Ложь и секреты - Добродетельная женщина

Может быть, в старых сплетнях есть доля истины? Это объясняло легкую неприязнь Дэвида к Амхерсту. Придя к такому выводу, Сесилия не на шутку огорчилась. Впрочем, она прекрасно понимала, что у Дэвида до нее было множество женщин, но все же мысль эта была ей крайне неприятна. Она медленно вернулась к кровати и легла рядом с ним.

Он даже не пошевелился. А жаль! Ей хотелось спросить, что это за перстень. Хотя, пожалуй, такой вопрос был бы вмешательством в личную жизнь Дэвида, а мужчины ох как не любят подобного. Да и понравится ли ему, что она копалась в его вещах? К сожалению, то, что она обнаружила, никак не повлияло на ее чувства. Кем бы ни считали в обществе Делакорта — повесой, распутником, надменным аристократом, — Сесилия его Чертополох — эмблема Шотландии, любила, наконец-то увидев за сплетнями живого человека.

Мало того, она начинала верить, что Дэвид тоже любит ее. Правда, он признался, что боится. Но чего? Обязательств? Вряд ли. Здесь было что-то более серьезное. Ну что ж, она наберется терпения и дождется, когда он сумеет преодолеть свои опасения.

Приподнявшись, Сесилия нежно поцеловала Дэвида в щеку. Пора ехать. Надо разбудить его и попросить, чтобы он ее проводил, иначе слуги заметят, что хозяйка не ночевала дома. Этта уже видела, как она искала чулок. Ее горничная — девушка неглупая, она быстро сообразит, что к чему, и от души посмеется над ней.

Но, несмотря на ее поцелуи, Дэвид никак не просыпался, и тогда она нежно прикусила зубами мочку его уха. Веки его задрожали, он открыл глаза и привлек ее к себе. Лицо его озарилось очаровательной сонной улыбкой.

— Ты так красива, Персик, — прошептал он немного хриплым со сна голосом.

Она игриво ткнула его пальцем в ребра.

— Бессовестный лжец!

— Ошибаешься, — сказал он, вдруг посерьезнев. — У меня много недостатков, но я никогда тебе не лгал и лгать не буду.

«Всегда правдив», — вспомнила она. Лучше бы он солгал ей, сказав: «Я люблю тебя, Сесилия, как еще никого не любил». Но, увы, эти слова были бы неискренними.

Взгляд Дэвида стал растерянным.

— Я обещал тебе полную откровенность, милая, поэтому должен сказать одну вещь, — смущенно произнес он. — Мне надо объяснить тебе, откуда у меня эта фарфоровая штучка.

Боже, он видел, как она разглядывала перстень!

— Не надо, Дэвид, — смутившись, перебила она. Он схватил ее за руку и притянул к себе.

— Я хочу быть до конца честным, — настаивал он. — Ты должна узнать, как ко мне попали все эти вещи… я имею в виду — черепица.

Черепица? Сесилия облегченно вздохнула.

— Ах, ну конечно! Дэвид помолчал.

— Видишь ли, ее купил не я, а мой камердинер. Это он выбрал все эти фарфоровые фигурки. Но, по-моему, он неплохо разбирается в таких вещах.

Сесилия сдержала смех.

— Значит… Мин попал к тебе случайно? Дэвид виновато кивнул.

— Как романтично! — Сесилия озорно улыбнулась.

— Романтично? — прорычал он, навалившись на нее всем телом. — Я сейчас покажу тебе романтику, маленькая негодница, причем без коробки, украшенной ленточками и бантиками!

Глава 13

В которой лорд Робин распевает сладкозвучные песни

Вернувшись из Парк-Кресент, после того как отвез Сесилию, Дэвид не смог больше заснуть, несмотря на то, что очень устал, и до рассвета было далеко. Простыни еще хранили запах духов Сесилии, и ему не хотелось лежать на них одному. Растянувшись поверх одеяла, он уставился в потолок, рассеянно размышляя о том, как огромна его кровать по сравнению с остальной мебелью спальни.

