Налётчики

      Ориентировки были разосланы в крупнейшие города центральной части России.
      И вот в Московское управление уголовного розыска из Киева поступило сообщение, что человек, похожий на Котова, вместе с молодой женщиной, похожей на его сожительницу Винокурову, находится недалеко от Киева. Третьего с ними не было. Последняя фраза несколько смутила. Те ли? Данные перепроверили, все совпадало. Котов и Винокурова остановились недалеко от Киева, их видели в Чернигове. Туда срочно выехал Панов.
      Уже на месте он и его помощник, инспектор Лепилкин, выяснили, что Котов и Винокурова снимают квартиру в городе Нежин. Времени на то, чтобы подключить киевских коллег, не оставалось. Панов и Лепилкин решили действовать самостоятельно. К тому же они опасались, что при малейшем подозрении Котов с сожительницей могли уйти.
      Подойдя к дому, где находились бандиты, послали соседку постучать в дверь. Котов открыл засов. Он не успел даже слова произнести, как его скрутили, заткнули рот, чтобы не смог позвать Серафиму. К тому же в доме мог скрываться Морозов. Появление сыщиков было для Котова и Винокуровой полной неожиданностью. Даже мысли не допускали, что их настигнут в таком далеком городке, в такой неподходящий момент. У Котова при обыске обнаружили три револьвера системы "наган", множество поддельных удостоверений.
      С помощью понятых Панов и Лепилкин провели обыск жилища и обнаружили краденые вещи. Это был своего рода склад. Какие только предметы им не попадались: золотые кольца, броши, ожерелья с поделочными камнями, много текстильных изделий: платьев, постельных принадлежностей и прочего домашнего добра. Когда все вынесли во двор и взвесили, то понятые качали головами - в общей сложности около тридцати пудов. Ну и грабитель!
      Котова вместе с Серафимой под усиленным конвоем доставили в Москву на Лубянку. Такого душегуба давно не видели тюремные стены. И начались допросы. Нельзя сказать, что Котов отказывался говорить, но не сразу признался в кровавых деяниях.
      Его показали Кристине Поздняк, и она опознала его. После этого пришло и понимание того, что его песенка спета и ему лучше признаться. Но сдался он не сразу. Некоторое время еще размышлял, а потом все самые жуткие многочисленные "порубки" стал валить на своего подельника и главного убийцу Морозова. Мол, он сам, Котов, только с револьвером в руках пугал людей, входил в дом, вязал, а вот уже топором по голове - это Гришка, это он, мастак-каторжанин, выучился там убийству в Сибири. Гришка и гирю применил. Но только один раз. А так все обухом топора. Он же насиловал женщин, а потом сам убивал их. Неугомонный был мужик, его только и тянули к себе две вещи: женщины и вино.
      Ему не мешали, пусть выговорится. Так узнали, что весь ворованный скарб продавали только он и Серафима. Действовали через знакомых, иногда просто выносили на рынок. Носильные вещи расходились быстро, а вот с ценностями выходила заминка, не было у крестьян особых денег. Полученные деньги делили на троих. Большую часть брал Василий, немного доставалось Серафиме, на безделушки да на одежду. А вот Гришке меньше всего. Ему только на вино и надо было. Ему что ни дай, все пропьет. Жалко деньги выбрасывать-то. Загульный оказался мужик.
      На вопрос следователя о том, где нужно искать беспутного Григория, Котов отвечал односложно: не знаю, пьет, наверное, где-нибудь.
      Но где? Может, в Курской губернии, а может, в Смоленской, а может, на родине, в Белгородской, кто его знает. И сотрудники уголовного розыска продолжали поиски Морозова. Шли дни, недели. Допрос продолжался, а о Морозове ни слуху ни духу. Как ветром сдуло.
