Батальон богов (№2) - Горький привкус власти

«Технически осуществить твоё возвращение несложно: тебя вернут в ваш разбитый крейсер – он так и дрейфует в пространстве – и сообщат твоим. А для вящей убедительности сотворят чудом уцелевшую локальную систему жизнеобеспечения, благодаря которой ты и выжил в беспамятстве среди обломков разрушенного корабля в условиях открытого космоса. Спасатели прибудут в последний момент. Мы очень гуманны по отношению к Носителям Разума…». Последняя Её фраза несла оттенок горечи… «Но ты, повторяю, забудешь всё – утратишь не только приобретённые тобой знания о магической сути Миров, но и саму память о том, что с тобой происходило здесь».

…А когда я осознал, что понятие «всё» включает в себя также и память о Ней, о нас, и начал достаточно бурно выражать своё полное неприятие такого варианта развития событий, Аэль только устало улыбнулась. «Ты просто мальчишка, сын галактической расы, гордящейся своими техническими достижениями. Человек твоего уровня развития – об эсках и говорить нечего! – обязан мыслить вселенскими категориями: что по сравнению с законами Мироздания эмоции и сладкие воспоминания!». И снова в её словах была горечь – я не ошибся, клянусь чем угодно! «А захочешь остаться здесь – пожалуйста, выбирай себе место по вкусу в наших Мирах и живи в своё удовольствие. Но не рассчитывай, что я буду рядом с тобой». Да, капризы богинь преходящи – хотя мне снова показалось, что Аэль о чём-то умолчала.

…Всё изменилось ночью, когда мы остались вдвоём. Тогда-то Аэль и рассказала мне о третьем пути, и я очень быстро понял, чем Она рискует. Естественно, я начал энергично отказываться, но Ей удалось каким-то образом меня убедить. Не знаю, использовала ли Она для убеждения магию – такой женщине не сможет отказать ни один мужчина, и всякого там колдовства не надо (кроме природно-женского). Финальную точку в споре поставил Её последний довод – обещание разыскать меня в моём Мире. Против этого я не смог устоять.

…Я не знаю, что Ею двигало. Простой – и столь приятный для мужского самолюбия – ответ «любовь» вряд ли будет верным, слишком уж эски отличны от нас, людей. Хотя – кто знает; женщина – самое таинственное существо во всём Мироздании!

…Я уже знал о загадочной расе эххов, обитавших в этом Мире. Я не слишком удивился реальности эльфов, гоблинов и прочих – после всего увиденного ожившие персонажи легенд не показались мне чем-то из ряда вон выходящим. Аэль рассказала, что Сказочные периодически мигрируют из этого Мира в другие, Параллельные Миры, и происходит это без определённой закономерности. Маги не вмешиваются в дела и обычаи эххов (я так и не понял почему, хотя Аэль и пыталась мне это объяснить).

…Короче говоря, Она предложила мне сделаться эльфом – на время, естественно, – и уйти вместе со своими новообретёнными соплеменниками. Спустя некоторое время я должен был вернуться в себя и добраться до собственного Мира – используя эльфийскую магию и контур соответствующего заклятья, которое Аэль собиралась зашифровать в моём сознании. Ещё пару месяцев назад я счёл бы всё это бредом больного воображения (несмотря на моё нетипичное для представителя техногенной цивилизации отношение к магии), но теперь ни минуты не сомневался в реальной возможности такого развития хода событий. Аэль была не только Целительницей – она водила дружбу (если такое определение уместно) со многими Сказочными. Кажется, у Неё даже был знакомый дракон.

…А риск состоял в том, что требовалось тщательно замести следы – моё исчезновение должно было выглядеть предельно правдоподобным. А я уже очень хорошо понимал, на что способны эски (с их-то властью над Мирозданием!) в поисках истины. Аэль, несомненно, шла на нарушение неких установок и норм Её Мира, и я мог только гадать, какое Её ждёт наказание в том случае, если тайное сделается явным.

