Огненная лилия

Потом выстрелил в ту же точку еще раз. После этого наступила тишина. Неужели их враг ушел? Или притаился, решив переждать, надеясь, что они подумают, что опасность миновала и выйдут из убежища? Еще хуже, если стрелок сменил свою позицию и теперь, в темноте, подбирается к ним с другой стороны.

Хантер закрыл глаза, сосредоточенно вслушиваясь в темноту, надеясь различить хруст ветки под ногой или удар ботинка о камень, или хлюпнувшую под ботинком грязь. Но ночь была абсолютно безмолвной. Потом вдалеке послышался топот удаляющихся копыт.

Кто бы это ни был, но нет сомнения, что он уехал, потому что бессмысленно перестреливаться в полной темноте. Хантер расслабился, облегчение теплой волной разлилось по всему телу. Сердце еще бешено стучало, а нервы были напряжены после пережитой опасности. Он всегда так чувствовал себя в подобных ситуациях. Какая-то слабость и одновременно дикое ощущение жизни. В данный момент все его чувства обострились до предела и реагировали на малейший шорох, запах или движение.

Он ощущал мягкое тело Линетт, слышал ее тихое дыхание, видел, как часто подымается и опускается грудь под рубашкой. Ее сердце сейчас билось в одном ритме с его. Он вдыхал тонкий аромат лаванды, исходящий от женских волос. Их положение было очень интимным, почти такое же, как во время занятий любовью. Эта мысль разожгла в нем желание. Он слегка пошевелился, почти бессознательно, немного изменив расположение своего тела. От этого легкого движения внутри у него все сжалось, внезапно стало жарко и неудобно. Его готовность встретить опасность вдруг обернулась страстью.

Лицо Линетт было рядом. Ее глаза казались огромными и глубокими, как озера, в которых можно утонуть. Взгляд Хантера задержался на мягких, зовущих, слегка приоткрытых губах. Им нестерпимо овладело желание почувствовать их вкус, захотелось накрыть ладонью грудь, ощутить ее призывную податливость. Хантер непроизвольно стал наклонять голову, будто магнитом влекомый этими зовущими гулами. Глаза Линетт расширились и она всхлипнула.

Это движение вывело Хантера из оцепенения. Наконец до него дошло, что он начал делать именно то, чего обещал себе никогда не делать. Он подавил в себе возбуждение, и его натренированное тело само собой отскочило от соблазнительного источника.

Выругавшись сквозь зубы, Хантер резко вскочил на ноги. Не обращая внимания на опасность возвращения стрелявшего в них человека, становясь хорошей мишенью, он встал во весь рост.

— Хантер! — предостерегающе крикнула Линетт. — Что ты делаешь? Что, если они снова начнут стрелять?

— Я слышал, как они уехали.

Повернувшись спиной к Линетт, он направился к костру. Зная, что желание не отпустит его, пока он будет смотреть на эту женщину, присел на корточки возле костра, пытаясь настроиться на другое.

— Черт возьми!

— Что?

Линетт села, отряхивая одежду, затем взглянула на него.

— Им удалось пррстрелить наш шашлык. Теперь половина мяса в огне.

— О-о. Ну, ничего страшного. Похоже, я больше не испытываю чувства голода. Ты можешь съесть оставшееся мясо.

— Не говори чепухи. Мы поделимся. Ты скоро почувствуешь, как возвращается аппетит. Сейчас организм таким образом реагирует на перенесенную опасность. — Он повернул шашлык. — Мясо немного подгорело, но, кажется, есть можно.

Линетт подошла ближе и присела рядом с Хантером.

— Хантер, кто в нас стрелял? Зачем кому-то надо убить нас?

Хантер искоса бросил на нее взгляд.

— Я знаю только одного человека, который может желать моей смерти, а может, и твоей тоже.

— Бентон?

Хантер кивнул. Глядя на языки пламени, он продолжал:

— Он ненавидит меня за то, что у нас было с тобой до войны. Он и от ребенка избавился, потому что это именно мой ребенок. Я не сомневаюсь, что он решил остановить меня, чего бы это ни стоило.

