Делла-Уэлла (Странствие королевы)

      - Ну вот, король - это тот, кто властвует над всеми тремя, да и над остальными... гм... хозяевами дорог.
      Сорк уже сам засомневался в собственных построениях, коль скоро все перечисленные высокие должностные лица, скорее всего, были попросту разбойниками с большой дороги. А если это - вольные шайки, то объяснить им принципы государственной власти будет трудновато.
      Но тихриане усмотрели в словах Сорка нечто другое:
      - Ты считаешь, пришелец, что князья разных дорог могут подчиняться одному и тому же властелину? Да наш Оцмар никогда не признает над собой ни человека, ни зверя, ни анделиса.
      - А бога? - поинтересовался Дуз.
      - А кто такой бог?
      Это был тупик. Можно, конечно, было попытаться продолжить эту дискуссию, но она не вела к маленькому Юхани.
      Почувствовали это, похоже, и тихриане.
      - Если дума на ум нейдет, надо дремой ее приманить, - резюмировал шаман. - Отдыхайте, гости пашей дороги, а ежели на сибилло озарение снизойдет сибилло вас добудится.
      И он начал устраиваться на ночлег прямо под открытым небом, усмотрев себе ложбинку между двумя продолговатыми глыбами, служившими основанием этому древнему сооружению никак не меньше тысячи лет тому назад. Но и сейчас замшелая кладка, прорезанная горизонтальными бойницами, подымалась еще на добрых три человеческих роста, и на верхнем ее уступе, добела загаженном куда-то подевавшимися птицами, неподвижно застыла Гуен. Глаза ее были прикрыты - верная стражница отдыхала, как и ее хозяйка. Спящая птица так органично вписывалась в общую картину этих руин, что никому из тихриан и в голову не пришло заподозрить присутствие еще одного существа из иного мира.
      - Зачем же на камнях, уважаемый сибилло, - голосом ровным и бесцветным от непомерной усталости проговорила мона Сэниа. - Отдохни в моем шатре. И ты, рыцарь.
      Шаман покосился на призывно раскрывшуюся дырку люка, припомнил, наверное, свой позорный провал на поприще отворения этих заговоренных дверей (надо же, у себя на Тихри с этим нехитрым делом он сызмальства справлялся) и решительно затряс бороденкой.
      Глядя на него, и Травяной рыцарь предпочел жесткое ложе родной земли сомнительному уюту чужого дома, вытянувшись во весь свой неправдоподобный рост и закинув руку за голову. Через несколько секунд он, полуприкрыв глаза, уже дышал мощно и ровно.
      Мона Сэниа, неслышно проходя мимо, невольно задержалась над спящим великаном. Смягченное сном, его лицо уже не казалось таким грубым; сейчас в нем проступило то редкостное сочетание детскости и надежности, которое так и манит довериться этим лучшим качествам души до конца. Слабые доверяются безотлагательно. Она не была слабой, видят древние боги. Но до какой же степени она была отчаявшейся! И несмотря на верных своих собратьев по оружию, как она была одинока...
      Она уже хотела нагнуться к задремавшему великану, как тот сделал едва уловимое движение рукой и цепко обхватил ее щиколотку. Только надежная тренировка инопланетной воительницы предупредила естественный вскрик и заставила разом сосредоточиться. И вовремя: вторая рука рыцаря чуть приподнялась, указывая вверх.
      Ах, вот оно что. Заметил-таки сову, несмотря на полуопущенные густые ресницы. Мона Сэниа стряхнула с себя напряжение и с улыбкой подняла голову.
      Сквозь верхнюю бойницу на нее глядели злобные прищуренные глаза.
      IX. Анделисова пустынь
      Если бы у принцессы был хотя бы миг на размышления, она призвала бы своих дружинников и указала на смертельную опасность, нависшую - нет, не над ними, а над тихрианами. Но этого мига не было, и сам собой из ее груди вырвался крик:
      - Гуен! Гуен, чакыр!!!
      Позолоченные солнцем размашистые крылья распахнулись во всю свою устрашающую ширь, Гуен взмыла вверх и вдруг со скоростью метеора ринулась куда-то в сторону города, пропав из виду. Оба тихрианина, еще не знакомые с этой достойной представительницей земной фауны, оцепенело глядели в шафранное небо. Первым опомнился сибилло.
