Голливудская серия - Красотка

Внезапно на глаза ее навернулись слезы, и Лиза поспешила надеть темные очки.

— Ваш муж в ближайшее время не собирается никуда уезжать? — спросил Майкл, делая вид, что не заметил ее слез.

— А что? — Она взяла себя в руки.

Майкл пожал плечами. Ему было жаль ее. Пускай она и суперзвезда, но при этом страдающая женщина. У него даже появилось дурацкое желание обнять ее, крепко прижать к себе, как-то защитить.

— Если он куда-нибудь уедет или хотя бы отлучится на несколько часов, я мог бы устроить так, чтобы его вещички упаковали, а в дверях поменяли замки. Когда он явится, на пороге будет ждать письмо от адвоката с вопросом, куда доставить его шмотки, а вам даже не придется с ним общаться. Так часто делается.

— И вы можете это для меня устроить? — оживилась Лиза.

— Если вы сообщите мне, когда его не будет.

— В пятницу у него запись с каким-то новым продюсером.

— Это займет целый день, вы уверены, что продержитесь до пятницы?

— Я же актриса, — уверенно произнесла Лиза. — Грег ничего даже не заподозрит.

— Я бы не стал говорить так уверенно, — сказал Майкл. — Жить в одном доме и делать вид, что ничего не происходит? Это будет нелегко.

— Пусть вас это не тревожит. Майкл нахмурился:

— Он никогда не применял к вам силу?

— Нет, — солгала Лиза, сделав вид, что не помнит двух неприятных эпизодов, которые она старательно пыталась стереть из памяти.

— Ну, что ж, в таком случае вам нужно будет только позвонить мне в пятницу, когда он уйдет.

— Спасибо, Майкл. Это так мило с вашей стороны… Он посмотрел на нее в упор:

— Это оттого, что я имею дело с очень милой дамой.

6.

Ники очень торопилась со свадебными приготовлениями, чтобы успеть к возвращению Эвана. Ей очень помогла хозяйка банкетного зала, которая с большой ответственностью отнеслась к списку, составленному матерью Эвана. А поскольку нарядами для подружек невесты занималась Сэфрон, Ники оставалось только позаботиться о платье для себя. Лиза предложила ей слетать в Нью-Йорк и заказать что-нибудь изысканное у Веры Ван. Вместо этого Ники облазила весь город и рядом с «Айви» обнаружила магазин, где нашла то самое романтическое платье, о котором всегда мечтала. Атлас цвета слоновой кости с летящими вставками из шифона. Такое красивое, что она не сомневалась: Эвану тоже понравится.

Сегодня Ники решила сделать то, что давно откладывала, — позвонить отцу. Она пыталась посоветоваться с Лизой, но та сказала только: «Поступай, как знаешь».

— Но ты не против, если Антонио приедет? — спросила Ники.

— А почему я должна быть против? — ответила Лиза, не теряя привычного самообладания.

— Уверена? — не унималась Ники.

— Абсолютно.

Ники так и не сумела добиться от матери пространных рассуждений о бывшем муже. В каком-то смысле это была запретная тема, и стоило ее затронуть, как Лиза быстренько переводила разговор на что-то другое. К сожалению, не удалось ее разговорить и теперь.

Ники обошла весь дом, желая убедиться, что к приезду Эвана все в полном порядке. В отношении своего жилища он был не в меру щепетилен. Дом был ослепительно белый, в современном стиле, с минимумом мебели и несколькими баснословно дорогими картинами на стенах. Ники решила после замужества все тут кардинально поменять, чтобы жилище стало больше похоже на дом и обрело надлежащий уют.

Наконец, когда все дела были переделаны, она позвонила Антонио. К счастью, он взял трубку сам. Ники до смерти боялась, что придется сначала объясняться с грозной бабкой.

— Антонио! — закричала она в трубку. — Угадай, кто это? Последовало непродолжительное молчание.

— Можно подумать, что я не узнаю родную дочь, — сказал он наконец. — За два года ни единого слова — и вот моя Ники снизошла до звонка! Это упрямство у тебя от меня.

