День позора

Лорд Уолтер
День позора

      Лорд Уолтер
      День позора
      Аннотация издательства: Художественно-документальное произведение, рассказывающее о нападении Японии на Перл-Харбор 7 декабря 1941 г. Именно с этого события Вторая Мировая война началась и для США.
      С о д е р ж а н и е
      Вступление
      Глава 1. "Не правда ли, прекрасный вид?"
      Глава 2. "Мечты сбываются!"
      Глава 3. "Белые огни - ворота открыты"
      Глава 4. "Ты бы удивилась, узнав, что здесь творится"
      Глава 5. "Хорошо, не беспокойтесь об этом"
      Глава 6. "Денек-то прямо для туристов, Джо!"
      Глава 7. "Я даже не знал, что они на нас за что-то обижены"
      Глава 8. "Я не могу достать до них гайками!"
      Глава 9. "В военное время галстук не положен"
      Глава 10. "Мне нужны три добровольца: ты, ты и ты!"
      Глава 11. "Этот меч я получил от своих родителей"
      Приложение
      Вступление
      Это событие произошло 7 декабря 1941 года.
      Некоторые американцы узнали о нем, слушая репортаж о футбольном матче "гигантов" со стадиона Поло в Нью-Йорке. В 14 часов 26 минут репортаж был неожиданно прерван экстренным сообщением: Япония напала на Перл-Харбор!
      Некоторые узнали об этом спустя полчаса на концерте в Нью-йоркской филармонии. Симфонический оркестр Артура Родзинского исполнял первую симфонию Шостаковича. Трансляция концерта была внезапно прервана и Си-Би-Эс повторила сообщение о внезапном нападении на военно-морскую базу Соединенных Штатов.
      Сами музыканты узнали об этом еще позднее, когда ведущий трансляцию диктор Уоррен Суиньи сообщил им эту ошеломляющую новость и снова вызвал оркестр на сцену для исполнения "Звездного Флага". Мелодия гимна уже звучала в начале концерта, но сейчас присутствующие в зале хором пели и слова.
      Другие узнали об этом различными путями, но как бы это ни произошло, 7 декабря стало для них днем, который никто никогда не забудет. Без сомнения, каждый американец, живший в то время, может рассказать, когда и при каких обстоятельствах он впервые услышал об этом событии. Каждый заботливо сохранил в памяти этот момент как некий душевный сувенир, инстинктивно понимая, как много в его судьбе и в жизни его страны должно измениться из-за трагедии, разыгравшейся на Гавайских островах.
      В этой книге дана история этого незабываемого дня.
      Глава 1.
      "Не правда ли, прекрасный вид?"
      Моника Контер - юная армейская медсестра и младший лейтенант Барни Беннинг - артиллерийский офицер береговой батареи, стоя на террасе офицерского клуба Перл-Харбора, наблюдали, как снующие по гавани катера развозили моряков с берега на стоящие на якорях боевые корабли.
      Моника и Барни были помолвлены, окружающая обстановка, казалось, полностью соответствовала их превосходному настроению. Вся прозаическая действительность - огромные эллинги, доки, башенные краны и все прочее оборудование гигантской военно-морской базы постепенно скрывалось в надвигающемся мраке ночи, дневная жара спадала и оставалось только то, что доставляло удовольствие: лунный свет... танцевальная музыка, лившаяся из дверей клуба... огни прожекторов кораблей Тихоокеанского флота, яркими линиями перекрестившими гавань во всех направлениях. Сегодня этих огней было больше, чем когда-либо.
