Мое время - ночная пора

Перед ее мысленным взором возник отчетливый образ Торнтона, воспоминания об их недолгой близости столь свежи... Казалось, проскользни она сейчас в комнату 108, и он ждет ее там. Рид, светловолосый и голубоглазый, крепко обнимавший ее сильными руками, отчего она испытывала такое счастье, какое до этого и представить себе не могла.

«Мечтаю я о Джинни...»

Сколько лет прошло со дня гибели Рида, а эта песня по-прежнему волновала ее. Мы были влюблены, думала Джин. Он был моим Прекрасным Принцем, добрым, умным и гораздо взрослее своих двадцати двух. Ему нравилась армейская жизнь. Он поддерживал меня как писателя. Он шутил, что когда станет генералом, то попросит меня написать его биографию. Когда я сказала ему, что беременна, он обеспокоился, потому что знал мнение отца насчет ранних браков. Но потом сказал: «Мы просто изменим наши планы, Джинни. Ранние браки не такая уж редкость в нашей семье. Мой дедушка женился в день выпуска из Вест-Пойнта, а бабушке было всего девятнадцать».

«Но ты говорил, что они знали друг друга с детства, — заметила она. — Это меняет дело. Это будет выглядеть так, словно я забеременела, чтобы выйти за тебя замуж».

Рид прижал палец к ее губам.

«Чтобы я такого больше не слышал, — твердо сказал он. — Как только мои родители узнают тебя получше, они полюбят тебя. Из этих же соображений тебе тоже надо как можно быстрее познакомить меня со своими родителями».

Знакомиться с родителями Рида я собиралась после поступления в Брин-Мор, думала Джин. К тому времени мои разошлись бы. Если бы его семья познакомилась с каждым из них по отдельности, возможно, мои отец и мать действительно пришлись бы им по душе. Незачем было посвящать его родителей в проблемы ее семьи.

Но только если бы Рид был жив...

Если бы он погиб после нашей женитьбы, я бы оставила Лили. Рид был единственным ребенком в семье. Его родители могли рассердиться из-за нашего брака, но наверняка полюбили бы внучку.

Но мы все упустили подходящее время, с болью подумала Джин, и умчалась прочь от мотеля.

Контора Крэйга Майклсона занимала весь этаж здания, которого, насколько помнила Джин, там еще не было в пору ее свиданий с Ридом. Приемная радовала глаз стенными панелями и широкими креслами с драпировкой, имитирующей старинные гобелены. Джин решила, что, судя по всему, фирма Майклсона процветает. Джин не знала, чего ожидать. По дороге из Корнуолла в Хайленд-Фоллз она решила, что если Майклсон помогал доктору Коннорсу с незаконной регистрацией новорожденных, он, должно быть, шарлатан и будет все отрицать.

Она ждала не больше десяти минут. Крэйг Майклсон сам вышел в приемную и провел ее в свой кабинет. Он оказался высоким мужчиной лет шестидесяти, крупным, со слегка покатыми плечами и густой шевелюрой, скорее темно-русой, нежели седой, которая выглядела так, словно он только что побывал в парикмахерской. Его темно-серый костюм был прекрасно скроен, ситцевый галстук голубовато-серого оттенка. Его внешний вид, а также подбор мебели и картин для кабинета, характеризовали его как человека сдержанного и консервативного.

Джин не была уверена, что это не худший вариант из всех возможных. Если Крэйг Майклсон не связан с удочерением Лили, значит, ее розыски зашли в очередной тупик.

Рассказывая адвокату о Лили, показывая копии факсов и результатов анализа ДНК, она смотрела ему прямо в глаза. Джин вкратце изложила свою биографию, неохотно упомянув о своем положении в научной среде, полученных знаках отличия и присужденных званиях, а также о том, что ее книга хорошо продавалась, в результате чего ее материальное положение стало достоянием гласности.

Майклсон, слушая, лишь один раз отвел взгляд, чтобы просмотреть факсы. Она понимала, он оценивает ее, пытаясь определить, правду ли она говорит или все, сказанное ею — хорошо продуманная ложь.

