Мир, которого нет (Пирамиды Астрала 3)

      Но он не только ностальгировал. Он тихонько, "на цыпочках" входил в сон Лэи. Он почувствовал, что она, до этого глубоко спавшая, начала постепенно выходить из этого состояния, и это был лучший момент, для "подключения" к ее подсознанию, берущему верх над рациональным мышлением в такие моменты. Постепенно он стал погружаться в себя, а вернее в ее сон. Парк, несчастный "Пингвин", столик с кофе – все стало потихоньку таять в темноте. Со стороны, наверно, он выглядел, как уснувший на стуле человек – обычно, хорошая добыча для различного рода прохиндеев, но у него было некоторое преимущество перед простыми гражданами.
      Какая-то из его новоприобретенных способностей, делала его незаметным для окружающих в такие моменты. Все его вроде и видели, но относились, как к предмету мебели, непонятно зачем здесь стоящему – вроде и воспользоваться нельзя, и выбросить жалко, а, в общем, так – не заслуживающая внимания рухлядь. Так что он спокойно продолжал выпадать из реальности…
      Сначала он оказался в полной темноте и потянулся мысленно к Лэе. Он то ли медленно, то ли с огромной скоростью плыл сквозь плотные завесы мрака, пока не приблизился к последнему рубежу. Ничего не указывало на то, что это рубеж.
      Просто он чувствовал, что за ним начинается мир снов Лэи, которыми она не может управлять. Он замер, как бы спрашивая, пустит ли она его? Это не было пустым ритуалом, так как во снах она не помнила его и всегда немного удивлялась смутно знакомому гостью. Очень редко, но бывало, что она и закрывала перед ним двери.
      Но сегодня он не почувствовал отторжения и тихонько прошел через последнюю штору тьмы…
      Она выглядела, как всегда в своих снах, по-новому – она всегда, хотя бы немного менялась, в зависимости от настроения, состояния здоровья и еще бог знает чего.
      Она стояла немного растерянная и подавленная, по колено в тумане, словно потеряв что-то и оглядываясь где бы это было можно найти.
      Женька осторожно подошел по невидимой в тумане, еле осязаемой дорожке и улыбнулся ей. Говорить было ничего нельзя – так можно было пробудить Лэю к активному сну, и она попросту могла выйти в астрал, оставив тело глубоко спящим в реале Сэйлара. А ему хотелось побыть с ней именно на этой, бессознательной стадии сна, когда чувства и ощущения властвуют без активного включения спящего сознания.
      Бледная, как будто измученная, Лэя с удивлением взглянула на его протянутую руку.
      Потом вопросительно подняла глаза и, встретившись с его мягкой одобрительной улыбкой, все же решилась и вложила свои пальцы ему в ладонь. Он почувствовал волну облегчения прошедшую по ее "телу" и они полетели сквозь ее сны, нырнув в белесый туман, клубящийся в окружающих сумерках.
      Это неправда, когда говорят, что сны в основном черно-белые, у Лэи были цветные сны, да еще какие! Правда она не была человеком… Они выныривали из тумана в различных местах и летели сквозь завораживающую смесь красок восходов, закатов, облаков и космических пространств, посещали непередаваемо красивые пейзажи непонятно в каких мирах. Сначала они путешествовали, как обычно, в светлых местах, где встречали веселящихся сэйлов, но постепенно пейзажи все темнели и мрачнели и, наконец, они оказались в темном лесу, что-то напоминающем Женьке своей полупрозрачностью.
      Он с испугом узнал в этой местности берег внутреннего моря страны Высоких Горизонтов, где Лэя когда-то заблудилась в складках реальности. Женька не мог никак понять, выдумала ли Лэя сейчас это место, или они по правде туда попали.
      Если второе, то для Женьки последствия могли быть роковыми. Лэя отпустила его руку и, оглянувшись с отчаянием в глазах, начала тихо плакать. Он понимал ее душу – она неосознанно вернулась к одному из самых опасных моментов в ее жизни и сейчас, ничем не контролируемая, жалеет себя. Он подошел ближе и шепнул ей:
      – Лэя, это сон! Очнись. Все хорошо, и я с тобой.
