Сыны Амарида

Коу Дэвид
Сыны Амарида

      Дэвид Коу
      Сыны Амарида
      1
      Джерек проснулся на рассвете, встал и неторопливо оделся. Он поцеловал жену; она вздрогнула во сне и перевернулась на другой бок. Он бесшумно прошел в соседнюю комнату, где спал сын. Джерек улыбнулся: спящий мальчик забавно раскинулся на кровати. Его ноги лежали на подушке, голова привалилась к стене. Джерек сел на кровать рядом с сыном и осторожно потряс мальчика за плечо.
      - Кори, - тихо позвал он. - Я отправляюсь на остров за листьями шан. Хочешь со мной? Или еще поспишь?
      Мальчик зевнул, не открывая глаз.
      - Я хочу с тобой, - сонно ответил он.
      - Ну хорошо. Тогда вставай.
      - Ладно, - отозвался Кори; глаза его все еще были закрыты.
      Отец негромко рассмеялся.
      Мгновение спустя мальчик открыл глаза. Отец помог ему встать, одеться и вывел за руку в гостиную.
      - Поешь чего-нибудь сейчас или подождешь, когда вернемся с острова?
      Мальчик задумался на минуту, словно еще не полностью проснулся.
      - Кажется, я уже голоден, - сказал он.
      Отец приложил палец к губам, показывая, что надо говорить тише.
      - Можно мне немного хлеба? - шепотом спросил Кори.
      Джерек кивнул и направился в кладовку. Он вернулся с двумя ломтями мягкого хлеба, отдал один сыну, сам принялся за второй. Перекусив, мужчина и мальчик натянули тяжелые коричневые куртки и молча покинули дом.
      Прохладный порывистый ветер налетал с моря. Небо было ярко-голубым, и солнечные лучи отбрасывали длинные тени. Выйдя из деревни, отец и сын спустились к берегу и, миновав ряд деревянных лодок, лежащих на песке, подошли к челноку, который Джерек выдолбил прошлой весной. На дне его лежали три деревянных весла - два обыкновенных и одно в два раза меньше, предназначенное для Кори. Джерек принялся толкать челнок по песку, пока тот не соскользнул в воду. Отец и сын забрались в него - Кори уселся на носу, а Джерек, как обычно, занял место на корме и принялся грести.
      Челнок скользнул по зеркальной глади залива, приближаясь к большому лесистому острову, расположенному в полумиле от берега. В ветвях деревьев мелькала зеленая дымка от молодых весенних листков. Тонкие струйки пара поднимались над островом, подобно пальцам призрачной руки. Вдалеке, у горизонта, густой туман покрывал, словно одеяло, зеленые холмы Нижнего Рога.
      Кори, сидя на носу челнока, мерно двигал веслом из стороны в сторону, как его учил отец. Джерек улыбнулся и покачал головой. Не может быть, подумал он, наблюдая за мальчиком, неужели ему уже пять лет? Куда уходят годы?
      - Ты хорошо гребешь, Кори! - крикнул он. - Скоро сможешь грести на корме!
      Кори обернулся, и на его лице появилась гордая улыбка. Он принялся грести еще старательнее.
      Они доплыли до южной оконечности острова, там Джерек вытащил челнок на плоский песчаный берег, после чего отец с сыном направились в лес.
      Узкая тропинка, по которой они уже не раз ходили, вилась меж кленов, дубов, вязов и ясеней, круто поднимаясь от берега и уходя в глубь леса. Солнце пробивалось сквозь ветви, наполняя игрою дрожащих бликов и теней похожую на дым мглу, наполняющую лес. Стучал дятел, пел невидимый дрозд.
      Джерек и Кори принялись искать в густой траве крошечные бархатно-синие листья, за которыми пришли. Шан сперва находишь по запаху, а потом уже видишь. Он змеится по земле под палой листвой, но его своеобразный сладковатый запах ни с чем нельзя спутать. В западном Тобин-Сере многие использовали листья шана как приправу и даже жевали сразу же, как только находили. Отвар из этих листьев служил лекарством, а также в любом виде его можно было продать за хорошие деньги. Найденное сегодня Джерек собирался обменять у торговца из Аббориджа на несколько ярдов ткани, понравившейся Шайле. Жили они скромно: он зарабатывал ловлей рыбы, жена плела корзины. Джерек улыбнулся, представив восхищенные глаза Шайлы, когда он преподнесет ей такой роскошный подарок.
