Созданные для Рая

      С выполнением рекомендации вышла неувязка. У парня не оказалось водительских прав. Он оказался совсем не прост, и все попытки научить его вождению ни к чему не привели. Ни избиения, ни издевательства не смогли помочь. Когда, через месяц обучения, он снес ворота автопарка и запорол коробку передач учебной машины, от этих попыток отказались.
      Подержав пару недель в карцере, его отправили с глаз долой, с очередной партией новобранцев. Ник считал, что Хакер служит гораздо дальше, и эта встреча оказалась для него неожиданной.
      Неоконченная фраза упорно вертелась в голове у капитана: ,,Они везли нам..." Так что же вез этот солдат и какое слово не смог вспомнить мятежник? Не смог вспомнить, или просто не знал как назвать... Явно не патроны в обмен на наркоту... Судя по всему, что Степ знал о войне и участниках этого эпизода, здесь произошло исключительно важное событие, или должно было произойти. У него возникло предположение, казавшееся очень странным, но Ник понял, что не успокоится пока не проверит его.
      Солдаты еще не кончили собирать раскиданные по песку патронные ленты, и, подойдя к броневику, капитан заглянул в отсек двигателя. Вот оно это место - узкая потайная щель. Он сунул туда пальцы и нащупал угол жесткого бумажного конверта. Ник осторожно вытянул конверт и, не выглядывая из отсека, незаметно положил его в нагрудный карман. Потом подошел к другому люку и немного постоял возле него, вроде разглядывая что-то внутри. Затем повернулся с безразличным видом и, скучно посмотрев на ближние холмы, неторопливо пошел к своей машине. Командовать тремя солдатами можно из броневика и нечего торчать на открытом месте, дожидаясь случайного снайпера.
      В конверте оказался маленький блестящий диск. Оставалось только гадать, какая информация записана на нем, и что за тайну с таким усердием охраняют сотрудники особого отдела, но было совершенно ясно, что жизнь человека стоит гораздо меньше, чем этот маленький светлый кружок.
      Ник выдвинул текстовую панель и постучал по клавишам. На прицельном экране тонкими зелеными линиями высветилась таблица кодов. Цифры седьмой строки горели ярким красным цветом. Они обозначали код канала срочной связи с особым отделом. Это был код открытого канала и сами особисты им не пользовались, но каждый желающий в любое время суток мог передать по нему срочную, либо малосекретную информацию.
      Ник дважды начинал набирать код, и дважды что-то останавливало его. Конечно, его информация имеет особо важный характер, иначе зачем безопасникам так суетиться, и ему это обязательно зачтется. Его обязательно повысят в звании, даже если не сразу, то перед дембелем - без всяких сомнений. Он доложил бы, не колеблясь ни минуты, но в этом деле имелась небольшая неясность...
      Война была бесконечной. Чтобы выжить в ней и не искать себе пулю в каждом бою, Ник выработал некий кодекс - сборник неписаных правил, который он постоянно держал в голове, и которому уже много лет следовал почти неукоснительно. Этот кодекс стал для него маленькой твердыней - единственной опорой под ногами в бесконечном колышащемся море дерьма и крови. Именно он заставлял Ника последнюю воду всегда отдавать раненым. Даже тогда, когда очень хотелось пить, и все говорили, что тем все равно не выжить...
      Первый пункт кодекса гласил : НИКОГДА НИКОГО НЕ ПРЕДАВАТЬ. Но Ник вроде и не собирался делать этого. Похоже, Хакер сам был предателем, и ему уже воздали по заслугам. Да, но если ему действительно воздали по заслугам, то зачем этот подлый кровавый спектакль и ореол мученика, чуть не героя, вокруг головы предателя ? Почему бы прямо не назвать его изменником, судить военным трибуналом, и расстрелять перед строем, как положено ? Не превратиться ли Ник сам, после доклада, в глупую и подлую сучку, но только в капитанских, а если повезет - в майорских погонах ?
