Фрейзеры - Сладостная победа

      – Это у нее показное и напускное. Кэсси и братья Джеймс – единственные, кого она любит. Я думаю, что она принимает Кэсси за одну из своих умерших сестер, а мальчишек Джеймс – за своих братьев. С тех пор как вы повздорили с Кэсси, когда вы появились в городе…
      – Эх, разве виноват я? Это ведь ваша сестра объявила мне войну.
      – Да, да, Сэм восхищается Кэсси и всегда встает на ее защиту, ей все равно, в чем причина. Что касается Джеффа, то ему давно пора стать взрослым. Хотя, наверное, Кэсси и я чересчур заботливо опекаем его. Он на четыре года моложе нас, ведь наша мать умерла при его родах. Полагаю, что это угнетает его. Кэсси опасается, что Джефф сам подстрекает вас и получит по заслугам.
      – Я понимаю, Кэти, ваши с сестрой опасения, но он должен уметь постоять за себя, в особенности, если сам затевает ссоры. – Коулт нагнулся и пожал руку Кэти. – Но обещаю вам, что не позволю ему втянуть меня в какую-нибудь ссору или драку.
      Кэти облегченно вздохнула.
      – Благодарю вас, Коулт.
      Кэти приятно напоминала ему о доме: мать, умершую во время войны, жену брата и сестру Лисси, сбежавшую с янки. Кэти Брейден своими обходительными манерами, ласковым обращением и приятным складом характера очень походила на них. Это заставило Коулта почувствовать, как сильно ему не хватает всех их.
      На этом фоне резко выделялась вооруженная револьвером Кэсси Брейден, скакавшая верхом в мужском наряде и с грозным видом отдававшая указания.
      – Кэти, меня удивляет, что на такой привлекательной девушке, как вы, никто до сих пор не женился. Меня так и подмывает вас спросить: вы когда-нибудь любили?
      – Только однажды, – призналась она. – Но, увы, он не любил меня.
      – Тогда он болван. Кстати, что это за парень, с которым помолвлена Кэсси? Вы также, как и она, верите, что Тед Макбрайд вернется домой?
      Слезы выступили на глазах у Кэти.
      – Мне хотелось бы верить в это… ради самой Кэсси. Но не стану отрицать, мне все сильнее и сильнее кажется, что он мертв, иначе он давно бы уже вернулся домой.
      – А Тед под стать Кэсси – такой же сумасброд?
      – Кэсси вовсе не сумасбродка, Коулт. – На губах Кэти заиграла нежная улыбка. – Она с детства отличалась мальчишескими ухватками, но под всей этой напускной бравадой скрывается такая же женщина, как и я. Думаю, что ее привычка носить мужскую одежду, как и револьвер, попытка спрятать свою ранимость.
      – Так кого мистер Макбрайд любит – ранимых женщин или дурно воспитанных девиц?
      – Тед очень тихий и скромный человек. Очень интеллигентный.
      Внезапно Кэти умолкла и уставилась на его тарелку, ее глаза расширились от ужаса.
      – Что такое? – спросил Коулт и опустил глаза вниз.
      Большой таракан выползал из-под последней оладушки.
      Ничего удивительного, раз Сэм была официанткой. Сперва лягушка в ванной, теперь вот это.
      – И кто из наших трех пострелят любит дружить с тараканами?
      Коулт отодвинул тарелку в сторону, и они оба рассмеялись.
      Вскоре они оставили гостиничный ресторан, и Коулт проводил Кэти до дома, располагавшегося на тихой улице, которую украшали деревья, в беспорядке насаженные газоны, а также дворовые садики позади домов.
      Попрощавшись с Кэти, Коулт вернулся на главную улицу и вскоре очутился возле школы. Дверь была открыта, и он вошел внутрь.
      Кэсси, стоя на лестнице, белила потолок.
      – Похоже, ваша работа вытеснила у вас все другие интересы.
      Кэсси удивленно оглянулась. От ее быстрого движения шаткая лестница закачалась, при этом немного побелки выплеснулось из ведра. Кэсси выронила кисть и подхватила ведро, которое угрожающе накренилось.
      Коулт бросился к ней и удержал лестницу, затем протянул к ней руки.
