Королевство Костей и Терний (№2) - Мертвый принц

– Мое оружие покупает городская стража, – сообщил кузнец. – У меня есть лицензия, позволяющая торговать с ними.

– И несомненно, с рыцарем, который потерял все свое снаряжение, – сказал Нейл. – К тому же я покидаю Палдх и не собираюсь сюда возвращаться.

Кузнец тщательно завернул меч в кусок ткани.

– Тогда не доставай его, пока не уберешься из города, ладно?

– Договорились, – ответил Нейл.

Он забрал меч и удалился. В конюшне на окраине Нейл приобрел лошадь, в глазах которой, как ему показалось, светилась толика ума, и немного корма для нее, после чего у него осталось всего несколько шиллингов на покупку провизии. Вскочив в седло, он направился на юг по Вителлианскому пути.

Конечно, меч был далек от совершенства – скорее стальная дубинка с острым краем, да и лошадь оставляла желать лучшего. Зато Нейл не был внешне похож на рыцаря – хотя снова себя им чувствовал. Он не знал, что будет делать, когда найдет жуткого рыцаря и его людей, но был готов это выяснить.

Глава 6

Возвращение

Когда Мюриель в сопровождении двух телохранителей вошла в тронный зал, ее встретила полнейшая тишина. Настоящее чудо, раньше казавшееся ей совершенно невозможным при таком количестве болтливых глупцов. После того как ее стражники встали по обе стороны от входа, тишину нарушал лишь стук ее каблуков по мраморному полу, но и он стих, когда Мюриель уселась на трон королевы-матери.

– Итак, – сказала она, улыбнувшись совершенно фальшивой улыбкой, – премьер-министр не смог присутствовать, поэтому я постараюсь решить все возникшие вопросы без него. Прайфек Хесперо, у церкви есть сегодня дела к трону?

Хесперо слегка нахмурился.

– Королева-мать, я удивлен отсутствием его величества императора Чарльза.

– Да, я напомнила ему о необходимости быть здесь, но его величество иногда бывает очень упрямым. Кстати, ваша светлость, с каких это пор вы перестали называть меня «ваше величество»?

– Прошу меня простить, королева-мать, но по нашим законам так положено обращаться только к королю или королеве, кем вы сейчас не являетесь. Придворные использовали такое обращение из уважения и сочувствия вашему горю.

– Понятно. А теперь, должно быть, уважение и сочувствие моему горю исчерпаны. Какая жалость.

Мюриель была поражена собственным спокойствием – казалось, они играют в какую-то игру вроде шарад.

– Королева-мать, – вмешался герцог Шейла, стараясь придать своему округлому лицу суровое выражение, – Комвен поднял ряд важных вопросов, связанных с последними решениями трона – более того, мы подвергаем сомнению саму правомерность этих решений.

Мюриель откинулась на спинку трона и изобразила удивление.

– В таком случае, господа, поведайте мне об этих вопросах. Я с нетерпением жду их.

– Это в большей степени вопрос правомерности, чем предмет спора, – начал объяснять Шейл, и в его темных глазах появилась неуверенность.

– Так у вас есть ко мне вопросы или же нет? – осведомилась Мюриель.

– Речь не идет о конкретных вопросах, ваше высочество, а только об общих…

– Но, мой добрый герцог, вы только что сказали, что Комвен поднял ряд серьезных вопросов относительно правомерности решений трона. А теперь вы утверждаете, что у вас нет вопросов. Вы либо лжец, либо шут, Шейл.

– Послушайте…

– Нет, – оборвала его Мюриель, голос которой зазвучал громче. – Это вы меня послушайте. По всем законам Чарльз является королем и императором, а вы – его подданные, вы, льстивые, беспомощные подлецы. Неужели вы и в самом деле рассчитываете, будто мне неизвестно, что вы задумали? Неужели думаете, что я угодила в вашу детскую ловушку?

– Королева-мать… – начал прайфек, но она одернула и его.

