Неугасимое пламя

Прочитав эти строки, Рэчел почувствовала, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.

«Посылаю тебе вырезку из сегодняшнего номера „Дейли кресчент“.

Мэтью наверняка скоро свяжется с тобой. Ну разве все это не удивительно?»

Рэчел взглянула на дату, стоявшую на письме. Оно было написано около трех недель назад. Глубоко вздохнув, Рэчел развернула газету.

НАСЛЕДНИК ДЕВЕРО ВОЗВРАЩАЕТСЯ ИЗ НЕБЫТИЯ

По удивительному стечению обстоятельств, Мэтью Деверо, отпрыск известной семьи из Луизианы, оказался в живых. Более двух лет назад было распространено сообщение, что он, бывший капитан юнионистской армии, казнен как шпион и предатель.

В действительности же, насколько можно судить, Деверо был взят в плен и томился в специальном лагере на Бермудских островах, а затем был перевезен в андерсонвиллскую тюрьму в штате Джорджия, где провел последние два месяца войны.

Мэтью жив!

Рэчел застонала, острая боль пронизала ее насквозь. Газета выскользнула из ее похолодевших пальцев, она сидела неподвижно, безмолвная, оцепеневшая.

Мэтью вернулся, а она замужем за другим!

Почувствовав запах горелых бисквитов, в кухню вошел Баррет. Он увидел жену, сидящую у стола, бледную, с остановившимся взглядом. Он поспешил вытащить из духовки противень, взял полотенце и, обмотав им руку, снял с противня и побросал в раковину обуглившиеся комочки.

— Рэчел, — спросил он, — что случилось?

Он опустился перед ней на колени и тут заметил на кирпичном полу газетный листок.

Рэчел не отвечала, и Баррет бросил взгляд на газету. Пробежав глазами заметку, он мгновенно осознал произошедшее. Усилием воли ему удалось скрыть охвативший его ужас и с энтузиазмом произнести:

— Какая прекрасная новость!

Рэчел в смятении взглянула на него:

— Он жив! — Слезы полились из ее глаз. — Это правда, Баррет. Он жив и возвращается домой. — Она поднесла левую руку с золотым обручальным кольцом к трясущимся губам.

Баррет сгреб в объятия жену, рыдающую о своем первом возлюбленном. Эгоистическое чувство нашептывало ему, что лучше бы Мэтью Деверо продолжал числиться погибшим. Одно дело делить жену с духом умершего и совершенно другое — с мужчиной, воскресшим из мертвых.

Рэчел ждала.

Недели шли.

Месяцы шли.

От Мэтью ни слова.

В конце концов она получила конверт со штемпелем Нового Орлеана. От Мэтью.

Она с трудом вскрыла его дрожащими пальцами. Внутри был одинарный листок почтовой бумаги с короткой запиской.

«Рэчел,

Примите мои поздравления по поводу вашего замужества. Мои родители заверили меня, что тин избранник прекрасный, достойный человек и что вы очень счастливы.

Я знаю, что у вас есть сын. Это серьезное связующее звено между мужем и женой.

Я желал бы, чтобы обстоятельства сложились иначе, но все мы должны нести ответственность за наши поступки. Остаюсь вашим покорнейшим слугой,

Мэтью Джастин Деверо».

Рэчел хорошо поняла, что означает это письмо. Мэтью своего обещания не сдержит.

Джеймс запустил одной из своих деревянных игрушек в стенку кроватки, чтобы привлечь внимание матери. Она подошла к сыну, у которого в это время как раз резались зубы, нежно прижала его к себе и начала покачивать, напевая старую ирландскую песенку. Слезы текли по ее щекам.

«Это были последние слова, полученные мною от Мэтью. В течение многих лет до меня доходили известия о нем от его матери или сестры, но непосредственно от него — никогда. Позднее он женился, завел семью.

