Небесное Око

Несчастный конь пролетел сотню шагов, две сотни шагов и, не в силах долго держать темп со столь тяжёлой ношей на спине, пошёл медленнее. «Так нас быстро догонят», — подумал Дьюранд.

Они скакали, покуда конь не перешёл на шаг, а потом и вовсе не остановился, тяжело дыша. Дьюранд, выхватив из ножен меч, всматривался в туман, понимая, что он вряд ли успеет что-нибудь сделать, если из мглы неожиданно вылетит воинство герцога. Однако стояла тишина, над ними, недвижим, возвышался лес, стука копыт не было слышно. Казалось, света стало меньше, опускались сумерки. Конь тяжело дышал. Дьюранд чувствовал, как к его спине приникла Дорвен.

— Владычица Небесная, — прошептала девушка и разомкнула руки, на краткий миг задержав их на талии Дьюранда. — Мы живы.

Дьюранд, обернувшись, посмотрел на неё. Ему показалось, что девушка старается отвести от него взгляд.

— Давай-ка, я помогу тебе слезть, — Дьюранд подхватил Дорвен, которая удивлённо на него посмотрела. Их глаза встретились, и у Дьюранда перехватило дыхание. Он осторожно опустил её на землю.

— Думаю, некоторое время нам придётся идти пешком. Конь должен передохнуть.

Дорвен оглянулась: на расстоянии пятидесяти шагов дорога и деревья, обступавшие их, исчезали в пелене тумана, из которого в любой момент мог вылететь герцог со своим воинством. Несмотря на то что стояла тишина, Дьюранд чувствовал, что где то там, в беловатой мгле, окружённый преданными рыцарями, скачет незнающий покоя Эоркан.

— Пойдём, — наконец сказала Дорвен. — К чему стоять на месте?

— Ты права, — согласился Дьюранд, отводя глаза от тумана.

Дорвен коснулась Дьюранда, вытащив у него из-за пояса длинный кинжал.

— Проклятые боятся железа, — с улыбкой пояснила она.

Дьюранд и Дорвен снова посмотрели на клубящийся туман, надёжно скрывавший дорогу впереди и позади них.

— Иногда случается так, что у человека не остаётся выбора. Остаётся только терпеть, — сказала девушка.

Они медленно шли по тропе. Если бы кто-нибудь спросил Дьюранда, куда он направляется, Дьюранд бы ответил просто: «Прочь».

Примерно через час Дорвен спросила:

— Ты знаешь, куда ведёт эта дорога?

— Ты ведь, наверное, хочешь вернуться к госпоже Бертране, — осенило Дьюранда. — Я и забыл о ней. Она…

— Я не знаю, что с ней стало.

— Ты права. Нам надо попробовать найти остальных. Мне нужно вернуться к сэру Конзару и… — он чуть не произнёс вслух имя Ламорика, — и Красному Рыцарю. А ты будешь в безопасности со своей госпожой.

«Надо свернуть с дороги и некоторое время идти на север», — это была единственная мысль, пришедшая Дьюранду в голову. В тот — момент, когда он свернул и бросился на помощь Дорвен, отряд должен был находится по правую руку от него.

— Погляди, какой туман. Мы можем пройти мимо наших друзей и не заметить, — девушка задрала голову. — Кажется, темнеет.

И действительно смеркалось, хотя солнца не было видно.

— Хочешь сказать, надо сделать привал?

— Почему бы и нет? Мы же нашли дорогу.

— Точно, — сказал Дьюранд.

Свернуть с дороги, на ночь глядя? Безумие!

— Лучше остановиться прямо сейчас, пока ещё хоть что-то можно разглядеть. Вряд ли ночь будет лунной, — сказал он.

В нескольких шагах от дороги они нашли пятачок сухой земли. Огнива у них не было, поэтому о костре не могло быть и речи.

Становилось все темнее. Дьюранд протянул Дорвен свой плащ, но она лишь покачала головой.

— Что мне за радость, если ты замёрзнешь?

— Я не замёрзну. Буду ходить кругами и караулить тебя. Так и согреюсь.

Она опустилась на землю, поросшую мягким мхом. Дьюранд, усмехнувшись, подумал о том, что в Акконеле ему приходилось спать на голых досках.