      - Птенец джаяхуудлы? - постукивая зубами, проговорил он. - Или сам...
      - Ага, птенчик, - заспанная рожица Таиры, незамедлительно откликнувшейся на сигнал нападения, показалась из люка. - Кого промышляем?
      Она увидела выпрямившегося во весь рост Лронга и незамедлительно явила весь арсенал своего любопытства, спрыгнув на землю и подходя к великану почти вплотную. Затем она задрала вверх подбородок и звонко спросила:
      - Эй ты, там, в вышине, ты свой?
      Травяной рыцарь переместил свой взгляд с небес на юное создание, не достававшее ему до груди. Создание было облачено в один черненький свитерок, не прикрывавший даже коленок, но оба амулета - флакончик с мерцающей пылью ~ исправно несли свою декоративную вахту у нее на шее.
      - Свой, свой, - досадливо проговорила принцесса. - Рыцарь Лроногирэхихауд-по-Рахихорд-над... забыла.
      - И этого достаточно, - по-королевски кивнула девушка. - Рыцарь, ты женат?
      - Вроде бы нет... - ошеломленно пожал плечами вопрошаемый.
      - Я и не сомневалась. С таким-то безразмерным именем...
      Рыцарь наклонил голову и посмотрел ей на макушку.
      - Во время Невозможного Огня дети спят, - заметил он.
      "Капля бальзама", - невольно подумала принцесса.
      А над башней снова возникла устрашающая в выполнении своих прямых обязанностей Гуен. Традиционный бело-золотой размах, стремительное падение вниз, в глубину руин - и заячий вскрик соглядатая, покрываемый сатанинским хохотом плотоядного удовлетворения.
      - Гуен, маленькая моя, не входи в раж! - крикнула Таира.
      Травяной рыцарь неодобрительно покрутил головой и полез наверх, цепляясь за осыпающуюся кладку.
      - Э-э, как там тебя, Хирвахорд, вернись! Гуен тебя не знает, так что подрать может основательно. Она ведь не только сова, но и гарпия.
      - Да, - подтвердила принцесса, - вы еще, так сказать, ей не представлены. Пы и Флейж, заберитесь-ка наверх и что там осталось - сюда.
      Не прошло и минуты, как Пы уже спускался по осыпи, водрузив себе на плечи обмякшее тело. Флейж следовал за ним с расчехленным десинтором. Очутившись внизу, они прислонили так и не пришедшего в себя лазутчика к упругой стенке малого кораблика. Лоб его был залит кровью, черпая волосяная повязка и валики бровей набухли и стали рыжими - Гуен била по голове.
      - Было при нем, - сказал Флейж, протягивая моне Сэниа сдвоенную плетеную корзиночку. Крышка над одной половинкой была приоткрыта, в другой части, запертой, виднелось что-то желтое, как лимон. Сибилло задрал бороденку и поглядел на Гуен, уже занявшую свой пост и теперь наводившую красоту, расчесывая клювом свои роскошные штаны.
      Два крошечных канареечных перышка закружились, опадая.
      - Ага, - с удовлетворением произнес сибилло. - Соглядатай успел послать молвь-стрелу. Между прочим, на Тихри нет птицы, способной догнать княжескую вестницу.
      - Теперь есть, - хихикнула Таира. - И не только догнать, но и поужинать. Вот жалко только, что она проглотила и донесение, надо бы его прочитать. Кстати, Гуен, это - свои. Охраняй их, как всех нас, ррыжик-ррыжик!
      Гуен наклонила голову и замерла, вперив в тихриан стоячий колдовской взгляд. Кажется, она была не в восторге от расширения круга своих обязанностей.
      - Кроме этого, - сказала принцесса, кончиком сапога указывая на пленника. - Где-то я его...
      Она наклонилась и сильным рывком подняла лазутчика на ноги. Он зашевелился, приоткрыл глаза и в смертельном ужасе заверещал.
      - Ты, это ты!.. - крикнула принцесса и резко оттолкнула стражника от себя. Он качнулся - и исчез.
