Ад на земле (Doom 2)

      Я немного высвободил ноги, что увеличивало риск падения, но позволяло дальше вытянуться. Повторять трюк дважды не было желания. Он не только сулил гибель на рельсах, но грозил потерей оружия, которое свободно болталось у меня за спиной. А без оружия я был так же близок к смерти, как и под колесами поезда.
      Я схватился рукой за крюк, поднатужившись, оттянул его и резко дернул. Крюк был мой! Я издал воинственный вопль, которому позавидовал бы любой команчи, закрыл глаза - мне вовсе не хотелось любоваться на свое изуродованное, окровавленное тело - и бросил крюк на землю.
      На этот раз сработало. Крюк зацепился за шпалу и вонзился в нее. Покрепче обхватив перекладину, я замер в ожидании удара.
      Чем сильнее натягивалась веревка, тем сильнее я стискивал зубы - и тут эта проклятая мочалка оборвалась! Она не должна была рваться! Конец взвился, словно разъяренная змея, стегнув меня по спине. Но я не свалился.
      Я ждал грохота, ужасающего грохота от падения многопудовой твари. Но его не последовало. Что же случилось в конце концов? И тут я услышал: вместо завываний ветра и стука колес по рельсам я услышал тонкий, пронзительный писк. Он показался зовом из ада.
      Пока я выбирался из-под вагона и карабкался на стенку, прогремели взрывы. Творилось что-то непонятное. Я полез быстрее, и моим глазам предстало невероятное зрелище: паровой демон метал ракеты в паука. Тот, весь перекошенный, пребывал в бедственном положении, едва удерживая равновесие.
      Веревка все-таки оторвала чудовищу ногу. Не надо было призывать научных светил, чтобы понять, что произошло. Потеря ноги привела паука в дурное расположение духа. Но он не стал долго философствовать, а попросту пальнул из всех своих орудий по единственной маячащей перед глазами мишени, то есть паровому демону.
      Несмотря на всю их мощь, эти ребята имели серьезную слабину. Покорители мира все-таки должны обладать хоть малой толикой самообладания.
      Теперь мне первым делом требовалось найти и вытащить из пекла Джилл, но с моего места ее совсем не было видно. Не исключено, что она продолжала цепляться за противоположный борт платформы, где опутывала паучью ногу.
      Тут поезд тряхануло, именно такой толчок мог запросто угробить меня, когда я изображал под вагоном Тарзана. Монстры расценили его как личное оскорбление и обрушились друг на друга с удвоенной яростью. Я пришел к выводу, что пронзительный писк исходил от паука - так он, видно, отреагировал на потерю ноги. Паровой демон издавал более приемлемые для человеческого уха звуки.
      Поднялся ветер, но ни один из соперников не обращал внимания на погоду. Глядя, как паук решетит парового демона шквальным огнем, я вспомнил наши с Арлин мытарства, когда мы пытались покончить с этими чудовищами в космосе. Демон по сравнению с пауком полная ерунда.
      Но если на Деймосе был резон ставить на паучью мощь, то здесь исход битвы вызывал сомнения. Паровой демон избрал оптимальную для его положения тактику и пулял в паука ракету за ракетой. На том уже появились трещины.
      Я застыл на месте, моля Бога о благополучном, для нас, завершении поединка. К тому моменту, когда оболочка паучьего мозга наконец взорвалась, демон был настолько поврежден, что едва держался на ногах. Обстоятельства складывались даже лучше, чем мы могли надеяться. Если бы нам удалось, как предполагалось, уничтожить паука, это не избавило бы нас от демона.
      Пока я мысленно поздравлял нашу компанию со столь удачным поворотом событий, поезд вдруг начал резко поворачивать, и потерявшее устойчивость создание кибернетики чуть не свалилось с платформы. Это было бы достойной кульминацией борьбы титанов.
