Хроники Ричарда Блейда - Храмы Айокана (Странствие 19)

      Он собрал последние силы, чтобы говорить повелительным тоном. Он сам не знал, как ему это удалось, но цели своей добился: приученные подчиняться приказам, солдаты поклонились чужеземцу, затем первый повернулся к лестнице и крикнул:
      — Поднимайтесь! Сюда, воины! Твари Айокана убиты, а тот, кто прикончил их, хочет видеть владыку Тамбрала.

Глава девятнадцатая

      Гонсарцам потребовалось время, чтобы подсчитать потери, окружить должным уходом раненых и похоронить погибших. Никто не взял на себя заботу о том, чтобы держать Блейда в курсе происходящего. Сам он провел эти дни «в безопасном и охраняемом месте» — в подвале летней резиденции владыки. Оставалось лишь гадать, что больше волновало гонсарцев — его безопасность или необходимость стеречь его как ценного пленника.
      Правда, камера оказалась сухой, теплой и хорошо обставленной; к тому же Блейда обильно кормили, а потому он решил, что ему удалось произвести хорошее впечатление. По крайней мере, его не подозревали в симпатиях к Айокану. Правда, он не был уверен, не вменят ли ему в вину смерть королевы Джаскины. Но было похоже, что о погибшей так никто и не вспомнил. Если учесть ее кровожадные планы, это была небольшая потеря.
      Какие-то крохи сведений все же просачивались в золоченую клетку чужеземца. Из этих разрозненных частиц ему удалось сложить картину произошедшего в ночь гибели Джаскины и в последующие сутки.
      После того как в храме улеглась суматоха, вызванная убийством Птерина, Исгон взял ситуацию под контроль. Расчеты Блейда оказались верны: жрец решил, что его единственный шанс остаться в живых — это устроить в Гонсаре полный погром. Поэтому он выпустил Обреченных на Смерть, более трехсот человек, велев им начать массовую резню.
      Они ожидали, что свалятся в беспомощный город как гром среди ясного неба, но этот план потерпел провал. Некий человек, видевший, как Блейд убегает от преследователей, сообщил о таком событии своему хозяину, одному из военачальников Тамбрала, который тут же привел в боевую готовность подчиненные ему войска и отправил посыльных к повелителю.
      Конечно, за такой короткий срок трудно было подготовиться к достойному отпору. Охранники и слуги Джаскины не ждали нападения, и вместе с королевой погибло около сорока человек — ее служанки и охрана. Также погиб один из принцев — вместе с женой, двумя детьми, стражниками и слугами.
      Но у Тамбрала было еще четыре сына и пять дочерей, так что Дом Красного Вола мог пережить эту потерю. Имелись жертвы среди военачальников, сановников и простых горожан, однако число убитых не превышало двух сотен.
      Сам владыка Тамбрал провел ту ночь в Зале Спасения в своей основной резиденции. Этот зал был специально выстроен для подобных случаев и уже не раз помогал главе Дома Красного Вола остаться в живых. Чтобы проникнуть к Тамбралу, Обреченным пришлось бы расправиться со всеми стражами и солдатами во дворце, а потом пробить двадцать футов каменной стены. Они не сумели сделать и половины своей работы и все погибли, сражаясь с дворцовой охраной.
      То же самое произошло и с остальными безумцами в других районах столицы. Когда над Дафаром разгорелся рассвет, все триста Обреченных на Смерть уже валялись в кровавых лужах во дворцах, садах и на улицах города. Повелитель Тамбрал вышел из своей спасительной камеры и обратился к солдатам, призывая их уничтожить слуг Айокана во всех городах Гонсара.
      Что и было сделано. Жрецов перебили всех до единого — от Исгона до последнего неофита, чья подпись под клятвой еще не успела просохнуть.
      Погибли и все Священные Воины: они сражались яростно, причем не без успеха — благодаря подготовке Блейда. По строгому приказу повелителя пощаду давали лишь рабам, евнухам и девицам, содержавшимся в храмовых подвалах.