– А вы придержите язык. По закону вы обладаете лишь совещательным голосом, прайфек.

– Я не претендую на большее, королева-мать.

– О нет, – возразила Мюриель. – Вы сплетничаете, как ничтожная шлюха в борделе. Вы подстрекаете, строите заговоры, и все присутствующие об этом знают, поскольку они ваши соучастники. Вы предложили захватить наше королевство церковными войсками, а когда я отказалась, угрожали предоставить их помощь Ханзе. Вы приходите ко мне со словами о доброй воле, а за спиной сжимаете кинжал, вы не достойны имени человека, не говоря уже о ваших претензиях на святость. Поэтому довольно ваших слов, ваших марионеток из Комвена, хватит плести заговоры. Пусть он сам предстанет передо мной. Пусть убийца, которого вы, жалкие глупцы, хотите посадить на священный трон Кротении, покажет мне свое лицо.

Толпа зашумела – словно все они были курами, а кто-то швырнул в самую их толчею кота. Лишь прайфек молча смотрел на Мюриель с совершенно бесстрастным лицом, но это был самый угрожающий взгляд из тех, что она когда-либо видела.

Наконец толпа начала успокаиваться, а потом раздалась в стороны, и вышел он – Роберт Отважный, брат ее мужа.

Он был в черном камзоле, черных штанах, а в руках держал черную же широкополую шляпу. Его лицо стало бледнее, но сохранило прежнее насмешливое выражение. Неизменными также остались усы и бородка. Он улыбнулся, показав белые зубы, и с важным видом двинулся сквозь толпу, его узкий легкий меч покачивался, точно хвост довольного собой пса. Приблизившись, он преклонил перед ней колено.

– Приветствую вас, королева-мать.

– Поднимитесь, – сказала она.

Их глаза встретились – перед ней стоял убийца ее мужа. Роберт не мог скрыть этого – во всяком случае, от тех, кто его хорошо знал. Его ликование было слишком очевидным.

– Сожалею, что нахожу вас в таком смятении, – лицемерно обратился к ней он. – Я надеялся, что все пройдет гораздо разумнее.

– В самом деле? – задумчиво сказала Мюриель. – И именно по этой причине вы привели сюда столько солдат. Почему вокруг города собирается лендвердское ополчение, а ваши лизоблюды из Комвена принесли с собой столько мечей? Потому что вы рассчитывали, что затеянное вами разумно?

– А что я затеял? – спросил Роберт с неожиданной яростью. – Неужели королева-мать обладает даром чтения в чужих сердцах и умах? Или ей на ушко шепчут феи? И что же, по-вашему, я затеял, ваше величество?

– Захват трона, – ответила королева.

– О, – сказал Роберт. – О, ну да. Это я и собираюсь осуществить. – Он повернулся к толпе. – У кого-нибудь есть возражения?

Возражений не последовало.

– Видите ли, королева-мать, мы все любим Чарльза, но будь у него одна извилина в мозгу, это было бы на целую извилину больше, чем сейчас. И как попытался объяснить вам герцог Шейла в своей весьма изящной манере, двору не нравятся ваши решения. Более того, ему не нравитесь вы, моя самонадеянная невестка. Вы заключили союз с Лиром, убили честных лендвердов, отказались от мира с Ханзой, а сегодня оскорбили прайфека, церковь и всех, кто находится в тронном зале. И без всяких на то оснований обвинили меня в убийстве. Между тем наших граждан истребляют васил-никсы, с нами ведут необъявленную войну силы преисподней, и очень скоро нам придется сражаться с Ханзой. И вы возражаете против того, чтобы я занял трон, только потому, что цепляетесь за власть через своего тронутого святыми сына? Это уже слишком, королева-мать.

Мюриель совершенно спокойно выслушала речь Роберта.

