– Эй, ты меня слышал? – Почему-то Керри пришлось сделать над собой усилие, чтобы ее голос звучал как обычно. Чего она боится? Он ранен и даже ходить самостоятельно не в состоянии! Так откуда же это чувство опасности?
– Ну и? – На секунду ей послышались в его голосе насмешливые нотки.
– Ты что, тупой? Я говорю: почему ты назвал меня девочкой? – Керри разозлилась.
Раненый криво улыбнулся, не разжимая губ. На израненном лице эта улыбка выглядела жутковато.
– Я тебя облапал, когда пытался не упасть. Для мальчика у тебя там не хватает кой-чего.
– Как ты смеешь! – Керри густо покраснела. Она занесла руку для удара, но заставила себя остановиться. Он же почти мертв! Еще не хватало убить его.
– Ну ты же сама спросила. – Он закашлялся и сплюнул кровью.
– Я не девочка! Перестань ко мне так обращаться!
– Хорошо-хорошо. – Он снова закашлялся. – Ты маленький бешеный хомячок. Ну в конце концов – разденься и докажи мне, что я старый маразматик. – На сей раз насмешливые нотки прозвучали куда более явно.
Керри покраснела еще сильнее, хотя минуту назад казалось, что сильнее уже некуда.
– Я не обязан раздеваться перед каждым придурком!
– Не кричи на меня. Пожалуйста. А то как-то негуманно – сначала спасать, а потом мучить. Не хочешь быть хомячком – будешь мышонком.
– У тебя бред. Наверное, это из-за удара по голове.
– Наверное. Говорят, в детстве меня уронила на пол кормилица, и с тех пор я такой странный.
– Нахал! – Она стиснула кулачки, с трудом сдерживаясь, чтобы не поколотить его.
– Да, у меня много достоинств. – Его странно-светлые глаза, казалось, пронзали ее насквозь. – Скажи, до ближайшей деревни далеко?
– Зачем тебе? – насторожилась Керри.
Он коснулся раны на щеке кончиками пальцев и поморщился:
– Хочу попасть к людям, чтобы меня выходили и все такое. Я так полагаю, ты ж у нас не великий врачеватель?
Керри задумчиво прошлась пару раз взад-вперед, пиная опавшие листья. Конечно, удобнее всего было оставить раненого в лесу и поспешить за помощью. Вот только кто гарантирует, что он не отправится на тот свет за время ее поисков? На его теле живого места нет. Чудо еще, что его кишки внутри, а не снаружи – учитывая количество сквозных дыр.
– Если я доведу тебя до ближайшей деревни, ты мне окажешь ответную услугу?
– Угу. Я клятвенно обещаю никому не говорить, что ты девочка. Честное слово. Могу даже пообещать рассказывать вместо этого, что ты – цыпленок табака. Свежепожаренный и
недощипанный. Керри зашипела:
– Ты прекратишь это или нет? Хорошо, пусть я девчонка, но это еще не повод надо мной издеваться!
– Правда, что ли? Ну и чего же ты хочешь?
– На твоей одежде был герб мага Л'эрта Ра'ота. Я хочу знать, в качестве кого ты на него работаешь, кто и почему тебя ранил и где твой хозяин.
Он хмыкнул и снова поморщился. По щеке скатилось несколько капель крови.
– Надо же. То есть если бы не эта эмблемка, ты бросила бы меня тут гнить в гордом одиночестве? Как трогательно. Какая ты добрая, оказывается.
– Я не собираюсь обсуждать мой характер! – Она скрипнула зубами. – Отвечай на вопрос! Я хочу знать, где можно найти Ра'ота!
– Я бы присвистнул, но у меня некоторые проблемы с лицом. То есть я вот так, за здорово живешь, должен предать своего господина первой встречной? Да-а. Сильно.
– Если ты мне не скажешь этого, ты умрешь. И, возможно, я помогу тебе в этом. – Керри окончательно разозлилась, рука ее дернулась к кинжалу на поясе. Разумеется, она не стала бы его убивать, но припугнуть вполне можно. Какой мерзкий тип!