      Поверх таблицы кодов перед ним стояло лицо Хакера. ,, Ты что сопляк, покомандовать мной решил ? - попытался разозлиться на него Ник, - да я взвод таких передавлю голыми руками и не потеряю дыхания !"
      Да и кто из нас не поступался принципами ? Случай улыбнулся ему, и не имело смысла его упускать. Но что же двигало этим солдатом ? Ник помнил его лицо еще целым, и, судя по нему, Хакер не имел патологической склонности к подлости. За время службы перед капитаном прошли тысячи солдатских лиц, но это он считал одним из лучших. Однажды Ник даже подумал: ,, Хорошо, что Лу с ним незнакома, а то наверняка бы впала в полное бескорыстие ".
      Капитан начал набирать код в третий раз, но сомнения вновь остановили его : ,, Да, что же я делаю, черт побери ? Так ли уж мне нужно это майорство ? Да и кто мне это обещал ? " Никто пока не представлял никаких гарантий. И вообще, о каких гарантиях может идти речь ? Много знать вредно - это известно достаточно широко, и удастся ли ему убедить особистов в том, что он ничего не понял в их комбинации. Они работают по своим правилам. Никто не запретит им в дружеской беседе угостить его стаканчиком такого чая, после которого не живут и пяти минут...
      Солдаты уже сложили в бронетранспортер всю мелочевку и даже трофейное оружие. Они собирались убрать чехол, когда Ник крикнул им : ,, Стоп, парни ! Разрежьте брезент пополам и упакуйте убитых."
      Работа оказалась непривычной, и парни едва шевелились, но капитан не торопил их. Стрельба, доносившаяся со стороны кишлака, стала редкой, но явно затянулась. Очевидно, дело и там не очень ладилось. Возможно, у них еще оставалось время похоронить убитых мятежников, но это было не принято. Кроме того, хотя последующая цепь событий пока вырисовывалась довольно смутно, интуиция подсказывала, что так поступать ни в коем случае нельзя.
      Ник еще не знал, что ему предстоит предпринять по возвращению на главную базу, но ему уже мерещилась тотальная проверка. Она должна будет начаться с подсчета ,,черных шаров" - психологического анализа тех или иных поступков, а кончиться - двойной дозой препарата ,,Д" для группы избранных.
      Препарат ,,Доверие" действовал безотказно, хотя находились умники, переводившие разговор на другую тему и молотившие языками, пока не выдохнется доза. Двойная норма отметала эту возможность, но применялась редко, поскольку многие подыхали от нее почти сразу, не успев выговориться по предложенному вопросу. Возможно, когда-нибудь особисты придут к компромиссному варианту и начнут колоть по полторы ампулы, что может оказаться более эффективно. Пока же среди них еще не перевелись представители старой школы энтузиастов - костоломов, сторонников проверенных методов, может не столь быстрых, но более разнообразных и требующих индивидуального творческого подхода...
      Стрельба ослабела и вскоре стихла, но рота, ушедшая в кишлак, не возвращалась еще минут тридцать. Мятежники давно почувствовали неладное и в основном успели покинуть селение. Те, кто имели оружие, попрятались в потайные норы, поэтому по фронту зачистки солдатам не попалось никого, кроме двух замешкавшихся старух. Но после прохода второй цепи таги вылазили из нор и стреляли в спину отстающим солдатам. Кроме винтовок у местных оказались и гранатометы, в результате чего два бронетранспортера возвращались домой на буксире.
      Раненых на базе оказалось в избытке. Нику, как самому здоровому из них, пришлось перебраться в офицерское общежитие. Своими маленькими размерами и домашним уютом оно выгодно отличалось от огромных корпусов общежития главной базы. Помещение сооружалось с запасом, поэтому в комнатах офицеры жили по-одному. Имелись и люксовые номера, соответствующие обычным гостиничным главной базы.