      Шаман подобрался, осторожно помахал рукой в том месте, где только что находилось вполне осязаемое тело.
      - Зачем ты наградила этого недостойного даром невидимости и неощутимости? - обиженно проговорил он. - Разве сибилло не заслужило этих более подходящих ему свойств, о всемогущая?
      Мона Сэниа недобро усмехнулась одними уголками потрескавшихся от усталости, по все же прекрасных губ:
      - Не завидуй, колдун. Все качества этого скота сейчас вместе с ним в ледяной яме, где бродят снежные тролли.
      Оба тихрианина отшатнулись и одновременно сцепили согнутые мизинцы вероятно, ритуальный охранительный жест.
      - А ты жестока, непредначертанная... - еле слышно прошептал рыцарь Травяного Плаща.
      - Нет. Сегодня на глазах у меня он убил ребенка. Пришиб одним ударом, просто так. Эта девочка ничего ему не сделала, она только пела...
      - Пела? - переспросил шаман. - Свинуха ледащщая. Они всегда поют по темным углам, корку просят.
      - Это перебежчики с дороги Свиньи, - пояснил Лронг. - Там беззаконие и вечный голод. Их сначала отлавливали и назад возвращали, но они только полнили свою дорогу рассказами о нашем благоденствии. Тогда Полуденный Князь повелел бросать их в каменные колодцы и землей засыпать, чтобы милосердные анделисы им не помогли.
      - Ну, а у этой мясо молодое, лакомое - ее, видно, в кокон запеленали.
      Принцессу передернуло - она припомнила слова шамана о том, что он заплатил "за два кокона для своего шурушетра". Древние боги, да что же она должна сделать, чтобы и ее крошечный Юхани не превратился бы в такой кокон?
      - Рыцарь, - проговорила она, молитвенно складывая руки на груди, - время бежит, а мы ни на шаг не приблизились к моему сыну...
      - Я думаю об этом непрестанно. В городе его нет, иначе я услышал бы разговоры о таком чуде, как белоголовый ребенок. Говорят, правда, что Полуденный Князь отдал приказ свозить к нему в зверинец всех диковинных детей, но тогда ты, сибилло, должен был бы повстречать на своем пути шурушетра с княжеским возничим.
      - Сибилло не встречало шурушетра.
      - А разве эти ваши шуру-муру-как-там бегают только по дорогам? - спросила Таира, кутаясь в плащ, который накинул на нее Скюз.
      - Они скользят не по дороге, а над нею, - поправил девушку шаман. - Ты сметлива, дитя. Могло быть и такое, особенно сейчас, когда весь орешник уже вырублен и поля просторны. Но кто и откуда пошлет шурушетра не по дороге?
      - А кому понадобилось красть ребенка? - парировал Сорк.
      - И все-таки надо прежде всего убедиться, что принц не спрятан где-то в городе, - твердо сказал Эрм.
      - Ты лучше других знаешь этот город - как его там?..
      - Его наименование - Жемчужный Орешник, а зовут его попросту Перловик. Что ж, во дворце спокойно, я недавно выносил оттуда усопшего в водяных корчах. У караван-озера никто не суетится, ничего не прячет, ничем не похваляется. Наши не удержались бы.
      - Это точно, ваши таковские, - поддакнул шаман, - Да что там говорить, если в городе что-то прячут, то, значит, собираются вывезти - иначе зачем? А на чем вывезешь, ежели уйдет последний обоз?
      - А как насчет колдовских штучек вроде ковра-самолета? - подала голос что-то очень уж молчаливая сегодня Таира.
      - Неведомы сибилло такие словеса, неведомы. Нету ни чар, ни заклинаний, чтобы самолетать!
      - Дело серьезное, сибилло, - вмешался рассудительный Сорк, прекрасно видевший, что принцесса уже засомневалась в ведовских способностях этого явно провинциального колдуна. - Может, существует что-то, чему ты не обучен? Вон ты говорил, что почувствуешь приближающуюся опасность, - а лазутчика проглядел?