– Угу. Понятно. – В светлых глазах не отразилось даже тени испуга. – Ты великий мастер дипломатии. Не надо вытаскивать свой ножик, а то я умру от нервного потрясения его размерами. Мой… мм… хозяин сейчас временно оставил эти места, чтобы разобраться с некоторыми из особенно настырных… ммм… друзей. Я знаю точное место, куда он отправился. Но я скажу его тебе только тогда, когда ты выведешь меня к людям.
– Ты боишься, что я тебя обману и оставлю здесь?
– Ага, – безмятежно согласился он. – Ну что, договорились?
Керри помедлила. Ей чувствовалось во всем происходящем что-то неправильное, какая-то маленькая лживая нотка, но что именно, она не могла понять.
– Хорошо, договорились. Идем?
– Сейчас. Тебе придется помочь мне. – Он медленно поднялся, цепляясь одновременно за колючие еловые ветки и за одежду Керри. – Еще одно маленькое условие. У меня то ли жар, то ли озноб… В общем, у меня на солнце очень сильно кружится голова. Нам придется идти по ночам, пока это не пройдет. Хорошо?
Она удивленно покачала головой:
– Ночью так ночью. А с головой у тебя и вправду непорядок.
Керри сделала из подходящего деревца что-то вроде посоха своему спутнику, но помогло это мало – посох то и дело выпадал у него из рук, и ей приходилось постоянно подхватывать раненого, чтобы тот не упал. С учетом того, что он был как минимум на две головы ее выше и, несмотря на страшнейшую худобу, весил раза в два больше, передвигались они крайне медленно. На привал они остановились часа за два до рассвета – Керри не могла его тащить дальше. Растревоженная сильными нагрузками раненая рука ныла, она боялась, что могут порваться швы.
– Сколько нам еще идти? – Его голос был ничуть не теплее глаз.
– Недолго. – Она лгала. По ее прикидкам, нормальным темпом она бы вернулась за неделю. Но с таким грузом! – Дней пять, наверное. Точнее сказать сложно, я недавно в этих местах, да еще и шли мы ночью. – Она скривила губы. Керри не думала, что они будут двигаться так медленно. Надо бы что-то придумать, но в голову ничего ценного не приходило.
Она залезла в дорожный мешок, вытащила свои скудные запасы – несколько сухарей, сушеные ломтики мяса, флягу с водой. Половину еды протянула раненому:
– Ешь. А то ты похож на оживший скелет.
Раненый как-то странно закашлялся. Если бы не совершенно неподходящая ситуация, она бы подумала, что он пытается скрыть смешок.
– Спасибо, мышонок. Но я не могу. Меня… очень сильно порезали. В некоторых местах почти насквозь. Я не уверен, что… мм… система пищеварения в порядке. Во всяком случае, за ту часть, что пытается вывалиться наружу, я серьезно беспокоюсь. Возможно, мне станет хуже.
– Тогда выпей воды. Иначе точно загнешься. Сколько ты уже не ел? И не называй меня «мышонок»!
– Ты же мне не сказала, как тебя зовут. – Он взял флягу и сделал несколько аккуратных глотков. Худые пальцы заметно дрожали. Керри задумчиво уставилась на его руки. Странно как-то… Может, это просто по контрасту с запекшейся черными пятнами кровью… но его кожа выглядела неестественно белой – словно свежевыпавший снег.
– Что? – рассеянно переспросила она.
Раненый усмехнулся:
– В каких облаках ты витаешь? Мы обсуждали твое имя.
– А, ну да. – Девушка потерла внезапно заколовшие виски. Слабая, но назойливая боль… Это уже случалось раньше. Спонтанная активация артефакта Химеры. Но о чем магическая игрушка пытается ее предостеречь? – Я – Керри. А ты кто?
– А я старый маразматик. Очень приятно.
Она нахмурилась:
– Я имела в виду имя.
– Зачем тебе? Вдруг я числюсь в списке твоих самых страшных врагов.