— Бентон плохо стреляет. А с такого расстояния он не стал бы палить, так как не имело бы никакого смысла.

— Да. Вряд ли он сам поскачет за нами. Скорее всего нанял человека. Наемника.

— Ты хочешь сказать, что он заплатил кому-то за наше убийство? Но почему? Я имею в виду, почему он не избавился от тебя раньше?

Хантер пожал плечами.

— Ты никогда раньше не убегала от него со мной.

— Я и так не убежала с тобой! — горячо возразила Линетт.

— Бентон этого не знает. — Хантер хмуро посмотрел на нее. — Ему известно только, что ты и я куда-то уехали. Должно быть, он понял, что мы отправились на поиски нашего ребенка. И будет логично, что потом… — он отвернулся, — что мы втроем обоснуемся где-нибудь к западу отсюда и будем жить семьей.

— Он действительно ревнует к тебе — согласилась Линетт. — Не понимает, как я тебе отвратительна.

Хантер быстро взглянул на нее из-подо лба но ничего не сказал.

— Или, может быть, просто боится, что найдя Джулию, — так я назвала нашу девочку, — я вернусь с ней в Пайн-Крик. Он испуган, что его друзья узнают о том, что он сделал. Бентон не вынесет, если потеряет положение в обществе.

Хантер хмыкнул.

— Не знаю, что это меняет. Все в городе и так знают, что он сукин сын.

— Нет, для него многое меняется. Ему все равно, если люди перешептываются за его спиной. Они же с ним вежливы и принимают в своем кругу. И до тех пор, пока его друзья, янки и саквояжники, дают ему власть и престиж, Бентон спокоен. Но если все откроется, он будет опозорен. Все отвернутся от него. Он будет унижен. Для него очень важно быть власть имущим.

Хантер взял лопату и начал забрасывать костер землей. Если вернется тот, кто в них стрелял, он уже не будет такой прекрасной мишенью на фоне пламени. Отрезав от горячего мяса кусочек, он протянул Линетт.

— Держи. Осторожно, оно горячее. Она аккуратно взяла его двумя пальцами, но не стала есть, а просто сидела, держа в руке, наморщив лоб, погруженная в свои мысли.

Отрезав второй кусок для себя, Хантер сбоку посмотрел на нее и принялся есть.

— С другой стороны, — продолжал он, — это могли быть случайные грабители, увидевшие нас, лошадей, оружие, и решив, что мы — легкая добыча.

— Ты действительно так думаешь?

— Возможно. — Он пожал плечами. — Это даже может быть кто-то, кто считает эту землю своей, а наш привал — посягательством на его угодья. Он хотел нас просто попугать.

Линетт, похоже, немного расслабилась.

— Может и так. Они сразу так быстро ушли. Ведь не стали бы они так делать, если бы их нанял Бентон, правда?

— Не знаю, Лин. Но нам надо быть начеку.

Хантер отрезал еще кусочек мяса и принялся есть. Он сам сомневался, что версия с грабителями правдоподобна, а с владельцем земли и того меньше! Слишком много совпадений, а вот Бентон Конвей, по его мнению, был именно тем человеком, который наймет убийцу, чтобы тот покончил с его женой и парнем, которого он считает ее любовником. Хантер привел другие версии, чтобы только успокоить Линетт. Он и сам не знал, почему не хотел, чтобы она волновалась. Это было глупо. В конце концов она сама напросилась в это путешествие и уверяла, что ей не нужно никаких особых условий. Честно признаться, было бы лучше, если б женщина настолько испугалась, что захотела бы вернуться в Пайн-Крик. Тогда он один продолжал бы путешествие. Но что-то заставляло успокаивать ее.

Хантер нахмурился: со стороны, наверное, выглядит дураком. Он искоса взглянул на Линетт и улыбнулся. Она была занята едой, ела мясо, держа его только двумя пальцами и откусывая маленькие кусочки. Спина была прямая, точно она сидела за столом в изящной столовой. Она умела хорошо и долго скакать в седле и никогда не жаловалась. Будучи южанкой, истинная леди не собиралась изменять своим привычкам.