      Солдаты просто собрали их и держали запертыми в одной из камер, пока не расправились со всеми жрецами и Священными Воинами. К концу второго дня в Дафаре не осталось в живых ни одного Брата, ни Священного Воина, ни Обреченного на Смерть. Войска покидали столицу, двигаясь расширяющимся кольцом, очищая от мерзких святилищ все города Гонсара.
      Утром третьего дня Блейда призвали предстать перед владыкой Тамбралом. К тому времени он не знал лишь одного: что сталось с Натрилой. Ее запросто могли прирезать вместе с отцом, решив, что она тоже верная поклонница жестокого бога.
      Тамбрал принял чужеземца в зале для аудиенций, стены которого украшали многочисленные трофеи: щиты и оружие поверженных врагов, головы и шкуры животных, на коих владыка изволил охотиться в молодости. С годами он сильно исхудал, напоминая теперь скелет, обтянутый высохшей желтой кожей. Казалось, что сильный порыв ветра может оторвать его от земли и унести в небо, но глаза короля оставались по-юношески ясными, а голос — внушительным и твердым.
      Блейд не стал скрывать цели своего посещения и подробно поведал о том, для чего прибыл в Гонсар и чем занимался в ту ночь, когда убийцы атаковали город. Странник рассудил, что может доверять королю: тот казался достаточно мудрым, чтобы принять верное решение. И все же Блейду пришлось пережить пару неприятных минут, когда, закончив повествование, он смолк и долго смотрел прямо в глаза Тамбралу. Тот тоже молчал, меряя пришельца оценивающим взглядом.
      Наконец сухие губы владыки тронула улыбка, и он заметил:
      — Да, чужеземец, ты устроил изрядный переполох в нашем курятнике!
      — Я рассказал правду, повелитель.
      — Я знаю, — кивнул Тамбрал. — Я не сомневаюсь в твоей искренности, ибо ты кажешься мне честным человеком, и большая часть того, что ты говорил, уже известна мне от других людей. Но все равно твой рассказ удивителен и достоин похвалы. Тебе удалось выжить в змеином гнезде, где обычный человек гибнет очень быстро… Но ты думаешь и действуешь с такой скоростью, с какой наносит удары твой клинок.
      — Надеюсь, что это верно, повелитель.
      — Я тоже надеюсь, ибо твоя служба Дому Красного Вола еще не закончилась. Тебе придется немного помочь мне, что бы там ни говорил Хуракун. В противном случае…
      Тамбрал провел рукой по горлу. Блейд кивнул: этот жест не нуждался в комментариях.
      — Правда, я считаю, что Хуракун, мой сосед и владыка Чирибу, не станет возражать, — продолжал Тамбрал. — Твоя помощь нужна только для полного разгрома слуг Айокана. После того как они исчезнут с лица земли, ты можешь возвращаться к Хуракуну. Даже к себе на родину, если захочешь.
      Блейда поразила ненависть, прозвучавшая в голосе Тамбрала, когда владыка упомянул об Айокане. Наверное, это отразилось на лице разведчика, потому что, снова улыбнувшись, повелитель спросил:
      — Тебя удивляет, почему я так говорю о слугах Айокана? Когда-то во мне не было этой ненависти; я хотел спокойно прожить оставшиеся годы, пребывая в мире со всеми, включая всех богов и всех их слуг. Но для того, чтобы поддерживать мир, необходимо желание двух сторон. Айокан не хочет мира. Ну, так он получит войну!
      Глубоко вздохнув, властитель продолжил:
      — Я был огорчен, когда узнал, что ты убил Старшего Брата Птерина. Я думаю, он мог бы поведать нам кое-что о планах верховного жреца. Конечно, его пришлось бы расшевелить, но у меня есть такие люди, у которых даже камни заговорят.
      Блейд невольно содрогнулся — с такой жестокостью это прозвучало.
      — В ту минуту я не мог пощадить его, повелитель, — ответил он. — Птерин должен был замолчать раз и навсегда.
      — Я понимаю и не виню тебя. Упас и так хватит новостей для Хуракуна, чтобы убедить его в том, что настало время действовать — и действовать быстро.