— Будешь сторожить меня всю ночь напролёт? — спросила она.

Дьюранд запахнулся в плащ:

— Мне будет спокойнее, если я останусь в карауле. Если ты способна спать в этом проклятом месте, значит, ты гораздо храбрее меня.

— Мы будем по очереди сторожить друг друга, — прошептала она, сворачиваясь клубочком.

— Тогда ты первая ложись спать, договорились? — предложил Дьюранд.

— Никогда бы не поверила, что со мной такое может приключиться, — сказала девушка.

Дьюранд рассмеялся.

— Когда я была маленькой девочкой, я любила гулять в лесу. Ну и бесились же слуги! Ведь им приходилось меня искать. Но однажды я заблудилась. Помню, как перепугалась. Лес был таким страшным, диким. Я вспомнила все сказки и байки, что мне рассказывали няньки. Мне казалось, что за каждым деревом прячутся проклятые рыцари, Странники, и нечистая сила. Дети вечно себе всякого напридумывают.

Её взгляд затуманился. Дорвен погрузилась в воспоминания:

— Но теперь я выросла, стала взрослой. Эти сказки, словно старые вещи в кладовке, погребённые под грудой хлама. У меня появились другие дела, заботы. Приходилось выслушивать наставления мудрых женщин: о том, как вести себя в постели с мужчиной, как лечить боли в животе, в какой воде мыть младенцев, как провожать в последний путь усопших… — Дорвен помолчала. — А сейчас я будто снова оказалась в детстве.

Стоя над лежащей девушкой, Дьюранд, сжимавший в руках щит и меч, смог только кивнуть.

— Лес, в котором я заблудилась в детстве, был очень похож на этот, — произнесла Дорвен.

Дьюранд с нежностью посмотрел на девушку. Растянутые в грустной улыбке губы, грязное пятнышко на щеке, плавный изгиб бедра…

— Мудрые женщины говорят, что Проклятые ходят кругами, — вздохнула Дорвен. — Все повторяется сызнова: вновь и вновь. Вновь и вновь. И нет сил разорвать этот порочный круг.

Дьюранд кивнул, запахиваясь в промокший плащ. Девушка говорила истинную правду, он сам был тому свидетелем — взять тот же турнир. Дьюранд, вздохнув, попытался собрать воедино все части головоломки. Он вспомнил рассказ Гермунда о страшном заклятии, вырвавшем герцогство Гесперанд из полотна мироздания. Быть может, Сейвин убил своего господина? Властительница Боуэра чуть не призналась в этом. Но что это все значило?

Дьюранд вгляделся в чернеющий лес. Где-то там, среди деревьев, Эоркан нёсся вперёд, преследуя вассала, чьё преступление обрушило на герцогство страшное проклятие; там пробирался по чащобе Сейвин, стремясь быстрее попасть к своей прекрасной даме. Безумие. Кругом безумие.

Стоя во тьме, Дьюранд подумал о Властительнице Боуэра, и его пальцы дотронулись до зеленой материи, завязанной узелком на поясе. Вспомнился Дьюранду и Керлак, нашедший последнее пристанище в Боуэрском замке. Стоявшая невдалеке лошадь Керлака — белесое пятно в кромешной мгле, всхрапнула и дёрнула хвостом.

У его ног, свернувшись калачиком, крепко спала Дорвен. Он скользнул глазами по её фигурке, бледному лицу, губам и волосам, которые в темноте казались чёрными. Что привело её в Гесперанд? Неужели она шла за ним от самого Редуиндинга? Дьюранду очень хотелось в это верить. Но к чему себе лгать? Кортеж леди Бертраны случайно заехал в Гесперанд, когда она ехала из Редуиндинга домой. Чары Гесперанда притягивали многих. Интересно, где находились владения леди Бертраны?

Он устал, ночь была темна и холодна, но Дьюранд продолжал ходить из стороны в сторону, не давая себе заснуть.

Он проснулся оттого, что тёплая ладонь сжала его руку.

— Властитель Небесный, — прошептала Дорвен, её жаркое дыхание коснулось его лица. — Дьюранд.