      Ника поместили с молодым лейтенантом. Парень совсем недавно прибыл из училища и в этот день участвовал в своем первом сражении. Бой оказался некрасив и неудачен, и хотя офицер ни в кого не попал, он получил море впечатлений. Эмоции били через край, и перед заступлением на дежурство ему до зарезу нужно было выговориться. Ник уклонился от разговора под предлогом перенесенной контузии, и лейтенанту пришлось поискать себе другую аудиторию.
      Степу уже сообщили, что в этот день мятежники сожгли последние два бензовоза из его колонны. Теперь ему предстояло вернуться на главную базу двумя днями раньше намеченного срока. Капитана одолевали невеселые мысли и, надеясь отвлечься, он включил телевизор.
      Трое высоколобых мудрецов вели умный разговор, сути которого Ник сначала не уловил, но вскоре понял, что речь идет об охоте на дракона. Причем, по ходу разговора, выяснилась крайне интересная вещь. Оказывается, убив дракона, человек сам превращается в него. ,, Вот это да ! - подумал Ник, - можно кряду пристрелить пяток беременных баб, и ни разу не забеременеть, или десяток ребятишек, и не помолодеть ни на год, а с драконом вот ведь какое чудо ! "
      Капитан представил, как он начинает дышать огнем, отращивает еще пару голов, хвост и покрывается стальной чешуей динамической защиты. Эта картина даже развеселила его. Но говорившие не походили на идиотов.
      Они работали языками с таким изяществом, что откровенная белиберда принимала осмысленный и совершенно бесспорный вид.
      В то же время эта бесспорная вещь оказалась настолько запутана, что было непонятно, идет ли речь о конкретном физическом существе или же - об абстрактном воплощении зла. Напрашивался вывод, что на всякий случай надо избегать столкновений и с тем, и с другим. Если столкновения избежать не удалось, то лучше дать дракону себя сожрать, чем одержать победу над ним. И уж, конечно, не мешать ему кушать других : да ладно, пусть уж питается на здоровье, а то, не дай бог, сам стану воплощением зла.
      Вероятно, речь шла о бессмертии дракона, о том, что самое худшее в жизни - борьба со злом. ,, За такими не угонишься, - подумал Ник, - мне и за сто лет не убить столько народа, сколько они задурят за полчаса. Если им и платят во много раз больше, то это только по результатам их труда."
      Большие оклады болтунов, рискующих на работе лишь вывихнуть язык, порождали мысль о несправедливости. Нику оставалось утешить себя тем, что его бизнес хоть и опасен, зато гораздо честнее. В основном, он просто убивает людей, а не морочит им головы. Но если дракону приходится платить этим трепачам, то не так уж он верит в свою неуязвимость и его основная сила во лжи, а не в лапах и челюстях.
      Ник с удовольствием накормил бы его досыта, свинцом и сталью, но, очевидно, у зла толпы надежных слуг, которые не дадут в обиду своего хозяина. Да и сам-то он кто, как не один из них. Вероятно, Ник мог понять это и раньше, но наверное очень уж не хотел. Да если и понял бы, то что он мог изменить ? Разве лишь застрелиться лет семнадцать назад. Что может один человек против гигантской бездушной машины... Конечно, можно было попытаться найти товарища, или - даже двух. Но как их найдешь, если все верят в правильность происходящего, а многие, к тому-же, регулярно ,,стучат".
      Естественно, у Ника давно имелись сомнения, но их приходилось держать при себе, более того, тщательно скрывать. Теперь у него появилась новая головная боль - этот проклятый диск. Здравый смысл подсказывал - избавиться от него как можно скорее, но рядом все время был Хакер и не сводил с Ника красных впадин своих выколотых глаз.
      Капитан выключил свет и закрыл глаза. Все исчезло, только Хакер по-прежнему был перед ним. Хакер и мятежник, которого Ник пытался допросить. Таг непрерывно шевелил губами, пытаясь сказать что-то очень важное. Сильно хотелось спать, но капитан упорно боролся со сном. Опасаясь новых гостей, он даже включил свет.
