Королевство Костей и Терний (№2) - Мертвый принц

– Тогда посоветуйте, прайфек, что мне делать?

Хесперо ответил не сразу, после некоторых колебаний:

– Ну, история знает подобные примеры.

– О чем вы, прайфек?

– Триста лет назад де Лири управляли большей частью Кротении, но под их контролем находились лишь западные регионы, а в восточных царил настоящий хаос, пока их не уступили Виргенье.

– Да. Лордам Лира не хватало сил следить за порядком во всей Кротении, и они предпочли отдать часть Виргенье, оставив Ханзу не у дел.

– Верно, – согласился прайфек. – Вражда между Лиром и Ханзой имеет глубокие корни, она восходит ко временам Гегемонии или даже еще более ранним, когда они были лишь воинственными племенами. В любом случае пока что церковь признает законность передачи прав управления и закрепляющего ее брака, начиная с первого из череды союзов между Лиром и Виргеньей, последним примером которого являетесь вы. Однако Ханза всегда была сильнейшей страной и готовилась взять восточную Кротению силой. Или вернуть ее, как они утверждают, поскольку именно племена Ханзы первыми нарушили владычество Гегемонии на этих землях.

– Понятно, – сказала Мюриель, чувствуя, как холодеют ее руки. – Вы предлагаете, чтобы я согласилась на Паке Сакер.

Прайфек кивнул.

– Как было сделано тогда. Его преосвященство фратекса Призмо можно убедить выделить войска для поддержания мира и ослабить тем самым все подозрения относительно вашей пристрастности.

– Тем не менее, пятьдесят лет спустя Ханза покорила всю Кротению – от востока до запада.

– Верно, но только после того, как был отменен Паке.

– Иными словами, вы предлагаете впустить в город вителлианские войска?

– Войска з'Ирбины, – уточнил Хесперо. – Самых надежных воинов фратекса Призмо. И только до тех пор, пока не будет мирно разрешен политический кризис. Это наилучший вариант, ваше величество. Ханза не осмелится выступить против Церкви. Мир будет сохранен, бессчетные жизни – спасены.

Мюриель закрыла глаза. Предложение Хесперо звучало соблазнительно. Если она передаст управление церкви, то сможет отдохнуть. И сосредоточиться на защите оставшихся в живых детей.

– В течение трехсот лет церковь занимала нейтральную позицию. Почему она решила вмешаться сейчас?

– Вы должны понимать, ваше величество, что дело вовсе не в том, кто будет сидеть на троне Кротении через год. В мире поднимает голову страшное зло, сущности которого мы не понимаем, но забывать о котором не должны. Вы ведь читали последние донесения герцога Артвейра с востока? Половина его людей погибла в сражениях с обнаженными безумцами, демонами и чудовищами, подобных которым мир не видел со времен Колдовских войн. Уничтожены целые города, восток практически опустошен. Эслен переполнен беженцами, и мы продолжаем терять территории. И беды случаются не только на границах: Бруг находился в самом сердце Новых земель. Город уничтожен нечистью – никто из нас не подозревал, что подобные существа еще остались в нашем мире. Пришло время объединиться против общего страшного врага. Мы должны выступить вместе против нашествия тьмы, а не сражаться между собой, что приведет к всеобщей гибели. Вот что я вам предлагаю – шанс не просто спасти ваш трон, но сделать возможной общую борьбу с истинным врагом.

– Под властью з'Ирбины.

Хесперо потеребил бородку.

– Мы потому не вмешивались в мирские дела, ваше величество, что у нас более высокое призвание. Виргенья Отважная очистила наш мир от первого зла, от скаслоев. И все же каким бы сокрушительным ни оказывалось поражение зла, оно всегда возвращается в другом обличье. Именно церковь является продолжательницей дела Виргеньи Отважной. Когда поднялся Джестер Черный, только благодаря церкви удалось одержать над ним победу.