      — А если этого окажется недостаточно? — возразил Блейд. — В Чирибу у жрецов гораздо больше последователей, чем здесь. У повелителя Хуракуна связаны руки.
      — Ему придется либо развязать их, либо вступить в войну с Гонсаром, — заявил Тамбрал. — Раньше война между нашими странами пришлась бы весьма по вкусу служителям Айокана, но их не осталось в Гонсаре. Никто из них не придет здесь к власти и не сможет нанести удар нам в спину. А что касается Хуракуна… — Тамбрал пожал плечами. — Ты знаешь его не хуже меня. Как ты считаешь, захочет он выступать против Гонсара только затем, чтобы помочь жрецам Айокана?
      Блейд рассмеялся.
      — Маловероятно, повелитель. Он выступит против них с такой же радостью, с какой ребенок схватит разноцветную игрушку. Но еще охотнее он изыщет повод вообще не устраивать кровопролития.
      — Я тоже так думаю, — улыбнулся Тамбрал. — Я уже Отдал войску приказ готовиться к выступлению. Мои боевые галеры на реке тоже вскоре будут полностью оснащены и готовы к выходу. Если мы захотим, то сможем добраться до самого сердца Чирибу, но не думаю, что нам это понадобится. Скажи мне, Блейд, сколько подданных Хуракуна так преданы божеству, что позволят сжечь свои дома и урожай, сгубить своих близких ради кровожадных жрецов?
      Блейд вздернул брови и скорчил гримасу, которая была красноречивее всяких слов.
      — Вот именно, — произнес Тамбрал. — Обратившись к своим людям, Хуракун спросит: «Вы в самом деле хотите, чтобы я вел вас в бой и чтобы вы гибли тысячами ради торжества Айокана?» Интересно было б услышать, сколько человек ответят «да»!
      Блейд расхохотался.
      — О повелитель, мне кажется, владыка Чирибу зря отправил меня в Гонсар. Истинные боги знают, что Айокану не нужен тут еще один противник, пока трон Гонсара занимает столь мудрый и рачительный властелин.
      Тамбрал снова улыбнулся.
      — Твоя лесть весьма остроумна, и я, пожалуй, добавлю еще кое-что к награде, которую припас для тебя.
      Он дернул шнур, висевший позади трона, и где-то вдалеке раздался звон колокольчика. В зал вбежал слуга и простерся ниц перед Тамбралом. Прошептав ему что-то на ухо — так тихо, что Блейд не смог разобрать ни слова, — повелитель отпустил его.
      Слуга вернулся через несколько минут. За ним следовали четыре воина, и на их плечах покачивался закрытый паланкин. Тамбрал усмехнулся, заметив недоумение на лице Блейда.
      — Вперед, чужеземец! — велел он. — Прими мой дар! Блейд подошел к паланкину и отдернул занавеску — на руки ему упала хохочущая Натрила.
      Когда разведчику наконец удалось высвободиться из ее объятий и повернуться к королю, Тамбрал с широкой улыбкой сказал:
      — Ей не следовало признаваться, что она — дочь Исгона, потому что, услышав об этом, мои солдаты чуть не зарезали ее на месте. Но, упомянув твое имя, она спасла себе жизнь.
      После этого властитель поднялся с трона и жестом показал, что аудиенция закончена. Поклонившись, Блейд повел Натрилу вон из зала.
      Приблизившись к двери, он услышал смешок за спиной и обернулся к Тамбралу.
      — Смотри не растрать на нее всю свою силу, чужеземец. Сохрани немного для похода на север. Мы отправляемся через десять дней, и ты пойдешь с нами.

Глава двадцатая

      Прошла неделя, и двадцать тысяч солдат Тамбрала отправились в северный поход. От речных пристаней в Дафар шли корабли, баржи и галеры — на них приплыло в общей сложности пять тысяч человек. Приняв на борт еще десять тысяч солдат, они через два дня тоже двинулись на север. Следующим утром, на рассвете, когда Блейд нежился в объятиях Натрилы, у его дверей появился посыльный.
      — Чужеземный воин, — обратился он к страннику, — владыка Тамбрал призывает тебя.
      — Прямо сейчас?