      Ник так и пробыл в комнате с тагом и Хакером почти до конца ночи, но перед рассветом услышал шаги в дальнем конце коридора. Шаги приближались долго, будто коридор имел длину около километра, и один за другим в комнату начали заходить мертвецы. Их становилось все больше, они заполнили помещение и толпились уже в коридоре. Наконец умирающий мятежник сказал : ,, Это не мы, это они убили их ". ,, Кто, кто? " - переспросил Ник. Но тут мертвецы схватили его и начали душить своими длинными ледяными руками.
      Потом, как обычно после страшного сна, чтобы успокоиться и привести сердцебиение в норму, Ник разложил этот кошмар по полочкам, подвергнув его процедуре систематизации. В итоге, получилось вроде ничего особенного, в крайнем случае не многим страшнее, чем в том сне, где его убили в прошлый раз.
      Ник успокоил себя тем, что сами мертвецы безвредны и приходили совсем не они, а только их души. Наверно, надо было хоронить убитых мятежников, тогда бы и души их успокоились, а не бродили ночами по пустыне Хушк. Когда командование заводило порядок, по которому трупы врагов просто бросали в песках, оно хотело достать местных, а достало капитана Степа.
      После завтрака Ник вздрючил возившихся с тормозами парней. До выхода им оставалось меньше суток, а два броневика оставались не готовы. Хорошенько вдохновив солдат, он позвонил в госпиталь главной базы. Оказалось, что Лу беспокоилась о нем, и Ник пожалел, что не позвонил ей раньше. Извинившись, он оправдался временными трудностями со слухом и сказал, что возвращается на следующий день.
      Этот день не заставил себя ждать. Командир базы проводил Ника с заметным удовольствием. Конечно, он понимал, что неприятности последних дней произошли не по вине Степа, но, в силу совершенного совпадения, его появление оказалось чем-то вроде дурного знака. Подполковник Дэвис был почти счастлив этим прощанием.
      Из той колонны, которая четыре дня назад вышла с главной базы, в строю осталось всего восемь единиц. Кроме пяти боевых машин, уцелел аварийный тягач и саперная техника : трал и броневик.
      Опасности в пути уже не предвиделись - таги старались не связываться с броневиками, но на главной базе Ника ждала неприятная процедура. Не обремененные грузовиками, они могли бы доехать за три с половиной часа, но капитан тянул время, придерживая скорость в пределах сорока километров в час. Но сколько не тащись по дороге, когда-то она кончается, что и случилось уже в шестнадцать часов.
      Ник ожидал бурную встречу группы рассвирепевших командиров, но его опасения не оправдались. База уже списала бензовозы и начала забывать о нем. Вернись он на следующий день после своего разгрома, ему бы воздали по первому классу. Но за четыре дня это поражение явно потускнело на фоне предшествующих событий.
      Капитан отрапортовал командиру батальона, постаравшись сформулировать доклад так, будто ничего особенного не произошло, и он просто вернулся с обычного задания, выполненного не совсем безупречно. Командир слушал его с скучным и хмурым видом, но, по ходу изложения, Ник уловил рост интереса к тексту. Комбату предстояло отчитываться о возвращении колонны перед командиром полка, и он постарался запомнить основные формулировки, чтобы и свой доклад изложить в том же духе.
      Дай бог хорошей памяти старшим офицерам, чтобы, двигаясь вверх по служебной лестнице, доклад вобрал в себя поменьше отсебятины и дошел до Главной Задницы в первоначальном варианте.
      По старой традиции, убитые в засаде дожидались в холодильнике возвращения своих товарищей. Процедуру прощания наскоро провели у ворот крематория. Обгорелые трупы лежали в одинаковых черных мешках и только по маленьким биркам было понятно: кто - в каком.