— От Пегги Кимболл, медсестры, работавшей у доктора Коннорса, я узнала, что некоторые усыновления доктор устраивал незаконно, — сказала она. — Я умоляю вас, скажите, вы оформляли удочерение моего ребенка? Знаете ли вы, кто удочерил ее?

— Доктор Шеридан, уверяю вас, я не принимал участия ни в одном усыновлении или удочерении, если оно не проводилось в строжайшем соответствии с буквой закона. И если доктор Коннорс когда-либо обходил закон, то делал он это без моего ведома или поддержки.

— Значит, если вы оформляли удочерение Лили, то, как вы утверждаете, я зарегистрирована как мать, а Кэррола Рида Торнтона как отец?

— Я утверждаю, что каждое усыновление или удочерение я проводил по закону.

За годы преподавания она иногда встречала среди студентов настоящих мастеров водить за нос, умело использовавших недомолвки, так что Джин научилась распознавать эту уловку. Она поняла, что именно с этим сейчас и столкнулась.

— Мистер Майклсон, девушка девятнадцати с половиной лет, возможно, в опасности. Если вы оформили удочерение, значит, вы знаете, кто ее удочерил. Сейчас вы можете защитить ее. Я считаю, что защитить ее — ваш моральный долг.

Зря она это сказала. Глаза Крэйга Майклсона за очками в серебряной оправе подернулись льдом.

— Доктор Шеридан, вы потребовали, чтобы я встретился с вами сегодня. Вы пришли сюда с историей, о достоверности которой я могу судить, опираясь лишь на ваши слова. Вы фактически намекнули, что я нарушал закон в прошлом, а сейчас вы требуете, чтобы я нарушил закон, помогая вам. Есть законные способы ознакомления с записями о рождении. Вы должны пойти в окружную прокуратуру. Думаю, они походатайствуют перед судьей, чтобы раскрыть эти записи. Смею вас заверить, что это единственный способ действий, которого вы должны придерживаться в своем расследовании. Как вы сами сказали, есть вероятность того, что во время вашей беременности кто-то мог видеть вас в кабинете доктора Коннорса и каким-то образом проникнуть в архив. Вы также предположили, что все это из-за денег. Откровенно говоря, я считаю, что вы не ошибаетесь. Некто знает вашу дочь и полагает, что за эту информацию вы ему заплатите.

Он поднялся. Джин не торопилась вставать.

— Мистер Майклсон, у меня неплохо развита интуиция, и у меня такое чувство, что это вы оформили удочерение Лили и что, скорее всего, сделали вы это законно. Еще некое сильное чувство, подсказывает мне: кем бы ни был писавший мне человек, пусть он даже настолько близок с Лили, что может взять ее расческу, он явно опасен. Я пойду в суд и добьюсь раскрытия записей. Однако дело в том, что за это время с моим ребенком может что-то случиться, а все потому, что вы сейчас отказались помочь мне. И если с ней что-то случится, и мне станет об этом известно, я не знаю, что с вами сделаю.

Джин не смогла сдержать слез, хлынувших из глаз. Она развернулась и выбежала из комнаты. Секретарь и нескольких человек, ожидавших в приемной, проводили ее удивленными взглядами. Добравшись до машины, она рывком распахнула дверь, забралась внутрь и закрыла лицо ладонями.

И вдруг она ощутила мертвенный холод. Так же отчетливо, как если бы Лаура сидела рядом с ней в машине, она услышала ее мольбу: «Джин, помоги мне! Пожалуйста, Джин, помоги мне!»

55

Крэйг Майклсон в окно своего кабинета с тревогой смотрел, как Джин Шеридан бежит к машине. Она на пределе, подумал он. Это не случай из серии «женщина, одержимая идеей разыскать своего ребенка, наскоро придумала историю». Должен ли он предупредить Чарльза и Гэйно? Если что-то случится с Мередит, это убьет их.

Он не станет, да и нельзя ему, упоминать Джин Шеридан, но он может хотя бы сообщить Чарли об угрозе, нависшей над его приемной дочерью. А дальше он сам должен решить, что сказать Мередит и какие меры предпринять для ее защиты. Если история с расческой правда, возможно, Мередит вспомнит, где могла забыть или потерять ее. Может, таким образом получится установить личность того, кто прислал эти факсы.

