Сыны Амарида

      Терон стоял как громом пораженный, не в силах поверить тому, что услышал. Затем, не желая доставить своему сопернику удовольствие от исполнения приговора, он сделал то, чего не мог предвидеть даже Амарид. Он закрыл глаза, поднял посох над головой и произнес самое сильное заклинание из тех, что мог изобрести чародей.
      - Отныне и до века, - воскликнул Баден голосом Терона, отразившимся от горных вершин, - те члены Ордена, что умрут не связанными со своей птицей, покоя себе не найдут!
      Баден снова открыл глаза. Эхо его слов разнеслось в ночи, и над костром, подобно туману над берегом моря, повисла тишина.
      - С последними словами Терона столб зеленого света вырвался из его посоха в ночное небо. В тот же миг огромная сова, сидевшая у него на плече, вспорхнула с болезненным криком и пала на землю мертвой. Осколки церилла Терона лежали у ног Магистра, конец его посоха почернел и обуглился. Последние его слова, обращенные к Амариду, были таковы: "Запомни, дружище, это сделал ты, а не я".
      Терона должны были казнить на рассвете, но, когда за ним пришли другие маги, он был уже мертв.
      - Так он проклял себя самого, - сказал Джарид, и голос его прозвучал хрипло и одиноко в воцарившейся тишине.
      - Да, это так. Он стал первым из Неприкаянных.
      - Кто это?
      - Так мы называем магов, погибших несвязанными. В результате Проклятия Терона духи Неприкаянных возвращаются на места, где впервые были связаны с птицей, и бродят там по ночам, не находя покоя. - Баден рассеянно погладил перышки Анлы. - Отчасти поэтому период, когда прежняя птица умерла, а новая еще не найдена, так труден для магов. Силы наши уменьшаются, а существа, которое любил, больше нет рядом. - Он взглянул на сидящую на плече птицу. И потом, мы рискуем, если что-нибудь с ними случится, попасть под действие Проклятия.
      - Значит, Терон еще жив? - спросил Джарид.
      - Нет, - ответил Баден, но неуверенность, прозвучавшая в его голосе, заставила юношу усомниться. - Терон умер много веков назад. Но дух его все еще живет, и по ночам его можно увидеть в той самой роще в Лесу Теней на юге Тобин-Сера.
      - Так он стал привидением?
      - Думаю, это следует называть как-то иначе. Мы предпочитаем говорить "дух".
      - Но это же просто названия.
      - Ну да.
      - А дух Терона сохранил его силу?
      Баден ответил не сразу.
      - Это сложный вопрос. По правде говоря, мы очень мало знаем о Неприкаянных. По ряду причин, вполне очевидных, мы не ищем встреч с ними. Мы даже не знаем, имеют ли они доступ к Волшебной Силе. Но даже если это и так, случай с духом Терона - особый. Многие Неприкаянные появляются с посохами, цериллами и своими первыми птицами. Возможно, ночью в том месте, где они впервые были связаны, они действительно обладают некоторой силой. Однако церилл Терона раскололся в ту ночь от напора силы, которой потребовало заклинание. Он не носит кристалла. Стало быть, какой бы мощью он ни обладал, она... не укрощена, если так можно выразиться. С другой стороны, при жизни он был безмерно могуч и превосходил любого из Неприкаянных магов. Мы просто не знаем насколько... - Баден хотел что-то добавить, но остановился, дожидаясь следующего вопроса Джарида.
      Джарид задумался. Наконец он откинул волосы со лба и посмотрел на мага через костер:
      - Извини, Баден, я тебя перебил.
      Баден махнул рукой, отклоняя извинение.
      - В общем, я рассказал практически все. Когда Собрание закончилось, некоторые молодые маги, сторонники Терона, отреклись от Ордена и покинули Тобин-Сер. Мы до сих пор не знаем, куда они ушли и что с ними стало. Что касается Ордена, самое важное последствие случившегося - принятие того, что мы называем Законами Амарида. - Баден прищурился. - Ты слышал об этих законах?
      - Я знаю, что они управляют Орденом, - робко улыбаясь, сказал Джарид, - но мне неизвестно их содержание.
