Королевство Костей и Терний (№2) - Мертвый принц

Леоф задумался.

– Ваше величество, вспомните работы прежнего композитора – какая из них была вашей любимой?

Она заморгала, и Леоф с некоторым опозданием сообразил, что ответил королеве вопросом на вопрос.

– Затрудняюсь сказать что-нибудь определенное, – ответила королева. – Наверное, павана.

– А вы слышите, как она звучит в вашей голове? Вы можете ее напеть?

Теперь королева была им явно недовольна.

– Почему вы спрашиваете?

Леоф поудобнее переставил костыли, чтобы иметь возможность всплеснуть руками.

– Ваше величество, музыка – это дар святых. В ней заключена сила, способная тронуть душу человека. Тем не менее, обычно этого не происходит. В течение почти сотни лет музыку писали не сердцем, а разумом, почти арифметически. Она превратилась в бесплодные академические упражнения.

– Но павана должна звучать как павана, не так ли? – спросила королева. – А реквием – как реквием?

– Но это лишь формы, ваше величество. Внутри форм можно создавать возвышенные…

– Я не понимаю. Почему церковь против вашей философии?

Теперь Леоф должен был очень тщательно подбирать слова.

– Некоторые духовные лица путают привычку с теорией. Раньше, до того как изобрели клавесин – менее ста лет назад, – все было иначе. Двести лет назад никому и в голову не приходило, чтобы два голоса пели разные партии, не говоря о четырех, однако сейчас церковные песнопения пишутся для четырех голосов. И все же по непонятным причинам за последние сто лет музыка практически не изменилась. Все продолжается по инерции, люди привыкли…

– Я просила вас высказываться определеннее.

– Да, ваше величество. Прошу меня простить. Возьмем для примера разделение инструментальных и вокальных произведений. Церковная музыка пишется только для голоса. Инструменты никогда не сопровождают реквием. А во время концертов не звучит человеческий голос.

– Менестрели играют и поют, – заметила королева.

– Да. И церкви это не нравится. Почему? Я никогда не видел никаких письменных теорий, объясняющих это.

– Значит, вы сочиняете для голосов с оркестром?

– Да! Так делали в древние времена, еще до правления Джестера Черного.

– Он запретил подобную музыку?

– Ну… нет. На самом деле он ее всячески поддерживал, но искажал при этом, как и все, к чему прикасался. Он превратил музыку в нечто ужасное – пытал певцов, чтобы они кричали в унисон, ну… и тому подобное.

– Понятно, – кивнула королева. – А когда Гегемония его победила и наступил мир, подобную музыку запретили, как и многое другое, связанное с Джестером Черным.

– В том числе и всякие искусственные сооружения, – указал Леоф. – Если бы все эти запреты действовали по сей день, маленды, которые осушают Новые земли, так и не были бы изобретены.

Королева вновь улыбнулась.

– Только не думайте, что церковь не пыталась сохранить все запреты, – проговорила она. – Но вернемся к вашим словам – сначала вы сообщили, что музыка способна тронуть человеческую душу, а теперь упоминаете Джестера Черного. Говорят, что во время его правления была написана музыка, которая повергала в ужас целые нации, провоцировала безумие и превращала людей в зверей. Если так – если музыка способна разбудить тьму в человеческой душе, – не лучше ли будет, если она останется бесплодной и безобидной?

Леоф развел руками и вздохнул.

– Ваше величество, – сказал он, – мир и без того полон музыки отчаяния. Горестные песни постоянно звучат в наших ушах. А я стараюсь вселять в души людей радость, гордость, нежность и мир – и прежде всего надежду. И наши жизни изменятся к лучшему.

Королева долго смотрела на него, и Леоф никак не мог понять, о чем она думает.

– Так попробуйте тронуть мою душу, – наконец предложила она. – Покажите мне, что вы имеете в виду. А я решу, насколько это опасно.

