Толпу в храм не пустили.
- Вы правы милая, этот гадкий народ совершенно не сносен, - пожаловалась на услышанные краем уха в свой адрес намеки бедноты, баронесса.
Квития в согласии кивнула головой.
Хотя этот день и выбрался солнечным, но все же была зима, и на улице было прохладно. Огромная толпа, для которой мысль попасть под теплые своды собора была лишь глупой иллюзией, гулко ворчала, переминалась с ноги на ногу, жалуясь на то, что де принца, дескать, долго коронуют.
Выстояв длительную, обращенную, скорее всего, только к всевышнему службу, принц, привыкший охотиться, пить и играть, обращаясь к стоящему подле него канцлеру, произнес:
- Я устал, я хочу... Скорее.
- Ничего нельзя поделать, терпите Ваше Величесвтво, - шепнул ему Реке Нолузский.
- Ой, скорее, скорее, - снова пробормотал принц.
Собор был великолепен. Украшенный фресками и мозаиками он, казалось, был создан для подобных церемоний, когда любому живому существу так хочется не умереть со скуки или по вине природы. Ярко горели мириады свечей. Нудно тянулось время.
Но вот, служба закончилась и, обращаясь к наследнику престола, Cтарший отец королевства Ироно произнес:
- Сын мой, бог услышал нас, и милость его дарована тебе! Теперь славя его непроизносимое имя, ты должен дать ее своим подданным, освятив их день и их своим разумом, своей красотой и своей силой. Иди и во славу Рикана возьми то, что бог и его слуги приготовили для тебя!
Все замерли.
Принц, сжав колени, кривым быстрым шагом пошел на встречу Старшему отцу Ироно, стоящему на ступенях перед алтарем с короной в руках. Монашеский хор протяжно пел.
- Он испортит мне всю церемонию этот дурак, - подумал канцлер, видя какой нелепый вид у будущего сюзерена.
Яркий свет огромных подвешенных у потолка люстр с тысячами свечей озарял всю красоту костюмов и таинственную синхронность движений трех колец, идя сквозь которые навстречу венцу двигался принц. Первое кольцо движущихся по кругу состояло из людей наряженных в синие костюмы. Это были святые отцы. Второе кольцо состояло из дворян, третье - из простолюдинов, это был народ. Интересным было то, что народ, в отличие от церковников и знати, был не настоящим. Его имитировали статисты. Все три кольца двигались и, пересекаясь, образовывали некий общий центр, встав в который, принц оказался "освященным" и "освятившим народ". Таков был ритуал. Пройдя его и склонив колени измученный Мальв, наконец, получил свой монарший венец.
- Во имя господа и во славу твою, - протяжно проголосил отец Ироно, опуская на голову коленопреклоненного тяжелую золотую корону с бархатным верхом.
- Слава Мальву I! - пронеслось над сводами и, вырвавшись наружу в сжатые толпы простолюдинов, радостным ликованием грянуло:
- Да здравствует король!
- Долгих лет королю! - во всю мочь орали подвыпившие подмастерья.
Им вторили тысячи голосов.
- Еще один на нашу шею, - проворчала толстозадая баба.
Но этих слов не могли услышать придворные, находившиеся в самом сердце церемонии и внимательно следившие за тем, как жалкий принц становился могущественным повелителем Рикана. Они все обожали его теперь... или делали вид.
- Вот так, становятся королями? - нежно шепнул на ухо графине Риффи широкоскулый красавец драгунский офицер.
Квития оглянулась и увидела позади себя высокого стройного мужчину с гордой осанкой, дерзким взглядом и милой, но немного нахальной усмешкой. Не сводя с очаровательной аристократки глаз, офицер отвесил интригующий поклон. Ему ответили.
- Кто вы?
- Мы виделась с вами во время охоты на разбойничьего посла Режерона. Вы были в карете с канцлером, - пряча волнение в дерзость, сказал он.