      Полковник Нарбу сказал короткую, но толковую речь в память погибших солдат и офицеров. Командир автобата - сытый, румяный поросенок холодно бросил несколько красивых фраз. Наконец пришла очередь Ника, но слова комом застряли у него в горле и он понял, что если начнет говорить, то не сможет справиться со своим лицом. Его выручил полковой поп, который, почувствовав паузу, начал бубнить свою дежурную молитву.
      Сухой треск прощального залпа возвестил о конце церемонии. Потом ворота крематория захлопнулись... Теперь все, все, действительно все... С остальным справится десяток хмурых солдат - персонал крематория, а урны с прахом отправят на склад, где они и пролежат до первого борта.
      Солдаты разместились в кузове грузовика, Ник сел в кабину, рядом с водителем, и они покатились к жилому сектору. День шел к концу, близились сумерки...
      Армия не любит тянуть с разборками, поэтому главный скандал по поводу разгрома колонны произошел три дня назад. То, что говорилось после прощания, явилось жалким подобием первоначального варианта. В выступлениях полкового начальства не осталось живости и задора, а их ругань казалась скучным фольклорным штампом.
      Конечно, офицеры разозлились на Ника, потому что из-за него им пришлось задержаться на службе на целый час. Утомленные дневным бездельем, они торопились в гостиницу, комкая и без того не блестящие командирские мысли. Пришла пора расходиться, но, чувствуя недовысказанность, подробный разбор ошибок Ника начальство отложило на утро следующего дня.
      В помещении был телефон, и, изображая раскаяние, капитан задержался у портрета Первого Президента. Дождавшись, когда все разойдутся, он снял трубку и позвонил Лу.
      В его жизни Лу появилась два месяца назад. В день получки Ник решил снять девочку подороже, чем обычно, и первый раз привел ее к себе в номер. Вообще-то, ни на Ханурии, ни в ее войсках, не существовало проституции. Этого не допускала Высокая Нравственность. Так объясняла ситуацию официальная пропаганда.
      На деле жизнь шла немного по-другому и, чтобы офицеры не тянулись к местным, командование заботилось о достаточном количестве своих девушек. Те, кто вербовались сюда медсестрами, официантками, поварихами и прочим обслуживающим персоналом, были в курсе.
      Лу ни разу не рассказывала ему о своей прошлой жизни, да и особой нужды в этом не имелось. Скорее всего, это была самая обычная история, каких Ник выслушал уже несколько десятков.
      Прекрасный цветок, расцветший в рабочем квартале, лет в пятнадцать становился легкой добычей какого-нибудь юного бездельника - сынка богатых родителей. Девочки, выросшие в нищете, слепли от роскошных лимузинов, угощений и дач.
      Упрекать их в этом было так же глупо, как человека, родившегося и выросшего в пещере, упрекать за то, что он ослеп, увидев солнечный свет. Потом, переходя из рук в руки, годам к восемнадцати-двадцати они прочно утверждались на панели. Их бизнес процветал, но не имел законных оснований, поэтому большая часть доходов уходила полиции и сутенерам.
      Лу давно прошла этот путь. Ей было уже под тридцать и, чувствуя близость заката своей карьеры, она решила подзаработать в действующей армии. Лу держала себя в форме, и здесь еще шла первым сортом. Работая на легальном положении, она была не обязана кому-то отстегивать.
      ,,Зелень" еще вовсю шуршала в его карманах, и Ник решил пригласить ее на вторую ночь. Когда, наутро, он произвел нехитрые расчеты, то понял, что его бюджет явно не выдерживает таких расходов. Что поделаешь, но зарплата пехотного капитана гораздо меньше, чем у хорошей проститутки. Вкратце, Ник выразил эту мысль Лу, сообщив при этом, что она ему явно не по карману. Но Лу увела разговор в сторону, а когда вернулась к финансовой теме, изложила вопрос так, что она вроде-бы согласна работать с ним даром, вовсе без денег.