Он колебался, понимая, что настал решающий миг, размышляя о том, что лучше всего сыграть. Одну из волнующих мелодий, написанных им, когда он работал при дворе в Гластире? Победный марш лорда Фелла?

Он выбрал последнее и положил пальцы на клавиатуру, но в последний момент произошло неожиданное. Леоф начал играть вещь, которой всячески избегал, но которая полностью оформилась в его сознании. Сначала тихо и нежно возникла песнь любви и страсти, тропа, ведущая в светлое будущее. Затем появился враг, диссонанс, ужас, темные тучи закрыли солнце. Долг, суровый долг, но сквозь всю мелодию проходила, исчезая и всякий раз возвращаясь, тема надежды, непобедимая и светлая, пока в самом конце, после смерти и скорби, не осталась лишь она, торжествующая и победная, несмотря на все испытания.

Когда Леоф закончил, он почувствовал, как ему на глаза навернулись слезы, и вознес всем святым благодарственную молитву за их дар.

Он медленно повернулся к королеве, та смотрела на него. По ее щеке сбежала единственная слеза.

– Как это называется? – тихо спросила она.

– Я никогда не играл ее прежде, – ответил Леоф. – Это лишь часть чего-то большего. Возможно, я назову ее «Легендой о Лите».

Королева задумчиво кивнула.

– Теперь я понимаю, почему церкви не нравится ваша музыка, – сказала она. – Она и в самом деле трогает душу, а они хотят, чтобы наши души достались им. Но вашими устами говорят святые, не так ли, Леовигилд Акензал?

– Я в это верю, ваше величество. Верю и надеюсь.

– Как и я. – Она гордо вскинула голову и встала. – Теперь вы работаете на меня, – сообщила она. – И я бы хотела сделать заказ.

– Все, что пожелаете, ваше величество.

– Наступили темные времена. Нам грозит война, чудовищные твари появились на нашей земле. Многое потеряно, и, как вы сказали, отчаяние бродит среди нас. Я собиралась заказать вам реквием по погибшим – в честь моего мужа и дочерей. Но теперь мне кажется, что нам нужно нечто большее. Я хочу, чтобы вы создали произведение, похожее на то, что я сейчас слышала, но не только для меня или придворных. Напишите для всей страны музыку, которая объединит самого скромного крестьянина с высоким лордом. Музыку для моего народа, вы понимаете? И пусть она наполнит весь этот город и поплывет над полями и лесами, пусть ее шепот разнесется над серыми морями.

– Это будет… – Некоторое время Леоф не мог найти нужных слов. – Ваше величество, – вновь начал он, – вы только что произнесли вслух то, о чем я мечтал.

– Я бы хотела, чтобы это произведение было исполнено на Винахт, во время святок. Вы успеете?

– Обязательно успею, ваше величество.

Она кивнула и повернулась, собираясь уйти, но потом остановилась.

– Вы очень опасны, местро Акензал. Я иду на большой риск, вы даже не представляете, как много поставлено на карту, но я уверена, что приняла правильное решение. Если вы напишете такую музыку, вам не избежать гнева церкви. Однако вы должны стараться изо всех сил. И еще вам следует понимать, что, хотя я сделаю все, чтобы защитить вас, моих сил может не хватить. И если вы не хотите рисковать, скажите об этом сейчас.

Леоф похолодел от страха, однако кивнул.

– Как вы знаете, ваше величество, я был в Бруге, – ответил он. – И я видел, какую цену заплатили жители города за верность королевству. Я не воин. И в моем сердце нет отваги. Но ради того, о чем вы меня просили – ради шанса осуществить это, – я готов сгореть в самом жгучем пламени. Остается надеяться, что я окажусь достойным вашего выбора.

– Хорошо, – сказала королева.

Через мгновение дверь за ней закрылась.

Глава 4

Гость графини

Нейл резко обернулся, опасаясь предательства, но вителлианский рыцарь и его оруженосцы угрожали не ему. Только теперь он заметил, что справа к ним приближается группа вооруженных всадников.