Вспоминаешь ли ты когда-нибудь об обещании, которое ты мне дал, Мэтью? Случается ли тебе лежать по ночам без сна, как это бывает со мной, и думать о том, насколько иначе сложились бы наши жизни, если бы ты только сдержал обещание и вернулся ко мне? Представляешь ли ты себе, что занимаешься любовью не со своей женой, а со мной? Ощущаешь ли при этом, подобно мне, бремя вины?

Или ты забыл все слова, которые говорил мне? Мне было бы намного легче, если бы я смогла их забыть. У меня есть муж и семья, которые мне очень дороги, но я не знаю, что выбрала бы, вернись ты ко мне.

Но ты не вернулся и не вернешься. Я знаю это, и тем не менее жду.

Если наше время так и не наступило в этой жизни, оно должно прийти в жизни иной. Эта надежда со мной всегда».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

«Он так и не вернулся!..»

Ребекка прочитала заключительную фразу и, закрыв последнюю переплетенную в кожу тетрадь, прижала ее к груди. По ее щекам струились слезы. Она достала бумажный платок и вытерла их, продолжая раздумывать о том, насколько грустной оказалась история ее прапрабабушки. Так глубоко, так преданно любить и так никогда и не соединиться с любимым человеком.

— Какая боль, какая мука! — громко продекламировала Ребекка в пустоту дома, поднимаясь с кушетки. Начав читать дневники, она не смогла оторваться от них, пока не прочла все до конца. История, изложенная в них, настолько захватила ее, что она отказалась от уже назначенного ужина у подруги — лишь бы не прерывать чтения.

Каково это — любить так сильно? Так страстно? Познать такую любовь, которая накладывает отпечаток на всю жизнь?

В ее собственном браке подобная любовь полностью отсутствовала. Она любила Бена — а она любила его, — как любят доброго приятеля или так, как любят удобную обувь, которую легко надеть и столь же легко скинуть. Здесь не было ничего общего с глубоким, пронизывающим все существо чувством, требующим от человека полной самоотдачи.

Да, такой самозабвенной любви недоставало в ее жизни. Бен однажды заявил, что она-то знает, чего ищет. А сама Ребекка между тем блуждала в потемках, не понимая, что ищет любви. Любви единственной, неповторимой, такой, какую только может испытывать человек. Такой, какой она наделяла героев своих мыльных опер. Вневременной. Всепобеждающей. Неприемлющей поражения.

«Но вот моя прапрабабушка испытала подобную любовь, и куда ее это привело?» — раздумывала Ребекка. Всю свою жизнь Рэчел ждала, что человек, которого она любила, сдержит свое обещание.

А он этого не сделал.

Прародительница Ребекки оказалась в своего рода ловушке — ее сердце было отдано одному человеку, в то время как тело принадлежало другому.

Ребекка подбросила полено в камин и стояла, задумчиво глядя в огонь. Интересно, жалела ли Рэчел о том, что полюбила Мэтью Деверо?

Она закрыла застекленную дверь и прошлась по комнате. Зачем Рэчел хранила дневники? Ведь был достаточный риск, что кто-нибудь, например ее муж, их обнаружит? Не лучше ли было уничтожить злосчастное свидетельство любви к другому? Почему она не спрятала их более тщательно? Или она как раз и рассчитывала на то, что их найдут и прочтут?

А что же Мэтью Деверо? Образ решительного, красивого голубоглазого мужчины поразил воображение Ребекки. Раскаялся ли он когда-нибудь, что не попытался завоевать Рэчел, пусть она и стала женой другого? Намеревался ли он сдержать свое обещание, или его любовь к Рэчел просто-напросто угасла за время разлуки? Отдал ли он подобно ей, свое тело одной женщине, сохраняя в сердце образ другой? Или жил себе спокойно, нимало не задумываясь, что сталось с Рэчел?

Так много вопросов, на которые нет ответа.

Ребекка спустилась в ярко освещенную кухню и сварила себе порцию свежего кофе. Движения ее были машинальными, а мозг продолжал усиленно работать.