…Лес, лес, лес кругом, зелёное море без конца и края. Мы – одетые в куртки цвета листвы существа – без малейшего шороха скользим сквозь непролазные дебри к только нам ведомой цели в конце нашего пути. Меня обнимают тёплые волны магии, ею пропитано всё вокруг, я это чувствую. Лук за спиной, колчан с белооперёнными стрелами на боку – как сон из далёкого детства.

…Журчащий поток обтекает тяжкие гладкие валуны, ночь темна, и пламя костра отражается на тонких лицах с огромными миндалевидными глазами. Неуловимо звучащая мелодия (то ли голос, то ли музыка, то ли всё вместе) струится в ночи – от этого и тепло, и грустно.

…Тонкие, тонкие шпили над лесом, словно выточенные из кости, и нечто непонятно-щемящее – будто ожидание того, чему никогда уже не суждено сбыться. Чёрное небо с совершенно незнакомым рисунком созвездий, и чёрные волосы, перепутавшиеся с травяными стеблями.

…Бездонная пропасть впереди, и тело послушно делает рывок в туман, клубящийся глубоко внизу, подчиняясь пришедшему извне приказу.

…А потом знакомые лица, склонившиеся надо мной – в них тревога и озабоченность, и немой вопрос. А что я мог им объяснить? Медики, тщательно порывшись в моём мозгу, вывели витиеватое заключение, суть которого, вкратце, сводилась к следующему: «С его сознанием и памятью явно что-то случилось, но вот что – мы определить затрудняемся. Какая-то странная форма поражения клеток головного мозга, вызванная космическим излучением неизвестного спектра и происхождения. А в остальном Иридий вполне здоров и дееспособен. Пережить катастрофу космического крейсера – шансы у него были ничтожны, так что примите наши поздравления в связи с невероятным везением».

…Я не нахожу себе места. Только поэтому я связался с Разбойниками – они странствуют по всей Галактике, как никто из Технолидеров (после гибели Элама секта Наследников захирела, хотя и не прекратила своего существования). А я не могу сидеть на месте, мне всё время кажется, что чем больше Миров пройдёт перед моими глазами, тем выше будут шансы снова встретить Её. Хотя разумом я прекрасно понимаю, что мне никогда не найти Аэль, и наша встреча может состояться только в том случае, если этого захочет Она – захочет сама. Но ведь Она же обещала мне эту встречу!

…Нас накрыли на периферии звёздного скопления. Правящим надо отдать должное – за Разбойников и иже с ними они принялось всерьёз. Удирать было поздно, уходить в прыжок просто невозможно – нас в момент сожгли бы на переходе в гипер, сопротивляться одному против четырёх… И всё-таки наш капитан ударил, ударил первым, ясно понимая, что для нас единственный шанс спастись – это ошеломить патруль и непонятно как, но нырнуть в гиперпространство, а там – ищи-свищи. Подвергаться досмотру Разбойники явно не желали: их файлы в компьютерах Технократов наверняка были мечены тремя красными крестами.

…Головной крейсер нам удалось основательно повредить внезапным залпом из всех эмиттеров, но остальные тут же профессионально ловко зажали нас так, что только щепки полетели. Шансов не оставалось, я ощущал (уроки Аэль не пропали даром!) нарастающую в коллективном сознании команды мысль: «Сдаваться!» и понимал, что на весь остаток жизни мне придётся расстаться со свободой – вооружённое сопротивление патрулю не шутка. И тут звёзды разом погасли, и мы вместе с кораблём провалились во тьму.

…Потом некоторые из нашего экипажа считали, что мы угодили в «блуждающую чёрную дыру» – о чём-то подобном упоминали в своих многочисленных гипотезах наши астрономы. А я в безумной надежде ждал Её, ни минуты не сомневаясь в том, что наше чудесное (иначе и не назовёшь!) спасение – это дело рук Аэль, точнее, её магии. Но Она снова не появилась.