      Баден укоризненно покачал головой:
      - Прискорбно, но в этом нет твоей вины. - Он заговорил громче. - Тогда узнай их и запомни: "Маги должны служить народу страны. Они должны разрешать споры. Они должны использовать свою силу, чтобы утешать и защищать попавших в беду.
      Магам запрещено использовать силу, чтобы вымогать услуги и плату.
      Магам запрещено использовать силу друг против друга. Споры между магами разрешает Орден.
      Маги не должны причинять вреда своим птицам".
      Слова звенели в ночной тишине сильно и ясно, как молот кузнеца. Когда последние из них отзвучали, над костром снова нависла странная тишина. Вдалеке заухала сова, Анла встрепенулась на плече Бадена и ответила ей.
      Когда Баден снова заговорил, голос его звучал мягко и устало:
      - Нам надо поспать. Даже если мы погостим в Тайме, завтра предстоит немало пройти.
      Баден лег у костра, и Джарид сделал то же самое; на этот раз он не стал доставать спальный мешок. Дыхание Магистра вскоре стало размеренным и спокойным, но Джарид долго не мог уснуть. Он думал об Амариде и Тероне; о духах, навечно лишенных покоя, и о страстях, которые могли заставить двух друзей совершить такое друг с другом и с Орденом, который они основали. Постепенно костер погас, от него остались только мерцающие угли. Джарид видел яркие звезды над головой и долго лежал, отыскивая знакомые созвездия. Коленопреклоненная Дуклея, плачущая о сыновьях и о гневе своего мужа; Леора в своем бесконечном танце; Арик поближе к западу, потрясающий кулаком и готовый расколоть землю, сотворенную для Тобина и Лона.
      Когда Джарид наконец погрузился в прерывистый неспокойный сон, ему снился маг. Сначала ему показалось, что это он сам, но у того был церилл глубокого красного цвета, темная птица и странные сияющие глаза. Маг приблизился и протянул руку, в которой оказался продолговатый черный предмет. Маг не снимал капюшона, и его лица невозможно было разглядеть. Но когда маг подошел ближе, оказалось, что в руке у него черное перо. Джарид взял перо, но оно ярко вспыхнуло и рассыпалось серым пеплом.
      Джарид проснулся, когда Баден осторожно потряс его за плечо; худое мрачное лицо его озарял утренний свет.
      - Я видел странный сон, - сказал Баден. - Не знаю, к чему он, но, видимо, нам надо спешить.
      Джарид сонно кивнул и попробовал встать. Баден отдал ему остатки сушеных фруктов и воду. Это помогло, и вскоре они свернули лагерь и направились по тропе к городу. Они шли так быстро, как только позволял крутой спуск. Баден, похоже, очень спешил и почти все время молчал, а Джарид обдумывал то, что услышал ночью. В полдень они остановились ненадолго, чтобы наполнить мехи водой из маленького родника и доесть остатки сушеного мяса.
      Через час-другой до путников донесся запах горелых зерна и древесины, и с небольшой площадки у подножия горы они впервые увидели Тайму. Облако темно-серого дыма мрачно висело над городом, а в центре дымились обугленные остовы нескольких домов.
      - Кулак Бога! - прошипел Баден сквозь сжатые зубы, и лицо его побелело. - Мы пришли слишком поздно!
      4
      Стоя над развалинами Тайма и видя, как боль исказила лицо Бадена, Джарид вспомнил один из многих уроков, которые он получил с тех пор, как покинул Аккалию.
      Как-то весной, когда Бадену было лет пять или шесть, он гостил у своей бабушки Лирис в доме над Малой рекой. Зима стояла влажная, и вода поднялась заметно выше, чем обычно. Вскоре начались дожди, река разлилась и смыла близлежащую деревню. Лирис отправилась посмотреть, что случилось, и взяла Бадена с собой. Там он впервые в жизни увидел, как бабушка плачет, испугался и спросил, что ее опечалило. Лирис взяла его за руку и приложила ладонь к своему зеленому плащу. "Когда я надела этот плащ, - сказала она, я стала землей. Когда больно ей, больно и мне".