      Но все обернулось еще хуже. Она метнулась в другое, еще более страшное воспоминание. Женька только успел последовать за ней, когда заметил, что она пытается вырваться отсюда, и вдруг оказался перед двумя большими кострами, Лэя металась между ними и кричала:
      – Мамочка! Я успею! – она вошла в ближайшее к ней пламя, и Женька увидел, как она пытается развязывать веревки на горящей в костре женщине.
      Он понял, что дальше ждать нельзя. Лэя итак уже вся извела себя. Поэтому он просто метнулся в пламя, не обращая внимания на обжигающий поток огня. Затем вслепую обнял Лэю, мысленно слился с ней, подхватил и понес прочь, подальше из этой ночи. Это ему удалось. Впервые он перехватил власть ее подсознания и мягко вывел ее в "сознательное" состояние сна. Они расслабленно висели где-то среди облаков, проплывающих в ярко-синих небесах Сэйлара. Женька облегченно держал Лэю на руках и, тихонько гладя ее по волосам, нашептывал в самое ухо:
      – Успокойся, моя лапушка. Это был только сон! Все позади, тебе не страшны ни костры, ни монахи, ни даже складки псевдореальностей! И маму можешь хоть сейчас позвать сюда.
      Наконец, его фея стала приходить в себя и порывисто обняла его:
      – Спасибо! Как ты сумел меня вытащить оттуда?! Ведь даже я сама не понимала толком, что со мной происходит! И где мы сейчас?
      – Мы в твоем сне, но ты не заметила, как выскользнула из неосознанного сна на изнанку реала. Ты же сама в моих снах бываешь! А сейчас мне нужно уйти – я ведь по настоящему не в астрале, а на Земле и только мысленно с тобой сейчас.
      – Но когда я была в твоих снах, я тебя из кошмаров не вытаскивала! – слышал ее голос Женька, но не мог уже больше ее воспринимать, как наяву. Лэя окончательно "очнулась" в астрале.
      – Я тоже не был в твоих кошмарах. Это первый раз. Кстати, теперь буду на чеку, если опять начнешь фонить такими эмоциями, буду тебя "вытаскивать"!
      – А мне кажется, что теперь я в такие кошмары и не буду впадать. Во мне появилась какая-то уверенность, что ты меня из любых ситуаций вытащишь… …сейчас все было спокойно – и мама, и дочь, намиловавшись посреди ночи, крепко уснули. Лэя даже может, выйдет в астрал. Но когда это случиться, Женька не знал, так как время здесь бежало по сравнению и с астралом, и с реалом раз в десять быстрей. Это чуть затрудняло обмен мыслями. Хотя они и мгновенно проносились по несуществующему пространству, но "созревали" с разной скоростью и, если Женьке каждый раз приходилось немного ждать очередной мысли Лэи, то она получала ответы, как из пулемета, еле успевая сообразить, что к чему в них. Так что Женька даже начал "думать" медленнее, когда "говорил" с ней. Связь также была немного слабовата – мир явно пытался блокировать ее, но это ему полностью не удавалось.
      От воспоминаний его отвлекли громкие детские голоса – это целая ватага ребятни неслась к нему по улице – надо было начинать оправдывать высокое детское доверие.
      Про какой же им мир рассказать? Ах, вот этого Ян почему-то еще не рассказывал.
      Абсолютно прикольное место. Надо было какому-то совершенно сбредившему чудаку захотеть походить по горам вверх ногами. Вот он и придумал этот, в прямом смысле слова, сногсшибательный мир-аттракцион. Здесь все притягивалось к земле только через подошвы, а остальная часть тела висела в небо. Правда, была сделана небольшая поблажка – притягивалась к поверхности любая часть тела, находящаяся ближе, чем пять сантиметров от поверхности земли или воды. А остальная часть тела, падающая "вниз" с "перевернутой" поверхности планеты весила все же поменьше, чем на реальной Земле, и головной боли от прилива крови к голове не возникало.