– Да. А потом церковь управляла миром в течение шестисот лет.

– Это был золотой век, – нахмурившись, напомнил Хесперо. – Эпоха процветания, никогда Эверон не знал такого продолжительного мира.

– И вы хотите вернуться к тем временам?

– Мы могли бы выбрать и худший путь, но я не предлагаю вернуться в прошлое. Нам необходимо очищение, ресакара-тум, которое подготовит нас к великому испытанию. Ресакара-тум начался, ваше величество, внутри самой церкви, но он должен – и так будет – охватить весь мир.

– Вы предлагаете впустить чужую армию во врата моего города и позволить ей занять всю страну без малейшего сопротивления.

– По священному праву церкви, ваше величество. Чтобы принести мир и справедливость, в которых нуждается Кротения.

– А если я откажусь? – спросила Мюриель.

Казалось, лицо Хесперо поблекло.

– Тогда вы нанесете нам смертельный удар, – ответил он. – Но мы все равно объединимся – и будем сражаться со злом. Я предлагаю лучший путь, и все же он не единственный.

– Что ж, предложите другой, – резко сказала Мюриель.

Он покачал головой, и его глаза странно блеснули.

– Надеюсь, до этого не дойдет. Пожалуйста, ваше величество. Обещайте, что вы хотя бы обдумаете мое предложение.

– Конечно, прайфек, – ответила она. – Вы даете мудрые советы, однако мне нужно принять очень трудное решение, а я устала. Скоро мы вернемся к нашему разговору. Будьте готовы в деталях изложить, как будет воплощаться ваш план.

– Молю всех святых, чтобы они подсказали вам правильное решение, ваше величество.

Прайфек поклонился и вышел, и у королевы возникло отчетливое ощущение повисшей в воздухе угрозы.

Казалось, Хесперо говорил искренне. Кроме того, он был прав – в мире происходит нечто ужасное, и вполне возможно, что ему было известно об этом больше, чем ей. Не исключено, что у церкви самые чистые намерения, что Хесперо совершенно прав и введение святых войск станет лучшим из всех возможных решений.

Однако Мюриель прекрасно понимала, на что намекал прайфек. Каковы бы ни были намерения церкви, ей необходим инструмент для их осуществления. Страна. И если Кротения не подходит – остается только Ханза.

Она продолжала размышлять на эту тему, когда к ней привели Элис Берри, одетую все в тот же пеньюар, что был на ней, когда королева видела ее в последний раз.

– Ваше величество, – пробормотала девушка, кланяясь. Она неловко переминалась с ноги на ногу, пока королева изучала ее взглядом. Бесспорно, Элис была хорошенькой – даже тени под сапфировыми глазами и рассыпанные в беспорядке локоны не могли ее испортить.

– Ее обыскали? – спросила она стражника.

– Да, ваше величество, у нее нет оружия.

– Вы осмотрели волосы?

– О… нет, ваше величество. Но я сделаю это сейчас.

Он быстро ощупал голову Элис, та стояла молча, с легкой улыбкой на губах.

– Неужели я кажусь такой опасной, ваше величество? – спросила она, когда стражник закончил обыск и отступил на шаг.

Мюриель ничего ей не ответила, но кивнула стражнику:

– Пожалуйста, оставьте нас.

Когда дверь за ним закрылась, королева села в кресло.

– Леди Берри, – начала она, – за последние несколько часов произошло много событий. Несомненно, до вас доходили какие-то слухи.

– Да, ваше величество.

– Вчера ночью кто-то пытался меня убить.

– Это ужасно, ваше величество.

– Благодарю вас. Я знаю, что вы всегда желали мне доброго здоровья.

На лице Берри появилось недоуменное выражение.

– Вы совершенно правы, ваше величество. Я всегда вами восхищалась и желала добра.

– Даже когда проводили время в постели моего мужа?

– Конечно.

– А вам не приходило в голову, что меня это может беспокоить?