      Рассвет окрасил горизонт в тошнотворные зеленые тона. Стало лучше видно, и уже можно было разглядеть подробности окрестного пейзажа, такие, например, как высокое, скалистое ущелье, через которое мы как раз ехали по узкому мосту. Отличное место для последнего упокоения парового демона. Идеальный конец, как я уже говорил, для идеальной битвы. Пора было отправляться за Джилл и поздравить ее с успешным выполнением задания.
      Единственной помехой для моего сценария оказалась клешня, которой паровой демон все хватал на своем пути и которая, целая и невредимая, опустилась прямо передо мной. Точка в точку!
      Было довольно неприятно лицезреть ее обладателя в такой близи. Но гораздо неприятнее было то, что он видел меня. При всей своей слабости и полудохлости он все-таки сумел распознать живого человека в нескольких дюймах от него. И стал медленно поднимать руку с ракетной установкой.
      Заметьте, медленно - потому что я оказался намного быстрее. Я сдернул дробовик и выстрелил одновременно из двух стволов, с одной руки, разом надавив на оба крючка. Истинное наслаждение! Выстрел снес клешню прямо по запястью.
      Паровой демон рухнул с платформы в ущелье, где с грохотом взорвался, успев, однако выпустить последнюю ракету, которая прошла между рельсами перед самым носом локомотива, ровно на том месте, где мост изгибался для поворота.
      Поезд и не подумал замедлить ход на поврежденном участке. Я представил себе карикатурного демона в инженерской фуражке, который отвечает на выстрел дерзкого индейца, нисколько не заботясь о состоянии путей впереди.
      Когда мы проехали, я, оглянувшись, разглядел в зеленоватых рассветных сумерках, что внутренний рельс от выстрела в одном месте приподнялся. Хорошо, что внутренний, а не внешний, иначе мы были бы уже в пропасти. И Президенту не пришлось бы выслушивать отчет о еще одной эпопее.
      - Джилл! - крикнул я. - Джилл!
      Забраться на платформу ничего не стоило, но мне вдруг свело спину. Да так сильно, что на мгновение меня парализовало.
      Однако я не мог позволить, чтобы подобная ерунда взяла надо мною верх. Я вертелся, пытаясь размять мускулы, а сам продолжал кричать:
      - Джилл, Джилл!
      Куда, черт возьми, подевалась девчонка? Я уже начинал беспокоиться.
      Добравшись до конца платформы, я заглянул за борт и увидел ее вытаращенные от ужаса глаза.
      - Ты в порядке?
      Она кивнула, не произнеся ни слова. Может, то были последствия шока? Наклонившись, я протянул ей руку, и она схватилась за нее. Забыв о боли в спине, я вытянул Джилл наверх.
      - Ну ты молодцом! - сказал я.
      - А ты?
      - Конечно!
      - О-о!
      Казалось, девчушка все еще не совсем верит своим глазам.
      Я обнял и приподнял ее. Спина больше не болела, и на какое-то безумное мгновение даже зеленый рассвет показался прекрасным.
      Я опустил Джилл на платформу. Теперь на ней находились только мы и мумия.
      Внутри меня разлилось приятное тепло, прямо как в горячей ванне. Знакомый внутренний голос произнес наконецто что-то хорошее: "Долг почти заплачен".
      Какой еще долг? Ах, да. Моя глупая выходка, поставившая под удар анклав Солт-Лейк-Сити.
      - Подожди меня здесь, - велел я Джилл.
      Конечно, я мог отправить ее за остальными членами команды, но, на мой взгляд, она заслужила отдых. Ее каникулы скорее всего продлятся не больше нескольких минут, но я хотел, чтобы она насладилась каждой секундой, прежде чем я снова прикажу ей встретиться лицом к лицу со смертью. Я помахал друзьям, забравшись по лесенке и указывая путь на дребезжащую платформу.
      Арлин с Альбертом выглядели такими же измученными, как Джилл, и устали они не меньше моего.
      Наклонившись, Арлин стала разматывать бинты на голове еще одной сохранившейся в этом мире человеческой особи - в мире, где люди стали редкостью.