…Раскинувшийся под нами мир красив. Он населён – мы уже успели провести детекторное сканирование, и сенсоры подтвердили наличие разума на начальной стадии коллективного развития. То есть – средние века (мечи, мотыги, цари-короли и прочая экзотика). Разбойники не скрывают своей радости – двойной: избежать гибели или перспективы пожизненного заключения и тут же наткнуться на пригодный для колонизации Мир, пригодный по всем параметрам (условия жизни, население и так далее) – везение невероятное! А я ощущал в этом Мире присутствие магии и размышлял, не ждёт ли меня здесь Она…».

Эндар медленно свернул память Иридия и скрыл её в своём сознании. Дальнейшее было ему известно: Великая Пустыня, бой, гибель крейсера и большей части его экипажа. И смерть самого Техномага по имени Иридий… Ещё пара-другая «скальпов», и можно будет открывать подобие собственного Пантеона с Кристаллами Памяти – этакое невинное хобби стареющего Воителя-ветерана. Интересно, есть ли в Познаваемой Вселенной хоть одно разумное создание, которое полностью удовлетворено своим бытиём и не страдает от Неосуществлённого? Иридий, во всяком случае, таким созданием не был – мир его праху! Эх, Аэль, Аэль… Как он там выразился, этот покойный галактианин с задатками Мага: «Женщина – самое таинственное существо во всём Мироздании».

* * *

Девушка из Отряда всё-таки умерла – сам Катри отвлёкся на Иридия, а его ученики не сумели удержать уходящую в Тонкий Мир Душу – не хватило опыта. Итак, Отряд потерял пятерых (первая волна огня с крейсера накрыла не троих даже, а четверых). Кроме того, разлетающиеся обломки при взрыве корабля поранили ещё нескольких (это не страшно). И троих аколитов Эндар был вынужден отпустить – магические способности они утратили напрочь после столь памятной дуэли с Познающим в подземелье Храма: для них воздействие Заклинания Не-Магии оказалось необратимым. Первые потери – а сколько их будет ещё?

Пленных галактиан Катри отдал на заклание с лёгким сердцем. Во-первых, он обещал это сделать, а во-вторых, он понял из прочтения памяти Иридия, что вряд ли сумеет сделать из Разбойников своих надёжных сознательных и добровольных союзников. А держать их всё время под заклятьем… Зачем ему биороботы, когда есть нормальные живые люди, готовые умереть за него, не задумываясь ни секунды? А посему – да свершится слово Властелина!

А затем Катри заинтересовался некоей странной информацией, дошедшей до него в Эдерканне, где Отряд задержался после боя с Разбойниками в Пустыне. На легенды иногда стоит обращать внимание – ведь те же ведьмы, к примеру, оказались вполне реальными существами Пограничного Мира.

…Братство Рыцарей Веры существенно отличалось от сообществ Видящих или Хурру. Паладины Изобильных Земель, краса и гордость армии Короля, уповали прежде всего на сталь своих мечей, а не на тонкую вязь колдовских заклинаний. Рыцарский орден, типичнейшее явление для многих рас во многих Мирах, Братство являлось носителем всех традиций и воззрений классического рыцарства, как то: воинская доблесть, служение сюзерену, поклонение святыням и прекрасной даме и неустанное стремление к подвигу – всё это было составными частями Кодекса истинного паладина.

И ещё – легенды и предания, в которых таится частичка истины, намёк, которого вполне достаточно настоящему Рыцарю Веры. О да, конница паладинов служила Королю верой и правдой, повергая его врагов, – при Хорских Воротах именно клинки и копья Рыцарей довершили разгром воинства Детей Пустыни, – однако неистребимая жажда подвига во имя… Да и не так уж важно, во имя какой из статей Кодекса творился подвиг: героическое деяние вершилось просто потому, что всадник на закованном в блистающую броню могучем коне не мог поступить иначе – в противном случае, какой же он тогда Рыцарь Веры?

Драконы всегда занимали особое место в ряду объектов подвига. Крылатые огнедышащие ящеры являлись идеальным воплощением Истинного Врага, поразить которого невероятно трудно, но именно это и делает победу над ним особенно почётной. И вот драконы появились (по слухам, однако Лесной Маг склонен был этим слухам доверять) в горах на границе между Изобильными Землями и Преддверием Великой Пустыни. Именно драконы, а не дракон – не один, а несколько!