Нужна ли ему такая большая постель, если он все время спит один? Вчера вечером он без колебаний привел сюда Сесилию, хоть раньше никогда не развлекался с женщинами на Керзон-стрит. Интересно почему? Леди Делакорт и Шарлотта часто уезжали из дома, но он всегда предпочитал заплатить деньги и удовлетворить свои потребности в другом месте.

Дэвид встал. Если Сесилия не сможет его полюбить, он заменит эту кровать на меньшую!

Он до сих пор не решался открыть ей тайну своего происхождения. Боялся, что это признание огорчит его мать. Дженет все годы, прошедшие со смерти отца, хранила эту тайну, даже когда Коул потребовал, чтобы она объяснила свою привязанность к Дэвиду: она знала, что брат ее не доверяет Коулу.

Дэвид был глубоко тронут преданностью Дженет. В мире, полном лжи и бесчестья, она стойко держала данное ему слово, хотя это было не слишком просто. Но сейчас он готов был отказаться от всех своих секретов, лишь бы узнать, как относится к нему Сесилия.

Когда-то его она отвергла, и память о тех днях до сих пор наполняла его сердце горечью.

Пытаясь прогнать невеселые воспоминания, Дэвид подошел к столу, выдвинул ящик и достал лист писчей бумаги. Надо послать сообщение де Рохану. Он зажег лампу и уставился на бумагу, белеющую на столе из красного дерева. Перед его мысленным взором возникло другое письмо, написанное на таком же ослепительно белом листке.

Пять с небольшим лет назад он, наконец, понял, что его внезапная помолвка с Сесилией Маркем-Сэндс никогда не завершится свадьбой. В начале августа нарочный доставил на Керзон-стрит письмо от ее дяди Реджиналда: «С сожалением сообщаю вам, что моя племянница не может стать вашей женой. Прошу вас порвать с ней все отношения и больше не считать ее своей невестой…»

До того Дэвид воспринимал все происходящее как игру. Шестью неделями раньше он отвез в «Тайме» объявление о помолвке. Странно, но в тот момент ему не казалось, что он приносит в жертву личное счастье, дабы загладить досадную ошибку, — он вполне искренне поверил в то, что Сесилия пойдет с ним к алтарю, прельстившись его богатством и положением в свете.

Многократно перечитав письмо сэра Реджиналда, он испытал одновременно и гнев, и облегчение. Гнев — от того, что она ему отказала. А облегчение — от того, что он все-таки не попался в ловушку. Сесилия не пыталась разыгрывать невинную девицу, дабы его разжалобить; она попросту не нуждалась ни в нем, ни в его деньгах.

Тихий стук в дверь вывел Дэвида из задумчивости. Резко повернув голову, он взглянул на каминные часы. Черт возьми, уже утро! Принесли горячую воду. Он велел войти, и слуга внес два больших медных ведра.

За ним появился Кембл. Бодро пожелав хозяину доброго утра, он прошествовал в гардеробную, чтобы помочь приготовить ванну. Дэвид нагнулся над столом, собираясь писать письмо де Рохану, но тут раздался пронзительный крик камердинера.

— О Боже! — Кембл остановился на пороге спальни, пылая от негодования. — Скажите на милость, зачем вы разгромили гардеробную?

Дэвид зажмурился, вспомнив вчерашнюю ночь.

— А что там такое? — смущенно спросил он.

Кембл, скрестив руки на груди, гневно постучал по ковру мыском ботинка и указал подбородком в глубь комнаты.

— Ваша лучшая шляпа-цилиндр безнадежно испорчена! — объявил он. — Это просто кощунство! Подставки и коробки валяются на полу! Рубашки и галстуки смяты! Я бы ни за что не стал работать у вас, если бы знал, что вы… что вы… — Камердинер задохнулся от ярости.

— Ну и что же я? — поощрил его Дэвид.

— Что вы горький пьяница! — закончил Кембл, брезгливо взмахнув рукой. — А иначе как объяснить этот погром?

Дэвид низко нагнул голову, чтобы не было видно лица.

— Я постараюсь исправиться, — пристыжено пообещал он. — Будь так любезен, позвони слуге и вели подать кофе. Думаю, это поможет.