- Ах, да, вы тот самый, - она, было, хотела сказать гадость, но удержалась, - храбрый военный, что сообщал нам о ходе событий в тот день?
- Да. Меня зовут Поллор, я барон Шонген и лейтенант гвардейских драгун его величества полка герцога Моргеза.
Графиня нашла его титул и вид интригующим, хотя чин лейтенанта ей явно не импонировал. Впрочем, несколько круглолицый, усач драгун был очарователен. Он держался с той смелость, которую Квития любила в мужчинах.
Поллор встал рядом.
- Так вы участник церемонии коронации? - элегантно взмахнув веером, так чтобы лучше донести до него запах ее духов, поинтересовалась Квития.
- Да, но сейчас здесь я только из-за вас.
- Ваш полковник, герцог Моргез кажется наш главный адмирал, так из-за чего же полк носит его имя? - игриво, чтобы не отвечать сменила она тему.
- Только из-за славы графиня и только чтобы, возможно это знак неба, я стоял сейчас подле вас.
- Похоже, этот, хм барон, пользуется успехом у наших дам, - подумала Квития подмечая как заглядываются на ее собеседника женщины вокруг. - Нахалки, они делают это, даже не обращая внимания на своих кавалеров. Что же, жизнь скучна и буду развлекаться, раз уж случай подбрасывает мне за все мои заслуги перед прекрасным такую славную игрушку.
- А чем сейчас занят ваш храбрый полковник, и наш прославленный адмирал, благодаря стараниям которого здесь все еще не полно пиратов?- шутливым тоном поинтересовалась она.
- Он, наш полковник, только почетный командир, а полком командует господин Деро. Вы ведь знаете, что Рикан ведет не только наземную, но и морскую войну. Герцог сейчас находится где-то у нашего южного побережья, охотясь за вражеской эскадрой, которой кажется, командует этот злодей Режерон. Они встретятся, у нас больше кораблей, у нас превосходный адмирал. Произойдет сражение, и мы скоро узнаем, кто одержит победу.
При этих словах сердце Квитии вздрогнула и она вдруг заметила, что скучная церемония подошла к концу. Принц, нелепый даже в своем роскошном наряде, стоял неподвижно, гордо искривившись с короной на голове. Слева и справа от него вытянулись мальчики-монахи, держа огромные свечи. Служители церкви несли новому монарху атрибуты власти. Пел хор. Встав на колени, тихо шепча молитвы, обращался к богу Старший отец королевства Ироно. Потом он поднялся и, вновь обратив внимание на принца, теперь ставшего королем, все увидели, что в его руках были жезл мира и власти и меч, а сам он был облачен в черный с золотисто-белыми хвостами меховой плащ.
- Вы знаете, что устроили эти бунтовщики и грабители? Эти мерзавцы считают теперь себя республикой и требуют, чтобы мы признали их и относились впредь к ним с уважением. Они, говорят, вот наглецы, что мы вероломно нарушили перемирие и возобновили войну! Но и это еще не все. Они избрали себе парламент и президента, который сформировал правительство. Вы можете себе представить такое?
- Что? - вырвалось у нее.
Церемония, похоже, совсем не действовала на Поллора.
- Черный глаз, этот страшный убийца, этот проходимец стал главой их варварской державы. И знаете, кто предложил его кандидатуру на первом заседании шайки? Все тот же Режерон. Этот головорез, из лап которого вам, благодаря вашему дивному уму удалось ускользнуть.
- О, вы хорошо осведомлены!
- Еще бы! - самодовольно блеснул белыми ровными зубами барон Шонген. - В парламенте у пиратов заседают лавочники, купцы, мануфактурщики, разбойники, само собой, и всякая сволочь, плантаторы, перешедшие к злодеям, дворяне которых церковь и король отлучили от бога и лишили всех титулов. И вот теперь Режерон ведет их флот к нашим берегам, - горячо заключил Поллор.
