Василий Скопцов (№3) - Скрытая камера

– А что могло еще быть? – первым отреагировал на вопрос Лозовой, чувствуя при этом, что голос его звучит не совсем естественно.

– Ну, мало ли... – пожал плечами страж порядка. – Сумка там, портфель... Телефон...

"Нет, не знает ничего!" – успокоился Серега и уже более уверенным тоном ответил:

– Откуда?! Ничего не было!

– Ну и ладно... – отмахнулся участковый, и возглавляемая им компания потянулась к выходу из гаражного кооператива...

2

Как только серенький "уазик"-"таблетка" с наглухо затонированными стеклами и нарисованной на бортах черной траурной лентой, по которой золотом была нанесена надпись "Ритуальные услуги", тронулся с места, тот из труповозов, которого называли Волохой, тут же приступил к "шмону" карманов трупа.

– Чего ты там ищешь?.. – лениво поинтересовался у напарника старший, вальяжно раскинувшийся на узкой деревянной лавочке, идущей вдоль борта машины. В его голосе слышалось легкое презрение – не любил старший Волоху за жадность, переходящую в манию. – Небось менты уже все выгребли...

Волоха ничего на это не отвечал, только посапывал себе под нос да сосредоточенно обшаривал карманы Сумина.

– Опа!.. – с видом победителя извлек он из внутреннего кармана компьютерный диск в плоской коробочке.

– Че это?! – подался вперед старший.

– Диск, – сообщил Волоха, оглядывая находку. – Для компа.

– И че на нем?.. – В компьютерах старший не разбирался.

– Смотреть надо. Может, игра какая... А может, кино...

– Так он старый... – покосился старший на труп, подразумевая именно его. – Какие ему там игры?.. Или кино...

– А может, для внука купил? И донести не успел. Слышь, Максим, я возьму?.. – В его голосе послышались просительные интонации. – Он же тебе без надобности...

– Бери, – великодушно разрешил старший, махнув рукой. Он знал, что дома у Волохи стоит компьютер. Мечтает дать сыну образование, вырастить его ученым человеком. Зубным врачом или даже патологоанатомом...

3

К вечеру того же дня вознаграждение, объявленное Зубом за живого или мертвого Сумина, выросло до двух с половиной тысяч американских долларов. Но пока не было человека, готового предъявить свои претензии на объявленную сумму, – отставной сыщик как в воду канул.

Не появлялся он ни у знакомых, ни в УВД, ни в ФСБ. Он просто исчез, растворившись без следа в лабиринте городских улиц.

Но поиски продолжались. Слухи о бешеных деньгах, которые можно взять почти на халяву – объект розыска стар и болен, не способен оказать более или менее серьезного сопротивления, – вовлекали в действие все больше и больше народа, как из числа представителей криминальных структур, так и вообще "левых".

Задействованы были все – сутенеры и карманники, наркоманы и барыги, ночные шлюхи и таксисты-кидалы. Полупьяные менты рыскали по улицам, "озадаченные" давно уже продавшимися криминалитету начальниками. Ночной и с виду такой спокойный город гудел, как растревоженный пчелиный улей. Всем было крайне любопытно, зачем нужен Зубу бывший мент. Правда, никто не решился бы спросить об этом вслух.

...Наверное, единственным человеком, который занимался розыском не втемную и был прямо заинтересован в его результатах, оставался Сергей Петрович Покатилов, заместитель начальника УУР УВД области.

Сергей Петрович продался давным-давно, еще в середине девяностых годов. В те дни, когда в стране вдруг ни с того ни с сего кончились деньги на правоохранение, к нему обратились с просьбой о маленькой услуге. Ничего такого страшного – речь не шла о прямом предательстве интересов службы. Просто определенным людям нужна была кое-какая информация. И они готовы были за нее заплатить. И заплатили...