      — В полдень ты должен быть на его корабле, отплывающем сегодня, чтобы присоединиться к армии и флоту на границах Гонсара.
      — Я буду там, — ответил Блейд.
      Прощание с Натрилой оказалось истинным кошмаром: она рыдала так, словно провожала возлюбленного на казнь. Сам он знал, что вряд ли когда-нибудь к ней вернется: он слишком давно находился в этом измерении, и скоро компьютер Лейтона, завершив цикл, подхватит его, чтобы вернуть назад в земную реальность.
      * * *
      Блейд отплыл на королевском корабле и находился в пути восемь дней. На девятый они присоединились к основным силам Гонсара. Флот почти блокировал реку, а армейские биваки простирались по обоим берегам почти до самого горизонта. Небо стало серым от дыма костров я судовых печей.
      План Тамбрала сработал — по крайней мере, пока. Силы гонсарцев превышали чирибуанские в пять или шесть раз; более того, чирибуанцы охотно признавались, что у них есть приказ любой ценой избегать схваток, и если гонсарцы не пересекут границу, то никаких сражений не будет.
      Гонсарцы с превеликой радостью сидели в своих уютных лагерях и, похоже, были готовы провести там всю жизнь. Никто ни с кем не сражался, но повелители двух держав постоянно обменивались письмами. Получив к концу десятого дня бездействия послание от Хуракуна, Тамбрал срочно вызвал Блейда к себе в каюту.
      — Владыка Хуракун предлагает встречу на барже посреди реки, чтобы обсудить ситуацию с Айоканом и его последователями. Он готов сражаться с ними, если моя армия и мой флот не пересекут границу. Он уверен, что перспектива войны с приспешниками Айокана пугает его народ куда меньше, чем нарушение мира с Гонсаром. К тому же жрецы вдоволь попили кровь из его народа, и ему кажется, что его войска устроят мятеж, если он велит защищать служителей Айокана.
      Откинувшись в кресле, Тамбрал хрустнул переплетенными пальцами.
      — Ты ведь недавно встречался с Хуракуном? А я не видел его уже много лет. Как ты считаешь, ему можно доверять?
      — Я думаю, что Хуракун говорит правду, — коротко ответил Блейд. Затем он подумал и добавил: — Ему верить можно. — Он выделил голосом слово «ему».
      — Понятно, — кивнул Тамбрал. — Значит ли это, что кому-то из Дома Змеи доверять не следует?
      — Да. Пиралу, Второму Сыну Властителя. К сожалению, я с ним никогда не встречался, но могу рассказать то, что слышал о нем.
      Блейд передал Тамбралу все, что знал о Пиралу.
      Худое лицо короля Гонсара посерьезнело.
      — Ясно. — Он снова кивнул. — Ты считаешь, что во время этой встречи от Пиралу можно ждать предательства?
      — Да, причем самого вероломного. Подумай, мой повелитель: двое владык, Гонсара и Чирибу, вдвоем окажутся в одной барже на середине реки. Если рядом вдруг появится судно со Священными Воинами и Обреченными на Смерть…
      Тамбрал нахмурился.
      — Ты считаешь, что Пиралу в отчаянии и готов пойти на крайние меры? — уточнил он.
      — Теперь — да, повелитель. Без Айокана у него практически не остается шансов прийти к власти. Священные Воины должны были стать не только армией верховного жреца, но и его собственной. Теперь он видит, что Айокан доживает свои последние дни. По крайней мере, будь я на его месте, я бы рискнул на эту последнюю попытку. В конце концов, терять уже нечего.
      — Ты, наверное, прав, чужеземец. Но я не могу взять на эту встречу боевые галеры. Хуракун требует, чтобы я прибыл на одном корабле.
      — Это вполне решаемая проблема, господин мой. Ведь на судне должны быть экипаж и гребцы, не так ли? Почему бы не взять на их место отборных воинов из твоей личной охраны? Простая набедренная повязка и грязь на теле сильно изменяют внешность, а оружие можно спрятать под скамьями, на которых сидят гребцы…
      Тамбрал рассмеялся.