- Зачем он говорит мне все это? - мелькнуло в ее голове. - Или он, правда, такой осел или прикидывается. Ведь я знаю все это лучше его и не из слухов, а от самого канцлера. Может он хочет блеснуть умом?
- Они написали какую-то бумагу, свой основной закон, в котором провозгласили сюзереном народ, то есть всякий сброд. И придумал это Вирк Режерон. Кажется этот странный манускрипт, - он усмехнулся, - называется Конституция.
- А ведь он, правда, не плохо осведомлен, - подумала Квития.
Снова грянул монашеский хор. Принц чинно начал спускаться от алтаря. К его губам монахи и придворные подносили святыни. Он как бы целовал их, медленно продвигаясь за священной книгой на щите, которую несли четверо видных аристократов. Процессия неспешно направилась к выходу.
- Да здравствует король! - уже в сотый раз вознеслись под высоким сводом голоса.
Он шел, высоко подняв голову, а стоявшие впереди подданные опускались перед своим сюзереном на колени. Это был уже другой человек. Впрочем, возможно он только казался им.
- Сейчас будет празднество и бал. Вы будете моим кавалером на этот вечер, барон, ведь вы просто покорили меня сегодня своим умом?
- О, да! И даже больше, готов стать вашим на всю жизнь! - горячо воскликнул Поллор.
- Не торопитесь барон, пусть пока будет только вечер, - и она с хитрой нежностью посмотрела в его голубые глаза.
Он принадлежал теперь ей.
Глава 2. Огненная чума
Красивое зеленовато-синее море бросало искры, колыхалось у берега пеной и едва заметно отражало белизну фортов Виссина. Нацелив на море жерла своих орудий, эти пятигранные красавцы с маленькими башенками по углам воплощали мощь нового государства. Скрытая под их защитой бухта была полна кораблей. Один за другим они поднимали паруса и выходили в море. Это был флот новообразованной республики. Но если пронестись над лесом его мачт полетом птицы, то на склоне невысокой горы открывался город красавец. Плохо укрытый со стороны берега он был вполне защищен мужеством своих новых хозяев. Именно их корабли сейчас оставляли его, направляясь к риканским берегам.
Покинув в середине зимы Виссин, флот морской республики под предводительством Вирка Режерона, получившего чин адмирала после того, как президентом был избран Черный глаз, взял курс на северо-запад. Насчитывая 22 линейных корабля, 14 фрегатов и 8 кораблей меньшего водоизмещения под своим началом Вирк Режерон рассчитывал за семь недель плавания при хорошем ветре достичь риканского побережья, где и начать военные действия в неприятельских водах. Отсутствие попутного ветра в это время года не позволяло королевским морякам взять инициативу в свои руки.
Плавание оказалось непростым. Теплое, но в эти месяцы суровое, море бурлило и возмущалось. Оно не хотело пропускать рвущихся к старому континенту кораблей. Ушло на две недели больше, чем рассчитывал Вирк, прежде чем первые прибрежные острова Рикана были замечены вахтенными.
- Земля! - раздался измученный радостный голос.
- Земля адмирал, - доложил сонному, помятому Режерону дежурный офицер.
- Хорошо, идем.
Вирк протер глаза. Быстро одевшись, он вышел на холодный воздух. Взяв подзорную трубу, внимательно всмотрелся в даль. Только тонкая, как далекий туман полоска земли открылась его взору.
* * *
Словно призраки прячущейся жизни прижимались испуганные люди к краям улицы. Группа монахов с факелами в руках, в коричневых плащах и с закрытыми капюшонами лицами медленно шла впереди измученно волокущейся телеги. Слабая дряхлая лошадь с трудом передвигала этот переполненный трупами воз.
В городе был мор. Он вспыхнул сразу же после коронации и, распространившись в неделю по всем предместьям Рикана, рассыпал повсюду смрадные зерна смерти. Ужас охватил город. Еще была зима, но, чувствуя страх того, что с приходом тепла, эпидемия распространится еще сильнее, люди наполняли своими грязными телами храмы и тем самым еще более способствовали распространению болезни. Несколько десятков человек умирало каждый день.
