Александер Камерон и Кэтрин Эшбрук - Железная роза

Гейбриел поднял руки:

— Я только размышляю вслух том, о чем большая часть команды шепчется у тебя за спиной.

— Пусть себе шепчутся. А я молю Бога, чтобы ты, когда сойдешь сегодня на берег и уткнешься в грудь первой попавшейся шлюхи, готовой спустить блузку с плеч, задохнулся от своей праведности. Ведь потом, когда вернешься на Голубиный остров, ты будешь объяснять Мелиссе, почему твое достоинство такое красное и зудит. Вы, случайно, не встретили любовницу моего брата, гуляя по острову? — спросила Джульетта, обернувшись к герцогу. — Вы не могли спутать ее с кем-нибудь, если бы увидели, потому что она ростом больше шести футов, груди у нее как спелые арбузы, и она такая горячая, что на ней яичницу можно жарить.

Кровь прихлынула к щекам Гейбриела так, что у него даже голова закружилась.

— Да, — откашлялся он. — Хорошо… — Гейбриел украдкой взглянул на небо. — Мы сойдем на берег как раз перед закатом. — Он снова опустил голову, помолчал немного и посмотрел на Джульетту. — Ну ладно. Просто будь осторожна, вот все, что я хотел сказать. Ты же не хочешь дать повод пиратам, которых там будет полно, подумать, будто ты поддалась на комплименты или, что еще хуже, на речи королевского посланника Сомневаюсь, что отец обрадуется, узнав об этом.

Гейбриел легко дернул сестру за волосы, прощаясь, и отправился переговорить с Натаном Криспом.

Джульетта только вздохнула, оперлась о поручни и уставилась на залив. Ярко-красное перо на ее шляпе лишь слегка колыхалось па легком ветерке, что говорило о том, что «Железная роза» зачетно снизила скорость, готовясь бросить якорь. «Мститель» шел впереди по правому борту, и они услышали позвякивания стальной цепи, проходящей через клюз, а потом всплеск тяжелого якоря, упавшего на воду.

— Знаешь, твой брат прав, — пробормотал Вариан, стоявший рядом с ней у поручней — Возможно, мы должны…

— Держаться подальше друг от друга? Опасаешься задеть чувства каперов? Или боишься того, что сделает мой отец, обнаружив, где ты проводишь ночи?

— Я не боюсь твоего отца. Дело не в этом. — Герцог покраснел. — Я просто думаю…

— Ты думаешь, что мы должны соблюдать приличия за пределами каюты?

У Вариана дыхание перехватило, когда ее рука скользнула между ним и поручнями и легла на его пах.

— Думаю, что проявить немного сдержанности было бы благоразумно.

Джульетта засмеялась и убрала руку:

— Благоразумие и сдержанность? Господи, какому испытанию вы меня подвергаете, сэр! Может, мне теперь испытать вас? Вы уже подготовили свою речь? Отец не захочет тратить время зря. Сегодня вечером большинство капитанов напьются или займутся своими делами, а вот завтра утром отец сразу бросит вас на съедение львам, и тогда придется применить все ваше красноречие и силу убеждения. Тот факт, что вы приплыли сюда под протекцией самого Симона Данте, сначала привлечет их внимание, но все остальное будет зависеть только от вас. Если вы будете спотыкаться на каждом слове или позволите им догадаться о ваших сомнениях…

— Какие у меня могут быть сомнения или колебания?

Если эти люди не разобьют флотилию, то Испания начнет войну с Англией. Мира не будет нигде. А кто такой, собственно говоря, этот ван Нек?

Джульетте показалось, что в глубине его темно-синих глаз блеснула ревность.

— Голландец Андерс ван Нек бороздит эти воды почти столько же, сколько и мой отец, и мечтает, чтобы между нашими семьями установились более тесные отношения. К тому же этот дьявол ужасно привлекателен. Когда мы встречались последний раз, я едва не поддалась искушению принять его приглашение на ужин в узком кругу на борту его корабля.

— Что же тебя остановило?