– Я возражаю против того, чтобы ты занял трон, потому, что даже братоубийство не является самым тяжким из твоих преступлений. – Она наклонилась вперед и заговорила медленно и убедительно. – Ты знаешь, кто ты есть, Роберт. И я; знаю. Ты убил Уильяма или организовал его убийство. Вероятно, ты виновен в смерти моих дочерей – и почти наверняка Лезбет. Но ты не получишь возможности убить моего сына.

В глазах Роберта сверкнула ярость, когда Мюриель произнесла последние слова, но королева не сомневалась, что лишь она сумела ее заметить. Затем у него на лице появилось огорченное выражение.

– Где Чарльз?

– В безопасном месте.

Он огляделся по сторонам.

– Где сэр Файл и его люди? Где гвардейцы?

– Я отослала их, – спокойно ответила Мюриель. – Иначе они могли бы поднять оружие, чтобы помешать узурпатору, а я не хочу, чтобы во дворце пролилась кровь.

Не сводя с королевы пронзительного взгляда, Роберт наклонился к ней.

– Очень умно с твоей стороны, Мюриель, – выдохнул он. – Я тебя недооценил. Впрочем, в конечном счете это ничего не изменит. – Он повернулся к толпе и возвысил голос. – Найдите его величество и постарайтесь не причинить ему вреда. Арестуйте его стражу и гвардию. Если они окажут сопротивление, убейте их. С этого момента я становлюсь регентом королевства и империи. Завтра мы соберемся здесь и обсудим детали.

К Роберту подошли двое стражников.

– Отведите королеву-мать в башню Волчья Шкура. И позаботьтесь о том, чтобы она не испытывала никаких неудобств.

Когда ее уводили, Мюриель задумалась, сколько ей осталось жить.

Мюриель никогда не была в башне Волчья Шкура, чему не стоило удивляться – в замке Эслен насчитывалось тридцать башен, если быть не слишком придирчивым к определению башни. Впрочем, в случае с Волчьей Шкурой нужды в подобной снисходительности не было. Башня Волчья Шкура – или, точнее, башня Волчьей Шкуры – возносилась на высоту шестидесяти ярдов в восточной части цитадели и заканчивалась таким острым шпилем, что казалась копьем, направленным в небеса.

Был он таковым на самом деле, Тизвальд Фрам Рейксбург по прозвищу Волчья Шкура, или же нет, но он вошел в историю как кроткий и разумный человек. Во всяком случае, башню начали строить по его распоряжению. А в тот год, когда строительство было закончено, Волчья Шкура умер в Голубином зале, поверженный предательским ударом Уильяма I, основателя королевской династии, к которой относился и муж Мюриель.

Теперь Мюриель стала узницей в этой башне. Наверное, Роберт счел это остроумной шуткой.

Однако он и в самом деле позаботился, чтобы она не испытывала неудобств. Очень скоро пыльные покои преобразились – сюда принесли кровать, кресло, стулья, ковры и прочее в этом роде. Но ни одного предмета из спальни самой королевы.

В ее распоряжении был также превосходный вид наружу. Ее комнаты с двумя узкими окнами находились в верхней четверти башни. Из одного окна она видела крыши и площади южной окраины города, часть Тенистого Зелена и болотистую местность за ним. Другое выходило на восток, на место слияния двух рек – Ведьмы и Свежести.

Тем не менее Мюриель была заключена в тюрьму. Стены башни были гладкими и отвесными. Возле двери стояла стража – люди Роберта, а сама дверь была заперта на ключ снаружи. Вниз вели две сотни ступеней узкой лестницы, а чтобы добраться до других частей замка, королеве пришлось бы пройти мимо целого гарнизона. Что ж, поняла Мюриель, настало время отращивать волосы.

Она сразу же решила, что ей не следует проводить много времени возле окон – иначе наскучит даже самый великолепный вид. Мюриель вздохнула и уселась в кресло, чтобы тщательно обдумать случившееся. Однако довольно скоро она поняла, что размышлять не о чем. Она сделала все, что могла, у нее отняли право принимать решения – кроме решения положить конец собственной жизни, чего она делать не собиралась. Если Роберт хочет видеть ее мертвой, ему придется лично позаботиться об этом или, по крайней мере, отдать приказ.