      В конце нынешней недели впервые после праздников 4 июля в гавани собрались все могучие линейные корабли Тихоокеанского флота Америки. Вообще-то они должны были находиться в море. Шесть линкоров предполагалось послать на учения в составе эскадры адмирала Пая, а три должны были сопровождать авианосное соединение адмирала Хелси. Но выход эскадры Пая почему-то был отложен, а Хелси ушел в море со специальным заданием, что вынудило его оставить линкоры сопровождения на базе. Незадолго до этого было получено секретное предупреждение из Вашингтона о возможности начала военных действий. В предупреждении говорилось, что ожидается удар Японии "по Филиппинам, Таиланду, полуострову Кра и, возможно, по Борнео". Поэтому соединение Хелси, построенное вокруг авианосца "Энтерпрайз", получило приказ срочно перебросить эскадрилью истребителей морской пехоты для усиления гарнизона атолла Уэйк. Линейные корабли понизили бы эскадренную скорость соединения с 30 до 17 узлов, и Хелси оставил их в гавани. Второй авианосец - "Лексингтон" - перебрасывал самолеты на атолл Мидуэй, а линкоры, считавшиеся слишком уязвимыми, чтобы выходить в открытое море без воздушного прикрытия, стояли в Перл-Харборе на безопасных якорных стоянках внутреннего рейда.
      Из-за присутствия в гавани крупных боевых кораблей, в офицерском клубе было гораздо веселее, чем обычно. Когда Моника Контер и лейтенант Беннинг вернулись в зал и присоединились к группе своих друзей за столом, кто-то предложил позвонить лейтенанту Биллу Селивестру - их другу, находившемуся в восьми милях от клуба - в Гонолулу. Моника позвонила ему и шутливо отругала за то, что Билл скрывается от друзей. Это был обычный телефонный разговор в числе тысячи подобных, которыми молодые люди обмениваются по вечерам, а запомнился он только потому, что нынешняя ночь стала последней в жизни лейтенанта Селивестра.
      В зале не смолкали шум и веселый смех офицеров, их жен, подруг и друзей. Настроение поддерживали вкусные блюда голландской кухни.
      Было очень весело, но совсем не шикарно. Бар всегда закрывался в полночь. Репертуар оркестра несколько устарел - любимая у посетителей мелодия "Нежная Лейлани" была вещью четырехлетней давности. Интерьер зала был заурядный - хром, фанера и искусственная кожа - типичный для всех офицерских клубов, где бы они ни находились. Привлекала сюда дешевизна доллар за обед из трех блюд - и, что самое главное, непринужденная дружеская атмосфера. Казалось, что все на флоте знали друг друга 6 декабря 1941 года.
      В двенадцати милях от Перл-Харбора бригадный генерал Дарвард Вильсон командир 24-й пехотной дивизии - наслаждался точно таким же вечером в офицерском клубе Шофильдских казарм. Здесь также казалось, что сегодня, на еженедельных субботних танцах, было веселее, чем обычно. Отчасти это казалось потому, что большинство подразделений 24-й и 25-й пехотных дивизий только что вернулись с долгих и тяжелых полевых учений. Отчасти же еще и потому, что в этот вечер выступала Энн Эцлер - "самая талантливая девушка, которую я когда-либо видел", как галантно отозвался о ней генерал Вильсон. Энн пела и танцевала не очень, конечно, профессионально, но все ее выступление доставляло искреннее удовольствие каждому из присутствующих, включая и генерал-лейтенанта Уолтера Шорта - командующего Гавайским Военным Округом.
      Однако сегодня генерал Шорт опоздал на свой любимый концерт. Его перехватил телефонный звонок как раз в тот момент, когда он вместе с начальником разведки округа подполковником Кенделлом Филдером уже собирался выехать на концерт из своей квартиры на форту Шафтер, где располагался штаб округа. На проводе был начальник контрразведки округа подполковник Джордж Бикнелл. Бикнелл попросил Шорта подождать его: он должен сообщить нечто интересное и важное. Командующий сказал: "Хорошо, но побыстрее".