      И вот тут Котов, словно одумавшись, дал признательное показание. Нет Морозова больше в живых, сказал он. Порешил я его еще осенью. Уж больно пить много стал. Вот я и опасался, как бы он не проболтался. Тянуло его на люди, на разговоры, любил последнее время прихвастнуть. Вино ему язык развязывало.
      Конфликты участились после убийства семьи Яковлевых. Добрались до первой деревни Сычевского уезда, остановились в доме Крылова, оставили кое-какие вещи, а сами подались в Гжатск. Продавать награбленное не рискнули, шум шел по деревням, могли и опознать. А тут еще другая беда: деньги кончались. И тогда все трое отправились в Подмосковье, поживиться на хуторах, благо пути-дорожки уже проторенные. Вышли в Апрелевке. Стоял теплый конец сентября, они устали, присели в лесочке отдохнуть. Стали гутарить, как и что. Тут, конечно, Гришка и показал свой строптивый характер. Заупрямился. Без бутылки, сказал, дальше не пойдет, выпить ему нужно дозарезу. Вот тогда Котов и решился. Хватит, толку от него никакого, а вреда принести может много. Он еще накануне Серафиме сказал, что хочет избавиться от Григория. Она согласилась. Так он, ни слова не говоря, вытащил револьвер и двумя выстрелами в упор убил своего подельника. Тот свалился замертво на землю. Там его и оставили, даже закапывать не стали, а сами отправились в Москву. Купили билеты до Чернигова и отправились в Нежин.
      Показания Котова сыщики проверили, выехали вместе с ним в Апрелевку. Местные крестьяне подтвердили, что примерно месяц назад в лесочке был найден труп неизвестного мужчины. Его кто-то застрелил. Человек оказался неместный. Его здесь же и закопали. Ни милицию, ни власти не извещали. Так между собой потолковали и разошлись.
      Место вскрыли и обнаружили останки мужчины со следами пулевого ранения. Котов опознал в нем Григория Морозова. Это был тот самый каторжанин Морозов, которого так долго искали по всей центральной части России.
      На этом можно ставить точку. После завершения расследования уголовное дело по банде Котова было передано в Московский революционный трибунал. На скамье подсудимых вместе с главарем Василием Котовым, его сожительницей Серафимой Винокуровой и Иваном Крыловым оказались еще двое их соучастников - курские карманники, которые помогали сбывать краденое, делали наводку.
      Приговор суда - расстрел Котова - в зале встретили с полным одобрением.
      "ЧЕРНЫЙ ВОРОН"
      (1922)
      О небольшой шайке "Черный ворон", просуществовавшей всего несколько месяцев, не стоило бы и вспоминать: таких мелких бандитских образований с громкими и устрашающими названиями, которые пробавлялись только нападением на одиноких прохожих, в 1922 году в Москве развелось больше чем достаточно. Появление первых нэпманов, карманы которых, как многим тогда казалось, утяжеляли толстые портмоне, наполненные шершавыми купюрами, а на руках поблескивали золотые часы и прочие атрибуты роскошной жизни; открытие новомодных ресторанов, магазинов с выставленным в витринах дорогим товаромвсе это вызвало в определенной среде большое оживление и желание поживиться новоявленным богатством. Именно на 22-й год, как отмечают историки, приходится разгул мелкого бандитизма.
      "Черный ворон" состоял не из отбросов общества, питательной средой которых были нищая окраина или рынок типа Хитрова. Нет, шайка образовалась искусственно, из вполне нормальных, но неустроенных граждан, желание которых поживиться чужим добром и вкусить прелестей роскошной жизни сытых буржуа перевесило все нормы общепринятой морали. Любопытно, что вдохновительницей шайки стала молодая интеллигентная женщина.
