Журналистское расследование

Еще в советское время журналистка Юдина отличалась тягой к созданию острых, критических материалов. Коллега, много лет проработавший с ней, отмечал: если сопоставить проблемные публикации Ларисы Юдиной с ее «положительными» корреспонденциями, то легко заметить и количественную, и качественную разницу. «Положительные» уступают критическим по числу, размеру и яркости, они бледны и сухи. В этом проступали особенности характера Ларисы Юдиной как журналиста и как человека.[107]

Весной 1993 года во время предвыборной кампании по выборам первого президента республики молодой и богатый кандидат Кирсан Илюмжинов сказал: «Я буду управлять республикой, как корпорацией». Юдина писала по этому поводу: «Если человека принимают на работу в корпорацию, у него спрашивают, согласен ли он там работать. Я в корпорации Илюмжинова работать не согласна». Газета Юдиной (единственная из местной прессы) в большом объеме печатала материалы о соперниках Илюмжинова на выборах и критиковала его предвыборную программу.

Анализируя эту программу, Юдина писала: «Как универсальный метод решения всех проблем республики и как средство реализации своих обещаний кандидат предлагает „взять бюджетные деньги и прокрутить“. Во-первых, „прокрутить“ бюджетные деньги можно только в нарушение закона. Во-вторых, я верю, что такие люди, как Кирсан Илюмжинов, и возьмут, и прокрутят. Но я не верю, что „прокрученные“ деньги в бюджет вернутся».

После победы на выборах Илюмжинова газета лишилась доступа к полиграфическим мощностям республики и оказалась вынуждена печататься в городе Волжском Волгоградской области. Илюмжинов заявил: «Пока я президент, „Советская Калмыкия“ выходить не будет».

В 1995 году представители республиканского руководства запретили проводить подписку на газету оппозиции и принимать ее в киосках для распространения. Рассказывают, что близкий к президенту священник, отец Зосима, для которого Илюмжинов добился у Патриарха Московского и всея Руси Алексия II отдельной Калмыцкой епархии (состоящей из трех храмов), на воскресных проповедях регулярно призывал прихожан не читать газету «Советская Калмыкия», объявляя это деяние грехом.

С начала 1996 года газета постепенно утрачивает периодичность, она выпускалась при наличии двух условий – денег и материала, который должен был быть напечатан немедленно.

С 1997 года газета стала выходить регулярно, но всего лишь два раза в месяц. Оплачивало издание федеральное «Яблоко». Лариса Юдина согласилась стать соучредителем республиканской «яблочной» организации.

«Советская Калмыкия сегодня» много материалов публиковала в защиту генерала Владимира Тимофеева, главы республиканского УФСБ, с которым Кирсан Илюмжинов вел настоящую войну. Началась война после задержания президентского самолета в связи с недекларированным (то есть контрабандным) грузом черной икры.

«Мы с ней просто сотрудничали, давали материалы. Само собой, государственные интересы она защищала, но и местные – тоже, – рассказывал позднее генерал Тимофеев. – Взять хотя бы историю с АРИСом, о которой много говорят. АРИС – это Агентство развития и сотрудничества, полуофшорная зона льготного налогообложения. Предприятия, там зарегистрированные… выплачивают только федеральные налоги: подоходный налог и НДС, что составляет 32 процента от обычного числа налогов.От остальных налогов практически освобождены. Зато они обязаны отдавать не менее 5 тысяч экю в Фонд программ президента Калмыкии, учредителями которого являются Фонд президента Илюмжинова, президентская администрация и т. д. В прошлом году Генпрокуратура РФ проводила проверку, которая выявила потрясающий факт: Фонд программ президента Калмыкии даже не зарегистрирован в налоговых органах, хотя он существовал к тому времени уже четыре года! Ни разу никаких отчетов не сдавалось. А ведь только от одного АРИСа в 1997 году этим фондом было получено 19 – 20 млн долларов США. Неплохая сумма. И, кстати, АРИС не единственный источник поступления средств. Куда ушли эти деньги, налоговым органам и общественности неизвестно.