      – Слезайте с этой шаткой штуковины, пока она не завалилась. – Он обхватил ее вокруг талии и опустил на пол. – Чем это вы тут занимаетесь?
      – До вашего прихода я белила потолок, причем очень успешно, осмелюсь добавить.
      – Кэсси, эта кособокая лестница, того и гляди, опрокинется.
      – У меня не было с ней никаких затруднений до тех пор, пока не появились вы и не напугали меня. Теперь, если вы отпустите меня, я отмою пролившуюся на пол побелку, а то она засохнет.
      Коулт до этого момента бессознательно все еще обнимал ее. Долгим ненасытным взглядом он впился в ее бездонные синие глаза. Ее приятный запах дразнил его чувства.
      – От вас, Кэсси, исходит такой дурманящий аромат…
      Он выпустил ее из рук и отступил назад.
      «От вас также исходит не менее дразнящий и дурманящий аромат», – подумала она и схватила пустую бадейку, стоявшую в углу.
      Коулт прошел вслед за ней к колодцу.
      – Позвольте мне сделать это, – произнес он.
      Опустив ворот, он вытащил полное ведро и перелил воду в пустую бадейку.
      Вернувшись в класс, Кэсси опустилась на колени и принялась отмывать пролившуюся побелку. Коулт тем временем взобрался на лестницу и продолжил начатое ею дело. – Разве вы не могли попросить вашего брата выполнить эту работу вместо вас? – спросил он.
      – Я сама превосходно справлюсь с этим. Я не прошу вас о помощи, так что давайте спускайтесь вниз с этой лестницы.
      – Я немного подожду, пока она не упадет сама. Это будет самый быстрый способ очутиться внизу.
      Кэсси пыталась не рассмеяться, но не удержалась и прыснула со смеха.
      – Вы невозможный человек, Коулт.
      – Вот, а вы считали, что у нас с вами нет ничего общего.
      Как только Кэсси кончила мыть пол, она нашла другую кисть и принялась белить одну из стен. За работой она стала тихонько напевать, он подхватил мелодию. Когда Коулт покончил с потолком, он начал белить верх стен, в то время как Кэсси ловко управлялась с нижней половиной. Дружно работая, они все закончили за два часа.
      Довольные проделанной работой, они вместе направились к колодцу. Коулт поднял ведро чистой воды, зачерпнул полный ковш и подал его Кэсси, затем выпил сам. Они сидели вдвоем снаружи школы, в тени одной из стен, поскольку в классе стоял одуряющий запах побелки.
      – Если бы мы сейчас находились у нас, во Фрейзер-Кип, то могли бы спуститься вниз и окунуться в речной заводи, – сказал Коулт. – Затем вытянуться на лужайке и просохнуть. А у вас во дворах вместо зелени лишь жалкие кустики да сорняки. Боже, как мне не хватает зеленых холмов Виргинии!
      – Фрейзер-Кип – это название городка, откуда вы родом?
      – Нет, так называется мой дом. Моя семья обосновалась в Виргинии с начала ее колонизации. Вы когда-нибудь были на Востоке, Кэсси? Вы не возражаете, что я вас зову Кэсси? Все ведь так делают.
      – Кэсси – это же мое имя, – шутливо согласилась она. – Я никогда не была на Востоке, впрочем, как и на Юге. – Она обхватила свои согнутые ноги и прижала их к груди, ее мягкий взгляд стал трогательно задумчивым. – Я читала об огромных городах на Севере и не менее грандиозных плантациях на Юге, но никогда не видела ни тех, ни других. Может, когда-нибудь и увижу.
      – Великое множество этих южных плантаций сейчас разорено. Столетние родовые поместья сожжены или представляют собой лишь жалкую оболочку своего былого величия. Я покидал Фрейзер-Кип, когда была весна. Запах магнолий и жасмина, цветущих яблонь и апельсиновых деревьев наполнял воздух. А здесь одна только пыль, она забивает нос, и от нее першит в горле.
      – Но если вы так сильно любите Виргинию, зачем тогда покинули ее? Могу только вообразить, как вам не хватает дома.