Дьюранд, обернувшись, увидел огромные полные ужаса глаза девушки. Вокруг них в тумане что-то двигалось.

— Царица Небесная, — выдохнул он. Его лицо исказила судорога.

Куда ни кинь взгляд, повсюду виднелись фигуры взъерошенных людей, которые то поднимались с земли, то снова опускались на четвереньки. С шуршанием по траве волочились ножны, прикреплённые к перевязям на поясах людей. К счастью, у подавляющего большинства ножны пустовали. В глазах людей Дьюранд увидел искорки безумия. Незнакомцы трясли головами и шевелили губами, не издавая при этом ни единого звука. Некоторые разевали рты, обнажая жёлтые зубы и вываливая наружу чёрные языки.

Непонятно почему Дьюранду почудилось, что они оказались на кладбище, могилы которого разверзлись, изрыгнув из себя покойников. Безумцы в ужасе пялились друг на друга, их куртки были заляпаны кровью. Некоторые из людей, словно не веря своим глазам, ковырялись пальцами в ранах, покрывавших их тела.

— Владыка Небесный, — прошептал Дьюранд.

— Ты не разбудил меня, — сказала Дорвен.

— Я… — Дьюранд замялся. — Я не мог.

— Они спали. Рядом с нами. А потом я тебя разбудила. Как только ты пробудился, проснулись и они, — на лицах окружавших их людей отражалось отчаяние. Один из безумцев, кожа которого была цвета воска, стоял всего лишь в нескольких футах от Дьюранда. От незнакомца, одетого в куртку, сшитую из грубой материи синего цвета, исходил сладковатый запах. Дьюранд понял, что они окружены. Придётся прорываться с боем.

— Их полно на лужайке, — дрожащим голосом произнесла Дорвен.

— Лужайке? — переспросил Дьюранд. Когда они остановились на ночлег, вокруг был один лишь лес.

— Погляди, деревня.

Туман расступился, и перед изумлённым взглядом Дьюранда предстали ряды домов, уходившие вдаль. Дьюранд заметил навозные кучи, стены гигантского амбара и сложенное из огромных брёвен поместье. Более того, он заметил и крестьян в шерстяных одеждах. Крестьяне косились на них, держась руками за ограду, которой была обнесена деревня, беззвучно перешёптываясь друг с другом.

— Целая деревня. Неужели мы не спим? — Дорвен сжала его руку.

Человек в синей куртке наконец поднялся на ноги и, расталкивая остальных, побрёл к деревне. Неожиданно он остановился и, зажмурив глаза, поднял к голове стиснутые кулаки. В одном из кулаков он сжимал клочок зеленой ткани. За первым человеком последовали и другие, один за одним поднимаясь с земли, они разевали рты в беззвучном крике. Крестьяне, столпившиеся у ограды, бросились наутёк.

Дьюранд вспомнил о зеленой вуали, повязанной у него на поясе.

— Что происходит? — прохрипел он.

Ему пришлось подобраться, чтобы на него не наступили проходившие мимо него мертвецы. Глаза восставших из могил людей вращались, они разевали рты и, самое страшное, — все это происходило в полнейшем молчании, нарушаемом лишь дыханием Дьюранда и Дорвен. Надо было по добру по здорову уносить ноги. И чем быстрее, тем лучше. Но для начала им предстояло найти коня.

Дорвен помогла воину подняться на ноги.

Дьюранд увидел коня, стоявшего от них в двух дюжинах шагов, но все это пространство было занято толпой покачивающихся серокожих существ, которые некогда были людьми. Дьюранд охотнее дотронулся бы до утопленника, чем до одного из них.

Толпа крестьян вновь кинулась к ограде. Теперь среди них с грозным видом шагал высокий бородатый мужчина, одетый в богато украшенные одежды священника-арбитра. Священник развёл руки в стороны и, брызгая слюной, о чем-то заговорил, но с его уст не сорвалось и звука. Один из безумцев коснулся серыми пальцами запястья Дьюранда — руку кольнуло, в ушах раздался звон.

Священник, засучив рукава, воздел к небесам посох. Его плащ был усыпан таким количеством золотых украшений, что на них можно было купить половину деревни. Священник резко тряхнул руками. Плащ на плечах Дьюранда всколыхнулся, словно от порыва ветра, равно как и одежды, покрывавшие тела безумцев, приблизившихся к деревенской ограде.