      — Да, Блейд, ты хитер, и твое место — возле Хуракуна. Символ его Дома — змея, хитрая и быстрая, и не будь ты человеком, я бы сказал, что ты появился на свет из змеиного яйца. Мы сделаем так, как ты советуешь! Надеюсь, твой меч будет у тебя под рукой. Не думаю, что ты упустишь шанс разобраться еще с несколькими слугами Айокана.
      — Нет, повелитель, не упущу, — кивнул Блейд.
      * * *
      Через два дня странник в полном вооружении стоял на палубе королевской галеры Тамбрала, медленно подходившей к огромной барже, на которой должны были проводиться переговоры. Выкрашенное в черный цвет судно Хуракуна уже было пришвартовано к ней с другого борта. На палубе стояли одетые в черное люди. Когда гонсарский корабль подошел ближе, разведчик узнал самого Хуракуна, а также Кенаса и Мирасу. Но где Пиралу? Блейд поднял глаза — в отдалении выстроился в линию чирибуанский флот. Он попытался разглядеть, какие штандарты реют над военными судами и баржами, но солнце слепило ему глаза.
      Гонсарское судно ударилось о борт баржи. Несколько воинов, переодетых моряками, перепрыгнув на палубу, пришвартовали корабль. Они держались на ногах не очень уверенно: они привыкли ходить по твердой земле, а не по раскачивающимся доскам. Впрочем, никто из чирибуанцев ничего не заметил — возможно, им просто не было до этого дела.
      Блейд не пытался спрятать оружие, помогая воинам устанавливать трап, по которому Тамбрал должен был перейти на баржу с гонсарской галеры. Когда конец трапа с грохотом встал на место, разведчик снова бросил взгляд на север. Солнце продолжало ярко светить, но ему казалось, что одетая в черное фигура спустилась с военного корабля в длинную пирогу. Протерев глаза, странник снова взглянул в том направлении, но пирога скрылась за большой галерой. Блейд вернулся к своим занятиям: нужно было помочь престарелому Тамбралу перейти на баржу.
      Гонсарские трубачи воздели к небесам свои изогнутые бронзовые трубы. Как и матросы, эта музыкантская команда состояла из отборных воинов личной охраны Тамбрала. К сожалению, трубачей подбирали не по способностям: их фанфары нестерпимо фальшивили. Блейд содрогнулся, услышав их вой, и поборол искушение скрючиться и зажать руками уши. Один из трубачей выдул из своего инструмента немыслимо визгливый звук, и страннику показалось, что у него сейчас выпадут все зубы.
      Наконец трубы смолкли, и за работу принялись барабанщики. У них тоже не хватало музыкального образования, но слушать их оказалось меньшей пыткой. Затем на палубу вышел король Тамбрал в парадных шелковых одеждах, от ворота до подола усыпанных драгоценными камнями и расшитых золотыми нитями, так что Блейд с трудом рассмотрел, какого же все-таки цвета само одеяние. Разведчику не хотелось думать, сколько весит эта одежда, но Тамбрал с достоинством шел вперед, держа спину прямо, как воин на параде, и странник поневоле им восхитился.
      Кивнув Блейду, властитель взошел на трап и поднял руку, приветствуя Хуракуна. Владыка Чирибу ответил на приветствие. Тамбрал кивнул двум своим воинам и осторожно сделал два шага по деревянным мосткам. Повернувшись, Блейд снова посмотрел на север.
      На этот раз он чуть не свалился в воду: большой корабль, на который он раньше обратил внимание, медленно двигался, открывая проход между стоявшими близко друг к Другу судами. Туда проскочили две низкие продолговатые галеры с поднятыми парусами, раздуваемыми северным ветром. Весла поднимались и опускались с невероятной быстротой. Оба судна были выкрашены в черный цвет — цвет королевского Дома Змеи, но Блейд узнал их тип — тот же самый, что у судна, атаковавшего «Люсгу» по пути в Гонсар.
      На мгновение странник застыл на месте, потом, резко повернувшись к гонсарскому кораблю, начал отдавать приказы:
      — К оружию! Двое к канатам, по моей команде перережете их. Внимание всем!