      - Я долго не мог понять, что она имела в виду, - объяснял Баден. - На самом деле я полностью оценил значение ее слов, только когда сам надел зеленый плащ. Волшебная Сила - это дар Богини и в некотором смысле самой земли. В ответ на эту высокую честь мы становимся хранителями земли. Когда люди болеют, мы заботимся о них. Когда они воюют, мы их примиряем. А когда сама земля заставляет их страдать, страдаем и мы. Как и моя бабушка, видя наводнение, засуху, пожар или мор, которые невозможно предотвратить, я чувствую боль. Видимо, это цена, которую приходится платить за то, что носишь зеленый плащ.
      Теперь, сам испытав ужас перед увиденным, Джарид вполне понял прочувствовал Бадена.
      - Ты это видел во сне? - спросил он негромко.
      Не поднимая глаз, маг кивнул:
      - Отчасти.
      Джарид хотел спросить, что еще видел его дядя, но решил воздержаться.
      - Им понадобится наша помощь, - мрачно сказал Баден. - Надо спускаться.
      Остаток пути до Таймы Баден и Джарид прошли молча. Запах дыма становился сильнее, и наконец, спустившись с горы на городскую площадь, они увидели большую толпу посреди темных остовов домов и лавок. Большое здание в центре города, возможно ратуша, тоже сгорело; поодаль стоял мрачный дымящийся остов с острыми шпилями - храм Бога. Повсюду лежали обугленные вещи, которые люди пытались спасти из пламени. Не замедляя шага, Баден и Джарид подошли к толпе. Но когда кто-то из горожан указал на них остальным, у Джарида появилось неясное предчувствие беды.
      - Пожалуй, и нам будет жарко, - тихо и очень серьезно сказал Баден. Стой за мной и молчи.
      По толпе прокатился угрожающий ропот.
      - Мы видим, что пришли в недобрый час, - громко сказал Баден. - Можем ли мы предложить вам помощь?
      Поначалу люди молчали. Джариду показалось, что прошла вечность, пока они с магом стояли, глядя на мрачные лица, на раны и ожоги, полученные за прошедшую ночь. Потом вперед вышел человек. Он был молод; как показалось Джариду, на год-два старше Ройдена. Его лицо и одежда были покрыты сажей, и на правой руке зияла страшная черная рана. Но больше всего внимания привлекали его глаза - глубокие, темно-карие и, видимо, некогда добрые. Но сейчас из-под спутанных волос они смотрели на Магистра со страхом, печалью и ненавистью.
      - Тебе не кажется, что ты уже довольно натворил, маг? - Тон молодого человека вполне соответствовал выражению его глаз. Маг, подумал Джарид, не Сын Амарида.
      - Я не понимаю тебя, - спокойно ответил Баден.
      - Ты лжешь!
      Баден набрал в грудь воздуха.
      - Я вижу, ваш город изрядно пострадал. Мы бы хотели помочь вам.
      - Не нужна нам ваша помощь, - процедил горожанин сквозь зубы, судорожно сжимая и разжимая кисть здоровой руки. - Мы хотим, чтобы вы ушли!
      Баден смотрел ему в глаза, пока тот не отвел взгляд. Потом маг оглядел остальных. Джарид последовал его примеру и заметил плотного лысого человека в длинном серебристо-сером одеянии, запачканном сажей. "Хранитель Храма Арика, - подумал Джарид, заметив, как недобро тот усмехается. - Он нам не поможет".
      - Мне жаль, что у вас случилось несчастье, - снова начал Баден, громко, чтобы все слышали. - Но мы хотим вам помочь. Многие из вас ранены. Разве вы не позволите вылечить вас?
      Ответом ему была гробовая тишина. Наконец ее прервал напряженный, пугающий смех раненого.
      - Ты смущен; ты не знаешь, почему мы не принимаем тебя с распростертыми объятиями. Не это ли беспокоит тебя, Сын Амарида?
      Официальный титул он использовал безо всякого почтения, с издевкой и яростью, которые граничили с безумием.
      - Прекрасно! - выплюнул он. - Я расскажу тебе. И тогда ты ответишь на мой вопрос.