Позади груженной телами телеги шли еще два человека. Они, как и шедшие впереди монахи, были в темных плащах с опущенными на глаза капюшонами. Тенями скользили куда-то призраки людей. Чувствовался страх. Было темно, но всюду, неизвестно кем и когда разожженные, горели костры. Слышались шепчущиеся хрипловатые голоса. Царил дурманящий, сладковатый запах смерти.
Свернув вместе с телегой на улицу Святых путников, неизвестные вышли к площади Прощения. Город, сквозь который они прошли почти с самой окраины, где состоялась их встреча, поражал своим напряжением. Царило поистине страшное зрелище. Смерть, ужас, дым и огонь, вот то, что они увидели. Люди, боящиеся даже собственного страха, не походили на тех, некогда веселых риканцев, радостные и пьяные голоса которых еще так недавно славили имя нового короля.
Площадь Прощения, некогда красивая, обрамленная высокими стройными деревьями, окруженная старыми аккуратными домами, теперь представляла жуткое зрелище. Всюду горели костры, но это были не только обычные костры, что видели путники, проходя по улицам Рикана. Это были костры, на которых в мучительной боли горели живые люди. Их искаженные лица, их страшные страдания должны были умилостивить отвернувшегося от людей бога. Действовавшие теперь повсюду религиозные суды Милости господа отправляли на мучительную смерть людей, едва ли меньше чем убивала болезнь.
Путники остановились. Двое солдат, прислонив свои алебарды к стене, волокли к обложенному ветками столбу извивающегося и дико кричащего от ужаса человека. Это был несчастный книготорговец Доргу.
По официальному заявлению церковной и светской власти виновниками смертоносной эпидемии были страшные, греховные книги, распространяемые среди горожан и порицающие бога и короля. Популярность этих книг взявшихся неизвестно откуда действительно была очень велика. Арестовав множество безвинно заподозренных людей, и так и не напав на след авторов и распространителей книг, суды стали отправлять их одного за другим на костер.
- Что мы ищем в этом аду, Эвил? - обратился один скрытый плащом путник к другому.
- Одного человека, - тихо отвечал тот. - И осторожней Вирк, мы не должны быть узнанными, иначе будет слишком много чудес для одной этой ночи. Ведь уже и так мы освободили многих узников.
Они вышли на середину площади, где привязанные к каменным столбам уже стояли три человека. Вернее это были призраки тех, кто когда-то был жив, их души умерли от ужаса и от страшных пыток накануне. Теперь тела готовились умереть вслед за ними. Несколько монахов обкладывали привязанных ветками. С алебардами на плечах расхаживало несколько солдат.
- Здесь нет того, кого мы ищем. Нужно подождать.
Галопом проехало несколько всадников. Затем куда-то прошла странная процессия. Оборванные люди били себя железными цепями по спине и что-то восклицали. Они ели волочили ноги. Это были те, кто своим покаянием надеялся искупить грехи города. Внимательно всмотревшись в лица этих людей, и не найдя там того кого искал, Эвил обратился к звукам. Внезапно послышались громкие голоса, и группа толстотелых монахов выбежала из церкви.
- Проклятье! - кричали они. - Бог гневается на нас за наши грехи! Молитесь, люди молитесь! Эта ночь поистине проклята, умер Старший отец королевства Ироно!
- Так и надо этой собаке. Именно он зачал все эти гонения. Сколько людей пострадало из-за этого старого негодяя, - услышали у себя за спиной негромкий мягкий голос Вирк и Эвил.
Они обернулись. Позади них стоял невысокий бедно одетый мужчина лет пятидесяти. Едва уловив своим взволнованным взглядом их облик, и, по-видимому, почувствовав в нем угрозу, он испуганно попятился и скрылся.