— Ты все готов приписать себе, — упрекнула она в шутку, радуясь, что снова слышит его голос. — А почему, кстати, ты мне ни разу не позвонил?

— Мы же оба с тобой упрямцы. Как бы то ни было, я рад тебя слышать, девочка моя.

— Нет, правда? — Ники вновь чувствовала себя ребенком.

— Ну, конечно. Как у тебя дела? После короткой заминки она выпалила:

— Я выхожу замуж!

— Ты… что делаешь?

— Выхожу замуж, — повторила она, не представляя себе, какая будет реакция.

— Ты еще слишком молода для этого, — суровым тоном припечатал Антонио.

— Ничего подобного, мне скоро двадцать, — возразила Ники.

— Это и значит, что ты еще слишком молода.

— Мама тоже вышла за муж в двадцать лет.

— Вот именно, — сухо заметил Антонио. — И что из этого получилось?

— Все равно, — быстро проговорила Ники. — Через месяц я выхожу замуж за одного потрясающего парня и хотела бы, чтобы ты приехал на мою свадьбу. Ты же должен выдать меня замуж?

Снова последовала непродолжительная пауза.

— Я должен тебе кое-что сказать, — произнес Антонио и кашлянул.

— И что же? — с нетерпением спросила Ники.

— Я сам женюсь.

— Чтобы Адела тебе позволила опять жениться? — не поверила она. — Да ни в жизнь!

— Адела за меня очень рада, — обиженно произнес Антонио. — И я хотел бы, чтобы то же самое чувствовала и ты.

— И когда же это произойдет?

— На будущей неделе.

— Ну, здорово! — проворчала Ники, стараясь не выдать своей обиды. — Я-то, по крайней мере, звоню, чтобы тебя пригласить. А ты мне даже сообщить не удосужился.

— Со временем я бы это сделал.

Ну что за отец? Ники вдруг пришло в голову, что ей достались родители, которым есть дело только до самих себя.

— И на ком же ты женишься? — спросила она. — Это-то я могу знать!

— На одной замечательной женщине, — невозмутимо ответил Антонио.

Странно. Раньше он всех своих баб называл девочками.

— На женщине? — поддразнила Ники. — Что-то подозрительно… Она что, старше тебя?

— Ну… — замялся он, — самую малость. Ники чуть не подпрыгнула.

— И насколько же?

— На каких-то несколько лет.

— На сколько? — повторила Ники.

— На пятнадцать.

— Пятнадцать лет?! — воскликнула дочь. — Черт побери! Это значит, когда тебе стукнет пятьдесят, ей уже будет шестьдесят пять! Она что, богата, как Рокфеллер?

— Мы женимся не поэтому, — оскорбился Антонио. Ну, ясное дело! Ники вздохнула.

— Иными словами, на мою свадьбу ты не попадаешь?

— Почему же? Я приеду.

— Обещаешь?

— Сообщи мне время и место по электронной почте. Я не могу пропустить венчания моей единственной красавицы-дочери.

На Ники вдруг накатила нежность.

— Спасибо, Антонио, — тихо сказала она. — Это для меня очень важно.

— И для меня тоже, девочка.

Ники положила трубку. Господи, Антонио снова женится, причем на какой-то старухе! Единственное хорошее во всем этом было то, что Аделу наверняка хватит кондрашка.

А что, интересно, скажет Лиза? Вот это надо было узнать немедленно.

— Черт! — воскликнула Тейлор.

— Что такое? — пробурчал Оливер, переворачиваясь на бок. Они уже несколько часов лежали на этом злосчастном матрасе.

— Я уснула, — сказала Тейлор, в панике глядя на часы. — Уже почти пять, я пропустила сеанс в салоне красоты, массажист наверняка мне телефон оборвал. Черт, черт! Черт!

— Успокойся, — невозмутимо произнес Оливер и сладко потянулся.

— Успокойся?! — рявкнула Тейлор, шаря под смятой простыней в поисках трусиков и лифчика. — Сегодня Ларри чествуют, и мы должны в шесть часов выходить из дома!