      Принимать такие условия было не по-джентельменски, и Ник предложил ей почти все, что мог, хотя это составило только треть ее обычной ставки. На его счету, в банке, накопилась довольно приличная сумма. Ник собирался получить ее по окончанию службы, но до этого надо было еще дожить, и он решил не делать новых вкладов. На базе хватало молодых и красивых офицеров, а на таких условиях Лу могла выбрать себе любого парня.
      Отчасти, Лу оказалась для него загадкой. Точнее, она стала загадкой после того, как несколько дней назад Ник узнал, что в его отсутствие Лу вовсе не рвется к заработкам. Возможно, этому было простое объяснение : где-то и у нее имелся счет в банке, причем достаточно весомый.
      Когда, прихватив по дороге бутылку вина, Ник добрался до гостиницы, Лу уже ждала его в номере. Она пришла очень кстати. Последние дни тяжким грузом легли на его плечи, а мысли о предстоящей разборке не давали ему покоя. Нику была очень нужна разрядка, иначе - лишь лошадиная доза снотворного могла помочь ему уснуть в эту ночь.
      Ему была очень нужна женщина, и хорошо, что ей оказалась именно Лу, а не одна из тех третьесортных шлюх, которые обычно подворачивались в трудный момент. Ему была нужна женщина, или кого-нибудь убить, в чине не меньше подполковника.
      Похоже, что только Лу ждала его здесь, а все старшие офицеры, особенно начальник штаба полка, старались вытереть о него ноги. Им было совершенно плевать, переживет ли он очередной рейс. Плевать даже на то, что в отчете он может не уместиться в графу плановых потерь, и его придется приписать сбоку, по самому краю листа.
      Лу была с ним, и Ник знал, что быстро успокоится, если не станет терять время впустую, рассказывая ей о рейсе, изливая при этом душу по поводу того, что он уже пережил и что ему еще предстоит. А самое главное, и это он знал точно - ночью ему не придется ждать ,,гостей" из пустыни. Не выпуская бутылки из руки, Ник обнял Лу и поцеловал ее в мягкие нежные губы. И оказалось, что жизнь не настолько противна, как может показаться после выхода из штаба.
      Потом Ник улыбнулся так, будто вовсе ничего не произошло, и это совсем не он недавно шел по грани между жизнью и смертью. Возможно, его улыбка оказалась чуточку грустной, но, пожалуй, не более того...
      Если на следующий день все пройдет как обычно, то уже после обеда выйдет приказ по базе, в котором капитан Николас Степ получит свой очередной строгий выговор и свое очередное последнее серьезное предупреждение. Приказы печатались на толстой жесткой бумаге, чтобы личный состав не нашел им другое, возможно более подходящее применение...
      Гл . 7
      С утра Ник прибыл в штаб полка на процедуру называющуюся получением ценных указаний. Накачка шла вяло. Перед ее началом по тому-же маршруту ушла колонна с двойной нормой охраны, что лишало смысла все заготовки по поводу допущенных Ником ошибок. От первоначальной бури страстей остались только пологие волны, тихо гаснущие в трясине командно-штабного болота.
      Ник понял, что переживал в основном напрасно, и сработало правило, по которому скандал происходит чаще всего тогда, когда его не ждешь, а когда ждешь, не случается ничего, или - почти ничего.
      Старшие офицеры, не особо задумываясь, мололи языками, и поток избитых фраз лениво лился бесконечным, зловонным ручьем. В своих мыслях командиры находились далеко от этих мест, там, где шла ,, настоящая жизнь ". Эта - ,, ненастоящая " стала им глубоко безразлична. Чтобы не вникать в тонкости, они упростили ее, как старую надоевшую игру, таким образом, что виноват в неудаче всегда оказывался младший по званию... Многие из них были равнодушны к оружию, а это означало, что им никогда не научиться стрелять... В военном деле от них не предвидилось пользы. Ник не доверил бы таким места наводчиков в своих машинах...