Джин Шеридан сказала, если что-нибудь случится с ее дочерью, и окажется, что я мог это предотвратить, она не знает, что со мной сделает, вспомнил он. От Чарльза и Гэйно можно ожидать того же.

Приняв решение, Крэйг Майклсон подошел к столу и снял телефонную трубку. Номер он помнил наизусть. Нелепое совпадение, думал он, ожидая соединения. Джин Шеридан живет неподалеку от Чарльза и Гэйно. Она в Александрии. Они в Чеви-Чейзе.

Трубку подняли после первого гудка.

— Приемная генерала Бакли, — ответил четкий голос.

— Это Крэйг Майклсон, друг генерала Бакли. Мне нужно поговорить с ним по очень важному делу. Он у себя?

— Простите, сэр. Генерал за рубежом по служебным делам. Могу я чем-то вам помочь?

— Нет, боюсь, что нет. Он будет вам звонить?

— Да, сэр. Ведомство регулярно выходит с ним на связь.

— Тогда передайте ему, что это очень срочно, пусть позвонит мне, как только сможет. — Крэйг продиктовал свое имя, дал номер своего мобильного и рабочего телефонов. Он поколебался, затем решил не говорить, что дело касается Мередит. Чарльз перезвонит, как только получит срочное сообщение — он в этом уверен.

В любом случае, подумал Крэйг Майклсон, вешая трубку, в Вест-Пойнте Мередит в большей безопасности, чем в любом другом месте.

Затем у него мелькнула непрошеная мысль: пребывание в Вест-Пойнте не уберегло от гибели родного отца Мередит, курсанта Кэррола Рида Торнтона-младшего.

56

Первым, кого увидел Картер Стюарт, зайдя в половине четвертого в вестибюль «Глен-Ридж Хауз», был Джейк Перкинс, который, как обычно, развалился в одном из кресел. Может, ему жить негде? — недоумевал Стюарт. Он подошел к телефону, стоящему на конторке портье, и позвонил в номер Робби Брента.

Никто не ответил.

— Робби, мы договаривались встретиться в половине четвертого, — грубовато сказал Стюарт в ответ на предложение компьютера оставить голосовое сообщение. — Я подожду еще пятнадцать минут.

Положив трубку, в кабинете позади конторки он заметил следователя Сэма Дигана. Их взгляды встретились, и Диган поднялся, очевидно, собираясь поговорить с ним. Как-то очень уж решительно двинулся к нему детектив, и у Стюарта возникло подозрение, что он хочет поговорить не о погоде.

Они стояли друг против друга по разные стороны конторки.

— Мистер Стюарт, — сказал Сэм. — Рад вас видеть. Я оставил сообщение в вашем отеле и надеялся, что вы перезвоните.

— Я работал со своим постановщиком над новой пьесой, — резко ответил Стюарт Картер.

— Я видел, что вы звонили по внутреннему номеру. С кем-то встречаетесь?

Стюарта возмутил вопрос Дигана. Не ваше дело, хотел сказать он, но что-то в позе Дигана заставило его проглотить эту реплику. .

— На половину четвертого у меня назначена встреча с Робби Брентом. И прежде чем вы спросите, зачем мы встречаемся, — понятно ведь, что это ваш следующий вопрос, — позвольте мне удовлетворить ваше любопытство. Брент согласился играть главную роль в новом комедийном сериале. Он просмотрел сценарии, понял, что они не слишком хороши, если не сказать хуже, и попросил меня взглянуть на них и высказать профессиональное мнение — можно или нет как-нибудь их спасти.

— Мистер Стюарт, вас сравнивают с такими драматургами, как Тенесси Уильямс и Эдвард Олби, — без околичностей сказал Сэм. — Я, конечно, человек простой, но мне кажется, что большинство комедий положений — это надругательство над интеллектом. Меня удивляет, что вам интересно судить одну из них.