Джульетта пожала плечами и честно ответила:

— Не знаю. Может быть, то, что женщины во всех портах хвастаются, рассказывая, какой он большой, неутомимый, какой великолепный любовник. И еще: если мне случится вдруг оказаться в положении, то не хотелось бы, чтобы этот незаконнорожденный был похож на его желтоволосых зеленоглазых ублюдков, рассеянных по всем островам.

Ошеломленный такой откровенностью, Вариан плотно сжал губы. Он и сам уже не один раз задумывался о последствиях, к которым могут привести их ночные свидания. Но слышать, как она говорит об этом так прямо, так по-деловому, знать, что Джульетта будет считать его ребенка ублюдком, — это расстроило Сент-Клера гораздо больше, чем если бы мысль оставалась невысказанной.

Натан Крисп подал сигнал с квартердека, и Джульетта пошла наблюдать за тем, как будут бросать якорь. Вариан облокотился о поручни, но не мог оторвать от нее взгляда, наблюдая, как она через ступеньку легко взлетает на верхнюю палубу. Плащ на одном плече завернулся, была видна малиновая подкладка. Начищенная шпага сверкала на солнце. Она была наточена так, что могла бы рассечь свечу, не отделив верх от низа. Джульетта Данте была великолепна, и его чувства к ней усиливались с каждым днем. Гораздо больше, чем предстоящая встреча с пиратами, негодующие отцы и братья или любая грозящая война, его пугала мысль о том, что он может потерять голову из-за этой девушки.

Андерс ван Нек выглядел совершенно не так, как каждый шутник в бальных залах Лондона описывал пирата с целью пощекотать нервы женской аудитории и довести нежных леди до обморока. Он был высок, с необыкновенно широкими квадратными плечами, тонкой талией и длинными сильными ногами. Волосы выгорели на солнце почти до белого цвета, и блестящие густые кудри спускались ниже плеч, отдельные пряди отливали золотом. Зеленые глаза в густых длинных ресницах ярко сверкали. Тонкий орлиный нос и полные чувственные губы завершали картину. К этому мало что могли прибавить стеганый черный кожаный камзол и патронташи, увешанные пистолетами и ножами всех размеров и форм.

Без сомнения, ван Нек был самой заметной фигурой среди капитанов и офицеров, собравшихся во временной таверне, построенной из деревянных рангоутов и парусины. Грубо сколоченные столы стояли на песке, босые пышногрудые женщины подбегали к огромным бочкам, наполняли элем кружки и кувшины и разносили их посетителям. На берегу были вырыты ямы, в которых развели костры. Над тлеющими углями жарились на вертелах туши свиней, гусей, кур и даже одной коровы, которую для удобства разрубили на четверти. На столах стояли блюда с костями и хлебными крошками — свидетельство того, что некоторые капитаны находятся в порту уже несколько дней. Собаки грызлись за остатки мяса, а кают-юнги играли на берегу. Они были уже слишком взрослыми, чтобы оставаться на борту, и еще слишком молодыми, чтобы развлекаться со шлюхами.

Сойдя из шлюпки на берег, Вариан с интересом наблюдал все эти картины и впитывал непривычные запахи.

Биком суетился возле герцога, смахивая щетками едва заметные пылинки с ярко-синего камзола и короткого плаща. Его чулки были безукоризненно натянуты, панталоны плотно облегали фигуру, они были без подбивки и без складок. Накрахмаленное жабо из тончайшего полотна собрано в мелкие складки и приколото к груди рубином размером с детский кулак. По бокам от герцога шли все Данте, и трудно было представить более впечатляющую демонстрацию богатства и власти. В их обществе находился также лейтенант Бек в новом, с иголочки, мундире, дополненном золотым браслетом и медальоном с морским орденом. Изабелла Данте сочла браслет уместным украшением, а Вариан не отважился спросить ее, где она взяла медальон. Не спросил он и о происхождении восковой печати на поддельных документах и подписи, которая полностью, включая наклон и завитушки, была идентична подписи Якова Стюарта.

