мизерные. На всякий случай девочку вперед, чтобы прикрыть от болта...
      - Тилос, я боюсь! - Вот это да! Чтобы вырвать у трущобной крысы такое признание, нужно, чтобы она действительно перепугалась до смерти, а то и сильнее. Возможно, зря я оставил ее наедине с Тароной ... - Почему королева так меня ненавидит? Я же впервые с ней встретилась? Она же... она... она меня убьет, я вижу!
      ...так, теперь самое интересное. Жаль девочку, но сейчас не до очередного бездомного котенка. Как взглянула на меня Мира, когда я привел Элизу! Сколько раз ловил я на себе такие осуждающие взгляды - и все никак не привыкну.
      - Элиза, слушай меня внимательно. Я должен извиниться перед тобой за то, что крупно тебя подставил. - Взгляд - непонимающе-обиженный, ареска комично сбилась набок. Девочка, совсем девочка... Сколько таких бездомных голодных детей шатаются по улицам, убивают и погибают, попадают в рабство! Именно ради них ты крутишься, ради них - ради будущего. Только сегодня до светлого будущего не ближе, чем три века назад. - Тарона действительно тебя ненавидит. Ненавидит лишь за то, что увидела рядом со мной. Она с радостью прикончит тебя, если дотянется. Помнишь, что она обещала сделать с моими кишками? Поверь мне, палачи тарсаков способны и на большее.
      - Почему?.. Зачем?.. - на ее глазах уже явно блестят слезы. Не дави на ребенка, нет нужды.
      - Неважно. Извини, Эла, ты попала в жернова большой политики. Сейчас тебе нельзя оставаться в Граше. Вон наш паланкин, ныряй, по дороге поговорим.
      В качающейся тьме паланкина - два блестящих от слез, но настороженных глаза. Уже оправилась - хорошо. Хуже нет объяснять план действий ревущей девчонке.
      - Вот обещанная плата, - два увесистых мешочка падают в подставленные ладони и сноровисто исчезают в складках платья. Трущобный волчонок - всегда волчонок, деньги из рук не выпустит, даже умирая. - Плата - как договаривались, но один макед разменян медью. Не трать сразу все, еще пригодится. Теперь слушай внимательно и запоминай.
      Объясняю, как утром у ворот найти караван Рахана, что сказать караванщику, где на первых порах прибиться в Хотане и как перебраться в Назир. Элиза внимательно слушает, в прозрачном для моего взгляда мраке паланкина слышится сосредоточенное сопение. Она уже оправилась от потрясения. Пластичная юная психика хорошо держит удар. Надо поручить ребятам присмотреть за ней на первых порах, возможно, через несколько лет задействуем и ее. Не сейчас, не сейчас. Время утекает сквозь пальцы словно вода, и паровой котел Юга готов взорваться войной. Странно. Почему мне опять вспомнилась та Элиза? Может, потому, что я отсылал ее почти так же? Глупости. Просто память услужливо подстраивается под чувство вины...
      Через какое-то время Тилос дотронулся до ее плеча.
      - Готовься, - тихо сказал он. - По моему сигналу выскакиваешь из паланкина, прижимаешься к забору и молча - молча и неподвижно! - ждешь команды. Поняла?
      Элиза кивнула, потом, вспомнив, что во мраке ее не видно, шепнула:
      - Да. А зачем...
      Палец Тилоса прижался к ее губам.
      - Ти-хо! - раздельно сказал он. - Три... два... один... Пошла!
      Паланкин остановился, и в тот же момент Элиза, повинуясь толчку Тилоса, спрыгнула из паланкина на землю. В тот же момент снова затопотали, удаляясь, ноги носильщиков. Девушка, спотыкаясь в темноте, на ощупь нашла глинобитную стену хижины и прижалась к ней.
