Амариллис

— Да, надеяться в этом случае на что-то серьезное не приходится. — Эффи протянула Амариллис чашку и вернулась на свое место. — Но тем не менее остается возможность поддерживать знакомство.

— Не думаю, — строго возразила Амариллис.

— Полагаю, что ты пришла не только за тем, чтобы повидаться со мной.

— Честно говоря, мне хотелось бы услышать твое мнение по одному интересующему меня вопросу.

— Спрашивай, — приготовилась слушать Эффи.

— Я сразу перейду к сути дела. Тебе приходилось слышать, чтобы концентратор работал с талантом с целью фокусирования харизмы?

— Харизма — не талант. Это черта, присущая личности некоторых людей.

— Но что, если это свойство все же оказалось талантом? — настаивала Амариллис.

— И что бы тогда произошло?

— Этим бы мог воспользоваться политик для привлечения избирателей.

— Но политики как раз таким и занимаются, — поморщилась Эффи. — Даже в том случае, если бы в период предвыборной кампании тот или иной кандидат, обладающий талантом высокого уровня, смог бы с помощью концентратора создать вокруг своего имени некий ореол, его действия нельзя было бы назвать противозаконными.

— Думаю, что так, но это неэтично.

— А с каких это пор политики руководствуются этическими нормами?

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — с сожалением улыбнулась Амариллис. Теперь, когда она оказалась рядом с Эффи, у нее уже не было прежней уверенности в том, что она собирается сказать. Она не знала, как объяснить возникшее у нее ощущение неправомерности происходящего, когда Лукас случайно обнаружил талант сенатора Шеффилда. — А как ты отнесешься к тому, что я оказалась свидетельницей, как один политик фокусировал харизму?

Эффи красноречиво пожала плечами.

— Я бы ответила, что с этим вряд ли что можно поделать.

— А если я добавлю, что почти уверена, что концентратор получил подготовку у профессора Ландрета?

— Если допустить такую возможность, — сказала Эффи, задумчиво глядя на Амариллис, — то этот специалист обладает мощным потенциалом, если ему удавалось фокусировать такое энергетически слабое свойство, как черта характера.

— А это и был сильный концентратор.

Эффи коротко рассмеялась.

— Ты знаешь не хуже меня, что Ландрет никогда бы не примирился с тем, что кто-то из его студентов помогал осуществлять нечестные замыслы. Если бы ему стало известно что-либо подобное, он бы устроил жуткий скандал. Но это вряд ли возможно.

— Потому что это трудно установить?

— Именно. Как отличить истинное обаяние от искусственно созданного?

— Если бы при этом проявлялась парапсихологическая энергия, то сильный талант-детектор мог бы ее распознать, — осторожно предположила Амариллис.

— Возможно, но все-таки маловероятно. Для этого нужен очень мощный детектор, а в этом классе таланты девятого и десятого уровня встречаются крайне редко.

— Но они все же существуют.

— Ты уверена, что наблюдала, как концентратор работал с политиком в нарушение этических норм, я правильно поняла?

— Да.

— Мой тебе совет: забудь об этом. Если этика и пострадала, то с точки зрения закона никаких нарушений здесь нет. Шум по этому поводу способен был бы поднять только такой же помешанный на этике фанатик, как профессор Ландрет.

Амариллис с большим трудом удалось удержаться от резкости.

— Если бы профессор Ландрет узнал, что один из его учеников нарушил «Кодекс этики», это бы его очень огорчило.

— Между нами говоря, Ландрет был блестящим ученым, но страшным занудой.

— Он придерживался высоких принципов, — тихо заметила Амариллис.

— Эти его, как ты говоришь, принципы, надоели нам до умопомрачения. Из-за него пришлось оставить факультет Гифорду Остерли, ты же знаешь.

— Нет, я как-то об этом не подумала.