Большинство капитанов знали Симона Данте лично, и они громко приветствовали его через головы своих товарищей. Некоторые знали его только понаслышке. Они внимательно разглядывали каждого члена группы, появившейся вместе с Пиратом Волком, как бы не веря во все истории, которые они до сих пор слышали. Многие задерживали взгляд на Изабелле, узнавая ее по пустому рукаву, и потом с большим интересом принимались разглядывать Джульетту, которая спокойно выдерживала их любопытные взгляды, заставляя отвести глаза и уставиться в свои бокалы с элем.

Ван Нек, раздвигая толпу, приближался к ним, широко улыбаясь и демонстрируя белые и острые, как у акулы, зубы под аккуратно подстриженными усами и рыжей бородой.

— Симон Данте, старина! Все еще простой матрос, как я вижу?

Данте пожал протянутую руку с кольцом на каждом пальце и ответил на приветствие:

— Все еще не на виселице, Андерс? Я слышал, тебя прихватили с контрабандой в Портобелло прошлой весной.

— Пустые сплетни — насчет того, что прихватили, а не о контрабанде. Они дали пару залпов. Я тоже пострелял и добавил новый корабль к своему арсеналу. Прекрасная бригантина, которая летает как ветер. Будь я проклят, если ее можно сравнить с такой огромной крепостью, как «Санто-Доминго». — Его сверкающие глаза впились в Джульетту. — Это правда, девочка? Правда, что ты ее захватила?

Джульетта надменно вскинула бровь:

— Ее захватила «Железная роза» и команда.

Ван Нек прищурил свой зеленый глаз:

— Без посторонней помощи? И братьев не было у тебя за кормой?

Девушка гордо скрестила руки на груди:

— Если вы мне не верите, то я могу показать вам, как мы это сделали. Я продырявлю вашу «Голубку» и отправлю вас на дно вместе с ней.

Некоторое время ван Нек смотрел на нее, пожирая глазами.

— Черт меня побери, если я не готов позволить вам, дама моего сердца, продырявить меня от дна до макушки!

Джульетта не ответила на его грубую шутку, но Андерс, наверное, краем глаза заметил какое-то движение, потому что бросил пронзительный взгляд через плечо и снова прищурил глаза, увидев Вариана Сент-Клера.

— А это кто? Похоже, вы привели с собой одного из королевских любимцев?

Вариан напрягся, его рука инстинктивно потянулась к рукоятке шпаги, но тут вперед выступил Гейбриел, встав между Сент-Клером и голландцем.

— Дела могут подождать до завтра, черт возьми! У меня рот высох, как верблюжий навоз в пустыне. Если я его не смочу, то язык присохнет к зубам и я не смогу узнать, Господи сохрани, кто эти две хорошенькие шлюхи, которые сидели у вас на коленях, когда мы вошли.

Ван Нек хихикнул:

— Они сидели не на коленях, парень, и они будут рады тебя принять, если хочешь, потому что я с развратом уже покончил. Я увидел ту, которой принадлежит мое сердце, — добавил он, с пьяной ухмылкой глядя на Джульетту, — и я даю обет целомудрия здесь и сейчас, пока она не освободит меня от него.

— Тогда я, к сожалению, вынуждена сообщить, что вам придется долго его соблюдать, — насмешливо произнесла Джульетта и похлопала его по груди, проходя мимо. Она последовала за отцом к столу, который поспешно привели в порядок для них, и кивнула Вариану, приглашая присоединиться к ним, а Гейбриел в это время отвлекал голландца.

Герцог сел рядом с Джульеттой, глубоко вздохнул и недоверчиво пробормотал:

— И это те люди, с которыми твой отец намерен остановить испанский флот?

— Очень хорошо, — сказала она. — Ты выглядишь возмущенным и недоверчивым. Это поможет привлечь их на нашу сторону.

— А я и выгляжу возмущенным и недоверчивым именно потому, что действительно возмущен и не испытываю доверия к этим людям. Они грубые, грязные и непристойные.

Они негодяи и пьяницы и… и, Господи всемилостивый, что это делает вон та женщина, стоя на коленях?