Берри пожала плечами.

– Это касалось лишь вас и его величества. Если вас это беспокоило, сказать об этом стоило ему. Если только я не была единственной его любовницей, которая вам не нравилась.

– Вы ведете себя слишком дерзко, – заметила Мюриель, – в особенности теперь, когда лишились защиты короля.

– У меня нет никакой защиты, ваше величество, – ответила Берри. – И мне прекрасно об этом известно.

Что-то здесь было неправильным, поняла Мюриель. Быть может, сам ход ее мыслей?

– Вы слишком дерзки, – повторила королева. – Где та глупенькая испуганная девочка, которая съеживалась всякий раз, когда видела меня?

Элис Берри вновь слабо улыбнулась.

– Та девочка умерла вместе с Уильямом.

– Вы будете упоминать моего покойного мужа как его величество, или короля, или не упоминать вообще.

– Хорошо, – легко согласилась Берри.

– Достаточно. – Мюриель начинала сердиться. – Мое время дорого стоит. Вы написали мне, что я в опасности. И всего через несколько часов после вашего письма меня пытались убить. Если вы хотите сохранить голову на плечах, расскажите мне – и немедленно – все, что вам известно.

Если Берри удивило, что королева знает, кто автор записки, она никак этого не показала. Она стояла и совершенно спокойно смотрела в глаза королевы.

– Я расскажу вам все, что знаю, ваше величество, но там упоминалось, что я и сама нуждаюсь в защите.

– В данный момент вам необходима защита от меня. И спасти вас может только правда.

Берри согласно кивнула.

– Вам известно, почему его величество оказался на мысу Аэнах в тот день? – спросила она.

– А вы собираетесь сказать, что вам известно?

– Принц Роберт подошел к королю в Военном зале. Он Довольно долго отсутствовал, выполняя секретную миссию в Салтмарке. Когда принц вернулся, он кое-что привез с собой – отрубленный палец принцессы Лезбет.

– Лезбет… – задумчиво повторила королева.

Лезбет была младшей сестрой Уильяма и близнецом Роберта. Она пропала уже давно.

– Принц Роберт заявил, что жених Лезбет, Чейсо из Сафнии, предал ее, отдав в руки герцога Острбурга, который и удерживал ее в качестве заложницы.

– И какой он рассчитывал получить выкуп?

– Салтмарк, как вы помните, собирался воевать с островами Печали. Герцог Острбург хотел, чтобы его величество тайно его поддержал.

Мюриель скрестила руки на груди.

– Острова Печали находятся под протекторатом Лира, а Лир, в свою очередь, – под нашей защитой. Король не мог так поступить.

– Однако именно так его величество и поступил, – сообщила Берри. – Вы ведь знали, как он любил Лезбет.

– Все любили Лезбет. Но помочь врагам в войне против друзей – Уильям редко допускал такие промахи.

– На него давил принц Роберт – он был весьма убедителен, поскольку у него был палец Лезбет как доказательство. Корабли Кротении под чужим флагом атаковали и потопили двадцать кораблей островов Печали. Его величество отправился в Аэнах, чтобы забрать принцессу Лезбет, и был предан.

– Кто его предал? Острбург также убит.

У Мюриель появилось ужасное предчувствие.

Возможно, лирские стрелы, которыми убиты стражники ее мужа, не подброшены. Быть может, это месть одного из лордов Лира, узнавшего о предательстве Уильяма.

Если так, знает ли об этом Файл де Лири? А что, если покушение на ее жизнь организовано лишь для того, чтобы она обратилась к нему за помощью?

– Мне кажется, я знаю, кто предатель, – сказала Берри, – но верных доказательств у меня нет.

– Итак?

Девушка сделала несколько шагов, сцепив руки за спиной. Затем резко повернулась лицом к Мюриель.

– Вам известно, что у Амбрии Грэмми был еще один любовник?

– Вопрос лишь в том, перед кем она не раздвигала ноги, – фыркнула Мюриель.