      Шаман обиженно засопел:
      - Громобой-тунец летит быстрее молвь-стрелы, по он один на всю дорогу, и запрягать его может только сам Полуденный Князь. Кстати, отец его, Отногул Солнцеликий, дозапрягался...
      - Что, попался зело кусачий тупец? - поинтересовалась девушка, на долю которой всегда выпадали самые рискованные вопросы.
      - Молния попалась отменно злая, лиловая... вроде твоих глаз, царственная дочь! - это шаман расплачивался за недоверие к собственным способностям. Приманить-то ее Отногул приманил, а вот запрячь без сибилловой помощи не смог.
      - А ты смог бы?
      - Сибилло придает силу, а не проявляет суетность... Что же касаемо лазутчика, то уж больно черна эта башня, так и светится замогильным светом, глаза внутренние застит. Сибилло тут пораскинуло мозгами и решило, что негоже оставаться на запоганенном месте. Ежели ваш девятиглавый дом и впрямь летает, стоило бы убраться отсюда.
      - А куда, уважаемый? - с надеждой спросила принцесса.
      Старец поймал губами белую прядку, свисавшую от надбровных дуг до бороды, принялся жевать - то ли перебирал варианты, то ли просто держал паузу, набивая цену каждому своему слову.
      - Есть одно тайное место, куда ни один из нас не смеет ступить, - хлопнул себя по колену Лронг. Сибилло зло глянул на него: стало очевидно, что про это место он знал не хуже Травяного рыцаря. - Анделисова Пустынь.
      - Пустыня? - переспросили сразу несколько голосов.
      - Пустынь. Место отдохновения духов полуночи, - ворчливо пояснил шаман. Зачарованный сад, куда не смеет ступить ни одна нога.
      - Ага, - сказала Таира, - ботанический сад, вход по спецприглашениям. Но за садом ведь надо ухаживать? Или это делают безногие?
      - У тебя в голове вместо мозга - шустрый зверек, - неодобрительно заметил явно компетентный в области анатомии рыцарь. - За садом смотрит Вековая Чернавка.
      - Тоже из злыдней? - снова не удержалась девушка.
      - Почему - тоже? Анделисы суть духи добра, последняя надежда страждущих и дарители сладостного успокоения безнадежным. Как был бы страшен последний отрезок жизни, если бы не упование на благость анделисов? Разве в твоем мире, дитя, конец жизни не озарен светлым чаяньем?
      - Химиотерапией он озарен, но ваша цивилизация до этого не дошла. Вернемся к Чернавке. Это что, жрица?
      - Фу, как не стыдно, дитя! Вековая Чернавка вкушает лишь ту малую толику пищи, которая необходима для поддержания сил. Готовится к тому часу, когда ее оставят одну. Надолго ведь не напасешься...
      Джасперяне переглянулись: если с приближением холодов эти варвары откочевывали в более теплые места и бросали на произвол судьбы несчастную женщину, то у нее был мотив для похищения ребенка хотя бы в качестве выкупа за свою жизнь.
      - Укажи, где этот сад! - топом, не допускающим возражений, повелела принцесса.
      - Это нетрудно сделать, - пожал плечами рыцарь. - Иди так, чтобы солнце светило тебе в правое ухо, пересеки Большую Дорогу Света, пройди весь город, и очутишься в поле ореховых пней. Тропинка, по которой ходит за провизией Вековая Чернавка, не широка, но протоптана основательно, не ошибешься.
      - Разве ты откажешься сопровождать меня?
      - К Анделисовой Пустыни? Но это - нарушение моего обета...
      - Ты забыла, безжалостная повелительница, что отец рыцаря Лроногирэхихауда заключен в княжескую темницу, и он вынужден был надеть Травяной Плащ, как символ своего обета, потому что это - единственная плата за прокорм узника. Если нарушить обет, то клеть заваливают сеном, и заключенный умирает без еды, питья и анделиса.
      - Делов-то! - вмешалась, как всегда, Таира. - Попроси наших мальчиков, и они твоего папу в два счета откуда хочешь вытащат. Не проблема.
      - Рыцарь, - торжественно проговорила мона Сэниа. - Если ты поможешь мне найти сына...
      - Ой, только не надо торговать добром за добро! - бесцеремонно оборвала ее девушка. - Помоги, и все.