Джульетта проследила за его ошеломленным взглядом и увидела женщину, стоявшую на коленях перед краснорожим бугаем. Голова ее быстро двигалась вверх и вниз у его коленей.

— Действительно, никакого благоразумия и сдержанности, — пробормотала она. — Ты ревнуешь?

— Прошу прощения?

— Попросишь меня об этом попозже, — сказала Джульетта, лукаво улыбнувшись. — И я решу, прощать тебя или нет.

Джульетта все еще продолжала посмеиваться, когда, обернувшись, заметила, что мать внимательно наблюдает за ними.

Золотистые глаза смотрели то на дочь, то на герцога. Лицо ее было довольно хмурым, значит, она слышала их разговор, но отказывалась верить своим ушам.

Джульетта хотела уже произнести что-нибудь в свое оправдание, но тут на стол поставили огромные кружки с пенящимся элем. Вслед за этим появились блюда с мясом, ломтями хлеба, тарелки и два больших серебряных подсвечника.

Раздались приветственные тосты в честь Пирата Волка, на которые нужно было отвечать, и к тому времени, как Джульетта вспомнила мягкий укор в глазах матери, ее собственные глаза затуманились от спиртного.

Глава 18

Яркий луч солнца упал Джульетте прямо на глаза, заставив ее повернуть голову в другую сторону. Но это не помогло. Солнце уже склонилось к западу. В желудке бурлило, голова разламывалась.

Вчера приходилось Питьвсякий раз, как поднимался тост в их честь. А по мере того как вечер продолжался, эль сменило вино, вино — ром, и Джульетте стоило большого труда добраться до корабля, не свалившись со шлюпки в воду. Она не помнила, как поднялась на палубу, как оказалась в своей каюте. Когда Джонни Бой попытался разбудить ее в четыре часа пополудни, она лежала на постели полностью одетая, лицом вниз, изо рта стекала тонкая струйка слюны.

Джульетта плеснула в лицо холодной воды и выпила сразу полкувшина. Потом спустилась в шлюпку и отправилась на «Мститель». Вариан Сент-Клер, молча сидевший рядом с ней, тоже выглядел помятым и сонным. На ее замечание, что кораблей в бухте за день, кажется, еще прибавилось, он только кивнул. Целый лес мачт заполнял бухту от края до края. А может, ей это только померещилось с похмелья?

Ни Джонас, ни Гейбриел не явились на корабль отца после ночной попойки, но Симон Данте встретил дочь у трапа своей обычной приветливой улыбкой, несмотря на то что половина его товарищей капитанов очутилась под столом к рассвету, когда он покинул шатер.

Теперь Джульетта снова оказалась в той же душной палатке, пропитанной запахами пота, старого эля и женщин, которые провели большую часть ночи на спине.

На Джульетте осталась одежда, в которой она спала: бархатный камзол помялся, плащ съехал с одного плеча и резал шею, красное перо на шляпе поникло и закрывало ей левый глаз.

Она в очередной раз поправила поля шляпы, стараясь не замечать сильной головной боли и сосредоточиться на спорах, разгоревшихся в шатре. Симон Данте первым обратился к капитанам с короткой речью. Он огласил содержание писем, захваченных на «Санто-Доминго», упомянув о слухах относительно подозрительно большого количества кораблей в порту, поступивших из различных источников. В этом месте несколько капитанов также подтвердили, что их собственные информаторы наблюдали необыкновенную активность испанцев вдоль всего побережья Мэна. Когда все принялись гадать, в чем же тут причина, Симон Данте представил собравшимся Вариана Сент-Клера, его светлость герцога Харроу, проделавшего долгий и опасный путь из Лондона, чтобы передать им сообщение и необыкновенно щедрое предложение короля. Вариан, по примеру Пирата Волка, также был краток. Глаза у него были воспаленные, при малейшем шуме среди собравшихся он сурово поджимал губы. Когда он оглашал декрет короля, гарантировавший полную амнистию любому каперу, готовому присягнуть, что будет захватывать испанские корабли, капитаны в полной тишине внимательно выслушали его. Известие о намерении короля отказаться от причитающихся короне десяти процентов с каждого захваченного груза пираты приняли с восторгом и начали изо всех сил стучать кружками по столам. Отвечая на вопрос, с чего бы это король так расщедрился, Вариан не стал врать больше, чем было необходимо. Мирные переговоры с Испанией прерваны, сказал он, и английский король решил нанести удар по самому уязвимому месту — по кораблям, доставляющим сокровища из Мексики и Перу в Испанию.