      Лидия Федоровна Костромина происходила из семьи вполне благополучного петербургского чиновника. Закончила гимназию, поступила на Высшие женские курсы, готовила себя к профессии преподавателя. Но, проучившись несколько месяцев, вдруг поняла, что будущее классной дамы в застегнутом до верха сером платье ее не прельщает, ученики не радуют и вообще профессия учителя-морализатора не для нее. Она бросила учебу. В семье начались скандалы, смазливая девушка в поисках опоры сошлась с одним повесой, забеременела. Он ее, естественно, бросил, она в отчаянии от мрачных перспектив оставила новорожденного ребенка в семье и ушла из дома.
      Стала содержанкой, и эта необременительная жизнь ее вполне устраивала. Революция все перевернула. Бывший любовник бежал за границу, а Лидия в поисках личного счастья переехала в Москву и вышла замуж. Однако замужество денег не прибавило. В новой столице она познакомилась с братьями Одиноковыми и Гороховым. Четыре человека - это уже сила. Чем заниматься? Где доставать деньги? "А если грабануть кого? - предложила Лидия.- Налетсамый верный способ быстро разбогатеть". Эта идея вначале развеселила, а потом захватила. Приняв для храбрости, поздно вечером вышли на дело в районе Арбата. Думали только попробовать. Вытащили ножи и... ограбили двух или трех прохожих за один вечер. Навар небольшой, но его хватило, чтобы провести следующий вечер уже в ресторане и обсудить сложившееся положение. Налет понравился - действительно, легко и быстро. Поэтому на следующий вечер решили повторить. И опять удача. "Значит, мы можем, - утверждала Лидия,- станем бандой. И пусть у нас будет название, от которого у нэпманов шевелились бы волосы на голове". Так родился "Черный ворон", состоявший уже из шести человек.
      Вначале на дело ходили все вместе, потом стали разбиваться на тройки, меняли маршруты, иногда снова объединялись. Со временем приобрели оружие, думали о том, чтобы напасть на государственные учреждения. Вполне возможно, что дело дошло бы и до более серьезных ограблений. Тем более что у них однажды случилась кровавая разборка - застрелили одного господина, который пытался защитить себя и свою спутницу. Кровавый исход стал концом "Черного ворона".
      Ограниченный район действий, Арбат, одни и те же лица, о которых потерпевшие сообщали в милицию, присутствие среди них дамы, кровавый исход последнего ограбления естественным образом привели к тому, что в районе Арбата стали курсировать усиленные наряды милиции. И шайку выследили. Всех взяли разом. Сопротивления никто не оказывал. Во время следствия каждый рассказывал свою версию создания "Черного ворона". Самое большое внимание на допросах уделялось Лидии Костроминой, как выяснилось, идейному организатору налетчиков. Суд продолжался недолго, все признали свою вину, но это обстоятельство не смягчило приговора.
      Все члены шайки в условиях того сурового времени были расстреляны.
      ПОДКОП ПОД МЕХОВОЙ МАГАЗИН
      (1928)
      Об этом удивительном ограблении Москва говорила долго. Обсуждали подробности и даже сочувствовали. Пойманных грабителей было жалко. Еще бы, налет совершили вполне приличные люди, интеллигентные, образованные, которых и преступниками назвать язык не поворачивался. И тем не менее то, что они совершили, на языке юристов называлось "налет с использованием подручных средств". А попались по-глупому. Вот если бы они вовремя сумели избавиться от краденого. Вот если бы не царапины на руках, вот если бы...
      Обойдемся без сослагательного наклонения. В последние годы нэпа, когда в столице улучшились условия жизни, когда в магазинах и лавках появились разнообразные продукты, и среди них дорогие, когда стали открываться заведения для людей, имеющих большие деньги, возникло много соблазнов и для тех, у кого таких денег не было.
      Меховой магазин, что и сегодня расположен на углу Большой Дмитровки и Столешникова переулка, всегда считался респектабельным, его посещали в основном люди именитые, артисты Большого театра, жены известных писателей и партийных функционеров. Кстати, Дом артистов - высотное здание- был выстроен тут же рядом, в Козицком переулке. Меховой магазин относился к числу крупнейших магазинов Госторга. За витринами в любое время года красовались меха модной черно-бурой лисицы, голубой норки, соболя. И находилось много ротозеев, которые глазели на эти несусветные ценности каждая в несколько тысяч рублей. Кто из простых людей мог к ним подступиться?