Снова начался легкий снегопад и, стоя у кухонного стола, Ребекка наблюдала, как крупные хлопья покрывают все вокруг пушистым ковром. Любопытно, как сейчас в Новом Орлеане? Жарко, влажно, душно?

Внезапная идея молнией пронзила ее мозг. Она пошла в соседнюю комнату, взяла свой портативный компьютер и принесла его в кухню. Расположившись за просторным кухонным столом, включила машину. Затем вставила дискету и быстро начала работать.

Несколько часов и два кофейника крепкого кофе — и основная сюжетная линия нового сериала была готова. Действие должно было происходить в Новом Орлеане и его окрестностях, в качестве главных героев будут выступать женщина-адвокат из Новой Англии и ее муж, бизнесмен-южанин. Она внимательно перечитала написанные ею страницы. Предстояла еще большая работа — распределение материала по сериям, но теперь она знала, в каком направлении двигаться. Она набросала и характеры — в сериале будет три главных семейства, два белых и одно черное. Это будет история старого и нового Юга, энергия и прагматизм янки, пересаженные на южную почву.

Решив, что вполне заслужила награду, Ребекка достала из холодильника мороженое и принялась есть прямо из коробки. Она размышляла о том, что было бы, вероятно, неплохо самой съездить в Новый Орлеан и, так сказать, почувствовать атмосферу. Дневники ее давно умершей родственницы помогли ей, стимулировали творческий процесс, но вполне возможно, что поездка на место действия будущего фильма даст ей новое видение своей работы.

А кроме того, было очень интересно, осталось ли что-нибудь от Бель-Шансон.

Ребекка взяла телефонный справочник и набрала номер местного бюро путешествий. Предварительно она с беспокойством взглянула на кухонные часы: до конца рабочего дня оставалось совсем немного времени, а ей очень не хотелось ждать до завтра.

— Можете ли вы рекомендовать мне пансион в окрестностях Нового Орлеана? — спросила она служащую бюро. Та принялась искать требуемое, а Ребекка чувствовала, как нарастает в ней желание совершить это путешествие. Ее энтузиазм достиг небывалой степени, когда она услышала, что ей могут предложить несколько подходящих вариантов, но самым лучшим, по мнению агента, является прекрасно реставрированный особняк, выстроенный еще до Гражданской войны и с тех пор находящийся во владении одной и той же семьи. Он примечателен также и тем, что его хозяин — очень популярный писатель, автор исторических романов.

— Как называется это место? — спросила Ребекка.

Когда деловой голос на другом конце провода произнес название Бель-Шансон, в мозгу у Ребекки зазвучала музыка.

Плантация Деверо!

Она пододвинула стул и села.

— Вы сказали, что особняк все время был в руках одних владельцев, — стараясь говорить спокойно, поинтересовалась она, — кто же это такие?

Служащая бюро путешествий рассказала ей, что дом принадлежит Моргану Деверо. Около десяти лет назад он был восстановлен во всем своем былом великолепии и вот уже четыре года как превращен в первоклассный пансион. Управляющими пансиона являются двоюродная сестра Моргана Деверо и ее муж. Желает ли Ребекка забронировать место?

— Да, — ответила Ребекка, еще не оправившаяся от изумления.

Она просто не могла поверить в свою удачу: она будет жить в доме, сыгравшем такую роль в жизни ее прапрабабушки! И подумать только, отпрыск семьи Деверо до сих пор там живет! Интересно, какой он?

— Вы можете заказать мне комнату? Хорошо, — проговорила она. — Я хочу также, чтобы вы зарезервировали мне билет на утренний рейс Берлингтон — Новый Орлеан, на пятницу. Что же касается комнаты, она нужна мне как минимум на неделю, а может быть, и больше.

Она дала агенту бюро номер своей кредитной карточки и откинулась на спинку стула. Забытое на столе мороженое таяло в своей коробке.

Бель-Шансон. Чьи духи встанут там перед ней?

