Закон бумеранга

Денису доставляло удовольствие предвкушать, как летом, когда всё расцветет, он сможет выйти на балкон и, попыхивая сигаркой, обозревать окрестности.

Точно как тогда, в юности. На «чёртовом колесе». В этом самом парке. Да, как в юности.

А сейчас…

Сейчас он уже мужик…

В свои двадцать шесть вполне состоялся как личность.

Грамотный, умеющий руководить людьми бизнесмен. Он успешно управлял развлекательным центром «Мираж», совладельцем которого был его брат Артур. Денис получал зарплату на уровне топ-менеджера крупной компании, плюс определенный процент от прибыли. Кроме того, имел доли в двух заправочных станциях и периодически, благодаря своим обширным связям (наработанным за время директорства в «Мираже»), участвовал в различных бизнес-проектах. Так что вполне мог позволить вести безбедную жизнь. Что и делал, окружая себя комфортом и красотой во всем.

Ездил на дорогих машинах, одевался в «имена», ну и немало тратил на девушек…

Денис легко расставался с деньгами, относился к ним без трепета и благоговения… Как к субстанции, позволяющей обеспечить достойную жизнь. «Деньги не цель, а средство», – именно так говорил всегда его старший брат – беспрекословный авторитет во всём.

Приняв душ, Денис быстро оделся. Завтракать придётся на работе, сейчас нет времени даже на чашку кофе – он опаздывает на встречу с региональным боссом одной из крупнейших в стране алкогольных компаний. Ребята хотят предложить хорошие деньги за то, чтобы их торговые марки (бренды, если по-модному) рекламировались в «Мираже» как основные. Заключить выгодный контракт – всегда интересно.

Только разобраться бы с этим поскорее, чтобы больше времени провести с Юлей… Она не может задерживаться допоздна. Конспирация, твою мать…

Мобильный заиграл узнаваемую мелодию Vertu. Мама. Вот блин! Он же обещал съездить с ней в мебельный салон…

– Привет, мамуль. Как дела?

– Нормально всё. Как ты поиграл в футбол? Без травм хоть сегодня, слава Богу?

– Да, всё в порядке. Лечу на работу, важная встреча…

– А во сколько поедем мебель смотреть?

– Мам, давай завтра, а? Сегодня такой дурдом…

– Понятно, для матери у тебя времени уже нет…

– Ну что за глупости? Просто сейчас важные переговоры, могут затянуться.

– Я думаю, ты просто слишком увлечён своей новой девушкой. У меня такое ощущение, что ты как в прострации последнее время. Будто приворожённый…

– Мам, ну что за бред, а? Поедем завтра, не горит же.

– Конечно, не горит. Это же мне нужно, а не твоей красавице. Хорошо, завтра с утра. После обеда у меня планы.

– Конечно, моя родная. А с Юлей я тебя скоро познакомлю. И ты сама поймешь, какая она классная…

– Угу. Пускай в семье своей сначала разберётся, а потом будешь знакомить.

– Опять ты начинаешь. Я уже жалею, что рассказал. Дурная привычка делиться с тобой… Вроде уже взрослый, а никак не могу от неё избавиться.

– Ладно.

Денис ехал на работу, размышляя о разговоре с мамой. Кое в чём она все же права. Он болен Юлей. Все его мысли поглощены ею. Чем бы он ни занимался, в голове звучал сигнал. Что-то вроде не выключенного будильника. «Юля, Юля… Где она? С кем? Что делает?» Как там, у великих? «Любовь – последняя и самая тяжелая детская болезнь!» Последний раз что-либо подобное он испытывал давным-давно.

Сейчас-то всё по-другому…

Управляя «Миражом», Денис порой ощущал себя прямо-таки «султаном в гареме». Модное заведение посещали все красавицы города. Многие из них были не прочь «зароманить» с молодым, симпатичным директором комплекса, обладавшим к тому же дополнительными возбуждающими факторами: толстым бумажником и старшим братом – настоящей мега-звездой эстрады.