– Сомнительно. Молод ты для этого.
– Молод? – Он опять как-то странно закашлялся.
– Угу. Ты человек, и я сомневаюсь, что тебе больше тридцати лет. – Она демонстративно осмотрела его. Волосы у раненого были сплошной слипшейся массой, но Уши было видно – вполне человеческие, не заостренные кверху.
– А может, я великий и ужасный маг? Они, вроде, умеют продлевать себе жизнь. Ну там пьют кровь невинных младенцев на завтрак.
Керри поморщилась:
– Твой хозяин именно так продлевает свое существование? Какая мерзость. А ты не маг. В тебе ни на полстолько нет магической силы. Я видела магов, я знаю. Вокруг них постоянно витает некая аура.
– Ух ты. Надо же. А я вот ни разу не почувствовал, что вокруг моего хозяина витает – как ты сказала? А-у-ра?
Она сжала кулачки:
– Ты ничего в этом не понимаешь! К чему тебе растолковывать?
– А ты прямо-таки очень много понимаешь? Наверное, результат хорошего образования, не иначе? Что же ты с таким прекрасным образованием не устроилась в этой жизни получше? – Он зевнул, небрежно окидывая взглядом ее потрепанную одежду.
Керри зло скрипнула зубами:
– Да как ты смеешь!
Он лениво пожал плечами и отвернулся, всем своим видом демонстрируя нежелание выслушивать ее сентенции.
Керри очень захотелось ударить его – просто чтобы посмотреть, как слетит эта маска самовлюбленного нахала. Он же должен скулить от боли – так нет, ведет себя так, словно они на загородной прогулке. Может, он на самом деле ранен не настолько серьезно? Неужели ей показалось? Но даже если кровь на его теле и принадлежала его врагам – все эти жуткие раны по-прежнему никуда не делись. Она метнула косой взгляд на своего спутника, но почти тут же отвернулась. Девушка не хотела всматриваться в его раны – потому что кое-где в сочащихся кровью разрезах ей то и дело мерещились кости. Конечно, на самом деле такого быть не могло, но…
Девушка потерла виски. Артефакт Химеры никак не желал угомониться, мешая ей думать. Раненый все-таки опасен? Но ведь она может в любой момент убежать прочь – а он способен передвигаться едва ли быстрее черепахи. Но почему тогда ей так неспокойно?
Глава 5
Глупая девчонка… Он следил за ней, полуприкрыв веки. Она беспечно свернулась калачиком и, кажется, заснула. И это притом, что она его боится…
Раненый горько усмехнулся про себя. Надо же, какая незадача. Воистину любит судьба пошутить. Только-только он понадеялся, что ему попался живой человек, – и вот те на. Девчонка, совсем еще юная, да к тому же и худющая. Почти ребенок. М-да-а. Детей он еще вроде не убивал. Во всяком случае, ему так казалось. Ну хоть бы чуток постарше! Ну какой с нее прок-то? Только потом угрызениями совести мучиться. Больше мороки, чем пользы.
Девчонка что-то пробормотала в полусне и заворочалась, устраиваясь поудобнее. Воротник драной куртки съехал, открывая изгиб тонкой шеи. Под полупрозрачной кожей призывно билась голубая жилка.
Он резко стиснул кулаки, не замечая, как срывает запекшуюся корку с ран на ладонях.
Глупо… Он не дотянет до деревни. С каждым днем они продвигались все медленней и медленней. Его силы уходили, как вода в песок. Девчонке фактически приходилось тащить его на себе. Он был удивлен – несмотря на хрупкое сложение, она продержалась довольно долго. Но последние пару дней ее силы явно начали сдавать. Скорее всего, этой ночью она уже не сможет играть роль костыля.
Девчонка явно первый раз попала в здешний лес – и ему приходилось направлять ее, указывая кратчайший путь. Но даже знание самой короткой дороги ничего не даст.