      Вокруг стояла тишина, ночной холод пробирал до костей. Тилос исчез. Возможно, он так и остался в паланкине. Элиза пожалела, что не проверила кошели на свету. Кто его знает - вдруг да в них свинец или железо? Выйти бы к фонарю да проверить... Ей снова вспомнилась ненависть, горящая в взоре Тароны, яд, сочащийся в ее голосе. Девушка поежилась. Нет. Сначала забиться в какую-нибудь нору, и уж потом проверять. Пусть даже ее кинули с деньгами - по крайней мере, она все-таки попробовала невиданных дворцовых кушаний. А если не кинули - четыре золотых! И платье, что сейчас на ней, тоже стоит денег. На них можно неплохо прожить год, а то и больше. Достать бы где-нибудь хоть плохонький кинжальчик!
      В тот момент, когда она окончательно решила сматываться отсюда самостоятельно, жесткая ладонь зажала ей рот.
      - Это я, - шепотом предупредил Тилос, прежде чем она успела впиться в ладонь зубами. - Помалкивай и топай за мной как можно тише. Нас ищут.
      Посланник потянул ее за руку, и Элиза покорно зашлепала за ним. Сообразив, быстро сдернула сандалии. Босиком она умела двигаться совершенно бесшумно.
      Под ноги то и дело подворачивались невидимые в темноте кочки и камни. Вскоре девушка сбила себе пальцы на ногах, но Тилос продолжал упрямо тянуть ее за собой, уверенно поворачивая то в одну, то в другую сторону (он что, в темноте видит, поразилась Элиза). Однажды он толкнул ее к стене и вжался рядом в обмазанный сухой глиной тростник. Та, уже немного привыкнув к его странностям, послушно замерла. Вскоре раздались приглушенные голоса, зашелестели плащи, и за ближайшим поворотом промелькнули фигуры, освещающие путь потайными фонарями. Выждав, Тилос потянул ее за собой в сторону того же поворота, и они бесшумно скользнули в противоположную сторону.
      - Сюда, - наконец выдохнул Тилос, вталкивая ее в какую-то дверь. Скрежетнул кремень, в полной темноте затлел фитиль, потом тускло загорелась лучина. Они оказались в том самом доме, из которого отправились во дворец, казалось, целую вечность назад. Сейчас Элизе почему-то захотелось, чтобы все вернулось назад, чтобы отказаться от страшной поездки...
      - Переодевайся, - Тилос быстро содрал с себя богатый халтон и небрежно швырнул его в угол. - Да не стой столбом! Платье брось здесь, несподручно с ним по улицам таскаться. Давай, давай! - Он подсел к столу и начал быстро мазать свое лицо какой-то дрянью.
      Элиза с сожалением вылезла из платья, надеясь, что в почти полном мраке ее не разглядеть. В последний раз она бросила взгляд на отливающие золотом нити и швырнула его в тот же угол, что и Тилос. Быстро натянув свои шаровары и рубаху и надежно пристроив кошели, она замерла в нерешительности. Наконец, чуть слышно фыркнув, осторожно пристроила за пазуху дорогую ареску - тряпка тряпкой, но жалко. Да и продать можно...
      - Готова? - не оборачиваясь спросил Тилос, быстро смахивая мелочевку со стола в большую кожаную суму. Неуловимо быстро он накинул на себя драный нищенский халтон и превратился в натурального уличного попрошайку. Элиза восхищенно прищелкнула пальцами - вот бы ей так уметь! Насколько проще стало бы воровать! Все, двинулись. До Кривой улицы идем вместе, дальше расходимся. Про караван Рахана помнишь?
      Элиза молча кивнула. Тилос затушил лучину и в сгустившемся мраке потянул Элизу за руку.
      На улице стало куда светлее. Добрый край Огненного Пруда уже вылез из-за горизонта, ярко-голубые Глаза Назины горели высоко над крышами. Заборы отбрасывали едва заметные тени. Еще немного - и укрываться в темноте от преследователей станет невозможно.
      Тилос быстро шел впереди Элизы, уверенно ориентируясь в трущобных закоулках. Постепенно девушка начала узнавать местность. Вот, кажется, характерный поворот проулка Головорезов. Сотня шагов - и покажется Кривая улица. Оттуда рукой подать до квартала Зеленщиков, ну а дальше... она разберется.
      На углу Тилос остановился и повернулся к Элизе.