      Баден старался держаться очень спокойно. Молодой человек показал на сгоревшие здания:
      - Видишь, что стало с нашим городом? Многие из нас потеряли кров и работу. Но мы сильный народ. Пожары случались и раньше, мы все отстроим. Но посмотри вон туда.
      Там, куда он показывал, дымились руины высокой цилиндрической башни, на дне которой тлела груда какого-то сыпучего вещества.
      - Ты знаешь, что это, маг?
      - Зернохранилище.
      - Именно, - отозвался горожанин. - А ты знаешь, что догорает в ее руинах? - Он не стал дожидаться ответа. - Это наше зерно. Запасы для сева, который должен был начаться сегодня. Без него погибнут наши животные. Нам нечем торговать. Нечего есть. Нечем кормить детей.
      - Вы не могли спасти его? - спросил Магистр, и по глазам горожанина Джарид понял, что Баден задал опасный вопрос.
      Молодой человек зажмурил глаза. Слезы заструились по его лицу. Но когда он открыл их и снова заговорил, то выглядел неестественно спокойным.
      - Мы пытались, маг. Рядом вырыт колодец - специально на случай пожара в силосной башне. Но вчера поздно ночью, когда все уже заснули, город загорелся. Мы проснулись и побежали к колодцу, но веревка была обрезана, и ведро упало вниз. У нас просто не оказалось воды. - Человек смотрел в сторону Магистра широко раскрытыми невидящими глазами. - Знаешь, что мы нашли у колодца, маг? - Он что-то вынул из кармана рубашки и протянул Бадену. - Вот это!
      У Джарида перехватило дыхание. На ладони горожанина лежало черное перо, такое же, как в его сне.
      Человек так увлекся рассказом, что толком не заметил Джарида. Но теперь, услышав его вздох, он повернулся к ученику мага, торжествующе поблескивая темными глазами.
      - Хорошо, маг. Если ты не хочешь быть с нами честным, пусть хоть твой юный друг распознает, что это за знак.
      Баден вопросительно посмотрел на ученика:
      - Джарид?
      - Я видел его во сне прошлой ночью.
      - Что?! - вырвалось у Бадена.
      - Да, я видел сон. Маг дал мне перо, и, когда я взял его, оно сгорело.
      Магистр повернулся и пристально поглядел в глаза племяннику:
      - Джарид, это очень важно: ты видел мага?
      Джарид покачал головой:
      - Не знаю. Его лицо было закрыто капюшоном.
      - А птица?
      - Это же бред! - взорвался горожанин. - Я ответил на твои вопросы, чародей. А ты ответишь на мои, как договаривались?
      Баден кивнул утвердительно.
      - Хорошо. - Горожанин усмехнулся. - Вот мой вопрос: не следует ли нам убить тебя и твоего друга за то, что вы сделали с нами?
      Джарид почувствовал, как волосы становятся дыбом на его голове, когда по толпе пробежал ропот одобрения. Баден решил ответить на вызов. Но прежде, чем он заговорил, раздался чей-то суровый голос:
      - Довольно, Лейтон! Вы все, прекратите!
      Джарид обернулся и увидел пожилого мужчину, быстро приближающегося к толпе. У него было гибкое тело и загорелое, пышущее здоровьем лицо; только седые волосы выдавали его возраст. Как и Лейтон, этот человек был покрыт сажей и ожогами - прошлой ночью он тоже боролся с огнем.
      - Это Куллен, - шепнул Баден Джариду. - Мы остановимся у него и его жены Гайны... Если все обойдется.
      - Я знаю этого мага, - заверил горожан Куллен, пробиваясь сквозь толпу к Джариду и Магистру. - Его зовут Баден. Он бывал у нас в городе, лечил нас и помогал нам в трудные времена, когда иных из вас еще и не было на свете. Он не мог сделать нам ничего плохого. Он, - продолжил старик, глядя на Лейтона, - заслуживает лучшего отношения, чем обвинения и угрозы.
      - Но, Куллен, - сказал кто-то, - ты слышал, что они говорят. Мы все слышали.
      - Да, - признал он, - я слышал. Но не стал истолковывать сказанное во зло. Сыны Амарида слишком тесно связаны с этой землей. Не могу поверить, что они способны причинить нам вред. - Лейтон показал на окружающие площадь обугленные здания.
