Сборник рассказов (№2) - Тайна лорда Листердейла

Одна из женщин выступала свидетельницей и уверенно опознала заключенного по маленькой родинке на кисти его левой руки, как раз ниже ладони.

Аликс выронила бумаги и покачнулась. На кисти левой руки, как раз ниже ладони, у ее мужа был маленький шрам.

Комната поплыла у нее перед глазами. Позже она недоумевала, как это она сразу так уверилась в том, что Джеральд Мартин – это Чарлз Леметр. Она знала это, сразу же в это поверила.

Отдельные эпизоды всплывали в ее памяти как составные части картины-загадки: деньги, заплаченные за дом, – ее деньги, только ее деньги; облигации, которые она ему доверила. Даже ее сон приобретал значение.

Неосознанно она всегда боялась Джеральда Мартина и хотела избавиться от него. И помощи она ждала, так же неосознанно, от Дика Виндифорда. И это тоже объясняло ту легкость, с которой она восприняла правду, без сомнения и колебаний. Она была должна стать очередной жертвой Леметра. Может быть, очень скоро…

Она вскрикнула, вспомнив запись в его книжке: «среда, 9 ч. вечера». Подвал, в котором так легко было вытащить из стенки камень! Все было запланировано на вечер среды. Но записывать это в записной книжке, не изменяя своей методичности, – это же безумие! Нет, это было логично. Джеральд всегда делал заметки, планируя что-нибудь. Убийство было для него таким же бизнесом, как и всякое другое дело.

Но что спасло ее? Что вообще могло ее спасти? Сжалился в последнюю минуту? Нет. Ее вдруг осенило: старый Джордж. Теперь ей стал понятен гнев мужа, который он не смог сдержать. Без сомнения, он уже подготавливает почву, говоря всем, кого встречал, что они на следующий день едут в Лондон.

А потом Джордж неожиданно пришел поработать в саду, упомянув ей об этом разговоре, а она сказала ему, что не собирается в Лондон. Слишком рискованно было убивать ее в тот вечер – Джордж мог запомнить ее слова. Она едва спаслась! Ведь не упомяни она тогда о том пустячном разговоре… Аликс содрогнулась.

Нельзя было терять ни минуты. Она сейчас же, до его прихода, должна бежать отсюда.

Аликс торопливо положила сверток на место и заперла ящик.

Вдруг она застыла на месте: она услышала скрип калитки, ведущей на дорогу. Вернулся муж. На мгновение Аликс оцепенела. Потом на цыпочках подошла к окну и осторожно выглянула из-за занавески.

Да, это был муж. Он улыбался чему-то и мурлыкал какую-то песенку. Аликс чуть не умерла от страха, увидев, что муж нес в руках. Это была совершенно новая лопата.

Аликс тотчас же поняла, что это должно было произойти сегодня вечером…

Но у нее еще был шанс. Джеральд, мурлыча свою песенку, завернул за угол дома. Не колеблясь ни секунды, Аликс бросилась вниз по лестнице. Но, выскочив из дома, она натолкнулась на Джеральда, появившегося с другой стороны коттеджа.

– Хэлло! Куда это ты так спешишь? – удивился Джеральд.

Аликс отчаянно старалась казаться спокойной, как всегда. Сейчас у нее не было возможности – убежать, но если она будет осторожной и не вызовет у него подозрений, эта возможность может появиться позже. Может, даже сейчас…

– Я хотела прогуляться до конца этой тропинки и обратно, – Аликс почувствовала, как слабо и неуверенно звучал ее голос.

– Хорошо, – сказал Джеральд. – Я пойду с тобой.

– Нет… пожалуйста, не нужно, Джеральд. Я… у меня голова немного болит, и нервы шалят – лучше я пройдусь одна.

Он внимательно посмотрел на нее. Она заметила, как в глазах его промелькнуло подозрение.

– Что с тобой, Аликс? Ты такая бледная. Дрожишь вся.