Все они были одеты одинаково: черные плащи и алые накидки поверх доспехов. Однако ни один из них не надел шлем.

Сэр Квинт убрал меч в ножны, оруженосцы последовали его примеру.

– Рыцари церкви, – сказал он. – Орден лорда Тормо.

Нейл кивнул и ничего не ответил, но не стал убирать руку с эфеса меча. Его вера в святых была крепка, но опыт научил его, что людям доверять не следует.

Они молча ждали приближающихся рыцарей.

Их лидер оказался настоящим великаном с пышной черной бородой и зелеными глазами навыкате. Он поднял руку в знак приветствия и заговорил на вителлианском. Сэр Квинт ответил на том же языке, и, как показалось Нейлу, они о чем-то коротко поспорили. Затем рыцарь Тормо повернулся к Нейлу.

– Меня зовут сэр Чензо, – сказал он, перейдя на королевский язык. – Я рыцарь на службе святого фратекса Призмо из з'Ирбины. Сэр Квинт сказал мне, что вы искали этот монастырь?

– Да, – ответил Нейл.

– Вы знали, в каком он состоянии?

– Нет, сэр.

– Какова цель вашего путешествия?

– Сожалею, сэр Чензо, я не могу вам ответить. Но, пожалуйста, расскажите мне, что здесь произошло. Где сестры обители?

– Они отправились к госпоже Цер, – ответил рыцарь. – Все убиты.

Нейлу показалось, что его тело обрело удивительную легкость, словно он падает в пропасть.

– Все, сэр Чензо? И никому не удалось спастись?

Сэр Чензо прищурился.

– Здесь было совершено ужасное преступление. Я вновь должен задать вам вопрос: что привело вас сюда?

– Сэр Виотор дал клятву хранить тайну, – объяснил сэр Квинт, – но я могу заверить вас, что он достойный и благородный рыцарь.

– Хорошо, хорошо, – сказал сэр Чензо, по-прежнему обращаясь к Нейлу. – Расскажите в общих чертах. Вы приехали, чтобы передать послание? Или за одной из сестер? Быть может, у вас была назначена встреча?

Нейл почувствовал, как внутри у него все сжалось.

– Мне очень жаль, сэр. Сэр Квинт сказал истинную правду. Я дал клятву.

– Как и я, – ответил рыцарь. – Я поклялся найти виновных в этом ужасном преступлении. Все, что вам известно, может оказаться полезным.

– Неужели у вас нет никаких улик? – спросил сэр Квинт.

– Кое-что есть. Злодеяние совершили чужеземные рыцари, у которых не было ни флага, ни герба – как у вашего друга. Они прикончили сестер и разъехались в разные стороны.

– Словно кого-то искали, – пробормотал Нейл.

– Да, словно кого-то искали, – подтвердил сэр Чензо. – Но кого, сэр Виотор? Вот вопрос, и я подозреваю, что вы знаете ответ.

Нейл отвел взгляд, пытаясь принять решение. Он не мог себе представить, что бойня в монастыре и убийство королевской семьи в Эслене – простое совпадение. Тот, кто подослал убийц к его возлюбленной Фастии, отправил их и в обитель, чтобы покончить с ее младшей сестрой.

Если Энни мертва, то он может считать себя освобожденным от клятвы. И тогда ему нужно вернуться к своей королеве, чтобы ее защищать.

Однако беседа королевы с тенью Эррен показала, что две недели назад Энни все еще была жива – а, судя по всему, обитель сожгли значительно раньше. Значит, Энни удалось спастись, и теперь убийцы ее преследуют.

Из чего следовало, что убийцы знают, кто такая Энни. И тайна, которую он поклялся хранить, раскрыта.

В таком случае секретом остаются его имя и миссия. Он должен продолжать их скрывать. Если Энни все еще жива, он остается единственной ее надеждой. И не может позволить никому встать на его пути.

Вознеся безмолвную молитву святому Фрейнту, Нейл пошел на ложь.