      Станислав Швабе, человек вполне респектабельный, часто задерживался у витрины магазина. Он посматривал на меха и понимал, что за стеклом висит настоящее богатство, овладев которым он мог бы безбедно прожить вполне приличное время. Но как пробраться в магазин, не разбивать же для этого витрину! И как вынести из него все эти вещи? По вечерам, Швабе точно знал это, на углу прохаживался сторож, а недалеко находилась будка, в которой периодически дежурил милиционер. Сама мысль об ограблении казалась абсурдной. И все же...
      Можно вынести вещи, можно обмануть и сторожа. Но как? Летом в магазине мало посетителей, все на глазах. Значит, оставалась ночь. А что, если спрятаться среди развешанных меховых изделий? Надо только пораскинуть мозгами, как проникнуть в магазин. И он пораскинул...
      Пришедшие в понедельник на работу служащие магазина, спустившись в подвал, обнаружили, что из шкафов, в которых хранились самые ценные вещи, исчезли шубы норковые, песцовые, черно-бурой лисицы, палантины и меховые шапочки. Всего на сумму двадцать две тысячи рублей. Рядом со шкафами в стене зияла дыра. Об этом тотчас сообщили директору, он - сотрудникам Московского уголовного розыска. Сам же, поджидая приезда оперативников, приступил к осмотру места происшествия.
      Даже ему было ясно, что преступники прокопали лаз либо через улицу, либо из соседнего дома. Очевидно, обнаружили люк, определили, что из него можно сделать туннель. Человек, совершивший это, наверняка обладал техническими знаниями: ведь впереди были разные стены, городские коммуникации, наконец, фундамент мехового магазина. Какой же это был каторжный труд, сколько дней понадобилось, чтобы прорыть туннель! Директор только качал головой, не переставая удивляться. Но он еще больше удивился, когда перед ним появился инспектор МУРа- женщина.
      Действительно, бригаду сыщиков, прибывших на осмотр места происшествия, возглавляла первая женщина, работавшая в МУРе в должности инспектора Екатерина Матвеевна Максимова. Она не была новичком в своем деле. У нее по тем временам накопился солидный стаж: в свой должности она находилась уже десять лет, показала себя исполнительным, толковым, думающим оперативником. В 1923 году за активную деятельность, связанную с раскрытием некоторых особо опасных вооруженных ограблений, ее наградили месячным окладом. В 1925 году за раскрытие краж в московской таможне и разоблачение известной аферистки Захаровой-Емельяновой она получила грамоту и серебряные часы. В свое время Максимова хорошо изучила и Хитровку и Сухаревку, знала и воровской мир Москвы. И все же директор был разочарован. Сумеет ли женщина разыскать похитителей, сделавших столь хитроумный лаз?
      Максимова сразу приступила к своим обязанностям. Она прежде всего осмотрела зал, затем входную дверь, все окна. А потом уже спустилась в подвал. Вначале ей показалось, что преступники оставили этот лаз для отвода глаз, сами же проникли в магазин либо через дверь, либо через окно. Уж больно невероятной казалась версия о подкопе. Но ни в двери, ни на окнах не было никаких следов взлома. Сторож своего места не покидал, милиционер также изредка прохаживался мимо. Значит, преступниками был-таки сделан подкоп. Невероятно.
      В подвале не было окон, и запирался он стальной дверью, за которой была лестница, ведшая наверх в торговый зал. Вдоль стен стояли взломанные шкафы, кое-где висели меховые изделия. Грустное зрелище. Сам подвал, как объяснил директор, был своего рода сейфом. В нем всегда хранили наиболее дорогие меха. Из года в год. И никто не сомневался в надежности его стен.