      - Даже теперь? После всего этого?
      - После этого я не знаю, что и сказать, - заключил Куллен устало. - Я боюсь за весь Тобин-Сер. Но, - и глаза его сердито сверкнули, - я не верю, что Баден мог принимать участие в зверствах магов-предателей!
      - Тогда ты еще больший дурень, чем я думал, старик! - ответил Лейтон. - Этот маг - демон, который пустил наши жизни по ветру прошлой ночью. Я заставлю его заплатить!
      Лейтон выхватил большой нож из ножен на поясе и угрожающе направил его на Бадена. Анла распушила перья и зашипела при виде клинка. Толпа снова одобрительно загудела, хотя на этот раз Джарид различил и протестующие голоса. Он незаметно положил ладонь на рукоять кинжала.
      Баден спокойно посмотрел на Лейтона:
      - Скажи мне, Лейтон, если бы я и вправду напал ночью на Тайму, с чего бы мне было рисковать и возвращаться сюда днем? - В голосе Магистра не было и намека на страх.
      Лейтон, однако, был готов к такому вопросу.
      - Может, таков твой план. Ты вылечишь наши ожоги и завоюешь наше доверие, а потом снова предашь. Или ты пришел перед нами покрасоваться? Я простой человек, Сын Амарида. Я не знаю твоих побуждений.
      Баден отрезал неожиданно холодно и свысока:
      - Если я так могуч, что может мне помешать разделаться с тобой прежде, чем ты пустишь в ход свой клинок?
      Впервые Джарид увидел неуверенность в глазах Лейтона. Рука с ножом опустилась, слезы вновь потекли по его лицу.
      Кто-то крикнул из толпы:
      - Но если ты пришел не за нашими жизнями, что ты здесь делаешь?
      - Послушайте, - сказал Баден, обращаясь к толпе. - Мы с моим товарищем идем в Амарид на Собрание Ордена. И уверяю вас, что там мы разберемся, кто это сделал, и накажем виновных. Я также клянусь именем Арика, что мы с моим другом непричастны к сожжению вашего города.
      Наступила мертвая тишина. Потом из толпы вышла женщина. Она поддерживала мужчину с глубокой раной на лбу и смотрела на мага с мольбой в глазах.
      - Ты сможешь вылечить моего мужа? - спросила она полушепотом.
      - А как же! - ответил Баден с едва заметной улыбкой.
      Весь остаток вечера Баден лечил ожоги и раны горожан. С помощью Джарида и Куллена он пробирался сквозь толпу и накладывал руки на раны, которые тут же заживали. Многие смотрели с подозрением на него и на сову, сидящую у него на плече. Некоторые, включая Лейтона, вообще отказались от лечения. Но большинство все же приняло помощь Магистра, и к тому времени, как Куллен повел Бадена и Джарида в свой дом на окраине города, темно-синее небо украсилось первыми звездами.
      Дом Куллена и Гайны стоял на берегу реки Даалисмин, в отдалении от главной площади. Он был больше многих домов в Тайме, хотя, как и остальные, построен из красной высушенной глины и покрыт соломенной крышей. В отличие от высоких деревянных домов Аккалии он был приземист, - возможно, подумалось Джариду, ради защиты от сильных ветров, дующих на равнине. В деревянных постройках содержали коров, свиней, лошадей и птицу, а в ухоженных садах за домами уже пробивали темную землю молодые зеленые ростки. Оказалось, что дом Куллена внутри такой же уютный, каким он выглядел снаружи. Передняя дверь вела в гостиную, ярко освещенную горящим в глубине камином и несколькими светильниками на стенах, свет которых отражал натертый до блеска деревянный пол. У очага стояли два одинаковых стула из узорчатой темной древесины. На каждом из них лежала небольшая лоскутная подушка с таким же узором, как и на диване у стены. Между ними на низком столе из такой же прекрасной древесины стояли графин с темно-красным вином и два хрустальных стакана.
      Сквозь дверь слева от входа Джарид увидел кухню, на стенах которой висела блестящая медная посуда. До него донесся запах жареного мяса, и под ложечкой засосало от голода.