Дэвид выпил кофе, написал письмо де Рохану, отправил его с конюхом и с наслаждением принял ванну. Все это время Кембл прямо-таки кипел от возмущения. Он подготовил Дэвиду утренний костюм, а когда тот поднялся из воды, подал ему пушистое мягкое полотенце.

Тут камердинер увидел на плече у хозяина царапины и криво усмехнулся.

— Хм-м… — задумчиво проговорил он, помогая Дэвиду вытереться. — Я еще никогда не видел, чтобы бутылка из-под бренди оставляла подобные отметины.

Стараясь не обращать внимания на подозрительные взгляды камердинера, Дэвид поспешно оделся: а вдруг эта кошечка Сесилия оставила на его теле еще какие-нибудь следы?

— Меня не будет до вечера, — объявил он, пока Кембл надевал на него строгое серое пальто, сшитое из великолепного дорогого сукна.

— Меня тоже, — отозвался камердинер, утешительно похлопав его по плечу. — Как вы помните, я должен отправить Китти ОТэвин в Дербишир.

— Совершенно верно! Надеюсь, она немного окрепла и выдержит переезд.

— Да, она хорошо себя чувствует. — Кембл отошел назад и критически оглядел шелковый галстук Дэвида.

— Вы справлялись о ее здоровье?

— Вчера вечером я отправил записку вашей экономке — той матроне со стальным взглядом, — пробурчал камердинер, расправляя узел. — Пожалуй, здесь не помешает маленькое украшение.

— Вы на редкость толковый помощник! — похвалил его Дэвид.

— Я всегда говорил, что к серой шерсти как нельзя лучше подходит скромный бриллиантик. — Кембл воткнул в галстук булавку.

— Ну, я пошел, — сказал Дэвид, надевая шляпу. — Сегодня вы мне еще понадобитесь. Я наметил на вечер целую кучу дел.

Кембл весело усмехнулся.

— Надеюсь, после этих дел вас не придется перевязывать?

— Надеюсь, что нет, — мрачно ответил Дэвид, выходя за дверь.

Он сел в карету и отправился на Брук-стрит. В столь ранний час на Мейфэре еще не было большого движения, и на всю поездку ушло несколько минут. Дворецкий и большинство лакеев уехали вместе с Дженет в Кембриджшир, поэтому его встретила одна из новых горничных.

Услышав, что Дэвид хочет видеть лорда Роберта Роуленда, девушка заметно встревожилась.

— Простите, м-милорд, — залепетала она, — но я не знаю… дома ли он…

— Вам велено не пускать посетителей, не внушающих доверия? — Делакорт швырнул шляпу на столик в вестибюле. — Не волнуйтесь, вам не придется его беспокоить. Я возьму это на себя. — Он быстро скинул пальто и поднялся по лестнице.

Горничная осталась стоять в вестибюле, удивленно открыв рот.

Остановившись у спальни Робина, Дэвид постучал, но ответа не последовало. Он стянул перчатку и со всей силой забарабанил кулаком — тоже безрезультатно. Тогда он ударил ногой. Дубовая дверь задрожала, но осталась запертой.

Зато открылась дверь спальни Стюарта, расположенной напротив.

— О Господи, хватит! — раздался стон за спиной у Дэвида. — Входите и делайте с этим остолопом все, что хотите, — можете даже придушить его прямо в постели, только не надо больше стучать!

Дэвид обернулся.

— Прости, — прошептал он.

Маркиз Мерсер высунул голову за дверь, сдувая падающий на нос кончик ночного колпака.

— А, это вы? — пробормотал он, прищурив один глаз. — Ну что ж, заходите. Стуком вы его не разбудите. Если, конечно, он дома.

Дэвид усмехнулся.

— Разве ты не присматриваешь за братом?

Стюарт, наконец, открыл оба глаза и иронически поднял брови.

— Кажется, это поручено вам, — сказал он и резко захлопнул дверь.

Пожав плечами, Дэвид повернул ручку двери спальни Робина. Так и есть — не заперто. Он подошел к кровати и отдернул полог. Лучше бы он этого не делал! В нос ему ударил смрад, способный менее стойкого человека свалить с ног.

От племянника разило дешевым джином и еще более дешевым одеколоном. Робин лежал на животе с голым задом, вытянувшись по диагонали. Одна его нога свисала с края кровати до самого пола.