      Рыцарь впервые посмотрел на нее с уважением.
      - Моя младшая сестра права, - сделав над собой усилие, проговорила мона Сэниа. - Я даю тебе королевское слово, что приложу все усилия к тому, чтобы твой отец уже к утру был свободен - и ты, соответственно, тоже.
      Глаза рыцаря под стрельчатыми густыми ресницами, ложащимися такой иссиня-черной тенью на серые щеки, что это невольно воскрешало в памяти что-то траурное, вроде кипарисовых ветвей на пепелище, - эти глаза как-то странно вспыхнули и погасли.
      - Благодарю тебя, царственная гостья, по мой отец стар, и он не проживет и половины этого срока.
      Мона Сэниа и Таира недоуменно переглянулись.
      - Знаешь что, - предположила девушка, - наверное, он тебя не так понял. Я уже давно заметила, что у них тут "утро" и "весна" обозначаются одним словом.
      - Летим! - приказала принцесса, не тратя больше ни секунды на объяснения. - В любом случае после Анделисовой Пустыни - твой отец.
      Тихриане с некоторой опаской забрались в "девятиглавый дом", и, пока они осматривались, корабль уже завис над дорогой.
      - Куда теперь? - спросила мона Сэниа, глядя сквозь прозрачный пол.
      - Ищи черное кольцо негорючих сосен, за ним будет красная полоса пятилистника медового, внутри - водяное кольцо; только всего этого ты из-за сосен не разглядишь. - Сибилло и не предполагал, что они находятся на значительной высоте, откуда все это была видно как на ладони.
      - Вон, южнее, - негромко подсказав Скюз. - Садимся с внешней стороны?
      - Естественно.
      Приземления тихриане тоже не ощутили, и, когда круглая дыра люка разверзлась перед ними, они едва не потеряли дар речи, увидав перед собой стену кольчатых стволов и где-то за ними - непроходимо частый краснолистный кустарник.
      Спрыгнув на утоптанную почву, они увидели город вдалеке, окутанный преддождевым туманом.
      - Ну, дела... - сибилло прямо-таки обвис, став ниже ростом. - Вы и анделисов не опасаетесь?
      - Встретимся - увидим, - коротко бросила принцесса. - Кстати, как они выглядят?
      Шаман замялся - то ли стыдился своею незнания, то ли, как уже за ним замечалось, придерживал информацию.
      - Те, которых они излечивают и обратно в мир выпускают, говорят, что у них два рукава, - неуверенно проговорил Лронг. - Накрывают красным возвращают силы молодые, самые счастливые минуты, всю сладость жизни в одном глотке воздуха... А уж не поможет - укрывают черным рукавом, и страдалец из мук и сожаления уходит в полуночный край. Кроме этого, никто ничего ни разу и не вспомнил. Ни разу. За все времена.
      - Так. Два рукава, - подытожила принцесса. - А Чернавка?
      - Ну, эту на рынке встречали. В черном с красной оторочкой, маска на лице углем чернена. У здешней вроде горбик.
      - Нет у нее горба, - возразил рыцарь, - это ее печаль пригибает. Жизнь была сладкая, ни трудов особых, ни дорог, сиди в своей Пустыни да орешки щелкай, благо на базаре все даром дают и ни о чем не спрашивают.
      - Даже об анделисах? Она ведь их должна видеть по должности.
      - Вот потому-то Вечной Чернавке нельзя задавать ни одного вопроса. Даже если она помирать станет. Закон. И войти к ней нельзя.
      - Ну, мы пришли сюда именно за этим, - сухо возразила мона Сэниа. - Флейж - налево, Скюз - направо, обойти сад кругом. Может быть. Чернавка гуляет...
      - И я! - подскочила Таира, уже успевшая натянуть штаны и сапоги. - Ноги затекают, ну честное слово...
      - Ступай со Скюзом. Но бесшумно.
      Они двинулись в обход сада, если только так можно было назвать кольцо пирамидальных сосен с кольчатыми бамбуковыми стволами. Они росли так часто, что между ними не пролез бы и вездесущий гуки-куки.