– Речь идет о тайном любовнике. И очень важном, – покачала головой Берри.

– Не томите меня, леди Берри. Кто это был?

На губах Элис мелькнула торжествующая улыбка.

– Принц Роберт, – ответила она.

Мюриель потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить ее слова. Когда первое потрясение прошло, она поняла, что ничего удивительного в этом нет. Роберт всегда мечтал получить то, чем обладал Уильям. Он даже пару раз пытался соблазнить Мюриель.

– И что с того?

– Принц Роберт убедил его величество заплатить выкуп. Принц Роберт сам выбрал место встречи его величества и Острбурга. Только принц знал все подробности.

– И вы полагаете, что Роберт предал Уильяма?

– Да, я так думаю.

– Несмотря на то что Роберт также убит?

Берри заморгала.

– Тело так и не нашли, ваше величество.

– Найдено лишь изуродованное тело Уильяма, – сказала Мюриель. – Его сбросили в море. Тогда все решили, что Роберт… – Она замолчала.

Почему она так легко поверила в гибель Роберта? Только потому, что так думали все остальные?

– А какое отношение к Грэмми имеет все, что вы мне рассказываете? – резко спросила королева.

– Недавно я слышала, как она говорила о принце так, словно знала, что он жив. Грэмми намекнула, что виделась с ним.

– Она сказала это вам?

– Нет, – признала Берри, – но я слышала. И мне кажется, что Грэмми об этом знает.

– Такое впечатление, что вы считаете своим долгом слышать очень многое, – заметила Мюриель.

– Да, ваше величество.

– И как же вам это удается?

– Полагаю, вы знаете, ваше величество, – сказала Берри, отбрасывая с лица спутанные локоны, наконец-то стало заметно, что она нервничает. – Тем же способом, каким вы узнали, кто оставил вам записку.

– Вот как. Значит, Уильям знал о тайных ходах.

К ее удивлению, Берри коротко рассмеялась.

– Его величество? Нет, он ничего о них не знал.

Мюриель нахмурилась.

– Но как же вы… – И тут она догадалась. – Вы прошли обучение в монастыре.

Берри едва заметно кивнула.

Мюриель надолго замолчала, стараясь по-новому взглянуть на девушку – неужели жизнь будет постоянно преподносить ей сюрпризы?

– А Эррен знала? – едва слышно спросила Мюриель.

– Не думаю, ваше величество. Мы принадлежали к разным орденам.

По спине королевы пробежал холодок.

– Есть только один орден Цер.

Однако Эррен предполагала, что есть и другие, запретные ордена.

– Существует и другой орден, – сказала Бери, подтвердив это предположение.

– И он послал вас сюда.

– Да, ваше величество. Чтобы держать глаза и уши открытыми, оставаясь неподалеку от короля.

Теперь пришел черед смеяться Мюриель. Только ее смех получился горьким.

– Что ж, вы неплохо справились. А разве вам не положено соблюдать обет безбрачия?

Берри смущенно отвела глаза и в первый раз за время разговора стала похожа на девятнадцатилетнюю девушку.

– В моем ордене не приняты подобные запреты, – пробормотала она.

– Понятно. А почему вы решили обратиться ко мне именно сейчас?

Берри вновь посмотрела на королеву. В ее широко раскрытых глазах появились слезы.

– Потому что все мои сестры мертвы, ваше величество. Я осиротела. И я уверена, что их убили люди, виновные в гибели Уильяма, Фастии, Элсени и Лезбет.

Сердце Мюриель вдруг наполнилось сочувствием, ее собственное горе встрепенулось, но она подавила его усилием воли. У нее еще будет время для скорби, а сейчас она уже проявила излишнюю слабость на глазах у Берри. Вместо этого королева сосредоточилась на фактах.

– Лезбет? Значит, Острбург ее убил?