Каперы были народом недоверчивым и хитрым. И хотя некоторые из них не умели читать, все хотели посмотреть на королевский «Акт о помиловании», с умным видом рассматривали восковую печать на документе, задумчиво водили пальцем по королевской подписи. Одни без колебаний поставили свой знак на пергаменте, как только узнали, что семейство Данте поддерживает этот декрет. Некоторые, подписавшие частные соглашения о каперстве с другими капитанами, были обязаны обсудить с ними это событие, прежде чем проголосовать «за» или «против». Но оказалось достаточно шепнуть кому надо, какую приблизительно стоимость имеет груз, захваченный на «Санто-Доминго», чтобы эта весть тотчас разнеслась по острову.

Теперь все как один — тридцать семь человек — подписали документ или поставили свой знак, включая и подписи пятерых Данте, капитанов пяти кораблей. Предстояла еще долгая ночь пьянства и жарких споров. Но к тому моменту, как солнце скрылось за дюнами, голова у Джульетты просто раскалывалась. Вариану пришлось остаться, чтобы ответить на вопросы капитанов, а она незаметно выскользнула из палатки на чистый ночной воздух.

Прежде всего девушка сорвала короткий плащ и швырнула его на песок. За ним последовала шляпа, потом она сняла камзол и перебросила его через руку. На очереди был кружевной воротник рубашки. Расстегнув его, Джульетта распахнула полотняную рубашку до пояса, чтобы кожа дышала.

Потом, взяв нож, срезала кружевные оборки воротника и бросила кружева в мягкий песок.

Она вскарабкалась на дюну и пошла по ней к дальнему концу берега, где шум голосов был едва слышен. За невысокой грудой камней она обнаружила мелкое озерцо, образованное приливом. По другую сторону узкого волнореза бушевали сильные течения и высокие волны, а в озере вода тихо струилась по мелкому песку. Бросив шляпу и камзол на землю, Джульетта присела на камень, сняла сапоги, пояс со шпагой, положила рядом на землю пистолеты. Зарыв пальцы босых ног в прохладный песок, она погрузилась по колено а воду и постояла так, склоняя голову то в одну, то в другую сторону, чтобы снять напряжение в затылке, потом плеснула водой на плечи и грудь. Неподалеку в заливе виднелись корабли, освещенные фонарями, подвешенными на поручнях и такелаже. Луна еще не взошла, но вдали на берегу мерцали полсотни фонарей, и по мере того как темнело, на небе появлялось все больше звезд, сверкавших, как булавочные головки на темном широком платье.

Джульетта подняла руку, обводя пальцем контуры знакомого созвездия.

— Это, наверное, Стрелец. Подходящий символ.

Джульетта быстро обернулась. Андерс ван Нек лежал на песке, подложив руки под голову и скрестив длинные нога.

Джульетта сразу заметила, что он один. Приглядевшись, она выругала себя за глупость. Ван Нек расположился вблизи от ее одежды и оружия и в любой момент мог схватить все это, Стоило ему протянуть руку.

— Я вовремя понял твои сигналы, девочка.

— Какие еще сигналы?

— Ты каждый раз дотрагивалась до шляпы, когда я смотрел на тебя. Ты могла бы просто подойти и взять меня за руку или за что-нибудь другое, и я тут же отправился бы с тобой.

Хотя признаю, что так все гораздо романтичнее. Ты выглядишь как нимфа, только что вышедшая из вод морских.