      - Тропинка, - прошептала Таира. - А вот и воротца. Заглянем?
      - У меня приказ... - юноша смотрел на нее влюбленными глазами, как, впрочем, почти все дружинники, но пока еще слово командора было сильнее каприза огненнокудрой чаровницы.
      - Клянусь всеми побрякушками Джаспера, - девушка для большей убедительности схватилась за амулет с серебряными пылинками, - ты просто трусишь!
      - Таира! - он перехватил ее руку - и в этот миг флакон отделился от резной втулочки, которая осталась на шнурке.
      Серебристая пыль вылетела, стремительно увеличиваясь в объеме, снежным вихрем закрутилась вокруг девушки, превращаясь в маленький искрящийся смерч, и так же бесшумно растворилась, исчезая.
      Но и девушки, стоявшей на тропинке, тоже не было.
      - Комарье, что ли, в глазах мельтешит?
      Ее голос прозвучал совсем рядом, может быть, слегка скрадываемый едва уловимым шелестом.
      - Я не вижу тебя... - ошеломленно прошептал Скюз.
      - Да ты что? Протяни руку - вот же я!
      - Ты невидима!
      - Я же сама себя вижу. Это, наверное, у тебя что-то с глазами, от переутомления. Дай-ка руку.
      Он неуверенно протянул руку и наткнулся на холодную, покалывающую щетинку.
      - Странно, - уже совсем другим голосом проговорила девушка, - между нами точно стенка, и ледяные иголочки колются...
      Из-за деревьев показался запыхавшийся Флейж.
      - А где наш рыжий чертенок? - спросил он, приближаясь и останавливаясь по другую сторону тропинки. Скюз только пожал плечами и продолжал оторопело глядеть на полуоткрытые воротца.
      - Руки по швам, джентльмены, и не двигаться до моего возвращения, раздался оттуда такой знакомый голос. - Шевельнетесь - худо будет. Я теперь тоже сибилло!
      Камешек на тропинке подпрыгнул и откатился в сторону. Шагов слышно не было.
      Некоторое время они молчали, застыв по обе стороны от входа, как статуи Гога и Магога.
      - Надо сообщить принцессе, - прошептал наконец Флейж. - Это что-то новенькое...
      - Подождем, - еще тише отозвался Скюз. - Если она действительно невидимка, то лучшего для разведки не придумаешь.
      - Что значит - действительно? Мы же оба ее не видели.
      - Чернавка могла наслать на нас чары. Хотя... ты-то у меня перед глазами, как столб. Даже не просвечиваешь.
      - Ну, слава древним богам, значит, хоть ты-то здоров!
      Они перебрасывались словами через узенькую тропинку, напрягаясь все больше и больше от одной и той же мысли: если там что-нибудь случится, то как помочь невидимке? Но сразу за воротами начиналась плотная кустарниковая преграда, так что в середину Пустыни прямого хода не было. Не исключено, что там еще и маленький лабиринт.
      Пока оба мысленно прикидывали, как в таком случае поднять корабль и подвесить его над столь плотно засаженным и, вероятно, застроенным массивом, воротца качнулись, торопливые шажки пролетели над тропинкой и замерли, предоставив место легкому, но хорошо слышному дыханию.
      - Двинулись обратно, - скомандовал всегда чуточку капризный голос. Ничего там нет. И про детей не слыхали. Вот только как мне теперь снова обрести человеческий вид?
      - А каким образом ты его потеряла? - поинтересовался Флейж.
      - Открыла бутылочку со снежинками. Ну, которую кто-то из вас подарил...
      - Закрой обратно! - крикнули хором оба джасперянина.
      - Пожа...
      Раздался тихий шелест, словно взлет снегового буранчика, и девушка с узеньким флакончиком в руке появилась под бамбуковой сосной, как привидение.
      - Давайте в темпе на корабль! - сердито крикнула она.
      - Да в чем дело? Ты же сказала, что там ничего нет.
      - Ну, во-первых, там эта самая Чернавка, а во-вторых, теперь нам освободить папашу нашего Лоэнгрина - раз плюнуть.
      - Лронга.
      - Ну, Скюз, не придирайся! И вообще, кто меня будет транспортировать? Не пешком же идти! - Транспортировали оба.