      Они медленно двигались по лесу, наполняя мешки листьями, - мальчик справа от тропинки, его отец - слева. Примерно через час Джерек вернулся на тропинку и позвал сына:
      - Как ты, Кори?
      - Неплохо, - ответил мальчик. - Смотри, сколько я собрал!
      Он показал мешок, почти доверху наполненный синими листьями. Казалось, их запах наполнил собой весь лес.
      - Отлично, - сказал Джерек, - но давай оставим немного на следующий раз, ладно?
      - Ладно. К тому же я хочу есть.
      - Опять? - спросил отец с шутливым изумлением.
      Мальчик кивнул и рассмеялся, и они двинулись обратно, но не успели пройти и нескольких шагов, как Джерек услышал позади какой-то шорох. Он обернулся и различил в лесной чаще медленно приближающуюся фигуру. Незнакомец был высок и худ и двигался между деревьями легко и непринужденно. На нем был темно-зеленый плащ с капюшоном, в руке - длинный посох, увенчанный сверкающим алым камнем. На плече незнакомца сидела большая темная птица.
      У Джерека учащенно забилось сердце, - как всегда, когда ему случалось встретить кого-нибудь из Сынов Амарида. Было несколько странно, что даже сейчас, когда у него уже подрастает сынишка, появление мага подействовало на него так сильно.
      - Что ты там увидел, папа?
      Джерек ответил не сразу.
      - Это Сын Амарида, - сказал он наконец, не отрывая взгляда от приближающейся фигуры. Он не знал этого человека и никогда не видел таких больших сов или ястребов.
      - Это Магистр Ньялль? - взволнованно спросил Кори. - Я его не вижу!
      Джерек обнял сына за плечи и указал рукой:
      - Вон там! Но я не думаю, что это Ньялль, если, конечно, он не обзавелся новой птицей.
      - Хочешь сказать, что это кто-то другой? - спросил Кори еще громче. Глаза его расширились.
      - Не знаю, - ответил Джерек мальчику, поскольку все еще не мог разглядеть как следует странную птицу. По правде говоря, он понятия не имел, от каких именно пернатых Сыны Амарида берут силы и способность исцелять. В любом случае незнакомец был совсем непохож на тех чародеев, что помогали людям Тобин-Сера. Их было несколько десятков, и каждый опекал определенную местность, как, например, Ньялль, который появился на Нижнем Роге и на берегу Южного Крова, посещал Серн и другие прибрежные деревни дважды в год или чаще - по мере необходимости. Насколько Джерек помнил, Ньялль всегда так делал - сначала будучи простым чародеем, потом в звании Магистра. Он был близким другом отца Шайлы и присутствовал на свадьбе Шайлы и Джерека. Джерек хорошо знал Ньялля, но каждый раз, когда видел его птицу или темно-зеленый плащ, означающий членство в Ордене, не мог сдержать волнения, от которого едва не кружилась голова.
      Но это был не Ньялль.
      - Приветствую тебя, Сын Амарида, - учтиво сказал Джерек незнакомцу. Эта встреча - честь для нас.
      Приветствие осталось без ответа, более того, маг даже не снял капюшона. Джерек почувствовал, что его волнение почему-то сменяется другим чувством.
      К Сынам Амарида, так же как и к Хранителям Храмов Арика, люди Тобин-Сера относились с особенным уважением, ибо чародеи эти исцеляли больных и раненых, помогали всячески в тяжелые времена. Поскольку централизованного управления, связывающего друг с другом города и деревни страны, не было, этот Орден, в странном союзе с Сынами и Дочерьми Богов, заменял правительство, защищая народ Тобин-Сера от внешних угроз и разрешая внутренние разногласия. Они были почти так же важны, как Арик, Дуклея и другие боги. Перья, которые маги оставляли людям в знак своего благоволения, считались желанной наградой; нашедшего такое перо в лесу или на берегу поздравляли с большой удачей. Это называлось "Дар Амарида". В детстве Джерек сам мечтал вступить в Орден, да и Кори уже не раз заговаривал об этом. От любого человека - и не важно, мужчина это был или женщина - в зеленом плаще и с магическим посохом, даже незнакомого, заведомо ожидалось, что он будет другом и защитником.