Дальше – больше. Поручения становились более конкретными, а суммы, получаемые за их исполнение, – более увесистыми. Сейчас на "счету" Покатилова было уже слишком много, чтобы он мог просто так отказаться от обоюдовыгодного сотрудничества. Фактически он стал одним из членов банды Зубцова. И, приходится отметить, занимаемым им положением нисколько не тяготился. Его не держали "на компромате" – хотя такой, разумеется, присутствовал, – он брал деньги не для смертельно больного ребенка. Вступая на тропу предательства, он был морально готов к этому.

Его партнеры заботились о нем, о его процветании. Иногда "сдавали" лишних, надоевших всем городским паханам отморозков, помогая делать "показатели" по службе. Карьера Покатилова медленно, но уверенно достигала своего апогея – на следующий год ему была обещана должность первого заместителя начальника УВД области. Ну а потом... Мезенцев ведь тоже был заинтересован в том, чтобы у власти в правоохранительных органах были преданные ему люди. Короче, Покатилов попадал в номенклатурную обойму, становился серьезной величиной в области...

Сейчас его терзал страх. Обычный страх – верный и постоянный спутник подлеца, который знает о том, что он подлец. Ему было страшно представить себе, что вот сейчас вдруг откроется дверь его служебного кабинета и на пороге возникнет Сумин... Человек, которого он предал... И как он будет вести себя и что говорить в такой ситуации, Покатилов просто не мог представить.

Но время шло, а бывший начальник Покатилова так и не объявлялся. Нигде – ни в управлении внутренних дел, ни в управлении ФСБ. Не звонил и не пытался выйти на связь каким-то другим образом. Может, с ним что-то случилось? Но прямого ответа на этот вопрос не было. И подполковник Покатилов не уходил со службы, несмотря на довольно позднее время. Метался по своему кабинету, курил сигарету за сигаретой и ждал...

4

– ...Ну, что там? – Оперативный дежурный по РОВД, полноватый немолодой майор, повернулся к вошедшему в помещение дежурной части участковому.

– Да вроде как "скорик"... – Замерзший "мамлей" шмыгнул носом. – Без признаков насильственной...

– Понятно... – Майор моментально утратил интерес к происшествию. Скоропостижные кончины случались в районе практически каждый день, и заострять внимание на каждой из них – никакого времени не хватит. – Давай материал... "Синяк" шлепну...

Участковый вытянул из папки несколько листков бумаги, протянул их дежурному.

– А это что? – Майор обратил внимание на подколотое к материалу пенсионное удостоверение.

– В кармане у мертвяка было. – "Мамлей" в это время подбирался к стоящему на подоконнике электрическому чайнику.

– Ешкин кот! – Дежурный заглянул в удостоверение. – Твою мать!

В отличие от "мамлея", который служил только первый год, дежурный прекрасно знал, кто такой Сумин.

– Ты чего, Макарыч? – Участковый уже грел озябшие руки на кружке с горячим чаем.

– Вот ведь жизнь человеческая... – Майор сокрушенно покачал головой. – Мужик всю свою жизнь отбатрачил, только на пенсию вышел – и вот... Умер...

– А кем он был? – Участковый осторожно отхлебнул глоток из кружки.

– Начальник областного розыска... Да и вообще, просто мужик классный. Я с ним работал... – Дежурный еще раз покачал головой, потом вдруг озаботился: – Надо бы в область сообщить. Такие люди не каждый день умирают. Надо, чтобы все как положено сделали – ну там венки, салют, гражданская панихида...

Участковый в ответ только пожал плечами. Ему было совершенно без разницы – лично умершего он не знал, а о смерти еще не задумывался в силу собственной молодости. Сейчас он просто хотел домой, в тепло... Поесть горячего, а если мама разрешит, то и водки немного выпить, согреться... И выспаться...