      – Виргиния всегда останется в моем сердце, но сейчас я сыт по горло войной, разрушениями и этой проклятой Реконструкцией.
      – Прошу извинить меня, Коулт. Хотя многие у нас на Западе потеряли своих близких, которые сражались на обеих воюющих сторонах, дома и жизненный уклад остались неразрушенными.
      – Чего отнюдь нельзя сказать о Юге. Каждый из южан дорого заплатил за эту войну. Моя семья потеряла пять человек. Отец и мать, а также двухлетний сынишка Уилла умерли от холеры. Его старший сын погиб под Шарпсбергом, а ведь Джимми было всего лишь шестнадцать. Мой самый младший брат, Энди, погиб во время атаки позиций северян под Геттисбергом. Но как будто этого было мало. В прошлом году янки налетели на Юг подобно прожорливой саранче, прикрываясь пресловутой Реконструкцией и обещая богатство бывшим рабам, которые стали свободными и бездомными. Тем же, кому повезло, и они нашли работу, пришлось от восхода до заката горбатиться за такие крохи, на которые нельзя было прокормить семью.
      – Мне горько слышать это. – В ее глазах вместо задумчивости теперь отражалось сострадание.
      – Четыре года я и мои братья сражались на этой проклятой войне, – продолжал Коулт. – К счастью, Уилл из кожи вон лез, чтобы сохранить наш дом и хозяйство, и когда война закончилась, мы вернулись, по крайней мере, не на пустое место. У многих других и того не было. Юг переполнен ранеными и искалеченными людьми, которые по-прежнему носят свой потрепанный серого цвета военный мундир, словно знак воинской доблести.
      Жесткая линия его рта немного смягчилась от улыбки.
      – Кроме Клэя и Лисси у меня уже появилось двое племянников, которых я еще не видел, а также зять и невестка. Теперь в обеих семьях по ребенку – они наполовину янки, наполовину южане.
      Коулт задумчиво смотрел вдаль, затем взглянул на Кэсси и улыбнулся:
      – Думаю, что назрела пора браться за восстановление этого края.
      – А что случилось с другими вашими братьями? – спросила Кэсси.
      Улыбка еще сильнее заиграла на его лице.
      – Гарт мотается по свету, мечтая найти золото, и не имеет ни малейшего желания обзаводиться семьей. Похоже, что лишь от Джеда зависит пополнение семейных рядов у нас на родине, впрочем, это только мои наивные предположения. Четыре года войны и один год Реконструкции достаточно тяжелое испытание для любого мужчины. Пора сменить обстановку, побродить по свету да покуролесить.
      – Итак, вы собираетесь присоединиться к Гарту и стать золотоискателем?
      – Нет. Насколько я себя помню, меня всегда тянуло стать законоведом или блюстителем закона. Подрастая, я упражнялся в логических построениях и стрельбе до тех пор, пока не завоевал репутацию самого сообразительного парня и лучшего стрелка в наших местах.
      Кэсси рассмеялась:
      – Вам не стоит убеждать меня в этом. В самом деле, во время ограбления дилижанса вы сориентировались очень быстро и метко выстрелили. Но отчего вы не стали юристом у себя дома?
      – К сожалению, у меня на родине отпала нужда в юристах-южанах: все должности захватили пришлые янки. Но понаслышке мне известно, что земли к западу от Миссисипи столь дикие, что взывают к закону и порядку.
      – Так вот почему вы приняли предложение моего отца стать его помощником?
      – Да. Кроме того, после нападения на дилижанс я приобрел еще некоторый опыт.
      – Отцу, наверное, понравилось, что вы согласились стать его помощником.
      – Но Калифорния все-таки мне больше по душе, там больше зелени. Мои братья и сестры много пишут о диких цветах, высоких деревьях, стремительных ручьях и реках, и, если верить Лисси, которая более поэтичная натура, чем Клэй и Гарт, «Тихий океан ласково лижет изрезанное скалами побережье».
      Он усмехнулся, но как-то особенно тепло и приятно.
      – Клэй даже разбил виноградник в надежде получать свое собственное вино. Он пишет, что Калифорния – то самое место, где всякий человек может ожидать исполнения всего, о чем бы он ни мечтал.
