Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Драконья справедливость (Лайам Ренфорд - 4)

ModernLib.Net / Худ Даниел / Драконья справедливость (Лайам Ренфорд - 4) - Чтение (стр. 17)
Автор: Худ Даниел
Жанр:

 

 


      "Да, мастер".
      "Как думаешь, удастся ли тебе потихоньку обследовать его комнаты?"
      "Это рискованно. Если граф увидит меня, я, конечно же, удеру, но он тут же поставит на уши всю прислугу. Весь замок начнет охотиться на меня. А сейчас они обо мне вроде бы и забыли".
      Лайам все это понимал, но также он понимал, что такое положение не продержится долго. Кто-нибудь да припомнит о крылатой рептилии, принадлежащей преступнику, брошенному в темницу. Так что, хочешь не хочешь, а приходилось спешить.
      "И все же ты попытайся. Если хозяин проснется, попробуй его усыпить. Сумеешь?"
      "А как же".
      Он снова принялся ждать, молясь своему божеству, а заодно и другим богам с достаточно чутким слухом. Его избитое тело жалобно заскулило, и Лайам, оставив молитву, взялся подсчитывать свои ссадины и синяки.
      Наконец Фануил объявил, что находится в комнате Райса.
      "Он все еще спит".
      "Ты что-нибудь видишь?"
      "У него куча всякого багажа. Сомневаюсь, что смогу все просмотреть в короткое время. Подожди-ка..."
      "Что там? - Ответа не было. - Что там, Фануил?"
      "В дверь кто-то стучится. А теперь входит слуга".
      Лайам вскочил с койки, забыв о своих ушибах.
      "Уходи! Немедленно уходи!"
      "Я спрятался под кроватью",- ответил дракончик. Мысли его, как и всегда, не выражали эмоций. Лайам заметался по камере, словно раненый лев.
      "Просыпается,- сообщил Фануил.- Слуга говорит, что к нему кто-то пришел. Граф злится, он не хочет вставать. Он говорит, чтобы всех гнали в три шеи".
      Передача подробностей лишь усиливала тревогу.
      "Уходи как можно скорее, маленький идиот!"
      "Слуга просит прощения. Он говорит, что пришел квестор Проун".
      "Проун?"
      "Граф говорит, что примет его. Ладно, я ухожу".
      "Стой! Куда! Сиди, где сидишь! Это становится интересным! - Лайам от возбуждения хватил по стене кулаком и заплясал на месте, словно норовистая лошадка. - Ничего, ничего, авось тебя не заметят! Передавай мне все, что услышишь! Все до словечка! Ну, что там у них?"
      "Слуга только что впустил квестора Проуна. Может, ты сам послушаешь их разговор?"
      Ну да, ну конечно! Выругав себя за кромешную глупость, Лайам крепко зажмурился. Одновременно смотреть и слушать возможности не имелось, а потому вместо шлема с забралом он представил себе рокот отдаленного грома, и, когда этот рокот затих, в его ушах зазвучал голос Проуна, слегка приглушенный толщей графской кровати.
      - ...что прервал ваш сон, любезный граф Райс, но госпожа председательница ведет себя неспокойно. Мы только что спускались в тюрьму, и этот Ренфорд заронил в ее душу сомнение. Он столько всякой всячины наговорил, что ей теперь не терпится разобраться, где ложь, а где правда!
      Скрип пружин, топот босых ног, звук закрываемой двери. Ноги вернулись, кровать просела опять, и после мгновения тишины раздался свистящий шепот:
      - А вы-то на что?
      - Прошу прощения, милорд,- залебезил Проун, и Лайам представил себе, как жирный квестор нервно заламывает вспотевшие ручки. - Ренфорд вычислил нас, он знает практически все...
      - И наплевать, что знает! - гневно перебил его Раис. - Ренфорд - пустое место! Абсолютно пустое! С чего это вы так боитесь его? Я полагал, что имею дело с мужчиной. Поздно трястись, нам некуда отступать. Скоро все будет кончено, успокойтесь! - Кровать скрипнула, граф, видимо, лег. - Глупо было сюда приходить. Ступайте к себе.
      Проун заскулил.
      - Милорд, но... но этот жуткий дракон? Он на свободе, он страшно опасен! Кто знает, где эта тварь и чем сейчас занята?
      Лайам затаил дыхание - говорили о Фануиле.
      - Выбросьте из головы этот вздор! Ренфорд не чародей, его тварь меньше собаки! Хозяин в тюрьме, она бродит сама по себе, она ничего ни сделать, ни замыслить не может. Но даже если Ренфорд пронюхает о нас что-то еще, то кто же ему поверит? Он слишком горяч, слишком экстравагантен, и у него нет улик. Улики были у Грациана. Но тот уже мертв, а девчонка, которая может нас обличить, находится в Хоунесе. Этой ночью мы совершим последний обряд, развязывающий нам руки. Дальше никто уже не сможет нам помешать - ни Ренфорд, ни ваша начальница, ни герцог, никто. Вы поняли? Вы хорошо меня поняли?