— Между Ландретом и Гифордом произошла ссора из-за изменений в учебном плане. — Эффи встряхнула головой, и ее красиво подстриженные волосы всколыхнулись темной волной. — Конечно, у Гифорда не было никаких шансов против авторитета профессора. И когда страсти немного улеглись, Остерли подал заявление об уходе.

— Теперь понимаю.

— Возможно, это и к лучшему. У Гифорда теперь своя фирма, и, скорее всего, он зарабатывает вдвое больше того, что получал здесь. Он всегда отличался честолюбием.

— Да, бизнес приносит больший доход, — согласилась Амариллис, вставая. — До свидания, Эффи, была очень рада видеть тебя, желаю успехов на новом посту.

— Спасибо. — Эффи с удовлетворением окинула взглядом кабинет. — Можешь мне поверить, дела здесь пойдут по-новому.

— Не сомневаюсь, — выходя, ответила Амариллис.

Ирен оторвалась от бумаг, когда Амариллис проходила мимо ее стола.

— Я хотела бы вам кое-что сказать, мисс Ларк.

— Да?

Ирен кашлянула и заговорила, понизив голос.

— Профессор Ландрет очень гордился вами. Он не раз мне говорил, что из всех его учеников вы — самая талантливая.

— Он действительно так считал? — Амариллис подошла поближе, чувствуя, как потеплело у нее на душе.

— Да. — В глазах Ирен блеснули слезы. — Кажется, о нем здесь никто не жалеет. Вокруг только и разговоров, что о грядущих переменах, ведь «старый сухарь», так они его называют, сошел со сцены. Но мне его не хватает, Амариллис.

— Ах, Ирен, — Амариллис обошла стол и обняла пожилую секретаршу, — мне тоже его недостает.

Ирен перевела полный благоговения взгляд на висевший на стене портрет Джонатана Ландрета.

— Я стала работать у него после смерти мужа, с того времени прошло двадцать пять лет. Он хорошо ко мне относился, мисс Ларк. Внешне он был суховат и резок, но он столько сделал для факультета. Профессор всегда говорил, что считает меня незаменимым помощником, именно незаменимым. Это его слова. Я была нужна ему, мисс Ларк.

Амариллис крепко обняла Ирен, чувствуя, что на глаза навернулись слезы.

— Мне кажется, мы единственные, кто грустит о нем.

— Боюсь, вы правы. — Ирен не отрываясь смотрела на портрет.

Рабочий день закончился. Байрон уже ушел, и вдруг неожиданно зазвонил телефон, застав Амариллис почти у порога. Она смотрела на трезвонивший аппарат, размышляя, стоят ли снимать трубку. Это никак не мог быть Лукас. Прошлым вечером он уже составил о ней свое мнение. Трент был не из тех мужчин, кого привлекают скучные моралистки.

Телефон не умолкал. Без сомнения, звонили по делу. Чувство долга победило в Амариллис внутреннее нежелание отвечать на звонок. Она взяла трубку.

— «Синерджи инкорпорейтед». Амариллис Ларк у телефона. — Она отчетливо слышала только чье-то дыхание. — Алло, с вами говорят из агентства «Синерджи», чем можем вам помочь?

— Вы были другом профессора Ландрета. — Слова звучали глухо, словно говорили сквозь плотную ткань, что не давало возможности определить, принадлежал голос мужчине или женщине.

— Кто вы? — резко спросила Амариллис.

— Если вы хотите узнать правду о Джонатане Ландрете, найдите женщину, которую называют Вивьен в Вуалях.

— Скажите, кто вы? — Амариллис крепче сжала трубку.

— Она работает стриптизершей в ночном клубе «Син-Сити». Расспросите ее, если хотите узнать правду о Джонатане Ландрете.

— Объясните, в чем дело, о чем вы говорите?

Телефон не отвечал, на другом конце провода повесили трубку.

Глава 6

— Доброе утро, мистер Трент, говорит Хобарт Бат из «Синергетических связей». Хотел узнать, как у вас продвигаются дела с заполнением анкет. Мы рассчитывали, что к этому времени вы все закончите.