      В 18.30 запыхавшийся Бикнелл прибыл на форт. Пока раздраженные и злые жены Шорта и Филдера ждали своих мужей в автомобиле, трое офицеров собрались в кабинете командующего. Подполковник Бикнелл ознакомил Шорта и Филдера с записью телефонного разговора, перехваченного за день до этого местным отделением ФБР. Речь шла о телефонном звонке из Токио от кого-то из газеты "Иомиури Синбун" к доктору Мотоказе Мори - зубному врачу и мужу корреспондентки одной из газет Гонолулу. Токио запросил сведения об обстановке: о самолетах, прожекторах, количестве моряков в городе, о погоде... и о цветах. "Нынешнее время, - ответил доктор Мори, - самое неудачное из всего года для цветов. Тем не менее гибискус и пойнзеция цветут именно теперь". Трое офицеров были сбиты с толку. Кому это понадобилось заказывать дорогой транстихоокеанский телефонный разговор только для того, чтобы поговорить о цветах? Но если это был код, то почему в разговоре так открыто говорилось о таких предметах, как самолеты и прожекторы? И вообще почему шпион пользовался телефоном? Что это все значит? Есть ли какая-нибудь связь между этим разговором и секретной телеграммой, недавно полученной из Вашингтона, предупреждающей, что "вооруженный конфликт может вспыхнуть в любой момент".
      Пятнадцать минут... полчаса... почти час. Офицеры ломали голову и не могли придти к какому-либо определенному выводу. В итоге генерал Шорт высказал мнение, что подполковник Бикнелл является "слишком дотошным контрразведчиком". В любом случае они ничего не решат сегодня вечером. Все это необходимо обдумать более тщательно и снова обсудить завтра утром.
      Было уже почти половина восьмого, когда генерал Шорт и подполковник Филдер присоединились к кипящим от возмущения женам и выехали в Шофильд, находившийся в 15 милях от форта Шафтер. От концерта офицеры не получили желаемого удовольствия. Они даже не заметили декоративных колонн, выполненных из лавы и перевитых гирляндами цветов и папоротников. Настолько их мысли были заняты другим.
      Генерал Шорт выпил пару коктейлей - он никогда не пил ничего крепкого после обеда - и, сидя в зале, не мог отделаться от чувства тревоги. Это чувство было вызвано не только странным телефонным разговором доктора Мори. Генерал думал о боевой подготовке вверенных ему частей, о вооружении и снаряжении, которого катастрофически не хватало. Его тревожила также возможность японских диверсий. Недавно генералу было направлено секретное предупреждение о весьма реальной опасности: возможного восстания на Гавайях лиц японского происхождения. А таких было 157 905 человек и все они остро реагировали на любые действия Токио. Шорт немедленно предупредил подчиненных ему командиров о возможности диверсий. Были приняты все необходимые меры. В частности, на аэродромах самолеты были поставлены вплотную друг к другу на открытых стоянках - так их было легче охранять. О принятых мерах генерал доложил в Военное министерство в Вашингтоне, но страх перед японской "пятой колонной" сохранился. Диверсии - это был способ, которым страны Оси всегда наносили первый Удар.
      В половине десятого Шорт и Филдер покинули офицерский клуб и поехали обратно на форт Шафтер. Когда они проезжали по горной дороге, весь ночной Перл-Харбор внезапно открылся перед ними во всем великолепии. Корабли Тихоокеанского флота, сияя огнями, время от времени прощупывали ночное небо прожекторами. На какой-то момент отступили все заботы дня и осталось только наслаждение прекрасной, безветренной ночью. "Не правда ли, прекрасный вид? - заметил генерал Шорт и задумчиво добавил: - И какая превосходная цель."
      В отличие от Шорта командующий Тихоокеанским флотом адмирал Хасбанд Киммел провел гораздо менее наполненный событиями вечер в Гонолулу. Он спокойно поужинал в отеле "Халекулани", возвышающемся над пляжем Уайкики непонятным сплавом красоты и уродства. Несколько высших офицеров флота жили в этом отеле вместе со своими женами, и сегодня адмирал Лири с супругой давали небольшой ужин, пригласив на него и командующего. Ужин проходил скучно. Настолько скучно, что две присутствующие на нем женщины в конце концов не выдержали и поднялись к себе, чтобы провести вечер более оживленно.