— Просыпайся! — приказал Дэвид, шлепнув Робина по белым ягодицам.

Робин дернулся, перевернулся на спину и приподнялся на локте. Каштановый чуб упал ему на глаза.

— Черт возьми! — проворчал он, убирая волосы с лица, и удивленно уставился на Дэвида, который аккуратно натягивал на руку перчатку.

Наконец до юного негодника дошло, что происходит.

— Ох, Дэвид… — простонал Робин, — в какую рань вы меня разбудили! Дэвид ухмыльнулся.

— Ранняя пташка встает с рассветом. Так вставай и пропой мне сладкозвучную песнь.

— Черт возьми! — раздраженно выругался Робин, усаживаясь в постели. — Я вам не пташка!

— Может, и не пташка, — согласился Дэвид, стаскивая его с кровати, — но петь ты будешь, мой мальчик!

Шатаясь и спотыкаясь, Робин пошел за ним и неуклюже рухнул в кресло, обхватив голову руками.

— Проклятие! — буркнул он, глядя в пол. — Про что я должен петь?

Дэвид дернул шнурок звонка в надежде, что какой-нибудь слуга принесет кофе, и сел рядом с племянником у камина. На полу у их ног валялась одежда Робина.

— Ты споешь мне про досточтимого Бентама Ратлиджа.

Услышав это, Робин поднял голову и на удивление быстро протрезвел.

— Я ничего не знаю про старину Бентли, — горячо возразил он. — Черт возьми, чего вы от меня хотите? Иногда я вижу его в городе, только и всего.

Вот ведь бессовестный лгун! Дэвид встревожился, что не сможет вытянуть у племянника нужные сведения.

— Ты не так меня понял, — тихо сказал он. — Я хочу узнать, где ты виделся с Ратлиджем. А еще — где он живет и куда ходит по вечерам. Говорят, он питает склонность к азартным играм. Мне надо выяснить, какой именно игорный дом он посещает. Думаю, ты сумеешь мне в этом помочь.

Робин удивленно поморгал.

— Ну… я видел его в «Овечке и флаге».

— Когда это было? Я знаю, что он недавно вернул» ся из Индии. Интересно, на каком корабле он приплыл?

В спальню вошла горничная и поставила на столик поднос с кофейным сервизом. Осторожно покосившись на Робина, она тихо вскрикнула. С подноса упала чайная ложка и звонко стукнулась об пол.

Робин быстро скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу, но горничная уже исчезла за дверью. Дэвид брезгливо, двумя пальцами поднял с пола измятую рубашку и бросил ее Робину.

— Итак, что ты можешь рассказать про мистера Ратлиджа? — спросил он.

Робин растерянно заморгал.

— Он появился в городе месяц или два назад. Кажется, он действительно был в Индии. Кстати, я знаю, на каком корабле он прибыл, — добавил он уже веселее.

— Вот как? — обрадовался Дэвид. Робин кивнул.

— «Королева Кашмира», — быстро сообщил он. — Его подружка Нина как-то выпила лишнего и вырезала перочинным ножом название судна на столе. Она сказала, что это ее счастливый корабль.

Ну что ж, на этот раз счастье улыбнулось и Дэвиду.

Интересно, «Королева Кашмира» еще стоит в порту?

Вполне возможно, ведь судну нужно время на разгрузку и ремонт. Надо будет узнать. Если Ратлидж замешан в провозе контрабанды, то на этом корабле мог находиться нелегальный груз… причем такой ценный, что ради сохранения тайны совершено два убийства.

Дэвид встал, подошел к столу и налил кофе себе и Робину. Вложив одну чашку ему в руку, он снова сел в кресло.

— Что ты знаешь о семье Ратлиджа? Где он живет? Робин замялся.

— Кажется, он родом из Глостершира, но бывает там редко. У него есть старший брат, лорд Трейхерн. Ратлидж живет в Хэмпстеде, в бывшем доме жены брата.

— Говорят, Ратлидж — азартный игрок. Робин чуть не поперхнулся кофе.