– Федорыч?.. – Дежурный уже разговаривал по телефону с начальником дежурной смены УВД области. – Это Митрохин... Из Аэропортовского... Здорово... Тут вот какое дело – Сумина помнишь? Ну да, Федора Михайловича. Так вот, умер он сегодня... Ну да... В морге... Надо бы там подсуетиться, начальству доложить... Человек заслуженный... Ну, чтобы там все как положено сделали, сам знаешь... Да, у меня материал собран... Без признаков... Да уж, все там будем... Рано или поздно...

5

К вечеру погода опять испортилась. Задул холодный ветер, полил дождь, серый и нудный, прогнав последних прохожих с улиц под крышу. Время от времени по пустынным центральным улицам пролетал какой-нибудь запоздалый "Мерседес", далеко разбрызгивая колесами дождевую воду, торопясь развести по домам последних пассажиров. Город готовился отойти ко сну.

Из здания УВД области не спеша вышел мужчина в плаще и низко надвинутой на глаза шляпе. Остановился на крыльце, осмотрелся по сторонам, закурил... Потом, подняв воротник плаща и втянув голову в плечи, быстро пересек улицу и нырнул во дворы.

За одной из пятиэтажек его уже ждали – большой черный джип с потушенными огнями тихо урчал двигателем. Мужчина еще раз оглянулся и быстро нырнул в гостеприимно распахнувшуюся заднюю дверцу. Устроившись на широком сиденье, рядом с Зубцовым, снял шляпу и стряхнул с нее капли дождевой воды себе под ноги.

– Ну, что там у нас, Петрович?.. – поинтересовался Зуб, нетерпеливо ерзая на месте. – Зачем звал? Почему вдруг такая срочность?

– Да так... – Покатилов пожал плечами и блудливо отвел глаза в сторону. – Вроде есть кое-какие наметки...

– Ну, говори! Не тяни резину!

Заместитель начальника областного розыска помялся и, все так же глядя в сторону, спросил:

– Тут это, Вячеслав Никитич... Разговор о деньгах остается в силе?

– Слышь, Петрович, ты за кого меня держишь?! – не на шутку обиделся "авторитет". – Я когда-то за базар не отвечал?! Или, может, ты знаешь, кого я кинул?! Я сказал – значит, так тому и быть!

– Тогда вот что... – В голосе Покатилова слышалось явное облегчение. – Сумин нашелся...

– Где?! Где он?!

– В морге.

– Это че, шутка такая?! – набычился "авторитет". – Ты че, блин, Петросян в натуре?! Или этот, блин, как его?.. Ну, губернатор алтайский, тоже клоун?..

– Я говорю вполне серьезно. – Покатилова не испугало недовольство "авторитета". – Сумин в морге. Умер он. Нашли на улице прохожие, позвонили в милицию...

– Так... – Зуб на какую-то долю секунды задумался. – Что у него при себе было?

– Водительские права, пенсионное удостоверение.

– Бля! – "Авторитет" хлопнул ладонью по подушке сиденья. – Мне насрать на это! Сотовый у него при себе был? Диск там какой-нибудь?

– Материал надо смотреть... – развел руками Покатилов. – Там уже ответственный от руководства занимается, отзванивается, готовит похороны. Мне как-то влезать было не совсем удобно.

– А где этот... материал?

– В Аэропортовском...

– Посмотреть сможешь?

– Запросто! – уверенно ответил Покатилов. – Я все же с покойным работал...

– Тогда хера ли мозги еб...ть?! Поехали! – "Авторитет" хлопнул по плечу до сих пор неподвижно сидевшего водителя.

Через пару секунд джип лихо вывернул на ярко освещенный разноцветными неоновыми огнями проспект Красных Партизан и, постепенно набирая скорость, помчался в сторону окраины.

6

Буквально через час люди Зуба были направлены на выполнение конкретных задач.

Первый визит был нанесен Лозовым.

– Просыпайся! – Серегу за плечо трясла жена. – Там какие-то мужики тебя спрашивают!

– Что за мужики? – недовольно заворочал Серега лохматой головой.

– Выйди сам и спроси! – огрызнулась жена. Потом все же сменила гнев на милость и добавила: – Говорят, чьи-то там родственники.