Линетт, почувствовав его взгляд, подняла глаза и нахмурилась.

— Чему ты улыбаешься?

— Просто улыбаюсь, глядя, как ты ешь кусок жаренного на костре зайца, но все равно выглядишь элегантно. Клянусь, если бы они засадили в тюрьму, где я сидел, группу южанок, охранникам были бы даны великолепные уроки хороших манер. Наши леди вышивали бы монограммы и на тюремных простынях, не изменив свои манеры.

Линетт не сдержала улыбки.

— Наверное, так и было бы. Моя мать всегда говорила, что не важно, как неблагоприятны условия, все равно: истинной леди не следует забывать, как нужно себя вести.

Хантер согласно кивнул.

— Вот именно, о чем я и говорил. Некоторое время они молчали, занимаясь только мясом.

Потом Линетт тихо и немного напряженно спросила:

— Хантер, я всегда была… мне всегда было не по себе, когда ты сидел в тюрьме. Я… я волновалась за тебя.

Хантер холодно взглянул на нее, выражение его лица было непроницаемым. Это сразу отбивало желание продолжать разговор.

— Тебе нет необходимости переживать за меня. К тебе это не имеет никакого отношения.

Линетт почувствовала себя оскорбленной и удивленно подняла брови.

— Конечно, но это не означает, что не станешь волноваться, когда что-то ужасное случается с человеком, которого знаешь, — немного неубедительно закончила она.

Хантер резко встал и далеко бросил обглоданную кость.

— Я выжил. Только это имеет значение. Об остальном я не вспоминаю.

Его тон однозначно обрывал данную тему. Линетт посмотрела вниз на кусочек мяса, зажатый в пальцах. Вдруг совершенно пропало чувство голода.

— Я понимаю.

Хантер обернулся и посмотрел на нее.

— Нет. Сомневаюсь, что понимаешь, но не важно. Поверь на слово, нам не о чем говорить, если это касается моего плена в тюрьме у янки. Вот и все.

Линетт кивнула, избегая его взгляда. Губы Хантера стали жестче. Он резко отвернулся и произнес:

— Давай готовиться ко сну. Завтра рано вставать.

Хантер направился к рюкзакам, вытащил скатанные постели, чувствуя себя каким-то злодеем, грубо оборвавшим Линетт, когда та попыталась выразить ему свое сострадание. Но он не собирался изливать перед ней свою Душу.

Он отошел подальше от костра, где еще раньше наметил место для сна, и начал устраиваться за двумя большими камнями, которые служили естественным заграждением с двух сторон. Линетт пошла за ним и стала помогать с одеялами.

— Почему мы будем спать здесь? — спросила она, увидев, что он готовит вторую постель рядом с первой.

— Защита, — сухо объяснил он. — Это на тот случай, если наш «друг» решит нанести нам второй визит, то будет думать, что мы спим рядом с костром. А я бы хотел его слегка удивить.

— А-а, понятно.

— И мы не должны находиться далеко друг от друга, — продолжал Хантер, отвечая на вопрос, который сидел в ее голове.

— Мне трудно будет защитить тебя, если ты будешь в другом конце нашего лагеря.

— Считаешь, они вернутся?

— Не знаю. Но лучше быть готовыми. Линетт кивнула.

— Я тоже так думаю. Может нам нести вахту? Спать по очереди?

Он немного удивленно посмотрел на нее, не ожидая от нее такого спокойствия и практичности. Он забыл, что Линетт стала старше и совсем другой женщиной. Не легкомысленная, флиртующая девчонка, которую Хантер когда-то знал.

— Не думаю, что это необходимо, — сказал он. — Рядом ружье, и у меня чуткий сон. Я услышу.

Он не добавил, что собирается всю ночь просидеть, прислонясь к камню и лишь немного вздремнуть. Он уже делал так раньше и был уверен, что малейший шорох может разбудить его. Хантер не мог себе позволить во второй раз попасться в руки врага в бессознательном состоянии.