— Мне ничего не известно о его привычках, — небрежно отозвался он, со стуком ставя чашку на стол. — Впрочем, может, и так.

Дэвид задумчиво продолжал потягивать ароматный напиток.

— Тогда послушай меня, — мягко начал он. — Если ты с ним играешь, то ты дурак, потому что он все равно выиграет. А долг чести надо отдавать, даже если проиграл отпетому негодяю и еще не достиг совершеннолетия. Ты меня понял?

Робин с готовностью кивнул:

— Конечно. Но вам не стоит беспокоиться на этот счет.

— Слава Богу. И вот еще что, мой мальчик: несмотря на свою молодость — ему от силы двадцать пять лет, — Ратлидж очень опасен.

— А по-моему, он очень милый парень. — фыркнул Робин.

Дэвид, пристально посмотрев на него, пояснил:

— Этот милый парень впервые убил человека, когда ему не было восемнадцати, и с тех пор отправил на тот свет еще парочку несчастных. Будь осторожен, Робин. Мне не хочется, чтобы ты кончил свою жизнь за карточным столом или на дуэли с таким авантюристом, как Ратлидж.

Робин заметно побледнел, но не вымолвил ни слова. «Пожалуй, его все-таки проняло», — подумал Дэвид, отставляя, пустую чашку.

— Итак, как называется этот игорный дом?

— «У Люфтона», — быстро сказал Робин, — на Джермин-стрит.

После разговора с Робином Дэвид велел своему кучеру ехать в миссию. Ему не терпелось повидать Сесилию и убедиться в том, что она рада видеть его вновь. В глубине души он опасался, что когда-нибудь их непрочные отношения прервутся. Сегодня утром, отвозя ее в Парк-Кресент, он видел, как она подавлена. Но может быть, виною тому была бессонная ночь?

Пока карета катила по улицам, Дэвид вспоминал сегодняшний разговор с Робином. Его беспокоили некоторые недомолвки племянника, а особенно его виноватое лицо. Впрочем, если бы с Робином что-то случилось, Дэвид уже знал бы об этом. Он всегда внимательно выслушивал светские новости.

Нет, с Робином пока все в порядке. Но он связался с дурной компанией. Дэвид не знал, что и думать по поводу Бентли Ратлиджа. Ему казалось странным, что такой отпетый авантюрист живет в деревенской глуши Хэмпстеда, причем в доме своей невестки. Значит, он не слишком чурается родных. Вот только непонятно, почему, наезжая в город, Ратлидж селится в притоне контрабандистов. И почему он ходит в игорный дом Люфтона. Его завсегдатаи — люди приличные. Там редко случаются неприятности. Дэвид и сам когда-то играл у Люфтона, но нашел это место скучноватым. Впрочем, эта характеристика не помешала тому, что в его стенах разорилось несколько богатейших семей Лондона.

Чем же этот притон приглянулся Ратлиджу? Да, там играли в карты, но развратом, пожалуй, не пахло. Может быть, Ратлидж ходил туда, чтобы облегчать карманы таких юных остолопов, как Робин? Или у него были еще более низкие цели? Что ж, придется вновь наведаться к Люфтону.

Задумавшись, Дэвид не заметил, как карета подъехала к парадной двери миссии. В магазине все три работницы радушно с ним поздоровались. Спускаясь по лестнице, прачка со свежевыстиранной стопкой белья пожелала ему доброго утра. У Дэвида возникло странное ощущение, что он здесь почти как дома.

Было только десять часов, но, открыв дверь кабинета, он увидел, что Сесилия уже на месте, и, к счастью, одна. Она подняла голову от работы и встала. Подойдя, Дэвид попытался обнять ее, но почувствовал сопротивление.

— Доброе утро, милая, — сказал он, чмокнув ее в губы. Сесилия скромно опустила ресницы.

— Доброе утро, Дэвид, — ответила она ласково, но слегка отчужденно.

Дэвид был разочарован таким холодным приветствием: он не услышал в ее голосе страсти. Впрочем, она права — здесь надо думать только о работе.

— Ты пришла рано, — заметил он, надеясь, что она по нему соскучилась. — И выглядишь замечательно. Это платье гораздо элегантнее, чем те, которые ты обычно носишь в миссии.