      Кэсси улыбнулась:
      – Уверена, что ваши мечты сбудутся, помощник Фрейзер.
      Коулт встал.
      – Думаю, что мне давно пора приняться за дело, иначе я потеряю свою работу в первый же день.
      – Спасибо вам за помощь, Коулт.
      – Пустяки, работал я с удовольствием. Кстати, неплохо бы вам смыть краску с вашего носа. – Он легко дотронулся до его кончика. – Это настолько привлекательно для глаз, мисс Брейден, что кто-нибудь может принять вас за индейца, вышедшего на тропу войны.
      Он подмигнул ей и пошел прочь.
      Кэсси проводила его взглядом: постепенно удаляясь, он шел ровными большими шагами. Когда он рассказывал о разрушенном Юге и своей семье, она ощутила в сердце острую боль.
      «Кэсси, будь бдительна. Мужчины гораздо более опасны, чем ты думаешь», – шептал ей внутренний голос.
      Пока Коулт, верный долгу, обходил городок кругом, мысленно он все время возвращался к тем часам, которые он не без приятности для себя провел с Кэсси. Ему с трудом верилось, что за все это время он ни разу не подумал о сексе. Но сейчас, как это ни глупо, мысли именно об этом упорно лезли ему в голову. Помимо ее манеры носить мужские брюки, в этой девушке было еще что-то особенно привлекательное.
      Подойдя к платной конюшне, Коулт заметил трех шалунов, едва не ползающих на животах по улице. Носами Сэм и Боуи почти упирались в землю и, видимо, рассматривали два каких-то мелких предмета в дорожной пыли. Как только он подошел ближе, то понял, что этими предметами были две одноцентовые монетки.
      – Что тут происходит?
      Сэм приподняла голову, и он отчетливо заметил в ее взгляде раздражение.
      – Мы размышляем.
      Удивившись, Коулт сдвинул шляпу себе на макушку.
      – И над чем же вы тут размышляете?
      – Какая из двух монеток ближе к стене, помощник Фрейзер? – вдруг спросил Боуи.
      Коулт пристально посмотрел на монетки.
      – Та, которая справа.
      – Что я говорил! – воскликнул Боуи.
      – Ну и что, вы оба ошибаетесь, – возразила Сэм. – Левая ближе.
      Коулт согнулся и взглянул на монеты под другим углом зрения.
      – По зрелом размышлении я полагаю, что расстояния одинаковы. – Он распрямился. – Итак, что все это значит?
      – Мы бросаем монетки и смотрим, чья монетка окажется ближе к стене.
      – А дальше?
      – Выигрывает тот, чья монетка ближе, – пояснил Боуи, – он забирает с кона другую монетку.
      – Уж больно мне это напоминает азартные игры.
      – Ну и что? – встревожилась Сэм.
      – Вы еще слишком маленькие, чтобы играть в такие игры.
      Боуи принял сокрушенный вид:
      – Чепуха, помощник Фрейзер. Ведь у нас всего-то два гроша.
      – Это не имеет значения. Вы показываете дурной пример Пити.
      Но Сэм не собиралась так легко уступать.
      – Вы не можете запретить нам. Нет такого закона.
      – Теперь есть. Я только что его установил. Никто до восемнадцати лет не имеет права играть на улицах в азартные игры.
      Сэм пришла в бешенство, в ее глазах засверкали молнии.
      – Вы всего лишь помощник и не можете вводить законы.
      – Уже ввел. Если я увижу вас еще раз играющими в азартные игры на улице, то наложу на вас штраф. А если вы не сможете заплатить штраф, то мне придется посадить вас под замок.
      Коулт пошел прочь, еле-еле удерживаясь от смеха.
      – Ладно. Но это всего лишь на одну неделю! – прокричала вдогонку ему Сэм, желая оставить за собой последнее слово.

Глава 6

      Коулт очень сильно занимал Кэсси, она заснула и проснулась, также думая о нем. Но почему? Сколько раз она встречала такого типа мужчин! Приезжие с вожделением во взоре и с теми же намерениями относительно нее приезжали и уезжали из Арена-Роха, но что же так отличало от них Коулта? Вчера, когда он рассказывал о своем доме и семье, она увидела в нем нечто такое, чего никак не ожидала встретить в самоуверенном помощнике шерифа. Но если не лукавить, то она не могла избавиться от мыслей о нем с тех пор, как он забрался в тот самый дилижанс.