Взоры Рыцарей обратились к Горам. Паладины направлялись туда в одиночку и группами, рыская в поисках драконов по сумрачным узким ущельям. Почти все искатели подвига возвращались ни с чем, усталые и раздражённые бесплодностью поисков, но готовые снова пуститься в путь после краткого отдыха. Кое-кто не вернулся вовсе, и это наводило на размышления (хотя в Горах могло случиться всё что угодно, и отнюдь не драконы могли быть причиной исчезновения отважных). Некоторые рассказывали, что видели громадные крылатые тени, скользившие над острыми каменными пиками, но не могли предъявить весомых подтверждений своим рассказам. Но были единицы, которые такими доказательствами располагали – они вернулись пешком, потеряв коней, и возвратились обожжёнными.

Властелин не счёл за труд взглянуть на таких (их и было-то всего несколько человек) человеческим взором, то есть встретился с паладинами. Рассказы их были смутны и полны противоречивого, но вот латы носили несомненные следы огня – железо слегка оплавилось, и на телах под кожаными подкольчужными рубахами остались ожоги. Значит…

Чародей привычно потянулся к Горам чуткими пальцами Заклятий Поиска. Он даже привлёк нескольких аколитов (для их практики, для самого Эндара поиск в данном конкретном случае не составлял особого труда) – совокупное заклинание эффективнее. И почти сразу же Маг ощутил присутствие волшебства эххов – его догадка подтверждалась. И поэтому он решил отправиться в Горы – один.

…Ущелье густо заросло колючим кустарником, но лишь у подножья каменных стен, вздымавшихся вверх, к острым силуэтам вершин. Середина горного прохода оставалась свободной от переплетения кривых шипастых ветвей, и по ней вилась неширокая тропа. Конь ступал неторопливо, слегка пофыркивая, всхрапывая и позвякивая сбруей. Всадник поднял голову, откинул забрало и внимательно оглядел из-под ладони крутые черно-серые склоны. И здесь ничего – однако запах магии становится всё сильнее и сильнее.

На обычный, даже внимательный и пристальный взгляд, в облике всадника в доспехах, со щитом в левой руке и длинным копьём в правой, не было ничего особенного – паладин, Рыцарь Веры, прокладывающий путь к подвигу. Катри постарался: само сотворение правдоподобного образа не составило особого труда, гораздо сложнее было тщательно замаскировать любой намёк на чародейство. Если Лесной Маг прав в своём предположении, то тот, кто ждёт его в запутанном лабиринте расщелин, великолепно чует магию, и поэтому…

Конь повёл ушами – откуда-то сверху сорвался камешек, звонко щёлкнул по скале, отскочил и канул в заросли по сторонам тропы. Затем с кручи скатился средних размеров валун, врезался в гранитную твердь и разлетелся веером каменных брызг, наполняя ущелье гулким эхом. Однако камнепада не последовало, и всадник, секунду-другую помедлив, тронул коня. И тут в ущелье потемнело – что-то очень большое заслонило дорогу свету там, наверху.

По теснине каменного мешка пронёсся порыв ветра, кусты затрепетали, шурша и цепляясь друг за друга колючими пальцами коротких кривых веток. А прямо поперёк тропы, заполняя огромным телом чуть ли не всю ширину ущелья от одного скального откоса до другого, перед рыцарем на встрепенувшемся коне появился дракон, вынырнувший из-за неровных каменных зубцов, венчавших стены каньона.

Крылья чудовище вынужденно сложило – полный их размах превышал ширину каменной щели. Дракон присел на задние лапы, вздыбился и распахнул оснащённую чуть изогнутыми громадными клыками пасть в жутком подобии усмешки. Меж клыков поползли струйки дыма, и грохочущий голос произнёс на эдерканнском наречии:

– Поворачивай и спасай свою жалкую жизнь, червяк! Не становись поперёк дороги Крылатому Хозяину Гор! – дымные струйки уплотнились, и диковинный зверь плюнул струёй пламени. Конь испуганно заржал, пытаясь встать на дыбы (тщетная – из-за тяжести конского доспеха – попытка), а заросли вдоль левой стены ущелья на сорок локтей слизало огненным языком; в золе красными точками светились непрогоревшие уголья.