– Какие еще родственники? – бурчал себе под нос Серега, натягивая китайские "треники".

Почесывая голую грудь, подошел к двери, поинтересовался хриплым со сна голосом:

– Кто там?

– Извините! – откликнулся из-за двери мужчина. – Мы родственники того человека, чей труп вы нашли сегодня.

– Ну и что с того?

– Могли бы мы с вами переговорить? Ну, о том, как умер наш отец...

– А откуда вы узнали мой адрес? – все еще не принял решения Серега.

– Так в милиции сказали! – простодушно откликнулся разговорчивый незнакомец. – Нам сообщили, что и как...

– Ладно! – бросил Лозовой и широко распахнул дверь. Да-а... Если эти двое и были сыновьями покойного, то, скорее всего, приемными. Серега прекрасно запомнил, что мертвый был невысок ростом, полноват и лысоват. Эти же двое были высокорослы и крепки как дубы. Широкие плечи, трапециевидные шеи в низких вырезах одинаковых шерстяных кофт, мощные запястья, украшенные цепочками-браслетками. И холодные, совершенно равнодушные глаза.

От этих двоих веяло опасностью, да настолько явственно, что Серега сразу же попытался отступить, укрыться за дверью своей квартиры. Но ему не позволили этого сделать – один из визитеров, тот, что стоял поближе, ловко ухватил Лозового за плечо и легко, как редиску из грядки, выдернул его на площадку.

– Сейчас, мы тут быстренько переговорим о наших делах, и он вернется! – Второй в это время успокаивал жену Сереги, которая попыталась выйти вслед за мужем. – Вы не ждите, спать ложитесь...

И, не обращая внимания на робкие попытки женщины протестовать, буквально затолкал ее в прихожую, плотно прикрыл дверь. Потом повернулся к Сереге:

– Вы извините за беспокойство, но мы хотели бы знать – это ведь вы нашли труп нашего отца?

Несмотря на все старание, в голосе говорившего не слышалось скорби, да и глаза смотрели жестко и цепко.

– Ну, я... – Причин для того, чтобы отрицать уж совсем очевидное, Серега не видел.

– Вы не подскажете, рядом с трупом ничего не было? Ну, может быть, какая-нибудь папочка... Коробочка с лазерным диском... Или сотовый телефон...

Прежде чем сказать: "Нет", Серега замешкался. Самую малость, но замешкался. И глаза отвел в сторону. Спрашивавшему этого вполне хватило. На губах его заиграла легкая улыбка, но глаза при этом оставались совершенно холодными и бесстрастными.

– Надо вернуть... – вроде бы дружелюбно, увещевающе проговорил он.

"Может, и правда вернуть?.." – подумал Лозовой. Но после того, как он один раз сказал: "Нет", ему не оставалось ничего другого, как продолжать стоять на своем.

– Нечего мне возвращать... – угрюмо пробормотал Серега, по-прежнему глядя в сторону.

– Зря ты так, мужик... – негромко бросил говоривший и легонечко кивнул своему до сих пор молчавшему напарнику.

Лозовой не уловил молниеносного движения руки – просто почувствовал, как в правом подреберье что-то взорвалось. Нестерпимая боль швырнула его на колени, дыхание перехватило, лестничная площадка поплыла перед глазами... Он бы упал, если бы не твердая, как доска, ладонь, крепко вцепившаяся в его плечо.

– Надо вернуть... – немного нагнувшись к стоящему на коленях Сереге, повторил тот, что до этого вел "толковище". – Проще будет... И тебе, и нам...

Молчаливый отпустил Сереге крепкую затрещину и сказал первое слово:

– Ну!

– Я... отдам... – придушенно прохрипел Лозовой.

– Что отдашь?..

– Сотовый... В руке у мужика был...

– Давай! – быстро согласился разговорчивый. А его напарник одним коротким движением поставил Лозового на ноги, попутно тряхнув его так, что у Сереги зубы лязгнули.