      - Все, - с какой-то грустью сказал он. - Разбегаемся. Тебе туда, - он махнул рукой. - Деньги не забыла?
      Элиза молча мотнула головой. Казалось бы, ей нужно испытывать облегчение кончается непонятная дурацкая история, в которую она влипла от безысходности, и кончается хорошо. Она жива, здорова, при деньгах, а что нового врага нажила подумаешь! Вряд ли Тарона окажется хуже городской стражи или подонков из других банд... И все же - почему ей не хочется расставаться с Тилосом?
      - Ладно, прощай. Не поминай лихом, - Тилос хлопнул ее по плечу и двинулся обратно в трущобы.
      Полумрак прорезал резкий треск. Гремучая змея? В городе? Элиза не успела додумать мысль, а предательски ослабевшие колени уже заставили ее прильнуть к забору, хватая ртом воздух.
      Тени. Это могут быть только Тени. Но за что? Им-то что она сделала?
      Тилос замер на месте, черный бесформенный силуэт на фоне постепенно светлеющей дороги. Вокруг него бесшумно возникали другие фигуры - затянутые в облегающие темные одежды, с отблесками звездного света на вороненых клинках.
      - Твоя жизнь окончена, враг, - словно из ниоткуда прозвучал глухой голос. Прими наш поклон и наш удар. Тень забирает тебя к себе. Да возродишься ты к новой жизни счастливым!
      - А по-хорошему уладить дело не удастся? - Странно - в голосе Тилоса не чувствовалось страха, лишь... ирония? Почему он не боится? Это же Тени!.. - Я никогда не искал войны и старался не пересекать ваш путь без необходимости. Есть предложение...
      Вместо ответа Тени неуловимо прянули вперед, словно растворившись в воздухе. Удар, предсмертный хрип... Нет?
      Тилос, казалось, умел растворяться в воздухе не хуже Теней. Клинки убийц лишь бессильно вспарывали воздух. Человек, которому давно полагалось валяться в пыли в луже собственной крови, уклонялся от Теней даже с какой-то ленцой. Вот быстрое движение - и сразу двое нападающих кубарем катятся по земле, впрочем, тут же вскакивают и снова бросаются в схватку...
      Странная злость сорвала Элизу с места. Пятеро - на одного? Страшные убийцы, в одиночку расправляющиеся с целыми отрядами, впятером на ее Тилоса? Она ужом метнулась вперед, в броске подхватывая с земли оброненный Тенью кинжал, и, оступившись, неловко пырнула одного из врагов в живот. Вернее, попыталась пырнуть. В последний момент тот ловко уклонился, и в глазах девушки вспыхнули яркие круги от страшного удара по затылку. Удар был нанесен кулаком, не кинжалом, но мир перевернулся вверх тормашками, а горло и голову уже сжали твердые безжалостные руки, шею пронзила страшная боль. Хрустнули позвонки... и тут смертельный хват разжался.
      Элиза опустилась на землю, отчаянно пытаясь вздохнуть. Тело Тени безжизненно свалилось рядом. Огненная круговерть в глазах застила мир, острая боль в почти свернутой шее протыкала все тело словно копьем. Как сквозь сон она слышала хрипы - свои и чужие. Потом руки снова схватили ее за плечи, и она приготовилась умереть.
      - Элиза! - пробился извне знакомый голос. - Элиза, дура, идиотка, ты меня слышишь?
      В шее снова что-то хрустнуло, и дышать стало гораздо легче. Боль потихоньку отступала, яркие пятна в глазах начали рассеиваться, уступая место благословенной тьме. Она со стоном ухватилась за руку Тилоса.
      - ...твою мать! - Тилос отвесил ей страшную пощечину, еще одну. - Не теряй сознание, слышишь! Сейчас...
      Жуткий запах чуть не вывернул девушку наизнанку. Элиза, отпихнув руку Тилоса, рывком села, ощущая, как какой-то камешек больно впивается в задницу.
      - Стоп! - придержал ее Тилос, отбрасывая вонючий комочек и не давая вскочить на ноги. Посланник сидел рядом на корточках, встревоженно заглядывая ей в лицо. - Как ты?