– Великолепно, Крылатый, – весело отозвался рыцарь. – Меня до глубины души потряс твой артистический талант. А теперь давай оставим зрелища – и фокусы с фантомами – и поговорим, как старые приятели. Ведь мы с тобой уже встречались, не так ли?

Нет, удивления в глазах дракона не появилось – фантомные дубли на такое не программируются. Исполинский ящер лишь застыл на месте, чуть склонив голову набок, его горящие глаза медленно стекленели и делались безжизненными. А потом очертания драконьего тела заколебались, как туман под ветром, изменились, снова обрели плоть. Дракон вернулся в свой изначальный облик, гораздо более совершенный, без гротескных преувеличений вроде несоразмерно гигантских зубов или устрашающе-уродливых шиповидных наростов на морде.

– Это… ты? – произнёс ящер своим нормальным голосом.

– Я, Крылатый, я – тот самый Маг, с которым ты говорил в Мире Сказочных несколько стандартных лет назад, – на тропе не было больше рыцаря в броне, конь пропал. Эндар вернулся в себя легко и быстро, восстановив и ту одежду, которая была на нём тогда, в пропитанном чародейством Лесу материнского Мира эххов.

Если Крылатый и был ошеломлён встречей, то никак этого не выказал – лишь мелькнула в его сознании лёгкая тень сожаления о прерванной увлекательной игре, мелькнула и пропала.

– Ну что ж, эск, – я рад тебя видеть, хотя, признаться, я никак…

– …не ожидал встретить меня, эхх?

– Не ожидал – слишком уж различны наши Пути. Во всём необъятном Мироздании вдруг натолкнуться на тебя – невероятно! А что ты здесь…

– Что я здесь делаю? Живу – это мой Мир, и я его хозяин. Впрочем, слова медлительны и маловыразительны. Тебе ведома магия – смотри.

Конечно, Катри не стал выворачиваться наизнанку перед Драконом полностью. Он приоткрылся лишь в той части своего сознания и памяти, которая касалась только его пребывания в Пограничном Мире, да и то не до конца.

Дракон долго хранил молчание уже после того, как Эндар прервал череду видений. Потом он шевельнулся и совсем по-человечески вздохнул.

– Властелин, значит… Да, ты раздвинул рамки, – помнишь наш разговор там, у меня дома? – Дракон сделал неопределённый жест когтистой лапой, указав ею куда-то в небо. – И ты доволен? Нет, не надо отвечать – я вижу и так. Тебе скоро – очень скоро – станет неинтересно. Ты сверхсущество, Маг, и ты перерастёшь этот Мир, как взрослеющий подросток вырастает из детских распашонок, или как у нас детёныш разбивает скорлупу яйца, когда приходит время выходить в Большой Мир. Да и чего ты достиг? Власти – так она досталась тебе легко, играючи, у тебя не было серьёзных противников. Продемонстрировал пару волшебных трюков – и всё, Юный Мир упал тебе в руки. Вот если бы ты был плоть от плоти этого Мира и шагал к трону с одним только мечом, отбиваясь от врагов и конкурентов… А немудрёные удовольствия – они тебе наскучат, ты перекушаешь сладкого. Ты – я вижу – завоеватель по натуре, а здесь тебе некого побеждать. Не твой это уровень, эск.

– Это только начало, Крылатый. Я пойду дальше.