Лукас стиснул в руке трубку. Он приказал себе сдержаться и не отвечать резкостью психологу-консультанту из брачного агентства. Недовольный тон Бата вывел Лукаса из себя, но дело было не в психологе, просто в это утро для этого многого не требовалось.

Наступил понедельник, целых три дня прошло с той памятной ночи в доме Амариллис, закончившейся для него полным фиаско. Лукас сознавал, что ему следовало бы радоваться звонку Хобарта. Давно пора заняться выбором жены. Но по непонятной причине Лукасу в этот момент меньше всего хотелось обсуждать эту тему.

— У меня не было возможности закончить анкеты, — солгал Трент.

— Ничего страшного, — бодро откликнулся Хобарт. — Многие клиенты часто застревают на середине. Вопросник несколько длинноват, но мы в нашем агентстве стремимся собрать наиболее полную информацию, учесть все пожелания и гордимся этим.

— Да, вы очень тщательно все регистрируете. — Лукас открыл ящик стола и извлек оттуда толстый вопросник, сердце его тревожно сжалось от смутного предчувствия.

— Когда анкеты должным образом заполнены, мы можем начать процесс подбора, — с подъемом объяснял Хобарт. — Но результаты будут основываться также и на сведениях, полученных при личной беседе. Кроме того, в ходе встречи мы обращаемся к тесту МПСЛ.

— Что такое это МПСЛ?

— Это специальный тест для определения Многообразия Парапсихологических Способностей Личности. Его проходят таланты высоких уровней, как вы, например.

— А концентраторы полного спектра тоже проходят такой тест?

— Конечно, — ответил Хобарт. — Мы привыкли считать, что таланты и концентраторы отличаются друг от друга, но с технической точки зрения способность фокусировать парапсихологическую энергию через создаваемый в подсознании кристалл также можно считать своеобразным талантом.

— А вы когда-нибудь объединяете в пары талантов высоких уровней и концентраторов полного спектра? — спросил Лукас психолога. — Я понимаю, что это происходит редко, но все же, интересно, бывают ли подобные случаи.

— Почти никогда. Всем известно, что концентраторы полного спектра крайне редко психологически совместимы с сильными талантами.

— Это из-за того, что они чертовски разборчивы?

— В какой-то степени да, — хмыкнул психолог. — Они считают себя исключительными. Однако этим грешат и мощные таланты. Но хотя и очень-очень редко, мы, случается, соединяем их в пару. Последний раз такой вариант был выбран в нашей фирме пять лет назад, насколько я помню, а почему вы об этом спросили?

— Просто поинтересовался.

— А как далеко вы продвинулись с анкетами, мистер Трент?

Лукас открыл вопросник на первой странице и мрачно воззрился на нескончаемые ряды незаполненных граф.

— Я все еще на первом разделе.

— Физические характеристики? — Хобарт неодобрительно поцокал языком. — Да, особенного прогресса мы не достигли.

— Почему «мы»?

— А что, если я завтра утром к вам подъеду и помогу с вопросником?

— Не беспокойтесь, я и сам справлюсь.

— И на каком же конкретно вопросе вы остановились, мистер Трент? — подозрительно осведомился Хобарт.

— Как раз сейчас я пишу о цвете глаз.

— Вы не продвинулись дальше этой графы?

— Мне нужно было подумать, но наконец я решил, что у моей будущей жены должны быть зеленые глаза. — Лукас взял ручку и обвел в анкете слово «зеленые».

— Зеленые глаза? Но когда мы разговаривали с вами в нашем агентстве, вы сказали, что физические характеристики для вас несущественны. Вы подчеркнули, что важна психологическая совместимость, интеллект и темперамент.

— Можете считать меня несерьезным, но я пришел к выводу, что мне нужна жена умная, с уравновешенным характером и зеленоглазая. Если это создает для вас проблемы, я обращусь в другое агентство.

