New-Пигмалионъ

      – Да рано ты себя списала, – примирительно сказал Мотя, – ты еще им и нам всем покажешь.
      – Что я покажу? – хмыкнула Ирма, – грудь свою покажу? Так и видели уже…
      – А я как-то пропустил, Ирмочка, я бы поглядел, – осклабился Мотя.
      – Теперь и отныне только за деньги, – жестко сказала Ирма, – потому как в любовь больше не верю.
      – А у меня невеста моя в автокатастрофе разбилась, – некстати вдруг сказал Мотя.
      Помолчали.
      – Это ведь я ради нее в поход матросом пошел, чтобы себя изменить, чтобы как морской волк у Джека Лондона, понимаешь?
      Ирма не ответила. Она думала о своём.
      – Ирма, ведь не каждая женщина может так вот, такого как я настолько расшевелить, настолько достать, что захочешь вдруг ради женщины изменить все в своей жизни, – сказал Мотя, – а вот она смогла меня достать.
      Ирма поглядела на Мотю.
      Он плакал.
      Большие, крупные слезы катились из его глаз.
 

***

 
      Пронести пистолет через рамку мимо милиционеров?
      А Ирма никогда через рамку не ходила. Милиционеры ее знали и пускали сбоку.
      Но сегодня, на всякий случай, чтобы не рисковать, она прошла через шестой подъезд… Где рабочие ходят… И пронесла.
      Теперь надо было заменить стартовый пистолет на папин револьвер с табличкою на нем "товарищу Вальберсу от Генерального Секретаря…"
 

***

 
      Агаша была в белом платье на кринолине.
      – Ах, как бы я смотрелась бы в свадебном, – подумала Ирма, глядя на Агашу.
      Ирма критически разглядывала свою соперницу, – хм, и грудь у меня крсивее.
      Больше и красивее. Кабы Дюрыгин не был бы таким идиотом, и женился бы на мне, я бы тоже выбрала платье длинное, но шелковое и с оттенком как у фламинго, не совершенно белое, это слишком бесвкусно и по простолюдински, а выбрала бы в цвет тонкой розовой утренней зари… И непременно с глубоким декольте.
      Было бы на что поглядеть!
      А то у этой…
      Ирма немного сбилась мыслями, подыскивая слово, – у этой малышки и подержаться то на за что.
      Ирма тоже слыхала, что рекламодатель – производитель белья предложил Агаше сняться С Дюрыгиным в сцене первой брачной ночи…
      – Вот тоже дура, – подумала Ирма, ябы отказываться не стала.
      По скрипт-сценарию стартовый пистолетик Ирма должна была доставать из белой меховой сумочки.
      Не носить же его в руке или на бедре, как это делают ковбои!
      Сама Ирма по этой сцене была одета в этакое варьетешное, а-ля Мулен-Руж – с голыми ногами, с глубоким вырезом, сама на шпильках и с перьями на голове.
      Стартовый пистолетик уже час как валялся в урне для использованных бумажных полотенц в уборной, а на его месте в сумочке лежал револьвер бывшего дивизионного комиссара Вальберса…
      Ирма вспомнила, как они с папой стреляли из его пистолета на даче в Лиелупе.
      Была уже осень.
      Пляж Рижского взморья был пуст.
      Только чайки парили в потоках сильного свежего бриза с брызгами.
      Они любили бросать чайкам хлеб, так что те на лету хватали его.
      Они с папой.
      И с дядей Яном Карловичем.
      Тогда дядя и папа дали пострелять Ирме.
      Собрали несколько пустых бутылок из под любимого папиного латышского Кальвадоса "Дзинтарс", поставили их на краю пляжа, чтобы пули улетали в море и не могли бы никого поранить.
      И принялись стрелять.
      У маленькой Ирмы тогда закладывало ушки и она боялась.
      А папа и дядя Ян Карлович смеялись…
      И еще она вспомнила, как папа рассердился, когда дядя Ян Карлович пожаловался ему на Ирму, что та поотрывала всем куклам головы.
      – Нехорошо мучить куколок, – сказал папа.
      – А людей, хорошо? – спросила тогда Ирма…
 