— А разве его не чествовали две недели назад? — спросил Оливер и как был, голышом, поднялся с постели. Тейлор невольно обратила внимание, что, несмотря на недавний секс-марафон, он опять был возбужден. Что значит молодость!

Она наконец отыскала трусики и немедленно их натянула. Затем продолжила поиски бюстгальтера, затерявшегося где-то в складках простыней.

— Дьявол! — ругнулась она и бегом бросилась в кабинет, чтобы закончить одеваться.

Впопыхах натягивая на себя одежду, Тейлор вдруг вспомнила, что о сценарии они так и не поговорили. В свой прошлый визит она передала Оливеру полторы тысячи наличными в уплату за то, что он прочтет ее сценарий и предложит какие-то блестящие идеи. Если идеи действительно окажутся стоящими, она планировала нанять его для окончательной шлифовки.

Ладно, сейчас не время в это вдаваться. Надо как можно скорее вернуться домой, придумав по дороге какое-нибудь благовидное оправдание.

Оливер стоял в дверях спальни и наблюдал за ней. Он был по-прежнему не одет и по-прежнему возбужден. У Тейлор появилось сильное желание задержаться, но она побоялась. Ларри небось уже голову сломал, куда запропастилась его жена, а дозвониться ей не может, поскольку мобильник она отключила.

— Завтра позвоню, — сказала она и бросилась к двери. — Обсудим сценарий. Хорошо?

— Как скажешь, — пробормотал Оливер.

Она уже была на улице и не слышала, как он добавил себе под нос:

— Ничего хорошего из этого не выйдет, дерьмовый у тебя сценарий.

Куинси попросил Майкла позвонить, как только Лиза Роман уйдет. Вместо этого Майкл решил заехать и справиться, как у него дела. После разговора с Лизой ему было как-то не по себе. При всей своей фантастической знаменитости она оказалась ранимой женщиной, которой выпали нелегкие времена, и у него до сих пор стояло перед глазами ее лицо, когда она слушала ту кассету.

Им и раньше приходилось иметь дело со знаменитостями, но Майклу всегда как-то удавалось отделять личное от служебного. Он хорошо знал первое правило частного детектива: «Не позволяй себе ничего принимать близко к сердцу». Однако на этот раз все было иначе. Впрочем, часто ли к вам в контору приходит такая женщина, как Лиза Роман?

Дверь открыла симпатичная жена Куинси Эмбер — пухленькая негритянка с блестящей кожей и радушной улыбкой.

— Майкл, как я рада тебя видеть! — воскликнула она. — Куинси смотрит телевизор, а я сооружаю ему перекусить. Тебе что-нибудь сделать? Ты что-то отощал.

Не было случая, чтобы Эмбер не посетовала на его худобу. Майкл не разделял ее озабоченности: при росте сто восемьдесят пять он весил восемьдесят один килограмм. Нормальный вес.

—Да нет, спасибо. — Он помотал головой. — Всякий раз, как я ужинаю в этом доме, мне приходится потом лишних два часа потеть в тренажерном зале.

Когда-то очень давно Эмбер работала стриптизершей и весила пятьдесят два килограмма. Сейчас, после девяти лет замужества и рождения троих детей, ее вес подходил к девяноста. Но на фоне мужа, грузного негра с поразительно нежным взглядом карих глаз, пышной шевелюрой и огромными ногами и руками, она все равно выглядела миниатюрной.

Майкл вошел в уютную гостиную и увидел партнера, со счастливой физиономией возлежащего на диване с задранной на пуфик загипсованной ногой.

— И долго ты рассчитываешь сачковать, чтобы я весь воз на себе тащил?

— Ну, ты у нас справишься, — расплылся в улыбке Куинси. — А я заслужил отдых. В конце концов, я уже не молод…

— Черт возьми, Куинс, тебе пятьдесят три. А по нынешним меркам, это все равно что сорок.

— Ага, а тебе, мой друг, сорок четыре. Сколько, стало быть, по нынешним меркам?

— Теперь я вижу, ты точно перетрудился, — сказал Майкл. — Даю тебе неделю.