      Прикрываясь от безумного ветра, который обдувал нас со всех сторон, мы сгрудились вокруг белого кокона и в нетерпении уставились на него. Вскоре нашему взору предстало лицо чернокожего мужчины лет тридцати пяти. Пока мы переворачивали его с боку на бок, я прикинул его вес где-то около шестидесяти четырех килограмм. Неплохо для роста в метр семьдесят.
      - Что они с ним сделали? - ахнула Джилл.
      Хороший вопрос, хотя я скорее угадал его, чем услышал в грохоте поезда и завывании ветра. Словно подушечка для булавок, все тело незнакомца с головы до ног было утыкано компьютерными и электронными разъемами. Он был без сознания. И неудивительно - приди он в себя, его бы терзала страшная боль.
      Арлин приподняла веко его правого глаза, и мы увидели затуманенное глазное яблоко, настолько белесо-мутное, что невозможно было разглядеть зрачок. Даже перевидав кучу монстров, демонов и других обитателей ада, я не мог спокойно смотреть на этого беспомощного человека.
      Благодарение Господу, от него не несло подпорченным лимоном. Значит, не зомби.
      Я до сих пор не делился с Альбертом и Джилл нашими с Арлин подозрениями - а именно тем, что пришельцы постоянно экспериментируют, пытаясь создать более совершенное подобие человека. И чем больше у них опыта, тем ближе они к цели. Мы не имели ни малейшего представления, как делаются зомби. Иногда мне казалось, что они и впрямь реанимированные трупы. А иногда я склонялся к мысли, что их переделывают из живых людей. Но, как бы там ни было, лимонный запах оставался непременным побочным продуктом при изготовлении зомби из человеческого тела.
      Когда враг научится создавать абсолютные копии людей из посторонних материалов, не станет ни лимонного запаха, ни другой ерунды, которая выдает их.
      Арлин пробовала и так и сяк разбудить незнакомца, даже била его по щекам, все напрасно. В конце концов она подняла на меня глаза и пожала плечами.
      Джилл робко дотронулась до одного из разъемов. Вид у нее был сосредоточенно-задумчивый, даже несмотря на хлещущие по лицу рыжие космы.
      Она еще раз дотронулась до разъема и нахмурилась.
      Потом посмотрела на меня, зашевелила руками, словно печатая на клавиатуре, подняла брови. Что? Я с готовностью кивнул - наконец-то дошло до дурака. Она хотела войти в мозг этого типа.
      А почему бы и нет, черт возьми?
      Мы сгрудились вокруг несчастного, стараясь закрыть Джилл от ветра. Склонившись к ней, я даже смог разобрать несколько слов: "Нужен... тот разъем... выяснить... хочет сражаться... не обещает... может, ошибка..."
      Я расслышал не все, но суть уловил.
      Вопрос состоял в том, что таилось в голове человека, удостоенного охраны паука и целого отряда демонов? Технология пришельцев, с которой мы столкнулись на Фобосе и Деймосе, была немного другой, с упором на биологию, что ли. Они использовали в основном киборгов, этакую комбинацию достижений биологии и механики - вроде паука. Может, молодчик был своего рода звеном между людьми и пришельцами?
      Или наоборот?
      Впрочем, кем бы он ни был, мы не могли ничего выяснить в этой аэродинамической трубе. Каким-то образом нужно снять парня с проклятущего поезда. Отчего-то я сомневался, что выйдет нажать на кнопку и сказать: "Остановите на следующей, кондуктор".
      Я надеялся, что кибермумия не окажется последней сволочью и присоединится к нам, когда мы ее распакуем.
      - Кончай загорать! - что было сил гаркнул я. - Война продолжается!
      Арлин хмуро покосилась на меня, в очередной раз напомнив, что мерзкая обязанность отдавать команды по-прежнему лежит на мне.
      Негр казался сильно побитым и измочаленным, но никаких серьезных повреждений у него не было, за исключением разве что тех, что были связаны с попыткой превратить его в прибор. Как же снять его с поезда?