— Андерс, уже поздно, и я очень устала. Если тебе показалось, будто я подаю тебе сигналы, приглашая на романтическое свидание, то ты ошибся. Я просто стремилась поскорее покинуть эту душную палатку.

— Я всегда страстно хотел тебя, сколько себя помню. И если ты оставишь свои насмешки, то тебе придется признать, что ты ко мне тоже неравнодушна. Когда мы последний раз встретились, ты почти позволила мне удовлетворить себя.

Джульетта прикусила язык. Она вспомнила тот момент, какой бы короткий он ни был, когда любопытство чуть не взяло верх над рассудком. Они с Гейбриелом зашли в порт Френч-Ки и узнали «Голубку», стоявшую на якоре. Их корабли пришли в этот порт, чтобы обменять у голландца часть своего груза на листы меди. По стечению обстоятельств они оказались на палубе под звездным небом. Его руки лежали у нее на груди, а язык проник чуть ли не в горло.

— Это была ошибка. Мы оба выпили, и…

— Это не было ошибкой, девочка. Ты так же горячо хотела меня, как и я тебя. Только твой брат помешал, черт бы его побрал. Но это не повторится. На этот раз я принял все меры, чтобы нас не беспокоили.

Ван Нек поднял руку и щелкнул пальцами. И сразу из-за — камней появились силуэты четырех крепких мужчин. Они стояли, скрестив руки на груди, ухмыляясь в бороды. Другие четверо оказались слева, а на вершине дюны возникла еще одна фигура. Все они ограждали полукругом небольшой заливчик, не оставляя Джульетте иного пути к бегству, как только в сторону моря.

«Дура, дура, дура, зачем я зашла так далеко по берегу?»

Еще большей глупостью было бросить на берегу шпагу и пистолеты. Теперь ей приходилось полагаться лишь на свою сообразительность, а голова была в очень плохом состоянии, хоть и начала быстро трезветь. Она хорошо плавает. Если как следует дать голландцу по шее, можно успеть преодолеть залив, хотя пришлось бы чертовски долго плыть против сильного течения. Нужно надеяться, ее не унесет в океан.

Не успела эта мысль прийти Джульетте в голову, как у нее за спиной послышался слабый всплеск. Прежде чем она смогла отреагировать, крепкая рука схватила ее за талию, а другая — за шею. Джульетта принялась вырываться и ткнула двумя пальцами туда, где, по ее расчетам, могли быть глаза нападавшего. Ей удалось попасть в один глаз, она почувствовала его кончиком пальца. Но в другой глаз она не попала. И все-таки противник завопил и ослабил хватку, так что ей удалось повернуться и двинуть ему коленом в пах.

Джульетта вырвалась от одного нападавшего, но тут послышались шаги по воде. На этот раз их было пятеро, они со .смехом подкрадывались к ней, готовые схватить за руки, за ноги, за талию. Первому, кто коснулся ее, она кулаком заехала в физиономию и расплющила ему нос. Второй зарычал и отскочил в сторону — девушка поранила ему щеку кораллом, швырнув в лицо горсть песка. Джульетта кинулась бежать в сторону моря, но кто-то схватил ее сзади за волосы и рванул голову назад. Еще один сильно ударил ее кулаком в висок, так что от боли у нее подкосились ноги.

И тут нападавшие успели подхватить ее и вытащить на берег. Джульетта сопротивлялась изо всех сил, но мужчины лишь крепче держали ее и в конце концов положили на песок как добычу. Они вытянули ее руки, прижали к земле и широко раздвинули ее ноги. Кто-то наступил ей на волосы, чтобы она не могла двинуть головой.

Андерс ван Нек не спеша встал и отряхнул песок со штанов. Он посмотрел на нее сверху вниз и покачал головой, как будто был крайне недоволен ее поведением.

— У тебя есть два выхода, девочка. Ты можешь проявить немного настоящего энтузиазма или просто лежать здесь, а эти прекрасные парни будут наблюдать. В любом случае я буду у тебя между ног и получу свое удовольствие.

— Мой отец и братья прикончат тебя! — прошипела Джульетта.