Юдина обо всем этом писала. И писала не только с федеральных позиций, беспокоясь, скажем, о том, что Владимирская (или любая другая) область не получит с тех двадцати предприятий, которые зарегистрированы в Калмыкии, прибыль в виде налогов. Она говорила и о том, что в случае закрытия этих предприятий детские пособия их работникам должна будет по закону платить мэрия Элисты. В мэрии денег нет – они ушли в Фонд Илюмжинова и там растворились (на поездки, устроение шахматных чемпионатов и т. д.). Время показало, что Лариса Алексеевна была права. Уже в прошлом году подобные иски по выплате пособий городским властям были предъявлены. А что дальше? Председатель правительства недавно заметил, что с офшорными зонами нужно разобраться и закрыть их. Если это пройдет, думаю, что процентов восемьдесят из пяти тысяч зарегистрированных в республике предприятий разорятся. Выброшенные на улицу люди потребуют пособий. Для Элисты и Калмыкии в целом наступит крах. Журналистка об этом предупреждала, била тревогу. Так что сами видите, ее беспокоили как местные проблемы, так и государственные – это же один узел. Если бы она была рупором только федеральных властей, народ бы ее не поддержал. В том-то и дело, что она рассматривала проблемы в совокупности.И погибла из-за того, что была человеком умным и честным. Самое главное – честным».[108]

Последний материал Ларисы Юдиной «Врач народа. Заказное лечение в психушке от президента Калмыкии», в котором рассказывалось о попытке усмирить лидера оппозиционного властям республики общественного движения «От сердца к сердцу» Лидию Дорджиеву с помощью врачей-психиатров, был опубликован в «Новой газете» 16 июня 1998 года.

За несколько дней до этого, 5 июня, Ларисе Юдиной позвонил неизвестный и попросил о встрече, чтобы передать документы для проводившегося ею журналистского расследования. 6 июня вечером журналистка и ее супруг пришли на место, где им была назначена встреча. К ним подошел невысокий мужчина и сообщил, что передача документов состоится завтра на том же месте. 7 июня Лариса Юдина пошла на встречу одна, без документов и денег, рассчитывая быстро вернуться, так как встреча должна была состояться недалеко от дома, и не вернулась. 8 июня тело Ларисы Юдиной со следами насильственной смерти было найдено в центре Элисты.

Уже 9 июня начальник Управления информации и общественных связей МВД России А. Михайлов сообщил в Фонд защиты гласности, что «для организации работы по раскрытию преступления создан оперативный штаб» и уже задержаны двое подозреваемых – бывшие сотрудники аппарата президента Калмыкии Сергей Васькин и Тюрбя Босхомджиев. После ряда обращений общественных организаций и политических партий в адрес руководства России с требованием принять все необходимые меры для розыска и наказания виновных Генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов распорядился изъять дело об умышленном убийстве журналистки из производства следственных органов Калмыкии и взял ход следствия под свой контроль. Оперативное сопровождение расследования этого уголовного дела было поручено сотрудникам ФСБ. 17 июня задержан был еще один подозреваемый, Владимир Шануков, а 29 июня четвертый – Сергей Липин.[109] Однако 2 июля 1998 года на состоявшейся в Москве пресс-конференции Генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов сообщил о том, что в ходе следствия по делу об убийстве Ларисы Юдиной получены «интересные оперативные данные». Он уточнил, что речь идет о «странной роли» местных правоохранительных органов, которые, по словам Юрия Скуратова, выпустили на свободу двух обвиняемых по этому делу, хотя те должны были находиться под стражей как осужденные по другим делам. Генеральный прокурор сказал, что подозреваемые были освобождены по протекции администрации президента Республики Калмыкия и по распоряжению управления исполнения наказаний.