– Нет, ничего, – улыбнулась Аликс, изо всех сил стараясь казаться естественной. – Просто у меня разболелась голова. Погуляю – и все пройдет.

– Напрасно ты стараешься от меня отделаться, – смеясь, объявил Джеральд. – Я иду с тобой, хочешь ты этого или нет.

Она не отважилась настаивать. Если только он заподозрит, что она знает… С трудом ей удалось взять себя в руки и вести себя более или менее естественно. Однако она с тревогой заметила, что он время от времени искоса поглядывает на нее, как будто подозревая что-то. Она чувствовала, что его подозрение не ослабевало.

Когда они вернулись в дом, он настоял, чтобы она легла, принес одеколон и натер ей виски. Он был, как всегда, заботливым и внимательным мужем. Она чувствовала себя такой беспомощной, как будто попала в западню.

Он ни на минуту не оставлял ее одну. Отправившись вместе с ней на кухню, он помог ей принести оттуда их простой ужин, который она приготовила заранее.

За ужином кусок застревал у нее в горле, но она заставляла себя есть и даже казаться веселой и естественной. Сейчас она знала, что борется за свою жизнь. Она была один на один с этим человеком, полностью в его власти, и помощи ждать было неоткуда, – до Деревни было несколько миль. Единственным ее шансом было усыпить его подозрения настолько, чтобы он оставил ее одну на несколько минут. За это время она успела бы спуститься в холл к телефону и вызвала бы помощь. Теперь она надеялась только на это.

И вдруг надежда на спасение пришла с другой стороны. Она вспомнила, как Джеральд отказался от своего плана в первый раз. Что, если сказать ему, что сегодня их собирается навестить Дик Виндифорд? Она чуть было не сказала об этом, но тут же передумала. Этому человеку дважды не помешаешь. Под его внешним спокойствием крылась решимость, он был радостно возбужден – это вызывало у нее отвращение. Она лишь ускорила бы преступление. Он бы сразу же убил ее, а затем спокойно позвонил бы Дику и сочинил бы что-нибудь о том, что они неожиданно уезжают. О! Если бы Дик пришел к ним вечером! Если бы Дик… Внезапно ее осенила идея. Она осторожно, искоса, посмотрела на мужа, боясь, что он прочтет ее мысли по глазам. Теперь, когда у нее появился план спасения, мужество вернулось к ней. Она стала такой естественной, что сама удивилась.

Она приготовила кофе и вынесла его на веранду, где они часто сиживали по вечерам в хорошую погоду.

– Кстати, – вдруг сказал Джеральд, – сегодня будем печатать фотографии, немного позднее.

У нее по спине побежали мурашки, но она безразличным тоном возразила:

– Ты что, один не сможешь? Я сегодня немного устала.

– Да это недолго. – Джеральд улыбнулся своим мыслям. – А, кроме того, я обещаю тебе, что после этого ты не будешь чувствовать усталости.

Эти слова, казалось, позабавили его. Аликс содрогнулась. Она должна выполнить свой план сейчас – или никогда.

Она поднялась.

– Я хочу позвонить мяснику, – небрежно сказала она. – Посиди пока здесь.

– Мяснику? В такое позднее время?

– Глупенький, ну конечно, его магазин уже закрыт. Но он наверняка дома.

Завтра ведь суббота, и мне хочется, чтоб он принес мне телячьи отбивные, пока кто-нибудь еще у него их не забрал. Добрый старик все сделает для меня.

Она быстро вошла в дом, закрыв за собой дверь. Она слышала, как Джеральд сказал: «Не закрывай дверь», – и сразу же спокойно ответила:

– Мошкара налетит в открытую дверь. Ненавижу мошкару. Ты что, глупенький, боишься, что я буду кокетничать с мясником?

Оказавшись одна, она схватила телефонную трубку и набрала номер гостиницы «Герб путешественника». Ее сразу же соединили.

– Это мистер Виндифорд? Нет? А он все еще в гостинице? Я могу с ним поговорить?