Мюриель услышала, как открылась и закрылась внешняя дверь, после чего раздался негромкий стук в ее покои.

– Войдите, – сказала она, задумавшись, кого ей предстоит увидеть.

Дверь распахнулась, и на пороге встала женщина, которую королева прекрасно знала.

– Элис Берри к вашим услугам, королева-мать, – сказала она. – Я буду вашей служанкой.

Страх охватил Мюриель, она почувствовала, как казавшийся надежным иол уходит из-под ее ног.

– Вы вернулись, – сказала королева, чувствуя, как ее язык наливается свинцом – она так устала от этих игр. – Мой сын схвачен? Он мертв?

– Нет, ваше величество, – ответила Берри, понизив голос. – Все прошло, как вы и задумали.

– Не терзайте меня, – взмолилась Мюриель. – Роберт полностью овладел положением. И он может желать лишь одного – отравить мне остаток жизни. Если у вас нет причин меня ненавидеть, скажите мне правду.

Берри опустилась перед ней на колени, взяла ее руку и поцеловала.

– Это правда. Я не виню вас за недоверие, но я видела, как отплыл корабль. Вам удалось застать принца врасплох.

– Но как вы оказались здесь?

– Вам необходима служанка. Принц Роберт выбрал меня.

– Почему?

– Я ему намекнула. После того как вас увели в башню, я слышала, как он спросил у придворных, какая служанка доставит вам наибольшее неудовольствие. Я выбрала этот момент, чтобы принести ему мои поздравления, и он рассмеялся. И через несколько мгновений меня отправили сюда. Он ничего не подозревает.

– Вы остались при дворе?

– Я вошла в тронный зал сразу же после того, как вас увели – к сожалению, я не слышала ваших обвинений прайфеку. Об этом сейчас много говорят.

– Вы не пытаетесь меня обмануть?

– Я заперта здесь вместе с вами. У меня не больше свободы, чем у вас. Роберт не станет рисковать даже возможностью того, что мы подружимся.

– Если вы говорите правду, – сказала Мюриель, – если вы действительно полны решимости мне помочь, зачем вы здесь? На свободе вы могли бы принести гораздо больше пользы.

– Я думала об этом, ваше величество, но там я не смогу вас защитить. Если вас убьют, все сведения, которые я сумею собрать, станут бесполезны. Существуют тысячи хитрых способов убийства. Я сумею предотвратить многие из них. Кто знает, быть может, мне предоставят хоть какую-то свободу передвижения, если мы сумеем убедить стражу, что ненавидим друг друга.

– Я просила вас защищать моего сына, – напомнила Мюриель.

– Но у него есть защитники, – объяснила Берри, – а у вас – нет.

Мюриель вздохнула.

– Вы такая же своевольная, какой была Эррен, – пожаловалась она. – Впрочем, дело сделано. Полагаю, вам неизвестны тайные ходы в этой башне?

– Думаю, их не существует, – ответила Берри. – Это не мешает нам начать поиски, но в чертежах, как мне кажется, их не было. – Она немного помолчала. – Кстати, я полагаю, прошлой ночью в ваши покои проник сам принц Роберт.

– А почему вы сделали такой вывод?

– А почему он не оставил вас в собственных покоях? – спросила Берри. – Он мог бы с легкостью отправить вас туда, а у входа выставить стражу. Обычно поступают именно так. Зачем заключать вас в башне, где за вами труднее наблюдать?

– Это символ, – ответила Мюриель. – Последний Рейксбург, правивший Кротенией, приказал построить эту башню.

– А мне кажется, Роберт знает о тайных ходах, – не согласилась Берри. – И ему известно, что вы могли бы ускользнуть из ваших покоев. И это очень странно, ваше величество. Очень странно.