      Его тон исключал любые возражения — музыканты и моряки тут же подчинились. Затем Блейд повернулся к Тамбралу, застывшему посреди трапа и недоуменно взиравшему на внезапную суету.
      Дальше события развивались со скоростью снежной лавины. Обратив внимание на внезапную активность на борту гонсарской галеры, принц Кенас закричал:
      — Предательство! Они…
      В этот момент Мираса, заметив приближающиеся черные суда, тоже закричала:
      — Предательство! Пиралу…
      Ни принц, ни его супруга не успели закончить своих речей.
      В воздухе раздался свист, и на палубу баржи с грохотом свалился огромный камень.
      Он упал точно на одного из советников Хуракуна, превратив его в кровавое месиво, покатился и с душераздирающим треском проломил фальшборт слева от Хуракуна, а затем грохнулся в воду, взметнув тучи брызг.
      Король вскинул руки, пытаясь удержать равновесие, но его массивный головной убор перевесил — и он рухнул в воду головой вперед. Тяжелые одежды утащили его в глубину раньше, чем хищные белые рыбки смогли ободрать плоть с костей.
      — Отец! — завопил принц Кенас нечеловеческим голосом. Мираса тоже что-то кричала, по ее щекам текли слезы гнева и отчаяния: ее разум на секунду помутился она была не в силах сдержать себя. Тамбрал по-прежнему стоял посреди трапа, неподвижный, как восковая кукла. Воины на галере застыли, парализованные внезапностью происходящего. Но тут на баржу упал второй камень, и трап покачнулся, угрожая скинуть Тамбрала в реку вслед за властителем Чирибу.
      Единственным, кто не потерял самообладания, был Ричард Блейд. Взлетев на трап подобно птице, он схватил Тамбрала за пояс, поднял над головой и швырнул обратно на гонсарский корабль. К счастью, двое воинов пришли в себя и поймали своего владыку. В ту же секунду трап снова угрожающе зашатался и полетел вниз. Блейд с грохотом перепрыгнул на борт баржи.
      — Быстрее, повелитель! — закричал он Кенасу. — На гонсарское судно! Скорее!
      Кенас кивнул. Сознание того, что теперь он — владыка Чирибу, придало ему сил. Ни секунды не колеблясь, он перемахнул через фальшборт и благополучно приземлился на борту гонсарской галеры. Палуба застонала под его весом, и с полдюжины гонсарских солдат повалились в кучу, сбитые с ног новым королем Чирибу. Мираса снова закричала, но в это мгновение Блейд схватил ее и отправил вслед за супругом. Тот поймал женщину на лету.
      — Увозите владык отсюда! — закричал разведчик экипажу гонсарской галеры. — Немедленно!
      Воины закивали, гребцы взялись за весла, и судно прыжком сорвалось с места. Теперь можно было и подраться, не обременяя себя заботами о судьбе царственных особ.
      От двух вражеских галер баржу отделяло менее пятидесяти ярдов. Они не сбавляли скорости. У каждой на носу стояла катапульта с запасом камней, а палубы были забиты вооруженными людьми в белых масках Обреченных на Смерть.
      Блейд промчался по опустевшей барже и перепрыгнул на чирибуанскую галеру, когда та уже отдавала швартовы.
      Он приземлился между одетыми в черное воинами в тот момент, когда еще один камень упал в воду между баржой и галерой. Волны захлестнули палубу. Блейд заметил, как несколько воинов отскочили от луж, опасаясь, что на борт могло занести нескольких плотоядных рыбок. Он набрал побольше воздуха и закричал что было силы:
      — Мужайтесь, воины Чирибу! Неужели вы не отомстите за смерть властителя Хуракуна? Мщение в ваших руках. Не забывайте, что слуги Айокана — такие же люди, как все: они умирают на остриях мечей, нравится это Айокану или нет. Ну, так мы позаботимся, чтоб они сдохли все до единого!
      Расправив плечи, воины завопили, подбадривая друг друга. В этот момент в корму с диким грохотом врезалось первое из черных судов, и пронзительные крики Обреченных на Смерть наполнили воздух.