— Я не напрашивался, — ледяным тоном отозвался Стюарт. — Вчера, после ужина, Робби Брент попросил меня посмотреть сценарии. Он предложил принести их ко мне в отель, но, как вы сами понимаете, мне пришлось бы приложить массу усилий, чтобы выдворить его из моего номера после просмотра материала. Удобнее встретиться здесь. И хоть я не пишу комедии положений, я очень хороший судья опусов любых жанров. Вы случайно не знаете, как скоро появится Робби?

— Понятия не имею, какие у него планы, — сказал Сэм. — Я тоже пришел сюда поговорить с ним. Когда я звонил ему, никто не ответил, и, выяснив, что его весь день никто не видел, я заставил горничную открыть его номер. Постель оказалась не смята. Похоже, что мистер Брент исчез.

Сэму не очень-то хотелось сообщать это Картеру Стюарту, но чутье подсказывало ему, что стоит открыть карты и посмотреть на его реакцию. Она оказалась более бурной, чем он ожидал.

— Исчез! Мистер Диган, неужели вы не понимаете, что этот сценарий исчерпал себя? Позвольте вам объяснить: в пресловутом сериале есть роль сексуальной блондинки — просто копии пропавшей Лауры Уилкокс. На днях, в Вест-Пойнте, за обеденным столом Брент польстил Лауре, что она прекрасно смотрелась бы в этой роли. Я склоняюсь к мысли, что весь этот бесплатный цирк вокруг ее исчезновения обыкновенный рекламный трюк. А сейчас позвольте мне откланяться, я не намерен тратить попусту время, дожидаясь Робби.

Не нравится мне этот парень, думал Сэм, глядя вслед Картеру Стюарту. Тот носил нечто наподобие потертого темно-серого спортивного костюма и грязные кеды — одеяние бродяги, которое, возможно, стоит целое состояние.

Но если оставить в стороне мое к нему отношение, может, он прав насчет того, что здесь происходит? — подумал Сэм. Он уже три часа сидел в конторке, размышляя над этим и начиная злиться.

Мы знаем, что Брент сделал телефонный звонок от имени Лауры, рассуждал он. Он купил мобильный телефон, с которого, судя по всему, и звонили Джин. Продавец видел, как он звонил, а в это же время Джин думала, что разговаривает с Лаурой. Я склоняюсь к тому, что Стюарт может оказаться прав — все затеяно ради рекламы. В таком случае, почему я трачу здесь свое время, тогда как по округу Оранж бродит убийца, затащивший в автомобиль женщину и заколовший ее насмерть?

Когда он прибыл в «Глен-Ридж Хауз», Эдди Зарро уже ждал его, но Сэм отправил его в прокуратуру, сказав, что незачем им вдвоем торчать в вестибюле, ожидая Брента. Сэм решил вызвать Зарро, чтобы тот сменил его, и отправиться домой. Мне нужно выспаться, сказал он себе. Я так устал, что не могу логически мыслить.

Он достал мобильник и вдруг заметил рядом Эми Сакс.

— Мистер Диган, — почти прошептала она. — Вы здесь с утра и ничего не ели. Я закажу вам кофе и бутерброд.

— Спасибо, но я скоро ухожу, — сказал Сэм, раздумывая, как близко стояла Эми Сакс во время их разговора со Стюартом. Она подкралась бесшумно, и даже когда заговорила, то еле-еле сотрясала воздух. Готов поспорить, слух у нее прекрасный, ехидно подумал Сэм, заметив, как она обменялась взглядами с Джейком Перкинсом. И готов спорить, что как только я уйду, она тут же сообщит Джейку, что Брент пропал, а Стюарт полагает, будто вся эта катавасия — рекламный трюк.

Сэм вернулся в конторку. Оттуда хорошо просматривался главный подъезд. Через несколько минут он увидел Гордона Эймори, и поспешил догнать его прежде, чем тот сядет в лифт.

Эймори не настроен был говорить о Бренте.

— Мы не общались после его вчерашней выходки, — сказал он. — Собственно говоря, вы сами были тому свидетелем, мистер Диган, и тоже слышали, как Робби наезжал на Джека Эмерсона. Поэтому, мне кажется, вы должны знать, что сегодня с десяти часов утра я осматривал недвижимость с Джеком Эмерсоном. У него исключительные права на несколько прекрасных земельных наделов. Также он показывал мне участки, которые представлял на рассмотрение Робби.