Тут сердце ее дрогнуло: дверь открылась, и в холл вошел муж.

– Ну, уходи, Джеральд, – обиженно сказала она. – Я ужасно не люблю, когда кто-нибудь слушает мой разговор по телефону.

Джеральд только рассмеялся и уселся на стул.

– Ты действительно звонишь мяснику? – насмешливо спросил он.

Аликс была в отчаянии: план ее провалился. Через минутку Дик Виндифорд возьмет трубку. Может быть, рискнуть и крикнуть в трубку, моля о помощи?

Нервничая, она то нажимала, то опускала рычаг телефона, и ей тут в голову пришел новый план. Если нажать на рычаг, то ее голос на другом конце линии не услышат.

«Это очень трудно будет сделать, – подумала она. – Мне нужно все время помнить, что я разговариваю с мясником, и ни разу не запнуться. Но я верю, что смогу, должна это сделать».

В этот момент она услышала в трубке голос Дика Виндифорда. Она глубоко вздохнула и, начав говорить ослабила рычаг:

– Это миссис Мартин, из коттеджа «Соловей». Приходите, пожалуйста (она нажала на рычаг), завтра утром и принесите шесть хороших телячьих отбивных (она снова опустила рычаг). Это очень важно (нажала на рычаг). Благодарю вас, мистер Хексуори. Надеюсь, вы не против, что я позвонила так поздно, но эти котлеты для меня просто (она отпустила рычаг) дело жизни и смерти и (снова нажала на рычаг). Очень хорошо – завтра утром (отпустила рычаг) как можно скорее.

Она повесила трубку и повернулась к мужу, тяжело дыша.

– Так вот как ты разговариваешь с мясником, а? – заметил Джеральд.

– Обыкновенно, как любая женщина, – небрежно ответила она, еле сдерживая волнение.

Джеральд ничего не заподозрил. А Дик, даже если он не понял, придет.

Она прошла в гостиную и включила свет. Джеральд вошел вслед за ней.

– Кажется, ты сейчас в очень хорошем настроении? – спросил он, глядя на нее с любопытством.

– Да, – ответила жена. – Голова перестала болеть.

Она села на свое обычное место и улыбнулась мужу, опустившемуся в кресло напротив нее. Она спасена. Сейчас только двадцать пять минут девятого. До девяти Дик успеет прийти.

– Мне не очень понравился кофе, который ты мне налила. Он был горький, – пожаловался Джеральд.

– Это я попробовала новый сорт. Больше я не буду его брать, раз тебе не нравится, милый.

Аликс взялась за рукоделие. Джеральд начал читать книгу. Прочитав несколько страниц, он посмотрел на часы и отбросил книгу:

– Половина девятого. Пора идти в подвал и приниматься за работу.

Рукоделие выскользнуло из рук Аликс.

– О нет еще. Давай подождем до девяти часов.

– Нет, девочка моя. Уже половина девятого – я планировал на это время.

Да и ты сможешь раньше лечь спать.

– Но мне хочется подождать до девяти.

– Ты же знаешь, что я всегда твердо держусь своего распорядка. Идем, Аликс. Я не собираюсь ждать ни одной минуты.

Аликс взглянула на него, и ее невольно охватил ужас. Джеральд сбросил маску. Руки его подергивались, глаза возбужденно блестели, он то и дело облизывал пересохшие губы. Он уже и не пытался скрыть свое возбуждение. «И правда, – подумала Аликс, – он не может ждать, он как одержимый». Джеральд подошел к ней и, взяв ее за плечи, резко поднял на ноги.

– Ну же, моя девочка, – не то я тебя понесу туда.

Он произнес эти слова веселым тоном, но в его голосе прозвучала жестокость, которая ее ужаснула. Последним усилием она вырвалась из его рук и, съежившись от страха, прислонилась к стене. Она была бессильна. Она не могла убежать, не могла ничего сделать, а он подходил к ней.

– Ну, Аликс…

– Нет-нет!

Она вскрикнула и беспомощно вытянула руки вперед, пытаясь защититься.