      Зато возникала целая куча забавных моментов, причем сразу после входа в этом мир.
      У Женьки, например, тут же вывалилось все содержание его штанов, то есть карманов в штанах: его любимые карамельки, какие-то брелки, фонарик и бог знает, что еще, которое он носил с собой, чтобы уверенно себя чувствовать в любых астральных обстоятельствах. Самое главное, он успел подхватить тогда кольцо – охранный амулет, которое выдал ему Буль для первых самостоятельных походов по пирамидам астрала. И от всей этой неожиданности подпрыгнул в попытке подобрать все падающие вещи, оторвавшись от поверхности и полетев в пропасть неба разверзшуюся под ним. От страха он зажмурил глаза и услышал смех в ушах:
      – Первая попытка не считается! – и он снова почувствовал себя в стартовом коридоре.
      Второй раз он уже был внимательнее, когда вышел на поверхность мира. Карманы оказались пусты, а он не бегал и не подпрыгивал. А дальше начинались настоящие приключения. Встретив ручеек, он подошел зачерпнуть воды и получил пригоршню взлетевшей холодной влаги прямо в лицо. Самое интересное началось, когда они, объединившись с Федькой, начали штурмовать горы. Это была вообще хохма. Чтобы забраться на перевернутые вниз горы, надо было только притормаживать бег и не угодить при этом в катящиеся навстречу по склонам ручьи. Зато "спускаться" с гор было почти невозможно, и только тогда до него дошло, зачем им выдали странные перчатки, больше похожие на ботинки, и приказали везде такать с собой. Теперь, надев эти приспособления, они встали на четыре точки и начали забираться по склону горы "вниз" как заправские альпинисты. Работа была не очень нелегкая, но зато можно было передохнуть, подтянувшись к поверхности скалы животом, а то и спиной, и присосаться к пятисантиметровой зоне нормального притяжения, как рыба прилипала. Это было верхом блаженства – висеть себе над пропастью открытого неба!
      Можно ноги оторвать, свесить их вниз и поболтать ими там. И даже плюнуть в небеса, но как-то язык не поворачивался, глядя на красоту проплывающих под ногами облаков…
      Женька на мгновение прервался и взглянул по сторонам – его окружала пара десятков восхищенных и доверчивых глаз. Он почувствовал укол сочувствия к Яну – как много тот терял, не видя эти внимательно следящие за ним и чуть ли не боготворящие его глазенки маленьких слушателей! Заметив нетерпеливое ерзание и вздохи маленькой аудитории, он понял, что у него нет других возможностей, кроме как продолжать рассказ о своих приключениях…
 

***

 
      Утром он выезжал из деревни, выполнив свой долг перед детворой. Почему это было долгом, он точно не мог сказать. Он просто чувствовал, что если проедет мимо деревни, это ляжет на его душу неприятной тенью, а он в последнее время научился беречься от таких поступков, хотя все равно, время от времени, чувствовал, что делает неправильно, проходя мимо ситуации или людей, когда он мог бы помочь.
      Казалось бы, какое ему дело до чужих людей? Но он стал понимать, что так он может получить ни с чем не сравнимое наслаждение от совершения бескорыстной помощи, платой за которую обычно являлась простая благодарность. Здесь крылся маленький секрет. На самом деле бескорыстность была относительна, так как благодарность являлась самым бесценным даром для души. Так что он в любом случае продолжал быть порядочным эгоистом, просто немного поумневшим.
      В общем-то, чего ему было оправдываться перед собой? Подумаешь, задержался на одну лишнюю ночь. По Лэиному времени прошел лишний час. Главное они уже сделали – сейчас Служба Равновесия уже запеленговала этот мир по лучу, связывающему их души. А он может и выпрыгнуть отсюда почти в любой момент, если не в собственное тело, то в Зарово. Буль с Заром договорились по очереди освобождать тела, для Женькиной внезапной посадки в случае форс-мажорных обстоятельств.