— Так точно, сэр! — рассмеялся Куинси. — Будет исполнено, босс!

— Пошел ты! — беззлобно ругнулся Майкл.

Они слишком много пережили вместе, чтобы злиться друг на друга. Они были прежде всего друзьями, а уж потом партнерами.

— Итак, — сказал Куинси, выключая телевизор, — что у нас там происходит такого, о чем мне следует знать?

— Да все вроде под контролем, — ответил Майкл. — Дело личного секретаря временно приостановлено, новые слушания через полтора месяца. Садовника в поместье Меррона уволили, в суд они, похоже, решили не подавать. Что еще… Ну да, приходила Лиза Роман. Я дал ей послушать одну кассету. Она хочет, чтобы мы помогли ей выставить мужа за дверь.

— Ах, Лиза Роман… — вздохнул Куинси, и глаза у него заблестели. — Хороша, да?

— Да я толком не заметил, — небрежно ответил Майкл.

— Ври больше! «Не заметил»! — вскинулся Куинси. — Да это самая аппетитная попка…

Он не договорил: в комнату с подносом всякой снеди вошла Эмбер.

— Какая такая попка, дорогой? — спросила она. — Говори, говори, не стесняйся, я ведь твоя жена.

— Да я тут допытываюсь у приятеля, не случилась ли у него эрекция при виде мисс Лизы Роман? — хохотнул Куинси.

— Фу, гадость какая! — с любовью упрекнула Эмбер, после чего повернулась к Майклу. — Ну, так как? Случилась?

— Господи Иисусе! — вздохнул Майкл. — Вы друг друга стоите!

— Было или нет? Говори! — потребовали супруги хором. Майкл помотал головой, словно не веря своим ушам.

— Она привлекательная женщина, и ей выпали нелегкие времена, — объявил он. — Большего козла, чем тот тип, за которым она замужем, я в жизни не видел.

— О боже! — вздохнула Эмбер. — Наш Майкл, кажется, сражен наповал.

— Боюсь, что так, — согласился Куинси. — Какой стыд, что он ничего не может с этим поделать.

— Может, хватит молоть чепуху? — оборвал его Майкл. — Если вы забыли, у меня замечательная подружка.

— И кто же на этой неделе? — невинным тоном уточнила Эмбер. — Летиция? Или Кэрол?

— Бог мой, за этим Казаковой разве уследишь? — фыркнул Куинси. — Сексуальный маньяк!

Майкл опять покачал головой — он был не в настроении выслушивать их остроты. С тех пор как три года назад он расстался с Кении, они ему прохода не давали. На самом деле женщины его не слишком интересовали, поскольку так или иначе с ними всегда было связано какое-то разочарование. Он знал, что женщины находят его весьма привлекательным, и принимал это как данность. Но внешность была лишь малой частью его существа, и Майкл злился, что женщины отказывались воспринимать его как интересную личность. В настоящий момент он встречался с Кэрол, несостоявшейся актрисой, а ныне маклером по продаже недвижимости, но эта связь уже начинала его тяготить.

У Майкла было правило: сразу дать женщине понять, что серьезные отношения его не привлекают. И в первый момент все делали вид, что это совпадает с их намерениями. А потом влюблялись, и он чувствовал себя связанным. Инстинкт самосохранения требовал вовремя сделать ноги.

— Я возвращаюсь в контору, — объявил он. — Рад видеть, что с острословием у вас все в порядке.

— Спасибо, брат, — отозвался Куинси и положил в рот шоколадное печенье. — Ты оглянуться не успеешь, как я опять буду на ногах.

— Жду не дождусь.

По дороге в офис Майкл заскочил перехватить гамбургер. Лиза Роман все не выходила у него из головы. Его беспокоило, что ей придется находиться в одном доме с мужчиной, про которого она теперь знала, что он ей изменяет. Достаточно ли это безопасно? И справится ли она с ситуацией?

Да, конечно, справится. Она богата и знаменита, а значит, справится с любой ситуацией.

7.