– Я полагаю, что Острбург никогда ее не видел, – ответила Берри. – Думаю, Лезбет умерла здесь, в Эслене.

– Но откуда у Роберта появился ее палец?

– От того, кто стоит за всем этим, естественно. От виновника всех несчастий.

– Грэмми?

– Или Роберт. Или они оба. Тут я не могу сказать наверняка.

– Но Роберт любил Лезбет больше, чем все остальные.

– Да, – согласилась Берри. – Но его любовь была ужасной, противоестественной – такой, что та не могла на нее ответить.

Мюриель замутило, во рту у нее пересохло.

– И где же Роберт теперь?

– Не знаю. Но я уверена, что Амбрия Грэмми знает.

– А где сейчас она?

– В своем поместье, готовится к приему.

– Но я ничего о нем не слышала, – удивилась Мюриель.

– Он не слишком афишируется в Эслене.

– И кто туда приглашен?

– Пока еще я не успела узнать, – призналась Берри.

У Мюриель закружилась голова. Она закрыла глаза, но это не помогло.

– Если вы мне солгали, – пообещала она, – ваша смерть будет долгой.

– Я не лгала вам, ваше величество, – сказала Берри. Ее глаза вновь стали ясными, а голос – твердым.

– Будем надеяться, что так оно и есть, – кивнула Мюриель. – Вы можете еще что-то мне рассказать?

– Очень многое, – ответила Берри. – Я знаю, кто из членов Комвена вас поддерживает, а кто – нет. Мне известно, кто на стороне Грэмми. И еще я могу сообщить, что она намерена довольно скоро выступить против вас.

– Следует ли мне опасаться сэра Файла и его людей?

– Насколько мне известно – нет.

Мюриель села.

– Леди Берри, готовы ли вы поклясться мне в верности теми святыми, в которых верите?

– Если вы обещаете меня защищать, ваше величество.

– Вам хорошо известно, что мне с трудом удается защищать себя. – Мюриель улыбнулась.

– У вас гораздо больше сил, чем кажется, – заверила Берри королеву. – Вы просто не научились ими пользоваться. Я могу вам помочь. Меня этому учили.

– И вы станете моей новой Эррен? – с горечью спросила Мюриель. – Моим новым телохранителем, прошедшим обучение в монастыре?

– Да, ваше величество. Клянусь вам всеми святыми. – Берри коснулась большим пальцем лба и груди.

Мюриель вздохнула.

– С моей стороны будет огромной глупостью вам довериться, – сказала она.

– Если бы я уже поступила к вам на службу, то сказала бы то же самое, – ответила Берри. – У вас нет оснований мне верить. Но я вас прошу. Мы нуждаемся друг в друге. Весь мой орден уничтожен. Женщин, которых я любила, больше нет. И, верите вы мне или нет, я заботилась о его величестве. Он не был хорошим королем, но при всех своих недостатках оставался хорошим человеком, каких мало на свете. И я бы очень хотела, чтобы те, кто погубил его, с криками ужаса отправились к Мефитис, моля ее о пощаде. И еще одно.

– Что? – спросила королева.

– Не спрашивайте объяснений. На этот вопрос я не смогу ответить.

– Продолжайте.

– Ваша дочь, Энни. Она должна выжить и стать королевой.

Дрожь пронзила тело Мюриель.

– Что вам известно об Энни? – резко спросила королева.

– Что она жива. Что она находилась в монастыре Святой Цер. Что все сестры монастыря, как и сестры моего ордена, были убиты.

– Но Энни удалось спастись?

– У меня нет доказательств, однако так подсказывает мне сердце. Я видела ее в своих снах. Но у нее много врагов.

Мюриель смотрела на девушку, удивляясь, как вообще могла счесть ее пустоголовой красоткой, какой Берри притворялась. Поразительно, но даже Эррен была одурачена. Да, Элис Берри – очень опасная женщина. И может стать полезным союзником.

Мюриель встала и вызвала лакея.