      Считая, что все ее беды произошли от ее излишней пассивности, она решила проехаться до их ранчо. Две недели назад они вместе с Джеффом перегнали скот на нижнее пастбище, где и трава была погуще, и воды больше. Пришло время проведать стадо. Кроме того, прогулка на воздухе помогла бы ей разобраться в своих мыслях и чувствах, ведь на ранчо ей всегда легче думалось.
      Сэм и братья Джеймс подбежали к ней, когда она седлала Полуночника.
      – Да. Пора взглянуть на стадо. Хотите вместе со мной?
      – Конечно, хотим. Верно, мальчики?
      Боуи и Пити энергично закивали головами.
      – Бегите домой, и спросите у родителей.
      Вся тройка стремглав бросилась бежать, крича от радости, а Кэсси расседлала жеребца и принялась запрягать его в простую тележку.
      Она была уверена в том, что Сара Старр и Нина Джеймс позволят своим детям проехаться вместе с ней, так как апачи вели себя миролюбиво, к тому же они перебрались на свои летние кочевья.
      – Спокойно, мальчик, – ласково обратилась она к коню, когда тот встал на дыбы, недовольный тем, что на него надевают упряжь. – Знаю, знаю, тебе больше по душе скакать свободно, но ведь это недолго, дорогой мой. Ты ведь знаешь, как детишкам хочется прокатиться до ранчо.
      Жеребец быстро успокоился, и она вывела на улицу коня, запряженного в тележку, как раз в тот момент, когда мимо конюшни проходил Коулт Фрейзер.
      Он прикоснулся к шляпе:
      – Доброе утро, Кэсси.
      Она кивнула в ответ:
      – Доброе утро.
      – Похоже, вы отправляетесь на прогулку.
      – Только доехать на ранчо, проверить стадо. – Она невольно подавила улыбку, когда заметила, как он недовольно поморщился, увидев троих ребят, которые что есть духу бежали к ним.
      – Нам разрешили, Кэсси! – Они гурьбой полезли в тележку.
      – Им так нравится ездить на ранчо, – пояснила она Коулту. – Там просторно, есть, где побегать вволю.
      – Должен сознаться, я вам признателен за это. После их отъезда я вздохну свободнее.
      – Да и мы тоже, – съязвила Сэм. – Нам вовсе не хочется, чтобы вы ходили за нами по пятам весь день, словно молочный поросенок за своей матерью.
      Коулт повернулся к Кэсси:
      – Откуда она набралась таких выражений?
      – Только не от меня, смею вас уверить. Она читает множество рассказов из дешевых журналов «Гоудиз бук».
      Сэм осуждающе взглянула на Коулта:
      – Хватит говорить обо мне, как будто меня здесь нет. Вы думаете, что в этом городе только мы единственные, кто доставляет вам неудобства?
      – С самого начала ты только этим и занимаешься, Красотка.
      – Да ладно вам все время нас дразнить, – пожаловался Боуи.
      Пити, поддерживая брата, задорно выставил вперед подбородок.
      – И какую пакость, оскорбительную для всего человечества, вы придумали на сей раз, Красотка?
      Сэм положила руки на колени и хмыкнула.
      – Вы не так уж сообразительны, помощник. Мы устроим пикник, пока вы будете здесь работать.
      – Пикник, да?
      – Вот именно. – Сэм приподняла корзину. – Мама собрала нам перекусить, чтобы Кэсси смогла покормить нас без лишних хлопот. Здесь есть и ее доля.
      – Это очень предусмотрительно с твоей стороны, Сэм, – отозвалась Кэсси.
      – По всей видимости, большую часть дня мне придется напряженно работать без вас, – сказал Коулт. – Хотя с отъездом вашей троицы преступность в городке должна резко снизиться.
      – Вы подозреваете нас в преступлениях? – спросил Боуи.
      – Вы даже не можете себе представить, насколько сильно, – ответил Коулт, пряча усмешку.