– Я не понимаю, – сказала Мюриель. – Чудо уже то, что существование тайных ходов хоть для кого-то остается секретом.

Берри рассмеялась.

– Это действительно чудо, ваше величество. Точнее, чары. Мужчины не в состоянии помнить о тайных ходах.

– Что это значит?

– Что мужчине можно показать тайный ход или даже провести по нему, но через день он забудет о его существовании. Как и большинство женщин, если уж на то пошло. Лишь те, кого отметила святая Цер, или леди, которой служу я, способны помнить о них – мы, а также те, кому мы хотим доверить это знание. Должно быть, Эррен выбрала вас – но она не могла выбрать мужчину.

– Значит, сэр Файл не сможет вспомнить, как он покинул замок? – спросила Мюриель.

– Да, они с Чарльзом обо всем забудут. Это очень древние и могущественные чары.

– Однако вы полагаете, что Роберт знает о тайных ходах?

– Это объясняет, почему он решил поместить вас сюда. Других причин я не вижу.

– Роберт очень подозрительный человек, как вы сами недавно отметили, – сказала Мюриель. – Быть может, он боится, что я сумею сбежать.

Берри покачала головой.

– Это еще не все. Ключ – кому еще мог понадобиться ключ от подземелья? Кого еще мог интересовать Узник? А жестокость, с которой обошлись с Хранителем, прямо указывает на Роберта.

– Вы привели два хороших довода, – признала Мюриель. – Но если вы правы, значит, Роберт защищен от чар.

Берри кивнула. Ее лицо приняло почти болезненное выражение, словно она только что прикусила язык.

– Он не обычный человек, – заявила Берри. – В нем есть нечто противоестественное…

– Да, я знаю, – кивнула Мюриель. – Мне это уже давно известно.

– Нет, – возразила Берри, – в нем появилось нечто новое. Некое качество, которого раньше не было. Когда я смотрю на него, то испытываю боль, и виной тому мое обостренное восприятие – этому учат в монастыре. И запах – словно что-то разлагается.

– Я не заметила запаха, – возразила Мюриель, – а я находилась рядом с ним.

– Запах есть. – Берри сжала руки в кулаки. – Вы сказали, что Узник научил вас проклятию – проклятию против тех, кто убил вашего мужа и детей.

– Да.

Берри кивнула.

– И вы прокляли убийц.

– Да. Вы полагаете, Роберт проклят?

– Несомненно, – ответила Берри. – Но это лишь часть того, что я чувствую. А какого рода проклятие открыл вам Узник? Как оно действует?

– Я точно не знаю, – призналась Мюриель. – Узник продиктовал мне слова, которые следует написать, но язык я не узнала. Я записала текст на свинцовом листе и положила его в саркофаг внизу хорца в Тенистом Эслене.

– Внизу хорца?

– Точнее, под ним. Это было так странно – не думаю, что кому-нибудь известно, что он там есть. Вход находится в глубине, там все заросло густым кустарником. Мне пришлось ползти на четвереньках, чтобы его найти.

Берри наклонилась вперед и понизила голос до напряженного шепота.

– А вы знаете, чья это могила?

– Нет, понятия не имею, – ответила Мюриель.

– А текст проклятия – вы помните хоть какие-то слова? Вам известно, к какому святому они обращены?

– Сами слова показались мне очень странными. И я никогда не слышала о существовании такого святого, Мари-что-то-там.

Берри прижала ладонь к губам.

– Мариребен? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Да, звучит похоже, – задумчиво проговорила Мюриель. – Там было несколько «р», это я помню. И еще я не знала, как произносится имя.

– Святые… – едва слышно пробормотала Берри.

– Что я сделала?

– Я… – Берри осеклась, ее лицо искажал ужас.

– Так что же я сделала? – настаивала Мюриель.

– Я не уверена, – с трудом выговорила Берри. – Но это проклятие не знает преград, вы понимаете? Его ничто не может остановить.