      Адмирал Киммел ни в коей мере не мог считаться душою общества, особенно на званых обедах или ужинах. Суровый, резкий, прямолинейный - он целиком принадлежал службе. Его отдых в основном заключался в прогулках на свежем воздухе с офицерами своего штаба. Он не любил коктейли и прочие обычные увеселения. Моряк до мозга костей, он даже не принял новую форму цвета хаки, введенную недавно на флоте, заметив, что она "унижает достоинство моряков".
      Адмирал был сложным в общении человеком, а занимаемая должность сделала его характер еще более тяжелым. При назначении на пост командующего Киммел обошел 32 адмиралов, имеющих на это большее право по старшинству. Он был безукоризненно вежлив с подчиненными, но в отношениях между ним и офицерами штаба всегда чувствовалась какая-то натянутость. Правда, такая должность, как командующий флотом, могла убить в любом человеке все, что не имеет отношения к службе. Дел было невпроворот. На флот поступали новые корабли, проходила модернизация старых; постоянно приходилось переучивать личный состав и обучать прибывающих новобранцев, разрабатывать различные планы возможных операций против Японии в случае военного конфликта.
      Сегодня после обеда адмирал Киммел провел со своими штабными офицерами совещание по анализу обстановки. Японцы опять сменили свои шифры - уже второй раз за последний месяц. Куда-то исчезли все их авианосцы. Конечно, с другой стороны, японцы, вполне естественно, должны принять какие-то меры предосторожности в столь напряженный момент их отношений со Штатами, и исчезновение авианосцев могло ровным счетом ничего не значить - разведка флота теряла их уже, по меньшей мере, 12 раз за последние 6 месяцев. Оценка обстановки, проведенная как в Вашингтоне, так и в штабе Тихоокеанского флота, говорила, что если и произойдет какая-нибудь неожиданность, то скорее всего где-нибудь в юго-восточной Азии. Об угрозе Гавайским островам никто серьезно не думал. Чтобы у самого Киммела не болела голова по поводу обороны базы, эта задача была поставлена перед Армией и так называемым 14-м военно-морским округом, номинально подчиненным штабу флота, но, в действительности, совершенно самостоятельной организацией, которой командовал контр-адмирал Клэйд Блоч. Теоретически оборона базы была продумана досконально. Неделю назад, когда адмирал Киммел спросил начальника оперативного отдела штаба капитана 1-го ранга Чарлза Макмориса, есть ли какие-нибудь шансы внезапной атаки на Гонолулу, тот без колебаний ответил: "Никаких!"
      Штабное совещание закончилось около трех часов. Адмирал Киммел вернулся к себе на квартиру и примерно в 17.45 спустился ужинать с адмиралом Лири. Пока адмиралы ужинали на террасе отеля под сенью ветвей огромного чайного дерева, шофер командующего ожидал в машине, отчаянно воюя с москитами. Дежурный администратор отеля Ричард Кимпбелл предложил шоферу войти в холл. Шофер ответил, что ему москиты совершенно не мешают. Просто скучно. Жаль, что он снял с машины радио. Было бы веселее.
      Примерно в половине десятого адмирал встал из-за стола и отправился домой, где, выпив чай, лег в постель. Закончилась еще одна изнурительная неделя его службы. Завтра утром во время игры в гольф он планировал встретиться с генералом Шортом, чтобы договориться о некоторых совместных действиях в случае необходимости.
      Большинство подчиненных Киммела вовсе и не думали следовать примеру своего командующего, то есть идти спать. Командир флотилии эскадренных миноносцев контр-адмирал Роберт Тобальд танцевал до полуночи в "Тихоокеанском клубе". Капитан 3-го ранга С. Айсквит - инженер-механик корабля-цели "Юта" - играл в карты в "Гавайском коммерческом клубе". Только что выпущенный из военно-морского училища в Аннаполисе лейтенант Виктор Делано провел очень приятный вечер в доме командующего 4-й дивизией линкоров вице-адмирала Уолтера Андерсона.