Приняв решение отправиться в Новый Орлеан и чувствуя себя бодрой и выспавшейся, Ребекка задумала поискать какую-нибудь книгу Моргана Деверо. Ей хотелось найти ключ к его характеру, и она считала, что его произведения сослужат ей в этом смысле добрую службу.

Книжный магазин находился на главной улице городка в перестроенном здании, вмещавшем еще несколько магазинов. Ребекка обнаружила целый ряд романов Моргана Деверо в бумажных переплетах. Каждый роман, как сообщали рекламные объявления на обложках, занимал верхнюю строчку в списках бестселлеров, а на основе одного из них даже создан был телесериал.

Ребекка выбрала книгу, действие которой происходило на Юге во время войны за независимость, и заплатила за покупку. Вместо того чтобы возвращаться домой, она решила перекусить в ресторане гостиницы, расположенной по соседству с магазином. Ожидая, пока официантка принесет заказанный ею картофельно-шпинатный суп, фирменное блюдо ресторана, она сделала глоток кофе и открыла книгу.

Ее место у самого окна было достаточно освещено, и она собиралась пробежать несколько страниц, чтобы получить представление о том, как он пишет.

Ребекка была захвачена с первой же страницы. Проза Моргана Деверо была глубокой и увлекательной, открывала перед читателем особый мир. В романе искусно переплетались историко-политические реалии и любовная интрига: два близких друга оказались по разные стороны баррикад во время революции, и оба были влюблены в дочь богатого английского купца.

Она не в силах была оторваться от книги и тогда, когда перед ней поставили еду. Держа книгу в одной руке, другой она машинально опускала ложку в суп и подносила ко рту. Уже давно не приходилось ей читать столь интересной книги. Вообще-то, у нее было мало времени для чтения, а если уж и выдавался часок-другой, она предпочитала короткие повести из современной жизни. Здесь же было более пятисот страниц.

— Бекка?

Ребекка оторвала взгляд от книги и обнаружила, что перед ней стоит Николь Робертсон с большой хозяйственной сумкой в руках.

— Я так и думала, что это ты, — объявила Николь, усаживаясь напротив нее, — я была в магазине и, садясь в машину, увидела за окном тебя.

Николь взяла книгу, которую Ребекка заложила бумажной салфеткой.

— Я не знала, что ты читаешь эти длинные исторические романы. — Она изучила обложку и быстро пробежала глазами аннотацию.

— Обычно не читаю, — согласилась Ребекка, — но вот пришлось.

— Почему? — спросила Николь с удивлением, она отложила книгу и коротко сказала официантке: — Чай.

Ребекка улыбнулась:

— Потому что наших с автором предков связывала романтическая история.

Глаза Николь расширились.

— Что-что? — Ее возбужденный голос заставил нескольких посетителей ресторана оторваться от своего чая и удивленно взглянуть в их сторону.

Ребекка усмехнулась:

— То, что я сказала. Я обнаружила дневники моей прапрабабушки и там все прочла. Она была влюблена в человека по имени Мэтью Деверо.

— Ты уверена, что он имеет отношение к писателю?

Ребекка кивнула:

— Несомненно.

— Оо! — протянула Николь, наливая себе чаю из маленького чайничка и добавляя лимон и сахар. — Как интересно!

— Гораздо интереснее, чем ты думаешь, — таинственно ответила Ребекка. Она подозвала официантку и заказала еще кофе.

Тут Николь заметила золотой медальон на шее подруги. Он выскочил из-за ворота болотно-зеленого свитера, в который та была одета.

— Откуда у тебя этот медальон? — спросила Николь. — Новый?

— Как тебе сказать, — улыбнулась Ребекка. — Он принадлежал моей прапрабабушке. Я нашла его среди ее вещей.

Ребекка сняла медальон и протянула его Николь, чтобы та получше его рассмотрела.

— Правда прекрасная работа? — спросила она, указывая на выгравированные переплетенные инициалы. — «М» и «Р» — Мэтью и Рэчел.