— Нет, нет, никаких сложностей, мистер Трент, — торопливо запротестовал Хобарт. — Просто я не предполагал, что для вас важны подобные детали. Впредь, если вам понадобится помощь, я в любое время к вашим услугам.

— Само собой разумеется, принимая во внимание сумму, которую ваше агентство взимает за услуги, — проворчал Лукас. — А теперь я должен извиниться, Бат, у меня назначена встреча.

— Конечно, конечно. Я позвоню вам через несколько дней, чтобы узнать, как у вас продвигаются дела.

Лукас повесил трубку. Чувство обреченности охватило его. Он постарался убедить себя, что поступил правильно, обратившись в агентство. В этом не приходилось сомневаться. Пять лет назад он с горечью убедился, что, безошибочно отыскивая месторождения «студня», оказался неспособным выбрать достойную жену.

На протяжении многих лет он, сам того не подозревая, искал не только «студень». Только недавно Лукас понял, что было ему необходимо. Он устал от одиночества. Ему страстно хотелось иметь свою семью. В то время как многие воспринимали семью как нечто само собой разумеющееся, Лукас желал ощущать себя частью единого целого. Он мечтал смотреть в глаза своим детям и видеть в них будущее.

Трент смутно помнил своих родителей. Он знал только, что они выбрали Западные острова, подобно другим, не сумевшим вписаться в общепринятые жизненные рамки в трех городах-штатах. Окраины обжитого мира притягивали к себе мятущиеся души, стремящиеся к уединению, и тех, чье прошлое не отличалось кристальной чистотой. А еще там селились те, кого не обременяли семейные узы. Всех их, как мед мух, влекли к себе острова.

В этих краях мужчина или женщина могли начать новую жизнь, и никто бы не стал задавать им лишних вопросов. Иногда Лукас спрашивал себя, не мог ли экстраординарный талант отца вынудить его поселиться на краю цивилизованного мира. Парапсихологические способности передавались по наследству.

Родители Лукаса прожили недолго, поэтому он не мог узнать, почему они предпочли острова. Когда ему было три года, Джереми и Бэт Трент погибли во время сильного урагана.

У Лукаса не было родственников, которые могли бы позаботиться о нем. Эти обязанности взял на себя молчаливый и одинокий Айси Клэксби, у которого, как и у Лукаса, не было ни одной родной души. Он не только научил своего воспитанника умению жить в джунглях и передал ему все, что знал о «студне», Айси, кроме всего, приучил Лукаса обходиться без заботливых объятий семьи.

Одному только Клэксби был не в силах обучить Лукаса: как сдерживать непредсказуемые всплески мощного таланта, заявившего о себе сразу после вступления Лукаса в пору половой зрелости. И хотя Айси был неквалифицированный концентратор, он дал тем не менее Лукасу несколько важных советов.

— Если когда-нибудь они доберутся до тебя со своими тестами, малыш, у них зашкалит все приборы, — говорил Клэксби. — Хорошего в этом мало. Прямо сказать — плохо дело.

— Но почему? — не понимал Лукас. В тринадцать лет ему еще доставляли удовольствие новые парапсихологические способности, они вызывали у него живой интерес. — Мне кажется, ты говорил, что талантов высоких уровней уважают в городах-штатах, у них хорошая работа и всего вдоволь, потому что они здорово соображают.

— Сильный талант уважают, это верно, но когда талант очень сильный, люди начинают бояться. Я довольно средний концентратор, специально нигде не учился, но и мне понятно, что у тебя способности больше, чем могут измерять все их хваленые приборы в лабораториях. Если они увидят, что твой талант превышает установленный порог, это их здорово напугает, кто-нибудь сболтнет лишнее, и тебя ждут сплошные неприятности.