      Матросы и старшины, солдаты и сержанты могли себе позволить еще более обширный выбор развлечений. Радист Фред Глезер из Перл-Харбора, сержант Джордж Гейгер с базы армейских бомбардировщиков Хикэм, две трети роты "М" 19-го пехотного полка из Шофилдских казарм, и тысячи других из различных флотских и армейских подразделений, разбросанных по всему острову Оаху, ринулись в Гонолулу на казенных автобусах, полуразвалившихся автомобилях и древних такси. Город предлагал самые разнообразные развлечения. Некоторые, подобно старшине Монтессор, ловили девочек в маленьких кафетериях на пляже Уайкики. Другие смотрели программу варьете "Танцующие ножки", но большинство просто шлялось по Отель-стрит, где в изобилии теснились уютные кабачки, аттракционы, игральные автоматы, парикмахерские, салоны массажа, фотоателье, киоски сувениров и многое другое, что предприимчивые жители Гонолулу могли придумать для развлечения и удовольствия военнослужащих. Музыка пианол-автоматов лилась из бара Билла Лейдера, ресторанов "Два Джека" и "Минт", кафе "Новая Эмма". Сверкала разноцветными огнями реклама на отелях "Райтц", "Рекс" и "Якорь". Слышались смех, шутки, морской жаргон. "Иногда вспыхивали случайные ссоры.
      Береговой патруль прекратил драку между двумя матросами с крейсера "Гонолулу", задержал матроса с линкора "Калифорния", появившегося в городе с чужой увольнительной, арестовал матроса с базы гидроавиации Канэохе за пререкания, но в целом вечер прошел удивительно спокойно. Было всего пять случаев серьезного нарушения дисциплины.
      Военная полиция также не перетрудилась. Было подобрано около 25 напившихся до бесчувствия солдат (из 42 952, находящихся на острове), которых отправили протрезвиться на гауптвахту форта Шафтер. В остальном ничего особенного.
      Удивительно большое количество матросов и солдат осталось на кораблях и в частях. После наплыва в армию и на флот большого числа резервистов в моду вошли простые развлечения. В гарнизонном клубе авиабазы Хикэм рядовой Эд Эрмсон просматривал книгу Кларка Гейбла "Хонки Тонк" о хитростях восточной софистики. В больших новых казармах неподалеку старший сержант Чарльз Майбек слушал музыку Бенин Гудмена и Боба Кросби на своем новом фонографе. В Шофилде рядовой Алоиз Манушевский выпил немного пива в гарнизонном баре и большую часть вечера писал письма родным в Буффало.
      В Перл-Харборе младший боцман Роберт Джонс провел вечер вместе с многими другими моряками в новом базовом матросском клубе. Это было место, где матросам и старшинам предоставлялись все виды отдыха: музыка, танцы, спортивные состязания, кегли, биллиард и, в известных границах, выпивка. Программой сегодняшнего вечера была "Боевая музыка" - финал конкурса на звание лучшего оркестра флота. После приветственного топота ног, свиста и аплодисментов присутствующих оркестры с линкоров "Пенсильвания" и "Теннесси", крейсеров "Детройт" и "Аргонна" начали демонстрировать свое искусство. Первое место досталось оркестру с линкора "Пенсильвания". Потом все присутствующие спели "Боже, храни Америку" и вечер завершился танцами. Когда в полночь возбужденная толпа моряков высыпала из клуба, многие еще пытались доказать, что оркестр линкора "Аризона" - который даже не дошел до финала - был, в действительности, самым лучшим из всех.
      Люди возвращались на свои корабли и в расположение воинских частей. Бары на Отель-стрит закрывались, закончились танцы. Гасли огни. Строгие пуританские законы Гонолулу предписывали прекращение развлечений ровно в полночь. Кое-где еще темнели одинокие парочки влюбленных. Младший лейтенант Фред Фрогги сделал в эту ночь предложение Эвелине Дауэр и получил согласие. Лейтенант Уильям Хэслер с линкора "Вест-Вирджиния" не был так удачлив, но, к счастью, не потерял надежды. Ведь в дальнейшем любая женщина может и изменить свое решение. Лейтенант Беннинг отвез Монику Контер на аэродром Хикэм, где та служила. По дороге молодые люди обсуждали планы следующего воскресного дня: ленч, купание в море, поход в кино, ужин с друзьями.