      Святая святых - боевая задача оказалась полностью провалена. Прикрывая себя от разящего удара главного командования, полковое начальство использовало Ника как громоотвод, присвоив ему титул главного виновника неудачи. Это в старинных балладах воители получали удар в сердце. Теперь-же им приходилось прикрывать совсем другое место, а взамен щита они использовали капитана Степа. Командиры могли бы и вообще помолчать, но были обязаны сказать нечто умное. Поэтому, в силу установившейся традиции, они несли всякую чушь, обучая капитана тому, что он давно знал гораздо лучше их.
      За время службы Ник повидал немало засад, но все они были как-то попроще. Их объединяло что-то общее, вроде похожего почерка или одинакового сценария. Точнее - двух сценариев, в зависимости от располагаемых мятежниками сил. Если им удавалось собрать много бойцов, они закупоривали дорогу с двух сторон и старались уничтожить всю колонну. Если их было мало, они использовали складки местности для нанесения мелких ударов в середину конвоя. Больших отрядов в одном месте тагам, как правило, собирать не удавалось, а если и удавалось, то силы сопровождения почти всегда давали им по зубам. Поэтому нападения проводились в основном по второму сценарию.
      Вот и на этот раз по первым выстрелам напрашивалось предположение, что целью мятежников являются три-четыре бензовоза. Но ход боя показал, что колонна попала в сложную засаду. Она состояла из двух ловушек, одна из которых должна была втянуть в себя около половины сил сопровождения, другая - около половины бензовозов.
      Там-же имелись резервные силы, способные подчистить все остальное, дезорганизованное и дезориентированное в процессе боя.
      Степ спутал их планы, но переломить ход схватки ему не удалось. Если рискнуть и сказать честно, то от колонны вообще могло ничего не остаться, если бы, не надеясь на мощь огня первой ловушки, мятежники задействовали противотанковые ракеты на двадцать секунд раньше.
      В тактике мятежников появилось нечто новое - некоторое изящество, не свойственное неграмотным крестьянам. Ник три дня думал над этим боем. Он мысленно передвигал броневики и бензовозы, выстраивая различные комбинации и анализируя каждую со всех сторон. Степ считал, что эта засада заслуживает детального изучения, и был готов выступить с лекцией хоть перед главным штабом. Но кому нужна лекция старого капитана, пусть даже прослушанная бесплатно...
      Он понуро стоял перед старшими офицерами, выслушивая их занудные поучения. Судя по всему, засада готовилась на вдвое большую колонну, и оказалось большой удачей, что уцелела хоть часть машин. Ему хотелось узнать, дадут ли пополнение, или он так и останется с половиной роты, но, пока страсти не улеглись, спрашивать было немного рискованно...
      Двойная охрана только-что ушедшей колонны представлялась Нику совершенно излишней, так как первый перегон явно безопасен. Группа, устроившая засаду, перебита полностью или почти полностью, и тагам понадобится много времени, чтобы снова собрать такие силы. Но даже если они смогут их собрать, то вряд ли захотят повторить этот бой.
      Для бензовозов, скорее всего, приготовлено около десятка дистанционно управляемых мин или гранатометов. Силы сопровождения ничем не смогут помочь и бесполезно сожгут горючее. Окажись Ник командиром, то отправил бы охрану вдвое скромнее. А может, вообще не стал отправлять горючее, и начал дело с добавления на трассе опорных пунктов, по паре на перегон. Но ничего не поделаешь, одним - говорить, другим - слушать...
      Конверт с диском жег ему нагрудный карман. Дождавшись обеда, Ник сел к резервному компьютеру. В нем еще жила надежда, что он встретит непроходимый код, а это избавило бы его от дальнейших хлопот. Надежде не суждено было сбыться, информация оказалась открытой. Около минуты капитан смотрел ее в ускоренном темпе и понял, что располагает секретным отчетом особого отдела.