Вернувшись домой, Лиза застала Грега возле бассейна. Он коротал время, поддерживая загар, который у него не сходил круглый год.

Грег Линч. Тридцати лет. Красивый темно-русый богатырь с мужественным лицом игрока в американский футбол. Сочинитель песен — бесталанный, к сожалению. Ленивый — обоих содержала она. Не лишенный природного обаяния — когда давал себе труд пустить его в дело. Сексуальный — временами.

Неужели этого оказалось достаточно, чтобы она вышла за него замуж? Того, что он хорош в постели?

О нет, не может быть! Она стала его женой потому, что с ним было легко и весело, а Лиза, несмотря на весь окружавший ее блеск, была так одинока… После мужа номер три, бизнесмена из Вашингтона, так и не пожелавшего раз в неделю совершать перелет через всю страну, ей нужен был человек, готовый разделить с ней ее жизнь. Мужчина, который всегда будет рядом, который станет поддерживать ее во всем, что она делает.

И снова промах. Проклятье!

— Привет, детка! — окликнул ее Грег, садясь в шезлонг. — Как дела у моей трудолюбивой кинозвезды с большими сиськами? — В последнее время он взял себе моду говорить с ней таким тоном, каким говорят с уличной девкой.

— Отлично, — сухо ответила Лиза, жалея, что не может расквасить его лживую физиономию. — А как поживает мой ленивый муженек с большим членом?

Грег удивился: он не привык, чтобы Лиза отвечала ему в тон.

— Не будь вульгарной, тебе это не идет, — колко произнес он.

— Ой, прости, пожалуйста, — сказала она язвительно. — Я как-то не подумала, что вульгарным можно быть только тебе. — С этими словами, не давая ему опомниться, Лиза решительно вошла в дом.

«Так нельзя, успокойся, — сказала она себе. — Самое глупое — показать, что ты в курсе».

Она поспешила наверх, в свою спальню, и сразу разделась до белья. Скоро придет массажистка, и единственное, о чем Лиза сейчас мечтала, это пара умелых рук, чтобы размять ей плечи и шею. Да, нелегко постоянно чувствовать себя в роли обманутой жены.

В тот момент, когда она потянулась к халату, в комнату небрежной походкой вошел Грег.

— Ты сегодня что-то не в духе… — бросил он.

— Устала, — сказала Лиза и повернулась к нему спиной.

— Устала? — Он моментально возник перед ней и не дал надеть халат.

— Отойди! — довольно резко попросила она.

— Это почему еще? Мне что, нельзя смотреть на мою жену в таком сексуальном неглиже? — со злостью проговорил он. — Или мадам сохраняет эту привилегию только для своих верных поклонников?

Не успела Лиза среагировать, как он поднес руки к ее груди и резким движением дернул лифчик вверх.

— Роскошные сиськи для твоего возраста! — объявил он. — Ты их точно никогда не подправляла? Силикон там, или еще что…

Лизе было хорошо известно это его настроение. Оно называлось «дать сучке окорот». С помощью такого обращения Грег отыгрывался на ней, сводил счеты за то, что она добилась успеха, а он — нет.

— Грег, перестань, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие.

— Почему же, интересно, я должен перестать? — С этими словами он сунул руку ей в трусики. — Ты меня уже сколько дней не подпускаешь! Я только беру то, что принадлежит мне по праву.

Лиза сопротивлялась, но все без толку. Он был силен. Слишком силен. Одним резким движением Грег содрал с нее трусики, перегнул ее через табурет и с рычанием вошел в нее.

Лиза была в таком шоке, что не знала, как реагировать. Не может же она, в самом деле, поднять в собственном доме крик и обвинить мужа в изнасиловании! А иначе как изнасилованием это назвать было нельзя.

Слава богу, Грег быстро кончил, выпрямился и подтянул плавки.

— Неплохо, — покровительственным тоном сказал он. — А я думал, ты ко мне охладела. Пока, лапуля.

С этими словами он так же неспешно вышел из комнаты, словно ничего не случилось.

Лиза была потрясена. Что же это за человек, в конце концов? Мужлан, чудовище! И чем скорее она от него избавится, тем лучше.