      И вот сейчас, столкнувшись с этим молчаливым незнакомцем, у которого на плече сидела странная черная птица, Джерек внезапно почувствовал собственную уязвимость и... страх. Все, что он знал о Сынах Амарида и передал Кори, боролось в нем с необъяснимым желанием убежать.
      Взяв на руки Кори, он повернулся и быстро зашагал вниз по тропинке, к берегу, туда, где, как ему казалось, было безопаснее.
      - Разве мы не остановимся поговорить с ним? - спросил мальчик, глядя назад через плечо отца.
      Джерек не ответил - он спешил и старался не споткнуться о камень или древесный корень, которых на тропинке было немало.
      - Я хочу посмотреть на его птицу! - настойчиво сказал Кори. - Почему мы уходим? - И вдруг тон его изменился, и малыш испуганно прошептал: Папа, кажется, он идет за нами!
      Джерек резко обернулся и увидел, что незнакомец продолжает их преследовать, причем в его облике Джереку уже чудилось нечто угрожающее. Он все не мог разглядеть скрытого под капюшоном лица и понять, что за птица сидит на плече незнакомца. Джерек побежал. Сын обхватил его за шею и крепко прижался к нему. Дважды они чуть не упали, но оба раза Джерек устоял и не выпустил сына из рук. Он не оглядывался, но знал, что незнакомец не отстает и становится ближе с каждым шагом. И вдруг, когда они уже достигли берега, Кори закричал:
      - Папа, смотри!
      Джерек снова обернулся. Огромная черная птица поднялась в воздух и уже кружила над ними. Джерек поставил Кори на землю и поднял короткую толстую палку.
      - Беги к лодке! Не жди меня! Просто греби к дому изо всех сил!
      - Но, папа...
      - Давай же! - закричал Джерек.
      Он увидел, что Кори не может оторвать глаз от гигантской птицы. Лицо ребенка выражало смесь восхищения и ужаса. А потом в сознании Джерека остались только он сам и этот ястреб, такой огромный, каких ему еще не доводилось видеть. Перья у него были неестественно жесткими и блестящими, когти напоминали ножи, острый крючковатый клюв казался каким-то особенно хищным, намного более пугающим, чем у обыкновенных ястребов, но страшнее всего были ясные мерцающие глаза птицы. Они были золотистого цвета и не имели зрачков!
      Когда птица настигла его, Джерек изо всех сил ударил ее палкой по голове. Ястреб, однако, с необычайным проворством увернулся.
      Существо несколько секунд висело в воздухе перед Джереком, а потом ринулось на него, выставив когти. Джерек упал на левый бок, прокатился по земле и вскочил на ноги, счастливо избежав страшного удара ястребиных когтей. Птица двигалась с невероятной скоростью, она налетала на Джерека, не давая ему времени прийти в себя после предыдущей атаки. На этот раз он спрятался за толстое дерево, чтобы получить хотя бы минутную передышку. Стоя спиной к стволу и держа палку наготове, он обернулся к поляне. Он ожидал немедленной атаки ястреба, но ее не последовало. Джерек поднял глаза, прикрывая голову палкой и руками, но ястреба нигде не было видно. Он взглянул туда, где все еще стоял Кори, и тут мальчик закричал и показал рукой куда-то в сторону. Из-за соседнего дерева ястреб обрушился на голову Джерека, раскрыв клюв и выставив когти. Атака застала Джерека врасплох, дерево, которое он пытался использовать как защиту, мешало, он бросился в сторону и швырнул в птицу палкой. Ястреб уклонился, но успел задеть левую руку Джерека под локтем одним из своих острых как бритва когтей. У Джерека перехватило дыхание от боли, кровь мгновенно намочила рукав. Он услышал, как заплакал Кори. Попробовал согнуть руку, но коготь порвал сухожилия, и двигать пальцами оказалось трудно. Прижимая раненую руку к телу, Джерек подхватил с земли сухую ветку, чтобы использовать ее как оружие, и приготовился отразить нападение. Однако птица на этот раз просто пролетела над головой, низко, почти в пределах досягаемости, словно понимая, что человек ослабел, и как будто играя с ним. Рукав куртки становился все тяжелее от крови. Джерек пытался стереть пот, разъедающий глаза, но не мог ничего поделать с болью и усталостью. Он едва стоял на ногах и уж тем более никак не мог сражаться.