– Я вижу, что должен открыть свою тайну, – со вздохом сказал он. – Меня зовут Этейн МекМерлен, я с острова Андево. Я влюбился в юную леди, родители которой были против нашего брака. Они отправили ее в обитель, чтобы разлучить нас. Я не знал, в какую именно, но я ее разыскиваю вот уже три года, от Ханзы до Сафнии, без особого успеха. Теперь я оказался здесь, и вы рассказываете мне ужасные вещи. – Он выпрямился в седле. – Мне ничего не известно об этих убийцах, но я должен узнать, была ли она здесь. Если она жива, я ее найду. Если умерла, я намерен отомстить. Молюсь, чтобы вы помогли мне в поисках.

– Я знал! – воскликнул сэр Квинт. – Я знал, что вами движет любовь.

Сэр Чензо приподнял бровь и внимательно посмотрел на Нейла.

– Как звали вашу леди? – спросил он.

– Мьювен де Селрет, – ответил он и тут же нетерпеливо спросил: – Пожалуйста, скажите, была ли она здесь?

Рыцарь пожал плечами.

– Все записи сгорели вместе с обителью. Мне очень жаль, но мы ничего не знаем.

– Но тела…

– Тела давно похоронены, и – прошу меня простить – едва ли можно было кого-то узнать.

– Я знаю, она жива, – сказал Нейл. – Сердце подсказывает мне, что она не умерла. Не могли бы вы хотя бы сказать, в каком направлении отправилась самая большая поисковая группа?

Сэр Чензо покачал головой.

– Мне очень жаль, сэр Этейн, но меня самого связывают клятва и долг. Однако я прошу вас остаться на ночлег вместе с нами. Отдохните. Быть может, вы вспомните что-нибудь полезное.

– Боюсь, я должен отклонить ваше щедрое предложение, – ответил Нейл. – Мне необходимо немедленно возобновить поиски, в особенности сейчас, после того, что я здесь увидел.

– Пожалуйста, – сказал сэр Чензо. – Я настаиваю.

Его взгляд ясно дал Нейлу понять, что это не просто попытка проявить учтивость.

Они проскакали по полям пожелтевшей травы и багряного чертополоха и оказались возле огромного виноградника, окружавшего большой белый особняк, крытый красной черепицей. Когда они въехали в поместье, солнце уже садилось, лишь слабое сияние на западе освещало им путь.

Слуги в темно-фиолетовых камзолах и желтых штанах забрали их лошадей. Через ворота рыцари прошли в большой внутренний двор, который подметали несколько слуг в таких же ливреях. Затем паж провел их в зал, где ярко пылал камин и горело множество свечей. Несколько человек сидели вокруг длинного стола. Внимание Нейла сразу же привлекла женщина средних лет с пышной грудью, которая встала, чтобы их приветствовать.

– Портате аз ме эч'оспи, каснар Чензо? – весело спросила она приятным звучным голосом.

– Оэкс, – ответил он и продолжил объяснения на вителлианском.

Женщина кивнула, сделала несколько выразительных жестов и вопросительно посмотрела на Нейла.

– Пан тио номес, ме делло?

– Прошу меня простить, миледи, – ответил Нейл, – но я вас не понимаю.

Женщина шутливо погрозила сэру Чензо.

– Из-за тебя я была невежлива с нашим гостем, – сказала она на королевском. – Почему ты не сообщил мне, что он не понимает нашего языка?

Она вновь повернулась к Нейлу.

– Я лишь спросила, как вас зовут, мой делло, – пояснила она.

– Леди, меня зовут Этейн МекМерлен, и я к вашим услугам.