      Брови Пити недоуменно приподнялись.
      – Мы не похожи на отъявленных преступников. Сэм обхватила его за плечи, словно защищая.
      – Не обращай на него внимание, Пити. Он просто завидует, пока мы вместе с Кэсси будем отдыхать, а он будет работать.
      Усмехнувшись, Коулт легко взъерошил волосы на голове Пити.
      – Она права, парень. Она уверена, что раскусила меня. Ну что ж, веселитесь, сорванцы. И вы тоже, Кэсси. Город вам благодарен за это. – Прощаясь, он слегка дотронулся пальцами до шляпы и пошел дальше.
      – Ребята, этот помощник шерифа нас не любит, – рассудительно произнес Боуи, едва они выехали за город.
      – Не могу понять, почему вы, дети, и помощник Фрейзер не можете ужиться. Можно подумать, что он либо ненавидит детей, либо считает вас троих проказниками и шалунами.
      – Может быть, у него дурной характер, – сказала Сэм.
      – Да будет вам. Он совсем не похож на человека с дурным характером. – Кэсси взглянула на небо. – Ладно, давайте забудем о помощнике шерифа. Похоже, сегодня опять будет жара. Когда я осмотрю стадо, мы можем искупаться.
      – Ура! – хором закричали дети.
      Кэсси надеялась, что ей удастся забыть о помощнике шерифа хотя бы на время, но оказалось, что от мыслей о Коулте Фрейзере было нелегко отделаться.
      «И он знает об этом. Вот почему он не торопясь, играет со мной в кошки-мышки».
      Кэсси запела песню «О старой сивой кобыле», и вся троица подхватила ее. Одна песня сменяла другую, и воздух так и звенел от детских голосов, пока они наконец, не приехали на ранчо.
      Достигнув заветного места, Кэсси направила тележку к самой реке, распрягла Полуночника и пустила его пастись. Пока она осматривала стадо, ребятишки играли в пятнашки в роще.
      Как только Кэсси покончила с делами, она направилась вместе с детьми к самому теплому и приятному месту на реке близ ранчо.
      Река протекала через ранчо Лейзи-Би. Здесь били подземные ключи и с гор текли родники, поэтому вода в реке была все время холодной даже в летнюю жару. Как было приятно в горячий денек прыгнуть в такую воду!
      После купания они перекусили на воздухе. Затем Кэсси снова запрягла Полуночника, и они проехали к ранчо, чтобы убедиться, что все в порядке.
      – Почему больше никто не приезжает сюда, Кэсси? – спросил Боуи.
      – Возможно, потому, что ранчо принадлежит шерифу, – произнесла Сэм.
      – Разве ты забыла, что грабители угнали у нас целое стадо? Может, поэтому отец и перебрался в город, – напомнила ей Кэсси.
      – А как индейцы? – спросил Боуи.
      – Индейцы никогда не доставляли нам хлопот. Отец всегда давал им пшеницу, чтобы они сумели перезимовать, а иногда даже бычков, если они очень бедствовали.
      – Как так получилось, что они ни разу не напали на ваше ранчо, когда выходили на тропу войны?
      – Да, порой бывало страшновато, но несколько лет назад отец спас младшего сына вождя, вытащив его, утопающего, из реки. Поэтому они оставили нас в покое, разве иногда похищали лошадь или телку.
      – Почему они не украли Полуночника, Кэсси? – спросил Пит. – Полуночник – лучшая лошадь в округе.
      – Но ведь мы держали Полуночника в городе, дорогой. И ездила я на нем сюда только тогда, когда индейцы перекочевывали на летние стоянки.
      – А ты не собираешься перебраться, сюда жить? – спросил Боуи.
      – После того как у нас угнали стадо, мы не в состоянии были жить здесь. Нам пришлось распустить всех рабочих, а отец стал работать шерифом.
      – Но вы не так уж и бедны, Кэсси, – заметила Сэм. – Вам также принадлежит платная конюшня.
      – Отец не оставит работу шерифа. Кроме того, он постарел, и заниматься трудом на ранчо ему уже не под силу.
      – А что будет, когда ты выйдешь замуж? – спросила Сэм.