– Джеральд… постой… я должна тебе что-то сказать… признаться…

Он и вправду остановился.

– Признаться? – В его голосе прозвучало любопытство.

– Да, признаться.

Она придумала это на ходу, стараясь заинтересовать его.

– Наверное, бывший любовник, – презрительно усмехнулся он.

– Нет. Другое. Ты бы назвал это… да, ты бы назвал это преступлением.

Она сразу же увидела, что попала в точку, что он заинтересован, и успокоилась. Она опять почувствовала себя хозяйкой положения.

– Ты бы лучше снова сел, – спокойно сказала она, пересекла комнату и села на свой стул.

Она даже нагнулась и подняла свое рукоделие. Но, сохраняя; внешнее спокойствие, она лихорадочно придумывала, что сказать дальше, потому что ее рассказ должен удерживать его здесь до того времени, когда к ней придут на помощь.

– Я говорила тебе, – медленно начала она, – что я пятнадцать лет работала стенографисткой. Это не совсем так. Дважды я бросала работу. В первый раз я это сделала, когда мне было двадцать два года. Я встретила человека, пожилого, с небольшим капиталом. Он влюбился в меня и попросил выйти за него замуж. Я приняла его предложение. Мы поженились. – Она помолчала. – Я уговорила его застраховать на меня свою жизнь.

Тут Аликс увидела, как на лице Джеральда появилось выражение острого интереса. Она продолжала с большей уверенностью.

– Во время войны я некоторое время работала в аптеке при госпитале. Там я имела доступ к редким лекарствам и ядам.

Она замолчала, как бы задумавшись. Теперь уже не было сомнений, что он нетерпеливо ждет продолжения. Убийца наверняка интересуется убийствами. Она с успехом сыграла на этом. Она украдкой взглянула на часы – было без двадцати пяти девять.

– Существует такой яд, в виде мелкого белого порошка. Щепотка его означает смерть. Может быть, ты знаешь что-нибудь о ядах?

Она с тревогой ждала ответа. Если он был знаком с ядами, ей нужно быть осторожнее.

– Нет, – ответил Джеральд. – Я о них очень мало знаю.

Она облегченно вздохнула.

– Ты, конечно, слышал о гиосциамине? Этот яд не оставляет никаких следов. Любой врач признает разрыв сердца. Я украла немного яду и держала его у себя.

Она снова замолчала, собираясь с силами.

– Продолжай, – сказал Джеральд.

– Нет. Я боюсь. Я не могу рассказать тебе. В другой раз.

– Нет, сейчас, – нетерпеливо возразил ей Джеральд.

– Мы были женаты уже месяц. Я очень хорошо относилась к своему пожилому мужу, была добра и заботлива. Он расхваливал меня всем нашим соседям. Все знали, какая я была преданная жена. По вечерам я всегда сама делала ему кофе. Однажды вечером, когда мы были одни, я положила в его чашку щепотку смертоносного порошка…

Аликс замолчала, осторожно вдевая в иголку новую нитку. В этот момент она могла поспорить с величайшими актрисами мира, хотя в жизни не играла на сцене. Сейчас же она играла роль хладнокровной убийцы.

– Все обошлось очень спокойно. Я сидела и наблюдала за ним. Он начал задыхаться, сказал, что ему не хватает воздуха. Я открыла окно. А потом он сказал, что никак не может встать со стула. Через никоторое время он был мертв.

Она улыбнулась. Было без четверти девять. Теперь-то Дик успеет наверняка.

– Сколько ты получила по страховому полису?

– Около двух тысяч фунтов. Я играла на бирже и потеряла все. Вернулась на свою работу. Но я не собиралась там долго задерживаться. Я встретила другого человека. Фамилия у меня была снова девичья, он не знал, что я уже была замужем. Он был моложе, выглядел довольно хорошо и был богат. Мы поженились в Сассексе. Он не хотел страховать на меня свою жизнь, зато составил завещание в мою пользу. Он, как и первый муж, любил, чтобы я сама готовила ему кофе. – Аликс задумчиво улыбнулась. – Я делаю очень хороший кофе. – Затем продолжала:

– В деревне, где мы жили, у меня было несколько друзей. Они очень жалели меня, когда мой муж внезапно умер от разрыва сердца однажды после ужина. Не знаю даже, зачем я вернулась на свою прежнюю работу.