– Прошу! – Разговорчивый уже широко распахнул дверь. – Где он?

– Здесь... – Серега, поддерживаемый мощной лапой молчаливого, вошел в прихожую. Жена, интуитивно почувствовавшая опасность, грозящую ее семейному благополучию, молча забилась в уголок и, прикрыв рот ладошкой, во все глаза наблюдала за происходящим.

– Вот... – Лозовой извлек из кармана висевшей на вешалке куртки сотовый и протянул его разговорчивому. Тот, небрежно сунув электронную игрушку в карман куртки, почти ласково похлопал Серегу по плечу:

– Вот сразу бы так! А то заладил – "не видел", "не знаю"... Баловник!

Развернувшись к Серегиной жене, склонил коротко остриженную голову в коротком полупоклоне:

– Вы уж извините, что так получилось! Но воровать с трупа – это вообще мародерство... И в боевых условиях мародеров, застигнутых на месте преступления, просто расстреливают... Так что ваш супруг еще очень легко отделался!

И, повернувшись к напарнику, коротко бросил:

– Все, уходим!

– А эти?.. – кивнул тот в Сторону опустившегося на подставку для обуви Лозового и его супруги.

– Они все равно не в курсе... – отмахнулся разговорчивый. – Пошли!

Громко топая башмаками, молодые люди покинули прихожую. Дверь за их спинами захлопнулась.

– Ну, чего уставилась?! – плаксиво крикнул Серега все еще молчавшей, смертельно перепуганной жене. Растирая горящий огнем бок, добавил, но очень негромко – а вдруг эта парочка ушла недалеко или вообще стоит под дверью и подслушивает: – Вот же суки...

7

Примерно в то же самое время еще одна группа молодых людей характерной бандитской внешности, неслышно ступая мягкими подошвами фирменных кроссовок, поднималась по лестнице подъезда.

Около одной из дверей, надежной с виду, металлической, остановились.

– Ну-ну... – Тот, который шел первым, попытался подцепить дверь ногтями. – Хорошо сделано... "Фомич" тут не пойдет... Давай Кузю!

Невысокий и болезненно худой мужичонка, до сих пор толкавшийся сзади, теперь вышел на первый план. Снял с плеча небольшую замызганную сумку, поставил ее на бетон площадки.

– Ну что, Кузя, справишься? – поинтересовался тот, что шел первым, – явно старший в этой компании.

– Да как два пальца!.. – ответил Кузя, немного шепелявя – у него не хватало многих зубов. – Не такое открывали!

Опустившись на колено, он открыл сумку, достал оттуда стеклянную бутылочку с притертой стеклянной же пробкой. Осторожно, можно сказать, ласково поставил ее на площадку. Снова нырнул в сумку и вытащил оттуда медицинский шприц. Осторожно сняв пробку с бутылочки, набрал немного жидкости в шприц. Встав на ноги, аккуратно надел на шприц иглу.

Приблизившись к двери, вставил кончик иглы в замочную скважину и нажал на поршень.

– Все, – сообщил столпившимся вокруг него качкам. – Ждем десять минут...

– А сработает? – усомнился старший. Склонившийся над своей сумкой Кузя поднял голову и наградил его уничтожающим взглядом.

– Отвечаю! – бросил он. – Я по этой теме пятерик отмотал! Так что не впервой!

– Ладно, успокойся! – Старший короткими, но энергичными жестами быстро разогнал всю команду по лестницам вверх и вниз, уводя с места, хорошо просматриваемого из "глазков" спящих квартир.

Через десять минут Кузя подошел к двери, извлек из кармана связку ключей, вставил один из них в замочную скважину и дважды повернул.

– Прошу! – Широко открывая дверь, домушник изобразил приглашающий жест.

– Ну, ты, блин, силен! – восхитился старший. – Спец, реально!