Должен вам сказать, они справедливо оценены и, на мой взгляд, отлично подходят для долгосрочных вкладов; все это говорит о том, что измышления Робби, его высказывания и действия не мешало бы проверить. А сейчас мне нужно сделать несколько телефонных звонков.

Двери лифта открылись. Прежде чем Эймори вошел внутрь, Сэм сказал:

— Еще минуту, мистер Эймори.

Эймори повернулся к нему с покорной, но почти насмешливой улыбкой.

— Мистер Эймори, прошлой ночью Робби Брент не ночевал в своем номере. Мы считаем, что это он, имитируя Лауру Уилкокс, позвонил Джин Шеридан. Ваш коллега, мистер Стюарт, полагает, что Брент и Уилкокс, возможно, затеяли мистификацию для рекламы нового телесериала мистера Брента. Что вы об этом думаете?

Гордон Эймори приподнял бровь. Казалось, он онемел от удивления, затем его лицо повеселело.

— Рекламный трюк! В этом есть смысл. На шестой странице «Нью-Йорк Пост» упоминалось, что исчезновение Лауры, возможно, связано с этим. Теперь пропал Робби, а вы говорите, что это он звонил прошлым вечером Джин. А мы все тратим время, сидим как на иголках, беспокоимся о них...

— Значит, вы полагаете, что мы напрасно тратили время, беспокоясь о Лауре?

— Au contraire[21], не напрасно, мистер Диган. Есть одно положительное обстоятельство: предполагаемое исчезновение Лауры доказало, что в моей душе по-прежнему теплятся доброта и сочувствие к ближнему. Я так волновался за нее, что готов был предложить ей роль в своем новом сериале. Держу пари, вы правы — Примадонна подцепила на крючок другую рыбку, и у нее все в полном порядке. А теперь мне действительно пора идти.

— Полагаю, вы скоро уедете отсюда, — предположил Сэм.

— Нет, я пока остаюсь, присмотрю себе земельный участок. Но мне кажется, что с вами мы больше не увидимся, ведь вы наконец-то сможете вернуться к расследованию настоящих преступлений. Прощайте.

Сэм смотрел, как Эймори входит в лифт. Еще один высокомерный тип, который считает себя умнее копа, думал он. Ладно, посидим, подождем. Шагая обратно через вестибюль, Сэм чувствовал, что нервы у него пошаливают. Неважно, рекламный трюк исчезновение Лауры или нет, но факт остается фактом — пять женщин-сотрапезниц мертвы.

Он надеялся, что Джин вернется до его ухода, и обрадовался, увидев ее у конторки. Он поспешил к ней, чтобы узнать, как прошла встреча с юристом.

Она интересовалась, не было ли для нее сообщений. Боится, что придет очередной факс насчет Лили, понял Сэм. И кто ее за это осудит? Он положил руку ей на плечо. Когда она обернулась, он заметил по ее глазам, что она плакала.

— Угостить тебя кофе? — предложил он.

— Лучше чаем.

— Мисс Сакс, когда вернется мистер Зарро, пожалуйста, скажите ему, что мы в кафе, — попросил Сэм портье.

Прежде чем продолжить разговор в кафе, он подождал, пока принесут чай для Джин и кофе ему. Он видел, что Джин все еще пытается прийти в себя.

— Похоже, визит к адвокату Крэйгу Майклсону не принес положительных результатов, — сказал он наконец.

— И да, и нет, — медленно ответила Джин. — Сэм, голову даю на отсечение, что удочерение оформил Майклсон и, возможно, он знает, где сейчас Лили. Я нагрубила ему. Я практически угрожала ему. По пути назад я съехала на обочину и позвонила ему, извинилась. А еще я сказала, — на случай, если он все же знает, где сейчас Лили, — что она могла бы попытаться вспомнить, где потеряла расческу, и это помогло бы вычислить злоумышленника.

— Что ответил Майклсон?