– Да, я видел показанное тобой. Но вот только ничего у тебя не выйдет. Ты возомнил, что сможешь быть абсолютно свободным, свободным от всего. Так не бывает, мудрый Маг. Любое разумное создание во Вселенной имеет своё место и свои – совершенно верно! – рамки. Их можно раздвинуть, но не сломать. Ты изменил цвет, ты сбросил алый плащ и пытаешься облачиться в не имеющие цвета одежды, но… – Дракон снова тяжело вздохнул, – …задуманное тобой Сообщество Свободных Магов – это просто утопия. Для такой структуры в Мироздании нет места. Нечто подобное не раз пытались сделать Янтарные Викинги (безуспешно, следует заметить), так что, повторяя их путь, ты неизбежно изберёшь жёлтый цвет. А уж если говорить более конкретно, отвлекаясь от высокой патетики, то тебе просто не дадут развернуться. Ты нарушитель принципа Равновесия, эск: ты вмешался (и весьма энергично) в ход развития Юной Расы разумных, ты одарил несовершенных сильной магией – такое непозволительно. На тебя уже обратили внимание, Маг, – так что жди гостей, и скоро.

– Кого мне ждать, Крылатый?

– Хранительниц, кого же ещё! Я знаю об их интересе к этому Миру, просто я не мог даже предположить, что «возмущающий фактор» – это ты.

– Знаешь? Откуда, Дракон? Возмущающий фактор – интересно…

– Мы, эххи, не сами по себе. Мы – ваше порождение, да. Не в прямом смысле, конечно, но это так, и наша магия – это тень вашего чародейства. Мы неотъемлемая часть магической картины Мироздания, и в силу этого имеем кое-какие привилегии, если так можно выразиться. Например, нас нельзя полностью уничтожить (как вы, Алые, не можете уничтожить Чёрных Носителей Разрушения), даже если кому-то из Высших Рас и придёт в голову такая нелепая мысль. Мы можем свободно ходить меж Мирами, и я был тут недавно в одном не столь отдалённом от этого Мира домене Голубых Амазонок.

– Зачем ты сообщил мне об этом, Дракон? – спросил Катри, внимательно глядя на эхха.

– Зачем? Да просто так, – фыркнул тот, – и у меня есть свои прихоти. Ты мне нравишься, эск. Ты смел и силён, и ты не любишь подчиняться общепринятому. В этом мы с тобой очень похожи. Мне иногда даже кажется, что ты был бы хорошим Драконом. А может, ты уже был им? – задумчиво произнёс крылатый ящер. – Я не умею так просто читать ленту реинкарнаций.

– Тогда спасибо, эхх. Я буду готов к бою.

– Ты проиграешь, Властелин Пограничного Мира. Конечно, ты сам, да ещё с присущей тебе сексуальной агрессивностью, – тут Дракон изобразил на морде подобие ехидной усмешки и прищурил фиолетовый глаз, – одолеешь добрый десяток далеко не самых слабых Магинь, но твои аколиты… Они не готовы к серьёзному магическому сражению, а ты хочешь бросить этих мальчиков и девочек под убийственные заклятия Голубых. Подумай, Маг. Лучше собери самых способных из них – и уходи. Познаваемая Вселенная невероятно велика, ты знаешь это не хуже меня, так что найди себе место под другим солнцем и живи, не впутывая в свои амбиции несовершеннолетние расы.

– Мне нравиться здесь, Крылатый, – холодно сказал Эндар. – Я хотел встречи с тобой, потому что ты из древней и мудрой расы, а разговор с умным собеседником – это наслаждение. Но вот что мне делать дальше, я решу сам, договорились? И ещё – играй в свои игры в каком-нибудь другом Мире, не в моём. Ты третий из тех, с кем я встречался в Мире Сказочных, и кто появился потом здесь. Так вот, двое первых – мертвы. Мне совсем не хочется, чтобы это стало мрачной традицией, тем более что к тебе я испытываю искреннюю симпатию – в той мере, на которую мы, эски, способны.