      Пока он наткнулся только на одну очень старую зачистку и пару допросов с пристрастием. Но по объему информации оставалось предположить, что на диске если не весь, то большая часть тайного архива местного филиала госбезопасности. Теперь Ник понял, что заставляло Хакера искать контакта с мятежниками. За спиной растерзанного солдата стояли тысячи невинно убитых.
      Наверно, парню было бы лучше плюнуть на это дело. Плюнуть и забыть. Не поимел бы он тогда неприятностей, а Ник - ненужных забот. Дожил же Степ до тридцати девяти, не очень задумываясь о правильности жизненного пути. Теперь ему приходилось выбирать, как витязю из старинной сказки, стоящему у камня на развилке дорог. Но дорог от камня шло всего две, а надпись размыта, и ничего не разобрать, кроме слова ,,потеряешь"...
      Очевидно, гораздо опаснее попытаться передать диск тем, кто сумеет пустить его в ход. Кроме этого, по сути, таги - ханурянину совсем не родня, и какое ему дело до их проблем... Только в этом вопросе и для Ника было что-то сугубо личное. Он воевал уже много лет и, пытаясь иногда заглянуть себе в душу, видел там нечто, напоминающее черный обугленный сухарь. Но в этом некогда светлом месте накопился колоссальный запас неприязни, как к своей службе, так и к начальству. До поры - до времени Ника сдерживало сознание своего бессилия и страх за свою жизнь. Теперь в его руках оказалось сильное оружие и дело, стоившее гораздо дороже его жизни.
      За годы службы капитан привык к тому, что ему платят за его работу. Сейчас получалось, что крайне опасное дело ему придется выполнить без расчета на вознаграждение. На сей раз он сам оказался своим работодателем, и выходило, что в случае неудачи ему же придется за все заплатить.
      Нику представлялось несправедливым, что платить придется именно ему, ведь он вроде ничем не хуже других. На базе полно негодяев, отдававших приказы, а он их только выполнял. Было страшно, но Ник знал, что должен сделать это, так как кроме него этого не сделает никто. В борьбе со злом полегло уже много людей, не причинив ему заметного вреда, и капитан подумал, что, возможно, просто пришел его черед.
      Можно попытаться передать диск в одно из инопланетных посольств. Но для этого нужно сначала вернуться на Ханурию и не попасться при досмотре. К тому-же, как он слышал, все посольства расположены на тупиковых улицах, и подходы к ним контролируются круглосуточно. Если ему даже удастся войти в один из этих тупиков и перебросить конверт за забор, то при выходе - не миновать неприятной встречи.
      Аналогичная возможность существовала и на главной базе. Можно было передать диск через представителя Галактической Инспекции по применению оружия - Тэда Тэйлора - проклятого легального шпиона, как его окрестили замполиты и безопасники.
      Это был человек с честным, открытым, но рано постаревшим и каким-то измученным лицом. В отведенном ему коттедже кроме него проживало трое сотрудников, без права выхода с прилегающей территории, и имелась своя установка гиперсвязи.
      Инспектор, как и положено по его статусу, располагал правом свободного передвижения. Один из его предшественников - первый инспектор, ходил по базе совершенно свободно, но очень недолго... Однажды, группа пьяных молодых лейтенантов жестоко избила его. Парней судили и примерно наказали, отправив отбывать длительные сроки в одну из тюрем Ханурии. Ник удивился, встретив через два года одного из них на Родине в чине майора и добром здравии.
      С тех пор, куда бы не направлялся инспектор, следом за ним шло два дюжих безопасника, которые ни на секунду не спускали с него глаз. Единственным преимуществом этого варианта являлось то, что Ник немного был лично знаком с Тэйлором.
      Это произошло двенадцать лет назад. Как отличного стрелка, Ника уже тогда старались держать под рукой. Его взвод использовали там, где требовалась надежная охрана, не привлекающая внимание большой численностью. Например, при различных инспекторских поездках, да и так держали при себе на всякий случай. Парни Ника не блистали на парадах, но стреляли они вполне прилично.