      Конечно, этот мир был неласков с Яном, и Женька мог, наплевав на все, вернуться с Лэей. Но он упрямо решил остаться, сколько Лэя его не уговаривала. Сейчас, после некоторой растерянности, когда он оказался один, Женька опять собрался с мыслями и начал вырабатывать великие планы не хуже того же Дон Кихота. Нужно было только найти, с какими мельницами бороться, и каких барышень спасать.
      А мельницы были еще те – точно такие же призрачные и страшноватые, как в бреднях престарелого рыцаря Ламанческого. Кого искать? С кем бороться? Ничего, кроме упоминания о перворожденных, у него не было. Но был шанс хотя бы ознакомиться с миром, прежде чем отдавать его на судилище ангелам. А уж если повезет, то и понять, что же тут на самом деле происходит.
      Он, в предвкушении встречи с давнишними приятелями, въезжал в небольшую деревню.
      Именно здесь, по сведениям крестьян из деревни, где ночевал Женька, должны были жить Алекс с Сашенькой. Он все пытался представить себе Саш в роли крестьянских жителей. Почему-то это было трудно сделать, особенно в отношении Сашеньки. Ну, никак она не вязалась в Женькиных представлениях с тяжелым крестьянским трудом.
      Нет, дело не было в ее слабости или в отсутствии характера. Мышцы всегда можно было накачать, а характер у нее был посильнее Женькиного. Он вспомнил, как быстро она осваивалась и брала себя в руки в самых сложных ситуациях. Дело было в другом. Как-то не вязалась ее утонченность и развитость с простой деревенской работой. Было ясно, что ее изысканность не выдержала бы под долгим натиском тяжелого ежедневного труда. Недолгое время она, наверно, с удовольствием проведет в сельской местности, но всю жизнь…
      Так, задумавшись, он доехал почти до центра деревни. Женька приостановил коня – что-то здесь было не так. Он молча оглядывался вокруг. Полная тишина. Только ветер взметнул буранчик пыли с дороги, да какая-то пичуга испуганно чирикнула за ближайшим плетнем. Женька озадаченно вертел головой – не может быть в деревне так тихо в разгар летнего дня. Ну ладно, скотина пасется на лугах, взрослые кто на сенокосе, кто в борозде. Но детвора?! Дети всегда или весело выбегали навстречу путнику, или с криками бежали и прятались за заборами. Женька внутренне подобрался и продолжил движение по вымершему селу.
      "Ага! Все же есть тут живые!" подумал он, увидев мелькнувшее в окошке испуганное девичье лицо. Где-то крикнул младенец, и опять наступила тишина. Женька, не мешкая, нашел самый приличный на вид дом и, подвязав коня у ворот, вошел на двор.
      В доме по-прежнему было тихо, но он, не останавливаясь, зашел на крыльцо и громко постучал в дверь. Долго не было никаких звуков. Наконец, кто-то медленно подошел с той стороны и спросил низким мужским голосом:
      – Чаво надобно?
      – А чаво вы все попрятались?! – спросил в тон Женька. – Я вроде не кусаюсь.
      Неужто с виду такой страшный?
      – Ходють тут всякие… – неохотно проворчал мужик за дверью и замолчал.
      – Не понял? Я ведь и помочь могу, ежели надо! Ты скажи, в чем проблема – может и разберемся! – Женьку стала забавлять странная ситуация.
      За дверью зашушукались. Было слышно, как женский голос о чем-то умолял – видимо, не открывать дверь, а мужику было то ли стыдно своей робости, то ли любопытство одолело. Наконец это любопытство пересилило, и тот же бас спросил:
      – А ты поманеньку кажи, сам-то откудава, да зачем?
      – А чего по маленькому ходить, когда по большому охота?! – резонно ответил Женька. – Ты уж не юли, говори, чего тут вас так напугало?
      – Да не чаво, а кто! – с досадой вздохнул мужик. – Вот кажи, откудаль ты, тогда моготь и открою.