      Теряя силы, Джерек все же предпринял последнюю попытку отбиться. Он дал ястребу подлететь поближе и опустил здоровую руку, словно слишком устал, чтобы сохранять оборонительную позицию. Ястреб приблизился, и Джерек ударил его изо всех сил. Почти получилось. Если бы он мог бить двумя руками, ему, возможно, удалось бы сокрушить проклятую птицу. Но он был ранен, а она кружилась над ним так быстро, что он промахнулся. По инерции Джерек подался вперед, открывая птице спину, и тотчас почувствовал, как ястребиные когти впились в плечи. Джерек рухнул на землю. Попытался подняться, но ястреб сидел у него на плечах и уже вонзил в шею клюв. Джерек крикнул Кори, чтобы тот бежал к берегу, но не был уверен, что мальчик его услышал.
      Кори в бессильной ярости смотрел, как его отец бьется с ужасной птицей. Он заплакал, когда увидел, что ястреб ранил отца в руку, и закричал от страха, когда Джерек упал наземь. Мальчик со всех ног кинулся по тропинке к берегу, не оглядываясь и не замечая, что все еще держит в руках мешок с листьями шан. Скоро он услышал плеск воды и в просвете между деревьями увидел челнок. Но едва он сбежал вниз, как что-то тяжелое ударило его в спину и повалило на белый прибрежный песок. Он оглянулся через плечо и увидел, что к нему приближается нечто огромное и черное, закрывая собою солнце.
      Человек в плаще стоял на краю поляны, отстраненно наблюдая за битвой. Он не сомневался в ее исходе, хотя и не мог не признать, что Джерек сражался отважно. О ребенке он совершенно забыл. Когда мужчина закричал и мальчик бросился бежать, он на мгновение испугался, что ребенок может ускользнуть. Но теперь он видел, что птица летит вслед за мальчиком, и довольно улыбнулся. Он подошел к окровавленному телу, убедился, что мужчина мертв, и снова улыбнулся при мысли о том, какая сильная птица служит ему.
      На берегу он обнаружил мальчика, ничком лежащего на песке. Человек протянул руку, и птица мягко скользнула ему на плечо. Он опустился на колени рядом с телом мальчика, порылся в складках своего плаща, вынул черное перо и аккуратно просунул его в прореху на ткани рубашки, в том месте, где оно было хорошо видно и в то же время ветер не мог его сдуть. Он хотел встать, но, словно спохватившись, сунул руку в лежащий на песке мешок, достал маленький синий листик и положил его в рот. Затем незнакомец поднялся на ноги и, с ястребом на плече, спокойно зашагал обратно в лес.
      2
      - Похоже, весна в этом году будет поздней, - заметила Дрина, отбрасывая с лица прядь тронутых сединой волос и глядя, как дождь капает с крыши за окном кухни. - Уж и не помню, когда последний раз в это время шли такие сильные дожди.
      - Один торговец сказал мне, что на юге все уже цветет, - ответил ее муж Бернел, накладывая себе вторую порцию горячей каши. - Южный Рог - это же так близко! Тем не менее у нас все еще зима.
      Дрина снова поправила волосы.
      - Праздник Арика был больше месяца назад, а ненастью нет конца. Похоже, так будет и в день рождения Джарида.
      Джарид улыбнулся и покачал головой:
      - Надеюсь, вы понимаете, что этот ваш разговор повторяется каждый год.
      Родители обернулись к нему в притворном недоумении.