Смоленский-младший пользовался бонусами своего положения, не обременяясь серьёзностью отношений, и наслаждался жизнью. Как вдруг…

Юлю он встретил в начале осени и практически сразу осознал – это не просто увлечение. Попал… В тот вечер Денис по обыкновению обходил свои владения. День был нетусовочный, вторник. Полупустое казино, то же самое в дискотеке и в ресторане. Лишь в боулинге, как всегда, многолюдно…

И вдруг увидел её… Она, стройная, грациозная, с роскошными светлыми волосами, ниспадавшими к узкой талии, и с таким выразительным лицом, играла в компании двух подруг. Он присел за стойку бара и стал разглядывать незнакомку, потягивая Black Label со льдом.

Девушка выпила (залпом, как полагается) пламенеющий «Б-52», длинными пальцами грациозно достала из пачки Vogue сигарету. И, к немалому удивлению Дениса, двинулась прямо на него.

– Зажигалку позволите? – улыбающийся взгляд глаз цвета морской волны. Чарующий голос. Денис настолько опешил от неожиданности, от этих глаз, этого голоса, что сразу не понял суть вопроса и отреагировал с явным замешательством:

– Зажигалка? Ну да, конечно. Где-то была…

– Она на стойке перед вами, рядом с сигаретами. Я увидела её и поэтому подошла.

– Я сегодня какой-то невнимательный, – слегка смутившись, улыбнулся Денис и поднёс огонь.

– Вам не говорили, что некрасиво так бесцеремонно разглядывать незнакомых девушек? – Она затянулась сигаретой, чуть наклонив набок голову.

– Во-первых, я разглядывал не девушек, а одну конкретную девушку. Во-вторых, обычно я так не делаю, только в экстренных случаях. – Он уже пришёл в себя и был вполне готов к наступлению.

– И что же экстренного произошло на сей раз?

– На этот раз я встретил вас! Рифма.

– Вы стихами разговариваете?

– Это у нас семейное. Извините. Если серьёзно, я увидел вас и забыл, куда шёл…

– А куда вы шли?

– Да так, прогуливался. Вы нечасто здесь бываете. Раньше не встречал…

– На самом деле крайне редко. Но вас здесь видела. Завсегдатай?

– Если бы! – засмеялся Денис. – Я работаю в этом рассаднике культуры. Или в храме разврата, как вам больше нравится.

– Вы не только поэт, но и прозаик. А в «Мираже» вы кем? Поэтом или прозаиком?

– Кем-то вроде охранника, – он подмигнул улыбавшемуся бармену.

– Да… Вот это уровень заведения, – девушка непринуждённым жестом отвернула лацкан его пиджака. – Охранники носят костюмы от Armani, туфли Paciotti и часы… – Её пальцы легли на его руку, чуть приподняв рубашку на запястье. – …и золотые часы Hublot Big Bang… Сколько получает у вас охранник? Пятьсот долларов в день? Тысячу? Свободных вакансий нет случайно? Я занималась джиу-джитсу…

– Редко встретишь красивую девушку с таким чувством юмора. Меня зовут Денис.

– А фамилия – Смоленский, да? Понятно. Я о вас слышала. Юля.

– Что же вы обо мне слышали? Надеюсь, ничего ужасного? Впрочем, хорошо у нас говорят только о покойниках. К тому же дурная слава лучше, чем никакой! Не верьте сплетням.

– Да ничего ужасного. Вы – директор «Миража», родной брат Артура Смоленского и законченный бабник…

– Последняя характеристика неверна. Я не бабник. Просто ещё не нашел ту, единственную, – Денис лукаво улыбнулся. – А может, уже нашёл? Только что. Хочешь ещё «Б-52»?

– Мы перешли на «ты»?

– Предлагаю выпить за знакомство и перейти.

– На брудершафт здесь как-то неудобно. Людей многовато…

– Можно переместиться в ВИП и поужинать…

– Нет, сегодня я не могу.

– Завтра?