Она нажала замочек и показала подруге миниатюры, находящиеся внутри.

Николь впилась в них жадным взглядом:

— Ты на нее похожа.

— Ты находишь? — спросила Ребекка.

Николь кивнула:

— Очень похожа.

Она внимательнее пригляделась к мужскому портрету:

— Какой красивый мужчина!

Николь отхлебнула чаю, лицо ее выражало возбуждение и любопытство.

— Правда же забавно, если этот Морган Деверо, — она ткнула указательным пальцем в лежащую на столе книгу, — тоже похож на своего предка?

При мысли об этом Ребекка слегка побледнела. «Предположим, похож, — подумала она, — имеет ли это значение?»

Нет, конечно же, нет, говорила она себе. Это не имеет ровно никакого значения. Это будет просто совпадением, не более того. Да к тому же, Морган Деверо, скорее всего, пожилой мужчина, пузатый и лысый, мало подходящий для роли романтического героя.

— Она безумно любила его, — сообщила Ребекка.

— Но они так и не поженились?

— Рэчел считала его погибшим, — начала объяснять Ребекка. — Дело было во время Гражданской войны, и он числился убитым. В конце концов, она вышла за другого, а позднее оказалось, что этот Мэтью жив.

— Ба-а! И что же она сделала?

— Стала ждать. — Ребекка взвесила медальон на ладони и сжала пальцы в кулак. — Она ждала, когда он вернется к ней.

— А он не вернулся.

Ребекка покачала головой:

— Он только написал ей и пожелал счастья в браке.

— И все?

— И все, — кивнула Ребекка и, пожав плечами, добавила: — Такой счастливый конец!

Николь бросила на нее острый взгляд:

— А если бы ты написала подобный сценарий, Мэтью чудесным образом появился бы в кульминационный момент. Как это было у тебя в сцене свадьбы в «Обещании на завтра». — Она сделала еще глоток. — Ты такая романтичная, ты не смогла бы сделать иначе.

— Ты правда считаешь меня романтичной? — спросила Ребекка, подперев ладонью подбородок.

Николь рассмеялась:

— Конечно считаю, потому что это чистая правда. Почему, как ты думаешь, именно твой сериал имел такой высокий рейтинг? Согласна, в нем заняты потрясающие актеры, но именно сюжет, придуманный тобой, твоя фантазия заставляют людей включать телевизор. Зрителям нравятся твои персонажи, Бекка. Они любят их, потому что ты сама их любишь. Зрители нуждаются в красивой выдумке, и ты им ее даешь. — Она взглянула на часы: — Я должна идти. — Она допила остаток чая и встала. — Я обещала Майку заехать на ферму Стедмана за медом и сидром. А почему бы тебе не прийти сегодня поужинать?

Ребекка на минуту задумалась:

— Хорошо. Но только ненадолго. Послезавтра я уезжаю, а у меня еще есть дела.

— Уезжаешь? Ты только что приехала!

— Да, конечно, — признала Ребекка, — но чтение этих дневников натолкнуло меня на потрясающую идею для нового сериала.

Она вытащила кошелек и положила деньги поверх счета, оставленного официанткой на столе. Одновременно она вкратце пересказала ей идею фильма.

— Что ты об этом думаешь? — спросила она у подруги.

— Звучит грандиозно, — согласилась Николь, — оригинально и захватывающе.

— Мне тоже так кажется, — сказала Ребекка, — и если я сумею все успешно завершить, это будет лучший сериал дневного времени.

— Ты обязательно добьешься успеха, — заверила ее Николь, пока они шли к стоянке машин. — И кто знает, — заметила она, — быть может, ты познакомишься с этим Морганом Деверо и вы сможете сравнить записки ваших почтенных предков? — Она вопросительно взглянула на Ребекку.

Ребекка пожала плечами:

— Кто знает?

Николь села в машину и опустила стекло.

— «Кто знает» — это правильно. Все может оказаться очень забавным. Жду тебя около семи, — сказала она и умчалась прочь.