      Если ждать до Л. - А., то не исключено, что придется столкнуться с некоторыми трудностями, убеждая целый контингент, скажем, паровых демонов помочь нам с нашим грузом. Отсутствие на платформе паука тоже, думаю, потребует определенных разъяснении. У нас не хватало огневой мощи, чтобы сделать наши доводы полностью убедительными.
      - Есть предложение, - пророкотал Альберт.
      Мы с трудом разобрали его слова, так как голос почти сливался с шумом двигателя, а кричать он не умел. Видно, практики не было. Я расслышал совсем немногое, да и то был не уверен, что правильно понял.
      - Трюк... в возрасте Джилл... цапка... квасной термос...
      Я вытаращил глаза, стараясь уразуметь непонятный план действий. Какая-то цапка и термос... В возрасте Джилл он работал цапкой? А термос причем?
      - Цепка вагонов! - попытался он еще раз.
      Цепка вагонов. Цепочка, что ли? Или нет... сцепка!
      Я хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Надо расцепить вагоны и воспользоваться запасным тормозом, а никаким не термосом! Господи Иисусе! Что за фантасмагория! Главное громкая.
      План показался вашему покорному слуге вполне разумным.
      Втащив мумию на крышу, мы потопали к последнему вагону - единственному, который могли отцепить. Поезд мчался с прежней скоростью, но на этот раз мы передвигались по крыше гораздо быстрее. Победа над пауком и паровым демоном вселила в нас небывалую уверенность в себе. Джилл настолько изменилась, что я, наверное, мог бы свесить ее с крыши, держа за лодыжки, и она бы даже не дрогнула. Однако я был рад, что мы не нуждались в подобных ухищрениях.
      В составе было три открытых вагона для скота, которые мы миновали, цепляясь за боковые стенки, всего в нескольких сантиметрах от глазеющих на нас зомби. Я боялся, что они начнут стрелять - вот уж совсем неподходящий момент для смерти! Ну, хотя бы мумия этим гадам не достанется.
      Однако зомби лишь тупо буравили нас злобными взглядами. Не было команды, понимаете... они как те бюрократы из Пентагона.
      Когда мы добрались до последнего, обычно закрытого грузового вагона, я посмотрел сквозь щель в крыше и увидел, что внутри битком мертвяков. Как и предполагалось. Альберт соскользнул вниз между вагонами, чтобы понять, как разъединяется сцепное устройство. Разобравшись что к чему, он опять влез наверх и крикнул:
      - Когда?
      Хороший вопрос. Не было никакого смысла застревать в пустыне. А доехав до окраины Л. - А., мы и силы свои сохраним в целости, и окажемся на доступном расстоянии от запасов, пристанища и транспорта.
      Припомнив географию Л. - А., я крикнул в ответ:
      - Риверсайд!
      Это если поезд пройдет через Риверсайд. А если нет, любой из восточных пригородов подойдет.
      Теперь, когда совсем рассвело, видимость значительно улучшилась даже при бледно-зеленом освещении. В тот момент меня почти не угнетал зеленоватый цвет испоганенного пришельцами неба. Вот избавимся от проклятых захватчиков и будем любоваться на естественную голубизну, если не считать тяжелых серых туманов, которыми славилась эта жемчужина Калифорнии. Придется поработать, чтобы увеличить население и вернуть жизнь в нормальную колею, - ради этого стоит стараться.
      - Просаль! - крикнул Альберт.
      О чем это он? Что-то надо просалить? Тьфу, дурак! "Просигналь!" Просигналить ему, когда пора отцеплять вагон.
      Парень снова полез вниз. Слегка кивнув мне и виновато улыбнувшись, Арлин робко скользнула по лестнице вслед за ним.
      Флай слишком хороший друг, чтобы я ему врала. Но я настолько поражена быстротой, с которой развивались события, что просто не знаю, с чего начать. Да и вообще, как можно говорить при таком ветре?
      Как и любой мужчина, Флай строил планы насчет женщин. Когда мы решили остаться друзьями, я поначалу боялась, что это вызовет некоторую натянутость отношений. Но мы действительно добрые приятели, настоящие кореша. Мне нравится, как мы ладим друг с другом.