Он сам виноват. Не стоило соглашаться на эту проклятую встречу в здешней глуши. Но ловушка была подготовлена практически безупречно. Тот, кто стоял за нападавшими, слишком хорошо его знал.
Девчонка снова заворочалась, придвигаясь поближе… Наверное, она инстинктивно пыталась согреться. Ей явно было зябко в своей не по размеру просторной – и слишком уж дырявой – одежке. Вот только согреть ее теплом своего тела он не мог. Его кожа была куда холоднее ее – даже когда она дрожала от озноба.
На рукаве ее куртки проступили алые пятна. Впрочем, даже не видя их, он давно знал, что она ранена. От ее руки пахло свежей кровью – настойчиво и дразняще…
Раненый вздохнул. Сколько он не ел? Месяц или около того? Это не имело бы особого значения, если бы не эта проклятая драка…
Проклятье… Почему он упорствует? Он нарушил столько собственных запретов, стремясь достичь цели… Какая разница – смертью больше или меньше? Даже если это смерть ребенка? Ведь если не она – все равно ему нужна будет чья-то жизнь… Даже если ему повезет – и он продержится достаточно долго… Возможно, в деревне он и не обойдется только одним убийством…
А может, и пусть? Ну умрет счастливой, в конце концов…
Осеннее солнце косыми лучами пробилось сквозь ветки, мазнув по ее коротко остриженным волосам солнечным зайчиком. Интересно, под всем этим слоем пыли, в которой она столь тщательно вымазалась, – на что похоже ее лицо?
Он не хотел убивать девчонку. Его забавляли спонтанные перепады ее характера – от ершистой задиристости до наивной веселости. Она была похожа на маленький сгусток энергии, пульсирующий жизнью. Он не хотел видеть, как гаснут ее глаза – странные глаза, чем-то напоминавшие дикого зверька. Но он был уже на пределе…
Девчонка почесала нос и оглушительно чихнула, просыпаясь. Рано. До заката оставалось еще несколько долгих часов.
Она опять попыталась предложить ему своей еды. Неужели она до сих пор ничего не поняла?
– Может, я попробую зашить твои раны? Так ты долго не протянешь. – Она старалась говорить нейтрально, отводя глаза в сторону. Раненый усмехнулся уголком рта. Наивный ребенок. Она думает, что он умирает?
– Не волнуйся. Я продержусь. Я на редкость выносливая тварь. – Он не стал говорить вслух о том, что она является для него маленьким ходячим резервом.
– Мм. Допустим. Но, может быть, ты бы написал, где мне искать твоего хозяина, и спрятал бы эту записку себе в карман – ну на всякий случай. Вдруг ты переоценил свои силы.
Он хмыкнул:
– Слушай, а расскажи мне все-таки, зачем тебе этот мерзкий черный маг, который пьет детскую кровь на завтрак? У тебя к нему какие-то старые счеты?
Она отвернулась:
– Не у меня.
– О как! Ну раз не у тебя, то, видимо, у бла-а-а-ародного господина Арриера?
Ее и без того большие глаза стали огромными.
– С чего ты?..
Раненый скривил рот в очередном подобии улыбки, привычно не разжимая губ. У девчонки на плечах сохранились следы нашивок – ткань куртки под ними выгорела значительно меньше. Споротые нашивки имели форму ромба. Раненый не интересовался текущей войнушкой, но все же некоторое представление об опознавательных знаках сторон – и их форме – имел. Девчонка дралась на стороне повстанцев.
– Интуиция, видимо. А что, разве я не прав и ты служишь не бла-а-а-ародному Белому Рыцарю?
Она нахмурилась, шартрезовые глаза потемнели:
– Не называй его так! Он действительно благородный человек.
– Эльф.
– Пусть эльф. Но это не умаляет его моральных качеств!
– Угу. Все понятно. Детское обожание, переходящее в юношескую влюбленность. Традиционный вариант, можно сказать. – Раненый пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее. Раны горели, и боль слишком быстро усиливалась. Сколько он еще продержится? Зачем он тянет? Ее смерть будет сладкой – куда слаще, чем вся предыдущая жизнь…
Девчонка сжала руки в кулачки, явно с трудом удерживая себя от замаха. Она не знала – если бы он захотел, даже в таком состоянии он мог бы раздробить ей руку легким движением пальцев.