      Максимова еще раз внимательно осмотрела лаз. Он был узкий, только для стройного юноши. А вот тот, кто долбил фундамент снаружи, наоборот, должен обладать недюжинной силой. Получается, что преступников было как минимум двое. Максимова вызвала сторожа и попросила рассказать его все подробно о дежурстве.
      Сторож сказал, что всю ночь находился на своем месте и только раз или два на пару минут отходил по своим делам. Он слышал какие-то глухие удары, но не придал им значения, думал, что в какой-то квартире идет ремонт. Не верить ему было нельзя, сторож уже много лет охранял этот магазин.
      Исследовать лаз отправился один из самых молодых и стройных сотрудников. Он с трудом пролез в отверстие и попал в подземный колодец. Над головой кирпич, кругом стены из кирпича и только в стороне обнаружился узкий проход. В нем сотрудник и нашел несколько бочек, заполненных землей, и вверху небольшое отверстие. С большим трудом удалось ему подтянуться и выбраться на поверхность. Неожиданно он оказался в котельной того же самого дома. Сверху дыра была завалена тряпьем, а рядом лежала куча свежевывороченной земли. Все свидетельствовало о том, что преступники орудовали именно здесь.
      Он вернулся и рассказал обо всем, что видел. Оперативники отправились в котельную. Во дворе и в помещении котельной они отыскали несколько лопат и ломиков со следами свежей земли. Похоже, что налетчики работали по ночам, поскольку днем во дворе были жильцы и они сразу заметили бы незнакомых людей. Очевидно, когда темнело, группа приходила в котельную и приступала к работе.
      И Максимова снова вызвала сторожа. Ее интересовало все: сколько времени он сидел перед дверью, когда делал обход, не подходил ли кто к нему. На все вопросы сторож ответил отрицательно. И тогда Максимова попросила его вспомнить о дежурствах накануне. Не было ли у него каких-либо встреч, вызвавших подозрения. И вот тут сторож вспомнил, что накануне, в субботу, поздно вечером возле него остановились два прилично одетых господина, попросили огонька, сторож дал им спички. А они его за это угостили дорогой папиросой. Постояли, поговорили о погоде. Потом спросили, не холодно ли ему ночью дежурить, на что он ответил отрицательно. Вот и весь эпизод.
      Но Максимова сделала свой вывод. Она поняла, что в то время били в стенку подвала, заканчивался самый опасный этап работы. И в этот момент двое из участников налета решили проверить, не слышно ли что снаружи, вообще хотели отвлечь внимание сторожа. И им это удалось. Значит, именно в субботу была закончена вся операция с подкопом и кражей. И у преступников в запасе оставалось еще свыше двадцати четырех часов. Времени достаточно для того, чтобы вынести меха и надежно их спрятать.
      Сторож дал подробное описание двух людей, подходивших к нему. Максимова внимательно выслушала, записала особые приметы.
      Помощником Максимовой назначили молодого сотрудника МУРа Александра Жукова. И группа приступила к расследованию. Чтобы найти хотя какие-то следы преступников, проверялись старые полицейские картотеки, искали похожий почерк. Важно было выяснить, кто, когда в Москве, Петрограде, других городах совершал ограбления подобным образом. И ничего не обнаружили. Получалось, что подкоп под магазин меховых изделий оказался в своем роде уникальным. И сразу вопрос: кто мог его прорыть, кто были те два интеллигента, которые подходили к сторожу и просили у него огонька?
      Были опрошены жильцы дома, в котельной которого обнаружили лаз, однако они ничего не видели и не слышали. Ни интеллигентные, ни какие другие люди в их двор не заходили. Хотя какой-то шум из котельной по ночам доносился, но они посчитали его подготовкой к отопительному сезону. Сыщики обратили внимание на то, что всю основную землю из тоннеля взломщики оставили в котельной.