Он предложил Линетт занять постель, ближнюю к камню. Так она будет защищена с трех сторон: двумя камнями и им самим. Большего для ее защиты нельзя было придумать.

Линетт сделала, как он велел, потом села на разостланную постель, распустила волосы и стала готовиться ко сну. Хантер устроился на своем месте, стараясь не смотреть на сидящую рядом Линетт. Предыдущие ночи Линетт спала от него в нескольких метрах. Он не видел ее вечерний ритуал. Теперь все происходило у него перед глазами, и он нашел это очень неудачным, можно протянуть руку и коснуться блестящих волос, которые мягкой волной накрыли плечи и спину, когда она вытащила из них заколки. Было отчетливо видно, какие они густые. Даже в мыслях Хантер уже никогда не представлял их так ясно, помнил лишь мягкость в пальцах, как они, точно шелк, касались его кожи. Как часто хотелось просто зарыться в этих волосах лицом.

Линетт достала из своего чемодана гребенку и начала расчесывать волосы. Она всегда делает это в течение нескольких минут, пока волосы не станут гладкими и расческа не будет свободно проходить сквозь них. Хантер закрыл глаза и прислонился спиной к камню. Лучше не смотреть. Он страдал от того, что каждую ночь приходилось вновь и вновь испытывать эти муки. Хотя бессознательно каждый вечер он нетерпеливо ждал момента, когда Линетт распустит волосы и начнет расчесывать их. Нервы были напряжены ожиданием, а внутри постепенно закипало горячее и тоскливое чувство. Если бы случайно она решила изменить ежевечерний ритуал, он бы расстроился, даже разозлился.

Когда он не смотрел на нее, звук расчесываемых волос все равно действовал на его напряженные нервы. Он не знал, догадывается ли Линетт, какое воздействие оказывает на него и делает ли она это специально. Неужели дразнит его, пытаясь доказать, что может вызывать в нем те же неукротимые желания, как когда-то?

Хантер открыл глаза и мгновение молча смотрел. Линетт выглядела абсолютно спокойной, безразличной. Очевидно, что она не имела понятия о том, какие ощущения пробуждала в нем. Сама она не испытывала ничего похожего, так как давно потеряла к нему какие-либо чувства. Нет сомнения, женщина ненавидит за то, что он отвернулся от нее, лишив возможности объяснить, почему она вышла за Бентона. Более того, презирает его! Хантер оставил ее беременной, а сам, будто безответственный мальчишка, убежал на войну, ни разу не задумавшись, что может случиться с любимой девушкой.

Осознание вины снова растревожило сердце Хантера. Это часто случалось с тех пор, как Линетт открыла правду о своем замужестве. Когда вспоминался рассказ о том, что Конвей сделал с ребенком, становилось еще хуже. В глубине души Хантер понимал, что он в ответе за то, что Линетт потеряла дочь. Если бы он остался и подумал об их будущем, Линетт не пришлось бы выходить замуж за Конвея, и малышка была бы с ними.

В сотый раз уже Хантер проверил револьвер и лежащее у камня ружье, отвлекаясь таким образом от навязчивых мыслей. Это не помогло. В душе бурлили чувства и было невероятно трудно сохранить верность своей клятве, держаться от этой женщины подальше и спасти свое сердце от еще одного удара.

Хотя он делал вид, что очень устал и спешит поскорее устроиться, сон все никак не шел.

Хантер вздохнул и закрыл глаза, приходилось ворочаться, чтобы найти более удобное положение. Было слышно, как Линетт закончила приготовления, отложила в сторону расческу и начала снимать туфли. Хантер не смог удержаться от соблазна посмотреть на нее и слегка приподнял веки.