      Но для того, чтобы забраться на галеру, им требовалось пройти мимо Блейда, а это было сложной задачей. Странник стоял словно скала, с хирургической точностью выбирая очередную жертву из массы атакующих; они мешали друг другу, а меч и топор Блейда тем временем трудились без устали. Мертвые и живые слуги Айокана падали в реку, и вскоре вода у кормы стала бурой от крови.
      Всего пару минут странник сдерживал натиск, но этого было достаточно, чтобы солдаты опомнились и присоединились к нему. Их атаковали Священные Воины, пришедшие на помощь Обреченным. На палубе завязалась схватка не на жизнь, а на смерть. Никто не желал уступать ни дюйма; запах крови смешивался с запахом пота, воздух наполнился звоном и лязгом оружия, ужасные крики исторгались десятками глоток одновременно.
      На какую-то долю секунды масса сражающихся отхлынула от Блейда, и он посмотрел назад, на удаляющуюся гонсарскую галеру. Второе судно приспешников Айокана преследовало ее. Вся его палуба была заполнена белыми масками — символами летучей мыши. На корме гонсарского корабля стоял властитель Кенас, поливавший слуг Айокана отборной руганью — о содержании его речей странник догадался по весьма выразительным жестам. От кораблей гонсарского флота отделилось несколько судов, спешивших на подмогу галере.
      Блейд не смог досмотреть, чем это кончится, потому что чирибуанцы начали отступать под натиском Священных Воинов. Ему снова пришлось вступить в схватку, ободряя своих людей словом и делом. Он крушил черепа топором, размахивал мечом, проклиная Айокана и всех его слуг. Казалось, он лишился рассудка от ярости и пришел в себя лишь в то мгновение, когда вокруг не осталось ни одного живого противника. Отерев залитое потом и кровью лицо, Блейд обернулся к югу.
      На гонсарской стороне возникло настоящее столпотворение. На многих палубах шла борьба, мелькали белые маски Обреченных на Смерть, солнечные лучи отражались от клинков и копейных наконечников. Королевская галера ушла далеко от битвы и уже приближалась к границе, на которой ее ждали гонсарские суда. Напрягая зрение, Блейд рассмотрел Кенаса, все еще украшавшего собой корму.
      На чирибуанской галере не осталось ни Священных Воинов, ни Обреченных на Смерть — по крайней мере, живых. Гребцы на судне слуг Айокана взмахнули веслами, и оно понеслось на север.
      Но далеко уйти ему не удалось: его встретили две легкие чирибуанские галеры, набросившиеся на него, как ястребы на цыпленка. Черное судно долго не продержалось, и через несколько минут одна из потопивших его галер приблизилась к кораблю Блейда.
      — Где принц Пиралу? — резким тоном спросил он у первого воина, ступившего на борт судна.
      — Убегает вверх по реке, — ответил солдат. — Командующий флотом отправил в погоню несколько галер.
      — Прекрасно. Ты и твои товарищи тоже пойдете за ним. Вместе со мной.
      — Но…
      — Выполняй приказ, солдат, и не спорь!
      Блейд говорил тихо, но жестко. Он был бледен и перепачкан кровью с ног до головы, так что казался самим дьяволом. Воин подумал и решил подчиниться — для собственного же блага.
      — Переходи к нам, господин, — сказал он. — Быстроходнее этой галеры нет во всем флоте.
      Блейд не заставил себя упрашивать: легко перемахнул через борт и принялся расхаживать по палубе, восстанавливая дыхание. Сражавшиеся вместе с ним воины попрыгали следом; кто-то отдал приказ гребцам, вода вспенилась, заскрипели весла, и галера присоединилась к охоте за принцем Пиралу.
      Проскочив сквозь линию чирибуанских судов, они помчались на север. Паруса опустили, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, поскольку ветер не был попутным, но весла работали в ровном ритме. Слышались удары кнута: воины-надсмотрщики заставляли гребцов держать темп. Иногда раздавался плеск воды: это на спины взмыленных рабов, сидевших на веслах, выливали полные ведра.