Ужин прошел очень мило, но Ребекка все равно с трудом дождалась его окончания, так ей хотелось поскорее вернуться домой и снова погрузиться в роман Моргана Деверо. Переодевшись в домашнюю одежду и включив компакт-диск с классической музыкой, она устроилась на кушетке с книгой в руках.

Она не замечала, как летит время, очарованная, захваченная, прямо-таки влюбившаяся в этого писателя. Его фразы были красочными и страстными, чувственными и изысканными. Ребекку поразило мастерство, с каким были выписаны любовные сцены. Привыкшая к примитивным штампам бульварных романов, она буквально трепетала от восхищения перед этой сочной, полнокровной прозой.

Она закрыла книгу, закрыла свой маркер и отложила их в сторону, не переставая думать о прочитанном. Как удивительно точно он передал момент пробуждения чувственности в девушке, ее превращения в женщину! Ее привело в восторг то, как писатель, мужчина, проник в психологию своей героини.

Что же за человек этот Морган Деверо?

Вдруг ей пришло в голову, что к ее уже уложенным вещам нужно добавить еще кое-что. Вскочив с кушетки, она устремилась вверх по лестнице, прошла прямо к шкафу и вынула из ящика одну из ночных рубашек своей прапрабабушки.

Это была та самая рубашка, на которую она обратила внимание пару дней назад. Она подумала, что эта рубашка будет очень к месту в теплом климате Луизианы. Ряд крошечных перламутровых пуговок спускался от горла к талии.

Ребекка вздрогнула. Ее внезапно осенило — она сама не знала почему — что именно эта рубашка должна была быть на Рэчел в ее первую брачную ночь с Мэтью. И каким-то шестым чувством она знала, что Рэчел так ни разу и не надела ее. Слабый аромат жасмина, сохранившийся в течение стольких лет, приводил на ум образ девушки, ожидающей своего любимого.

Возможно, ей не стоит брать с собой рубашку. Но она должна это сделать — безошибочное внутреннее чутье подсказывало ей это, и она не могла не подчиниться.

Ребекка отыскала подходящий пеньюар и, вынув из шкафа, положила на рубашку. Она возьмет с собой и то, и другое.

Спустя полчаса, лежа под теплым одеялом с книгой в руках, Ребекка постепенно погрузилась в ласковые волны сна, а ум ее продолжала занимать мысль: что же за человек этот Морган Деверо?

Часть вторая

ЛЮБОВЬ, НЕ ЗАБЫВАЙ МЕНЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Морган Деверо сидел у себя в кабинете, просматривая научно-исследовательскую литературу. Стопка книг возвышалась на письменном столе, и он вносил заметки прямо в компьютер с тем, чтобы позднее обобщить и проанализировать собранную информацию. Он решил, что его следующая книга будет наконец-то посвящена Гражданской войне. До сих пор он избегал в своей работе этой темы, но с недавнего времени она стала все сильнее и сильнее будоражить его творческую фантазию. А поскольку в его собственной семье имел место совершенно необычный эпизод — его прапрадед сражался не за Конфедерацию, а за северян, — Морган счел, что сама эта история может составить сюжет увлекательнейшего романа.

Дед Моргана бережно сохранил все бумаги, записки, документы их предка и перед смертью передал ключ от сейфа, где он держал их, любимому внуку. Эти первоисточники должны были сыграть основную роль в разысканиях Моргана. Морган вместе с креслом отодвинулся от стола и устремил взгляд на висевший над столом портрет. Этот портрет был обнаружен двоюродной сестрой Моргана на чердаке виллы Бель-Шансон во время ремонта. Он был написан вскоре после Гражданской войны и изображал Мэтью Деверо. «Какое грустное и серьезное у него лицо, — подумал Морган. — Мир, в котором он жил, должен был измениться за время войны до неузнаваемости — не этим ли объясняется жесткое выражение в голубых глазах моего предка?»