      Другая помолвленная пара - младший лейтенант Эверет Мэльколм и Марион Шаффер - ехали к дому девушки, находившемуся далеко в горах за Гонолулу. Проводив невесту до дома и договорившись встретиться с ней утром на площадке для гольфа, офицер поспешил обратно в Перл-Харбор. Было уже около двух часов ночи, когда Мэльколм понял, что не успевает к последнему катеру с его линкора "Аризона". Поэтому вместо того, чтобы ехать на пирс, лейтенант повернул машину к дому капитана Эмерсона. Старый капитан служил зубным врачом на "Аризоне" и его холостяцкая квартира была своего рода ночлежкой для молодых офицеров линейного корабля. Юного лейтенанта тепло встретил хозяин дома вместе с тремя офицерами, которые, сидя прямо на ковре, спорили по поводу 14 пунктов Вудро Вильсона, как будто больше говорить было не о чем. Слегка смущенный Мэльколм присоединился к компании и они продолжали спорить почти до трех часов ночи.
      Единственным человеком, не нашедшим приюта, был радист Фред Глейзер. Он решил переночевать в своем автомобиле.
      Лейтенант Кермит Тейлор тоже находился в автомобиле, но он ехал на дежурство в армейский информационный центр, недавно созданный на форту Шафтер. В этом центре молодой пилот должен был дежурить с четырех ночи до восьми утра в качестве офицера связи от истребительной авиации аэродрома Уиллер. Ведя машину по дороге к форту, Тейлор включил радио. Машина заполнилась нежными звуками гавайской музыки, передаваемой станцией Ки-Джи-Эм-Би.
      В 320 милях к северу, в радиорубке японского авианосца "Акаги" капитан 2-го ранга Кандзиро Оно внимательно слушал ту же самую программу. Оно был начальником службы связи в штабе вице-адмирала Чуичи Нагумо - командующего огромным японским ударным соединением. Соединение, идущее полным ходом на юг через ночную тьму, состояло из 6 авианосцев, 2 линкоров, 3 крейсеров и 9 эсминцев. Адмирал Нагумо должен был нанести сокрушительный удар по американскому флоту в Перл-Харборе, и весь успех операции зависел от достижения внезапности. Адмирал считал, что если американцы что-либо заподозрят, их радио несомненно выдаст это.
      Но никаких признаков тревоги не было. Радиорубку продолжали заполнять мягкие звуки гавайской мелодии, передаваемой с островов. Облегченно вздохнув, адмирал Нагумо откинулся в кресле: значит, можно надеяться, что длительная и тяжелая работа была проделана не напрасно.
      Глава 2.
      "Мечты сбываются!"
      Прошло десять месяцев с того дня, как адмирал Исороку Ямамото, командующий Объединенным флотом Японии, как бы между прочим заметил контр-адмиралу Такадзиро Ониси - начальнику штаба 11-го Воздушного флота: "Если начнется война с Соединенными Штатами, у нас нет никаких шансов ее выиграть, пока не будет уничтожен американский флот в гавайских водах".
      Затем Ямамото приказал адмиралу Ониси изучить возможность внезапной атаки на Перл-Харбор. Ониси поручил разработку операции блестящему молодому пилоту капитану 2-го ранга Минору Генда, который возглавил в его штабе оперативный отдел. Через десять дней Генда доложил свои выводы: операция рискованна, но возможна.
      Ямамото не нуждался в чьем-либо другом мнении. Он и несколько его ближайших помощников в глубокой тайне прорабатывали эту идею во всех подробностях, и в мае контр-адмирал Сигеру Фукудоме из Морского Генерального штаба, передавая начальнику штаба 1-го воздушного флота контр-адмиралу Рейносуке Кусака толстую секретную тетрадь, сказал: "Прочтите это". Кусака открыл тетрадь и тут же погрузился в массу всевозможных данных о Перл-Харборе. В тетради была голая статистика, но никакого оперативного плана. "Я хочу, - сказал Фукудоме, - чтобы этот план составили вы".