      Все рынки Москвы были взяты под особый контроль, везде появились нелегальные агенты, которые "спрашивали" меховые изделия. Но их никто не предлагал и не обещал принести на продажу. Максимова сделала вывод, что грабители затаились, выжидают.
      Оставалось набраться терпения и ждать, что преступники как-нибудь заявят о себе. Правда, муровцы не сидели сложа руки. Оперативная разработка продолжалась, собирались различные сведения, все "меховщики" были предупреждены. Но удача к сыщикам пришла совсем с другой стороны.
      Как-то на стол сыщиков легла обычная оперативная информация. В отчете говорилось, что в один из дней недели на квартире известных МУРу своим пособничеством воровскому миру двух сестер, занимавшихся, кроме того, сводничеством и устройством у себя дома свиданий, состоится грандиозная попойка, на которую придут очень интересные люди, и, главное, с деньгами. Было принято решение организовать в доме засаду. Всех пришедших допросить и выяснить: вдруг среди денежных людей окажется тот, которого так ждут сотрудники группы Максимовой?
      Операцию провели весьма успешно. Всех гостей вместе с их веселыми подругами задержали.
      При проверке выяснилось, что в руки оперативников попали обычные мелкие воришки, те самые, которые снуют по рынкам Москвы, сбывают краденое. Многие из них уже отсидели свой срок за те или иные преступления и теперь промышляли на вокзалах, стараясь не рисковать, чтобы не попасться снова. Среди задержанных оказался некий стройный молодой человек по кличке Карпуша. В прошлом тоже воришка. У него было несколько приводов. Внимание сыщиков привлекли его перебинтованные руки. При обыске в кармане обнаружили большую связку ключей и довольно крупную сумму денег. Как выяснилось, в эту компанию он попал случайно. Не был толком знаком ни с одной из сестер. Так, кто-то из знакомых шепнул, что готовится вечеринка, будут девушки, если есть желание - пусть приходит. Только чтоб обязательно с деньгами. Бесплатно ничего не пройдет. Он и пошел, взяв побольше денег.
      Парень был в самом деле стройный, если не сказать худощавый. Максимова тотчас смекнула, что такой вполне мог пролезть в то самое узкое отверстие. И руки у него сбиты. Уж не сам ли он долбил тот подземный ход? Откуда столько денег?
      Его попросили снять повязки. Он нехотя повиновался. И все увидели, что пальцы его рук покрыты порезами и многочисленными ссадинами. Впечатление такое, что он руками разгребал землю. От этого и раны.
      - Скажи, пожалуйста, Карпуша, - начала Максимова, - где это ты так изуродовал руки? Словно тебя целую неделю кошки царапали. Откуда у тебя эти раны?
      - Да ерунда, - ответил Карпуша. - Встретился с друзьями, сыграли в картишки, не поделили выигрыш. Вот они и навалились на меня. Пришлось отбиваться.
      - Они что, царапались, как кошки? - усмехнулась Максимова.
      - Всяко было, - Карпуша махнул рукой.
      - А ты расскажи подробности, кто были те твои друзья, почему они исцарапали только руки, а не лицо. Насколько я знаю, мужики всегда целят в морду. Не так ли?
      - Почем мне знать, - пожал досадливо плечами Карпуша. - Попались такие. Дело было на вокзале. Сидели в буфете, познакомились. Решили сыграть в карты, пошли на рельсы, выбрали старый вагон. Выпили. Ну и...
      - Хватит врать-то, Карпуша, - покачала головой Максимова. - Говори, с кем пил, кто были те парни. Я не шучу. Ты не рассчитывай, что выйдешь отсюда на волю за просто так. Когда это было?
      - Неделю назад.
      - Опять врешь. Неделю назад у тебя уже были ссадины. Они так быстро не заживают. А две недели назад убили одну женщину. Так вот она царапалась и на насильнике оставила свои следы. И мы его теперь ищем. Так что признавайся, ты не убивал женщину? Не она ли перед смертью сопротивлялась, исцарапали тебе все руки? Мы как раз ищем сейчас убийцу. У него должны быть исцарпаны руки.