– А я графиня Орчавия. И вас привели в мой дом. – Она вновь улыбнулась. – О, так много гостей…

– Я сожалею, что не успел вас предупредить, – торопливо заговорил сэр Чензо, – но мы только что встретились возле руин монастыря. Мой орден, естественно, возместит…

– Чепуха, – перебила его женщина. – Соблюдайте элементарные нормы вежливости, сэр Чензо. Графиня Орчавия не нуждается в церковном серебре, она в состоянии и сама принять благородных путешественников. – Ее взгляд вновь остановился на Нейле. – В особенности если речь идет о таком красивом юном делло… – тут она улыбнулась сэру Квинту, – и рыцаре с такой репутацией, как у сэра Квинта.

Тот поклонился.

– Графиня Орчавия, для меня это большая честь. Я намеревался нанести вам визит еще до того, как эти джентльмены сопроводили нас сюда.

Нейл также поклонился. Хозяйка дома напомнила ему герцогиню Элионор из Лойса, хотя внешне они совсем не походили друг на друга. Герцогиня была изящной женщиной небольшого, почти детского роста. Однако манеры графини Орчавии были столь же кокетливыми.

Да и гостей здесь угощали так же роскошно. Сначала принесли фрукты и темное сладкое вино, затем последовал густой желтый суп – Нейлу никогда не приходилось пробовать ничего подобного. Жареный заяц, нежный бок козленка, фаршированный петрушкой, жареная свинина под зеленым соусом, пироги с грибами… После чего появилась каша с каплуном, которую подавали вместе с мясными клецками в форме яиц, а также пирог с сыром и перепелки с медом и чесноком.

К тому моменту, как подали рыбу, Нейл уже наелся, но старался не отказываться, чтобы не обидеть хозяйку.

– Сэр Этейн ищет свою истинную любовь, – сказал сэр Квинт, отправив в рот глаз форели.

– Как очаровательно, – ответила графиня. – Я большой специалист по истинной любви. Вы имеете в виду определенную девушку, сэр Этейн, или вы с ней еще не знакомы?

– Она… – начал Нейл, но сэр Квинт его перебил.

– Он предполагает, что она была в монастыре, – пояснил рыцарь.

– Ах, вот оно что, – ответила графиня, помрачнев. – Там погибло много юных девушек. Ужасное несчастье. И сразу же после Фьюссенала… Знаете, они побывали у меня в гостях.

– Здесь? – спросил Нейл.

– О да. Сестры монастыря – мои соседки, то есть были ими. Каждый раз, когда. наступает Фьюссенал, я устраиваю девушкам праздник. Это было в ту самую ночь…

– Ночь багровой луны? – выпалил Нейл, сам того не желая.

Он вновь увидел юную Элсени с перерезанным горлом. Вновь ощутил слабеющее тело Фастии в своих руках. Перед его мысленным взором возникли греффин и Терновый король.

Нейл вдруг ощутил, что взоры всех присутствующих обращены на него.

– Да, – кивнула графиня, – в ночь багровой луны. – Она нахмурилась и вздохнула. – Надеюсь, вы ошибаетесь, сэр Этейн. И вашей любимой не было среди девушек монастыря.

– А мог ли кто-то остаться в живых?

– Не думаю, – тихо ответила Орчавия. – Сестры придерживались очень строгих правил, а нападение началось через несколько часов после окончания праздника.

– Благословение святым, что враги не напали на ваш особняк, графиня, – заметил сэр Квинт, делая большой глоток красного сухого вина.

– Да, – кивнула Орчавия. – Спасибо святым. А как звали вашу леди, сэр Этейн? Возможно, я ее встречала.

– Мьювен де Селрет, – ответил он.

– Конечно, в обители им дают другие имена, – сказала Орчавия. – Вы можете ее описать?

Нейл закрыл глаза, вспоминая Фастию.

– Ее руки белее пуха семян чертополоха, – ответил он. – Ее волосы черны, как вороново крыло. Однако глаза еще темнее, точно сферы, вырезанные из ночного неба. – Его голос задрожал.

– Нет, так дело не пойдет, – возразила графиня. – Вы описали вашу любовь, а не ее внешность.

– Я должен ее найти, – упрямо повторил Нейл.