Линетт сняла один туфель и отставила его в сторону, затем другой. Движения каждый раз обнажали голую ногу выше носка. Совсем немного, но все равно вид ее ног взволновал Хантера. Линетт взглянула на своего спутника, собираясь что-то сказать, но, увидев, что у того уже закрыты глаза, промолчала. Она не могла понять выражение его лица. Хантер казался таким чужим, таким далеким. Подчеркнутая холодность, с которой он говорил, больно задевала Линетт. Она не надеялась, что когда-либо возобно-вятся те старые отношения: такое случается только раз в жизни, но, когда Хантер согласился принять участие в совместных поисках их дочери, полагала, что он немного смягчился по отношению к ней. Она думала, что они смогут спокойно общаться, что между ними установится что-то вроде дружеского сотрудничества. Тем более, что было о чем поговорить. Дело касалось их дочери. Нужно решить, как быстрее найти ее. Линетт хотела порассуждать о том, какая девочка сейчас. Подобные мысли занимали женщину постоянно. Ни о чем другом она не могла и думать.

Но Хантер, очевидно, не заинтересован даже в дружеских отношениях. Без необходимости он почти не разговаривал с ней. Хотя невозможно и мечтать о лучшем помощнике, когда дело касалось силы и безопасности. Но чаще всего у Линетт было чувство, будто рядом никого нет и не с кем поделиться своими переживаниями. Она подумала, что путешествовать вместе с Хантером и… не вспоминать о днях их любви она просто не может. Все еще это самый красивый мужчина из всех, кого ей приходилось знать. Теперь, когда тело его физически окрепло, он возмужал, а черты лица говорили о том, что ему многое пришлось повидать в жизни, Хантер выглядел еще красивее. Она вдруг поняла, что любуется большими, загорелыми, мускулистыми руками, вспоминает, как они ласкали, поэтому не могла удержаться и невольно следила взглядом за ним. Вот как легко он скачет верхом, как крепки его бедра, как легко он управляет лошадью! Все это не ускользало от внимательного взгляда Линетт. И пламя, которое умерло в ней много лет назад, вдруг вспыхнуло вновь, заполняя ее всю жаркой страстью.

Поймав себя на подобных мыслях, она возмутилась, но все-таки не смогла отвлечься, и вновь думала о Хантере. «Вот он, — горько говорила она себе, — очевидно, не знаком с такими проблемами. Хантеру с легкостью удается не обращать на меня никакого внимания». Наконец Линетт отвернулась. Вскоре она уже спала, свернувшись калачиком под одеялом.

Хантер некоторое время внимательно следил за ней. Бледное лицо освещалось лунным светом. На щеки падали тени от густых пушистых ресниц. Губы слегка приоткрылись, и было видно, как поблескивали белые зубы. Он ясно представил, как эти зубки тихонько покусывают его губу, сживают мочку уха. Внутри возникло тянущее, дрожащее ощущение. Находиться так близко было мучительно. Нестерпимо захотелось протянуть руку и дотронуться до нее, разбудить ее поцелуями. Почему не удается быть совершенно безразличным? Почему тело не может быть таким же сдержанным, как разум?

Хантер заставил себя отвернуться и закрыть глаза. Но заснуть удалось не скоро, хотя усталость брала свое.

Ночью ничего не произошло. Хантер несколько раз просыпался от шороха и садился, хватаясь за ружье, постоянно ожидая, что вот-вот что-то случится. В конце концов он решил, что это копошится какой-то зверек, или шелестит среди деревьев ветер. Утром они поднялись на рассвете, как привыкли за время путешествия, и после короткого холодного завтрака отправились в путь.

Хантер был особенно осторожен, внимательно осматривал дорогу и исследовал местность, по которой они проезжали. Из головы никак не выходило ночное происшествие. В пути им повстречалась пара случайных прохожих. Хантер начал уже было думать, что ночное нападение было делом рук обычных грабителей, которые иногда попадались на дорогах. Они свернули за поворот и там, среди кустарника и деревьев, прямо перед ними Хантер увидел краткую вспышку, будто бы солнце осветило что-то металлическое, походившее на ружье.

Глава 13

Впереди, на их пути, стояла небольшая рощица, а за ней лежала совершенно открытая местность. На холме они были бы прекрасно видны со всех сторон. Как только они въехали в рощу, Хантер схватил повод коня Линетт и резко остановил его.