– Может быть. Оставь номер телефона, я позвоню. Но учти: нас никто не должен видеть. – Она улыбнулась. – Я секретный агент…

– Йес, миледи. Всё, что пожелаете…

Весь следующий день Денис был сам не свой. Не мог ни на чём сконцентрироваться, то и дело поглядывал на телефон. Сколько раз он заставлял девушек томиться в ожидании обещанного звонка, и вот теперь сам оказался в подобной роли! А вдруг не позвонит? Свой номер она не оставила. Что тогда делать, где искать? Просто паранойя какая-то. Или приход наркотический. А может, уже ломка? Рановато…

Но Юля позвонила. Они шикарно поужинали, и, когда Денис забросил насчёт продолжить вечер, она согласилась. Правда, наотрез отказалась ехать к нему: новая элитная высотка, можно наткнуться на знакомых, да еще консьерж-охранник – исключено. (Вообще, на мой взгляд, наличие консьержа – действенное противоядие от адюльтера. Способствует реализации принципа «не гуляй там, где живёшь». И наоборот, не способствует получению нового материала для анекдотов на тему «пришёл к жене любовник/привёл муж любовницу…».) Он повез её в дом, где вырос. Дом теперь принадлежал брату. Артур перестроил его, сделал ремонт и останавливался здесь во время частых приездов в родной город (город, в котором жили мама, брат, сестра. К тому же и бизнес не ограничивался только долей в «Мираже»). В остальное время дом пустовал, ключи были у Дениса.

Юля перевернула его жизнь, ворвавшись в неё со скоростью урагана (простите за избитость фразы, но недаром же им дают женские имена). Денис потерял голову, сошёл с ума. Он влюбился в её глаза, улыбку, смех, голос. Влюбился в волосы, кожу, ноги, бёдра… В секс с ней, в разговоры обо всём и ни о чём. В её аристократизм и чувство стиля – умение одеваться в безумно дорогие вещи и при этом не выглядеть кричаще…

Их отношения развивались стремительно, несмотря на необходимость тщательно конспирироваться. Конспирироваться по-взрослому. Юля была замужем. И не просто, а замужем за одиозной личностью, полковником милиции, которого многие считали полным отморозком. Похоже, она придерживалась того же мнения и постоянно предупреждала Дениса, что муж способен на всё. И если узнает об их связи, его реакцию даже страшно предположить. Её-то он тронуть не посмеет – слишком зависим от Юлиного отца, а вот бойфренд может оказаться в реальной опасности. Смоленский понимал это, но воспринимал как нечто второстепенное. На первом плане была она. Денис испытывал постоянную необходимость видеть её, прикасаться к ней. Судя по всему, то же самое переживала и Юля. По прошествии месяца, проведённого в любовной эйфории, они стали говорить о будущем, в котором хотели быть вместе…

Задумавшись, он на автопилоте подъехал к «Миражу». Вошел в свой кабинет, вслед за ним вбежала секретарша:

– Доброе утро!

– Привет, Линочка. Новости есть?

– Никаких. Суббота.

– Ну да. И то неплохо. Я позавтракать не успел. Закажи мне что-нибудь вкусненькое.

– Что именно?

– Ну, я не знаю. Капучино, само собой. Тосты какие-нибудь. С икрой, может… Сырка пусть нарежут. Да и всё, пожалуй… Хватит этого… Только быстро. У меня ж встреча с водочниками. Придут топ-менеджеры, а я сижу, жру тут… Лучше не звони на кухню, а сходи сама проконтролируй, быстрее будет.

Денис включил ноутбук – посмотреть электронку – и набрал Сашу – совладельца «Миража». Они с Артуром были равными партнёрами в этом бизнесе.

– Здорово, Саня! Как ты?

– Нормально. Шляемся по Парижу. Скукотища… У вас там как?

– В общем, всё ровно. Был легкий кипеш с МЧС-никами. Я позвонил генералу. Порешали. Надо накрыть ему поляну на концерте Артура. Так, чтоб красиво было…

– А что с концертом, кстати? Всё нормально? Дату согласовали? Артур успеет из Штатов прилететь?

– Да. Все о’кей.

– Можно рекламу давать?

– Я уже дал, дней-то понты осталось… Хотя реклама так, чисто для пиара. Аншлаг будет точно. Только на клиентской базе полный зал соберём. Песни из нового альбома везде, клипы по всем каналам. Цены мы поставили реальные, так что…

– Ну, хорошо. В понедельник уже буду в городе. Давай, удачи. Обнимаю!