      - Это ты, Куллен? - донесся из кухни мелодичный голос хозяйки. Чуть позже в комнату вошла женщина.
      Если бы Джарид не знал, что Куллен и Гайна женаты, то принял бы их за брата и сестру. У обоих были волосы белее снега, румяные лица и темно-синие глаза, только он был худ и жилист, а она отличалась плотным сложением.
      Увидев Магистра, она положила полотенце и подошла к нему.
      - Баден, - сказала она, тепло улыбаясь и обнимая его, - давно ты не заходил.
      Маг улыбнулся в ответ:
      - Рад видеть тебя. Жаль, что не удавалось прийти в лучшие времена.
      Улыбка исчезла с лица Гайны.
      - Знаю. Куллен, тебе удалось спасти хоть немного зерна?
      Муж покачал головой, и она нахмурилась.
      - Ну, - вздохнула она, - засеять общественные земли еще удастся. Жаль, что мы не сделали более обильных запасов. - Она помолчала, печально глядя на Куллена, а потом заметила Джарида, и лицо ее снова прояснилось. Она протянула ему загорелую, огрубевшую от работы руку. - Гайна. Добро пожаловать.
      Юноша, протянув руку, почувствовал ее сильное пожатие.
      - Джарид. Рад познакомиться.
      - Это мой ученик, - добавил маг, без особой, впрочем, необходимости. Я веду его на Собрание.
      - Смотри, парень, чтобы он хорошо обходился с тобой, - сказала через плечо Гайна, отправляясь на кухню. Она принесла еще два стакана и поставила их на стол.
      - Может быть, вам будет интересно узнать, что Джарид не только мой ученик, но и сын Бернела.
      Куллен слегка прищурился, Гайна подошла к Джариду и заглянула ему в лицо.
      - Теперь, когда ты сказал, я начинаю видеть какое-то сходство. Не только с Бернелом, но и с тобой.
      - Вы знаете моего отца? - спросил Джарид.
      - Да, - ответил Куллен. - И деда с бабкой твоих тоже знали.
      - Когда мы с твоим отцом были молодыми, - объяснил Баден, - мы иногда ездили с матерью на Собрания. И часто останавливались здесь. Вообще-то, это я познакомил Гайну с Кулленом.
      Куллен рассмеялся:
      - Он хочет сказать, что потерял из-за нее голову и привел на обед в дом моих родителей, а я ее увел.
      - Куллен, конечно, умолчит, - добавила Гайна, - что нам всем было лет по двенадцать и только через четыре года он собрался с духом, чтобы пригласить меня прогуляться.
      Джарид прыснул, глядя на Бадена, а Куллен подошел к камину и наполнил стаканы вином. Гайна принесла с кухни корзину хлеба и сыр на деревянном подносе.
      Они подняли стаканы.
      - За старых друзей, - сказал Куллен и, переведя взгляд на Джарида, добавил: - И за новых тоже. Да хранит вас Арик.
      Баден слегка наклонил голову, одобряя тост, и все пригубили вино.
      - Неплохо выглядишь, Баден, - чуть позже заметила Гайна. Она посмотрела на сову мага, которая мягко перелетела на каменную полку и теперь, нахохлившись и закрыв глаза, тихо дремала. - И Анла с каждым годом становится все красивее. - Гайна осторожно сделала шаг в сторону птицы и оглянулась. - Она не будет против, если я ее поглажу по голове?
      Баден улыбнулся:
      - Конечно же нет, но лучше почеши ей шейку. Это ей больше нравится.
      Гайна так и сделала. При первом прикосновении Анла быстро открыла глаза, но тут же снова закрыла их и вытянула шею, чтобы Гайне было легче ласкать ее.
      - Как поживает Транн? - спросил Куллен.
      - В последний раз, когда я о нем слышал, он пребывал в добром здравии, - ответил Баден. - Но это было в начале зимы, как раз после нападения близ моей родной деревни.
      При упоминании о нападении словно тень нависла над комнатой. Некоторое время все четверо молчали.
      - Извините, - сказал Баден. - Я не хотел снова к этому возвращаться. Лучше поведайте, как вы тут.