Морган часто ловил себя на том, что его очень занимает личность этого человека. Они были очень похожи внешне. Иногда ему казалось, что, глядя на портрет, он смотрится в зеркало, слегка затуманенное временем.

Зазвенел телефон. Спавший у ног Моргана черный лабрадор поднял голову. Он ласково потрепал собаку по уху.

— Да?

Послышался нежный голосок его секретарши:

— Вы просили напомнить вам, что на сегодня у вас назначена встреча в городе. Репортер из «Ньюсвик» звонила несколько минут назад и подтвердила, что ждет встречи с вами.

Морган застонал. Интервью были неизбежным следствием его деятельности. Он очень высоко ценил неприкосновенность своей личной жизни и старался встречаться с прессой лишь в случаях крайней необходимости.

Смирившись, он взглянул на часы:

— Это в два часа, верно?

— Да, — подтвердил женский голос на другом конце провода и продолжил: — Примете ли вы приглашение, полученное из…

Морган выслушал название небольшой писательской конференции, регулярно проводившейся в юго-восточной части Техаса, в работе которой он обязательно принимал участие.

— Сообщите им, что я с удовольствием приеду, — прервал он пояснения секретарши.

Что он действительно любил, так это подобные встречи с коллегами, дискуссии и споры о писательском мастерстве. Обычно он возглавлял работу какой-нибудь секции или участвовал и прениях. Разговор всегда велся о литературе, не переносясь, как это происходило на встречах с журналистами, в личную жизнь писателей.

При мысли об этом Морган усмехнулся. Личная жизнь? В данное время у него не было никакой личной жизни. Он был мужчиной тридцати с лишним лет без — как бы это выразиться? — постоянной спутницы. И вовсе не потому, что он не пользовался успехом у женщин. У него были подружки, когда-то была даже невеста, но все эти связи так никогда и не перерастали в более или менее серьезные отношения. Казалось, он ждал чего-то — или кого-то — еще.

Но чего? И кого?

Прилетев в Новый Орлеан, Ребекка взяла напрокат машину и направилась вдоль знаменитой Ривер-Роуд, восхищенно оглядывая окрестности дороги. Она миновала несколько восстановленных плантаций, и только усталость после перелета и стремление побыстрей попасть в Бель-Шансон помешали ей незамедлительно начать знакомство с прошлым Луизианы.

«Завтра», — сказала она себе. Она отдохнет и отправится на экскурсию по окрестностям. Но сначала осмотрит все, что можно, на плантации Деверо.

Она свернула на длинную, обсаженную дубами въездную аллею и проехала массивные каменные ворота, чувствуя себя так, словно сидит за рулем машины времени. Ее рука машинально нащупала висевший на шее медальон. Пальцы на мгновение сжали его, и она затормозила у парадного входа.

Дом был точно таким, каким описала его Рэчел в своем дневнике. Красивый, изысканный, типичный для Юга особняк. Ребекка вылезла из машины и остановилась, наслаждаясь видом и ароматами. Все здесь казалось ей знакомым. Она мгновенно вспомнила дневники своей прапрабабушки. Ее окружало множество цветущих растений, и их экзотический аромат обволакивал ее как ласковые объятия.

Пожилая пара сидела на веранде, утопая в широких креслах. В руках у каждого был стакан чая со льдом.

— Здравствуйте, — сказала Ребекка.

Мужчина и женщина заулыбались и поздоровались в ответ. В этот момент дверь открылась и появилась женщина лет под сорок с приветливой улыбкой на худом удлиненном лице.

— Добрый день.

Ребекка услышала мягкое южное произношение. Она протянула руку и представилась:

— Я Ребекка Фрезер. Мне заказана комната.

— Совершенно верно, мисс Фрезер, — подтвердила женщина, пожимая руку Ребекки. — Добро пожаловать в Бель-Шансон. Я Делла Деверо Сент-Джаст, ваша хозяйка. Мы надеемся, что вам у нас понравится.

— Я в этом уверена, — ответила Рэчел.