— Странно. Он ответил, что уже думал об этом. Сэм, говорю тебе, он знает, где Лили или, по крайней мере, знает, как разыскать ее. Когда он говорил мне, что я должна иметь ходатайство, твое или судьи из окружной прокуратуры, чтобы срочно раскрыть записи и предупредить ее родителей о сложившейся ситуации, он пользовался оборотами вроде: «Я в высшей степени настоятельно вам советую».

— Значит, он воспринял твой рассказ всерьез. Джин кивнула.

— Не думаю, что это произошло в начале разговора, но, возможно, когда я разозлилась — клянусь, я готова была чем-нибудь запустить в него, — это его убедило. Его отношение изменилось, когда я говорила с ним по телефону через двадцать минут. — Она бросила взгляд поверх его головы. — А вот и Марк!

К их столу пробирался Марк Флейшман.

— Я рассказала Марку о Лили, — поспешно сказала Джин. — Так что можешь говорить при нем.

— Рассказала? Джин, зачем? — ужаснулся Сэм.

— Он психиатр. Я подумала, что он мог бы посмотреть факсы и помочь определить, насколько реальна угроза.

Когда Марк Флейшман подошел, лицо Джин озарила искренне радостная улыбка. Будь осторожна, Джинни, хотел предостеречь Сэм. В моем списке этот парень занимает особое место. Он напряжен, внутри у него все бурлит — полицейские чувствуют такое. От Сэма не укрылось, что во время рукопожатия, когда Джин пригласила его присоединиться, Марк тут же накрыл ее руку своей.

— Я не помешаю? — спросил он, неуверенно глядя на Сэма.

— На самом деле я рад, что застал вас, — сказал ему Сэм. — Я как раз собирался спросить Джин, не звонил ли ей сегодня Робби Брент. Зато теперь я могу спросить это у вас обоих.

Джин покачала головой.

— Не звонил.

— И мне, к счастью, нет, — сказал Флейшман. — Вы полагаете, есть причина, по которой он должен был с нами связаться?

— Джин, я как раз собирался тебе рассказать. Вчера после ужина Робби Брент покинул отель и до сих пор не вернулся. Мы определили, что вчерашний звонок Лауры, скорее всего, исходил с мобильного телефона с предоплатой, который купил Брент, и мы уверены, что на самом деле ты слышала его голос. Как ты знаешь, он блестящий имитатор.

Джин посмотрела Сэму в глаза, на ее лице отразились изумление и боль.

— Но зачем?

— Не слышала ли ты в субботу, за обедом в Вест-Пойнте, как Брент говорил Лауре, что при желании она может сняться в его новом телесериале?

— Я слышал, — сказал Марк Флейшман. — Но я не понял, шутит он или всерьез.

— Он так и сказал: у него есть роль, которую Лаура, возможно, захочет сыграть, — подтвердила Джин.

— Картер Стюарт и Гордон Эймори полагают, что Брент и Лаура водят нас за нос. Как вы считаете? — Сэм, прищурившись, посмотрел на Марка Флейшмана.

Его глаза за стеклами очков стали задумчивыми. Он посмотрел мимо Сэма, затем прямо на него.

— Думаю, это вполне возможно, — произнес он.

— Я не согласна, — заявила Джин. — Категорически не согласна. Лаура в беде... я чувствую... я знаю. — Она поколебалась, но все же решила рассказать, что как наяву слышала, как Лаура зовет на помощь. — Пожалуйста, Сэм, не думай так, — умоляла она. — Не прекращай поиски Лауры. Я не знаю, чего добивается Робби Брент, но, может, он просто пытался сбить нас со следа, притворившись ею и сказав, что у нее все в порядке. Ей плохо. Я точно знаю, что ей плохо.

— Успокойся, Джинни, — ласково сказал Марк. Сэм поднялся.

— Джин, завтра с утра мы еще обсудим первый вопрос. Я хочу, чтобы ты зашла ко мне в управление насчет того дела, о котором мы говорили.

Через десять минут, сдав пост в отеле Эдди Зарро, на случай возвращения Робби Брента, Сэм устало залез в свою машину. Он завел двигатель, помешкал, на минуту задумался, а затем позвонил Алисе Соммерс. Когда она ответила, его в очередной раз поразил ее нежный тон.

— Не желает ли измученный детектив пропустить стаканчик шерри? — спросила она.