Второй муж оставил мне около четырех тысяч фунтов. На этот раз я не играла на бирже, я выгодно поместила свой капитал. Потом, видишь ли…

Ей пришлось остановиться. Джеральд, с лицом, налитым кровью, задыхаясь, указывал на нее трясущимся пальцем:

– Кофе! Боже мой! Кофе!

Она удивленно на него уставилась:

– Теперь я понимаю, почему он был горьким! Ты дьявол! Снова взялась за свои фокусы! – Он ухватился за ручки кресла, готовый прыгнуть на нее. – Ты меня отравила!

Аликс отбежала к камину. В ужасе она хотела все отрицать, но остановилась. В следующее мгновение он схватит ее. Она собрала все свои силы упорно не отрывала глаз от его лица.

– Да, – сказала она. – Я отравила тебя. Яд уже действует. Сейчас ты уже не сможешь встать с кресла… Не сможешь двигаться…

Если бы ей удалось продержать его в кресле хотя бы несколько минут!..

А! Что это? Шаги на тропинке. Скрип калитки. Вот они уже у самого дома.

Открылась входная дверь.

– Ты не можешь двинуться с места, – с силой повторила она.

Потом она промчалась мимо него, выскочила из комнаты и, почти теряя сознание, упала на руки Дика Виндифорда.

– Боже мой, Аликс! – воскликнул он и обернулся к высокому, пышущему здоровьем мужчине в полицейской форме. – Пойдите и посмотрите, что там происходит.

Он осторожно положил Аликс на кушетку и склонился над ней.

– Маленькая моя, – проговорил он. – Моя бедная маленькая девочка. Что с тобой здесь делали?

Веки ее затрепетали, и она слабым голосом произнесла его имя.

Дик пришел в себя, когда полицейский тронул его за руку.

– Там ничего нет, сэр. Только в кресле сидит человек. Похоже, он очень испуган и…

– И что же?

– Он… мертв, сэр.

Они оба вздрогнули, услышав голос, Аликс. Она говорила, как во сне, с закрытыми глазами.

– И через некоторое время… он был мертв. Она цитировала чьи-то слова.

Девушка в поезде

– Ну и ну! – раздраженно пробормотал Джордж Роулэнд, глядя на серый фасад здания, из которого он только что вышел.

Оно должно было демонстрировать власть денег – и эта власть в лице Уильяма Роулэнда, дядюшки вышеназванного Джорджа, только что вполне определенно заявила о себе. В течение всего десяти минут молодой человек, которого ожидала блестящая карьера, наследник дядюшкиных богатств, стая одним из многочисленных безработных.

«И он даже не дал мне пособия по безработице, – мрачно подумал мистер Роулэнд. – А ведь единственное, на что я способен, – это кропать стишки, которым грош цена. На большее меня не хватает».

«И все из-за этой вчерашней дурацкой вечеринки», – грустно подумал он.

Дурацкой вечеринкой он назвал вчерашний бал в Ковентгарден. Мистер Роулэнд вернулся с него немного поздно – или слишком рано – и в таком состоянии, что не мог с полной уверенностью сказать, возвращался ли он вообще. Роджерс, дворецкий его дяди, был толковый малый и смог дать ему наутро исчерпывающие объяснения по этому поводу. Голова, раскапывающаяся от боли, чашка крепкого чая… Появление на службе без пяти двенадцать вместо половины десятого предвещало катастрофу. Мистер Роулэнд-старший, который в течение двадцати четырех лет сквозь пальцы смотрел на все это, а теперь еще и платил Джорджу жалованье, как и положено поступать родственникам, неожиданно прозрел, и все предстало перед ним в новом свете. Бессвязность ответов Джорджа (рот молодого человека все еще открывался и закрывался, как какой-то инструмент средневековой инквизиции) надолго неприятно поразила его. Несколькими крепкими выражениями Уильям Роулэнд отправил своего племянника плыть по воле волн, а сам вернулся к своим прерванным делам, касающимся нефтяных промыслов Перу.