      Прошло полчаса. Чирибуанский флот почти скрылся за кормой, и галера, на которой плыл Блейд, нагоняла остальных преследователей. За мачтами чирибуанских судов, прямо по курсу, маячил черный корабль Второго Сына Властителя. Разведчик выругался сквозь зубы. Атака Пиралу не увенчалась успехом, но принц был жив, и это было очень плохо.
      Еще через полчаса флот полностью исчез из виду, а галеры впереди приблизились. Но как долго еще смогут выдержать невольники на веслах?
      Блейд повернулся к солдатам, стоявшим у борта.
      — Воины Чирибу! — обратился он к ним. — Мы должны сменить рабов, если хотим поспеть вовремя.
      Он принялся расстегивать пояс с ножнами.
      — Но… — промямлил кто-то.
      Воины смотрели на него в полном изумлении.
      — Неужели вы хотите, чтобы в отмщении за владыку Хуракуна мы оказались последними?
      Чирибуанцы закачали головами.
      — Тогда возьмемся за весла!
      Блейд распахнул люк. Никто не посмел ему возразить — странник был в такой ярости, что не потерпел бы сопротивления. Все это понимали.
      Теперь он не мог определить, как быстро они догоняют остальных, потому что сидел в темном вонючем трюме. Скрип весел и плеск воды за бортом заглушали все остальные звуки. Он наваливался на рукоять, надеясь, что сохранит достаточно сил, когда настанет час последней битвы.
      Он не был в этом абсолютно уверен, но темпа не сбавлял ни на мгновение.
      Через некоторое время — Блейд не знал, как долго он греб, — с палубы послышался крик:
      — Мы догоняем их!
      Усталые рабы, не успевшие отдохнуть на палубе, снова расселись по скамьям, а странник вывел воинов из трюма. Чирибуанцы, собравшиеся на палубах других галер, в удивлении уставились на грязных вспотевших солдат, вылезавших вслед за Блейдом из нижнего отсека. Правда, времени полюбоваться непривычным зрелищем у них не было, и никаких комментариев не последовало, потому что корабль Пиралу, резко повернув вправо, направился к берегу. Посмотрев туда, разведчик заметил белесую голову летучей мыши.
      — Его ждут люди из святилищ Айокана! — закричал он. — Мы должны отрезать его от берега!
      Галера снова полетела вперед. В трюме надсмотрщики безжалостно хлестали рабов, выжимая из них последние силы. Галера Блейда шла первой. Расстояние между ней и судном Пиралу сокращалось быстрее, чем между беглецами и берегом.
      Заметив это, Блейд издал боевой клич и выхватил клинок из ножен. Он снова был на грани умопомешательства, забыв обо всем на свете, кроме судна, к которому они приближались.
      Внезапно оно оказалось почти рядом, а в следующую секунду галера Блейда, круша весла, как щепки, с размаху пробила носом борт черного корабля. Из трюмов поврежденного судна доносились вопли и стоны покалеченных гребцов.
      Удар оказался таким сильным, что странник чуть не свалился в реку, едва успев ухватиться за борт одной рукой. Мимо его виска просвистел топорик и воткнулся в палубу. Блейд с усилием вытащил его, широко размахнулся, и топорик полетел в обратном направлении, поблескивая на солнце. В следующее мгновение один из Священных Воинов повалился на колени с торчащим из разрубленного черепа топором, а еще секунду спустя Блейд перепрыгнул на борт вражеского судна.
      Хотя в его жилах не бушевал сок «дерева смерти», он почти не отличался от Обреченных на Смерть. Его маской стала чужая кровь, плотной коркой запекшаяся на лице, его дикий боевой клич заставлял останавливаться сердца, а его оружие находило цель куда быстрее и точнее, чем ножи слуг Айокана. Он наводил на противников больший ужас, чем сотня Обреченных на Смерть. Когда он спрыгнул на палубу вражеского корабля, сокрушая всех, кто попадался на пути, Обреченные, Священные Воины и личная охрана Пиралу в страхе разбежались, а некоторые кинулись за борт, в кишащую белыми чудищами воду. Их крики еще усугубили панику в стане врага.