      "Хороший вопрос!" – подумал Женька, почесав в растрепанных волосах на затылке: "Придется придумывать какую-нибудь правдоподобную версию… а-а! зачем врать!" и сказал, как есть:
      – С юга еду, разве не видишь. Уж какой день в пути!
      – Ну, тогда ладно! – загремело засовом внутри.
      Женька так и не понял, чего он такого сказал, что двери перед ним открылись. Но староста (как это потом выяснилось) – здоровенный, бородатый мужик не замедлил пояснить:
      – Ежели б с Изанры – век бы не открыли…
      У Женьки мгновенно внутри взвинтилась тугая пружина Он прохрипел, уже догадываясь о том, что услышит:
      – Что случилось?!
      – Дык намедни тудыть, энти маги-то нагрянули, возьми их неладная! Тутава такой тарарам стоял! – воскликнул обиженно староста.
      – Что с Сашами?! – Женька не заметил, что вцепился мужику в рубаху и трясет его, как перезревшую грушу.
      – Дык… – не мог ничего выговорить мужик. – Мы ж того, за Сашенек горой! Но все равно страшно стало. Попрятались, – мужик от стыда не знал, куда прятать глаза.
      – Сашки, они добрые, деток наших уму-разуму учили, а мы вот… не смогли уберечь.
      Огромный деревенский детина жалобно разводил руками, не пытаясь вырваться из цепких Женькиных рук, чуть не вырывавших из его рубахи порядочный клок. Женька стоял, оцепенев и пытаясь собраться с мыслями: "Это какое-то дежавю! С ним была уже подобная ситуация, но когда?.." Его сомнения прервало басистое лопотание:
      – Но они живы! Живы! Я сам видал, когда их маг спеленал своей магией да в телегу и уложил. Их такими и повезли в Изанру…
      – Когда?! – вырвалось нетерпеливо у Женьки.
      – Дык эть, вечором и было, не стали на ночь оставаться – спешили шибко! – как будто оправдывался мужик.
      – Сколько было магов или солдат? И как это случилось? – Женька продолжал вытряхивать нужную ему информацию из крестьянина…
 

***

 
      Сашам уже раз пришлось бежать, когда на них вышел какой-то сомнительный тип, вынюхивающий что-то в деревне. Вроде бы ничего и не произошло, но по разговорам с соседями они поняли, что тот искал именно их и, найдя, поспешил удалиться. Еще раньше они переехали сюда из места, где их покинул Ян. Ребята не могли представить, как ему, слепому удалось тогда ускользнуть от них. Никакие поиски не дали результата. Правда, они слышали потом молву, что в округе объявился слепой рассказчик, который знал удивительные истории о невероятных сказочных мирах, но был ли это Ян, выяснить им не удалось.
      Они не могли оставаться на прежнем месте. Все там словно укоряло их за то, что они бросили беспомощного защитника на произвол судьбы. Да и подходящего жилья в деревне не было. Так что им пришлось уже второй раз менять место жительства. Они продолжали перемещаться на юг, в ничейные земли и в последний раз остановились примерно в семи дневных переходах от Изанры, где их вряд ли стали бы искать.
      Деревушки были похожи одна на другую, как близнецы. Безобидные простоватые жители, веселая шумная детвора и тяжелый труд в полях.
      Сашам повезло – с тем запасом денег, что остался у них от Яна, они могли безбедно существовать почти неограниченное время. Единственно, что они старались делать – это не выделяться на фоне крестьян, и для виду тоже обзавелись скотиной.
      Это было даже забавно – ухаживать за одной коровой и парой лошадей, наготово закупив кормов для животных. Они предавались очарованию простой сельской жизни и своей любви.
      Незамысловатые занятия с соседскими ребятишками, позволившими тем освоить простой счет, расположили к ним всю деревню. Так что крестьяне не знали, чем помочь и угодить своим новым соседям.