— Да, это не исключено, — согласился он, начиная расстегивать пряжки и ремни. — Но я рассчитываю, что к тому времени, как они тебя хватятся, ты уже будешь благополучно доставлена на борт «Голубки», и мы отойдем от берега.

— Они отправятся в погоню. Они подстрелят тебя, как паршивого пса, и спустят с тебя шкуру.

— Тебе сейчас лучше позаботиться о своей собственной шкуре, девочка. Неизвестно, удастся ли тебе спасти ее, когда испанцы закончат с тобой.

— Испанцы? Какие испанцы?

— Знаешь, есть свои преимущества плавать под голландским флагом. Это случилось, когда я был в Порто-де-Манати дня четыре назад. Туда пришел корабль с испанцами на борту, которых он подобрал на каком-то Богом забытом клочке земли посреди океана. Один из них был настоящий красавец: без ушей, никаких манер, но покажи мне хоть одного паписта, у которого они есть. В любом случае он, кажется, потерял свои уши на «Санто-Доминго» и горел желанием возобновить знакомство с Железной Розой. Любому, кто доставит ему Железную Розу, он предложил дать золота в десять раз больше, чем этот человек весит. Ты согласна, что в моем случае это будет немало?

— Ты готов продать меня проклятому испанцу?!

— Если бы дело было только в золоте, девочка, то я вернул бы тебя твоему отцу за такое же вознаграждение. Но дело в том, что испанец также предложил право свободного передвижения, действительное на то время, пока мы находимся в этих водах, право торговать в любом порту на территории, принадлежащей Испании, приобретать любой груз, увозить столько, сколько поместится в наши трюмы. Гарантирую, это гораздо больше, чем просто захватить проклятого паписта, и это сохраняет мои пушки и мои корабли и делает меня очень, очень богатым человеком. Если честно, — добавил ван Нек, — то я собирался просто оглушить тебя и отвезти в Порто-де-Манати как курицу, несущую гинеи, но… — Он снова помолчал, и его жесткие зеленые глаза скользнули по ее телу. — Ты выглядишь таким лакомым кусочком… такая мокрая и блестящая, и я решил сначала сам попробовать «товар… просто чтобы убедиться, стоит ли он таких хлопот.

Его руки приблизились к ее талии и принялись развязывать кожаные шнурки на бриджах. Джульетта извивалась и сопротивлялась, она ругалась и плевалась, но по приказу ван Нека чьи-то руки схватили ее за запястья и колени и сжали их, как железными тисками. Джульетта слышала, как голландец стянул штаны, и увидела его перед собой. Он стоял на коленях, его толстое копье торчало внизу живота, как деревянный кол. Одной рукой он держал его, а другой распахнул рубашку и схватил ее за грудь. Ногти у него были длинные и зазубренные, ладони жесткие. Джульетта стиснула челюсти, чтобы не закричать, когда ван Нек грубо стиснул ее соски, едва не оторвав их.

Его люди начали делать сальные предположения. Один предложил подержать ее рот раскрытым, если он хочет дать ей попробовать кое-что на вкус. Другой посоветовал заткнуть ей рот кулаком, чтобы избавить их от потока проклятий и ругательств, которые она обрушила на них. Голландец сильно ударил ее по щеке, заставляя замолчать, потом поднес кинжал к ее бриджам. Джульетта так извивалась, что острие кинжала дважды резануло не только по ткани, но и по ее телу. Но Андерса это не остановило. Он потрогал ее промежность, и клинок опустился вниз по другой ноге. Тут раздался удар стали о сталь, это отвлекло его, и он обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело.

Двое мужчин дрались на шпагах на дюне. Ван Нек узнал одного из членов своей команды, которого поставил в охранение, чтобы он предупредил о непрошеных посетителях. Теперь голландец увидел, как его страж, схватившись за живот, с криком упал на землю. Человек со шпагой быстро повернулся и помчался вниз по дюне, поднимая тучи песка. Еще двое голландцев схватились за абордажные сабли, приготовившись встретить его, но несколько взмахов шпаги отправили их на песок.