– Пусть отряд стражников сопроводит леди Берри в ее покои, где она заберет свои вещи. Затем поместите ее рядом со мной. И сообщите сэру Файлу, что он мне нужен.

– Вы не пожалеете о своем решении, ваше величество, – пообещала Берри.

– Время покажет. До встречи, леди Берри.

Она посмотрела вслед уходящей девушке и вернулась в свое любимое кресло, дожидаясь появления сэра Файла.

Пришло время нанести визит другой любовнице ее мужа. Но сначала необходимо посетить еще кое-кого. Слишком долго она избегала этого.

Она подошла к комоду и, хотя решение было принято, несколько мгновений колебалась, прежде чем открыть ящик. Она размышляла о том, кто был заключен в глубоком подземелье, куда не проникают лучи солнца. О его голосе, сплетенном из шелка и кошмаров. Она не разговаривала с Узником с тех самых пор, как обнаружила ключ в кабинете Уильяма после его смерти.

Но теперь у нее появились вопросы. Без дальнейших колебаний она выдвинула деревянный ящик.

Ключ исчез.

Глава 6

Наблюдения за разнообразными вещами, такими как пребывание мертвым, сделанные Стивеном Дариджем

Мне уже приходилось заново учиться слышать. Это случилось после того, как я прошел путем Декмануса. Каждая остановка что-то у меня отнимала – сначала я перестал чувствовать руку, затем пропал слух, потом зрение, – и в конце концов от меня осталось только тело, лишенное сознания. Мне каким-то образом удалось завершить путь, и все ко мне вернулось, только в измененном, улучшенном виде.

Вот что значит быть мертвым. Сначала я многое слышал, но все казалось каким-то бессмысленным. Просто шум, похожий на стоны призраков в залах проклятых. Потом звуки обрели смысл, и постепенно я начал их узнавать.

Я слышу Эспера, Винну и Эхока, но не чувствую собственного тела. Я не могу ни заговорить с ними, ни даже пошевелить пальцем или прикрыть глаза.

Я помню, что когда-то хорошо к ним относился.

И продолжаю хорошо относиться – во многих смыслах. Когда Винна рядом, я чувствую ее запах и присутствие, я почти могу попробовать ее на вкус. Когда она ко мне прикасается, по моему телу пробегает дрожь – хотя оно и продолжает казаться мертвым.

Прошлой ночью я слышал их с Эспером. Когда они это делают, она пахнет иначе, резче. Эспер тоже.

«Наблюдения за свойствами и поведением Лесничего Обыкновенного: во время акта совокупления сей обычно молчаливый зверь начинает издавать звуки, хотя и тихие. Он придумывает рифмы к имени своей подруги – Минна-Винна, Финна-Винна, и неизбежное Винна-Винна. Он называет ее и другими глупыми прозвищами собственного изобретения, не принимая в расчет тот факт, что Винна – и без того довольно дурацкое имя».

В отряде появился кое-кто новый, сефри. Винне она не нравится, потому что нравится Эсперу, хотя тот изо всех сил это отрицает. Может быть, она похожа на его жену – ту, что умерла?

Они везут меня к следующему месту на пути паломничества, что для них довольно-таки разумно. Интересно, что там произойдет? Первый храм был очень странным, и я вряд ли смогу сказать, почему он повлиял на меня именно таким образом. Он посвящен одной из проклятых святых, известной как королева демонов. Возможно, Декманус таким способом наказывает меня за то, что я ступил на ее путь, но почему-то это объяснение не кажется истинным. Единственная иная возможность подразумевает, что она является одним из аспектов Декмануса. Это действительно интересно, хотя изрядно отдает ересью.

Могут ли святые быть еретиками?

Мы приближаемся к храму. Я чувствую его, точно жар костра.

Эспер окинул взглядом поляну и курган. Тела оставались на прежнем месте. Ни одно не пошевелилось. И никаких следов Тернового короля и его свиты, если не считать мертвых слиндеров и монахов, которых они прикончили.