      Этот день начался, как всегда в деревне, с первыми лучами солнца. Сашенька попыталась спрятать лицо под одеялом от назойливого света, но первая мысль утренняя мысль о шаловливом светиле потянула за собой цепочку других и сладкие объятия сна растворились в утренней неге. Алекс еще спал. Она сначала потянулась к нему немного похулиганить и приласкать одновременно, но остановилась в последний момент. Ее ненаглядный так сладко спал, что у нее не поднялась рука прервать его сон. Девушка тихонько выскользнула из-под одеяла и пробежала босая в гостиную. Не задерживаясь, она выскочила на двор, поросший мягкой короткой травой. Босые ноги окунулись в прохладную росу, и сон окончательно развеялся.
      Со скотного двора уже доносились звуки. Это Фрося, соседская девчонка возилась с их коровой. Когда они покупали у крестьян буренку, Саша заметила, как старшая дочка украдкой утирает слезу. Тогда она позвала девочку с собой и спросила, что ее так расстраивает. Ребенок не стал упираться и совсем раскис – оказалось, что она растила эту несчастную корову с самого рождения, и несчастное животное было ее любимицей. Саша даже обрадовалась такой ситуации. Она сразу же договорилась, что девочка может ухаживать за коровой, а взамен забирать большую часть молока, так как было трудно представить, зачем им двоим столько молочных продуктов. Всех это устроило. Только потом Саша поймала себя на веселой мысли: "И зачем спрашивается, надо было корову заводить?" – и сама же себе ответила: "Для сохранения высокого статуса крестьянина!" Девочка, на радостях, помогала и с двумя лошадьми, которые Саши оставили себе.
      Так что они могли себе позволить поваляться в кровати подольше и отлучаться на прогулки по окрестностям, а главное, заняться немного живописью и музыкой.
      Сашеньке было больно глядеть на Алекса – его пальцы явно не были приспособлены к тяжелому труду, который быстро убивал в нем талант скрипача. Поэтому она старалась оградить его от тяжелой работы, но тот постоянно пытался сделать все сам, словно доказывая ей и себе, что на него можно положиться в любой ситуации.
      Сегодня у них выдался домашний день. Не надо было никуда ехать по делам, и никакой прогулки они тоже не запланировали, так что Саша занялась разными хозяйственными делами – их все равно в деревне всегда было невпроворот. Уже за полдень она услышала топот копыт по дороге и, выглянув из дверей дома, почувствовала, как у нее подкашиваются от страха ноги. Но она быстро заставила себя собраться и спряталась обратно. По улице ехали вооруженные всадники со стороны Изанры. Их было немало – человек десять.
      Алекс был в конюшне – возился с поломанными яслями. Она хладнокровно выждала пока вся процессия проедет. Конечно, солдаты могли ехать по своим делам, но какие дела могут быть у них в этой глуши? У нее не было почти никаких сомнений, что это за отряд и по чьи души они здесь.
      Саша метнулась через двор к конюшням. Алекс, видимо, не расслышав топота копыт, как ни в чем не бывало, ковырялся режуще-колющими орудиями труда в деревянной конструкции ясель. Саше и хотелось бы подшутить над его упражнениями, но сейчас было не до того. Она, запыхавшись, крикнула прямо с порога:
      – Скорей! На дороге солдаты!
      Больше ничего объяснять не потребовалось. Алекс бросил инструменты и кинулся к ней.
      – Они у дома?!
      – Нет, поехали в центр деревни – но у старосты спросят и сюда вернутся!
      – Тогда бежим в дом! Надо вооружаться. Главное обезвредить мага. Я говорю "слово" первым, ты второй. Третьего шанса не будет! – все это Алекс отрывисто выкрикивал на бегу к дому.
      Они успели достать оружие и выйти во двор, как туда уже нагрянули всадники. Все произошло почти мгновенно и, если бы в отряде был только один маг, или ребята успели бы уйти невидимыми со двора, а не бегали за оружием, то все бы может и обошлось, но спешка плохой советчик…
      Маг впереди отряда не таился – его можно было сразу распознать по свойственной волшебникам более пышной одежде и дорогой сбруе. Алекс сходу выкрикнул останавливающее слово и тот застыл в седле, как памятник своей самоуверенности.