– Да что ты понимаешь! Ты, мерзкий слуга чернокнижника!
– Уж какой есть.
– Да иди ты!..
Она резко отвернулась. Хрупкие плечи предательски задрожали.
Раненый первым разорвал повисшее молчание. Не стоило так явно настраивать ее против себя.
– Ладно, мышонок, не волнуйся, напишу я тебе, где искать твоего мага. И-эхх, как-то все же не хочется умирать. – Он играл, стараясь вызвать как можно больше жалости. На всякий случай. Сил уже совсем нет, а эмоции позволят вытянуть из этого ребенка побольше.
Девчонка мазнула ладонью по лицу, размазывая недавние слезы:
– Может, я оставлю тебя здесь и попробую поискать кого-нибудь сама? Мне казалось, вчера вечером я видела столб дыма на востоке. – Она очень старалась говорить спокойно, но голос ее все еще дрожал.
Навряд ли она на самом деле будет что-то искать. Скорее, ей хочется побыть одной. Пусть.
Раненый был абсолютно уверен, что она в любом случае вернется. А если найдет помощь – ей же лучше. Ему начало казаться, что смерть действительно близко. Если они не найдут людей в течение суток, максимум – двух, для этого ребенка все это кончится очень паршиво. Даже если он постарается держать себя в руках, ей не жить. Он устал, и сила воли у него не безгранична.
Глава 6
Дождавшись кивка раненого, Керри скрылась в зарослях.
Солнце медленно ползло по небу, склоняясь к закату, а она все никак не могла отыскать источника вчерашнего дыма. Девушка уже начала думать, что ее спутник был прав, и дым ей действительно примерещился, когда неожиданно деревья расступились, и она увидела на поляне лагерь. Было очень тихо, словно все спали. Казалось, даже птицы замолчали.
Из осторожности она затаилась в кустах, старательно наблюдая за лагерем, однако ничего указывающего на его принадлежность к войскам противника не обнаружила. Скорее, это походило на лагерь беженцев.
Из дальней палатки медленно вышел старик, с трудом опирающийся на клюку, и направился к кострищу. Он поворошил ветки и начал разжигать огонь. Керри сочла, что он неопасен, и решила подойти.
При ее приближении старик прервал свое занятие и медленно разогнул спину, потирая правой рукой себе бок.
– Здравствуй, мальчик. Что занесло тебя одного в эту глушь?
Керри смутилась. Старик походил на деревенского ведуна и даже изъяснялся на каком-то певучем диалекте с сильным акцентом. Говорить или не говорить? Ее что-то беспокоило, но причины беспокойства она понять не могла.
– Мой… товарищ ранен. У вас тут случайно нет лекаря?
– А как же, мальчик, есть лекарь, всенепременно есть. Как же в наши тяжкие времена и без лекаря-то? Приводи своего товарища – подлечим его, если боги сподобят.
Она замялась:
– Дело в том, что он сильно ранен. Я его оставил в лесу. И в одиночку, вероятно, не смогу его дотащить сюда. Тут нет кого-нибудь помоложе, чтобы помочь мне?
– Ох. Так сильно ранен… Н-да, нехорошо. Мои сыновья сейчас на охоту пошли. Они ближе к вечеру вернутся. Ты подожди их, они быстро помогут тебе твоего товарища донести. А заодно и мне пока с костром поможешь. А то стар я уже стал, все из рук сыпется.
Керри хотела поблагодарить и согласиться – и вдруг почувствовала холодный укол в затылке и характерное ощущение, которое ни с чем нельзя было перепутать, – реакция амулета Химеры. Опять самопроизвольная активация! Но в этот раз укол был значительно сильнее… Артефакт словно взбесился, разрывая ее голову острой болью. Старик
настолькоопасен?! В желудке Керри образовался тугой холодный ком. Она сглотнула.