— Дьюранд, — с тревогой произнесла побледневшая Дорвен.

Священник опустил посох и выждав несколько мгновений снова поднял его вверх. Какая-то невидимая сила ударила Дьюранда в грудь, швырнув его на землю. Ему показалось, что он падает в глубокий колодец, погружается в воду, которая заливает уши, лишая способности слышать.

Неожиданно он понял, что слух вернулся к нему.

— Сейвин, Сейвин, Сейвин, — повторяли голоса раскачивающихся из стороны в сторону безумцев.

— Я не Сейвин, — выдохнул Дьюранд.

— Я не Сейвин! Я не он! Ошибка. Я не Сейвин, — отозвались они.

Вдруг до Дьюранда дошло, что все это время безумцы повторяли одно и то же. Губы каждого из них шевелились, чтобы, брызгая слюной, которая уже заливала подбородки, вновь и вновь повторять знакомое имя. Эти люди некогда возвращались с турнира, но так и не покинули пределов Гесперанда. Их настиг Эоркан.

Когда Дьюранду показалось, что он вот-вот потеряет сознание, издалека донёсся стук копыт. Герцог снова был у них на хвосте. Безумцы, окружавшие его, были похожи на иступлено молящихся монахов.

— Предатель! — доносилось до Дьюранда.

— Прелюбодей!

— Клятвопреступник!

— Я не он, — на все лады твердили несчастные.

Дорвен пыталась что-то сказать ему. Обернувшись, Дьюранд увидел на её лице гримасу ужаса. Её губы беззвучно шевелились, и вдруг он услышал её голос. Девушка изо всех сил трясла его:

— Дьюранд!

Весь мир, казалось, содрогнулся, и Дьюранд пришёл в себя. Священник, обратив взгляд к небу, продолжал что-то говорить. Сейчас Дьюранд знал наверняка, что Эоркан приближается. Он потянулся к Дорвен, но обнаружил, что руки еле его слушаются, по всему телу разливался жуткий холод, словно он не один час пролежал на льду.

Священник, судя по всему, проводил ритуал, чтобы защитить деревню от нечистой силы. От каждого его слова плащ и одежда Дьюранда колыхались и трепетали, словно от порывов ветра.

— За мной! — крикнул Дьюранд и, схватив девушку за руку, потащил её за собой, врезавшись в толпу. Им надо добраться до коня. Кто-то из безумцев шарахался от них, кто-то вовсе исчезал, превращаясь в клубы коричневого дыма. Священник начал оборачиваться. Дорога позади них изгибалась, поэтому, если из-за поворота сейчас вылетит герцог, у них не останется времени, чтобы подготовить ему достойную встречу.

Времени седлать коня не было. Дьюранд вспрыгнул на голую спину скакуна, одним движением усадив за собой девушку. Глаза священника сверкали, губы быстро шевелились. Тело в дорогих одеждах билось в судорогах, и Дьюранд понял, что с уст священника вот-вот сорвётся новое заклинание. Какое — Дьюранд не знал и не желал знать.

Дорвен крепко обхватила торс воина руками, и Дьюранд, ударив пятками в бока коня, пустил его в галоп столь дикий, что ему едва удалось удержаться на спине до смерти напуганного животного. Он чувствовал, как оставшийся позади священник закончил заклинание, ледяные когти которого протянулись следом за Дьюрандом, готовые вырвать душу из его тела.

Конь, прыгнув, перемахнул деревенскую ограду, и Дьюранд с Дорвен снова оказались на дороге. Сзади грохотали копыта коней их преследователей. Дорвен истошно закричала. Хороший наездник на многое способен, оказавшись на лошади без седла, у Дьюранда же все силы уходили на то, чтобы не сорваться со спины мчащегося сквозь туман коня. Ни седла, ни сбруи. Слева и справа от них мелькали деревья-великаны.

Проскакав добрую лигу, конь стал сбавлять скорость и спотыкаться. Немедленно позади стал слышен грохот копыт. Герцог и его воинство неумолимо приближались. Они их наверняка догонят, но настоящий мужчина не может предстать перед Райскими Вратами с торчащим из спины копьём.