Линетт удивленно взглянула на-него.

— Хантер! Что ты?.. — воскликнула она от неожиданности.

Хантер уже почти соскочил со своей лошади, сделав предупреждающий знак рукой, чтобы она замолчала.

Линетт, встревожившись, тоже спрыгнула с лошади.

— Жди с лошадьми под этим деревом. Не выходи на дорогу, — распорядился он.

— Ладно, не буду, — Линетт тоже говорила тихим голосом, как и он. — Но в чем дело?

Хантер отвязал от седла ружье и протянул ей.

— Нет времени объяснять. Но я заметил кое-что на холме. Просто доверься мне. Я получше проверю дорогу. А ты будь готова использовать вот это, если кто-нибудь подойдет.

— Хорошо. — Линетт не колебалась, доверять ли ему свою жизнь. — Оно заряжено?

— Да. Разумеется.

Хантер быстро улыбнулся, приятно удивленный ее сообразительностью. За последние годы Линетт превратилась в светскую леди и в то же время сохранила сердце бесстрашной девчонки.

Он достал свой револьвер и мгновенно исчез за деревьями. Линетт положила руку вдоль ствола ружья и огляделась. Она не имела понятия, что обнаружил Хантер, но была уверена, что он действовал так не без причины. Сейчас она не собиралась его подводить. Она будет достойной помощницей, а не обузой.

Пока Линетт ждала, Хантер, пробравшись между деревьями, обогнул холм. Двигаясь почти бесшумно, он начал медленно взбираться на возвышенность. Долгое время поиски были безуспешными, но потом, наконец, он услышал мягкий хруст и всхрап лошади.

Хантер обернулся, прячась за деревьями, но листва была такой густой, что невозможно было увидеть ни человека, ни лошади. Он медленно пробирался сквозь кусты, стараясь ступать осторожно, и через несколько минут вышел к маленькой полянке.

К дереву была привязана лошадь, которая мирно ощипывала листочки небольшого кустика. Недалеко от нее, прислонившись к камню и положив на него ружье, сидел незнакомый мужчина. Хантер вскочил за куст, оценивая ситуацию. Мужчина оказался высоким, крепкого телосложения, и хотя носил ободранную, загрязненную одежду, ружье, лежащее рядом, было прекрасного качества. Он сидел спиной к Хантеру и смотрел вдаль на дорогу. Поза его тела говорила, что он долго и терпеливо ждет. Рядом находилось седло. Он, очевидно, устав от ожидания, немного прилег на него.

Хантер вышел из укрытия и ткнул дулом револьвера мужчине в спину.

— Встать! Руки вверх.

Голос его был холодный и спокойный, убедительнее любого выстрела. Человек, почувствовав настрой Хантера, немедленно поднялся и отступил в сторону от ружья. Движения его были медленны, он поднял руки вверх с большой предосторожностью.

— Повернись! — резко скомандовал Хантер, сам же оставался на месте, не двигаясь.

Мужчина повернулся. Лицо его было удлинненным и слишком узким, как мордочка у ласки, а глаза — впалые и ледяные, как смерть. Хантер холодно посмотрел на него.

— Ты меня ждешь? — довольно спокойно спросил он.

Человек не отвечал.

— Подойди сюда.

Хантер указал револьвером куда, и мужчина отошел вправо. Когда он удалился на достаточное расстояние от своего оружия, Хантер быстро метнулся к ружью, не отрывая глаз от человека. Схватив ружье, он подошел ближе к своему пленнику.

— Иди к лошади, отвяжи ее.

Человек выполнил все, как велел Хантер. Потом, опять по приказанию Хантера, он надел на лошадь седло и запряг. Они были готовы к передвижению.

Хантер взял поводья лошади и кивнул пленнику, чтобы тот шел впереди. Они медленно спустились с холма. Хантер все время не опускал наведенного на человека револьвера, постоянно был наготове.

Линетт услышала их приближение задолго до того, как мужчины показались из-за деревьев. Она вскинула ружье, заранее прицелившись в подходивших гостей. Из-за зелени появился незнакомец, и, когда увидел наведенный на него ствол, неожиданно споткнулся, грязно выругавшись.