Полчаса спустя он сидел в уютной комнате Алисы Соммерс, в глубоком кожаном кресле у камина, закинув ноги на тахту. Допив шерри, он поставил стакан на столик. Алисе не пришлось долго убеждать его подремать, пока она готовит ужин.

— Тебе нужно поесть, — сказала она. — А потом можешь идти домой и хорошенько выспаться.

Когда глаза начали слипаться, Сэм бросил сонный взгляд на антикварный шкафчик рядом с камином. Но заснул он прежде, чем некий предмет, замеченный им на шкафчике, жутким эхом отозвался в его подсознании.

57

Эми Сакс сменилась в четыре, вскоре после того, как Сэм Диган покинул «Глен-Ридж Хауз». С Джейком Перкинсом они условились встретиться в «Макдоналдсе», примерно в миле от отеля. И за гамбургерами она рассказала ему обо всем, чем занимался Сэм Диган, включая подслушанную беседу между ним и, как она его описала, «спесивым драматургом Картером Стюартом».

— Мистер Диган пришел в отель, разыскивая Робби Брента, — объяснила она. — Его ждал другой следователь, Эдди Зарро. Оба они словно с ума посходили. Мистер Диган не смог дозвониться до Брента по телефону и тут же заставил Пити, нашу горничную, проводить их к его номеру. Когда постучались в дверь и Брент не ответил, мистер Диган приказал Пити открыть ее. И обнаружилось, что мистер Брент на ночь вчера не вернулся.

Джейк записывал, жуя гамбургер.

— Я думал Картер Стюарт выписался после встречи выпускников, — сказал он. — Что же его заставило сегодня прийти? С кем он там хотел встретиться?

— Стюарт сказал мистеру Дигану, что он согласился взглянуть на сценарии нового телесериала Робби Брента. Потом они говорили о мобильном телефоне. Я не все расслышала, так как мистер Диган говорил тихо. Мистер Стюарт тоже не кричал, но голос у него звучный, а у меня хороший слух. Знаешь, Джейк, говорят, моя бабушка даже в девяносто могла услышать червяка, ползущего в траве.

— А моя бабушка всегда говорила мне, что я мямлю, — сказал Джейк.

— Так ведь ты и правда мямлишь, — прошептала Эми Сакс. — Так или иначе, Джейк, раз уж мистер Диган спросил Стюарта, не думает ли тот, что все это рекламный трюк Лауры Уилкокс и Робби Брента, получается, мистер Стюарт именно так и думает. Я, наверное, что-то пропустила, но разве Лаура Уилкокс не звонила доктору Шеридан прошлым вечером?

У Джейка слюнки потекли от избытка неожиданной информации. Весь день он ощущал себя зрителем на сеансе немого кино. Он сидел в вестибюле отеля, наблюдал за суетой, но не осмеливался крутиться вблизи конторки и беззастенчиво подслушивать разговоры.

— Да, доктор Шеридан действительно говорила по телефону с Лаурой. Я случайно оказался поблизости, когда они обсуждали этот звонок в малом обеденном зале.

— Джейк, может, я что-то не так поняла... Ты ведь знаешь, как это бывает — уловишь обрывок того, обрывок сего... Нельзя слишком близко подбираться к людям, а то еще скажут, что ты стоишь над душой. Однако у меня сложилось впечатление, что вчера вечером звонил Робби Брент, выдавая себя за Лауру Уилкокс.

Рука Джейка с крепко зажатым в ней недоеденным гамбургером застыла на полпути ко рту, потом он медленно положил бутерброд на тарелку. Он явно обдумывал сказанное.

— Значит, звонил Робби Брент, а теперь он куда-то исчез и считается, будто вся суматоха — рекламный трюк для раскрутки какого-то нового телесериала?

Большие очки Эми снова сползли на кончик носа — она закивала.

— Как в настоящем сериале, правда? — спросила она. — Как ты думаешь, может, в отеле сейчас снимают скрытые камеры?

— Да, что-то в этом есть, — согласился Джейк. — Ты очень наблюдательна, Эми. Когда у меня будет своя газета, возьму тебя обозревателем. Еще что-нибудь заметила?