29 ноября 1999 года коллегия по уголовным делам Верховного суда Калмыкии вынесла приговор убийцам журналистки. Обвиняемые Владимир Шануков и Сергей Васькин приговорены каждый к 21 году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии особого режима. Андрей Липин, обвиняемый в укрывательстве происшедшего, приговорен к 6 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Четвертый обвиняемый, Тюрбя Босхомджиев, освобожден от уголовной ответственности за «чистосердечное раскаяние и помощь следствию». Заказчик преступления установлен не был.[110]

В 2000 году президент России Владимир Путин наградил Ларису Юдину посмертно орденом Мужества «за мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении профессионального долга». Имя Ларисы Юдиной высечено на вашингтонском мемориале павшим журналистам, установленнoм в фонде «Фридом форум».

Именем Ларисы Юдиной был назван учрежденный «Яблоком», «Новой газетой» и Фондом защиты гласности ежегодный конкурс региональных журналистов «Вопреки», в котором участвуют как опубликованные, так и не допущенные в печать материалы, причем авторы необязательно должны быть профессиональными журналистами. С 2002 года конкурс стал международным: к участию были допущены представители Армении, Белоруссии, Грузии, Молдовы, Украины.

Расследованиями тем, связанных с армейской и военной тематикой, отечественные журналисты, в силу особой специфики данной сферы, начали заниматься относительно недавно – с конца 1980-х годов. Первым, привлекшим повышенное внимание прессы, случаем стало дело Артураса Сакалаускаса, солдата, убившего нескольких издевавшихся над ним сослуживцев. Дело Сакалаускаса стало отправной точкой для появления многочисленных публикаций о внутриармейских нравах, прежде всего – так называемой «дедовщине», систематических издевательствах старослужащих над новобранцами.

Второй крупной темой, которой долго занимались несколько журналистов, стала гибель атомной подводной лодки «Комсомолец» – одного из самых современных и технически совершенных кораблей отечественного Военно-морского флота. «Комсомолец» затонул после аварии 7 апреля 1989 года в Норвежском море, большая часть экипажа погибла от переохлаждения, поскольку помощь к оставившим корабль морякам пришла только через несколько часов после гибели лодки.

Практически с самого начала военные объявили главной причиной аварии технические недостатки в конструкции корабля, а его создатели, напротив, объясняли случившееся неграмотными действиями самих моряков. Свои версии причин и следствий трагедии «Комсомольца» публиковали практически все ведущие газеты и журналы страны, однако окончательного и признанного всеми заключения не существует до сих пор.

Эта история наглядно продемонстрировала уязвимые места журналистских расследований, связанных с военной тематикой. Во-первых, многие вопросы, без ответа на которые невозможно построить целостную картину случившегося, остаются абсолютно закрытыми для прессы, являясь государственной тайной. Во-вторых, профессиональный уровень журналистов едва ли позволяет им самостоятельно оценить (или хотя бы иметь возможность проверить) достоверность той или иной специальной информации, в первую очередь, технического характера. В этом случае «расследователи» обречены выступать исключительно в качестве сборщиков и ретрансляторов мнений тех или иных специалистов.

Особое внимание к журналистам, занимающимся «военными расследованиями», привлекло убийство корреспондента газеты «Московский комсомолец» Дмитрия Холодова, погибшего 17 октября 1994 года в результате взрыва мины-ловушки, установленной в чемодане-дипломате. Чемодан, в котором якобы должны были содержаться некие военные материалы, необходимые для подготовки очередного расследования, был передан Холодову неизвестным информатором через ячейку вокзальной камеры хранения.

Дмитрий Холодов (1967 – 1994), как вспоминали его коллеги, пришел в большую прессу «с улицы»: он с красным дипломом окончил МИФИ, однако инженером так и не стал. Еще со школы его увлечениями были история и литература, он много читал и занимался фотографией, став студентом, публиковался в институтской многотиражке, обдумывал план выпуска собственного литературного журнала, сотрудничал на местном радио и в газете подмосковного города Климовска, в котором жил вместе с родителями. Летом 1992 года пришел в редакцию «МК» и вскоре стал корреспондентом отдела политики и права.