— А было бы здорово нагнать страху на Кевина Флеминга, — мечтательно сказал Лукас, думая о своем, задире-однокласснике, который не давал житья ученикам маленькой школы в Порт-Леконнере. Слова Лукаса не на шутку встревожили Айси.

— Черт побери, парень, уж не думаешь ли ты всерьез показать свой талант в школе? Предупреждаю: никому, кроме меня, не показывай, на что способен.

— Нет, сэр, — успокоил старика Лукас, — я не делаю этого в школе.

Лицо Айси немного смягчилось.

— Есть миллион других способов, как справиться с хулиганом. Подумай сам.

— Хорошо, сэр.

Испещренные шрамами — следами суровой жизни в джунглях — руки Айси крепко сжали плечи Лукаса. Из-под лохматых бровей поблескивали на мальчика выцветшие глаза.

— Послушай, парень, я совсем не шучу. Если узнают о твоем могучем таланте, тебе придется дорого за это заплатить.

— А что будет?

— Тебя станут называть психоэнергетическим вампиром.

— А дальше что? — Лукасу показалась заманчивой такая возможность, он не видел в ней угрозы.

— Дальше? Для начала у тебя начнутся проблемы с работой. Никто не захочет тебя нанимать, а некоторые станут отказываться работать с тобой или на тебя. Большинство горняков — народ суеверный, сам знаешь.

— Да, но…

— Ты не сможешь встречаться с порядочными девушками, потому что их родители будут считать тебя монстром. Как-то ты говорил, что когда-либо у тебя появится своя семья. Так вот, ты никогда не найдешь жену, потому что ни одно брачное агентство не захочет тебя регистрировать. Ты понимаешь, что тебя ждет?

— Да, — ответил Лукас, — теперь понимаю. — Перспектива стать энергетическим вампиром потеряла для него всякую привлекательность. Это могло помешать ему завести семью. Плохая синергетика.

Вскоре Лукас нашел способ справиться с Кевином Флемингом. Для этого оказалось достаточно бака с мусором и пары маленьких безобидных змеек.

Значительно большие усилия требовались, чтобы научиться управлять талантом. Айси Клэксби был всего лишь необученным концентратором и не мог помочь в этом своему воспитаннику.

Мальчик взрослел, и вместе с ним крепли и настойчивее заявляли о себе его парапсихологические способности, подобно тому как с возрастом начинают проявляться в молодом организме присущие человеку потребности и способности. Внутреннее стремление использовать свой талант, необходимость учиться его контролировать и желание лучше во всем разобраться вынуждали Лукаса уединяться на продолжительное время. Айси Клэксби не расспрашивал Лукаса о причинах его отсутствия, он и сам был отшельником.

Все чаще Лукас приходил в маленький грот, найденный им в глубине джунглей. В этом убежище он мог чувствовать себя спокойно, зная, что никто не нарушит его уединения. Здесь Лукас проводил долгие часы, стараясь научиться управлять мощными зарядами парапсихологической энергии, производимой его мозгом. Он сознавал, что ему, возможно, никогда не придется работать с концентратором, способным сфокусировать всю мощь его таланта, и это заставляло его с удвоенной энергией пытаться самому контролировать свой талант.

К большому удивлению Айси, Лукасу удалось добиться определенного успеха. Он в достаточной степени овладел умением скрывать истинную мощь своего таланта от других людей, включая концентраторов и синергистов-психологов. Ему удавалось самому без помощи кого-либо в течение нескольких секунд заставлять парапсихологическую энергию подчиняться своей воле. Во время борьбы с пиратами это умение, с таким трудом выработанное, неоднократно спасало не только его жизнь.

Лукас обнаружил, что на островах живут и другие таланты необычной мощности. Он узнал, что не одинок, и это его ободрило. Но Раф Стоунбрейкер и Ник Частин, так же, как и Лукас, оберегали свою тайну. Все трое стали друзьями и соратниками, но свои неординарные способности предпочитали не обсуждать.