– Нет, я не понимаю. Вы утверждаете, что Роберт проклят. По мне, так в этом нет ничего плохого – другого я и не хотела.

– Если вы проклинаете человека ее именем, ваше величество, ничто не может его спасти, даже смерть. И если он был мертв, когда вы его прокляли…

Она опустила взгляд.

– Проклятие вернет его к жизни? – спросила Мюриель, сама не веря своим словам.

– Да, вернет, – подтвердила Берри. – И в принце есть нечто такое… мертвое.

Мюриель закрыла лицо руками.

– Подобные вещи, они нереальны… этого просто не может быть, – пробормотала она.

– О нет, ваше величество, они вполне реальны, – заверила ее Берри.

Мюриель опустила руки и посмотрела на нее.

– И все же почему вы подозреваете, что Роберт умер? В конце концов, он с самого начала планировал покушение на Уильяма.

– Далеко не все планы удается выполнить. С Уильямом были верные люди, там произошла схватка. Немало людей ненавидело Роберта. К тому же он очень долго отсутствовал.

– Все это лишь догадки, – заметила Мюриель.

– Да, конечно, – согласилась Берри. – Однако они объясняют другие вещи, ставшие мне известными. Ужасные, чудовищные события, которые не должны происходить.

– Но я лишь прокляла Роберта…

Берри решительно покачала головой.

– Ваше величество, если он вернулся из мира мертвых, то вы сделали больше, чем прокляли одного человека. Вы нарушили закон смерти, а это действительно ужасно.

Глава 7

Смена покровителей

– Пожалуйста, – умоляюще обратился Леоф к солдату, – скажите мне, что произошло, какое преступление я совершил?

– Не знаю, – ответил солдат.

Он был невысокого роста, с одутловатым красным лицом и неприятным гнусавым голосом.

– Нам приказали тебя схватить – если ты появишься. И ты появился. Больше я ничего не знаю. Так что помалкивай и не порти мне жизнь, задавая вопросы, на которые я не могу ответить.

Леоф сглотнул, ему оставалось только ждать.

Они находились в той части замка, где ему еще не доводилось бывать. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку он до сих пор плохо знал замок. Тронный зал остался позади, значит, его ведут не туда. Они прошли по длинному коридору с высокими арками и красным мраморным полом и оказались в большой комнате с белыми стенами. Свет лился из высоких окон с зелено-золотыми занавесями. Ковры и гобелены были подобраны им в тон.

Когда Леоф увидел мужчин, ожидавших его в комнате, он почувствовал, как у него зашевелились волосы на затылке, а сердце сжалось.

– Фралет Акензал, – обратился к нему один из мужчин, – или вас следует называть каваор?

Леоф никогда не видел этого человека, но сразу же узнал его неприятный, неправильный голос. Именно его Мери назвала принцем Робертом.

– Я… прошу меня извинить, милорд, – кланяясь и запинаясь, проговорил Леоф. – Я не знаю, как к вам обращаться.

Второй человек, естественно, оказался прайфеком.

– Вы не знакомы с принцем Робертом, – сказал он, – но теперь он наш регент. Вы можете обращаться к нему «ваше высочество» или «мой принц».

– Встретиться с вами – большая честь для меня, ваше высочество, – отозвался Леоф.

– Как и для меня, фралет Акензал. Я слышал, в мое отсутствие вы оказали большую услугу нашему королевству.

– Это такая мелочь, мой принц.

– И еще я слышал о вашей удивительной скромности, качестве, которое всегда вызывало у меня недоумение. – Он встал и заложил руки за спину. – Я рад, что вы живы, хотя я вижу небольшое ранение.

Он показал на повязку на голове Леофа.

– Вы были приглашены на бал леди Грэмми, не так ли?

– Совершенно верно, мой принц.

– Трагическое событие, – заметил принц. – Но больше такое не повторится.

– Мой принц, могу ли я спросить, что случилось с его величеством?