– Тебе хорошо отдохнуть. И клёвого шопинга.

На дисплее Vertu появился запечатанный конвертик – СМС. Юля. Ну, слава Богу. «Любимый, доброе утро! Встречаемся, как договорились. Через час. Целую». Он улыбнулся и поцеловал экран телефона.

На пороге появилась секретарша:

– Все готово, уже несут. Буквально три минуты…

– Очень хорошо.

– Денис Эдуардович! Тут к тебе Дарья Петровна с утра рвётся. Я ей сказала, что ты очень занят. Но она не отвязывается. Говорит, что на одну минутку, что это очень важно…

– Подожди, подожди. Кто?! Какая Дарья, э-э-э?..

– Петровна, уборщица наша.

– А что ей надо? Случилось что-то? Ты в курсе?

– Нет, даже понятия не имею. Я её пытала. Давайте, типа, объясните, в чем дело, я передам. Ноль на массу. Говорит: «Личное»! И всё.

– О господи! Всё же нормально, вроде. Зарплату платим хорошую, вовремя… Чё ей надо? Ну, зови…

Петровна, как чаще называли в офисе уборщицу, была аккуратной бабушкой чуть за семьдесят. У нас таких принято называть дебильным словосочетанием «чистенькая старушка»… Как можно так именовать живого человека?!

Работала добросовестно, не ворчала, всегда излучала доброжелательность, и сотрудники «Миража» относились к ней соответственно. Петровна робко, словно тень, вползла в кабинет Дениса.

– Присаживайтесь, – он привстал с кресла в знак уважения к её возрасту. Женщина уронила свое хрупкое сутулое тело в кожаное кресло, её глаза покраснели. Заблестели слезинки.

Было видно, что она с огромным трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться… Выпив принесённой секретаршей воды и немного успокоившись, Петровна рассказала, что её правнучке нужна срочная операция на почке. Вопрос жизни и смерти. Операция дорогостоящая, для их семьи – просто запредельно, да ещё и огромное количество денег уходит на лекарства. Общими усилиями удалось собрать почти всю сумму. Распродали, что могли. Поддержали родственники, кое-кто из знакомых. Но все равно не хватает…

– Больше не к кому обратиться, – Петровна всё-таки заплакала. – Если бы хоть какая надежда другая, я бы никогда не посмела вас… беспокоить. Но если не собрать остаток, – плач перешёл в рыдания, – всё будет… впустую-ю… она умрёт, моя Катенька. Умрё-ёт!

Смоленский подошёл к Петровне и положил руку ей на плечо.

– Успокойтесь. Вот воды ещё глоточек…

Она вцепилась в него обеими руками:

– Денис Эдуардович, мы всё отдадим! До копеечки! Внук на вторую работу устроился. Отдадим! Помогите, Христом Богом прошу!

– Подождите, Петровна, сколько денег нужно?

– Триста, триста долларов… Мы всё отдадим, всё до копеечки, помогите… – затараторила уборщица.

– Хорошо, хорошо. Только успокойтесь, – остановил её Денис. Он достал из внутреннего кармана куртки бумажник и протянул рыдающей женщине купюры. Она взяла их дрожащими пальцами и, резко подавшись вперёд, попыталась поцеловать его руку…

– Стоп, стоп, стоп! – Денис заорал так громко и неожиданно, что Линочка с испуганными глазами без стука влетела в кабинет. Смоленский жестом отправил её за дверь. – Вы это бросьте. Лечите вашу правнучку, надеюсь, она поправится…

– Денис Эдуардович, спасибо вам. Я знала, что вы – человек! Спасибо! Мы всё отдадим. Как только…

– Ничего отдавать не надо. Сколько лет вашей девочке?

– Четыре… четыре годика…

– Как её зовут?