      Однако стоит появиться на сцене еще одному мужчине, как тут же начинаются сложности. Флай мне как брат, но ему никогда не нравился Вилли. Тем более не думаю, что он может хоть на секунду допустить, чтобы я влюбилась в религиозного фаната - особенно в мормона! Хотя "влюбилась" не совсем то слово.
      Я протиснулась между шаткими вагонами, наблюдая за несущейся под ногами рекой из коричневых шпал. Альберт стоял на железном языке, который соединял вагоны, от тряски ключ в его руках ходил ходуном. Никогда не думала, что поезд так трясет.
      Я чувствовала, что влюбляюсь в Альберта, Чудаковатого медлительного безумца. Не иначе конец света поспособствовал.
      Заказывайте конец света, не пожалеете! Может, мы еще обратим историю вспять и вернем человечеству веру в жизнь. Мы, оставшиеся в живых. Те, кто отказались признать себя побежденными, пока всем верховодит жирный монстр.
      На Фобосе я думала, что осталась во Вселенной одна-одинешенька. Потом, на Деймосе, - что единственные живые существа мы с Флаем.
      Но как ни малочисленны на Земле те, кто проявил готовность противостоять захватчикам, главное - мы теперь не одни. И глядя на широкие плечи моего нового друга, я надеялась, что буду "не одна" и в другом смысле тоже.
      Придвинувшись ближе, я увидела, что у него шевелятся губы - верно, читает что-нибудь из Библии, насколько я могу догадаться. Или какую-нибудь молитву. Вероятно, его это успокаивает, придает мужества. Может, в религии и правда есть смысл, если знаешь, где его искать.
      Интересно, подумалось мне, он выучил всю Книгу Мормона или только частями, те места, которые созвучны его пред - убеждениям? Но почему-то мне казалось, что Альберт не такой. Быть может, это первый парень в моей жизни, который руководствовался в своем поведении верой, а не подгонял веру под свое беспутство.
      Он перестал подпрыгивать, поднял на меня глаза и улыбнулся. После такого начала вряд ли он осудит меня, если я спущусь еще на одну ступеньку.
      - Альберт! - выкрикнула я.
      Он что-то сказал, но я не услышала. Наверное, я смущаю его. Обычное дело в отношениях между людьми.
      - Ты такой симпатичный! - вдохновенно проорала я, совершенно ничем не рискуя: можно было не беспокоиться, что до него долетит хоть слово.
      Потом я замолчала и стала слушать стук колес.
      - Та-та-та, - пробубнил что-то Альберт.
      Черт, он все-таки смутился. Но не отступил, а смело ринулся в бой, такой же отважный со мной, каким был с монстрами. Фу, Арлин, что за сравнение? Весьма точное, ответила я себе - самый суровый свой критик и беззвучно прошептала на ветер: "Прости, не хотела тебя смущать".
      Он мотнул головой и пожал плечами, что могло значить: не имею ни малейшего представления, что ты там бормочешь... Однако я предпочла расшифровать это как: глупости, дорогая, конечно, вера для меня много значит, но ты значишь не меньше - а я знаю, что ты обо всем этом думаешь.
      Тут он не ошибся. Мне не хотелось больше ничего говорить. Физическое противоборство иногда гораздо проще, чем такое вот! Я слушала монотонный стук вагонных колес, который отдавался в мозгу рокотом крупнокалиберного пулемета, заглушавшего даже тот неистовый тайфун, сквозь который мы неслись. Неравномерный скрип автосцепки, ждавшей, когда Альберт начнет орудовать своим ключом, напомнил мне треск зенитной артиллерии.
      Я посмотрела на землю, расстилавшуюся внизу бесконечным полотнищем гигантского флага, потом перевела глаза на тени по сторонам дороги, должно быть, деревья или телеграфные столбы, штрихами ложившиеся на зеленое марево рассвета, зеленое, как лайм, пока он не начал гнить и не превратился в лосьон для зомби.
      - Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, - сказала я самым обычным голосом.
      Но сама себя не услышала.
      Альберт ничего не ответил, только с робостью посмотрел на меня.
      Мне было приятно, что он назвал меня красивой. Хотя бы глазами. Чертовски приятно. Теперь, когда мы оба признались в обоюдной симпатии, откровенность давалась гораздо легче.
      Ну, вы меня понимаете - место было не самым подходящим для романтической беседы, но я знала, что он скажет, будь у меня хоть малейший шанс его услышать.
      Дело не в том, что я возражала против его религии - они мне все не нравились. Просто казалось глупым наделять духовной властью бородатый призрак, который не отыщешь, когда все летит к чертовой матери.
      У нас могли быть разногласия и по другим вопросам. Ха, ты в своем духе, Арлин! Стоит тебе влюбиться, как ты тут же должна объяснить своему избраннику, что из этого ничего не выйдет. Какое счастье, что кругом такой грохот и Альберт меня не слышит. Однако пора от минусов переходить к плюсам.
      - Но мы можем попробовать, - продолжила я, нисколько не заботясь о том, что беседую в основном с ветром и колесами.
      Альберт даже не смотрел на меня в тот момент, прилагая все усилия, чтобы удержать равновесие и не потерять ключ.
      - Мы могли бы, скажем, встречаться. Провести вместе несколько ночей, если останемся в живых. Кто знает? Все может случиться.
      Опять он ушел в себя, предоставив мне любоваться окрестностями. Он явно пытался осмыслить наши отношения. Совершенно очевидно, что в нем борются четыре силы: мораль, воспитание, я и полная-невозможность-что-либо-расслышать.
      Наконец Альберт собрался с духом, повернул голову так, чтобы смотреть мне прямо в глаза, и сказал:
      - Ту-ту-ту?
      Разговор застопорился. Но лишь на одну секунду.
      - Ты имеешь в виду, что ты девственник? - недоверчиво спросила я.
      Он слегка склонил голову - было ли то "да"?
      - Но ведь ты - морской пехотинец! - изумленно воскликнула я.
      И тут же расхохоталась над собственной эмоциональностью. Церковь морского братства куда более всесильна, чем любая другая конкурирующая фирма.
      Конечно, встречались пехотинцы, верные своим женам или воздерживавшиеся от секса по религиозным соображениям. Прелюбодеяние вовсе не входило в перечень профессиональных обязанностей!
      Удивительно, но так. Однако жизнь, как правило, почти не оставляла возможности блюсти чистоту.
      Альберт в замешательстве, с его-то трепетной душой, наблюдал мой оживленный односторонний диалог - назвать его монологом было бы неправильно. Я не собиралась так легко сдаваться. А как же многочисленные порты, в которые он заходил во время плаваний? Бомбей, Мадрид, Манила, Гонконг, Калькутта, Кувейт!
      Альберт улыбнулся. Все-таки прогресс. Это как входной билет. Я знала, как поведу допрос: "Так скажите мне, мистер Снайпер морской пехоты, неужели вы никогда не посещали местные эротические шоу? Никогда не видели проституток на улицах Бомбея и Манилы, которые занимаются своим делом на виду у всех? А секс-туры в Гонконг, где солдат с толикой баксов в кармане может посетить за полтора дня дюжину умопомрачительных магазинов?.."
      Ну да, его удерживали моральные соображения.
      Ему наверняка было неудобно, но он специально держал голову так, чтобы смотреть мне в глаза.
      - Те-те-те?
      Я? Ну нет, не совсем. Взгляд его стал пристальным. Нет, это все места, предназначенные для мужчин.
      Хорошо, зайдем с другой стороны, с теоретической. Спору нет, в каком-то смысле парень весьма наивен, но в то же время - он вполне современный человек. Противоречивость натуры добродушного увальня трогала. Он вмещал столько всего!