      Фермеры помолчали еще немного. Потом Гайна села рядом с мужчинами, а Куллен начал рассказывать, что произошло за последний год. Джариду показалось, что жизнь на равнине определяют главным образом бури и рыночные цены на хлеб, но Баден слушал весьма заинтересованно. Когда Куллен закончил, Магистр повел неторопливый рассказ о том, что происходит в Ордене. Несколько позже Куллен и Гайна расспросили Джарида о делах в семье, и он поведал о своей жизни в Аккалии, которая, как он осознал во время рассказа, уже казалась далекой и незнакомой. Скоро они перешли в маленькую столовую в глубине кухни, где за ужином и вторым графином густого вина продолжили разговор.
      Только когда они закончили есть и отзвучал последний взрыв смеха, выражение лица Бадена стало серьезным. Он повернулся к Куллену.
      - Итак, - сказал маг, - что вы думаете о том, что случилось прошлой ночью?
      Куллен, только что поднесший стакан к губам, аккуратно поставил его на стол, и покачал головой:
      - Даже не знаю, что и сказать. До нас доходят мрачные слухи. Я не хотел им верить. Но, боюсь, мы подошли к опасной черте. - Он встал и отошел к окну. - Вы сегодня видели Лейтона. Он уверен, что это ты устроил пожар на площади. И хоть мне и тяжело это признавать, видимо, не один он так думает. Кто бы ни был повинен в этом или другом преступлении, приписываемом магам-предателям, народ считает, что Ордену больше нельзя доверять.
      Гайна взглянула на Бадена:
      - Кроме того, что был нанесен большой ущерб, погибли люди.
      Баден кивнул.
      - Спаси нас Арик! - выдохнула Гайна.
      - Ты, должно быть, имеешь соображения относительно всего этого, спросил Куллен, пристально глядя на Бадена.
      - Верно, - туманно ответил маг, - но не более того.
      Куллен внимательно смотрел на Магистра, но тот молчал.
      Джарид слушал их разговор со все возрастающей тревогой. Он пытался успокоиться, но вино, вопреки ожиданию, только возбуждало его. Наконец, когда Баден принялся рассуждать о хитрости предателей и о том, как они успели навредить почти во всех уголках Тобин-Сера, Джарид вскочил, чуть не перевернув стол.
      - Раз уж вам так интересно знать, кто они и где побывали, что ж вы сидите и мило беседуете? Они были здесь прошлой ночью! Разве нам не пора сейчас же отправиться на поиски?
      Баден посмотрел на него слегка удивленно:
      - И как ты предлагаешь их искать?
      - Ну... я не знаю, - замялся Джарид.
      - Ага, - кивнул Баден. Его черты посуровели. - Сядь, Джарид, - строго сказал он. - Налей себе еще вина и расслабься. Уже к тому времени, как мы оказались здесь, поджигатель, кто бы он ни был, целых полдня шел отсюда. Он мог двинуть куда угодно. Тайма расположена на краю огромной равнины. Идем на юг? Или на север? Отсюда всего несколько миль до Даалисмина. Они могли запастись лодкой. А может быть, ушли в горы. Ты готов прочесать все долины в радиусе дневного перехода отсюда? Я мог послать Анлу на поиски, но предпочел оставить ее с собой, чтобы вылечить раненых. Думаешь, и это неправильно? - Он умолк, чтобы отхлебнуть еще вина. Джарид уставился в свой стакан, его щеки и уши горели. - Так скажи мне, Джарид, что я должен был сделать?
      - Извини, Баден, - ответил Джарид почти что шепотом. - Не стоило мне говорить с тобой в таком тоне.
      - Вот именно, - ответил Баден сурово. - Меня, конечно, во многом обвиняли, но никто еще не принимал меня за дурака. Если бы был способ выследить преступника - или преступников, - я бы так и сделал.
      Джарид кивнул.
      - Извини, - повторил он.
      Баден отпил еще вина. Когда он снова заговорил, его голос звучал мягче:
      - Я тебя понимаю, Джарид. Все члены Ордена испытывают нечто подобное. Все это зашло слишком далеко.
      - Когда нашли первое перо? - спросил Куллен.