Джордж Роулэнд распрощался с офисом своего дядюшки и отправился в Сити. Джордж мыслил рационально. Он решил, что хороший завтрак не помешает ему разобраться в сложившейся ситуации. И он позавтракал. Потом он отправился домой, в фамильный особняк. Роджерс отпер дверь. Его лицо не выразило никакого удивления по поводу возвращения Джорджа в столь неурочное время.

– Добрый день, Роджерс. Будь любезен, уложи, пожалуйста, мои вещи. Я уезжаю отсюда.

– Слушаю, сэр. У вас небольшая поездка?

– Довольно продолжительная, Роджерс. Я сегодня уезжаю в колонии.

– В самом деле, сэр?

– Да. Для этого, кажется, нужна хорошая лодка. Ты разбираешься в лодках, Роджерс?

– Чьи колонии вы собираетесь посетить, сэр?

– У меня нет никаких определенных планов. Я бы поехал в любую. Ну, скажем, в Австралию. Что ты на это скажешь, Роджерс?

Роджерс сдержанно кашлянул.

– Гм, сэр. Я слышал, что где-то есть контора, куда принимают всех, кто действительно хочет работать.

Мистер Роулэнд бросил на него взгляд, полный интереса и восхищения.

– Весьма лаконично, Роджерс. Как раз то, о чем я и сам думал. Я не поеду в Австралию, сегодня во всяком случае. Принеси мне справочник. Мы выберем что-нибудь поближе.

Роджерс принес справочник. Джордж открыл его наугад и быстро стал листать.

– Персия – слишком далеко, мост Патни – слишком близко. Рамсгэйт? Не думаю. Рейгэйт также меня не вдохновляет. Что за штука! Тут есть место, которое называется Замок Роулэнд. Ты когда-нибудь о нем слышал, Роджерс?

– Я полагаю, сэр, что туда можно доехать с вокзала Ватерлоо.

– Роджерс, что ты за человек! Ты все знаешь. Ну и ну, Замок Роулэнд! Интересно, что это за местечко.

– Я бы сказал, сэр, что это очень небольшое местечко.

– Это даже лучше, меньше конкурентов. В воздухе этой тихой, маленькой деревушки до сих пор чувствуется старый феодальный дух. Последнего из Роулэндов должны там встретить с искренним уважением. Я бы не удивился, если б они через неделю избрали меня своим мэром.

Он захлопнул справочник.

– Выбор сделан. Собери мне маленький саквояж, Роджерс. Передай мой привет повару. Его зовут Дик Вайтингтон, ты знаешь. Спроси его, не будет ли он так любезен дать мне на некоторое время своего кота. Когда ты собираешься стать лорд-мэром, кот просто необходим.

– К сожалению, сэр, кот сейчас не в форме.

– Это почему же?

– У него прибавление в семействе. Восемь котят. Появились на свет сегодня утром.

– А я и не знал. Я-то думал, что кота зовут Питер.

– Именно так его и звали. Это большой сюрприз для всех.

– Да, вот пример того, что внешность бывает обманчива. Ну что ж, придется мне ехать без кота. Уложи мои вещи прямо сейчас, хорошо?

– Да, сэр.

Роджерс удалился и вернулся через десять минут.

– Вызвать такси, сэр?

– Да, пожалуйста.

Роджерс поколебался, но затем подошел к Джорджу поближе.

– Осмелюсь заметить, сэр, но если бы я был на вашем месте, то не стал бы придавать такое значение всему тому, что наговорил вам сегодня мистер Роулэнд. Он был на одном из званых обедов, и…

– Не продолжай, – сказал Джордж. – Я понял.