      - Но это же правда. Что вы так на меня смотрите? Вы это говорите с тех пор, как я был совсем ребенком. В мой день рождения всегда идет дождь. Не думал, что за столько времени этого нельзя было понять.
      Отец фыркнул с шутливым пренебрежением; мать повернулась к старшему сыну:
      - Ройден, рассуди нас: кто прав - твой брат или мы?
      Ройден встал из-за стола и положил пустую тарелку в таз с мыльной водой. Глядя на него, Джарид в очередной раз обратил внимание на удивительное сходство брата с отцом. Он сам был худ и жилист, как мать, с такими же прямыми темными волосами и серо-голубыми глазами, а Ройден и Бернел - приземистые мускулистые рыжеватые блондины, только у отца волосы уже успели поредеть и засеребриться проседью. У обоих были такие же широко поставленные карие глаза и широкая открытая улыбка. Именно так Ройден сейчас улыбался матери.
      - Не хочу ввязываться, - сказал он.
      - Мудро, - усмехнулся Бернел.
      Ройден надел куртку и шапку и направился к двери.
      - Я в кузницу, папа. Надо закончить тележные колеса для Адриана. А что потом?
      Бернел задумался на мгновение:
      - Наверное, инструменты Джоррина. Но я скоро приду, и мы все уточним.
      Ройден кивнул и повернулся к Джариду:
      - Даешь сегодня уроки или поработаешь со мной в мастерской?
      - Даю уроки с утра, - отозвался Джарид, - но вернусь к полудню и займусь настоящей работой. - Он покосился на отца, который снова фыркнул.
      Ройден рассмеялся и открыл дверь.
      - Куда это ты собрался? - проворчала Дрина.
      Ройден робко переглянулся с Джаридом и отцом и поцеловал мать в щеку.
      - Извини, мам, - сказал он. - У меня дела.
      Дверь закрылась, и Джарид встал из-за стола.
      - Похоже, мне тоже пора. Не хочу заставлять детишек ждать. - Он положил тарелку в таз с водой и повернулся к Дрине. - Знаешь, я сказал Ройдену, что приду в кузницу, но, если тебе надо помочь в поле, я могу зайти после школы, если папа не против.
      Дрина махнула рукой:
      - Спасибо, Джарид, но я и сама справлюсь. И потом, - она невесело усмехнулась, - эта странная погода...
      Джарид рассмеялся и поцеловал мать. Несмотря на серебристую проседь в волосах, она выглядела молодо, а руки у нее были крепкими и загорелыми от постоянных полевых работ. Ей редко бывала нужна помощь. Джарид ушел в их с Ройденом спальню и вернулся в куртке и шапке, со стопкой старых книг в руках.
      - Увидимся, - сказал он через плечо и вышел под холодный дождь.
      Он торопился в школу, прижимая к груди книги в отчаянной попытке уберечь их от воды. И, как всегда, люди, мимо которых он проходил, останавливались и глядели ему вслед.
      Это началось примерно год назад, когда по поселку впервые разнеслась молва о его снах. Первый сон он увидел ветреной ночью в конце прошлой зимы. Ему снилась вода - холодная, бурлящая вода, захлестывающая его и уносящая во тьму. Он проснулся, прерывисто дыша и дрожа всем телом. В другом конце комнаты брат спросил, все ли в порядке. Джарид, думая, что это было не какое-то вещее видение, а всего лишь дурной сон, успокоил Ройдена. Однако на следующий день пропавшего мальчика, сына столяра, нашли утонувшим в реке, на берегу которой стоял поселок.
      Джарид попробовал убедить себя, что это просто несчастное совпадение, и ни с кем не говорил о своем видении. Но месяц спустя он увидел другой кошмар, еще более отчетливый и пугающий. Ему снилось бушующее пламя, взвивающееся в ночное небо, обдающее жаром лицо и руки и наполняющее легкие при попытке кричать. На этот раз Джарид проснулся и увидел, что горит одна из рубашек Ройдена, а брат отчаянно пытается затоптать пламя.
      Потушив огонь, Ройден зажег свечу и сел в ногах Джарида. Он был бледен и пристально смотрел на брата. Он долго молчал, прежде чем решился заговорить.