      - Ох... - Элиза попыталась повертеть головой, но острая боль снова пронзила шею. - Больно.
      - Сама виновата, - уже спокойно заметил Тилос. - Какого хрена ты в драку влезла? Одной Тени десять таких, как ты, на левый мизинец мало покажется. Ты понимаешь, что натворила?
      Элиза осторожно, стараясь не ворочать шеей, огляделась вокруг. Пять черных изломанных тел в неестественных позах валялись вокруг, освещенные уже наполовину взошедшим Огненным Прудом.
      - Нет... - растерянно сказала она. - Я хотела... ну, тебе помочь...
      - Помогальщица... - скривился Тилос. - Если бы не ты, я бы просто ушел от них так, что они и опомниться-то не успели бы. Я думал, у тебя хватит смекалки сбежать, а ты взяла и напала на Тень. Пока они полагали, что справятся со мной, они позволили бы тебе уйти. Теперь - все. Напав на Тень, ты стала личным врагом параноидальных кретинов. Любой из этой долбаной секты пришьет тебя, как только увидит. А мне из-за тебя пришлось убить - понимаешь, убить! - их всех. Мало, можно подумать, мне неприятностей...
      - Но как... они узнают? - девушка ощущала, как мир рушится вокруг нее. Ну зачем, зачем она влезла в драку? Кто ее просил? - Они же все... они умерли!
      - Теней-убийц всегда сопровождает наблюдатель. Он отчитывается перед шабаем, главой ячейки, о том, как прошло дело. Не нарушены ли правила, насколько эффективно действовали убийцы, кого поощрить, кого наказать... Сейчас наблюдатель ушел. Я его видел, но из-за тебя не успел достать. Так что жить тебе осталось пару дней, не больше. Хашш-ш-ш-григатурр...
      Элиза заплакала. Она ощущала, как слезы ручьями текут из глаз, но поделать ничего не могла. Тилос молча сидел рядом, почесывая в затылке.
      - Ладно, - наконец сказал он. - Меняем планы. Придется тебе какое-то время пожить под нашим присмотром. Вставай, - он помог девушке подняться. - За мной.
      Барадаил стоял у окна и смотрел на звезды. Он даже не пошевелился, когда вошедший в комнату Суддар ар-Хотан слегка кашлянул, привлекая его внимание. Привычный дворецкий застыл, ожидая, когда Великий Скотовод нарушит свое молчание.
      - Выяснил? - наконец слегка повернул голову Барадаил.
      - Да, повелитель, - поклонился Суддар. - Три дня назад он пришел в город вместе с караваном Мехата. Мои люди на воротах засекли его сразу, да он и не скрывался. Снял домик в трущобах, купил где-то полудохлого раба, нанял какого-то гулана и сидел там безвылазно, пока не получил вызов.
      - Я не сомневаюсь, что ты прекрасно осведомлен о событиях в городе, - холодно заметил Великий Скотовод. - Но меня, в конце концов, интересует, тот ли он, за кого себя выдает. Выяснил ли ты это?
      - Не до конца, повелитель, - заторопился Суддар, уловив в голосе Барадаила угрожающие нотки. - У меня почти нет глаз в холодных северных землях. Но он шел с караваном от самой границы, да и не в первый раз он приходит сюда с верительными грамотами...
      - То есть ты не знаешь точно, - отмахнулся от него Барадаил. - Догадываюсь, что сведения такого рода нелегко раздобыть, но тебя это не оправдывает. Я плачу тебе не за догадки. На сей раз ты проследишь за ним до самого Севера. Если надо, засунь своих соглядатаев хоть в княжеские терема. Я хочу знать, посылают ли его сами князья, тамошние жрецы Солнца или же просто недовольные бояре, ищущие моей поддержки в своих дрязгах. Не спускай с него глаз, зашли своих людей в караваны, в общем, делай, что хочешь. Но я должен знать, с кем мне иметь дело на Севере, и стоит ли вообще иметь с ними дело. Где посланник сейчас?