Когда Лукасу исполнилось восемнадцать, умер Айси Клэксби. Юношу постоянно занимали работа, учеба, поиски месторождений «студня», но в конечном счете в глубине его души разверзся источающий холод и тоску колодец одиночества. Проводя время в спасительном гроте, устремив взор в бездонные глубины скрытого под землей маленького озерка, он начинал думать о собственной семье.

Затем он познакомился с Джексоном. Иллюзорная близость с семейством Рай отодвинула на задний план его мысли, но тем не менее он всегда помнил о своей мечте.

Пять лет назад Лукас встретил Дору, такую же одинокую, как и он. Ему показалось, что между ними много общего. Но их брак, заключенный в обход общепринятой процедуры, постигла полная неудача, как многие и предрекали. Шесть месяцев потребовалось Тренту, чтобы понять, что его избранницу интересовали только деньги. В соответствии с существовавшим законом развод был невозможен, поэтому следующие полтора года Лукас прожил с надеждой, что его красивая, полная жизни и страсти жена полюбит его и почувствует себя с ним счастливой. Временами ему казалось, что его надежды начинают оправдываться.

Но однажды он совершил трагическую ошибку. В минуту депрессии Лукас открыл Доре свою тайну, погубив тем самым остаток испытываемых ею к нему чувств.

— Гром и молния, — в ужасе прошептала Дора, — так ведь ты же настоящий энергетический вампир.

— Да нет же, нет, — в отчаянии пытался протестовать Лукас. — Мой талант совсем неопасный.

— Ты чудовище, монстр, вот ты кто. Проклятый урод. Лучше бы ты сказал об этом до женитьбы.

Лукас заглянул в ее глаза и увидел, что своим признанием разрушил жившую в его душе заветную мечту. В этот момент он горько пожалел, что не прислушался к совету Айси Клэксби.

— Не стоит так возмущаться и ужасаться, — жестко рассмеялся Лукас. — Мы оба знаем, что ты ни за что не упустила бы возможность стать женой хозяина «Лоудстар», даже если бы знала, что он, как ты выразилась, чудовище.

— Но ты не единственный владелец компании, — напомнила ему Дора.

Лишь когда Лукасу пришлось жить бок о бок с женщиной, которую интересовал другой, он сполна ощутил, что такое одиночество.

Усилием воли Трент подавил проснувшееся воспоминание, так же решительно он действовал, когда ему приходилось скрывать мощь своего таланта. Лукас постарался сосредоточиться на вопроснике из брачного агентства.

Итак, цвет волос. А было ли это важно? Ведь женщина могла покрасить волосы в любой цвет, какой ей заблагорассудится.

Но вообще совсем неплохо, если бы ее волосы напоминали цветом темный янтарь. Лукас нахмурился, заметив, что среди перечисленных оттенков янтарный цвет отсутствовал. Указывался светло и темно-каштановый, рыжеватый, черный. Лукас взял ручку и решительно дописал понравившийся ему цвет. И тут до него дошел смысл сделанного.

— Черт, — выругался Трент, захлопнул вопросник и засунул его подальше в стол. Затем он снял трубку и, не давая себе время на раздумья, торопливо набрал номер.

— «Синерджи инкорпорейтед», — сразу же откликнулся сочный мужской голос. — Мы решим все ваши проблемы, чем можем помочь?

— Мне бы хотелось поговорить с Амариллис Ларк.

— Одну минуту.

Последовала небольшая пауза, после чего трубку сняла Амариллис.

— Амариллис Ларк слушает.

Трент нахмурился, уловив напряжение в ее тоне.

— Что-то случилось? — Ему показалось, что у нее перехватило дыхание. Он не знал, считать это хорошим или дурным знаком. Для тех, кто не имел развитую интуицию, жизнь явно создавала дополнительные трудности.

— Это вы, мистер Трент?

— Я больше не клиент вашей фирмы, называйте меня Лукас.

— Какие-либо проблемы со счетом?