      - Почти год назад, - ответил Баден и тут же надолго умолк, задумавшись. Потом он покачал головой. - Я же чувствовал, что что-то упустил. Похоже, я больший дурак, чем только что утверждал. Джарид, расскажи-ка мне о своем вчерашнем сне.
      - Да рассказывать толком нечего. Я видел мага или, по крайней мере, кого-то в таком же плаще. Он подошел ко мне и протянул черное перо - ты видел похожее у Лейтона. А когда я взял перо за черенок, оно вспыхнуло и обратилось в пепел.
      - Ты можешь описать мага? - спросил Баден.
      - Нет. Я не видел его лица.
      Глаза Бадена сузились.
      - Ты все время говоришь "он". Значит, что-то заставило тебя думать, что это мужчина?
      - В общем, нет, - несколько неуверенно ответил Джарид.
      - Но это возможно, - настаивал Магистр.
      - Да.
      Баден наклонился ближе к Джариду:
      - Давай кое-что попробуем. Посмотрим, смогу ли я возвратить это видение. Это абсолютно безопасно, можешь быть уверен, зато поможет освежить твою память.
      Джарид кивнул в знак согласия. Баден ободряюще улыбнулся и положил три пальца ему на лоб. Через несколько секунд зрение ученика замутилось, комната словно провалилась в темноту, и на ее месте возникло нечто иное.
      Джарид словно опять очутился в Прибрежных горах. В этот раз каждая деталь выглядела чрезвычайно отчетливо. Посох мага казался неестественно гладким, кристалл был кровавого цвета. Птица, принадлежащая магу определенно мужчине, - была огромна, даже больше, чем помнилось Джариду; ее черный силуэт выделялся на фоне ночного неба. Глаза ее были золотые - не желтые, как у Анлы, а именно золотые. Они были какие-то странные, - это вообще была необычная птица, но Джарид был не в состоянии понять, в чем именно. Перо оказалось именно таким, как он помнил. Это было то самое перо, которое показывал Лейтон, и снова оно вспыхнуло в руке Джарида.
      Потом все погасло, и Джарид вновь очутился за обеденным столом. Баден убрал руку у него со лба; Куллен и Гайна сидели тихо, с каким-то невнятным выражением на лицах. Джарид моргнул, зрение его прояснилось.
      - Я снова видел его! - с волнением в голосе сказал он Магистру. - На нем был зеленый плащ, а посох... - Он остановился, отрезвленный выражением глаз Бадена. - Не слишком-то помогло, не так ли?
      Баден попробовал улыбнуться.
      - Почему же... - сказал маг разочарованным тоном.
      - И все же не так, я не увидел того, на что ты надеялся.
      - Нет, - признал Баден.
      Джарид вздохнул:
      - Извини.
      Все четверо некоторое время сидели молча.
      - А почему бы нам не вернуться в гостиную, - предложила наконец Гайна. - Я приготовлю вам чаю перед сном.
      Мужчины согласились и встали из-за стола. Однако когда они вошли в гостиную, то услышали, как на улице кто-то кричит, и увидели в окне множество горящих факелов. Баден дал знак остальным, что надо затихнуть. Они прислушались. Кто-то кричал нараспев:
      - Эй, Магистр! Магистр!
      Маг вопросительно посмотрел на Куллена.
      - Похоже, Лейтон, - мрачно сказал седовласый хозяин дома. - С приятелями.
      Баден поднял брови.
      - Ладно, Баден, что бы он сегодня тебе ни наговорил, это умный парень и он умеет сплачивать вокруг себя молодежь. Не надо недооценивать ни его самого, ни его влияние.
      Маг помолчал, словно обдумывая услышанное. Он глубоко вздохнул:
      - Пусть будет так. Давайте выясним, что ему надо.
      Он поднял руку, и Анла тут же подлетела к нему. Маг открыл дверь и вышел в ночь. Остальные последовали за ним. Перед домом стояло человек тридцать, преимущественно мужчины, с факелами и оружием. Во главе их был Лейтон с дубиной и ножом. Он еще не мылся, не менял одежды, и рана его все еще не была перевязана. Когда Лейтон заговорил, Джарид не на шутку встревожился: тот был пьян.