      - Мои люди проследили паланкин до его дома, - дворецкий благоразумно не стал упоминать, что паланкин оказался пуст, как и сам дом. - Сейчас за ним тщательно следят.
      - Хорошо, - кивнул Великий Скотовод. - Что с племенами?
      - Напряжение нарастает, господин. Гуланы и тарсаки все чаще ссорятся из-за пастбищ. Их жрецы не устают напоминать про табу, так что до призывов к войне дело еще не доходит, но, боюсь, это лишь вопрос времени. Мелкие племена тоже волнуются - их выживают со старых мест как гуланы с тарсаками, так и пылевые бури. В Сураграше очень неспокойно.
      - Плохо, - Барадаил со свистом втянул воздух сквозь зубы. - Во время войны город наверняка разграбят. А тут еще посланник с его миром... Как хорошо, если бы племена двинулись на Север! Слишком ретивые воины сложили бы головы, а остальным досталась бы богатая добыча...
      - Северяне глупы, - Суддар позволил себе тонкую усмешку, впрочем, все равно невидимую в полумраке. - Их предложения мира могут лишь подвигнуть племена на войну. Гуланов уж точно. Только слабый заранее просит пощады...
      - Северяне не глупы, - сухо возразил Барадаил. - Племена не пойдут на войну по отдельности, иначе соседи тут же захватят их пастбища, и им окажется некуда возвращаться. Их можно двинуть только всех вместе. Подумай, нельзя ли как-нибудь нашептать вождям что-нибудь эдакое...
      - Да, повелитель, - поклонился дворецкий. - Я подумаю. Сегодня на совете некоторые вожди, из мелких, были готовы двинуться, не откладывая, и, возможно, если мы слегка подогреем страсти... - Глупец, добавил он про себя. Я уже полгода работаю в нужном направлении. И ведь не скажешь прямо, а то старый хрыч решит, что я слишком умен для должности главного подручного...
      - Что-нибудь еще?
      - Да, - Суддар заколебался. - Не знаю, как и сказать...
      - Прямо! - Великий Скотовод развернулся всем корпусом. - Не юли, говори. Что опять случилось?
      - Ночная стража обнаружила в одном из переулков пять трупов.
      - И что?
      - Они все - Тени. По крайней мере, одеты именно так.
      - Дерьмо Сумара... - пробормотал Барадаил. - Срочно гонца к их... как его... не помню, в общем, гонца! Сообщи, что мы извиняемся, но не имеем отношения к их смерти. Плети что хочешь, но чтобы они не заподозрили нас! Не хватало еще, чтобы они пришли по мою... или твою голову. Кто их завалил, выяснили?
      - Нет, повелитель, - Суддар развел руками. - Я даже представить не могу, кто в состоянии убить пятерых Теней сразу. Разве что у них внутренние свары, и их завалили свои же.
      - Надеюсь, что так... - пробормотал Барадаил, делая отгоняющий злых духов знак. - Ладно, свободен.
      - Да, повелитель, - дворецкий кивнул и попятился к выходу. - Спокойной тебе ночи.
      Караван вышел из города ранним утром, когда небо на востоке лишь чуть зарозовело. Сонные стражники, получив свою мзду, нехотя распахнули ворота, и спесивые дромадеры, важно покачивая горбами, один за другим потянулись мимо караулки.
      Элиза, скрючившись в три погибели, сидела в высокой корзине, желая лишь одного - побыстрее вылезти отсюда. Подбородок болтался где-то между коленями, и поврежденная ночью шея ныла все сильнее. Она стиснула зубы и принялась считать шаги верблюда, чтобы хоть как-то отвлечься.
      Незадолго до того Тилос привел - почти притащил - ее за руку к каравану, в полной готовности стоящему у рыночной площади.
      - Камтон, меня раскрыли, - коротко бросил он чернокожему гиганту, сливавшемуся с темнотой, несмотря даже на яркий свет звезд. - Тени. Видимо, отследили у дворца. Ее, - он толкнул Элизу вперед, - спрятать и незаметно вывезти. Я ухожу по третьему варианту, встречаемся где оговорено.