– Спасибо за предложение. Только я тут недалеко свои вещи в лесу оставил. Я их сейчас захвачу и вернусь. – Она улыбнулась наиискреннейшей из улыбок.
Старик кивнул:
– Сходи, сходи. Торопиться особенно не надо – глядишь, и сыновья мои уже подойдут.
Керри медленно повернулась и, не торопясь, пошла. А когда деревья закрыли от нее странный лагерь – побежала.
И только теперь смогла осознать, что было не так с этим стариком. Глаза у него были сплошь черные. Без белков и радужки. Просто два пустых черных колодца.
Она так торопилась убраться подальше от страшного старика, что сообразила, что добралась до места своей стоянки, только споткнувшись о тело своего спутника и перелетев через него кувырком.
Он глухо застонал, выругался и разлепил глаза:
– Ну что еще такое?
Керри постаралась успокоить дыхание.
– Я… я искала деревню. Дым… я вчера видела дым… Ты сказал, там никто не живет… Но я… я хотела проверить… Там были люди! Чей-то лагерь. – Она с присвистом втянула воздух. – Там… Там был старик. Я… я даже не сразу поняла… Я не знаю, что это… наверное, какая-то магия…
Раненый стиснул пальцы на своем костыле. Деревянная палка тихо хрустнула. Его голос упал почти до шепота, и в нем появился не ощущавшийся ранее лед:
– Что за старик?
– Старик. Обычный старик. С клюкой такой. Только глаза у него неживые – они черные все, словно зрачков нет. Но я же с ним разговаривала! Почему я не сразу поняла, что у него… такие глаза? – Керри передернуло. – Он… он выглядел сначала как обычно… А потом вдруг… ррраз… И я поняла, что его глаза… они мертвые!
– Даниэль. – Губы раненого двигались почти беззвучно. – Вот дерьмо. Я думал, они ушли.
Глава 7
Раненый сам не заметил, как вскочил и вцепился в ее руки. Он шатался, но стоял.
Неужели действительно Даниэль? Проклятье…
Если бы он не был так пьян, когда они ворвались в замок! Он так и не понял, действовали они по наущению Главы Лиги или это была какая-то личная месть, но время было выбрано слишком удачно. И наживка заброшена со знанием дела. Даниэль намекал, что готов рассказать, где найти одну из частей артефакта. А когда он протрезвел настолько, чтобы сообразить, что тот лжет, Даниэль уже успел стянуть столько силы, что его победа в поединке была лишь вопросом времени.
Он все же сумел разорвать кольцо заклинаний – и убежать. Он надеялся, что Даниэль сочтет его мертвым. В конце концов, с теми ранами, что ему нанесли, человек бы не смог выжить. Он ошибся – они все еще его искали. Ситуация оборачивалась скверно.
Но как девчонка смогла расколоть морок, используемый Даниэлем? Неужели она маг?
– Эй! Отпусти мои руки! Ты что, мне кости раздавить вздумал? – Она дернулась от боли в пережатых запястьях.
– Прости. – Он ослабил захват, но рук не отпустил.
Что же теперь делать, будь все проклято? Даниэль выйдет на их след сразу, как сядет солнце. Он подождет заката, чтобы набрать максимум силы, но эта отсрочка ничего не даст. Осталось меньше часа. Убежать? Смешно. Скорее уползти. Как улитка. И надеяться на милость Даниэля? Кого он пытается обмануть? Тот-то уж не упустит столь роскошный шанс расправиться раз и навсегда со своим врагом, разве что помучает для собственного удовольствия напоследок. И девчонку тоже прирежет – зачем ему ненужный свидетель? Еще и заставит просить нанести последний удар. Нравятся этому гаду такие игрушки.
Так, может… пусть уж лучше он? По крайней мере, она умрет без мучений.