      – Думаю, что все будет зависеть от Теда. Впрочем, я не уверена, что он достаточно опытен, чтобы управлять ранчо.
      Сэм испуганно посмотрела на Кэсси:
      – Но ведь ты любишь жить на ранчо, Кэсси. Почему бы тебе не выйти замуж за человека, которому это тоже нравилось бы?
      – Конечно, вышла бы, но ведь, поди, угадай, в кого влюбишься. Скорее всего, это будет зависеть от того, за кого выйдет замуж Кэти. Потому что Джефф никогда не питал особой склонности к управлению ранчо. Несмотря на все это, я уверена, что когда отец уволится, он с удовольствием проведет тут остаток своих дней.
      – А что, если мистер Макбрайд не вернется назад? – спросила Сэм. – Ты будешь жить здесь или в городе?
      – Тогда, Сэм, я буду, наверное, жить здесь.
      – А ты разве совсем не хочешь выходить замуж?
      – Милая, в городе нет никого, за кого бы мне хотелось выйти.
      – Даже за помощника шерифа?
      – Помощника? Уж, не за Фрейзера ли? Боже сохрани!
      – Мама говорила, что Коулт Фрейзер стал бы для тебя хорошим мужем.
      Разговор приобрел какое-то бессмысленное направление, продолжать дальше его не стоило.
      – Послушайте, дети, скоро мы отправляемся назад в город. Давайте-ка принесите немного дров, пока я приберусь в доме. И будьте осторожны, в кучах хвороста иногда прячутся змеи.
      Пока Кэсси вытирала пыль, она неотступно думала о нелепой идее выйти замуж за Коулта Фрейзера. И как только у людей возникают подобные идеи?
      – Кэсси! Кэсси! – вдруг послышались отчаянные детские крики.
      Опасаясь самого плохого, она стремительно выбежала из дома. Навстречу ей мчались Сэм и Боуи.
      – Что случилось? Где Пити?
      – На куче хвороста, – ответила Сэм.
      – И там же скунс! – крикнул запыхавшийся от бега Боуи. – Пити пытается поймать его.
      – Господи! Почему вы не остановили его?
      – Мы пробовали, – пояснила Сэм. – Но он не слушается нас. Ты же знаешь, как он любит животных. Он думает, что это кошка.
      Кэсси подбежала к куче хвороста в тот миг, когда Пити уже подобрался к зверьку.
      – Не надо, Пити! – жалобно крикнула она.
      Но он лишь хихикнул от удовольствия.
      – Посмотри, Кэсси, кошечка.
      – Пит, оставь ее! – закричала Кэсси, но, увы, предупреждение запоздало. Скунс остановился и приподнял свой хвост, – Нет! – Кэсси ринулась вперед и подхватила Пити в тот момент, когда скунс выпустил свою ядовитую струю, она попала ей прямо в ногу.
      Сэм и Боуи прыгали чуть поодаль, издавая жалобные стоны и зажав носы. От распространившегося зловония Кэсси почти не могла дышать.
      – Мне надо снять с себя одежду. Боуи и Пит, зайдите в дом и оставайтесь там, пока я не разрешу выходить. Сэм, мне нужна твоя помощь. Начни греть столько посуды с водой, сколько сможешь. Мне нельзя заходить внутрь, иначе в доме будет пахнуть так же мерзко, как и я сама.
      Кэсси зашла в конюшню, поставила на середину большую кадку для дождевой воды и натаскала в нее несколько ведер воды из колодца. Затем она села, сняла сапоги и брюки.
      Жидкость уже просочилась сквозь брюки и осела на нательном белье. Кэсси разделась и забралась в бочку. К этому времени воздух вокруг пропитался запахом выделенной скунсом жидкости. Не в силах больше выносить эту вонь, Кэсси развязала платок на шее и заткнула ноздри его свободными концами, а затем сняла рубашку и сорочку.
      На улицу выбежала Сэм, зажимая нос:
      – Кэсси, скоро вода будет горячей.
      – Сэм, только не надо ее перегревать. Я не хочу, чтобы вы обожглись.
      – Вокруг по-прежнему ужасно воняет.