Быстро и бесшумно пришельцы один за другим ныряли в темный дверной проем. Последним шел старший. Кузя придержал его за рукав:

– Я свое дело сделал! Бабки гони!

– Что, вмазаться невтерпеж? – осклабился старший.

– А это уже не твои дела! – окрысился домушник. Бледное лицо его заострилось, глаза лихорадочно сверкали, он шумно сглотнул слюну. – Уговор был?!

– Успокойся! – Старший покровительственно похлопал бывалого "сидельца" по узкому плечу. – Папа добрый, папа не обманет! Держи!

Он ловко сунул в нагрудный кармашек потертого пиджачка Кузи несколько свернутых в трубочку купюр грязно-зеленого цвета.

– Спасибо! – без особой охоты поблагодарил домушник. – Я пошел?

– Давай! И это... Лишнего не болтай... По-ал?!

– Да ты за кого меня держишь?! – Кузя уже торопливо спускался по лестнице.

– За кого?.. – Старший смотрел ему вслед. – За нарколыгу убитого!

Впрочем, последние слова он сказал очень тихо, себе под нос и в большей степени для себя самого. А потом также вошел в темную прихожую, аккуратно и плотно прикрыв за собой дверь.

Разумеется, свет никто не включал, и в темноте лишь угадывались силуэты пришельцев да слышалось тяжелое дыхание.

– В хате никого нет, – доложил старшему кто-то невидимый. – Ни бабы, ни ребенка...

– Ладно, с этим потом разберемся, – отмахнулся старший. – Фонарики у всех есть?

– Ну а как же? – отозвался из темноты кто-то один из всех. – Базар был...

– Тогда работаем! Двое – на одну комнату, двое – на другую! Один – кухня и туалет, я – ванная и прихожая! Все, работаем! Ищем все, что имеет отношение к компьютерам, – диски, дискеты и прочую приблуду! Все, поехали!..

8

Обычно самые напряженные для труповозов часы выпадают на вечер, примерно с шести до двенадцати. Народ, возвращаясь с работы, начинает понемногу поддавать и, как следствие, попадать под машины, встревать в пьяные драки, падать с высоты. Что уж тут поделать – Россия! Без стакана ее ни умом не понять, ни аршином не измерить.

Примерно к часу ночи наступило затишье. Максим и Волоха сели поужинать. Ну, это только так называется – "ужин". На самом деле они устроились там же, в городском морге, выпить и закусить. День сложился неплохо – пришлось выезжать в парочку приличных и неплохо "упакованных" квартир. Забирать трупы умерших родственников хозяев. Ну а скорбящая родня, надеясь на какую-то протекцию санитаров то ли перед патологоанатомом, то ли перед самим богом, не скупились ни на деньги, ни на подарки в виде одной-двух бутылочек горячительного.

Деньги и спиртное раскинули на троих. Водила "труповозки" Левка на работе не пил – "права" берег. Но дома, после смены, позволял себе. Чай, русский человек! Да и после того, как за день насмотришься, а иной раз и нанюхаешься... трудно уснуть без "допинга".

..."БМВ" неслышно подкатил и встал во дворе морга, прямо рядом с "труповозкой".

– Эта?.. – негромко поинтересовался один из трех пассажиров, тот, что сидел рядом с водителем.

– Да номер вроде как тот... – не особенно уверенно ответил водитель.

– Ладно... – Сидевший рядом с водителем начал открывать дверцу. – Побазарим, перетрем.

Вслед за первым из иностранной легковушки вышли и остальные. Только водитель остался на месте, за рулем.

– Я сам пока схожу... – оглядевшись по сторонам, сказал первый. – Не хера толпой носиться – только людей пугать.

– Смотри сам, Аким... – отозвался один из пассажиров.

Второй, насмешливо осклабившись, пробасил:

– Бить будут – кричи.

Аким смерил шутника уничтожающим взглядом, но промолчал. Сейчас не до личных свар... Сначала надо сделать то, за чем их сюда отправили... Реабилитировать себя в глазах хозяина... А потом уже видно будет...