– О святые, – выдохнула Винна, увидев залитую кровью поляну.

– Слабый желудок? – спросила Лешья.

– Я уже видела подобные тела, – ответила Винна. – Но вовсе не обязана делать вид, что мне нравится это зрелище.

– Нет, не обязана, – согласилась сефри.

– И что дальше? – спросила Винна.

Эспер пожал плечами и спешился.

– Думаю, отнесем Стивена на курган и посмотрим, что будет.

– А ты уверен, что это разумно? – спросила Лешья.

– Нет, – коротко ответил Эспер.

Осторожно ступая, они прошли между телами к вершине седоса, и Эспер положил Стивена в самом ее центре. Как он и ожидал, ничего не произошло.

– Ну, попробовать все равно стоило, – пробормотал он. – Вы, трое, приглядывайте за ним, а я пока осмотрюсь вокруг.

Эспер снова прошел между телами, чувствуя, как на него накатила страшная усталость и злость на себя за то, что он поддался ложной надежде. Люди умирают. Он давно знаком с этой истиной. Ему следовало бы относиться к ней спокойнее.

Черты слиндеров после смерти разгладились, искажавшая их свирепость исчезла, и они снова стали похожи на самых обычных людей. Они могли прийти из любой деревни, расположенной в пределах Королевского леса или поблизости от него. Эспер возблагодарил святых за то, что ему не довелось увидеть ни одного знакомого лица.

Через некоторое время он вышел на опушку леса и неожиданно обнаружил, что стоит под искривленными ветвями нобагма, с которых свисают куски гнилой веревки. В этом месте земля испила много крови. В том числе и кровь его матери.

Ему так никто и не сказал, что привело ее сюда. Отец и мачеха говорили о ней редко и всегда шепотом, сопровождая свои слова знаками, защищающими от сглаза. А потом и они умерли, и его подобрала Джесп.

На верхнюю ветку дерева опустился ворон, а чуть дальше Эспер разглядел черный силуэт орла, парящего среди облаков. Лесничий сделал глубокий вдох и почувствовал, как земля у него под ногами будто принялась потягиваться, пошевелила своими костями и сухожилиями из корней. Он уловил запах ее жизни и древности и впервые за долгое время испытал нечто сродни умиротворенной решимости.

«Я это улажу», – безмолвно пообещал он деревьям.

«Я это улажу» – таковы были первые слова, которые произнесла Джесп, когда нашла его. Весь в крови, исцарапанный.

Эспер бежал целый день, и лес вокруг него превратился в размытое темное облако. Даже когда он упал, ему казалось, что он продолжает бежать, но время от времени он приходил в себя и понимал, что лежит в воде, среди тростников на каком-то болоте. Эспер был в сознании, когда услышал ее шаги, и собрался достать нож, но ему не хватало сил даже на то, чтобы пошевелиться. Ему тогда исполнилось семь лет. Он до сих пор помнил, как дыхание со свистом срывалось с его губ, а он думал, что поет какая-то диковинная птица, каких ему еще не доводилось слышать.

А потом Эспер увидел лицо Джесп, бледное, древнее лицо сефри. Ему казалось, что она очень долго около него стоит, он пытался что-то сказать, а потом она опустилась на колени и прикоснулась к его лицу своими тонкими пальцами.

– Я это улажу, – сказала она. – Я тебе помогу, дитя нобагма.

Джесп так и не сказала ему, откуда узнала про него это, но она вырастила его и научила всякой чепухе сефри. А потом умерла. Эспер по ней скучал. Теперь же, когда узнал, что далеко не все истории сефри – чепуха, отчаянно жалел, что не может с ней поговорить. И о том, что не обращал внимания на ее слова, когда она была жива. И, возможно, еще он жалел, что не поблагодарил ее за все, хотя бы единожды.

Но время ушло.