- Он, наверное, принял нас за монахов, - предположил Вирк.
- Пусть так, но узнать он нас не мог.
- И все же давай отойдем в сторону и смешаемся с людьми.
На другой стороне площади, куда они направились, начала собираться неплотная толпа. В ней, казалось, все страшились друг друга, и каждый стоял сам по себе. Эти люди чего-то ждали. По-видимому, начала религиозной казни. Но вместо нее, взволнованные восклицаниями монахов, они упали на колени и стали молиться. Вирк и Эвил поспешили укрыться в тени, где лепестки огненного света не могли достать их. Там они простояли несколько минут.
Вдруг из-за поворота на улицу Мебельщиков вышла группа пеших гвардейцев, конвоировавшая около пятнадцати скованных цепью узников. Пройдя мимо Вирка и Эвила, солдаты и заключенные направились дальше, туда, где вскоре последних должны были придать огню.
- Ведь эти люди невиновны. Ведь не существует такой вины в расплату, за которую живое, мыслящее и чувствующее существо обрекалось бы на столь чудовищные муки? На такой позор и на такое унижение, - шептал Вирк, на которого, все происходящее вокруг произвело сильное впечатление. - Или быть может, нет? Быть может, такая вина есть - невежество. Но платить за него по счетам должны не те, кто избавлен от него, а те, кто окружает их. Поэтому долг всякого разума искоренять тьму глупости и грубости. Только так он добывает свое светлое право мыслить и жить. И все же нет на этих людях и этой вины. Страшное время, страшные люди.
Но Эвил, казалось, не слушал его. Он тихо, ровно дышал и внимательно всматривался в силуэты проходящих мимо людей. Внезапно кого-то, заметив, он бегло произнес:
- Пошли.
Они быстро зашагали вслед группе военных и конвоируемых ими несчастных. Почти невозможно было ничего разобрать в лицах людей, которых они только что видели, но Эвил, похоже, знал, кого они ищут. И они смело шли этому на встречу. Вирк не беспокоился, во всем положившись на друга.
- Многие из этих людей, хотя и нет в этом их вины, небыли горячими проповедниками знания. Они мыслили, но не несли мысль другим, прячась от них и думая, что тьма избегнет их. Но так не случается. Здесь сейчас такой век. Произвол, прикрытый законом, царствует в нем, - продолжал рассуждать он, но только теперь уже не вслух, а мысленно. - Ведь они не виноваты, что родились в такое время. Ведь и я не виноват, что в не менее горькое время появился на свет Земли. Ссылка на время, какой бы красочно-эпической она не была, не может оправдать произвол одних и бесправие других. Произвол, прикрытый законом особо циничен и бесчеловечен. Но самое страшное, что такое происходит по всему Рикану, в каждом городе и в каждом селении. А может, нет? Может это происходит в большей части обитаемых, разумных миров во вселенной, где разум еще не очистил себе путь. Возможно, Эвил прав и мы не можем вмешиваться каждый раз, когда нам хочется, а народы всех планет должны сами преодолеть все это?
- Истина неба покарай грешников, накажи тех, кто навлек на нас этот страшный мор! - неистово голосил длинный худощавый священник в синем балахоне.
Поднимая руки, он каждый раз взывал к милости бога с новой силой в голосе.
- Накажи их отец, накажи!
Яркий свет от нескольких факелов, которые держали солдаты, падал на служителя культа. Лицо священника искажалось слащавой злобой, унижением и страхом. Губы его вздрагивали при каждом слове. Глаза горели бешенством веры.
Люди, соединив ладони и опустив головы, слушали его, неразборчиво шепча молитвы. Судя по всему, они верили, что можно умилостивить высшие силы, жертвуя людьми. Это были фанатики, такие же, как и везде в мире, где царит мрак, а не разум.