– Катенька…

– Пусть она выздоравливает и будет счастлива. О деньгах забудьте…

Понятие «субботнее утро» было любимым для Юли. Лилечке в школу не идти, домработница приходит только к двум, и Юля сама готовила роскошный завтрак. Конечно, в последнее время обстановка в доме сильно изменилась, счастливая семья канула в Лету. Но даже необходимость общаться с супругом за утренним столом не могла окончательно испортить субботнего удовольствия…

А сегодня всё сложилось и вовсе удачно – Макового не было дома. Юля колдовала у плиты в превосходном настроении: блинчики с чёрной икрой, салат из сёмги с авокадо, шоколадно-творожный пудинг… Лилечка сидела за столом, болтая в воздухе ногами, и потягивала через трубочку апельсиново-морковный фреш.

– Ну вот, всё готово. Сейчас будем завтракать, – Юля улыбнулась дочурке.

– Ура-а! Я так проголодалась.

– Поможешь мне накрыть на стол?

– Конечно, мамочка. И будем пировать, да?

Кухня и столовая представляли собой единое пятидесятиметровое пространство пастельно-кобальтовых тонов. Сверкающая супернавороченная бытовая техника идеально вписывалась в интерьер. Мебель, дымчатое стекло, модные ткани, хромированные элементы – все подчеркивало стиль хай-тек…

Короче, отличная дизайнерская работа. На самом же деле почти всё придумала и выбрала сама Юля. Чем, кстати, весьма гордилась…

– Приятного аппетита, доченька!

– Спасибо, мамочка! И тебе тоже! А папа с нами не будет завтракать?

– Нет, родная. Он уехал на работу.

– А-а. Понятно. Я-то думала, что он еще со второго этажа не спускался. А он, оказывается, на работу… А мне сегодня не нужно на мою работу…

– Ешь давай. Остынет всё…

Лиля уплетала, что называется, за обе щеки. Попросила добавки.

– Мне так вкусно, мамочка, – она вымазала блинчиком растёкшуюся по тарелке сметану. – Ты так здорово готовишь!

– Спасибо, моя хорошая. А что вам вчера в школе на завтрак давали?

– Ой, мама, мне кажется, нас кормят одними спагетями… ну, мне так кажется…

– Чем, чем? – засмеялась Юля. – Нужно говорить не спагетями, а спагетти. Это итальянское слово. Оно не склоняется.

– А по-нашему макароны? Да, мам?

– Ну, в принципе, можно и так сказать. Слушай, так я не поняла. Вас что, плохо кормят? За такие-то деньги…

– Нет, кормят не плохо. Просто макароны очень часто…

– Ладно, я поговорю с директором…

Ребёнок тяжело вздохнул и отодвинул тарелку:

– Мамочка, я больше не могу. Всё, уже не влезает.

– Хорошо. Беги, одевайся. Поедем к бабушке.

Хищное изящество и комфортабельность кроссовера Infinity соответствовали Юлиному вкусу, а мощь и маневренность – манере езды. Она была агрессивным водителем и уверенно чувствовала себя за рулём машины-акулы. Въехав в элитный поселок (мама жила здесь, папа – замминистра МВД приезжал только на выходные, и то изредка), Юля позвонила:

– Мы уже здесь, мам.

– Сейчас Петя выйдет.

– Не балуй там её слишком. И уроки сделайте, у неё всё с собой.

– Между прочим, бабушка меня и не балует, – чуть надув нижнюю губку, заметила девочка. – И уроки делать мы с ней никогда не забываем!

– Ну конечно, а то я не знаю. Беги давай. Опаздываю по делам.

– А куда ты, мамочка? – обернулась Лиля, уже распахнув дверцу.

– Ой, моя хорошая. Машину помыть, массаж там, и всё такое. К тёте Ане заскочу, надо с ней поболтать…

– Тогда привет от меня тёте Ане, – Лилечка, смеясь, побежала навстречу вышедшему за ней охраннику.

– Петя, привет! Как дела?

– Ждём нашу принцессу. Бабушка с утра готовится.