Сэр Чензо покачал головой.

– Нам рассказали о двух девушках, которые сбежали вместе с двумя мужчинами. У одной были рыжие волосы, у другой – медные. Ни одна из них не похожа на вашу леди, сэр Этейн.

Когда Чензо произносил эти слова, его взгляд, словно бы случайно остановившийся на Нейле, стал особенно внимательным, как будто вителлианец наблюдал за его реакцией.

– Я должен хранить в сердце надежду, – прошептал Нейл. Однако в груди у него пылал пожар. Сэр Чензо только что описал принцессу Энни и ее подругу Остру.

Он постарался придать лицу разочарованное выражение, и, кажется, у него получилось.

После окончания трапезы один из слуг графини отвел его в другое помещение. Нейл предполагал, что он окажется в спальне, но был изрядно удивлен, когда увидел, что пол здесь вымощен изразцами, а стены украшены фресками с резвящимися дельфинами, угрями и осьминогами. Посреди небольшой комнаты стояла огромная ванна, полная горячей воды, над которой поднимался пар.

Слуга выжидательно посмотрел на него, а Нейл с тоской взглянул в сторону ванны, зная, как приятно было бы погрузиться в горячую воду.

Однако Нейл прекрасно понимал, каким уязвимым он будет. В комнате был всего один выход.

– Я не нуждаюсь в ванне, – наконец сказал Нейл. Удивленный слуга молча кивнул и отвел рыцаря в спальню.

Та оказалась такой же роскошной, как и все остальное в этом особняке, но в ней было окно, а дверь закрывалась на засов.

Нейл отметил, что от окна до земли не слишком далеко. Он все еще размышлял о возможном бегстве, когда легкий шорох за спиной заставил его обернуться.

У двери стояла графиня. Он не заметил, как она вошла.

– Сначала вы отказываетесь от ванны, а теперь у меня создается впечатление, что собираетесь отвергнуть еще и постель, – сказала она.

– Графиня…

– Помолчите. Ваши подозрения вполне обоснованны. Сэр Чензо намерен ночью взять вас под стражу.

Нейл стиснул зубы.

– Тогда я должен немедленно вас покинуть.

– Отдохните немного. Сэр Чензо сейчас не может причинить вам вреда. Это мой дом.

Когда графиня произносила эти слова, все ее легкомыслие куда-то подевалось, и Нейл ощутил короткий укол страха – не от чего-то конкретного, но от самого ее присутствия. Как будто он стоял один в лунной тени.

– Кто вы? – прошептал он.

– Я графиня Орчавия, – ответила она.

– И нечто кроме того.

Слабая улыбка промелькнула по ее лицу.

– Не все сестры Цер погибли в пламени пожара. Одна еще жива.

Нейл кивнул.

– Вы знаете, что произошло? – спросил он.

– Рыцари появились ночью, в основном это были ханзейцы. Они искали девушку, как и вы. Ту же самую, я полагаю?

– Вероятно, – ответил Нейл.

– Да. Она должна выжить. Вы даже не представляете себе, насколько она важна.

– Мне известно лишь одно: мой долг состоит в том, чтобы найти ее и защитить. Больше мне ничего знать не нужно.

– Понимаю. Я видела, как трудно вам лгать. Вы не слишком преуспели в искусстве обмана.

– Мне не хватает практики.

– Она и ее служанка живы. Я полагаю, что двое моих друзей, прекрасные фехтовальщики, сопровождают их. Мои слуги доложили, что они отправились на север, скорее всего, в порт з'Эспино. Советую искать их именно там. И еще вам лучше покинуть мой дом сегодня ночью, в одиночестве.

– Значит, сэр Чензо – злодей?

– Не по сути своей, но он может служить злодеям. Он не участвовал в нападении на обитель. Но запомните хорошенько, сэр Нейл, – кто-то из церковников участвовал. Кто-то весьма высокопоставленный. Среди нападавших рыцарей были отмеченные святыми, причем такие, каких мир не видел уже столетия.