Андерс зарычал и громовым голосом отдал приказ. С волос Джульетты убрали ногу, и она смогла поднять голову.

Ей удалось увидеть, как Вариан Сент-Клер встретил нападавшего серией ударов и выбил оружие из его рук. Вариан успел подхватить саблю противника и двумя клинками рассек шею мужчины, почти отделив голову от плеч.

Трое голландцев, все еще державших Джульетту, вскочили на ноги и ринулись в драку. Девушке удалось схватить нож, который Андерс все еще держал у нее между ног. Она вцепилась вал Неку в запястье и вывернули ему руку назад так, что нож оказался у него под подбородком. Голландец не успел уклониться, когда, собрав все силы, Джульетта вонзила нож ему в подбородок, и острый клинок прошел через всю голову до самой макушки.

Глаза у ван Нека выкатились из орбит. Он ухватился за ее руку, пытаясь вырвать нож. Но клинок проник слишком глубоко в мозг, и голландец уже умирал. Джульетта выкатилась из-под него, и мертвец уткнулся лицом в песок. Девушка вскочила на ноги и подбежала к тому месту, где лежало ее оружие. Схватив свою шпагу, она приготовилась встретить двух мужчин, внезапно выскочивших из-за каменной гряды.

Гнев ее был так велик, что первого она сразу пронзила насквозь, так что клинок вышел на спине.

Второй тип успел лишь взмахнуть саблей, прежде чем Джульетта сбила его с ног. Когда она повернулась, чтобы встретить новую опасность, две тени, видневшиеся на фоне скалы, вскарабкались на дюны и поспешно скрылись в ночной тьме.

— С тобой все в порядке? — взволнованно опросил ее подбежавший Вариан, вытирая кровь с лица.

Она была так зла, что даже не смогла сразу ответить. Зла на себя, на Андерса, на весь мужской род.

— Джульетта…

— Оставь меня! Просто… оставь меня в покое! — завопила она, шагая к берегу, но, сделав несколько шагов, остановилась, тяжело дыша. Несмотря на все ее разговоры и хвастовство, на демонстрацию силы и искусства в фехтовании, которые доказывали ее равенство с мужчинами, какой-то недоносок едва не опроверг все это.

Почувствовав, что снова может говорить, Джульетта обернулась и посмотрела на Вариана:

— Откуда ты явился? Как ты узнал, где меня искать?

— Я заметил, как ты выскользнула из палатки. Потом увидел, что голландец направился следом за тобой. По выражению его лица я догадался о его дурных намерениях, поэтому, извинившись перед капитанами, последовал за вами.

С тобой все в порядке? Он тебя… обидел?

Джульетта проследила за его взглядом: одна штанина разрезана и свисает, как юбка, бедро, выглядывающее из разреза, — в крови.

— Этот подонок ранил меня. Но… больше ничего. Он меня не обидел. Я не позволила бы ему обидеть меня. Так что если ты ждешь от меня благодарности за то, что спас меня от изнасилования, то не дождешься.

Она прошла мимо герцога и наклонилась над телом голландца. Сомнений не осталось — ван Нек был мертв. Широко открытые остекленевшие глаза уставились в огромное темное пятно, расплывшееся под ним на песке, а руки застыли на рукоятке ножа, торчавшего из горла.

— Ему повезло, он умер так легко, — пробормотала Джульетта. Она оглядела тела, распростертые на песке, и указала на труп поменьше:

— Вот этот подойдет, помоги мне снять с него штаны.

Несколько минут спустя Джульетта уже переоделась в одежду мертвеца. Ей вдруг стало холодно, и она обрадовалась теплому камзолу. Джульетта подобрала с земли свой ремень и шляпу и огляделась. Вариан наблюдал за тем, как она подтащила труп, в одежду которого была теперь одета, поближе к телу Андерса ван Нека. Джульетта уложила голый труп вниз лицом, кинжалом разрезала вторую штанину своих бриджей и зажала их в унизанной перстнями руке голландца.