– Значит, так, мышонок. Слушай внимательно и не перебивай. Тот старик, которого ты видела, – черный маг Даниэль. Он как раз к тем относится, что на завтрак младенцев кушают. Это он меня ранил. Я надеялся скрыться от него, но, видимо, не вышло. Он не один маг в этом лагере – во всяком случае, когда они пытались меня убить, он был не один. Подозреваю, что меня они и искали – раз до сих пор торчат на моих землях. Ты для этого старика – приятный десерт. Он тебя прирежет с особым садизмом и не поморщится.
Девчонка стремительно побледнела. Разводы пыли на лице стали напоминать боевую раскраску какого-то дикого племени. Она сглотнула и все-таки перебила:
– Мы умрем?
– Я же просил! Я – таки тоже маг. Но как ты правильно заметила, магической энергии во мне сейчас – кот наплакал, да и того меньше. Я в таком состоянии и таракана не зачарую. Сейчас мне доступен только один способ восстановления своих сил. Я умею собирать энергию через определенные эмоции человека. Если ты мне поможешь, у нас есть шанс спастись.
– К-каким образом?
Раненый потянул девчонку к себе. От ее ладошек исходило живое тепло.
Она явно занервничала – он был слишком близко, чтобы это могло оставаться комфортным, и попыталась отстраниться. Но он не собирался ее отпускать.
– Я безумно извиняюсь, мышонок, но мне нужно твое тепло и твоя любовь.
По ее лицу скользнула легкая тень недоумения, прежде чем она поняла.
– Ты с ума сошел! – Она судорожно вздохнула.
– Пожалуйста, не отталкивай меня. Я говорю правду – сейчас от этого зависит твоя жизнь.
– Только моя? – В шартрезовых глазах на долю мгновения сверкнул дикий огонек.
– Только твоя. Я, в принципе, могу восстановить силы еще одним способом – убив тебя.
Она побледнела:
– О боги…
Он прижал ее вплотную к себе. Девчонка резко дернулась:
– Нет! Я не хочу!
– Не бойся. Пожалуйста. Я не сделаю тебе больно. – Его голос послушно потерял льдистые нотки и стал мягким и обволакивающим, словно бархат.
– Неттт!!!!
Неожиданно он отпустил ее и начал заваливаться на землю. Пытаясь остановить падение, он схватился за кустарник, но тот проминался под весом раненого.
– Тогда убегай.
– Что? – Она явно растерялась.
– Убегай! Быстрее же! Я… Я попробую задержать их. Если мне хватит сил, они вымотаются и удовлетворятся только моей смертью. – Голос его дрогнул, он окончательно осел на кучу палой листвы.
Где-то в глубине души ему было немного, самую малость, мерзко. Он уже успел изучить девчонку, успел понять, что на верную смерть она никого не бросит. Он знал, что остатка его сил хватило бы принудить ее без этого спектакля. Но добровольная жертва даст ему в несколько раз больше силы, чем жертва насилия. К тому же, если его догадка верна… И если она действительно невыявленный маг… Тогда у него будет шанс победить.
Как всегда, он не ошибся. Девчонка колебалась всего несколько мгновений, потом села около него и потянулась маленькой ладошкой:
– Я… я не умею…
Хех. Можно подумать, он этого не знал… Раненый опустил веки, скрывая торжествующие искорки, скользнувшие в глазах.
Она немного замялась:
– Только… только, пожалуйста, скажи мне хотя бы, как тебя зовут.
Он криво усмехнулся. Да какая разница, в конце концов. Можно даже сказать правду. Она уже не убежит, а пережить эту ночь ей не дано…
– Л'эрт. Меня зовут Л'эрт.
Он наклонился и нежно поцеловал ее. Ее губы были сухими и обветренными, но – теплыми. Л'эрт знал, что его прикосновения сначала будут казаться ей ледяными – первые несколько мгновений, пока магия не заставит ее забыться. Голубая жилка на тонкой шее девчонки слабо дернулась. На дне ее глаз метались тени страха – но она не отодвинулась.