      Я потянулась и коснулась рукой его щеки, радуясь, что он не отпрянул, потому что побаивалась, как бы он не принял меня за потаскушку. Вот уж чего нет, того нет, я - ответственная женщина, что в нынешнюю эпоху значит способная таскать тяжести и спать с открытыми глазами.
      Ну вот, можно считать, что первое свидание у нас уже состоялось!
      Мы все ближе подъезжали к Риверсайду, поэтому я время от времени посматривал в сторону Арлин и Альберта. Казалось, они поглощены глубокомысленным разговором, хотя один Господь ведает, что можно расслышать в таком грохоте. Пялиться невежливо, поэтому я всмотрелся в горизонт. Нам предстояло там воевать, да, воевать.
      - Альберт! Давай! - гаркнул я во всю мощь своих легких, завидев первые очертания города.
      Альберт с Арлин склонились над механизмом. Они яростно орудовали ключом, и я уже начинал бояться, что мы сто раз успеем подъехать к центральному вокзалу, а они все никак не отцепят проклятый вагон. Но тут раздался треск, и вагон со стуком отсоединился.
      Сработали пневматические тормоза, и мы замедлили ход, в то время как поезд стремительно уносился вдаль, не почувствовав потери. Не уверен, что пришельцы вообще заметят пропажу вагона. Мы ведь уничтожили паука, так хватит ли у них сообразительности посчитать вагоны?
      Мы все катились, постепенно замедляя ход, - небольшое, прямо скажем, удовольствие. Рельсы визжали, вагон трясся и раскачивался. Джилл держалась из последних сил, почти такая же зеленая, как небо. Арлин с Альбертом распластались по стене, крутые ребята, что и говорить. А я слишком увлекся наблюдением, чтобы думать о том, крутой у меня вид или дурацкий - я не мог допустить, чтобы кто-то из моего отряда свалился без моего ведома под колеса.
      Мне не хотелось покидать вагон, не попрощавшись должным образом с набитыми внутри, как селедки в бочке, зомби. Я встал поудобнее и пальнул пару раз сквозь щель в крыше. Это разозлило пассажиров, и они повели себя должным образом - с бессмысленной яростью начали атаковать друг друга.
      Когда вагон совсем остановился, мы с Альбертом с легкостью спустили кибермумию вниз, спрыгнули сами и помчались по улице в поисках укрытия.
      Пригород походил на долины затерянной цивилизации или каньоны загадочной планеты. Мы без конца щелкали предохранителями - того и гляди нарвешься на патруль.
      Хотя мы находились в самом сердце вражеских владений, окруженные большим количеством монстров, чем когда бы то ни было с момента возвращения на Землю, я был рад, что мы покинули поезд. Не знаю, как остальные, но я испытывал наслаждение, вновь чувствуя под ногами твердую землю.
      Мы пребывали в полном неведении, что требуется мумии для поддержания жизни. Возможно, благодаря внутривенным вливаниям она могла до бесконечности существовать в застопоренном состоянии, но без непосредственного контакта наши догадки оставались всего лишь догадками.
      Теперь Арлин встала во главе отряда, а Джилл в хвосте. На этом этапе задания все были взаимозаменяемы, с той лишь разницей, что жизнь Джилл ценилась выше наших, пока она не разделается со своими компьютерными фокусами. Смешно, однако, будто в нашей ситуации где-то может быть безопаснее.
      Мы шныряли по улицам и переулкам, прячась от патрулей. Мумию тащили мы с Альбертом, подхватив с двух сторон, как тюк с грязным постельным бельем. Вдруг снайпер на секунду остановился и требовательно спросил Джилл:
      - Здесь есть где-нибудь безопасный дом?
      Сунув руку в рюкзак, девочка вытащила ультрамикро - маленький портативный компьютер.
      - Откуда у тебя это? - спросила Арлин.
      - Подпольная продукция, мормоны постарались, - с гордостью ответила Джилл. - Можно довольно быстро внедрять всякие новшества, если плевать на положения Федеральной комиссии связи и жалобы на недоброкачественные изделия.