Ближе к вечеру Сэфрон и Ники сидели в соседних креслах в корейском салоне красоты на бульваре Вествуд.

— Я подумываю, не пригласить ли мне брата Эвана к нам на ужин, когда они вернутся, — сказала Ники, шевеля пальчиками ног.

— Это еще зачем? — удивилась Сэфрон. — Ты же сама говорила, что у этого Брайана один секс на уме, а теперь хочешь позвать его на ужин?

— Ну он же скоро станет мне деверем, — заметила Ники, твердо решив никому не говорить о своем увлечении, хотя ее так и разбирало с кем-нибудь поделиться. А с кем и делиться, как не с Сэфрон? — Это будет моим первым шагом к примирению.

— Вы разве в ссоре? — удивилась Сэфрон и вытянула свои изящные пальцы, чтобы низкорослая кореянка нанесла ей на длинные ногти золотистый лак.

— Нет. Просто Брайан ко мне относится, я бы сказала, с прохладцей, — пояснила Ники, в то время как вторая кореянка ставила ее босые ноги в тазик с теплой водой. — Я ведь выхожу замуж за его брата, а он от этого, кажется, не восторге. Хоть они внешне и не похожи, но все-таки двойняшки! Я слышала, что у двойняшек так космическая карма устроена — когда один женится, другой чувствует себя преданным.

— Я что-то не пойму, — позевывая, произнесла Сэфрон. — Ты ведь даже готовить не умеешь. Какой, к лешему, ужин?

— А я найму на вечер повара.

— Ого! — хмыкнула подруга. — Узнаю голливудские замашки.

— Кстати, без тебя мне тоже не обойтись, так что тебе придется быть.

— Непременно, уж такого случая я не пропущу! Если, конечно, найду для Лулу няню.

— А разве твоя мама с ней не сидит?

— Эй, спустись с небес на землю! — со смехом воскликнула Сэфрон. — Неужели ты можешь представить себе великую Киндру с внучкой на руках? Нет, конечно, когда у нее выдается время, она берет Лулу к себе. Только у этой женщины никогда не бывает свободного времени — в точности как у твоей Лизы.

«Вот именно, — подумала Ники. — У моей мамочки вечно какие-то дела. Не работа — так мужик».

— А Мака с собой возьмешь? — спросила она.

— Надоел мне этот писклявый гомик, — заявила Сэфрон. — Я лучше приведу одного актера, с которым познакомилась на той неделе на прослушке.

— Да? Что ж ты не рассказывала? — удивилась Ники.

— Потому что ты непрерывно ублажаешь своего Эвана и ничего вокруг себя не замечаешь.

— Я Эвана не ублажаю! — возмутилась Ники.

— Нет, ублажаешь.

— Нет, не ублажаю!

— Ну, как знаешь… — сказала Сэфрон, любуясь маникюром.

— Кстати, ты уже продумала, что будешь делать с платьями для подружек невесты? — спросила Ники.

— Для себя я выбрала короткое сиреневого цвета. Что-то в духе шестидесятых.

— Круто!

— Хочешь, представлю тебе на утверждение?

— Да откуда у меня время?

— Ник, кому ты это рассказываешь? У тебя время есть на все что угодно, ты же на работу не ходишь.

— Организовать свадьбу — это тоже работа.

— Я говорю о настоящей работе. Ники пожала плечами.

— А сама-то ты чем занимаешься? Знай себе, на прослушки шастаешь, только роль что-то никак не получишь.

— Спасибо, что напомнила, — обиделась Сэфрон. — Приятно получать поддержку от друзей.

— Не сердись! — быстро извинилась Ники, осознав, что наступила подруге на любимую мозоль.

— В любом случае надо здраво смотреть на вещи, — сказала Сэфрон. — И тебя, и меня содержат родители.

— Это верно, — признала Ники. — Только я выхожу замуж, так что одной обузой у моей мамочки будет меньше.

— Ну так тебя станет содержать он, — уточнила Сэфрон. — Что изменится?