Дьюранд спешился и, выхватив меч, повернулся, чтобы достойно встретить преследователей. Он погибнет в бою, как и подобает мужчине.

Девушка что-то ему кричала, но что именно, Дьюранд отчего-то не мог понять. Ей надо было бежать, и Дьюранд попытался ей это втолковать. Она им не нужна, гонятся ведь за ним, но словно какой-то невидимый ураган заглушал все слова, срывающиеся с его губ.

И вот из тумана в двухстах шагах от них показалось воинство Гесперанда. В пелене листьев он видел нацеленные на него острия копий, крепких воинов в сёдлах боевых коней и скачущего впереди герцога Эоркана Гесперандского, голову которого венчала серебряная корона. Для всех них Дьюранд был Сейвином. Разговоров не будет — Сейвин предал их и не заслуживает снисхождения. На копьё герцога вместо флажка развевались клочки зеленой материи.

Девушка снова потянула Дьюранда за рукав и в отчаянии что-то закричала, но её голос донёсся до него, словно издалека. Если ей не избежать смерти — что ж, судьба есть судьба, но он будет сражаться за Дорвен до последнего вздоха. Если она решила остаться, ей надо спрятаться за его спиной. В худшем случае у него будет возможность нанести хотя бы один удар. В лучшем случае он заставит дорого заплатить за их жизни.

Дорвен вцепилась в его руку. Странно. Дьюранду показалось, что на него пахнуло холодом. Что такого особенного она хотела сказать ему?

Он оглянулся на девушку. Позади неё вдоль дороги тянулись деревья, усыпанные красными и жёлтыми листьями. Что-то не так. Дьюранд снова повернул голову в сторону преследователей. Листва на деревьях была зеленой.

В отчаянии девушка посмотрела ему в глаза.

Ещё мгновение, и его пронзят копья, поднимут в воздух, словно крестьянские вилы сноп пшеничных колосьев.

Губы Дорвен шевелились. Она пыталась что-то сказать ему.

«Дьюранд!»

Он моргнул.

— Дьюранд! — на этот раз он услышал её крик.

В ноздри ударил знакомый запах прелой травы. Аромат осени.

Армада закованных в броню всадников обрушилась на Дьюранда и Дорвен и рассыпалась прахом, превратившись в сухие листья, которые, подхваченные порывом ветра, осыпали их с ног до головы. Дьюранд уставился в огромные чёрные глаза девушки, в которых теперь стояли слезы.

Стоя на извилистой тропинке, на самой границе Гесперанда и Монервея, в котором царствовала осень, Дьюранд и Дорвен слились в долгом поцелуе.

Милостью Властительницы Небесной они находились за пределами проклятого герцогства.

Глава 18

Монервей

— Посмотри! Мост, — удивлённо и вместе с тем смущённо произнесла Дорвен, оторвавшись от губ Дьюранда.

Дьюранд покачал головой. Его оставила энергия, которая переполняла его, пока они спасались от погони, и он покачнулся от усталости.

— Не удивительно, что лес мне показался таким знакомым, — прошептала она.

— Ты о чем? — нахмурился Дьюранд.

— Погляди! — сказала она и показала рукой.

Дьюранд повернулся и сквозь просвет среди деревьев в пол-лиги от них увидел белую каменную кладку моста. Все казалось таким светлым. Таким… живым.

— Это Лесной мост, — сказала Дорвен, обнимая Дьюранда за талию. — Он совсем невдалеке от… — она замялась, по лицу пробежала тень. — Теперь он никуда не ведёт. Сюда иногда приезжают просто так, только для того, чтобы на него посмотреть. Думаю, до Хайэйшес недалеко.

Должно быть, они уже во владениях герцога Монервейского. Во влажном осеннем воздухе явственно чувствовался запах воды.

— Река Гласс тоже неподалёку? — спросил Дьюранд.

— Да. Твои друзья, должно быть, поехали этой дорогой. Согласись, реку удобнее всего переходить по мосту.

— Ясно, — кивнул Дьюранд. То, что говорила девушка, вполне могло оказаться правдой. Он нежно коснулся её руки.