— А это мистер и миссис Майклс, — представила Делла пожилую пару, и они по очереди пожали Ребекке руку, — они из Пенсильвании, из Аллентауна.

— Как вы поживаете? — спросила Ребекка.

— Прекрасно, юная леди, — улыбнулся старик.

— Где ваш багаж? — поинтересовалась Делла.

Ребекка открыла багажник и вытащила свой единственный чемодан и портативный компьютер.

— О, компьютер! — воскликнула Делла.

— Дорожный, — со смешком ответила Ребекка.

— Вы случайно не пишете?

Ребекка кивнула.

— Повести?

— Нет, — объяснила Ребекка, — я пишу для телевидения.

— Правда? — с расширившимися от любопытства глазами спросила Делла. — А для каких программ?

— Дневные сериалы, — сказала Ребекка. — Я была главным сценаристом «Обещания на завтра».

— Не может быть! — с восторгом воскликнула Делла. — Это невероятно! Ведь это мой любимый сериал. Я не пропускаю ни одной серии.

— Я рада это слышать.

— Я должна познакомить вас с моим двоюродным братом Морганом. Он тоже писатель, — возбужденно блестя глазами, заявила Делла.

— Автор исторических романов, верно?

— Он самый, — с гордостью ответила Делла.

— Я только что прочла «Против ветра», — сказала Ребекка. — Он очень талантлив.

— Мы все тоже так считаем, — согласилась Делла, — но мы его родственники. И всегда приятно, когда это говорит человек со стороны. — Она вдруг испуганно округлила глаза и продолжила извиняющимся тоном: — Простите, ради Бога, я болтаю и заставляю вас стоять здесь! Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, пока вас не доконала здешняя жара. Как правило, в это время года погода очень приятная, но сейчас что-то необычно жарко. — Она взглянула на Ребеккины джинсы и рубашку с длинными рукавами. — Я надеюсь, вы взяли с собой что-нибудь полегче?

— Разумеется, — с улыбкой заверила ее Ребекка.

— Прекрасно. Давайте я вас устрою, и вы сможете переодеться. — Она подхватила чемодан и направилась в дом.

— Приятно познакомиться с вами, — сказала Ребекка, обращаясь к пожилым супругам, и последовала за Деллой.

Интерьер дома был великолепен. Ребекка чувствовала себя так, словно, переступив порог, шагнула в прошлое. На какое-то мгновение ей показалось, что на широкой лестнице и в дверных проемах вот-вот появятся дамы в кринолинах и мужчины во фраках. Ретт и Скарлетт вполне могли бы обитать в этом доме.

Они миновали поворот лестницы, вдоль которой висели портреты нескольких поколений Деверо, прошли длинный коридор и вошли в просторную спальню. Под потолком вращался вентилятор, принося приятное облегчение после уличной жары.

— Обед в восемь, а в четыре подается чай, — сообщила Делла, открывая застекленную дверь, ведущую на галерею, — у вас тут прекрасный вид на парк.

Ребекка подошла к ней и взглянула туда, где, по ее представлению, должна была находиться гарсоньерка.

Заметив на ее лице разочарование, Делла спросила:

— Вас что-то не устраивает?

Ребекка покачала головой:

— Нет, нет, абсолютно все устраивает.

Я просто подумала о том, что при этих старинных особняках строились обычно флигеля для нужд взрослых сыновей. И мне почему-то показалось, что здесь тоже должен быть такой флигель.

Ребекке не хотелось до поры до времени раскрывать свой интерес к прошлому семьи Деверо, и она умолчала о связи, существовавшей между ее прапрабабушкой и плантацией Бель-Шансон. Она не любила темнить и недоговаривать, но сочла это необходимым на данный момент.

— Интересно, что вы заговорили об этом, — сказала Делла. — Здесь действительно была гарсоньерка, вон прямо там. — Она указала на деревянную беседку, окруженную пышно цветущими розовыми кустами. — Она сгорела вначале века.