– О чем вы говорите?

– В одном из моих подвалов находится человек с отрубленной головой. Он все еще жив. Он не пришел в сознание, не может говорить, видеть или чувствовать, но его тело продолжает дергаться. – Она пожала плечами. – Мне кажется, сэр Чензо ничего об этом не знает, но стоящие над ним могут знать многое. Ему приказали следить за людьми вроде вас. Ваша ложь, как я уже отметила, была не слишком убедительной.

– А сэр Квинт?

– Не знаю, является ли он частью заговора, но вам нельзя рисковать.

– Но он мне помог. Я не знаю местного языка. Когда я наткнулся на него, оказалось, что я заблудился.

– Возможно, так и было. Или он вас в этом убедил. У меня есть слуга, которого я намерена послать с вами. Это надежный человек, который сможет служить проводником и переводчиком. И он обеспечит вас всем необходимым во время путешествия. – Затем она улыбнулась. – Идите. Вы можете выйти через главный вход. Вас никто не увидит.

– А как же вы?

– За меня не беспокойтесь. Я справлюсь с любыми проблемами, которые могут возникнуть из-за вашего отъезда.

Нейл посмотрел на графиню и молча кивнул.

Графиня Орчавия не ошиблась – Нейл никого не встретил в коридорах особняка, если не считать слуг, которые безмолвно кланялись и проходили мимо.

Во дворе его уже ждал оседланный Ураган, а рядом стояли небольшая черная кобыла и коричневый мерин, нагруженный провизией. Уздечки лошадей держал юноша в коричневых штанах, белой рубашке, длинном черном плаще и широкополой шляпе.

– Прошу вас, сэр, – сказал он на королевском языке с легким акцентом.

Нейлу показалось, что он уловил иронию в голосе юноши.

– Благодарю тебя…

– Вы можете называть меня Васето. – Он кивнул в сторону лошадей. – Все готово. Мы выезжаем?

– Конечно.

– Хорошо. – Юноша легко вскочил в седло. – Следуйте за мной.

В тех местах, где луна целовала землю, та приобретала цвет бледного золота, но рядом царили странные тени. Некоторые напоминали темную ржавчину, другие – почерневшую в пламени бронзу или зелень старой меди. Казалось, великан выковал мир из металла, а потом позабыл о нем на долгие годы. Даже звезды походили на сталь, а лицо Васето – когда Нейлу удавалось его увидеть под широкими полями шляпы – было цвета червонного золота, как на хорошо отчеканенной монете. Нейл никогда не видел такой ночи. Он сожалел, что не может насладиться ею, но слишком много разноцветных теней ощетинилось смертельными остриями, их окружали диковинные ночные звуки которые, впрочем, не скрывали далекого шума. Их преследовали.

– Ты слышишь? – спросил Нейл у Васето.

– Ничего серьезного, – ответил юноша. – Можете быть уверенным – это не ваши друзья рыцари. Каждый из них производил бы столько же шума, сколько вы. – Он едва заметно улыбнулся. – Но у вас хороший слух.

Через несколько часов они остановились в заброшенном домике, спрятанном в ивовой рощице, и по очереди поспали. Нейл хмуро наблюдал за перемещающимися тенями, которые искажались по мере того, как луна двигалась по небосводу.

Издалека доносился лай собак, казалось, они оплакивают заход луны.

Вскоре после рассвета они возобновили свое путешествие на север. Нейл часто тер глаза, а его спутник выглядел энергичным и отдохнувшим. Васето был невысоким смуглым юношей с большими карими глазами и волосами, подстриженными под горшок сразу же над ушами. Он держался в седле с уверенностью человека, в нем родившегося, а его низкорослая лошадка отличалась резвостью и выносливостью.