Под ярко сияющим Оком Небес их плащи, пропитанные росой и влагой туманов Гесперанда, быстро высохли. Дьюранд и Дорвен пошли по дороге, ведя за собой коня. Весело светило солнце, заливая ярким светом пожухлую траву, растущую у подножий деревьев. Дорога шла под уклон, мост исчез из виду. Над зарослями папоротника, испуганно хлопая крыльями, взмыла пара фазанов. Устроившаяся на ветке рябины белка сосредоточенно уставилась на бредущих по тракту Дьюранда и Дорвен. Земля под ногами была твёрдой и холодной.

Дьюранд задумался о других — о тех, кто остался в Гесперанде. Он видел, как огромный пёс выхватил человека из седла. Ещё один воин на всем скаку налетел на дерево. Если Ламорик сгинул в Гесперанде, значит, Дьюранд снова остался один. А зима надвигалась. Впрочем, теперь приходилось думать не только о себе, но и о Дорвен.

— Мост — единственное место на долгие лиги, где можно пересечь реку, — сказала девушка. — И если… если случилось самое худшее… если из леса никто кроме нас не выбрался… Нам все равно помогут…

Скрытая зарослями папоротника, где-то бурлила река. В воздухе чувствовалась влага. Наконец показался мост, по краям которого были возведены увитые плющом каменные башенки. Дьюранду показалось, что он снова очутился в Гесперанде.

— Ничего удивительного, — пробормотал Дьюранд.

Вдруг он услышал, как кто-то выругался. Круглые каменные башенки закрывали весь обзор. Знаком приказав Дорвен оставаться на месте, Дьюранд подкрался к стене одной из башенок и, прижавшись к ней всем телом, кинул быстрый взгляд на ворота.

На самой середине моста стояли Оуэн, Берхард и Бейден, пытаясь усмирить боевого коня серой масти, который, прядая ушами, балансировал на досках, перекинутых через пролом в настиле. Гермунд, вжавшись в ограду, не терял присутствия духа и твердил, что им всем надо поторапливаться. Дьюранд вышел на свет.

Сначала его никто не заметил. Наконец Гермунд поднял взгляд и, увидев Дьюранда, разинул рот.

— Дьюранд, — выдохнул он. Скальд казался скорее удивлённым, нежели обрадованным.

Дьюранд осклабился.

Четверо мужчин смотрели на него разинув рты, словно бараны. В конце концов Дьюранда узнали. Все бросились к нему, грохоча сапогами по дряхлому мосту. Друзья обступили его, обнимали, хлопали по спине.

— Мы уж думали, ты покойник, — сказал Берхард.

— В те редкие моменты, когда вообще думали о тебе, — подмигнул Оуэн.

— Я был занят. Спасал прекрасных дам, — улыбнулся Дьюранд и, помахав рукой, дал знак Дорвен, что бояться нечего и можно выходить. Девушка, набросив на голову капюшон, направилась к мосту.

— Черт! — проревел Бейден за их спинами.

Доски под копытами боевого коня треснули, обломки и щепа брызнули в стороны. Конь вместе с Бейденом, державшим его под уздцы, провалился под мост.

— Бейден! — закричал Берхард.

Люди бросились на помощь. Опустившись на четвереньки, они глянули в пролом моста. Конь с шумом грохнулся в воду, подняв по обеим сторонам моста фонтаны брызг.

— Бейден, — прошептал Берхард. Что за нелепая смерть.

С всплеском над проломом показалась мокрая рука, ухватившая одноглазого рыцаря за воротник.

— Я здесь, тупой, слепой, вонючий сукин сын.

Общими усилиями Бейдена удалось извлечь из пролома.

Бейден, от мокрой одежды которого шёл пар, хотел немедленно спуститься назад в пролом за конём. Удержать его удалось с трудом. Рыцарь кипел от ярости:

— Вы что совсем сдурели?! Оставили меня одного с этим сумасшедшим чудовищем! Вы что, думали, он будет стоять и ждать, пока вы там целуетесь?

Берхард попытался положить на плечо Бейдену руку, но рыцарь лишь злобно отмахнулся.

— Сам с собой обнимайся. С меня хватит.