      - Ю-ю там нет, - лаконично доложила девушка. - Чернавка о белоголовом ребенке слыхом не слыхала. А теперь давайте быстренько в тюрьму, потому что - смотрите!..
      Посмотреть было на что. Нельзя даже было определить, кто потрясен больше - джасперяне или тихриане.
      - Ну, так кто со мной?
      Пауза была естественной и продолжительной.
      - Думайте быстрее, человек же за решеткой!
      Мона Сэниа подошла к ней и спокойно сняла амулет с ее груди. Это не было королевским жестом - просто у ребенка появился и набирал силу синдром неудержимости, а на чужой планете это к добру не приводит.
      - Кто из вас знаком с расположением темницы? - обратилась она к тихрианам.
      - Сибилло где не побывало...
      - А ты, рыцарь?
      - Я только знаю, что она находится в соседнем городе. Это неблизко. Каравану - четыре перехода, а вот если шурушетра раздобыть, то, думаю, до угашения Невозможного Огня домчаться можно.
      - Шурушетра мы спроворим! - как-то чересчур поспешно откликнулся сибилло. - Только он больше двоих не осилит, да и то придется выбирать, кто не больно мясист.
      - Тогда выбор определен условиями: едут двое, сибилло и Ких, как самый легкий из нас. Сибилло, ты найдешь предлог, чтобы посетить темницу? Да? Прекрасно. Ких пойдет следом, невидимый. Ты только должен указать ему на отца нашего рыцаря и удалиться, остальное уже не твоя забота. Как только Ких отправит сюда старика, он так же незримо присоединится к тебе, и вы в тот же миг будете здесь.
      - А скакун мой? Его ж на деньги не купишь!
      - И скакуна доставим. Киху нужно только хорошенько запомнить окрестности тюрьмы. Городок небольшой?
      - Раз темница есть, значит, изрядный. Ракушечником называется, камень такой белый, в нем колодцы долбить ладно.
      - О колодцах потом, - нетерпеливо оборвала его принцесса.
      Сибилло насупился:
      - Так о темнице же...
      Тогда на эту крошечную реплику никто не обратил внимания. Джасперяне преобразились: воскрес прежний дух блистательных и - главное - несущих исключительно добро рыцарских деяний, сопутствовавший им во время путешествия по мирам созвездия Костлявого Кентавра. Хроническое бессилие в поисках ненаследного принца словно пригибало их к земле, и теперь, получив возможность совершить акт милосердия, они воспрянули духом и телом.
      Один сибилло сидел на пятках, как сыч.
      - Досточтимый сибилло, - обратился к нему Флейж, - раз уж ты сам вызвался помочь рыцарю Лронгу, то соблаговоли поднять... то есть не позволишь ли перенести тебя на спину твоему многоногому скакуну? Я видел его с крыши дворца и сделаю это так же бережно, как перенес бы любимую девушку.
      - Сибилло уже не помнит, как носят на руках девушек, - буркнул себе в усы шаман. - Сибилло обещало предоставить шурушетра, и только.
      Ну, вот и первое препятствие - этот старый пень нашел время набивать себе цену.
      - Ну, дедулечка, ну пожалуйста, - Таира опустилась на колени и обвила его плечи нежными совсем не по-детски руками. - Ты же у нас самый справедливый, самый всемогущий... - Вероятно, она владела тем врожденным даром уговора, которым обладает большинство земных женщин, когда результат важнее произносимых слов. - Я тебе подарю все свои бусы для твоей прекрасной бороды - хочешь? Я подарю тебе этот амулет, когда мы здесь все дела закончим, - не желаешь? Ах, желаешь. Чудненько. Ну, что еще тебе, старый ко... уважаемый аксакал? Если хочешь, я позволю тебе поносить себя на руках - я легонькая...
      Невинный взмах ресниц в сторону Скюза, сопровождающий эти слова, был совершенно неописуем.
      Рыцарь Лронг устрашающе шевельнул бровями и откашлялся, намереваясь вмешаться. Но шаману, похоже, уже хватило.