      Задача казалась необъятной. Силы Соединенных Штатов выглядели гигантскими. Гавайи находились в тысячах миль от Японии. Там была целая сеть аэродромов: Хикэм, Уиллер, Эва, Канэохе, а возможно, еще и другие. Сама гавань Перл-Харбора была узкой и мелкой, что крайне затрудняло нападение на находящиеся там корабли. Но главное было в том, что вице-адмирал Чуичи Нагумо - командующий 1-м Воздушным флотом, который должен был возглавить набег на Гавайские острова, крайне неохотно взялся за это дело. И не удивительно, что Кусака как начальник штаба Нагумо, был далеко не в восторге от самой идеи операции.
      "Не надо рассказывать мне о том, что в этой операции слишком много риска, как в карточной игре без козырей. Мне приходилось блефовать и в бридже, и в шоги, - мягко увещевал Ямамото адмирала Кусаку, - господин Кусака, я полностью согласен со всеми вашими аргументами, но Перл-Харбор это моя идея и мне необходима ваша поддержка". Главная помощь, которую может ему оказать Кусака, подчеркнул адмирал Ямамото, это переубедить адмирала Нагумо.
      Кусака продолжал работать над планом операции, и идея адмирала Ямамото постепенно начала приобретать реальные черты.
      Между тем, капитан 2-го ранга Генда бился над проблемой авиационных торпед. Все лето он проводил сверхсекретные опыты во Внутреннем море, отрабатывая приемы сброса торпед на мелководье. К августу он перенес испытания на маленький островок Саеки, напоминающий по конфигурации побережья и глубине залива место стоянки линейных кораблей в центре Перл-Харбора. Испытания шли туго. Как ни менялись приемы сброса торпед, огромные, 800-килограммовые рыбы, подняв тучи ила, неизменно застревали на дне. Немногочисленные наблюдатели из штаба 1-го Воздушного флота сокрушенно покачивали головами...
      Все подготовительные мероприятия проводились в обстановке чрезвычайной секретности. Однажды, в конце августа, лейтенант Тосио Хасимото - молодой пилот морской авиации, придя за какими-то документами в штаб своей авиагруппы, застал там нескольких адмиралов, склонившихся над картами острова Оаху. На всех картах красовался гриф "Совершенно секретно!", и лейтенант был страшно напуган своим вторжением. Никто ничего не сказал ему, но он понял, что случайно вторгся в какую-то страшную тайну.
      В конце августа адмирал Ямамото решил наконец приоткрыть завесу тайны для нескольких избранных офицеров из своего ближайшего окружения. План операции был обсужден с начальником Главного морского штаба адмиралом Осами Нагано, а также с тринадцатью старшими офицерами, возглавлявшими различные отделы Главного морского штаба и штаба Объединенного флота. Затем, со 2 по 13 сентября, операция была "обкатана" на штабной игре в Военно-морском колледже.
      Результаты игры оказались не очень обнадеживающими: атакующий флот "потерял" два авианосца, что подтвердило мнение адмирала Нагумо о большом риске проведения подобной операции. Предполагаемую потерю двух авианосцев Нагумо считал чрезмерной ценой за проблематическую победу. Офицеры Главного морского штаба поддержали его, высказав мнение, что наступление Японии в юго-восточной Азии может не вызвать вообще никакой реакции со стороны США, а если даже и вызовет, то желательно перехватить американский флот поближе к Японским островам, чем самим отправляться в неизвестность - куда-то за тысячи миль. Кроме того, адмирал Нагано выразил беспокойство по поводу штормовой погоды в декабре, когда намечалось проведение операции.
      Но Ямамото продолжал настаивать на своем: если мы начнем наступление на юг, Америка не останется безучастным свидетелем... флот США представляет наибольшую опасность для Японии... самое лучшее время разгромить его одним ударом именно сейчас... к тому времени, когда Америка оправится от удара, Япония уже обеспечит себя всем необходимым для ведения длительной войны и сумеет удержать захваченное.