Бейден пошёл прочь. Его проводили долгими взглядами. С громкими хлопками Оуэн отряхнул руки.

— А коня мы разве доставать не будем? — спросил Дьюранд.

Здоровяк улыбнулся, приподняв бровь:

— Это конь Бейдена. Он мне весь день продыху не давал.

Встреча с этой четвёркой заставила Дьюранда на время забыть о других членах отряда. Он схватил здоровяка за руку:

— А где остальные?

— Все выбрались из леса и ждут отставших. С нами Конзар, Ламорик… ну мы ещё. Эйгрин. Кто-то погиб в лесу, тому есть свидетели. Не достаёт лишь нескольких, мы их ждём почти целый день. Ты один из последних.

— А как леди Бертрана? — спросил Дьюранд, кинув взгляд на Дорвен, лицо которой теперь скрывал капюшон.

— Она будет чертовски рада увидеть твою подругу живой и невредимой. Чуть нас с ума не свела своими вопросами! «Вы её видели?», «Вы её ищете?» «Кто-нибудь видел девушку? Рыженькую такую». Ладно, довольно. Пойдёмте, — кивнул Оуэн. — Мы ждём новостей из Хайэйшес. Если Морину и впрямь удалось затащить на турнир главного герольда Эрреста, его светлости в самом скором времени предстоит сразиться в битве.

Дьюранд последовал за рыцарями, которые направились по мосту к противоположному берегу реки. Он попытался взять Дорвен за руку, обнять её, но девушка, покачав головой, отстранилась.

— Что случилось? Я тебя чем-то обидел?

Она лишь снова покачала головой в ответ.

— Дьюранд!

Он опустил взгляд и обнаружил, что в настиле моста чернеют огромные провалы, через которые были переброшены доски. Берхард, хохотнув, показал на берег. Вдоль реки по берегу с толпой конюхов нёсся Бейден, преследуя провалившегося под мост боевого коня, которого уносило течение. Солнце весело играло на волнах.

Дорвен даже не хотела идти рядом с ним.

— Я боялся за тебя, — Гермунд тронул Дьюранда за руку, — я чувствовал, что в лесу что-то происходит, — лицо скальда исказила гримаса ужаса. — И все же ты жив, — Гермунд покачал головой.

Дьюранд открыл было рот, но так ничего и не сказал.

Мимо него, низко опустив голову, проскользнула Дорвен, словно стыдясь чего-то. То ли себя, то ли Дьюранда.

Выбравшиеся из леса, будто беженцы, столпились на противоположной стороне моста. Измазанные в грязи люди сгрудились вокруг последних бочек с припасами.

— Почти всем удалось спастись, — произнёс полушёпотом Гермунд. — Но я чувствовал — в лесу творится неладное. Но что нам оставалось делать? Только ждать. Ждать тех, кто выжил. Ждать новостей, — скальд попытался выжать из себя улыбку. — Ламорик уже целую лужайку вытоптал, все ждёт вестей — приехал ли главный герольд или нет.

Они прошли по доскам, перекинутым через последний пролом.

Когда Дьюранд сошёл с моста, друзья и незнакомцы подняли на него полные сожаления глаза. Один из мужчин вытер рукавом нос. Половина из тех, кто столпился на берегу, потеряли в лесу близких, и Дьюранд был явно не тот человек, которого некоторые из собравшихся надеялись увидеть.

К Дьюранду шагнул Красный Рыцарь, лицо которого по-прежнему скрывало опущенное забрало. За спиной рыцаря стоял Конзар.

— Милорд, — промолвил Дьюранд, преклоняя колено.

Ламорик не произнёс ни слова и не двинулся с места. Казалось, перед Дьюрандом — статуя, вырезанная из дерева. До него доносилось лишь тяжёлое дыхание Ламорика.

Молодой лорд склонил голову:

— Дьюранд.

— Я рад, что… — начал Дьюранд.

— Хорошо, хорошо, — Ламорик обвёл взглядом отряд и невнятно пробормотал. — Спроси о своих вещах у Гутреда, — после чего развернулся и пошёл прочь. Вроде, он был в хорошем настроении.