- И ничего с этим нельзя поделать, - подумал Вирк. - Ведь мы могущественны. Мы можем переноситься сквозь расстояния и превращать одну форму материи в любую другую. Но разум миллиардов людей, несмотря на все сделанные успехи, несмотря на все знания людей, таких как доктор Ноторимус, остается нам неподвластен. Как искоренить невежество? Увы, мы не в силах изменить умы людей быстрее, чем это возможно.
- Подожди меня здесь, - шепнул Вирку Эвил.
Подойдя к группе солдат, человек в черном плаще с закрытым капюшоном лицом о чем-то с ними заговорил. Потом, отойдя с одним из них в сторону, протянул ему какую-то бумагу и тяжелый кошель, в котором как предположил Вирк, было золото.
Взяв деньги и прочитав бумагу, солдат поклонился и вернулся к своим товарищам. Эвил оставался на том же месте и ждал его. Затем, ведя за собой на веревке человека со скованными руками, в оборванной, но некогда дорогой одежде, военный вновь подошел к человеку в плаще. Они обменялись несколькими фразами. Затем Эвил вернулся к Вирку.
- Это и есть тот, ради кого мы тут, в этом ужасном городе в эту страшную ночь, - мелькнуло у Вирка.
В это время зажглись несколько костров и, издавая истошные вопли, люди встретили подбирающийся к ним огонь. Он был действительно страшен. Вирк вздрогнул, зубы его плотно сжались, но взгляд остался полным сил и воли.
Сперва лишь мелькая маленькими языками, огонь казался просто светом, который нежно ласкает взор объятого ужасом человека. Затем, становясь пламенем и болью пожирающей ноги, он заставлял душу кричать с такой силой, что, казалось, даже камень не мог вынести такого. Но по мере того, как страшный красный цветок распускался, голоса стихали.
Тяжелый запах горелого человеческого мяса повис в воздухе. Невозможно было смотреть на происходящее, и Вирк отвел глаза, зубы его разжались. Казалось, Эвил ждал этого его движения.
- Кто это? - спросил Вирк, с трудом выговаривая слова.
- Давай выберемся отсюда, и ты все узнаешь.
Человек, которого привел Эвил Эви, был небольшого роста с круглым животом, таким же круглым лицом, большим тонким носом и маленькими водянистыми глазами. В темноте, царившей вокруг, нельзя было различить его лучше. Он был закован в тяжелые кандалы и еле волочил ноги.
Трое, не обращая больше внимания на страшную сцену казни, развернувшуюся вокруг, покинули площадь. Пройдя около ста метров по улице Цветочниц, которая была совершенно пуста, они вышли к небольшому темному дому. Вывеска, висевшая на нем и едва видимая в темноте, гласила: "Пристанище меча". Они постучали в дверь.
- Нам нужен номер, - обратился сквозь приоткрывшееся оконце Эвил. - Я хорошо заплачу, открывайте и не бойтесь.
- Все мои комнаты пустуют, так что, пожалуйста, - ответил хриплый голос.
Лязгнул засов. Дверь отворилось, и они очутились в плохо освещенном душном помещении. Щедро заплатив хозяину за номер и взяв свечи, путники медленно поднялись по лестнице. Комната была неплохо, хотя и бедно обставлена. Вирк разжег камин.
- Вы знаете, почему вы все еще живы? - обратился к неизвестному Эвил.
- Должно быть, это кому-то нужно?
- Вы предполагаете, кому?
- У меня есть некоторое мнение.
- Так вот, оно ошибочно. Это не графиня Квития Риффи.
Эвил посмотрел на Вирка и заметил, как изменилось его лицо.
Неизвестный вздрогнул и испуганно уставился на Эвила Эви.
- Так кто же это? - трусливо спросил он.
- Вирк, этот человек - Кото, мастер снов, один из лучших специалистов Рикана в ядах, ну и снадобьях. Он ведь и врач тоже? Не только убийца, - Эвил бросил быстрый огненно-голубой взгляд на незнакомца.