– И потом, его подагра… – Я знаю, знаю. Очень тяжелый вечер для тебя, Роджерс, да и для нас обоих. Но мне хотелось бы увидеть себя в замке Роулэнд – это цель моей исторической поездки, – когда я там буду выступать с речью. Просмотр почты и утренней прессы не отнимет у меня много времени, как раз пока будет готовиться фрикасе из телятины. А теперь – в Ватерлоо! – как сказал Веллингтон накануне исторического сражения.

Вокзал Ватерлоо в этот день предстал перед Джорджем не в самом лучшем виде. Поезд, который должен был доставить его до места назначения, мистер Роулэнд разыскал не сразу. Этот поезд ничем не отличался от других; в нем, казалось, почти не было пассажиров. У мистера Роулэнда было купе в вагоне первого класса как раз в самом начале состава. Туман, опустившийся на столицу, то рассеивался, то опять появлялся. Платформа была пуста, и тишину нарушали только приступы астматического кашля паровоза.

Но тут события начали развиваться с потрясающей быстротой.

Первой появилась девушка. Она рывком открыла дверь, влетела в купе, разбудив уже задремавшего было мистера Роулэнда, и воскликнула: «О! Спрячьте меня, пожалуйста, спрячьте!»

Джордж был человеком действия, ему некогда было размышлять, почему и зачем он должен это делать. В железнодорожном купе есть только одно место, где можно спрятаться, – под сиденьем. В считанные секунды девушка забралась туда, а сверху на сиденье Джордж поставил свой саквояж.

Но в этот момент в окне купе появилось лицо мужчины, искаженное яростью.

– Моя племянница! Она здесь. Где моя племянница?

Джордж, почти не дыша, полулежал в углу, углубившись в спортивную колонку вечерней газеты. Он отложил ее с видом человека, которого отвлекли от важных дел.

– В чем дело, сэр? – вежливо спросил он.

– Моя племянница! Что вы с ней сделали?

Рассудив, что лучший способ защиты – нападение, Джордж начал действовать.

– Какого черта?! – закричал он, подражая голосу собственного дядюшки.

Незнакомец замолчал, не ожидая такого яростного отпора, что позволило Джорджу разглядеть его. Он был тучен и тяжело дышал, как будто некоторое время ему пришлось бежать. Он был подстрижен en brosse[1]. Прическа, в которой выделяется каждая отдельная прядь волос, и носил усы убежденного приверженца Гогенцоллернов[2]. Он говорил с акцентом, а его осанка свидетельствовала о том, что он гораздо лучше чувствует себя в мундире, нежели без него. Джордж как истинный британец относился с известным предубеждением ко всем иностранцам, а в особенности к немцам.

– Какого черта, сэр? – зло повторил он.

– Она зашла сюда, – ответил иностранец. – Я ее видел. Что вы с ней сделали?

Джордж отложил газету и высунулся из окна.

– В чем дело? – прорычал он. – Это шантаж. Но со мной эти штучки не пройдут! Я все прочел о вас в «Дейли морнинг». Кондуктор, сюда! Сюда!

Железнодорожный служащий, заметивший перебранку, уже спешил к ним.

– Сюда, кондуктор, – произнес мистер Роулэнд высокомерным тоном, перед которым так преклоняются низшие классы. – Этот субъект докучает мне. Он пытался меня шантажировать. Он заявил, будто я спрятал тут его племянницу. Здесь полно всяких иностранцев, которые занимаются подобными штучками. Это надо наконец прекратить. Уведите его отсюда. Вот моя визитная карточка, она может вам понадобиться.

Кондуктор переводил взгляд с одного на другого. Решение было принято быстро. Опыт научил его презирать иностранцев и уважать хорошо одетых джентльменов, путешествующих первым классом.

Он положил руку на плечо навязчивого субъекта.

– А ну-ка, – сказал он, – пошли отсюда.

В этот критический момент иностранец забыл английский и разразился яростными ругательствами на своем родном языке.