Первыми заметными публикациями Дмитрия Холодова стала серия репортажей из Абхазии, опубликованных в «МК» осенью 1992 года. Тогда же он объездил кавказские республики России, побывав в зоне осетино-ингушского конфликта. В последующем знакомства и информация, приобретенные им во время этих командировок, станут хорошим подспорьем в его работе. Весной 1993 года он снова отправляется на Кавказ, затем – в Чечню, где противостояние сторонников президента республики Джохара Дудаева и оппозиционных ему политиков в любой момент могло обернуться полномасштабной гражданской войной, встречается с президентом и его противниками и в нескольких репортажах описывает царящую там криминальную анархию. К примеру, положение армейских подразделений, еще остающихся в Чечне, журналист описывает так: «…армия в республике, где вооружены все, не играет большой роли. За последние полгода две воинские части этой армии, расквартированные в Грозном, трижды подвергались вооруженному ограблению, сопровождавшемуся стрельбой. Бандиты забирали оружие и уходили».

Для тех, кто знает, что творилось в Чечне в последующие годы, эти строки не покажутся примечательными, однако для девяносто третьего года чеченские события тоже были чем-то из ряда вон выходящим. Не случайно Дмитрий Холодов был одним из немногих журналистов, работавших тогда в республике, а в его репортажах то и дело попадаются сообщения об убитых и раненых коллегах.

Кавказ вообще был особым направлением в работе Дмитрия Холодова. Летом 1993 года он работал в столице Азербайджана, освещая бесславный конец правления президента страны Абульфаза Эльчибея и сопровождавший кризис власти в республике мятеж полковника Сурета Гуссейнова, из Баку перебрался в Абхазию, где вновь начались активные боевые действия (Сухуми журналист покинул за день до падения города, взятого абхазами после ожесточенных боев). Он отслеживал события вокруг Нагорного Карабаха и российских войск в Армении, регулярно публиковал статьи о положении в Чечне. В последний раз он съездил туда в сентябре 1994 года (незадолго до этого вышли два больших интервью, подготовленных Холодовым, с президентом Дудаевым и ведущим «промосковским» чеченским политиком Доку Завгаевым). Он стал очевидцем первых боев между вооруженными частями Дудаева, превратившимися к этому моменту в настоящую армию, и отрядами оппозиции. В итоговом материале, опубликованном после этой командировки, он писал: «Можно уверенно утверждать, что Чечня сейчас – самая независимая из всех республик бывшего Союза. Независимости в ней даже больше, чем в странах Балтии. Чеченская Республика Ичкерия единственная имеет армию, готовую противостоять российским рейнджерам. Бронетанковые войска, авиация – не хватает только военно-морского флота. Одних спецподразделений не меньше, чем в России: спецназ (из абхазцев Шамиля Басаева), диверсионно-террористический батальон, горноштурмовой полк, ОМОН, наконец, личная гвардия президента, выполняющая самые ответственные поручения. Пожалуй, только на территории Чечни российские спецслужбы – ФСК, СВР, ГРУ – не просто чувствуют себя неуютно, но вообще опасаются работать».[111] Последний материал Холодова о Чечне, написанный за несколько часов до смерти, вышел на другой день после его гибели.

Уже тогда «чеченская» тема сама по себе была для журналиста неисчерпаемым источником материала, в том числе самого горячего и сенсационного, однако в Москве Холодова ждали материалы по нескольким другим направлениям, разработкой которых он занимался.

Еще с лета 1993 года в творчестве Дмитрия Холодова появляется новый мотив: коррупция и злоупотребления в вооруженных силах. Его первым героем, который произнес в интервью фразу, ставшую потом лейтмотивом многих публикаций журналиста: «Зло осело в армии», – стал контр-адмирал Тимур Гайдар, сын знаменитого писателя и отец известного экономиста-«рыночника».