      – Знаю. Прости, Сэм, но тебе придется принести мне кусок хозяйственного мыла, коробочку пищевой соды и бутылку уксуса из кухонного шкафчика. И еще мочалку и несколько полотенец.
      Сэм рысцой побежала в дом и через пару минут вернулась с криком:
      – Вода закипает, Кэсси!
      – Очень хорошо. Только будь поосторожнее, дорогая. Как ты думаешь, ты сможешь принести ведро, не облив себя кипятком?
      – Я попрошу Боуи помочь мне. Мы же обычно вдвоем наполняем горячей водой ванну в гостинице.
      – Замечательно. Пусть он поможет тебе. Один чайник уже пустой, наполни его снова и поставь на огонь, пусть закипает. Мне придется сменить в бочке воду несколько раз, пока не смою запах.
      Надеясь, что это поможет ей избавиться от запаха скунса, Кэсси высыпала соду и вылила уксус прямо в бочку. Затем она хорошенько растворила мыло в воде – до появления пены – и начала тереть и мыть свою ногу.
      Сэм и Боуи, очень похожие на бандитов, так как их лица наполовину были скрыты под платками, вместе притащили тяжелый чайник. Кэсси погрузилась в воду по шею, в то время как двое ребятишек осторожно вылили кипяток в бочку. Затем они снова бросились бегом в дом за другим чайником.
      На протяжении следующего часа Кэсси дважды меняла воду в бочке, пока ей не стало казаться, что она смыла запах со своего тела. Хотя она не могла с уверенностью сказать, удалось ли ей сделать это на самом деле, потому что вонь вокруг стояла невыносимая.
      Сэм вынесла ванну из дома и принялась отмывать сапоги и одежду Кэсси в воде, в которой были смешаны мыло, уксус и сода.
      – Колодец, наверное, скоро опустеет, если мы и дальше будем так черпать воду, – проворчал Боуи, когда они вместе с Сэм в двенадцатый раз тащили чайник с кипятком к конюшне.
      – Лучше помолчи, Боуи. Если бы не твой братец, то Кэсси не очутилась бы в таком положении.
      – Это хуже, чем таскать воду в первую субботу месяца, когда ковбои приезжают в город, чтобы помыться.
      Когда они в очередной раз вышли из дома, неся чайник с кипятком, к ранчо подскакал Коулт и спрыгнул с лошади.
      – Что происходит? – задал он вопрос, когда увидел, как Сэм и Боуи вдвоем несут тяжелый чайник. – У вас что, пожар в конюшне?
      – Нам некогда болтать, помощник, – ответил Боуи.
      Коулт проследил взглядом, как они скрылись внутри конюшни, и, повернув голову, увидел Пити, стоящего с жалким видом на крыльце.
      – Эй, приятель, где Кэсси?
      Пити указал рукой на конюшню.
      – Мне велено быть в доме.
      – Почему? Что ты натворил?
      У мальчика от слез затрясся подбородок.
      – Из-за меня кошечка сделала Кэсси плохо.
      – Какая кошечка?
      Неужели ее укусил дикий кот? Коулт бросился к конюшне, как вдруг остановился, почувствовав в воздухе резкий запах, который, он знал, принадлежит скунсу. Быстрый взгляд на наряд Кэсси и сапоги, мокнувшие в близстоящей ванне, объяснили ему все, что он хотел знать. Он повязал платком нос и пошел дальше. Мимо него промчались Сэм и Боуи и устремились к дому.
      Коулт осторожно заглянул внутрь: Кэсси сидела в дождевой бочке и, перекинув ногу через край, старательно ее мыла.
      Увидев его, она тут же втянула ногу в бочку и погрузилась в воду так, что на поверхности оставалась лишь ее голова.
      – Уходите отсюда!
      – У вас какие-то трудности, мисс Брейден?
      – Господи, не могу выносить этот ужасный запах! Эту гадость невозможно сравнить ни с чем на свете.
      Коулт, не удержавшись, хмыкнул:
      – Я бы сказал, что вам, вероятно, известно лучше всех, с чем это можно сравнить. Боже мой, Кэсси, всякий уловил бы запах скунса, даже еще ничего не увидев.
      – Скажите это лучше четырехлетнему ребенку.