      - Сибилло согласен принять твои дары, о дитя, чья кожа благоухает, как похлебка из восьми трав и ягод. Сибилло выполнит все, что решили без его соизволения. Но не раньше, чем ты расскажешь о том, что видела, побывав в недоступном для всех жителей Тихри священном месте. Ты расскажешь и за6удешь, иначе тебя опустят в самый глубокий колодец, где ты умрешь без еды, питья и анделиса. И ты забудешь все, что слышал, Травяной рыцарь!
      - Ну расскажу я все тебе, когда вернетесь, что время терять?
      - Сибилло желает, чтобы его уши были первыми.
      "Ну, старый козел, я тебе бусы для твоей сивой бороденки в серной кислоте намочу!" - мысленно пообещала Таира, как-то не представив себе, где она возьмет на Тихри это химическое соединение.
      - Отправляйся не мешкая, - повелела принцесса голосом, не терпящим возражений. - Волшебной силой, данной мне древними богами, я каждое слово, слетевшее с уст моей младшей сестры, направлю прямо в твои досточтимые уши. Ступай, Флейж.
      Названный дружинник поплотнее надвинул на лоб свой изумрудно-оранжевый обруч, взял за руку худощавого Киха и, сделав маленький шажок в сторону, исчез. Если бы отсюда была видна крыша дворца, то две закутанные в плащи фигуры, возникшие у самой ее кромки, говорили бы о том, что операция по освобождению рыцарственного узника началась удачно.
      - Держи этого самолюбивого хрыча в беспрекословном повиновении, посоветовал Флейж младшему собрату. - В случае чего пригрози ему ямой с ледяными троллями. А вон и твой экипаж. Ужин переваривает.
      Шурушетр опустился на брюхо, так что сочленения его сложившихся под острым углом ног поднимались высоко над туловищем. Возле устрашающих челюстей валялись ошметки какой-то одежды.
      - М-да, - заметил Ких, - боюсь, что в повиновении придется прежде всего держать эту зверюгу.
      - Не робей, дружинник Асмура. У тебя два десинтора и на крайний случай шаг назад для исчезновения.
      - Ну, ободрил...
      Шурушетр зевнул - словно клацнул железный сундук.
      - Ну, я пошел за стариканом.
      Когда он снова появился, уже с шаманом, последний попытался изобразить возмущение тем неподобающим ему местом, на котором они очутились, но один взгляд сверху на собственное чудовище заставил его примолкнуть.
      - Сибилло никогда не думало... - пробормотал он.
      - Тебя прямо на спинку, уважаемый? - спросил Ких.
      - Только подалее от морды. А сам сразу заползай в полость, чтоб животина тебя не учуяла и не взволновалась.
      Флейж еще некоторое время постоял на крыше, наблюдая за тем, как шаман подталкивает Киха, заползающего в наспинную сумку, нашаривает что-то вроде вожжей, отчего на морде у страшилища захлопывается подобие капкана, и концы этих ремней обвязывает вокруг собственной... гм... талии. Вероятно, чтобы ветром не сдуло.
      Затем до его слуха донесся понукающий вскрик, и исполинский сумчатый паук, разом поднявшийся на гладких, словно отполированных и так и не сосчитанных ногах, помчался по городу, набирая крейсерскую скорость.
      Туда, где в рыжем зареве никогда не угасающего заката должен пламенеть изначально белокаменный городок с игрушечным названием Ракушечник.
      А оставшиеся возле Анделисовой Пустыни расположились на свежих пеньках, приготовившись слушать рассказ Таиры и ожидая только сигнала от Киха.
      Наконец до них долетело: "Мы в пути".
      Девушка глубоко вздохнула, словно заранее выражая сочувствие своим слушателям, - рассказчица она была, честно говоря, никудышная.
      - Ну, во-первых, мы здесь можем спокойно оставаться до того момента, когда погаснет этот маяк, - она кивнула в сторону города, над которым подымался видный даже отсюда ствол полосатого дыма, похожего на хвост кошачьего лемура. - Я спрашивала Чернавку, она говорит, что до того анделисы не появятся. А ей я приказала до следующего дыма из своей Пустыни не высовываться... Флейж, ну что ты все время на меня руками машешь?