В феврале 1994 года Холодов публикует статью «Генеральская трагедия», посвященную предстоящему выводу войск из Восточной Европы. Среди прочего в ней он рассказывает о том, что главнокомандующий Западной группы войск (ЗГВ)[112] генерал-полковник Матвей Бурлаков на свадьбе сына министра обороны Грачева вручил молодым ключи от нового «мерседеса», а также о спешном создании новых должностей для высокопоставленных военных и резком увеличении численности генералов в российской армии. Вскоре он берет интервью у одного из ведущих военных юристов Григория Носова, который утверждает: «Очень много нарушений в высших военных эшелонах связаны с незаконной коммерческой деятельностью». После этого критические материалы о вооруженных силах за подписью Дмитрия Холодова (коллеги утверждают, что он практически никогда не пользовался псевдонимом) начинают появляться практически каждую неделю. Журналист пишет о махинациях с дачными участками, выделенными для военнослужащих, о том, как чиновники Минобороны старательно имитируют проведение военной реформы, а сам министр сообщает президенту недостоверную информацию о состоянии армии, о противостоянии журналистов «МК» и сотрудников министерской пресс-службы.

Наконец, за несколько месяцев до гибели, Дмитрий Холодов занялся расследованием фактов продажи партии оружия командованием ЗГВ третьим странам. Тема интересовала не только журналиста. В 1993 году Контрольное управление при Президенте России подготовило доклад о коррупции в высших эшелонах власти. Предполагалось, что среди чиновников, названных в докладе, были и некоторые генералы из ЗГВ. Доклад был засекреченным, руководителя Контрольного управления Юрия Болдырева вскоре уволили, а специально назначенная для расследования коррупции в ЗГВ комиссия вскоре объявила, что ничего криминального не обнаружила.

Однако Холодов 14 мая 1994 в заметке «10 тысяч „макаровых“ покинуло Родину» сообщает о задержании немецкой полицией в январе того же года военнослужащего ЗГВ подполковника Анатолия Голубева и нескольких сопровождавших его лиц вместе с грузом – по документам состоявшим из спортивного оружия, а на самом деле – из боевых пистолетов. Заодно сообщается, что подполковник уже попадал в поле зрения правоохранительных органов за коммерческие махинации. Полтора месяца спустя выходит статья «И служба там покажется медом», в первом же абзаце которой говорится: «Наша российская армия действительно скатывается в мир организованной преступности. Хорошо организованная, со своей строгой иерархией мафиозная структура приходит к нам с Запада…» Подтверждая ниже свой вывод многочисленными примерами коррупции в ЗГВ, Холодов упоминает и о журналисте из «Московских новостей» Александре Жилине, который опубликовал статью о конкретных преступлениях, совершенных в ЗГВ, в том числе подпольной торговле бронетехникой, боевыми самолетами, синтетическими наркотиками, изготовленными в военно-медицинских учреждениях, и о причастности к этому Министерства обороны России. После выхода статьи Жилин, как сообщил Дмитрий Холодов, был вынужден «уйти в подполье», так как в его адрес поступали многочисленные угрозы, а Государственная дума отказалась рассматривать обнародованные им факты.

Параллельно с работой над темой «коррупция в ЗГВ», Холодов активно интересовался подготовкой спецназа Главного разведывательного управления (ГРУ), армейской разведки. Он неоднократно посещал бригаду специального назначения Московского военного округа, расквартированную в городке Чучково Рязанской области и весной-летом 1994 года опубликовал сразу три больших материала о спецназе ГРУ. Статьи о практически закрытой для прессы бригаде были весьма комплиментарны, военный обозреватель «Комсомольской правды» Виктор Баранец позднее скажет об этом: «Решил, Димку просто таким образом купили. Ведь была же у нас в МО целая группа прикормленных журналистов, им оказывались знаки повышенного внимания, а они всегда писали именно то, что хотелось министру и его окружению».[113] О том, как именно был получен доступ в расположение бригады, корреспондент «МК» рассказать наотрез отказался. Однако уже после рокового взрыва коллеги припомнили, что за несколько дней до 17 октября 1994-го Холодов как-то сказал: «В Чучкове готовят наемников и профессиональных убийц криминальные структуры СНГ по четко отработанной схеме».[114] Собранная впоследствии информация позволила сделать вывод, что журналист действительно вел расследование подготовки по заказу криминальных структур наемников в чучковской бригаде.