– Я подчинюсь, Маг, – на этот раз в голосе Дракона не было и тени иронии. – Ты гораздо сильнее, и мне не устоять. Да я и не хочу сражаться с тобой… Хотя мне искренне жаль, поверь. Люди твоего Мира, эти паладины, они очень интересны – с точки зрения становления духа. Я даже подобрал ужё двух-трёх, которым собирался даровать радость победы над злобным страшилищем. Но раз уж ты… Я оставлю этот заповедник, хотя, пожалуй, вернусь сюда позже, когда ты уйдёшь – если хватит отведённого мне времени бытия в этом Круге.

– Ты думаешь, я уйду отсюда? Даже не надейся!

Дракон не ответил – у эххов свои понятия о вежливости и своя этика. Контуры крылатого чудовища начали быстро таять, сквозь них стали видны стены ущелья и уцелевшие заросли, примятые весом огромного тела, и Дракон исчез, растворился. Он не улетел, а перешёл в какое-то иное измерение – эти создания на многое способны. Катри не стал отслеживать перемещение – зачем? Дракон не враг, он просто сам по себе. «И я хочу быть сам по себе, и я не вижу причин – по крайней мере, пока, – которые мешают мне это сделать…».

Эндар постоял ещё немного и начал закручивать воронку Силы для телепортации – прямо в Хамахеру. Магу совсем не хотелось тащиться в Эдерканн на спине четвероногого животного (которое ещё нужно было сотворить) – ненужная потеря времени. Если Крылатый сказал правду насчёт Владычиц (а Сказочные, как правило, не лгут), то следовало поторопиться. Мало ему беспокойства по поводу Разрушителей, так тут ещё эти властолюбивые дамы! А что до лишнего всплеска Силы – чего уж теперь таиться…

И была ещё одна причина, почти иррациональная, заставившая Властелина прибегнуть к мгновенному возвращению. Помнится, после первой встречи с Крылатым, Эндар по дороге домой натолкнулся на Аэль и Иридия, занятых… э-э-э… очень личным делом. Предположение о повторяемости явлений в данной ситуации нелепо – Иридий погиб, Катри прикончил его собственноручно (до чего живучи антропоморфизмы в языке, ведь физически эск не коснулся Техномага и пальцем), а что до Аэль – вряд ли она сможет здесь появиться. Но оставалась ещё вероятность рождения призраков, генерированных спонтанно собственным сознанием Эндара (или Дракон вмешается со своей загадочной магией эххов – в качестве ма-а-аленькой мести за испорченное удовольствие). А лицезрение таких призраков не доставит бывшему Капитану ни малейшей радости. И поэтому…

…Ущелье опустело – только шуршал вернувшийся ветер, да остались на тропе отпечатки лошадиных подков, странным образом обрывавшиеся, как будто конь вдруг каким-то чудом обрёл крылья и улетел в поднебесье.

* * *

Этот зов – кричащий шёпот – буквально вырвал Эндара из полусна-полудремоты (эски спят, давая отдых физическому телу, но сон этот странен и не похож на человеческий). И всем своим пробудившимся и готовым к немедленному действию сознанием Катри тут же понял, кто его зовёт. «Это демоны, Хан-Шэ, демоны… Спаси…» – голос прервался, но переполнявшие этот крик-всхлип боль и страх остались. Если Хоэ использовала подаренный им талисман, значит, произошло что-то очень серьёзное: сама интонация отчаянного призыва-мольбы не оставляла в том сомнений.

Сознание действовало автоматически: контур Заклятия Поиска… наполнение оболочки Силой… пошёл. Но только осторожно, очень осторожно – чтобы то, что пришло в Пограничный Мир, не почуяло. Призрачные пальцы-змейки тянутся и тянутся, за стены дворца и за городские укрепления Хамахеры, над зелёными просторами Леса и над голубой гладью Реки, дальше и дальше, туда, где на песчаном пологом берегу одного из многих притоков лежит селение ан-мо-куну, и откуда донёсся призыв о помощи, так похожий на предсмертный стон…

Ещё чуть-чуть, ещё, и… Катри поспешно отпрянул, едва коснувшись того, что таилось в чаще. Чёрное пульсирующее пятно, походившее на отвратительного амебоподобного хищника, вцепившегося в живую зелень, – вот что предстало перед мысленным колдовским взором Мага. Оно жило, это пятно, озиралось настороженно, щетинилось острыми иглами охранно-предупреждающих заклятий и переваривало проглоченное. Да, это они… Вечный Враг вернулся в пределы Пограничного Мира.