      Войдя в программу, она велела нам отвернуться. Я исполнил приказание и услышал, как она тюкает по клавишам, раз тридцать, не меньше - видно, набирая цифровой код. Когда она закончила и принялась задумчиво изучать экран, я опять стал смотреть на нее.
      Наконец она кивнула, плотно сжав губы, что означало, что задание выполнено.
      - Безопасный дом на площади Паглиа, приблизительно в миле отсюда, доложила Джилл, затем вывела на экран карту пригорода и показала предложенный компьютером маршрут.
      - Имеются некоторые осложнения, - вмешалась в разговор Арлин. - Маршрут проходит в нескольких кварталах от местного управления Департамента налогов и сборов, куда я часто носила бумаги, когда была курьером.
      - Курьером? Зачем? - удивилась Джилл.
      - Пока училась два года в колледже.
      - И что с того поимела?
      - Минимум. Пятнадцать в час, в старых баксах.
      - Да нет, я имею в виду, какой диплом!
      - А-а. Диплом начальной ступени по программированию, - смущенно ответила девушка.
      Могу представить, почему она смутилась. Ее диплом - такие пустяки по сравнению с тем, чего нахваталась наша детсадовка самостоятельно.
      - Класс! - коротко бросила Джилл, и я испытал к ней благодарность за то, что она не стала задирать нос.
      Девчонка была довольно взрослой для своих четырнадцати лет и достаточно проницательной, чтобы догадаться, насколько Арлин переживает из-за своего кургузого образования. Что делать, если у нее хватило денег всего на два года.
      Мы двинулись несколько измененным маршрутом, который предложила Арлин.
      Зато мое пожелание никто не хотел слушать.
      - Требую не применять огнестрельное оружие за исключением крайней необходимости.
      - Но, Флай, они же не живые! - заартачилась Джилл.
      - Рукопашный бой их только позабавит, - подхватила Арлин. - Я даже не уверена, что они заметят нож между ребрами, если вдруг тебе удастся эти ребра отыскать.
      - Все кончили? - нетерпеливо спросил я. - Не думайте, что я стал гуманистом, просто ненужный шум в ненужный момент накликает на наши головы орду монстров.
      - Так бы сразу и говорил!
      Хорошо было бы, конечно, пройти ускоренный курс айкидо, которому обучают пришельцев, но я готов удовлетвориться намеком на то, где они прячут свои стеклянные челюсти, чтобы по крайности отвести душу в стремительном апперкоте.
      Мы продолжали мчаться по темным узеньким улочкам, стараясь не выскакивать на солнце. Вдруг, километра через два, Арлин остановилась, замерев на месте. Это был знак для остальных изобразить скульптурную группу. Что мы и сделали.
      Джилл, несмотря на всю ее сметку, не хватало опыта. Ей не терпелось выяснить, в чем дело, так что пришлось зажать ей рот. Арлин, по-прежнему не двигаясь, смотрела вперед, однако жестом велела нам отойти. Мы осторожно попятились: что бы там ни было, оно нас еще не заметило, и пусть так и остается. Мы отошли метров на сто, прежде чем Арлин перевела дух.
      - Помните того толстяка, которого мы видели, когда садились на поезд? - спросила она. - Мы сейчас чуть не вперлись в его старшего и еще более жирного брата.
      Все делалось в такой спешке, что Арлин не успела придумать для этой лохани свиного жира какое-нибудь имя, но я сразу понял, кто имеется в виду. Хотелось думать, что чудище - все-таки исключение из правил, скорее брак, чем проектная модель. Я предпочитал сражаться с монстрами, от которых не тянуло блевать.
      - Сначала я решила, что это куча отбросов, - шепнула Арлин.
      Вглядываясь в полумрак впереди, я наконец рассмотрел громадную движущуюся тень среди других теней. Когда тварь встряхивалась, раздавался такой звук, будто по бетону волокли несколько тонн мокрого брезента. В высоту она достигала двух метров, точно мои рост, но весила никак не меньше четырехсот килограммов. Плотность и ширина гада с трудом поддавались описанию.