Эспер вздохнул и повертел головой.

В нескольких королевских ярдах к северу из леса выскочило какое-то существо, которое передвигалось быстрее оленя.

В следующее мгновение Эспер понял, что это человек, одетый в монашескую рясу. В руках он держал лук и целился прямо в сторону седоса, где находились спутники Эспера.

Выругавшись про себя, Эспер вытащил из колчана стрелу, наложил ее на тетиву и выпустил во врага.

По-видимому, монах краем глаза заметил его движение – и, пока стрела летела к нему, успел присесть, развернуться и выстрелить в Эспера.

Стрела Эспера свистнула в пальце от монаха, тот тоже промахнулся.

Эспер успел спрятаться за стволом нобагма, прежде чем монах выстрелил во второй раз. Его стрела вонзилась в ствол древнего дерева.

Монах снова повернулся и помчался к кургану, оказавшись вне пределов досягаемости Эспера. Тихо бормоча проклятия – и гораздо медленнее своего противника, – лесничий бросился вслед за ним.

Монах бежал, как-то странно подпрыгивая и виляя из стороны в сторону, и Эспер сообразил, что Эхок и Лешья тоже начали в него стрелять. Оба промахнулись, и, прежде чем они успели спустить тетивы снова, церковник выстрелил в ответ. Лесничий беспомощно наблюдал за тем, как Эхок странно дернулся и упал. Винна припала к земле, но все равно представляла собой удобную мишень.

Лешья снова выстрелила и снова промахнулась:

Уловки монаха, при помощи которых он уклонялся от ее стрел, позволили Эсперу подобраться к нему ближе, и он прицелился на бегу.

И тут с глухим щелчком оборвалась тетива его лука.

Рыча от ярости, Эспер вытащил боевой топор.

Лешья натянула тетиву и выпустила стрелу. На сей раз монаху пришлось так резко дернуться в сторону, что он споткнулся и упал, но тут же перекатился вбок и вскочил, оказавшись лицом к лицу с Эспером.

Тот швырнул топор и отшагнул в сторону. Стрела монаха просвистела мимо, но и оружие Эспера не попало в цель.

Неожиданно монах метнулся вправо, и Эспер понял, что тот не собирается вступать в рукопашный бой. Он будет бежать и стрелять, пока не прикончит их всех или пока у него не кончатся стрелы.

Засунув руку в рюкзак, Эспер достал запасную тетиву и натянул ее, собираясь закрепить. И тут же в его нагрудник из вываренной кожи с глухим стуком ударила стрела. Эспер, коротко ругнувшись, упал на землю. Когда он закончил возиться с тетивой, у самого его носа землю вспорола очередная стрела, и он увидел, что монах, не обращая внимания на Лешью, мчится прямо на него.

Прижимая лук к земле, Эспер наложил стрелу – было неудобно, однако он понимал, что его враг обязательно успеет выстрелить, прежде чем лесничий поднимется на ноги.

Однако монах споткнулся, и Эспер увидел, что из его бедра торчит древко. Затем он что-то крикнул, повернулся и выстрелил в сторону кургана, но в грудь ему вонзилась новая стрела, и он тяжело осел на землю. Эспер спустил тетиву, попал монаху в ключицу, и тот повалился вперед.

Лешья мгновенно подскочила к нему и выбила у него из рук лук.

– Не убивайте его, – услышал Эспер знакомый голос и, обернувшись, увидел, что на кургане стоит Стивен с луком Эхока в руках.

Винна помчалась к нему и чуть не сбила с ног, бросившись ему на шею.

Эспер и сам не смог сдержать широкой улыбки. Он слишком обрадовался, увидев живого и невредимого Стивена.

– Проклятье, – пробормотал он. – Получилось.

– Не дай ему умереть, – попросил он Лешью, показав на монаха.

– Если получится, – сказала та, связывая руки монаха веревкой. – Я бы и сама хотела задать ему парочку вопросов.