«Не балует она. Ага. Как раз тот случай», – улыбнулась Юля. Выбравшись на основную дорогу, она резко утопила педаль газа. Джип замер на долю секунды, как спринтер на линии старта, а затем рванул вперёд. Юля опаздывала на свидание с Денисом, и это напрягало. Они встречались в условиях жесткой конспирации, и непунктуальность одного автоматически доставляла неудобства другому. Надо перезвонить. Со своего обычного мобильника она с любовником не разговаривала… Хорошо знала мужа – тот вполне способен проверить звонки и СМС на её номере. Да и на прослушку может запросто поставить.

Юля достала из бардачка мобильник, о котором никто не знал. Она пользовалась им исключительно для общения с Денисом:

– Привет, любимый. Как ты?

– Привет, зайка. Соскучился нереально, ты где?

– Я немного опаздываю. Минут на пятнадцать. Подъеду – позвоню.

– Буду считать мгновения.

– Я тоже. Постараюсь побыстрее.

– Только аккуратно. Сильно не гони.

– О’кей, целую!

Юля проскочила светофор на мигающий зелёный. На следующем горел красный. Она посмотрела по сторонам и, не увидев помех, пронеслась, лишь немного сбросив скорость. Спустя несколько секунд её настигла грязно-белая «девятка», из окна которой выглянул полосатый жезл гаишника.

– Что за уроды, – раздражённо пробормотала Юля. – Номера, что ли, не видят? И, как всегда, в самое неподходящее время…

Остановилась…

– Добрый день. Старший лейтенант Серпухов. Областное управление ГАИ. Ваши документы, пожалуйста, – услышала она, опустив стекло. Ни фига себе, гаишник! Нормально питается. Морда – хоть прикуривай!

– У вас со зрением неважно, а, лейтенант? Так вроде до пенсии еще далековато. Вы номера мои видели?

Номера на Юлином Infinity были и впрямь серьёзными. Серия «МИ» при трёх нулях – принадлежность к высшему эшелону власти. Конечно, не так круто, как «ВР», но…

Старлей взглянул на передний бампер и, желая, видимо, сохранить лицо, выдавил:

– Ну, всё-таки на красный вы очень уж резво проскочили…

– Хорошо, я сделаю выводы, – Юля нажала кнопку стеклоподъемника и вновь утопила педаль газа. Подрезав на одном из поворотов вишнёвый «Опель» и чуть не оборвав боковое зеркало о встречную «Мазду», она долетела до «Миража». Зарулила в бокс автомойки и, оставив менеджеру ключи, направилась к ближайшему перекрестку, где в машине ждал Денис.

– Ну наконец-то, – он прильнул к её шее.

– Прости, котенок. Я мчалась, как могла.

– Ты выглядишь просто невероятно. Я наблюдал, как ты шла. У людей шок. Такие красивые, с такими роскошными волосами и в таких ослепительно белых шубах по улицам просто так не ходят. Тем более здесь… Они, наверно, решили, что ты инопланетянка.

– А я просто снегурочка. Или не просто, – Юля игриво улыбнулась.

– Снегурочка моя! Хочу тебя. Сильно. Очень…

– Чего мы тогда ждём? Поехали…

«Мерс» помчал по улице вверх, чёрно-грязный «Ауди» пристроился чуть поодаль. Внимания на него вновь никто не обратил. Мужчина и женщина были поглощены друг другом. Им хотелось одного – как можно скорее добраться до постели…

Шторы плотно задёрнуты, в спальне полумрак, на прикроватной тумбочке бутылка шампанского Moet & Chandon, бокалы…

– Еще шампанского?

Юля кивнула. Денис плеснул в фужер благородного напитка и протянул ей.

– У тебя это эстетично получается. Так по-мужски. Даже сексуально, я бы сказала…

– Спасибо. Я подсматриваю за своими барменами, – он лукаво улыбнулся. – Был бы это сухой Martini, я б мог сказать: «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд»…

– Ты и есть Бонд. Мой Джеймс Бонд. Такой же красивый, мужественный и сексуальный… – Она приподнялась, опершись на локоть, и нежно поцеловала его.

– Очень вкусно, – Денис облизнул верхнюю губу. – И прохладно, – он провел пальцами по её мягким густым волосам. – Мне так хорошо с тобой, любимая…

– И мне очень хорошо.