– Ну хватит, – заявил кондуктор. – Ну-ка отойдите подальше отсюда. Ее тут нет.

Раздался свисток. Поезд медленно отошел от перрона.

Джордж оставался у окна до тех пор, пока был еще виден с платформы. Затем он обернулся, взял свой саквояж и забросил его на полку.

– Все в порядке. Можете вылезать, – сказал он успокоительно.

Девушка выбралась наружу.

– О боже, – вздохнула она. – Как мне благодарить вас?!

– Не стоит. Мне это доставило удовольствие, уверяю вас, – с легкостью сказал Джордж.

Он ободряюще улыбнулся ей. Взгляд ее стал озадаченным. Казалось, она ищет что-то. В это мгновение она увидела свое отражение в узком зеркале напротив и издала глубокий вздох.

Было бы ошибкой думать, что служащие подметали под сиденьями каждый день. Все говорило против этого, но, может быть, частицы пыли и дыма сами находили свой путь, подобно птице, летящей в родное гнездо. У Джорджа не было времени как следует рассмотреть девушку, так внезапно было ее появление и так стремительно она укрылась в своем убежище, но он успел заметить, что она молода, красива и хорошо одета. Теперь же ее красная шляпка помялась, а лицо было перепачкано пылью.

– О! – только и произнесла девушка.

Она схватила свою сумочку. Джордж тактично отвернулся к окну, наслаждаясь видами лондонских предместий и Темзы.

– Как я могу отблагодарить вас? – вновь спросила девушка.

Восприняв это как намек на продолжение разговора, Джордж обернулся к ней и опять вежливо отказался, но на этот раз с большей теплотой.

Девушка была просто очаровательна! Никогда еще, сказал себе Джордж, он не видел такой прелестной девушки. Это открытие вызвало в нем прилив учтивости.

– Мне кажется, что все это было просто великолепно, – с чувством сказала девушка.

– Ну что вы! Мне это ничего не стоило! Я был счастлив помочь вам, – пробормотал он.

– Великолепно, – повторила она.

Несомненно, очень приятно находиться рядом с самой прелестной девушкой, какую ты когда-либо встречал и которая смотрит тебе прямо в глаза и говорит, что ты был великолепен. Джордж просто упивался этим.

Затем наступило тягостное молчание. Наконец девушке, кажется, пришло в голову, что от нее ожидают дальнейших объяснений. Она немного покраснела.

– Мне очень неловко, – взволнованно сказала она, – но я боюсь, что не смогу вам ничего объяснить.

Она посмотрела на него жалобно и неуверенно.

– Вы не можете объяснить?

– Нет.

– Это просто замечательно! – с энтузиазмом произнес мистер Роулэнд.

– Простите?

– Я сказал, что это просто замечательно. Прямо как в одной из тех книжек, от которых вы не можете оторваться всю ночь. В первой главе героиня обязательно говорит: «Я не могу вам этого объяснить». Но в конце книги она все объясняет и не видишь никаких реальных причин, почему она не сделала этого в начале, разве что это испортило бы весь рассказ. Не могу выразить, как мне приятно быть замешанным в настоящую тайну – я не знал, что это так. Подозреваю, что это связано как-то с секретными документами невероятной важности и Балканским экспрессом. Я в восторге от Балканского экспресса.

Девушка взглянула на него с подозрением.

– Почему вы упомянули Балканский экспресс? – резко спросила она.

– Не сочтите меня нескромным, – поспешил добавить Джордж, – я думал, ваш дядя на нем приехал.

– Мой дядя?.. – Она помолчала и начала снова:

– Мой дядя… – Совершенно верно, – сказал Джордж сочувственно. – У меня самого есть дядя. Никто не может отвечать за своих дядюшек. Родственные связи тут ни при чем – вот мое мнение.

Девушка внезапно рассмеялась. Когда она снова заговорила, Джордж заметил у нее легкий иностранный акцент. А сначала он принял ее за англичанку.