Однако громкого материала на эту тему Холодов подготовить уже не успел.

Буквально через день после убийства информационное агентство «Интерфакс» распространило слова анонимного источника из следственных органов Министерства внутренних дел. Согласно его мнению, Холодов «залез в такие дебри, что удивительно, как он дожил до середины октября»[115]. Что именно имел в виду неназванный источник, остается только гадать. В качестве причин убийства Холодова, кроме считавшихся основными успехов в расследовании коррупции в ЗГВ и «чучковской версии», рассматривались и несколько других направлений работы журналиста. В частности, его возможная осведомленность насчет тайной продажи оружия в Чечню и тайного экспорта российских вооружений. Однако истинная причина его убийства, как, впрочем, и заказчик этого преступления, до сих пор остаются не установленными. «Про свои журналистские дела Дима говорил очень редко»[116], – отметит потом чудом не погибшая вместе с Холодовым Екатерина Деева.

Рубрика «Караул», которую Дмитрий Холодов вел на страницах «МК», по-прежнему выходит на страницах газеты. Сегодня к ее названию добавлены три слова: «Страница Дмитрия Холодова».

* * *

Военными расследованиями сегодня занимаются еще несколько российских журналистов. Прежде всего, это уже упоминавшийся полковник Виктор Баранец, военный обозреватель газеты «Комсомольская правда». Он – кадровый военный, служивший в Вооруженных силах с 1965 года, в том числе более десяти лет в центральном аппарате Министерства обороны и Генштаба. Занимал должности советника начальника Генштаба, старшего офицера группы референтов министра, руководителя информационно-аналитического отдела, начальника пресс-службы и пресс-секретаря министра обороны России, участник афганской войны.

Был уволен из армии сразу после публикации глав своей первой книги «Ельцин и его генералы» в газете «Совершенно секретно».

Опубликовал еще две книги: «Потерянная армия» и «Генштаб без тайн», в которой обнародовал ряд сенсационных сведений. В частности, о том, что когда в Генеральном штабе задержка с выплатой денежного содержания достигла четырех месяцев, то некоторые офицеры хотели взять президента Ельцина в заложники (благодаря своевременно принятым контрразведкой мерам, эта акция была сорвана).

Виктор Баранец писал о подготовке в СССР боевых дельфинов, о легкости, с которой в России подчас можно приобрести совершенно секретную информацию (статья «Продам недорого военные секреты», июль 2000 года), занимался расследованием обстоятельств гибели президента Чечни Джохара Дудаева и встречался с одним из участников операции по его ликвидации. Источник Баранца утверждал, что в ликвидации Дудаева принимали участие чеченцы. По словам журналиста, чеченская сторона предложила два миллиона долларов за устранение Дудаева: «Долго торговались, сошлись на одном миллионе». Впоследствии эту информацию воспроизводили многие ведущие СМИ.

Больше года Виктор Баранец занимался расследованием причин гибели атомной подводной лодки «Курск», итогом которого стала серия интервью и статей («Тайна „Курска“ раскрыта, но об этом не говорят россиянам», ноябрь 2001 года, «Тайна „Курска“: последняя точка?», май 2002 года).

Другой военный журналист с армейским прошлым – Вячеслав Измайлов, обозреватель «Новой газеты». Кадровый офицер, последнее воинское звание – майор.

В июле 1996 года, когда генерал Владимир Шаманов исполнял в Чечне обязанности командующего группировкой Министерства обороны, в Чечне было перемирие. Однако 3 июля солдаты Шаманова захватили селения Гехи и Махкеты. Телепрограмма «Взгляд» с помощью офицера управления 205 мотострелковой дивизии журналиста Вячеслава Измайлова отсняла материал о разрушенных в Гехи школе, мечети, жилых домах, убитых мирных жителях. Как рассказывал позднее сам Измайлов, Шаманов вызвал его к себе и «…в присутствии трех своих заместителей сказал: „Я тебя посажу в яму и закопаю“». В ответ Измайлов нагрубил своему генералу: «Вы так бездарно воюете, что я скорее три раза обегу Грозный, чем вы это сделаете». В тот же день военного журналиста пригласил к себе один из заместителей Шаманова полковник Владимир Сидоренко и предупредил его, что «…разведчикам дано распоряжение о твоей ликвидации». Военный журналист воспринял предостережение полковника Сидоренко серьезно, сумел выяснить дополнительные подробности о распоряжении Шаманова насчет него, но остался в Чечне до конца первой войны. По его словам, один из офицеров, которому непосредственно был отдан невыполненный приказ о ликвидации, «живет в Москве, на Рублевском шоссе».[117]