      - Ну уж нет, - испугался Карпуша. - Это все ваши придумки. И рук она мне не царапала.
      - Тогда говори, когда, где и с кем ты поранил руки.
      Карпуша явно растерялся, занервничал, отвечал невпопад. Максимова решила перенести допрос на следующий день.
      Но и на следующий день Карпуша продолжал нести всякую околесицу. После этого его препроводили на медицинскую экспертизу.
      Максимова снова и снова перечитывала ее заключение: все ссадины на кистях рук были одного и того же происхождения - от соприкосновения с острыми металлическими предметами. Причем срок давности у одних - две недели, у других - пять дней. То есть в течение двух недель Карпуша постоянно наносил себе раны. Чем он занимался? Только одним- рыл подкоп под меховой магазин.
      Максимова еще больше укрепилась в этой мысли.
      Одновременно по картотеке проверили все связи Карпуши, определили круг его знакомых. Искали малейшую зацепку. Хотели выйти на тех, кто организовывал это дело. И каждый день Карпушу приводили на допрос к Максимовой. По ее мнению, этот парень не был способен на аналитическое мышление, не обладал он и инженерными познаниями, тем более не могла ему прийти в голову мысль об ограблении мехового магазина. Та идея родилась в голове другого человека, а вот ее исполнителем вполне мог быть Карпуша.
      Между тем Карпуша в тюрьме вполне освоился, каждый день, появляясь перед следователем Максимовой, он начинал рассказывать новые варианты своих приключений. Максимова слушала его вполуха. Он был ей уже не интересен. Среди его знакомых кое-кого нашли, кто мог засвидетельствовать, что Карпуша не просто вор-домушник, но и хороший обманщик, часто обещает, но не выполняет.
      За последнее время его поведение изменилось: он стал беспокойный, выяснял у заключенных, как ему дать на волю весточку о себе, кто надежный, с кем ее можно переслать. Значит, хочет выяснить, как идут дела у подельников на воле. Очень хорошо, поможем ему.
      Вскоре Карпуша оказался в камере с заключенным, у которого заканчивался срок отсидки. И Карпуша попросил "счастливчика" передать записочку друзьям. Небольшую. И сказал кому, как найти адресок.
      Эта записочка и стала путеводной нитью в расследовании всего этого нашумевшего дела. По указанному адресу были отправлены оперативники, которые взяли дом под наружое наблюдение. Оказалось, что это не что иное, как настоящая "блатхата", на которой собираются местные уголовники. Причем туда приходили и те самые две сестрички, в компании которых застукали Карпушу.
      Вскоре выяснилось, что приходят по этому адресу настоящие уголовники, не раз судимые за крупные кражи.
      В тот вечер агенты наружного наблюдения донесли, что на "блатхате" собрались семь парней с подружками. Готовятся к застолью. И тогда Максимова дала команду - приступить к операции. Дом был окружен, оперативники поднялись на второй этаж. Визит милиционеров был настолько неожиданным, что никто из присутствующих не оказал никакого сопротивления. Все прошло тихо. Парней вместе с подружками вывели из подъезда и посадили в поджидавший их тут же "воронок".
      Удалось задержать тогда свыше десяти человек. На следующий день начался допрос. Парней допрашивали помощники Максимовой, а она сама опрашивала девушек, думая найти среди них тех, которые знали бы Карпушу. Собственно, девушкам признаваться было не в чем, особых преступлений за ними не числилось, и поэтому они говорили и говорили. Выложили о Карпуше все. Одна из них призналась, что знала Карпушу, что он жлоб последний, обещал ей норковое манто, а потом забыл и продал его. И вообще, у него появились деньги, а делиться с ней он не захотел. Подружка была на Карпушу в большой обиде.