— Хорошая девочка, — одобряюще сказал Хантер, появляясь за спиной пленника. — Я обнаружил его, поэтому можешь расслабиться.

— Я не девочка, Хантер, а взрослая женщина, — возразила Линетт, но в глазах ее плясали смешинки. — Я очень рада тебя видеть, а то уже начала беспокоиться.

— Извини. Это заняло какое-то время. Он повернулся к мужчине.

— Стань вон к тому дереву, руки подними вверх, чтобы я мог их видеть. — Не глядя на Линетт, Хантер обратился к ней: — Лин, принеси веревку.

Мужчина посмотрел на Хантера через плечо, его глаза расширились от ужаса. Вначале Хантер не понял, чем вызван этот внезапный страх в глазах незнакомца. Но потом до него дошло. Тот решил, что его собираются повесить. На лице Хантера мелькнула ухмылка. Он взял из рук Линетт веревку, а ей протянул ружье.

— Вот. Возьми его на мушку и внимательно следи.

Хантер подошел к человеку с одной стороны и кивнул своей соучастнице, чтобы та встала с другой. Линетт подняла ружье на уровень лица мужчины. Холодный металл дула коснулся его щеки.

— Руки за спину, — приказал Хантер, и незнакомец повиновался. Хантер быстро и крепко связал ему руки, обрезав конец веревки ножом, который вытащил из-за пояса, затем обошел пленника и встал перед ним.

— Как твое имя? — спросил он. Незнакомец молчал, тупо уставившись в лицо Хантеру.

— Кто послал тебя убить нас? — продолжал безрезультатно спрашивать Хантер. Мужчина пожал плечами.

— Я ничего не знаю.

На некоторое время опять установилась тишина, только дыхание пленника было громким.

— В общем-то, думаю, ты не врешь, — заметил Хантер. — Но вот то, что я спросил, ты, очевидно, знаешь. Не так ли?

— Я ничего не знаю.

Хантер недовольно кивнул толовой.

— А вот это очень плохо!

Он начал неспеша делать из веревки петлю. Лицо мужчины побледнело и вытянулось еще больше.

— Тогда клянусь, ты для нас бесполезен. Несколько последних лет я провел в Техасе. Там народ расправляется с преступниками на месте. Украл лошадь — тебя вздернули. А я бы сказал, что подкарауливать людей с целью убить их — это преступление страшнее, чем украсть лошадь. Ты согласна, Линетт?

Незнакомец перевел взгляд на Линетт, очевидно надеясь, что женщина проявит больше милосердия к его судьбе. Но Линетт, которая минуту назад сама с ужасом смотрела на Хантера, приняла безразличный вид.

— Да, согласна. Очень непристойный поступок, — холодно бросила она в ответ.

— Вот так. — Хантер забросил другой конец веревки на сук старого высокого дерева.

— Лин, почему бы тебе не привести сюда лошадь этого парня?

Линетт бросила на Хантера неуверенный взгляд, но направилась к месту, где была привязана лошадь их пленника, и подвела ее к Хантеру.

— Мистер! — закричал в панике мужчина. — Я ничего вам не сделал! Вы не можете просто так меня убить!

— Нет, конечно. Ты еще ничего не успел нам сделать, — медленно разговаривал с ним Хантер, укрепляя на спине лошади седло. — Но то, что ты собирался сделать и, несомненно, попытаешься сделать в другой раз, если мы отпустим тебя, требует суровой кары. Ты же сам, наверное, соображаешь, если мы отпустим тебя, то весь оставшийся путь нам придется постоянно бояться выстрела в спину. И всю дорогу быть настороже.

— Нет! Честное слово! Я клянусь! Больше не пойду за вами. С меня достаточно, — говорил он отрывисто.

— Ну что ты? Ты же не можешь, в самом деле, ожидать, что я тебе поверю. Человеку, который не хочет отвечать на вопросы и даже не называет своего имени. И потом, если бы ты мог принести нам какую-нибудь пользу, то был бы смысл оставлять тебя в живых. Знаешь, если бы у тебя не была такая плохая память.