— Очень многое изменится! — с раздражением произнесла Ники. — А вообще я давно хочу тебя спросить, как так получается, что этот тупоголовый верзила-баскетболист дает тебе на ребенка такие гроши? Лулу же его дочь!

— По той простой причине, что мне его деньги не нужны! — отрезала Сэфрон, меняясь в лице. — Если я буду брать от него деньги, он возомнит, что у него есть на Лулу какие-то особые права. И вообще, куда девались наши феминистские обеты? Мы ведь собирались покорить весь мир. Помнишь?

— Ну, что до меня, то мне достаточно будет покорить Эва-на, — объявила Ники, что не вполне соответствовало действительности: она не так хотела его покорить, как быть с ним. — Видишь ли, я со столькими плохими мальчиками водила дружбу, а тут вдруг появляется хороший, вот я за него и уцепилась. Не вижу в этом ничего предосудительного.

— И не будем забывать, что он к тому же сказочно богат, — подсказала Сэфрон.

Ники как-то не задумывалась над тем, насколько Эван действительно богат. Но сейчас она вдруг поняла, что подруга права. «Боже мой! — подумала она. — Антонио женится на богатой старухе, а я чем лучше? Все принципы побоку — только затем, чтобы до конца дней чувствовать себя комфортно? Нет, это неправда! Я люблю Эвана. И если бы не Брайан…»

— Я тебе говорила, что звонила отцу? — спросила она, отгоняя мысли о Брайане.

Сэфрон кивнула.

— А как отреагировала Лиза?

— Я ей еще не сказала.

— Да ты что! Хотя бы предупреди ее!

— Конечно. Обязательно предупрежу, — пообещала Ники. — Знаешь, чем ближе эта несчастная свадьба, тем больше мне делается не по себе. Тебя это удивляет?

— Главное — не дергайся, — посоветовала Сэфрон, помахивая золотыми ноготками, чтобы быстрее сохли. — Я готовлю для тебя потрясающий девичник!

— Нет, правда? — От удивления Ники чуть не подпрыгнула.

— Да, только это секрет. Ты будешь в восторге!

— Где ты была?!

Ларри Сингер ждал жену в нижнем холле их особняка в Пасифик-Палисейдс. Это был бородатый мужчина среднего роста, поджарый, с приятным, хоть и некрасивым лицом, обрамленным редеющими волосами.

— Я с ног сбился, никак не могу тебя разыскать. Даже в полицию собирался звонить.

— Кошмарная история! — ответила Тейлор, торопливо поднимаясь по лестнице. — Дай мне ополоснуться под душем и одеться. По дороге на прием я тебе все расскажу.

Но Ларри проследовал за ней в спальню.

— Ты что, в аварию попала? Вид у тебя ужасный.

— Ну… что-то в этом роде, — сказала Тейлор, скрываясь за дверью ванной.

— Что за авария? — Ларри распахнул дверь и вошел вслед за женой. — Ты не пострадала?

— Нет, дорогой, со мной все в порядке, — утешила она. — Пожалуйста, дай мне собраться, я тебе потом все расскажу.

— Господи, Тейлор! Я так беспокоился — чуть не умер! — нахмурился он.

— Я понимаю, дорогой. — Тейлор погладила мужа по щеке. — Но теперь все в порядке, честное слово! Иди вниз, налей себе что-нибудь выпить, я сейчас приду.

— Нет, сначала ты мне скажешь, что с тобой случилось, — заупрямился Ларри.

— Ну… на меня напали.

— Что?! — взревел Ларри в негодовании.

— Не нервничай, главное, что со мной все в порядке. И у меня только пятнадцать минут на все. Так что… подробности в машине. — Она ласково, но решительно вытолкала его из ванной.

Так или иначе, Тейлор удалось в рекордно короткие сроки привести себя в порядок. Декольтированное платье от Валентине из черного бархата, лодочки от Стайгера, украшения от Булгари, высоко подобранные волосы и царственная улыбка. Вся она, с ног до головы, была типичной женой гения. Красивая, любящая, прекрасная спутница жизни для такого значительного и уважаемого джентльмена.