      - Во имя Арика, что происходит, Джарид? В прошлом месяце тебе приснился дурной сон, и ты метался в постели, как безумный. Теперь вот это. Что происходит?
      Джарид и сам был испуган не меньше брата.
      - Расскажи мне, что случилось сегодня ночью, - потребовал он дрожащим голосом.
      - То есть как это "что случилось"? Ты поджег мою руба...
      - Как это случилось? Что я говорил, что я делал?
      - Ты долго вертелся в постели, - медленно начал он, - словно не мог устроиться поудобнее. А потом ты заговорил...
      - Что я сказал?
      Ройден покачал головой:
      - Я не понял. Я разобрал только слово "огонь", но все остальное было просто бормотанием. А потом ты вскрикнул, и моя рубашка загорелась. - Он помолчал, потом снова спросил: - В чем дело?
      Джарид глубоко вдохнул:
      - Значит, тот сон про воду действительно был вещим.
      - Не понимаю.
      - Мне снилось, что я тону, - начал объяснять Джарид голосом, показавшимся ему самому странно высоким. - А на следующий день они нашли Арли.
      - Ну, это просто совпадение, - сказал Ройден, стараясь говорить убедительно.
      - Хорошо, - продолжил Джарид. - Думаю, мы сумеем разобраться. Сегодня мне снился огонь.
      Ройден помолчал.
      - А при чем здесь моя рубашка? - наконец спросил он.
      - Извини, - с сожалением сказал Джарид. - Мама тебе сошьет новую.
      - Нет, - Ройден покачал головой и усмехнулся. - Я не об этом спрашиваю. Мне интересно, почему она загорелась. Ведь и тебе самому кажется, что это ты ее поджег.
      - Именно так, - с неожиданной уверенностью сказал Джарид.
      - Но как это может быть?!
      - Не знаю.
      - Тогда откуда ты знаешь, что это сделал ты?
      - В этом я тоже не уверен. Я просто знаю. Но я не хочу, по крайней мере сейчас не хочу, никому об этом рассказывать. Даже маме с папой.
      Ройден не ответил, и Джарид перевел дыхание. Ему не хотелось объясняться. Он даже не был уверен, что сможет это сделать. Он знал, что его видения напугают мать, и этого тоже не хотелось. Представить реакцию отца было трудно, Бернел всегда был ближе к Ройдену, и Джарид боялся, что своим рассказом может только усугубить положение. Но ему хотелось, чтобы Ройден молчал не только поэтому. Он боялся самого себя. Он казался себе каким-то калекой или уродом. И пока не нашлось объяснения случившемуся, следовало хранить свои сны в тайне. Наконец Ройден сказал:
      - Ладно, чтобы избежать ненужных расспросов, давай спрячем то, что осталось от рубашки, и проветрим комнату.
      Джарид улыбнулся с нескрываемым облегчением:
      - Спасибо, Ройден.
      В ту ночь они больше не говорили о случившемся, не упоминали об этом и на следующий день. В комнате все еще пахло дымом, и Ройдену пришлось соврать родителям, что они с братом забыли перед сном погасить свечу, вот рубашка и загорелась. Пока мать суетилась на кухне и бранила парней за беспечность, Ройден сверлил Джарида пристальным взглядом.
      Вечером дело приняло более серьезный оборот. Джарид весь день места себе не находил, снова и снова переживая свой сон и ожидая, не окажется ли он пророческим. Ответ пришел, как только стемнело. Когда семья сидела за ужином, с площади донесся тревожный колокольный звон.
      - Должно быть, пожар, - сказал отец, вскакивая на ноги. - Пошли!
      Сыновья не двигались с места. Они смотрели друг на друга через стол, бледные как мел.
      - Ну же, мальчики! - нетерпеливо сказала мать.
      Бернел схватил куртки, кинул их сыновьям и выбежал на улицу. Ройден и Джарид вышли вслед за ним. Вдалеке за деревьями бушевал огонь. Небо над деревней почернело от клубящегося дыма и мигало оранжевыми всполохами.