Пленник умоляюще смотрел на него, но продолжал упорствовать.

— Но я ничего не знаю, — твердил он. Хантер повернулся и с видом знатока подергал веревку, проверяя прочность.

— Отлично. Влезай на лошадь.

— Нет! Вы не можете меня заставить. Я не сделаю этого, — выкрикивал незнакомец.

Хантер направил на него револьвер и взвел курок.

— Так пойдет? Давай, подумай, с чего нам лучше начать? С твоих рук или ног? Прострелянный локоть — это очень больно. Хотя нет, думаю, пуля в колене более неприятная вещь. Но я и сам еще не решил: начать ли мне с наименее болезненных частей тела и постепенно делать тебе все больнее и больнее, или сразу приступить к быстрому и самому страшному.

Мужчина выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок. На какое-то мгновение у него отнялась речь. Хантер стоял и направлял револьвер то на локоть, то чуть пониже, в живот. На лбу пленника выступили крупные капли пота, и он, дернувшись, двинулся к своей лошади.

— Я не смогу залезть без помощи рук. Вы связали их, — сказал он хрипло, показывая на руки за спиной.

— А знаешь, ты прав.

Хантер комично скорчил задумчивую гримасу. Вдруг его лицо осветилось догадкой. Он махнул рукой и некоторое время стоял неподвижно, обдумывая новую идею.

— Клянусь, нам придется вздернуть тебя стоя, прямо с земли.

Взяв петлю, он приблизился вплотную к пленнику и накинул ее ему на шею, потом потуже затянул, отвел лошадь чуть подальше и начал привязывать другой конец веревки к седлу.

Наблюдая за всем этим Линетт подумала, что вот-вот потеряет сознание, хотя была почти уверена, что Хантер блефует и не сможет так хладнокровно убить человека, даже если тот сам намеревался убить их. Но ведь теперь перед ней стоял не прежний Хантер, которого она знала несколько лет назад. Неужели тюрьма и жизнь в Техасе так изменили его? Линетт очень не хотелось, чтобы ее подозрения подтвердились. Как завороженная, она молча стояла, ожидая продолжения.

Хантер бросил на мужчину последний бесстрастный взгляд и отвернулся, поднимая руку, чтобы хлестнуть лбшадь, пуская ее в галоп. Комок застрял в горле Линетт, и она вынуждена была не смотреть, чтобы не закричать. Человек, увидевший реакцию Линетт, вдруг упал на колени.

— Подождите! — задыхаясь, прохрипел он. — Подождите! Я скажу. Скажу… — Хантер обернулся к нему.

— Что?

— Что вы хотите знать? Я все расскажу.

— Я рад услышать от тебя это. — Хантер подошел к нему. — Давай начнем с твоего имени.

— Паулинг. Джексон Паулинг. — Хантер остановился перед Паулингом, глядя в глаза.

— Хорошо. Итак, почему ты караулил нас?

— Наилучший вариант — ждать в засаде. — Паулинг пожал плечами. — Чтобы застать врасплох.

Он переводил испуганный взгляд с Хантера на Линетт и обратно. Наконец он произнес:

— Мне нужно было убить мужчину. А женщину отвезти обратно в город.

— Отвезти ее куда? Кому? — Хантер почти точно мог дать ответ, который последует.

— К богатому старому кулю в Пайн-Крик. Я не знаю его имени, мне не говорили, это не мое дальше дело.

— Догадываюсь, — Хантер помолчал, потом произнес:

— Ты работал один? У тебя случайно нет помощника?

— Нет. Я всегда работаю один.

Хантер кивнул и обернулся к Линетт, та бросила на него растерянный взгляд.

— Извини, Хантер. Я никогда не предполагала, что он пойдет на это. Может будет лучше, если я поеду дальше одна. Он не убьет меня. Мне можно не бояться. А вот ты подвергаешь свою жизнь опасности. За тобой охотятся с целью убить.