— Сегодня мы с Джайлзом едем на чай к леди Киртон, — бросила она, перебирая бумаги, лежавшие на столе. — Через две недели ее дочь выходит замуж, и в честь этого торжества она устраивает уйму увеселительных вечеров.

У Дэвида упало сердце. Он-то решил, что она надела это бледно-желтое платье с кружевами и оборками ради него.

— Мне не хватало тебя, Сесилия, — тихо сказал он, проведя тыльной стороной ладони по ее щеке. — Утром моя постель была такой пустой! Ты оставила пустоту даже в моем сердце.

Сесилия разыграла удивление.

— А я слышала, что у вас нет сердца, милорд. Дэвид нарочито трепетно поднес к губам ее руку.

— Да, у меня нет сердца, — согласился он, драматически заглядывая ей в глаза, — я отдал его тебе. Сесилия отдернула руку.

— Не надо так шутить, Дэвид. Ему очень хотелось обнять ее, но он боялся, что она не позволит ему сделать это.

— Я не шучу, милая. Почему ты так строга со мной? На что сердится моя маленькая кошечка? Лицо Сесилии немного прояснилось.

— Прости меня, Дэвид. Я знаю, что ты хороший, добрый человек, хоть и пытаешься это скрывать. Он опять погладил ее щеку.

— Ты мне льстишь! Значит, сегодня вечером мне придется возвращаться домой одному? Остается только надеяться, что горничная сменила постельное белье, иначе запах твоих духов всю ночь не даст мне заснуть.

Сесилия улыбнулась.

— Ох, Дэвид, ты когда-нибудь можешь быть серьезным? — Она рассеянно взяла карандаш и принялась крутить его в пальцах.

Он схватил ее за руки, и карандаш упал на стол.

— Что мне делать, Сесилия? Когда ты рядом, я полон счастья и надежд, но, когда тебя нет, мне очень плохо.

— И что же ты предлагаешь? — спросила она, с вызовом взглянув на него.

— Может быть, нам соединиться узами брака? — небрежно спросил Дэвид, надеясь, что она не слишком разгневается. — Конечно, если ты этого хочешь, — поспешно добавил он.

Сесилия долго молча смотрела на него.

— Нет уж, благодарю покорно, — наконец процедила она ледяным тоном и, высвободив руки, отвернулась к окну. — У меня уже был муж, который женился на мне по ошибке, и я не хочу повторения.

— Что ты имеешь в виду?

— Если я когда-нибудь опять выйду замуж, — тихо проговорила она, не оборачиваясь, — то за человека, который не сможет без меня жить. Это будет брак по любви. Мы должны безоговорочно доверять друг другу. Кроме всего прочего, такое решение не принимается впопыхах.

Дэвид подошел к ней и ласково положил руки на ее напряженные плечи.

И зачем только он заговорил о браке? Сейчас не место и не время делать предложение, тем «более женщине, которая почти наверняка ему откажет. Он обязан во многом разобраться сам, прежде чем просить ее руки.

— Сесилия, — выдавил он, целуя ее в волосы, — ведь ты хочешь остаться моей любовницей? Ты еще не передумала?

— Нет, не передумала. — Она, наконец, обернулась и внимательно посмотрела на него своими большими голубыми глазами. — Тебя это пугает?

Дэвид вымученно засмеялся. Ему был невыносим этот серьезный разговор. Шутки давались куда легче… и были гораздо безопаснее.

— Да, милая. Больше всего я боюсь, что ты поймешь свою ошибку и…

Договорить он не успел — в этот момент раздался стук в дверь. Дэвид и Сесилия отпрянули друг от друга, и на пороге возникла раскрасневшаяся миссис Куинс.

— Не одно, так другое! — мрачно объявила она.

— Что случилось? — хором спросили они. Экономка, расправив плечи, выпрямилась во весь свой немалый рост.

— Нан украла фальшивое ожерелье Мадди, — сообщила она, ткнув пальцем в потолок. — А когда поднялась суматоха, не догадалась выбросить его в окно, а спрятала себе под подушку.

— Какой ужас! — пробормотала Сесилия, нервно разглаживая руками свою юбку. — Я сейчас же с ней поговорю.