– Я хочу, чтобы так было всегда. Чтобы ты всегда была со мной…

– Я тоже буквально каждой клеточкой чувствую, как хочу этого… Прикури мне сигарету, пожалуйста…

Здесь вставьте: щелчок зажигалки, ароматный дым, длинная пауза в разговоре…

– Надо что-то решать, кисуль, – задумчиво произнёс наконец Денис. – Зачем тянуть?

– Да, ты прав, – она глубоко затянулась. – Но как решиться? Я не представляю, как сказать обо всём Лилечке. И что за шоу устроит мой муженёк. Для него потерять меня – в смысле моего отца – катастрофа. Он успел нажить столько врагов и сделать столько мерзостей, что его сожрут на раз-два-три…

– Да уж. Это точно.

– Он дёргается. Понимает ведь прекрасно, что ходит по лезвию бритвы. Не знаю, милый. Не знаю, что делать. Он псих, способен на всё. Да ещё и пьёт сутками… И под наркотой я его не раз видела. Тебе нужно быть очень осторожным…

– Я понимаю…

– Ни хера ты не понимаешь! Он способен на всё. Вообще на всё. Поверь мне…

– Я понял, понял. И всё-таки, что ты думаешь делать?

– Не решила ещё. Хочу с отцом посоветоваться. Расскажу ему всё, а там видно будет…

* * *

Оперативное совещание в кабинете полковника Макового подходило к концу. Олег Анатольевич распекал подчинённых за нерадивость и недостаточную жёсткость. Делал он это, как всегда, при помощи трёхэтажной ненормативной лексики.

– Как так не колётся, бля?! Чтоб к концу дня дело было закрыто к ебаной матери!!! Иначе, Капустин, пойдешь участковым в самый убитый район, понял?! Возьми этого пидора за жопу, чтоб у него глаза, сука, вылезли. Мне тебя что – учить, а?! Короче, ты всё понял. Ладно. Дальше. Что у Заварзина?..

В этот момент у Макового зазвонил мобильник – Кравченко подъехал с записью.

Полковник встал с кресла:

– Совещание окончено. Заварзин, зайдёшь позже, доложишь…

– Но, Олег Анатольевич, мне нужно согласовать оперативные мероприятия…

– Нехуй по двести раз согласовывать. Работать надо, бля, как следует! И башкой своей думать… Потом доложишь. Всё. У меня срочные дела…

Подчинённые привыкли к крутому нраву шефа и к его своеобразной манере общения… Но сейчас напряглись. Что-то не то. Маковой категорически не в духе. Явный перебор…

В кабинет вошёл Кравченко. Полковник провёл его во внутреннюю комнату… На столике между креслами красовалась едва початая бутылка Hennessy.

– Выпьешь?

Кравченко кивнул. Маковой налил коньяк в пузатые бокалы:

– Ну, рассказывай…

– Я пас Юлю от дома. Она отвезла Лилю к бабушке и поехала на мойку.

– В «Мираж»?

– Ну да. Оставила машину и пошла пешком.

– Пешком?!

– Угу. Пешком. Это у них, типа, конспирация. Смоленский ждал её на углу. Посадил в машину и повёз в дом своего брата. Они провели там почти три часа. Я подождал и «снял» запись.

– Ты смотрел?

– Нет, конечно. Это твоя жена, чего я буду смотреть? – Кравченко соврал. Он хоть и бегло, но просмотрел «кино». Порнуха с участием жены начальника его не интересовала, а вот разговор…

– Ладно, тогда оставь пока меня одного. Я посмотрю это блядство и перезвоню. Спасибо…

– О’кей, шеф, – Кравченко залпом допил остатки коньяку и вышел, думая о том, что удовольствие от просмотра полковнику гарантировано.

Маковой вставил диск в плейер и нажал кнопку пульта. В правой руке он сжимал бутылку, машинально поднося её ко рту. Вскоре в ход пошла следующая. Она опустела одновременно с окончанием «фильма». Лишь тогда полковник дал волю гневу. Страшный, похожий на звериный, рёв вырвался из его груди. Маковой запустил бутылкой в экран телевизора. Оглушительный звон пронзил коридоры управления…

ГЛАВА 2

Любовь к себе – это начало романа, который может продлиться всю жизнь.