***

 
      В первый дубль Ирма не решилась.
      Вышла к декоративной белой лестнице, покачивая павлиньим хвостом и перьями на голове, вышла и встала как будто начинающая…
      – Ирма, в чем дело? – закричал раздосадованный Мотя, – что, трудно вынуть пистолет и сказав, "на старт, внимание, марш", выстрелить? В чем затык?
      Эх, знал бы Мотя, в чем затык, не стал бы так возмущаться.
      – Так, снова выходим к леснице в никуда, выходим, выходим, идем, достаем пистолетик, а жених с невестой уже стоят…Так, а это что еще за пистолетик такой? Откудва он взялся? Кто отвечает за реквизит?
      Ирма читала про Далиду.
      Когда та решила покончить самоубийством, она так нарядилась и так красиво разлеглась на кровати, учтя всё – и как будет лежать рука, и как будет лежать на подушке голова.
      Настоящая актриса в самый торжественный момент своей жизни хотела выглядеть очень красивой. Она знала, что фотографы – папарацци запечатлеют ее, лежащей в номере отеля. Холодную, мертвую, но красивую.
      Ирма думала об этом.
      Куда стрелять?
      В голову?
      Но она слыхала, что пуля может изуродовать голову, буквально снести пол-черепа.
      Нет, это не эстетично.
      Папа латышский стрелок рассказывал, что товарищ Серго Орджоникидзе стрелялся в грудь. Знал, что Сталин будет целовать его в гробу, и понимал, что изуродованная голова может быть неприятна товарищу Сталину.
      Только не в грудь, думала Ирма.
      Грудь моя слишком красива и слишком хороша, чтобы портить ее дыркой из револьвера.
      Ирма приставила дуло себе под левую грудь, чуть ниже, потом направила револьвер несмного вверх и наискось, туда, где по ее мнению, было ее сердце.
      Бах!
      Снято!!
      Всем спасибо!!!
      Массовка и артисты свободны.
      Санитаров и носилки в студию… (из невошедшех в передачу об Агаше кадров, снятых скрытой камерой по заданию Джона Петрова) кадр 1 Человек, похожий на Жир -Махновского: А если в лайв шоу будет убийство?
      Человек, похожий на Дюрыгина: Нет, наше законодательство еще не созрело, зарубят Человек, похожий на Председателя Алекс-Банка: А ведь хорошие деньги можно сделать Человек, похожий на Жир-Махновского: Ребята, не забывайте, я сам законодательство Человек, похожий на Дюрыгина: в принципе, можно подсуетиться, подогнать рекламных спонсоров Человек, похожий на Председателя Алекс-Банка: можно…
      Человек, похожий на Жир-Махновского: не фиг делать…
      Кадр 2 Женщина, похожая на Ирму Вальберс: меня точно оправдают, сто процентов?
      Человек, похожий на Дюрыгина: стопудово, мамой клянусь, знаешь, каких Игорь адвокатов притянет Женщина, похожая на Ирму Вальберс: а как моя карьера потом?
      Человек, похожий на Дюрыгина: дурочка что ли? Через два года супер-пупер звездой будешь, а через пять лет еще поди на президентских выборах выставим тебя.
      Женщина, похожая на Ирму Вальберс: шутки шутишь Человек, похожий на Дюрыгина: не шучу, дело говорю Кадр 3 Человек ни на кого не похожий: денег привезли Человек, похожий на очень известного человека: как просили Человек ни на кого не похожий: это хорошо…
      Кадр 4 Баринов: ругать телевидение глупо, отец Николай, телевидение это жизнь, а вы ведете себя так, как поступил греческий царь, что велел высечь море Отец Николай: это вечная борьба добра со злом Баринов: телевидение это не зло, это явление природы, как ветер, как волны на море Отец Николай: вашими устами бес говорит Баринов: все в жизни меняется, изменится и ваше мировоззрение, вот увидите Отец Николай: по вашей логике и в Православном храме появится священник – женщина, как в какой-нибудь англиканской церкви, вы так далеко с вашей логикой уйдете Баринов: а вы с вашим упорством никуда не придете, поймите вы… телевидение это не зло, а явление природы, это часть жизни, причем уже неотъемлемая, зачем же с нею бороться, с жизнью то?
      Отец Николай: такие как вы привели Россию к гибели в начале двадцатого века, а потом вехи сменили Баринов: может быть, может быть…
      Резюме автора:
      Каждый человек имеет право на пятнадцать минут славы Энди Вархолл Каждый человек имеет право на сто дней настоящего счастья Энди ЛебедевЪ
 

КОНЕЦ

 
 
 

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

06.10.2008