— А я его еще не видел. — Лукас поудобнее устроился в кресле. — Вероятно, он у секретаря. — Он вдруг понял, что овладевает ситуацией, от этого у него прибавилось уверенности. — Я хочу спросить, не согласитесь ли вы пойти со мной куда-нибудь поужинать сегодня вечером.

— Вы меня приглашаете?

— Да, как бы приглашаю на свидание.

— Свидание?

Лукас явно почувствовал ее замешательство, но не мог определить причину. Либо Амариллис пыталась подыскать благовидный повод для отказа, или же ее сильно взволновала возможность новой встречи. Трент склонялся в сторону первого объяснения, как более реального.

— Как я уже сказал, — продолжал Лукас, — клиентом вашей фирмы я больше не являюсь, поэтому мне бы хотелось узнать, не будет ли это противоречить нормам вашей профессиональной этики, если мы встретимся в неофициальной обстановке, счет вы мне уже отправили, а значит, с делами покончено.

— Но вы зарегистрированы в брачном агентстве.

— И вы тоже. А какое это имеет значение? Ведь в договоре с фирмой нет никаких указаний на то, что мы не имеем право свободно встречаться с кем хотим, пока они заняты подбором для нас оптимальной пары.

— Вы это серьезно?

— Я похож на шутника?

— Нет.

— Ну и хорошо. Давайте поужинаем сегодня вместе. — Он поймал себя на том, что затаил дыхание в ожидании ответа.

— Дело в том, что вечер у меня занят, я запланировала кое-какие дела, — медленно проговорила Амариллис.

— Ясно, — выдохнул Лукас и подумал: «Так даже лучше. Нет повода завязывать отношения, которым суждено скоро закончиться. Придется смирить плоть и ждать, пока мне не подберут в агентстве подходящую пару».

— Но вы можете составить мне компанию, — неуверенно предложила Амариллис.

«С другой стороны, маловероятно, что моя будущая жена станет беречь себя для меня, отказываясь от земных радостей», — подумал Лукас и воспрянул духом.

— Согласен. — Он решительно выпрямился в кресле. — Я присоединяюсь к вам, а куда же мы отправимся?

— Это будет в некотором роде деловая встреча, — осторожно пояснила Амариллис. — Мне нужно поговорить с одним человеком в клубе, находящемся в районе Фаундерс-сквер. Клуб называется «Син-Сити».

Лукас раскрыл рот от удивления. Вместо ответа он только сдавленно ахнул.

— Да, «Син-Сити». Вам приходилось о нем слышать?

— Гм…

— Лукас, что с вами?

— Э…

— Послушайте, если у вас свои планы, вы вольны выбирать, — твердо объявила Амариллис. — Я понимаю, что вы рассчитывали по-другому провести вечер.

— Да уж, это точно, — наконец выдавил из себя Трент, — но все равно я пойду с вами. — Он мысленно поздравил себя с тем, что сидел, иначе непременно бы упал, услышав, куда собирается отправиться Амариллис.

— А можно мне поинтересоваться, какие дела у вас с тем человеком из клуба «Син-Сити»?

— Извините, сейчас не могу объяснить подробнее, у меня назначена встреча. Расскажу обо всем вечером. Я заеду за вами около восьми часов.

— Не беспокойтесь, — перехватил инициативу Лукас, — за вами заеду я.

— Очень любезно с вашей стороны. И еще одно…

— Да?

— Спасибо вам, — торопливо поблагодарила Амариллис. — Мне никогда не приходилось бывать в клубах в Фаундерс-сквер. Я очень рада, что вы поедете со мной.

— Не стоит благодарности. Рад составить вам компанию. До вечера. — Лукас осторожно положил трубку.

Трент еще долго оставался в кресле, задумчиво глядя в окно. Он безуспешно пытался понять, зачем понадобилось Амариллис, женщине таких строгих правил, отправляться в один из самых непристойных в городе стриптиз-клубов.