      Сашенька, обрадовавшись оглянулась на остальных, но все выглядели на одно лицо, только один был поменьше и поугрюмее других. Она, на всякий случай повернулась к нему и крикнула то же слово: "си-на-сэйс!", что и секунду раньше Алекс. Но произошло что-то непредвиденное – она сама вдруг застыла, словно ее "слово" отразилось от невидимой стены и вернулось назад. Алекс, увидев, что девушка начинает валиться с ног, бросился к ней, выхватывая на ходу меч. Но добежать ему было не суждено. Он наткнулся на какую-то невидимую стену, которая не пускала его никуда Откуда им было знать, что первый маг был только подсадной уткой, а второй, гораздо более опытный, быстро оценив ситуацию, применил универсальное средство:
      "слово" ставящее невидимую зеркальную стену. Смог он использовать и второе, спеленав, но не убив Алекса. Правда, для этого ему пришлось использовать силы двух пришедших, взятых специально для этого в отряд. И как оказалось, дело того стоило. У него в руках были два из трех, разыскиваемых верховным магом беженцев – живых и невредимых, по крайней мере, для того, чтобы их с пристрастием допросить. Четно говоря, после того, что они вытворили в Изанре, порешив целый отряд преследования, он не ожидал такого успеха. Правда, был еще где-то и третий, но о нем никто ничего не знал, кроме того, что он то ли умер, то ли ослеп и пропал бесследно.
      Спеленатых заклинанием пленников уложили, как два полена, в найденную на дворе телегу, и отряд незамедлительно двинулся обратно. Пришлось, правда, сунуть в ту же телегу и незадачливого помощника мага, который потихоньку оттаивал от действия останавливающего "слова"…
 

***

 
      Женька запрыгнул на коня и пришпорил бедное животное, которое чуть не стало на дыбы от такого обращения. Из сбивчивых объяснений крестьянина он понял, что ребят связали и увезли в большой спешке. Женька натурально психовал. Если бы он не остался рассказывать сказки в предыдущей деревне, он мог оказаться здесь вовремя, а сейчас их отделяло почти сутки пути, и он никак не успевал… Он вдруг вспомнил, когда с ним была похожая ситуация: Сэйлар, плененная Лэя, он догоняет отряд… и натянул поводья, чуть не перелетев через голову измученной лошади.
      "Какой же он идиот!" – на этом сходство кончалось. Не сходя с коня, Женька закрыл глаза, отрешаясь от окружающей действительности и переносясь на изнанку, во второй уровень астрала. Оглянувшись снова, он увидел полупрозрачный сельский пейзаж и себя, наполовину завязшим где-то в теле лошади. Что думало о нем, замученное его выкрутасами животное, он, к счастью, не мог понять – мешала кодировка мира. Так что ему оставалось только проследовать над дорогой в сторону Изанры и выследить отряд, сопровождающий телегу с Сашами. Чудес не бывает, и он со стопудовой необратимостью нашел отряд, пыливший по дороге в дне пути от него, как тому и надлежало быть.
      Женька сходу, вспомнил, что ему нужны две легких катаны, и вывалился прямо перед отрядом.
      Ехавший впереди маг затормозил, подняв на дыбы коня. Женька удивился подумав: "Неужели я так устрашающе выгляжу?" – и оглядел себя. Тут настал момент ему самому то ли испугаться, то ли плакать со смеху. Про катаны-то он не забыл, и теперь стоял в красивой воинственной позе, но полинялые спортивки и до любви заношенные домашние тапочки никак не придавали его имиджу куража. Но это еще бы прокатило – кто тут знал о современных воинских нарядах? Однако, когда он увидел свои красивые руки, покрытые шелковистой шерстью, явно принадлежавшие Зару, то он понял, что маг испугался вовсе не его тапочек и даже не катан.