Оскар Уайльд

Романтического эгоиста можно определить следующим образом: это лего из эго.

Фредерик Бегбедер

Разум дан человеку, чтобы понять – жить одним разумом нельзя.

Эрих Мария Ремарк

Интервью звезды российской эстрады Артура Смоленского журналу «Gangster’s».

2007 год (США. № 11, ноябрь)

«Gangster’s»: Ваш последний альбом называется «Иноходец». Почему выбрано такое название?

Смоленский: Так называется заглавная песня. Это произведение Владимира Семёновича Высоцкого. Я понимаю, насколько велика ответственность – позволить себе перепеть его творчество. Но мне очень хотелось это сделать. Надеюсь, что получилось неплохо.

«Gangster’s»: Почему именно эта песня из огромнейшего репертуара Высоцкого?

Смоленский: Во-первых: это одна из двух моих любимых песен Высоцкого, наряду с «Балладой о детстве». Во-вторых: образ иноходца близок мне по духу, по мироощущению.

«Gangster’s»: Не является ли обращение к творчеству Владимира Высоцкого возвратом к шансону, с которого вы когда-то начинали?

Смоленский: У меня такое ощущение, что Высоцкого пытаются перепевать все, кому не лень. Другое дело – не у каждого это получается. Как по мне, так получилось только у Лепса и у Кемеровского. А по поводу шансона – в чистом виде я его никогда не исполнял, хотя элементы «шансоновской» музыки у меня всегда присутствовали. Но если разобраться… То эти элементы как были в звучании половины песен советского периода, так и по сей день используются в современной эстраде. Привести пример? Чтобы далеко не ходить – песня «Надежда» Анны Герман на музыку Пахмутовой – стопроцентно «шансоновское» построение…

«Gangster’s»: В своих интервью вы без всякой политкорректности говорите о засилье на эстраде мальчиков, похожих на девочек. Вы настолько нетерпимы к проявлениям гомосексуализма? Ведь в шоу-бизнесе это весьма распространённое явление.

Смоленский: В стиле, в котором я работаю, им точно нет места. Моя музыка – это самовыражение стопроцентных натуралов. Основная тема – влечение мужчины к женщине. А насчет геев в шоу-бизнесе… Вы знаете, есть две категории. Люди, не скрывающие своей ориентации, эпатирующие этим. Они, зачастую, довольно талантливы. Многие заслуживают уважения. Есть великие: Элтон Джон, Фредди Меркьюри и другие. А вот те, кто строят из себя мачо и плейбоев, устраивают фиктивные браки и даже детей заводят, чтобы убедить публику в том, что они мужчины… А на самом деле… К этим я нетерпим.

«Gangster’s»: Средства масс-медиа говорят, что Артур Смоленский тесно связан с криминальным миром…

Смоленский: Вы оправдываете название своего журнала? Везде ищете гангстеров? (Cмеётся). У меня настолько загруженный рабочий график, что на криминал просто времени не остаётся.

«Gangster’s»: Хорошо. Поставим вопрос иначе. Вы были связаны с этим кругом когда-то? Ведь вас даже в убийстве обвиняли.

Смоленский: У нас часто обвиняют людей в том, чего они не совершали. Даже в тюрьмы сажают. Но со мной такого не случилось, славу Богу. До тюрьмы не дошло… Все обвинения были сняты. Так что – презумпция невиновности…

«Gangster’s»: Есть ли у вас «патроны» – меценаты, спонсирующие деятельность, или ваше состояние начато «с нуля» и «нажито непосильным трудом»?

Смоленский: В творчество на профессиональную сцену я пришёл, будучи довольно успешным бизнесменом. Так что «с нуля» не начинал. И слава Богу! Могу позволить себе нарушить один из законов нашего шоу-бизнеса. Могу быть полностью самостоятельным. Сам себе патроном и меценатом. А сильные мира сего, рядом с которыми меня часто видят – политики, бизнесмены, – это просто мои друзья.