Миссис Куинс с благодарностью закивала.

— Будьте так любезны, мэм. Нан не помешает прослушать еще одну лекцию о десяти Божьих заповедях.

— Да, конечно… — Сесилия уже шла к двери.

Внезапно Делакорт схватил ее за руку. Сесилия застыла на месте, удивленно глядя на него. Миссис Куинс тоже обернулась к Дэвиду.

— Вы хотите что-то спросить, милорд?

— Да, хочу. — Делакорт сосредоточенно размышлял, как сформулировать свой вопрос, дабы он не звучал оскорбительно для дамских ушей. — Насчет десяти Заповедей. Мне кажется, миссис Куинс, вы специалист.

— Специалист по заповедям? — сухо спросила экономка.

— Вот именно. Насколько я помню, одна из них запрещает нам желать жену своего ближнего.

Сесилия покраснела до корней волос. Миссис Куинс некоторое время смотрела на Дэвида как на умалишенного.

— Да, вы правы.

— Но что значит «желать», мэм? Не только восхищаться красотой лица и тела, а испытывать похоть? Заметно смутившись, миссис Куинс кивнула.

— Это страшный грех, милорд. Делакорт сдвинул брови.

— А если он умер?

— Кто? — испугалась миссис Куинс.

— Мой ближний. Тот, чью жену я возжелал. — Делакорт мило улыбнулся и простодушно развел руками. — Я хочу узнать, насколько строги эти заповеди. Знаете, миссис Куинс, мне кажется, что отсутствие четких формулировок способно свести иных благочестивцев на стезю порока.

Матрона уперлась мощными кулаками в не менее мощные бедра.

— Не обижайтесь, милорд, но, когда адское пламя будет лизать ваши ягодицы, вам будет не до четких формулировок.

Делакорт задумчиво потер подбородок.

— Да, мэм, — серьезно сказал он, — признаюсь, здесь вы меня поймали.

Тут экономка немного смягчилась.

— Впрочем, если муж — покойник, это значит, что у него уже нет жены и заповедь в данном случае неприменима.

Делакорт многозначительно поднял палец.

— Вот-вот! Мне тоже приходило это в голову. Однако прежде чем провести беседу, вам следует очень тщательно продумать все детали, чтобы не ввести в заблуждение своих слушателей. Так будет безопаснее, верно?

Лицо миссис Куинс опять приняло тревожное выражение.

— Милорд, я не совсем понимаю, о чем вы толкуете. Сесилия, сорвавшись с места, поспешила к двери, шурша шелковыми юбками.

— Не слушайте его, миссис Куинс, — шепнула она, прошмыгнув мимо экономки. — Видимо, утром камердинер слишком туго затянул его галстук.

Метнув на Сесилию пристальный взгляд, миссис Куинс следом за ней вышла из комнаты. Но как только исчезли серые саржевые юбки матроны, на пороге возник Максимилиан де Рохан — как всегда, весь в черном. За ним показался Люцифер; его лохматая голова доставала инспектору до бедра.

Глава 14

Моральное разложение инспектора де Рохана

— Я получил ваше письмо, — произнес полицейский вместо приветствия.

За время их встреч Дэвид успел заметить, что инспектор был человеком весьма немногословным.

— Хорошо. — Он подвел гостя к креслу у письменного стола. — Присаживайтесь, де Рохан.

— Я привел собаку, — объяснил офицер слегка виноватым тоном. — На улице играют дети. Если они начнут его дразнить…

— Конечно, конечно, — перебил его Дэвид. — Давайте перейдем к делу. Нам надо многое обсудить.

Если де Рохану и не нравилось, что Дэвид постоянно вмешивается в его расследование, то у него хватало ума это скрывать. С громким скрежетом инспектор отодвинул кресло, бросил на стол свой кожаный портфель и сел справа от Дэвида. Люцифер плюхнулся на пол у его ног.

— Я подозреваю, что за вашими вопросами кроется любопытная история, — сказал он с улыбкой.

— К сожалению, вы правы, — признался Дэвид. — Но об этом позже. Скажите, вам удалось выяснить, кому принадлежит бордель мамаши Дербин?