      "Ну что ж, иногда неконтролируемые мысли бывают только на пользу!" – оптимистично подумал Женька и спросил у расфуфыренного мага:
      – Эй, ребята, кажется у вас в телеге знакомые мне люди! Я так мечтал с ними пообщаться! Может, устроим пикник на обочине и поговорим по душам?! – Женька по привычке нес всякую лабуду, а сам лихорадочно просчитывал ситуацию:
      "Это, скорее всего маг, но наверно слабенький – слишком уж на павлина смахивает.
      Остальные – солдаты из "рожденных". Что-то не сходится. Саши бы с этим всяко справились. Надо быть поосторожнее. И арбалеты с луками у них есть. Интересно, а что со мной будет, если они во мне дырку сделают? Если я бы по их правилам помер, то снова очнулся бы в зиндане, но я-то вроде как и не включен в систему этого мира. Вот головоломка!" "Кстати, а вот и настоящая "головоломка" начинается! Как бы и в самом деле не успели голову проломить!" – подумал он, увидев выехавшую из-за мага пару хорошо вооруженных воинов с самыми неласковыми мордами.
      – Ну, значит, не хотите по-дружески, – вздохнул Женька.
      – Ты кто такой? – наконец сообразил спросить удивленный маг.
      – Да так, человек прохожий, вернее сэйл! – ответил Женька и начал прикидывать план дальнейших действий. Судя по воинственному настрою, даже его шерстяная внешность их не испугает. Да и как красота может испугать? Ведь хоть Зару и было далеко до Лэи, но по сравнению с теми же крестьянами, тот был просто красавцем, разве что необычной внешности. Да, видать засиделся он в этой шкуре, раз автоматически в сэйла превратился, пока догонял обоз по изнанке.
      Отвлеченные мысли не довели до добра, и противник первым перешел к активным действиям. Женька почувствовал, что его ноги как будто связало вязким киселем.
      Это маг успел сказать какое-то "слово". Женька только поблагодарил судьбу, что заклинания на него почти не действуют и, сделав шаг вперед (чем привел мага в немалое замешательство), шепнул свое веское останавливающее "слово". Он сдерживал себя, понимая, что может легко переборщить, и тогда маг превратится в свежее окоченевший труп. Кажется, он попал в самую точку. Несчастный маг только медленно пилькал глазами, пытаясь выразить свое возмущение произошедшим конфузом.
      А вот Женьке пришлось сразу приступать к активным физическим упражнениям, и шуточки тут пришлось отставить в сторону. Два конных богатыря, увидев, что маг в опасности, выхватили мечи и кинулись на пешего незнакомца, не взирая на его странный вид. Женьке пришлось покрутиться. Несмотря на свою неплохую подготовку, недавние метаморфозы из Яна и в Зарово тело немного сказались на скорости и отточенности движений, к тому же пришлось сражаться сразу на два фронта.
      Ему удалось парировать первый удар, но вывернуть меч своим коронным приемом не удалось, поэтому другой свой меч он машинально подставил под удар второго, наседавшего воина. Ему помог конь первого наездника. То ли испугавшись лязга стали, то ли еще чего, лошадь пошла боком, подставив ему под лезвие стремена. И пока вояка делал свой богатырский замах, Женька попросту аккуратно, чтобы не покалечить животное, чиркнул по сбруе и воин с яростным криком атаковал затылком землю с другой стороны несчастной животины.
      Женьке, к сожалению, было некогда наблюдать столь красивое приземление летающего, как топор, всадника, поскольку другой коллега по оружию опять обратил свое пристальное внимание к Женькиной голове, пытаясь снести ее, как кочан перезревшей капусты. Вот тут-то у Женьки и включилась вся его прыть. Он, наконец, не только сумел подставить под удар катану, но и вывернул из рук всадника его меч. Здоровенный детина только возмущенно таращил глаза от такого "нечестного" приема, и Женьке ничего не оставалось сделать, как приземлить замешкавшегося соперника тем же методом, что и первого.