На лице регента появилась неприятная улыбка.

– Вас не для того доставили сюда, фралет Акензал, чтобы вы задавали вопросы мне. Со временем вы все поймете. А сейчас мне бы хотелось узнать, где вы были после бала?

– Г-где я б-был, ваше высочество? – заикаясь, переспросил Леоф.

– Именно. Когда дым рассеялся, моим людям не удалось отыскать вас в особняке леди Грэмми, а теперь, пять дней спустя, вы неожиданно появились у ворот города.

Леоф кивнул.

– Да, сир. Как и следовало ожидать, я ужасно испугался и плохо понимал, что происходит. После удара по голове перед глазами у меня все поплыло, и почти сразу я заблудился. Я бесцельно брел куда-то, пока не потерял сознание. Меня нашел какой-то крестьянин. Он ухаживал за мной до тех пор, пока мне не стало лучше.

– Понятно. И вы были одни, когда крестьянин вас нашел?

– Да, сир.

Принц кивнул.

– Вы ведь знаете дочь леди Грэмми, Мери? Вы учили ее играть на клавесине?

– Учил, мой принц.

– Вы не видели ее во время бала?

– Нет, сир. Я и не знал, что она на нем присутствовала.

Принц улыбнулся и поскреб бородку.

– Она присутствовала, а теперь никто не может ее найти. Пока леди Грэмми и ее сын находились под опекой королевы-матери, на их жизнь покушались, поэтому мы опасаемся самого худшего.

Леоф постарался принять огорченный вид – это получилось у него без особых усилий.

– Молюсь всем святым, чтобы с ней ничего не случилось, – сказал он. – Она чудесный ребенок, и у нее исключительный талант.

Принц кивнул.

– Я надеялся, что вы о ней что-нибудь знаете.

– Сожалею, мой принц.

Регент пожал плечами.

– Но как вам удалось выбраться из особняка леди Грэмми? Все выходы находились под охраной.

– Я не помню, сир, – ответил Леоф. – В голове у меня все смешалось.

– О-о, – протянул принц, – о-о.

Он пересек комнату, остановился возле кресла и щелкнул пальцами. Тут же появился слуга с бокалом вина. Регент сделал глоток и скорчил недовольную гримасу.

– Давайте я расскажу вам, что произошло, – предложил он. – Вас взяли под стражу люди сэра Файла и продержали в темнице пять дней, пока весть об этом не достигла моих ушей. И я заставил их освободить вас.

Леоф нахмурился.

– Мой принц…

– А если это было не так, – продолжал принц, внимательно изучая ногти на своей правой руке, – я буду вынужден поверить донесению, полученному мной из одной деревушки – говорят, там видели вас и девочку, очень похожую на Мери. Тогда мне придется сделать вывод, что вы мне солгали, а это серьезное преступление, даже если вы просто пытались защитить маленькую девочку от гнева королевы-матери. – Он поднял взгляд на Леофа. – Мне кажется, моя история вам больше придется по душе.

– Я… да, ваше высочество, – ответил Леоф, обмирая.

Роберт улыбнулся и хлопнул в ладоши.

– Тогда мы друг друга поняли, – подытожил он. – И если вы что-то узнаете о судьбе Мери или о ее местонахождении, то помните, что она больше не подвергается опасности со стороны королевы-матери. Леди Грэмми очень скучает по своей дочурке. Вы ведь поставите кого-нибудь в известность?

– Да, ваше высочество.

– Вот и прекрасно. Насколько мне известно, королева-мать заказала вам музыкальное произведение?

– Да, ваше высочество. На святки, чтобы сыграть его в Роще Свечей. Предполагалось, что будет большой пир, на который пригласят горожан и крестьян.

– Отличная мысль, – сказал принц. – Пожалуйста, покажите вашу работу его светлости прайфеку.

– Слушаюсь, ваше высочество, – сказал Леоф.