Разместившись вместе с супругом на заднем сиденье лимузина, Тейлор вдохновенно сочиняла захватывающую дух историю. «Я ехала к своему сценаристу… Какие-то задворки… Вдруг откуда ни возьмись — грабитель… Я потеряла сознание… Меня внесли в дом добрые люди…»

Ого! Здорово у нее получается! Заканчивая свой рассказ, Тейлор уже почти сама уверовала в то, что напридумывала.

Ларри был крайне встревожен, его интересовало, звонила ли она в полицию.

— Нет, — ответила жена. — Нам меньше всего нужна такая популярность.

Тогда он спросил, что у нее украли.

— Да ничего, — вполне искренне сказала Тейлор и сделала паузу, соображая, как бы соврать поправдоподобнее. — Сумочка у меня лежала в багажнике, под замком, а к тому моменту, как этот тип стал стаскивать с меня кольца, из дома уже выскочили люди и спугнули его.

— Господи, боже ты мой! — вскричал Ларри. — Но почему ты мне сразу не позвонила?

— Потому, что не хотела тебя зря беспокоить, мой дорогой. — Тут она наклонилась и чмокнула его в щеку.

Ларри удивленно помотал головой.

— Ты — вся моя жизнь, — сказал он. — Если с тобой что-нибудь случится…

Тейлор охватило чувство вины. Не такое простое дело — изменять гению.

8.

Насвистывая, Эрик Верной неотступно следовал за девушкой в серебристом «БМВ», пока она ездила по своим делам. Уже несколько недель он следил за ней и успел понять, что она, в общем-то, мается от безделья. Утром сходит на тренировку по кикбоксингу, затем выпьет чашку пенного кофе в «Старбакс», иногда прошвырнется по магазинам на Мелроуз либо с какой-нибудь подружкой пообедает в кафе. В большинстве случаев после этого она возвращалась в дом своего дружка в верхней части Малхолланда, где, собственно, в настоящее время и жила. Остаток дня проводит у бассейна, совершенствуя свой и без того безупречный загар.

Ленивая избалованная сучка! Ясно — ей нет нужды зарабатывать на хлеб насущный, как большинству людей. В числе которых Эрик Верной.

Ее образ жизни был ему отвратителен. Неправильно это, когда кто-то может изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год праздно шататься и ничего не делать вообще!

Мать Эрика служила горничной в одном богатом доме в Филадельфии. Мужа, который бы ее кормил, у нее не было — отец Эрика бросил их, когда малышу не исполнилось и года. А это означало, что шесть дней в неделю его мама была вынуждена убирать за двумя взрослыми и тремя их избалованными отпрысками. Когда Эрик подрос, мать время от времени стала брать его с собой, чтобы помогал ей надраивать полы.

Мыть полы! Как вам это нравится? В девять лет он вставал на коленки и скреб этот чертов пол, в то время как другой такой же мальчишка, его ровесник — нахальный, избалованный балбес, — играл в роскошную детскую железную дорогу и потешался над ним за его спиной. Когда Эрик однажды пожаловался матери, та отхлестала его шваброй и заявила, что он никчемный дармоед и ему бы следовало поучиться помалкивать, когда не спрашивают.

Не в первый раз она его колотила и, уж конечно, не в последний. Порка была неотъемлемой составляющей его воспитания.

Эрик рано узнал вкус гнева. И научился его не показывать. Он с улыбкой принимал от хозяйки дома обноски ее сынка — и с такой же улыбкой он справлял малую нужду в их бак с питьевой водой. Он улыбался и регулярно ломал барчукам игрушки, но так, чтобы никто не мог его заподозрить. Улыбался и сплевывал в пластмассовые контейнеры с едой в холодильнике.

В конечном итоге его мать рассчитали без объяснения причин — выдали месячное жалованье и сухо объявили, что «больше не нуждаются в ее услугах». Через несколько месяцев она умерла от сердечного приступа. Эрик не слишком переживал: мать была та еще стерва. Больше, по крайней мере, не придется ежедневно подставлять зад под ремень.