Холодные и спокойные мысли Воителя выстраивались чётко, как солдаты перед боем, – да ведь так оно и было, приближался настоящий магический бой. Катри разослал приказ всем своим – короткий и резкий, словно рубящий удар меча в опытной и умелой руке: «Немедля собраться в Храме». Слово Властелина на этот раз понесли вестоноши – любой излишне пущенной в ход магии сейчас следовало избегать. Конечно, Разрушители почувствовали магический фон Пограничного Мира и его насыщенность естественным чародейством. Скорее всего, именно с этим они и связывают провал своего первого вторжения – пока связывают, до получения новой достоверной информации. Поэтому-то и надо было таиться до поры: Чёрным совсем ни к чему знать, что за противника они встретят здесь в действительности. А время (в отличие от ситуации, возникшей при подавлении мятежа-заговора Старшего-из-Видящих – тогда медлить было нельзя) у Эндара было. Не в избытке, конечно, но…

Алый Маг за столетия непрерывных боев и стычек хорошо изучил Вечного Врага: его стратегию и тактику, боевые уловки и пускаемое в ход оружие. И, конечно, Цель – то самое Предназначение Расы чёрных эсков, которое и позволяло Разрушителям выжить, несмотря на направленные против них совместные усилия и Алых, и Голубых, и Янтарных, и Зелёных, и даже Серебряных. Общая численность Чёрных невелика – по примерным прикидкам тех же Всеведущих, зловещих Магов было всего около шестидесяти тысяч (не больше, чем Дарителей, Познающих или Викингов), то есть вшестеро меньше числа бойцов Алого Ордена. Это число не являлось величиной постоянной и изменялось в определённых пределах, однако среднее его значение Адепты Слияния установили с достаточной точностью. Несущие Зло были не более чем горстью чёрных капель в бурлящем потоке многоразличных форм Носителей Разума, но они олицетворяли Разрушительное Начало Мироздания, без которого не может существовать Начало Созидательное. Поэтому, и только поэтому чёрные эски не исчезли – могучую силу Вселенского Равновесия не одолеть никакому Магу.

Ничтожно малое число – Звёздных Валькирий, например, в сотнях и тысячах доменов миллионы – и характер Задачи накладывали соответствующие ограничения на действия Адептов Тьмы. Они отнюдь не стремились обрушиться своими бригадами и дивизиями[3] на врага, сметая его в молодецкой битве. Если Зелёные Дарители бережно пестовали семена Разума, ими же привитого той или иной форме Жизни, а Хранители эту Жизнь опекали, то Разрушители с невероятным упорством стремились направить энергию Носителей Разума на разрушение, нивелирование, возвращение к изначальному состоянию Первого Мига Творения. Сами по себе чёрные эски не представляли серьёзной силы, хотя и были опасными противниками и владели мощной боевой магией. Настоящую угрозу таили их Проникновения – растянутые во времени вторжения в коллективное сознание разумных рас для их Обращения. Чёрный Яд обладал способностью воздействовать как на отдельные личности, так и на целые народы – Дьявол-Сатана всех религий появился не на пустом месте…

Есть безобидные с виду насекомые, крылатые мошки или маленькие осы, откладывающие свои яйца прямо на теле гораздо более крупных гусениц. Из яйца вылупляется личинка, которая медленно, незаметно, но неотвратимо начинает пожирать хозяина, даже не подозревающего о поселившейся в нём смерти. Так и Чёрные Маги-Разрушители…

Первый удар – тот самый укол жала-яйцеклада – нанесён (о судьбе обитателей лесного посёлка, Детей Леса ан-мо-куну, и о судьбе одной женщины этого племени по имени Хоэ Эндар запретил себе думать – в бою сознание должно быть занято только боем, только тем, как этот бой выиграть, и ничем иным).