– Отлично. Тогда я закончил с вами.

И Роберт небрежно махнул рукой.

Как только Леоф остался один, он прислонился к стене, чувствуя, что ноги его не держат. Что делать? Если он расскажет, где искать Мери, что с ней будет? И с ним? Быть может, им известно, что девочка знает о заговоре? Продолжают ли они ее разыскивать?

Он должен что-то делать. Сейчас у него может быть лишь один союзник.

Он расправил плечи и зашагал дальше.

– Да? – спросил лакей. – Чем я могу вам помочь, фралет?

– Я должен поговорить с госпожой, – сказал Леоф. – По очень важному делу.

Лакей недовольно покачал головой, но кивнул и удалился. Вскоре он вернулся.

– Следуйте за мной, пожалуйста.

Он отвел Леофа в гостиную. Одну из стен полностью скрывал роскошный гобелен с сельским пейзажем. Пастухи и просто одетые женщины устроили пикник возле пруда, рядом пощипывало струны арфы существо с козлиными ногами, а три нимфы играли на лютне, флейте и свирели.

Грэмми выглядела усталой, она даже не успела причесаться – как ни странно, это лишь добавляло ей привлекательности.

Она не стала тратить время на обычный обмен любезностями.

– Вам что-нибудь известно о моей дочери, фралет Акензал? – резко спросила она.

– Она жива, и с ней все в порядке, – заверил ее Леоф.

– Вы окончательно сошли с ума? – рявкнула Грэмми. – Вы знаете, что полагается за похищение?

– Пожалуйста, миледи, – сказал Леоф. – Я ее не похищал, а лишь пытался спасти. Я опасаюсь за ее жизнь.

– Ну… – сказала Грэмми и провела пальцем по ручке кресла. Потом она глубоко вздохнула и посмотрела на Леофа.

– У вас ведь нет детей, фралет Акензал? – спросила она.

– Нет, леди.

– Вот вам мой совет: и не заводите, – сказала она. – Они ужасно досаждают. Я никогда не хотела иметь дочь, никогда. Мери постоянно мне мешала, однако вопреки собственной воле я к ней привязалась. Я решила, что она мертва, фралет Акензал, и что в этом виновны вы.

– Леди, я сожалею о тревоге, испытанной вами из-за меня, но мне кажется, если бы я поступил иначе, сейчас она действительно была бы мертва.

Грэмми вздохнула.

– Я в смятении, а в ваших словах есть резон. Когда мы находились «под защитой» королевы, моего сына и меня пытались отравить. Не сомневаюсь, что она собиралась убить и Мери. – Грэмми опять вздохнула. – Ладно, забудем об этом. Принц намерен использовать вас, и я полагаю, что не слишком разумно вставать у него на пути. Просто скажите, где мне найти мою дочь.

– Я бы предпочел привести ее сам, миледи, – сказал Леоф. – Если бы вы предоставили мне лошадь или карету…

Она вновь нахмурилась.

– Почему вы не хотите сказать мне?

– Потому что я оставил ее на попечении человека, которого хотел бы оградить от неприятностей. Надеюсь, вы меня понимаете.

После короткой паузы Грэмми коротко кивнула.

– Хорошо. Я прикажу, чтобы вам разрешили воспользоваться моим экипажем.

– Миледи… Могу я спросить о том… что произошло в мое отсутствие. Похоже, многое изменилось.

– Вы ничего не слышали?

– Нет, мадам, ничего.

Грэмми слабо улыбнулась и откинулась на спинку кресла.

– Оказалось, принц Роберт жив, и вчера он объявил себя регентом.

– А как же его величество Чарльз?

– Мюриель каким-то образом удалось вывести его из замка вместе со своей лирской стражей. Гвардия также покинула город.

– А что с королевой?

– Королева-мать осталась в Эслене, – сказала Грэмми. – Она под арестом. – Грэмми поджала губы. – Почему вы полагаете, что моя дочь все еще в опасности?