Диллан Рай неспешным шагом вошел в офис Трента около пяти часов вечера. При виде его Лукас едва сдержал усмешку. Костюм Диллана, по замыслу модельера, должен был соответствовать стилю одежды, принятому на Западных островах, на самом деле это была настоящая пародия на то, как одевались островитяне. Привыкшие к простоте практичные жители островов смеялись бы до колик, увидев множество блестящих заклепок, карманов на молниях, бессмысленных эполет и бесчисленных клапанов, которыми изобиловали рубаха и брюки Диллана, сшитые из материала цвета хаки.

— Привет, Лукас. — Диллан с размаху уселся в ближайшее кресло. — Видел в газете твое фото. Как мисс Ларк? Выбор агентства оказался удачным?

Лукас положил руки на стол. Он не собирался разубеждать кого бы то ни было в том, что Амариллис прислало агентство.

— Между прочим, мы сегодня опять встречаемся, — заметил он.

— Удача с первого раза. Торжество синергии. Я слышал, что именно так все и происходит. Эти психологи в агентствах знают свое дело. Значит, скоро услышим свадебные колокола?

— Боюсь, что нет, — ответил Лукас. — Амариллис и я только начинаем узнавать друг друга.

— Но по крайней мере, кажется, начало многообещающее. Как говорится, час пробил. Ты уже в таком возрасте, когда мужчине полагается обзаводиться своей семьей, правда? — Рассуждения Диллана явно свидетельствовали о том, что узы брака его не прельщали, так что еще продолжительное время обществу не следовало на него рассчитывать.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — предпочел сменить тему Лукас.

Диллан словно очнулся. В его голубых глазах, так напоминавших Тренту Джексона, появилось нехарактерное для него серьезное выражение.

— Мне нужен кредит на крупную сумму.

— Для чего? — задумчиво глядя на молодого человека, поинтересовался Лукас.

— Чтобы вложить их в одно грандиозное предприятие.

— А, как же, один из проектов века.

— Лукас, я серьезно. Это мой шанс. Если я сейчас войду в дело, через три года у меня будет целое состояние.

— О чем конкретно идет речь?

Диллан всем телом подался вперед, в глазах его загорелся юношеский задор.

— Один мой знакомый хочет основать компанию, нечто похожее на «Лоудстар», но искать он собирается не «студень», а залежи огненного кристалла.

— Огненного кристалла? Диллан, одумайся! Огненный кристалл — такая же редкость, как предметы культуры Первого поколения.

Поражающий красотой кроваво-красный драгоценный камень, известный под названием огненного кристалла, представлял собой побочный продукт, получавшийся время от времени в результате синергетической реакции морской воды и редко встречающихся растений, получивших название малиновый мох. Мох произрастал на прибрежных скалах в отдаленных районах побережья. Во время реакции химические соединения, присутствующие в воде и мхе, воздействовали совместно на скальную породу, перестраивая ее структуру, в результате образовывался огненный кристалл. Но образование драгоценного минерала происходило не всякий раз при вступлении воды и мха во взаимодействие, иначе необходимые условия легко можно было бы создать и искусственно. Формирование кристалла происходило по каким-то своим, неведомым законам, открыть которые ученым не удавалось. Синергетическая реакция возникала очень редко. В одной из теорий высказывалось предположение, что она обуславливалась насыщением воды выделениями каких-то неизвестных пород рыб в период нереста.

— Ну, ты преувеличиваешь. Огненный кристалл не такая уж редкость, просто его так высоко ценят, потому что нечасто находят.

— Можешь мне поверить, Диллан, эта затея не что иное, как обыкновенное жульничество.

— А я тебе говорю, что этот парень разработал прибор, способный находить эти камни.

— Если бы такое устройство действительно появилось, о нем кричали бы все газеты.

— Он держит изобретение в тайне, пока не получит патент.

— Это он тебе так сказал? Тебя хотят надуть, Диллан.