Гермунд озадаченно почесал подбородок:

— Помяни моё слово, ветер какой-то странный, — скальд снова расплылся в улыбке. — Ладно, давай займёмся твоим барахлишком. Как поживают кони, что достались тебе от Керлака?

Гермунд продолжал что-то говорить. Дьюранд в этот момент с тоской заметил, что Дорвен двинулась прочь, так и не сказав ему ни слова. Он в нерешительности шагнул вслед за ней, желая нагнать её.

— Прости, если я тебя обидел!

Она не остановилась, и Дьюранду ничего не оставалось, кроме как смотреть на её удаляющуюся фигурку, укрытую плащом.

Леди Бертрана, стоявшая среди толпы спасшихся из леса людей, заметила свою фрейлину и расплакалась от радости.

Гермунд в смущении ухватил Дьюранда за рукав:

— Оставь её. Сейчас так будет лучше, — он помолчал. — Итак, чем мы теперь займёмся?

Из леса выехал отряд всадников, состоявший из егерей и рыцарей. Во главе отряда скакал мрачный капитан, являвшийся обладателем столь широких плеч, что начинало казаться, что он сунул под рубаху длинную жердь.

— Это ещё кто? — пробормотал скальд.

Взгляды людей впились в здоровяка, восседавшего на коне. На мгновение Дьюранд забыл и о Дорвен, и о скальде. Не произнеся ни слова, гигант спешился и, подойдя к лорду Морину, преклонил колено:

— Здравствуйте, милорд.

— Встаньте, сэр Вэир.

Вэир поднялся, всматриваясь в царапины и синяки, покрывавшие лицо лорда Морина.

— Вам не следовало оставлять меня здесь, — мрачно произнёс исполин.

Повисла гробовая тишина, люди боялись упустить даже слово.

— Как твоё плечо? — спросил Морин.

— Я его вылечил ещё до наступления времени Кровавой Луны.

— Хорошо. Очень хорошо.

На лице Вэира не отразилось даже тени улыбки.

— Я приехал вместе с Красным Рыцарем, — добавил Морин.

Ламорик склонился в поклоне. Здоровяк лишь повёл тёмными глазами. Известие не произвело на него никакого впечатления.

— Мы получили ваше послание, милорд, — доложил Вэир.

— Мы сразились с Красным Рыцарем на турнире в Редуиндинге, — сказал Морин.

— Я понял, ваша светлость.

— Я хочу вновь сразиться с ним в Хайэйшес.

— Если этот рыцарь желает биться, ваша светлость, вне всякого сомнения, мы сделаем ему такое одолжение, — кивнул Вэир.

Люди, столпившиеся вокруг них, внимательно прислушивались к разговору. Оуэн облизал губы, отчего на один короткий миг стал похож на ящерицу. Быть может, они впустую, рискуя жизнями, мчались через Гесперанд. Кто знает, не придётся ли им сейчас повернуть коней и отправиться домой.

— Главный герольд Эрреста уже прибыл и ждёт начала турнира, — изрёк Вэир.

Люди из отряда Ламорика с облегчением расплылись в улыбках, а здоровяк, не сказав больше ни слова, продел ногу в стремя и вскочил в седло.

Гермунд лишь покачал головой.

Дьюранд надеялся, что по дороге до Хайэйшес ему ещё представится возможность остаться с Дорвен наедине, но — увы. Тракт, по которому они ехали, был узким, а отряд — большим.

Дьюранд теребил повязанную на поясе зеленую вуаль и ждал.

Скальд продолжал что-то бубнить себе под нос.

Наконец лес расступился, и отряд выехал на равнину, покрытую лугами и распаханными полями. Серебристой лентой через неё вилась река Гласс. Над рекой нависал Хайэйшес — крепость, воздвигнутая на холме в излучине реки и обнесённая деревянным частоколом. Дьюранд вспомнил, как лорд Морин называл Хайэйшес «охотничьим домиком». Благодаря реке и холму, на котором стояла крепость, в ней можно было выдержать долгую осаду, даже несмотря на то, что сложена она была не из камня — огромные бревна послужили строительным материалом для безвестных талантливых мастеров. Чтобы заставить герцога Северина оставить крепость, потребовалось бы либо войско, числом никак не меньше тысячи человек, либо… либо приезд сына.