Обогнув "уазик", Аким поднялся на крылечко и постучал в запертую изнутри металлическую дверь морга. Тишина... Бандит постучал второй раз, посильнее.

– Ну че долбишься?! – послышался из-за двери гнусавый мужской голос. – Че, звонка не видишь?!

Дверь широко распахнулась. По ту сторону оказался в меру пьяный мужик в грязном халате поверх китайского спортивного костюма. Недоуменно уставившись на Акима, мужик поинтересовался:

– Слышь, тебе че надо?

– Тут такое дело, брателла... – Бандит не обратил внимания на откровенно хамский тон собеседника. – Батю моего сегодня к вам привезли...

– Сегодня до хера кого привезли, – перебил санитар. – Фамилие как?

– Сумин, – ответил Аким. – Федор Михайлович...

– Ну, был такой... – пожевав губами, важно сообщил санитар. – А ты че хотел?

– Да, блин, документы на хату у него были при себе... Приватизационные... Как бы их забрать?

– Ну, ты, блин, даешь, чувак! – развеселился помощник Харона. – Кто же тебе их сейчас отдаст?! Менты, наверное, подмели!

– Да не должны вроде... – Аким совершенно точно знал, что менты при Сумине ничего не нашли.

– Должны, не должны... – Санитар скривил губы.

– Слышь, братуха, а может, мужики с "труповозки" че знают? – поинтересовался Аким. – Я бы им денег заслал... Ну, типа, вознаграждение... Они здесь сейчас?

– Здесь... Зайди, переболтай... Может, че тебе и обломится... – Санитар посторонился, пропуская Акима внутрь. Вознаграждение – это хорошо. Если парняга действительно подгонит денег, то труповозы обязательно возьмут еще одну бутылочку, благо ночных "шопов" в округе предостаточно. Ну, а если возьмут, то и ему, санитару, что-то перепадет.

Аким прошел гулким коридором, следуя лаконичным указаниям идущего сзади санитара: "Налево", "Направо", "Прямо".

– Здесь, – помощник Харона ткнул не особенно чистым пальцем в застекленную дверь.

– Спасибо, брателла! – Аким шагнул за порог...

Разговор не сложился сразу же, с первых слов. И уже сложно сказать, что было тому виной – патологическая ли жадность Волохи или тупая пьяная агрессивность Максима, который в свое время "оттянул" парочку сроков по "бакланке".

– ...Не, ты че прикопался?! – Брызгая слюной, Максим пытался ухватить Акима за ворот. – Че те надо вообще?! В рог хочешь?! Так эт у нас запросто!

– Слышь, мужики, давай по-мирному разойдемся! – Акиму не нужен был скандал. Основное требование старшего – все сделать тихо, без лишнего шума. – Отдайте эту фигню – и разбежались! А я вам еще деньжат подкину!

– Какую такую фигню?! Ты че, думаешь, мы тут воруем?! – ханжески возмущался Волоха, благоразумно держась немного в стороне и за спиной товарища – незнакомец ему не нравился. Здоров больно... Это Макс уже "шары забычил", и плевать ему на то, кто перед ним стоит.

– Да ты за кого нас держишь?! – Сказанное напарником кое-как дошло до пропитанного парами алкоголя мозга Максима. – За крыс?! Ах ты, козел!

Это была его ошибка. Аким, услышав последнее слово, тут же помрачнел, черты лица вдруг заострились, приобрели жесткость. Прямо на глазах исчез добродушный проситель... Ему на смену вышел опытный боец, смертельно оскорбленный в своих лучших чувствах и готовый за это оскорбление "спросить".

– Может, выйдем, побазарим на улке? – негромко предложил он. – Насчет, типа, козлов...

– Да запросто! – Максим даже протрезвел немного – дело шло к драке. К тому, в чем он знал толк. – Пошли!