Таким Вирк не видел своего друга уже давно. Затем, приметив какое испепеляющее впечатление он произвел, Эви продолжил:
- Это нужно мне и еще вот этому человеку. Имени его, как и моего вам не нужно знать.
- Что я должен вам рассказать? Или быть может, вы ждете от меня какого-то дела?
В комнате от пламени в очаге стало почти совсем светло, и Вирк заметил, как внимательно разглядывает его Кото. Он, казалось, хотел узнать в нем кого-то, кого уже когда-то мог видеть, но, отчаявшись в этом, перевел взгляд на огонь. Возможно, теперь он пытался согреть душу после холодной ночи. Этот человек не был уродлив, как и не был красив. Возможно, в молодости он мог считаться даже привлекательным, но теперь черты его утратили былую прелесть. Суровые складки лежали на его лице, низкий лоб был скрыт под жидкими светлыми волосами. У него был широкий подбородок, достаточно свободный взгляд, в движениях его чувствовалась смелость и еще не утраченная уверенность в себе. Очевидно, он умел разгонять свой страх.
- Нас интересуют ваши отношения с графиней и то, какие задания для нее вы выполняли. Обещаю вам, что если вы будете с нами откровенны, то останетесь живы, - медленно, выговаривая каждое слово, как особо значимое, произнес Эвил.
- Этот человек, должно быть, не из тех, кого наши считают необходимым для прогресса. Иначе сейчас он находился бы где-нибудь далеко отсюда, как все те, кто просто исчез из тюрем и собственных домов два дня назад. Возможно он и в правду придворный убийца, а отнюдь не врач, - задумавшись, решил Вирк.
- Хорошо, - согласился Кото.
- Начинайте.
- Вы знаете, что моей основной специальностью... Как бы это сказать, является...
- Знаю, убийство.
- Я предпочитаю называть это устранением лишних лиц, - решительно обрезал Кото. - Так вот, три года назад, нет, быть может, четыре ко мне обратилась, через свою знакомую, какую не имеет значение, одна знатная дама. Ее интересовали предсказания, вы ведь знаете, что я и этим занимаюсь. В общем, она хотела знать будущее. Я все ей рассказал, как это водится. Но, на этом наши отношения не кончились, а скорее начались. Я получил от нее странный заказ.
Вирк заинтересовался, он внимательно слушал этого человека и заметил, как сильно он взволновался, когда речь пошла о графине Риффи. Его голос дрожал каждым произнесенным словом.
- Нужно было изготовить три яда, - продолжал мастер снов. - Один для пожилой женщины и два для мужчин, молодого и старого. Это показалось мне странным, в дальнейшем я решил узнать, зачем столь юной и столь красивой особе такое странное сочетание. Те, для кого предназначались составы, должны были умереть от разных болезней. Я все сделал и получил свои деньги.
- Что было дальше? - горячо воскликнул Вирк.
Эвил поймал на нем встревоженный взгляд Кото и сделал другу знак успокоиться.
- Продолжайте. Для кого предназначались эти яды?
- Я не узнал об этом сразу. Как подводит иногда людей любопытство! Но потом, подкупив одну из служанок в доме графини, будь она проклята, я выяснил кое-что из чего и поспешил сделать свои выводы.
Тут он умолк, оглядел своих собеседников и довольно смело спросил:
- Вы не покормите меня? Я не ел уже несколько дней, и у меня пересохло горло.
Эвил согласился. Он спустился вниз и вскоре трактирщик принес им хлеба и вина. Кото с аппетитом принялся жевать. Спустя несколько минут, выпив вина и немного повеселев, он продолжил.
- Ну и жуткая это была история!
Глава3. Таны графини Риффи
- Я многое видел, но такого не мог даже представить. Нашей красавице было тогда девятнадцать лет, у нее были мать, отец и старший брат, - Кото глубоко вздохнул.
Эвил подбросил в камин несколько сухих поленьев.