      Эти показания, сопоставленные с теми, что дали на допросах другие уголовники, позволили Максимовой предположить, что, помимо Карпуши, в меховом деле замешаны как минимум еще трое. И среди них тот, кто все высмотрел, наметил путь подкопа, дал указания. Технически грамотный, образованный. Явно не из уголовной среды. Всех задержанных в тот вечер парней нельзя было причислить к какой-то одной организованной группе. Это были одиночки. Правда, они хорошо знали друг друга, но не более. У них был кто-то еще, периодически, как это поняла Максимова, нанимавший их на "работу". К нему-то и была обращена записка Карпуши, который сообщал, что с ним все в порядке и он скоро выйдет. Но кто он?
      И снова началась рутинная оперативно-розыскная работа. Максимова понимала, что ее терпение в скором времени вознаградится. Иного быть не могло. Сеть заброшена слишком широкая. Так и случилось. По одному адресу, названному девушкой, был задержан молодой человек интеллигентной наружности по фамилии Швабе и по имени Станислав. Фамилия в те годы небезызвестная, в Москве ее хорошо знали и в среде сотрудников милиции, и в среде уголовников. Станислав Швабе был сыном бывшего начальника Московской сыскной полиции, который после октябрьских событий, прихватив с собой немалые ценности и кое-что из архивов, бежал за границу. А вот его сынок почему-то не пожелал присоединиться к отцу. Видимо, посчитал, что дома тоже можно жить неплохо. Правда, сам он, по его показаниям, нигде не работал, промышлял коммерческими делишками, перебивался с воды на квас. Так, ничего особенного.
      Максимова понимала, что орешек достался ей крепкий. Швабе разительно отличался от той среды, в которой он вращался. И одет прилично, и деньги у него положены в дорогое портмоне. Она не спешила устраивать ему очную ставку с Карпушей, не давала понять, что ее интересуют не его биографические данные, а ограбление мехового магазина на Большой Дмитровке. Она внимательно слушала показания арестованного, делала вид, что ему сочувствует и верит. А он рассказывал: как остался без отца, как трудно пришлось ему, образованному человеку, как долго искал он работу. И не мог ее найти. Как у него появились друзья, которые помогали наладить торговлю кое-каким товаром. Этим он и перебивался.
      - И все? - спросила Максимова.
      - И все.
      - Негусто.
      - Негусто, - повторил Станислав.
      - А ваши большие дела?
      - Какие? - последовал ответ.
      - Которые позволили иметь вам деньги, что нашли в вашем портмоне, - на них вы хорошо одеваетесь, ходите в рестораны. У нас есть данные, что вас не раз видели в "Национале" и пили вы там далеко не воду и не квас. Есть и другие показания. Кстати, дали их те самые парни, которых вы нанимали для своих коммерческих дел. Так вы будете говорить мне правду?
      - Я смотрю, вы все и без меня знаете. Зачем же мне еще утруждаться.
      - Но я хочу услышать от вас подтверждения.
      - Ничего я вам больше не скажу.
      И на этом допрос закончился. Максимова его отпустила, предупредив, чтобы он еще раз хорошенько все обдумал. Только чистосердечное признание позволит снизить ему срок пребывания в тюрьме. Она не угрожала, а давала понять, что собраны многие факты его уголовной деятельности, парни назвали его фамилию и в его положении лучше всего признаться.
      Швабе молчал несколько дней. А потом все же начал говорить. Выяснилось, что, оставшись один, он решил использовать полученные от отца знания уголовной среды. Будучи по натуре романтиком, он решил сколотить банду и стать ее предводителем. Он хотел организовывать дела, детально разрабатывать операции, но не участвовать в них, а наблюдать со стороны. Естественно, большую долю прибыли он забирал бы себе. Примерно так и произошло. Уголовники долгое время относились к нему настороженно, присматривались, не очень-то верили. Чужак, белоручка. И только когда он сам поучаствовал в двух-трех операциях, чуть пообтерся, появилось и доверие.