– Не бойся. Все будет хорошо…
Он провел кончиками пальцев по ее щеке, плавно спускаясь ниже. Вторая рука потянулась к пуговицам ее рубашки, незаметно расстегивая их. Девчонка была совсем худенькой, ее тело едва-едва сформировалось. Сколько ей? Четырнадцать, пятнадцать? Он помотал головой, отгоняя непрошеные мысли. Все равно у него нет другого выхода. Шартрезовые глаза подернулись туманной дымкой. Он не лгал – ей будет хорошо… Вот только ей уже не очнуться от этого сладкого дурмана…
Послушное его прикосновениям, ее сердце забилось часто-часто. Он склонился к тонкой шее и замер на томительно долгий миг. Ее кожа была теплой и пахла солнцем. Он не хотел ее убивать – но разве богов хоть раз волновали его желания?
Девчонка едва заметно дернулась, ощутив его укус. Он знал, что боли она практически не чувствовала. С полуоткрытых губ слетел сладкий стон. Худенькое тело выгнулось, прижимаясь ближе к нему.
Если он сможет вовремя остановиться… Но… Он слишком давно ничего не ел. Он слишком сильно был ранен. Остатки самоконтроля таяли, смытые волной наслаждения.
Ее кровь была невозможно, божественно вкусной. Л'эрт никак не мог от нее оторваться. Ее тело было таким теплым, таким живым, таким манящим. Проклятье… Голова кружилась, не давая сосредоточиться… Искры восстановленной силы заструились сквозь него, сплетаясь в тугой поток – сладкий и темный. Эта сила незаметной паутиной обволакивала разум, растворяя сознание в мягкой тьме…
Л'эрт почти утратил восприятие окружающего мира, когда на периферии сознания почувствовал приближение других сущностей. Чтобы оторваться от Керри, ему пришлось проделать над собой сумасшедшие усилие. И почти через мгновение вокруг расцвели вихри чужих магических сил. Воздух вдруг стал ватным, непригодным Для дыхания.
Он еще успел заметить, как удивленно распахнулись затуманенные наслаждением шартрезовые глаза. Девчонка еще была жива. Но при такой кровопотере…
Впрочем, времени размышлять над ее судьбой уже не оставалось. Резкий сполох холодного огня сопроводил приближение Даниэля. Фигура его фосфоресцировала неприятным грязно-белым светом, раздражая глаза Л'эрта. С секундной задержкой по бокам Даниэля возникли еще два силуэта, облитых пламенем. Казалось, они плыли над землей, не касаясь ее ногами.
Л'эрт скривил губы. Проклятые показушники. У них настолько много силы, что они готовы тратить ее на театральные эффекты?
В отдалении он ощущал еще чье-то присутствие – оно раздражало разум, мельтеша смазанной тенью. Но как он ни сосредотачивался, определить, что там, он не мог.
Приблизившись, группа магов распалась. Бесконечно плавным, текучим движением они начали окружать Л'эрта с трех сторон. Он стоял, чуть наклонив голову, и следил глазами за перемещениями Даниэля. Его противники медленно – и абсолютно синхронно подняли руки. Всплеск силы волной царапнул по коже. Волна зеленого свечения протянулась между нападавшими, образовав правильный круг. И этот круг начал сужаться. Л'эрт не шевелился, пока круг не оказался от него на расстоянии вытянутой руки. А потом прыгнул, одновременно выбрасывая контрзаклинание. Круг лопнул с жутким воем. Казалось, барабанные перепонки готовы разорваться. Группа Даниэля покачнулась, один из магов сдвинулся, нарушив фигуру.
– Ты смешон, Дан. Ты сам-то подумал, на кого вздумал свои мерзкие ручонки поднимать? – Голос Л'эрта колол иголками льда. Казалось, весь воздух вдруг замерз и превратился в сверкающие сталактиты. Лунный свет преломлялся вокруг него под самыми странными углами.
Даниэль усмехнулся:
– Нас больше. А у тебя почти нет сил. Ты пытаешься бросить нам пыль в глаза. Но одной жертвы для полного восстановления тебе мало. Так что на сей раз тебе не повезло.