- Не мне судить о благородных семьях, но вышло все так, что ни отец, который, возможно, имел в тайне других детей, а при дворе ходили и такие слухи, ни мать, уж не знаю почему, не любили маленькую Квитию. Впрочем, ее брату, который был взрослее ее всего на несколько лет, тоже не перепало ласки. Хотя, возможно из-за сладости своих первых совместных лет, возможно из-за того, что он был первенцем и наследником, к нему относились лучше. В двадцать лет этот красивый, как и его сестричка, парень стал гвардейским офицером. Но обо всем по порядку. Не видя ни любви, ни заботы постоянно сорящихся супругов, наша девочка выросла на попечении слуг. С ней никто не был груб или жесток, думаю, нет, просто она никому не была нужна. Восхищаясь двором, его жизнью в блеске и красоте игр, она мечтала. Но это были не совсем романтические мечты.
- Вы хорошо знаете эту женщину, - заметил Эвил. - Быть может, вам известно, что в детстве, когда она жила в монастыре, а в жизни этой особы был и такой период, кто-то из подруг неосторожно сказал ей, что ее мать шлюха. Девочка не выдержала и набросилась на обидчицу. С тех пор она жестока, совсем не по-детски и уж совсем не по-женски, дралась со всем и каждым, кого только могла заподозрить в желании оскорбить ее. Она не прижилась в монастыре, родители забрали ее. Это было задолго до того, как вы познакомились в вашей аптеке.
- Нет, этого я не знал, - взволнованно заметил Кото, для которого эта таинственная история все еще несла в себе много загадок. - Но думаю, что все это правда, чистой воды... Это очень жестокая и злокозненная особа. И очень опасная!
- Давай снимем с него железо, - как будто убедившись в чем-то, предложил Эвил.
- Кото, ты расскажешь нам все, что знаешь, и ты будешь жить. Ты будешь свободен и получишь даже больше, чем сам ждешь - у тебя будет новая служба.
Глаза аптекаря расширились. Он попытался даже улыбнуться, но вышла какая-то нелепая гримаса. Эвил что-то покрошил на заклепки цепей и через минуты узник чувствовал себя свободным. Хрупко рассыпавшиеся оковы лежали у его ног. Он то вставал, то приседал, разводя руками и разминая суставы.
- Вы просто маг, - с благодарностью пробурчал Кото.
- Теперь мы ждем продолжения, - заметил Вирк, как только кандалы были сняты, и узник пришел в себя.
-Постарайтесь не упускать никаких деталей. Все, что вы нам сейчас расскажете, имеет огромное значение.
- Вы обещали мне жизнь, и хоть я не знаю вас, но все равно верю. Иначе уже давно я превратился бы в жалкие обгорелые кости. Разве не так?
Не дожидаясь ответа, Кото опорожнил стакан вина, гортанно крякнул, прищелкнул языком, сжал и разжал губы, вздохнул, как будто собираясь духом, и продолжил:
- Конечно, ведь это мое ремесло - знать, чего хотят люди. Иначе как бы я производил свои предсказания и вел дела долгие годы. Я никогда не чурался лезть в чужие дела, выискивать, разнюхивать, собирать обрывки, взвешивать. Только тогда я принимал решение, подсовывая то, что требовалось, когда располагал информацией. Но я всегда делал это, ну... шпионил, - он неуклюже ухмыльнулся, - незаметно и никогда не попадался. А ведь у меня был большой опыт! Но в этот раз все вышло по-другому, уж не знаю как, но не иначе чем через подкупленную мной служанку, но графиня все узнала, а может, просто решила устранить опасного знакомого?
Видно было, что этот коварный и бессердечный человек, временами, казавшийся таким печальным и даже жалким, действительно сильно переживал.
- Что же вы узнали? - уверенным голосом спросил Вирк. - И держитесь хронологии, нам не очень интересны ваши волнения. Помните, жизнь взамен за факты, - безжалостно сверкая глазами, произнес Эвил. - Только так!