      - Похоже, большой, - мрачно заметил Бернел, запустив пятерню в редеющие волосы. - Лучше бы поторопиться.
      Они с Дриной побежали на площадь, оставив Ройдена и Джарида у дома.
      - Тебе придется сказать им! - В голосе Ройдена слышался вызов. Нельзя хранить это в тайне, особенно сейчас.
      - Я скажу им, когда буду готов, - упрямо ответил Джарид. - Сначала надо понять, что это такое.
      - Джарид, это серьезно, это...
      - Ройден! - воскликнул Джарид. - Уж кому, как не мне, знать, насколько это серьезно! Ты дал мне слово, что будешь молчать!
      Ройден мгновение смотрел в глаза разгневанного Джарида, потом отвернулся.
      - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказал он бесстрастно, - ради всех нас.
      Не сказав больше ни слова, он направился к месту пожара. Джарид последовал за ним, все еще дрожа от возбуждения и пугающей неизвестности.
      На площади они увидели народ, выстроившийся в цепочку с ведрами между рекой и пожарищем. Братья вместе со всей деревней до утра боролись с огнем, и все же ущерб, причиненный огнем, был велик. Сгорело четыре лавки, и погиб один человек - аптекарь Ирам: он пытался спасти ценные лекарства, когда крыша обрушилась и погребла его под собой.
      После пожара сны Джарида на некоторое время прекратились. Однако ждать, когда возникнет следующее видение, оказалось намного хуже. Он привык к кошмарам, но страстно желал узнать, откуда они приходят. Хотелось понять их причину и объяснить Ройдену и родителям. После сердитого объяснения в ночь пожара братья отдалились друг от друга. Впервые в жизни Джарид почувствовал, что не может обратиться к Ройдену за помощью. Было слишком ясно, что в создавшейся ситуации это не принесет облегчения.
      И он ждал. Зима ослабила ледяную хватку, наступил период дождей. Видения больше не возникали. Но как только дожди закончились, Джарид снова увидел сон - еще более реальный и пугающий, чем предыдущие. Джарид увидел, что его деревня захвачена конными разбойниками, с черными от сажи, иссеченными шрамами лицами, в кожаных куртках без рукавов, с большими изогнутыми саблями, копьями и дубинками. Они громили дома и сараи Аккалии, убивали мужчин, насиловали и убивали женщин. На глазах Джарида его отцу отрубили голову саблей, в широкую грудь Ройдена вонзилась стрела, брат рухнул, и кровь хлынула из раны. Мать и еще нескольких женщин преследовали двое всадников. А он сам неподвижно стоял и смотрел на все это, а потом с искаженным яростью лицом раскрыл рот в отчаянном крике и поднял странный посох, с конца которого сорвалось смертоносное сапфировое пламя, которое окутало и поглотило людей, преследующих его мать. Затем он испепелил и других разбойников и спас то, что осталось от деревни.
      Джарид проснулся в поту, тяжело дыша. Горела свеча, и мрачный Ройден сидел рядом с ним: брат был явно встревожен.
      Джарид немного полежал, глядя, как отсветы пламени свечи пляшут на стене, и потихоньку восстанавливая дыхание, потом повернулся к Ройдену и устало улыбнулся:
      - Я тебя разбудил?
      Брат кивнул.
      - Извини.
      - Опять видел сон?
      Джарид сел и выпил немного воды из чашки, стоящей на тумбочке.
      - Теперь я готов рассказать всем о том, что мне приснилось, - сказал он, отбрасывая со лба прядь мокрых от пота волос. - Надо: разбойники идут.
      - Скоро? - спросил Ройден.
      - Скоро. Думаю, ближе к вечеру. По крайней мере так мне показалось.
      Джарид описал свой сон, не упомянув лишь о том, что видел в нем себя. Это нужно было обдумать в одиночестве.
      Пока он рассказывал, рассветные лучи пробились в окно спальни. Братья оделись и пошли в комнату родителей, разбудили Бернела и Дрину и рассказали им об этом видении Джарида и о тех, что являлись ему раньше. Кузнец и его жена слушали молча и, когда братья закончили рассказ, долго ничего не говорили. Дрина неподвижно сидела на кровати, разглядывая свои темные от загара руки, то и дело отбрасывая характерным жестом пряди волос со лба. Бернел отошел к окну и стоял неподвижно, лицо его, лишенное какого бы то ни было выражения, четко вырисовывалось на фоне утреннего неба.