Она поджала губы.

— Есть кое-что. Марк Флейшман... знаешь, интересный такой, из выдающихся выпускников, психиатр...

— Да, я его знаю... Так что он?

— Я тебе клянусь, он влюбился в доктора Шеридан. Он ушел рано утром, а когда вернулся, первым делом бросился к конторке и позвонил доктору Шеридан. Я случайно услышала.

— Конечно, — сказал Джейк, ухмыляясь.

— Я сказала ему, что она в кафе. Он поблагодарил меня, но прежде чем помчаться в кафе, спросил, не получала ли сегодня доктор Шеридан факсов. Кажется, он расстроился, когда я сказала «нет» и спросил меня, уверена ли я, что она не получила хоть один. Даже если он правда влюбился в нее, мне кажется, это слишком, интересоваться ее почтой, как ты считаешь?

— В общем, да.

— Но он славный, так что я спросила его, из вежливости, хорошо ли он провел день. Он сказал, что встречался со старыми друзьями в Вест-Пойнте.

58

После ухода Сэма Дигана Джин Шеридан и Марк Флейшман просидели в кафе почти целый час. Он накрыл ее руку своей, слушая рассказ о ее встрече с Крэйгом Майклсоном, о растущей уверенности, что Майклсон оформлял удочерение Лили, о том, как она накричала на него, поняв, что он отказывается понимать, что Лили может угрожать опасность.

— Я позвонила, чтобы извиниться, — объясняла она. — Заодно подсказала ему, что, возможно, Лили могла бы вспомнить, где находилась, когда пропала ее расческа. Это могло бы вывести нас на того, кто все это затеял, если, конечно, за этим не стоят ее приемные родители.

— Такая возможность не исключена, — согласился Марк. — А ты последовала совету Майклсона насчет ходатайства о раскрытии записей?

— Конечно. Завтра утром я встречаюсь с Сэмом Диганом в прокуратуре.

— Это разумно. Джин, а что насчет Лауры? Ты ведь не веришь, что это рекламный трюк?

— Не верю. — Джин колебалась. Было около половины пятого, и заходящее солнца бросало косые лучи на пол и стены полупустого кафе. Она посмотрела на сидящего напротив Марка, одетого в тенниску и темно-зеленый свитер. Он из тех мужчин, которые до старости сохраняют мальчишескую внешность, думала она, но к его глазам это не относится.

— Кто же это был... Из наших учителей, он еще называл тебя «древней душой»?

— Мистер Хастингс. А почему ты вдруг вспомнила?

— Он говорил, что ты мудр не по годам.

— Не уверен, что это была похвала. Ты к чему-то клонишь, Джинни.

— Да, клоню. В моем понимании, «древние души» — это люди, склонные к озарениям. Из конторы Майклсона я уехала расстроенная. Я тебе говорила. Но знаешь, Марк, даже если бы Лаура сидела в машине рядом со мной, вряд ли я слышала бы ее отчетливей. Я слышала ее голос: «Джин, помоги мне. Пожалуйста, Джин, помоги мне».

Она пристально смотрела на Марка.

— Ты или не веришь мне, или считаешь, что я сошла с ума.

— Неправда, Джинни. Если кто и верит в возможность мысленного общения, то это я. Но если Лаура действительно в беде, то при чем здесь Робби Брент?

— Не знаю, — развела руками Джин и огляделась. — Нам пора уходить отсюда. Уже накрывают столы к ужину.

Марк попросил официанта принести счет.

— Я хотел бы пригласить тебя на ужин, но сегодня вечером я удостоен чести разделить трапезу с отцом.

Джин, не зная, что на это сказать, молча смотрела на него. Лицо Марка было непроницаемым. Наконец, она сказала:

— Я знаю, что ты отдалился от него. Он позвонил тебе?

— Сегодня я проходил мимо дома. Там стояла его машина. Повинуясь какому-то внезапному порыву, я позвонил в дверь. Мы долго говорили... Не так долго, чтобы все обсудить, но он настойчиво просил меня поужинать с ним. Я сказал, что приду при условии, что он ответит на накопившиеся у меня к нему вопросы.