В течение последних лет Вячеслав Измайлов занимался вызволением из чеченского плена российских солдат. В декабре 2000 года он стал лауреатом премии «Лучшие перья России» и первым лауреатом премии имени Артема Боровика. В те же дни на вечере ветеранов чеченской войны (встречи проводит ежегодно фонд Сергея Говорухина) журналисту от имени министра обороны вручили медаль «За боевое содружество» и подарили бронежилет.

Другой военный журналист – капитан 2-го ранга Григорий Пасько (род. в 1962 году) приобрел широкую известность благодаря выдвинутому против него обвинению в шпионаже и государственной измене. До этого карьера Пасько развивалась достаточно стандартно: по окончании факультета журналистики Львовского высшего военно-политического училища в 1983-м был направлен на Тихоокеанский флот, где служил сначала корреспондентом, потом начальником отдела флотской газеты «Боевая вахта». Впрочем, типичным журналистом в погонах, строчащим стандартные материалы о «ратных буднях», Пасько не был уже с начала девяностых. За его подписью начали появляться статьи, содержание и тон которых едва ли могли понравиться флотскому начальству. Такой, например, была публикация «Кое-что о наших секретах. Почему Владивосток – закрытый город» (12 июня 1991 года), в которой он раскритиковал существующую систему государственной тайны.

Примечания

1

Уллмен Дж. Журналистские расследования: современные методы и техника. М., 1998. С. 12.

2

Там же.

3

Фонер Ф. Марк Твен – социалист-критик. М., 1961. С. 26.

4

Твид Уильям Марси (1823 – 1876) – в 1860-е годы контролировал весь аппарат нью-йоркской организации демократической партии. Был изобличен в совершении ряда уголовных преступлений. Несколько раз судим и приговорен к 12 годам заключения. Бежал за границу, но был выдан. Умер в тюрьме.

5

Уоррен Р. П. Вся королевская рать. М., 1998. С. 49.

6

Там же.

7

Иванян Э. А. От Джорджа Вашингтона до Джорджа Буша. Белый дом и пресса. М., 1991. С. 254.

8

Слово образовалось в результате усечения фамилий этих двух журналистов.

9

См.: Иванян Э. А. Указ. соч. С. 259.

10

См., например: Роберт Геттлин. Молчаливый заговор. 1991.

11

См.: Эпштейн Э. Между фактом и вымыслом. Нью-Йорк, 1975.

12

Джон Эдгар Гувер, директор ФБР, – умер 2 мая 1972.

13

Herman Ed, McChesney, Robert. The global media. Cassel, 1998. Van Ginneken, Jaap. Understanding Global News. London-Thousand Oaks-New Dely, 2000.

14

Drudge Matt. Drudge Manifesto. New American Library. 2000.

15

CIA payoffs toppled taliban: Woodward. New York Post. 2002.11.17.

16

Allen Mike. CIA’s cash toppled taliban. Washington Post. 2002.11.16.

17

Hafner Katie, Markoff John. Cyberpunk: Outlaws and Hackers on the Computer Frontier. Simon & Schuster. 1991.

18

Улоф Пальме убит 28 февраля 1986 года выстрелом в спину. Это преступление так и осталось «полураскрытым, полууголовным» делом с тяжелым неприятным осадком. Так же, как и в деле Кеннеди, в нем существует слишком много вопросов, и новые версии этого убийства, вплоть по полицейского заговора, продолжают появляться в Швеции с завидным постоянством.

19