      В итоге командующий Объединенным флотом сумел убедить всех и его точка зрения победила. 13 сентября Главный морской штаб выпустил специальную директиву, предусматривающую одновременно с вторжением в Малайю, на Филиппины и в голландскую Ост-Индию (Индонезию) нанесение сокрушительного удара по американскому флоту в Перл-Харборе.
      Один за другим все новые и новые офицеры флота втягивались в работу по подготовке к нанесению внезапного удара по американскому флоту. Блистательный морской летчик капитан 2-го ранга Мицуо Футида был весьма удивлен, получив предписание вернуться для дальнейшего прохождения службы на авианосец "Акаги". Службу на авианосце молодой офицер оставил год назад, поступив в Военно-морскую Академию. Прибыв на корабль, Футида был еще более удивлен, узнав, что назначен командиром всех авиагрупп шести авианосцев 1-го Воздушного флота. Капитан 2-го ранга Генда - приятель Футиды и его однокашник по военно-морскому училищу - успокоил своего сослуживца: "Не волнуйся. Мы хотим, чтобы ты вел наши самолеты в случае необходимости атаковать Перл-Харбор".
      Отобрав около сотни опытнейших пилотов, в число которых входил и капитан-лейтенант Ешио Сига, адмирал Ямамото, взяв с офицеров клятву хранить тайну, лично посвятил их в свой план, призвав приложить максимум усилий для его выполнения.
      Между тем, проблема авиаторпед так и оставалась нерешенной. Затеянные Гендой опыты продолжались, но не давали никаких положительных результатов. Торпеды постоянно зарывались в ил морского дна. Капитан 2-го ранга Футида стал уже сильно сомневаться: удастся ли их вообще использовать при нападении. Но Генда был упорен, и в начале ноября им улыбнулась удача: простые деревянные стабилизаторы, укрепленные на корпусе торпеды, решили проблему. Теперь торпеды можно было использовать даже на 17-метровой глубине гавани Перл-Харбора.
      В то же время другие пилоты отрабатывали тактику поражения кораблей авиабомбами, так как никто кроме Генды не был так всецело предан торпедам. Более того, детальная разведывательная информация, исходившая от генерального консула Японии в Гонолулу, говорила, что американские линкоры часто швартуются лагом друг к другу, и торпеды не смогут поразить корабль, находящийся на внутренней стороне между другим линкором и стенкой. Оказалось, однако, что в распоряжении авиации нет бомб, способных пробить могучую броню кораблей американского флота. Но практичные работники материально-технической службы флота нашли выход: к обычным 16-дюймовым бронебойным снарядам были приделаны стабилизаторы, превратившие их в мощные авиабомбы. Испытания превзошли все ожидания. Не возникало сомнения, что такие бомбы пробьют любую броню.
      Пока летчики отрабатывали тактические приемы, а изобретатели выдумывали свои чудо-новинки, адмирал Кусака вел невидимую войну с бюрократами Морского министерства. В течение октября адмирал несколько раз вылетал в Токио, чтобы убедить министерство передать в распоряжение 1-го Воздушного флота восемь танкеров, не раскрывая при этом тайны операции. Чиновники-бюрократы в Токио никак не могли взять в толк: зачем Кусаке необходимо восемь танкеров, когда ему вполне хватает и шести. Но Кусака знал: если Ударное соединение не будет располагать восемью танкерами, придется идти в бой с четырьмя авианосцами вместо шести. Однако Министерство сопротивлялось до последнего и потребовалось несколько недель, чтобы получить дополнительные танкеры и не раскрыть для чего они понадобились.
      Самый молодой капитан 3-го ранга в японском флоте - тридцатитрехлетний Сугуру Судзуки - получил тем временем более интересное задание. В конце октября он совершил на борту японского лайнера "Taйo-Мару" интересное и полезное путешествие на Гавайские острова. Направляясь в Гонолулу, лайнер шел гораздо севернее, чем обычно, пройдя сначала между Алеутами и Мидуэем, а затем повернув на юг к Гавайским островам - точно по курсу, который планировался для ударного соединения адмирала Нагумо, чтобы избежать преждевременного обнаружения.