Улыбка де Рохана померкла.

— Да, — нехотя сказал он. — Но это вряд ли нам поможет. Судя по документам, публичный дом находится в собственности одной пароходной компании. В таких вещах очень трудно разобраться.

Дэвид задумчиво постучал по столу серебряной ручкой.

— Вы узнали адрес компании?

— Узнал, но на двери висит табличка, что, контора закрыта из-за эпидемии гриппа. Может быть, это действительно так — сейчас полно больных.

— Проклятие! — выругался Дэвид, хватив кулаком по столу. — И мы ничего не можем сделать? А если вышибить дверь?

Де Рохан невесело рассмеялся.

— Вы рассуждаете как истинный аристократ, милорд. Разумеется, если вы вышибете дверь, вам за это ничего не будет. Но полиция не имеет права предпринимать ничего подобного. На сегодняшний день я не располагаю уликами, и поэтому у меня нет оснований кого-либо допрашивать, — добавил он, — даже если парадная дверь конторы будет болтаться на петлях.

Дэвид вскочил из-за стола.

— Извините, инспектор. Вы правы, у нас нет улик, но, может быть, нам удастся их раздобыть? Де Рохан скептически пожал плечами.

— Я не желаю вас слушать.

— Так не слушайте, — сказал Дэвид, криво усмехнувшись.

Полицейский нахмурился.

— Как вы проникли в заведение мамаши Дербин? — хмуро спросил он.

Дэвид, вздохнув, снова сел в кресло.

— Этого вопроса я ожидал. Видите ли, мне пришлось притвориться клиентом. Здесь затронута честь джентльмена.

Де Рохан напряженно кивнул.

— Продолжайте.

В этот момент в кабинет вернулась Сесилия. Де Рохан и Дэвид немедленно встали. К удивлению Дэвида, полицейский отвесил даме почтительный поклон.

— Доброе утро, леди Уолрафен, — радушно поздоровался он.

— Доброе утро, инспектор, — ответила она так же приветливо и тут заметила Люцифера. — О, вы привели вашу милую собачку!

Пес, свернувшийся на полу у ног де Рохана, посмотрел на нее невыразимо преданным взглядом, потом по щенячьи перекатился на спину, раскинул лапы и высунул язык. Сесилия, сев на корточки, почесала Люцифера за ухом.

— Инспектор пришел передать нам сведения, которые я у него запрашивал, — объяснил Дэвид, глядя, как ее пальчики перебирают блестящую черную шерсть. — Тебе не стоит забивать этим голову, Сесилия.

Сесилия молча встала и взялась за спинку кресла, стоявшего напротив кресла Дэвида.

— Чепуха, — небрежно бросила она, усаживаясь. — Я хочу все узнать.

Дэвид отметил, что де Рохана ничуть не смущало ее присутствие. И он очень надеялся, что Сесилия ничего не скажет по поводу вчерашней ночи.

— Итак, о чем вы говорили, лорд Делакорт? — спросил полицейский.

— Э… — Дэвид опять покрутил в пальцах ручку. — В общем, я сказал мамаше Дербин, что мне нужна партнерша на вечер, — начал он. — Она провела меня в гостиную, и там я увидел Бентама Ратлиджа. Вы его помните? Мы столкнулись с ним в «Проспекте Уитби».

Де Рохан встревожился.

— Распутник голубых кровей?

— Он самый. Удивительное совпадение, не так ли?

— В моей работе, — медленно проговорил де Рохан, — редко встречаются совпадения. Где он живет?

— В Хэмпстеде. Во всяком случае, так мне сказали.

— Странное место для человека с подобной репутацией, — тихо заметил де Рохан.

— Вот именно, — пробормотал Делакорт. — Я тоже об этом думал.

Де Рохан открыл портфель, и что-то быстро записал в блокнот.

— Что еще вы о нем знаете? Дэвид пожал плечами.

— Честно говоря, не так уж и много. — Он вкратце рассказал о происхождении и привычках Ратлиджа, не забыв упомянуть и тот факт, что юноша сбежал в Индию после неудачно закончившейся дуэли. — Дурное семя, — заключил он, — хотя…