Пока они втроем шли по затемненным переходам и коридорам морга – Аким при этом возглавлял процессию, – Максим разминал огромные кулаки и осыпал его оскорблениями, "разогревая" перед сшибкой себя и одновременно стараясь запугать вероятного противника. Предстоящее виделось ему простым – дадут сейчас "залетному" в лоб, а потом почистят карманы.

Волоха к предстоящей потасовке относился более серьезно. Чуял какой-то подвох. Не мог сказать, какой именно, но чуял. И шел самым последним, с явной неохотой. Но не идти не мог – Максиму он был обязан. Именно тот устроил его на такую вот приличную и денежную работу. По старому, тянущемуся еще с детства приятельству.

– Слышь, ты... – Придержав предполагаемую жертву за плечо, Максим собрался было сказать еще пару слов перед началом избиения. Это в порядке вещей. Каждый дешевый "баклан" обычно стремится подчеркнуть свою значимость, утвердиться в собственном окружении в качестве человека справедливого, свято блюдущего "понятия".

А дальше произошло что-то непонятное – мужик, которого хотели просто "наказать" за "наглость", вдруг захватил кисть Максима, лежащую на его плече, чуть присел и резко развернулся в сторону, одновременно выворачивая захваченное запястье против часовой стрелки, к большому пальцу. В результате этих нехитрых манипуляций рука "баклана" оказалась полностью вытянутой, в локте, выкручиваемом в совершенно противоестественное положение, что-то легонько хрустнуло, и, взвыв от боли, Максим согнулся, желая сохранить руку в целости. Почему-то оказавшийся сбоку Аким, не жалея, от всей души врезал ногой в мясистую рожу. Последнее, что увидел Максим, перед тем как потерять сознание, – это дорогая белая кроссовка, стремительно растущая в размерах...

Волоха промешкал какую-то секунду – слишком уж доверял физической силе своего старшего товарища. А потом что-то предпринимать уже было поздно – "наглец" вдруг оказался рядом, перемещаясь стремительным скользящим шагом, и одним коротким отработанным движением воткнул свой твердый как камень локоть ему в солнечное сплетение. Волоха громко хрюкнул, выпуская воздух из легких, и начал медленно опускаться на колени. Аким несколько ускорил этот процесс, "дослав" противнику кулаком в затылок.

– ...Твою мать!.. – Дремавший в кабине "уазика" Левка видел только конец драки. Не раздумывая – "Наших бьют!" – он выдернул из-под сиденья монтировку и полез из машины – помочь коллегам. Но на землю спуститься не сумел – едва он высунул наружу голову, как один из двоих бегущих мимо машины незнакомых парней в высоком прыжке сильно ударил ногой в приоткрытую дверцу машины. Сильнейший удар, пришедшийся в лоб, отшвырнул Левку назад, на сиденье. Потерявший сознание водитель начал медленно сползать на пол кабины.

Как бы подручные Акима ни торопились ему на помощь, они все равно опоздали – "бригадир" справился сам. Стоя над двумя поверженными противниками, он посасывал сбитые при ударе в кровь костяшки пальцев и негромко приговаривал:

– Зря вы так, мужики... Ох зря...

Глава 5

1

Волоха жил на окраине города в старом бревенчатом доме, доставшемся ему от родителей. Небольшой огород, куры-утки, парочка свиней в стайке – чего еще надо?!

К дому подъехали уже под утро на двух машинах. Впереди – акимовский "БМВ", в салон которого пересадили Волоху – дорогу указывать. В этих окраинных районах сам черт ногу сломит, а нумерация на домах отсутствует полностью. И ходи, старайся угадать, где же эта улица и где этот дом...

Следом ехал "уазик" труповозов. Скованные между собой "браслетами" Левка и изрядно присмиревший Максим чинно сидели в салоне, на носилках, и старались угадать, что же теперь будет. Ошибочка вышла, попутали малость – Максим и его команда именно этими словами и пытались объяснить некоторые особенности своего поведения. Но их уже никто не слушал.