Около полудня они перебрались через узкую реку и проехали насквозь расположившийся на вершине холма город. Над крышами домов возвышались три башни, вокруг расстилались поля. Вскоре стали чаще попадаться дома и постоялые дворы, сменяя друг друга вдоль обочины дороги; однако через некоторое время их стало заметно меньше. Теперь путники скакали через лес, иногда кедры и лавры так близко подступали к дороге, что становилось темно.

– До з'Эспино еще далеко? – с беспокойством спросил Нейл.

– Десять ченперичи. Мы прибудем туда завтра.

– Что сказала тебе графиня?

– Что вы разыскиваете двух девушек, одну рыжую, другую золотоволосую. Возможно, они вместе с Казио и з'Акатто.

– А кто такие Казио и з'Акатто? – спросил Нейл.

– Прежние гости графини, – ответил Васето.

– А почему они должны быть вместе с девушками?

– Казио ухаживал за одной из них. В ту ночь, когда сгорела обитель, Казио и з'Акатто тоже исчезли. Мне удалось найти их след.

– Тебе удалось?

– Да, – кивнул Васето. – Мне.

– И ты думаешь, что они бежали вместе?

Васето закатил глаза.

– Три цепочки следов; две маленькие, одна большая, их преследовали всадники. Они сошлись в развалинах, где к ним присоединился четвертый – з'Акатто, судя по дырке на подошве сапога. Они сражались со всадниками и одержали победу. После чего все четверо двинулись дальше.

Нейл некоторые время смотрел на Васето, размышляя об уверенности, которая звучала в его голосе.

– Ты старше, чем я думал, – сказал Нейл.

– Вполне возможно, – ответил Васето.

– И ты не мальчик.

Васето ухмыльнулась.

– А я все ждала, когда ты догадаешься, – сказала она. – На севере все такие тупицы. Не то чтобы здесь мужчины были намного умнее…

– Но ты одета, как юноша. И твои волосы подстрижены, как у мальчика. И графиня назвала тебя слугой.

– Да, одета, да, подстрижена, и да, так она сказала, – ответила Васето. – Мы слишком долго обсуждаем эту тему. В любом случае, у нас появился повод для беспокойства.

– Ты о чем?

Вместо ответа в ствол оливкового дерева вонзилась стрела, всего в ярде от головы Нейла.

Глава 5

Уттин

Эспер спустил тетиву прежде, чем успел разглядеть, во что целится. Он был уверен, что не промахнулся, но стрела не произвела особого действия. Длинная когтистая лапа нанесла удар, и Стивен упал на землю.

Когда Эспер выпустил вторую стрелу, все вокруг озарил свет. Листья, скрывавшие яму, где прятался уттин, медленно падали вниз, лениво разворачиваясь в воздухе, – при желании Эспер мог бы разглядеть каждый: дубовый, ясеневый или тополиный.

И по мере того как опускались листья, становился виден уттин.

По первому впечатлению, он казался огромным пауком, хотя и имел лишь четыре конечности, длинные и тонкие, прикрепленные к слишком маленькому торсу. Все тело охватывал слой мышц, покрытых коричневой чешуей и зеленоватыми волосами, более густыми в районе верхней части спины и короткой толстой шеи. Желтые глаза под длинным темно-зеленым рогом, вместо ноздрей – узкие разрезы, а вместо ушей – дыры. Огромный рот разделял голову на две части, открывая кривые и черные зубы.

Вторая стрела попала в верхнюю часть груди, где должно было находиться сердце. Чудовище отвернулось от Стивена, опустилось на четвереньки и с ужасающей быстротой бросилось на Эспера.

Эспер успел выстрелить в третий раз, его примеру последовал Эхок, а в следующий миг чудовище набросилось на них. Ужасающая вонь была такой сильной, что Эспер с трудом сдержал тошноту. Отбросив в сторону лук, он выхватил кинжал и метательный топор. Он нанес сильный удар топором и отшатнулся в сторону. Шестипалая лапа просвистела у него над головой.

Уттин развернулся и остановился, покачиваясь на двух задних лапах и готовясь к новой атаке. Он был на целый ярд выше Эспера.