      - Так оно и случилось, как он предсказывал, - тихо сказала Дрина, обращаясь к мужу.
      - Кто предсказывал? - спросил Джарид, переводя взгляд с матери на отца.
      Бернел повернулся к Дрине, закрыв свет широкими плечами.
      - Я не хочу обсуждать это сейчас, - решительно сказал он.
      - Но, папа...
      - Не сейчас, Джарид! Есть и поважнее дела. Нам надо оповестить соседей на случай, если и этот твой сон окажется вещим.
      - Бернел, - сказала мать, по щекам ее текли слезы, - мы же оба знаем, что сон - правдивый. Мы знали...
      - Хватит, Дрина! - крикнул Бернел. Он закрыл глаза и вздохнул, потом продолжил несколько мягче: - Мы обсудим это позже, обещаю. А сейчас не время.
      Ройден и Дрина провели остаток дня дома, баррикадируя окна и собирая все, что могло пригодиться в качестве оружия. Бернел и Джарид пошли предупредить старейшин Аккалии. С помощью Леуэля, Хранителя Храма Арика в Аккалии, они собрали почти весь совет поселка и стражей. Сначала главы общины отнеслись к их рассказу скептически, но Бернел предоставил некие таинственные доказательства в пользу того, что сны его сына сбываются, и смог убедить старейшин организовать и вооружить людей перед возможным нападением.
      По дороге домой Джарид разрывался между желанием расспросить отца и страхом вызвать его гнев - Бернел, похоже, все еще не хотел углубляться в суть происходящего. Наконец, не в силах более сдерживать любопытство, он начал как можно осторожнее:
      - Папа, почему вы с мамой поверили в то, что я видел пророческий сон?
      - Ты наш сын, - просто ответил Бернел. - Если ты говоришь нам, что видел все то, что видел, - мы тебе верим.
      Джарид покачал головой:
      - Я не это хочу сказать. Почему вы так верите в то, что мои сны могут сбыться?
      Бернел немного помолчал, и Джарид пожалел, что затеял этот разговор. Они с отцом редко заговаривали без особой необходимости - Джарид даже и вспомнить не мог, когда это происходило в последний раз. В тех редких случаях, когда Джарид заговаривал с отцом, он чувствовал себя так, словно нарушил безмолвное соглашение выдерживать некую дистанцию. Но на этот раз отец удивил его. Он отвечал мягко, даже доброжелательно, хоть и осторожно.
      - В моем роду проявлялись похожие... качества.
      - Качества?
      Бернел вздохнул. Казалось, он жалеет, что согласился ответить.
      - Способность видеть вещие сны, предсказывать будущее.
      - И ты на это способен? - изумленно спросил Джарид.
      - Нет, но моя мать и бабка видели вещие сны. И другие - тоже.
      - А ты пробовал?
      Бернел печально улыбнулся:
      - Да, было как-то раз, но больше я и не пытался. Ты либо способен на это, либо нет.
      Джарид задумался.
      - Кого имела в виду мама, когда сказала, мол, он предрек мое будущее?
      Этот вопрос был явно лишним.
      - Хватит, Джарид! - оборвал его отец привычно суровым тоном. - Я же сказал, что сейчас не время углубляться во все эти вещи.
      - Извини, папа.
      В ответ Бернел обнял сына за плечи; они вернулись домой в молчании.
      В тот вечер, когда напали разбойники, их встретили разъяренные жители поселка, вооруженные факелами, кольями, молотками и кухонными ножами. Нападающие были убийцами, они явились верхом и во всеоружии, но те, с кем они столкнулись в ту ночь, защищали свои дома и семьи. Битва длилась менее часа. Разбойники не смогли причинить большого ущерба поселку и были изгнаны. Когда все закончилось, оказалось, что двое из них мертвы. Из местных жителей только семеро были ранены.