      - Да-да, - торопливо забормотал Проун, явно испуганный угрожающей интонацией в голосе графа. - Прошу прощения, милорд, но что мне делать сегодня? Рот-то ведь этому Ренфорду не заткнешь! Он и так уже успел намекнуть госпоже председательнице, что гибель ее мужа - совсем не случайность! Правда, она, похоже, этого не поняла, но ведь поймет, ведь услышит!
      - Продолжайте ломать комедию, - посоветовал Раис ворчливо.- Улыбайтесь, пожимайте плечами, закатывайте глаза, словно слышите бред сумасшедшего или лепет ребенка. Не оправдывайтесь, не вступайте с ним в перепалку, делайте вид, что вы выше той напраслины, какую пытаются на вас возвести. А вдове Саффиан выражайте сдержанное сочувствие - склоняйте голову, вздыхайте, касайтесь руки. И не бойтесь переборщить вдова все-таки женщина, а женщинам нравятся дешевые мелодрамы. Ведь книгу нашли в его комнате, так? Мел тоже там обнаружили, так?
      - Так-то оно так, но...
      "Мастер, кто-то входит в твою камеру".
      Обмен есть обмен, и, утратив свой слух, дракончик получил возможность прислушиваться к тому, что творится в темнице. Лайам открыл глаза, встряхнул головой и повернулся к двери. Там уже стояли двое солдат. Один держал наготове копье, в руках другого была оловянная кружка, накрытая ломтем хлеба.
      - Твой завтрак, ублюдок!
      Лайам кротко кивнул, надеясь, что стражи уйдут. Ему хотелось дослушать разговор до конца. Кружку поставили на пол, но солдаты не уходили. Они хмуро поглядывали на узника, явно разочарованные тем, что им не к чему прицепиться.
      - Эдил Грациан был самым замечательным человеком на свете, - сказал наконец с вызовом тот, что держал копье.
      - Знаю, - ответил Лайам. - Я его не убивал.
      "Вот дурачье!"
      Солдат что-то прорычал и двинулся было к узнику, но другой страж тронул его за плечо и покачал головой. Дверь за ними еще не успела закрыться, а Лайам уже переключился на слух Фануила, но ничего не услышал. В комнате графа царила мертвая тишина.
      "Проун ушел,- сообщил Фануил.- Граф принимает ванну".
      Лайам открыл глаза и, выругавшись, пнул свой завтрак ногой. Хлеб и кружка беззвучно разлетелись в разные стороны, своего ругательства он тоже не слышал. Сообразив, в чем дело, Лайам встряхнул головой и, громко кашлянув, убедился, что слух вернулся к нему.
      "Тут ничего интересного не было, - продолжал Фануил. - Проун пытался выпросить у графа какие-то деньги, граф ответил, что выплатит все, но после нынешней ночи. Потом он сказал, что должен готовиться к встрече с ведьмой, и выпроводил толстяка".
      "И все?"
      "Все".
      "Хорошо. Как только сможешь, выбирайся оттуда и найди себе местечко получше".
      "Да, мастер".
      Лайам заходил взад-вперед по камере, размышляя над новостями. В конце концов он решил, что они не стоят риска, которому подвергался дракончик. Если бы разговор между двумя негодяями слышал кто-то еще, то этого бы хватило, чтобы изобличить Райса и Проуна. Но рассказу узника, томящегося в темнице, вряд ли кто-то поверит. Более того, его даже слушать не станут.
      Впрочем, ему удалось выяснить, что готовится новое преступление, возможно, более даже ужасное, чем все предшествующие злодеяния. Если прежние действа Аспатрии потребовали крови невинных детишек, то чего можно ожидать от завершающего обряда, после которого, по словам графа Райса, даже сам герцог ничего со злодеями поделать не сможет? Во всяком случае, дело явно попахивает еще одним человеческим жертвоприношением. Преступники опять собираются пролить чью-то кровь.
      "Не очень-то расходись, - одернул себя Лайам. - Ты ничего толком не знаешь".
      Однако, планируется кровопролитие или нет, обряд состояться не должен. Встает вопрос: что в связи с этим следует предпринять? Вцепиться в решетку и орать дурным голосом, пока не сбегутся солдаты? А потом рассказать им страшную сказочку, которая еще больше их разозлит? В лучшем случае ему надают тумаков, а в худшем... Лайам поежился. Что может произойти в худшем случае, не стоит и представлять. Значит, надо попробовать разобраться с этой историей самому. "Прежде чем разбираться, нужно придумать как выбраться из темницы", - цинично заметил внутренний голос.
      Как-как? С помощью Фануила. Тут и придумывать нечего - обмозговать кое-какие детали, и все. Выбраться отсюда и смыться - это не штука. Выбраться и одолеть ведьму с парой приспешников и демоном на подхвате - вот задача, которую надо решить. Крепкая ножка от койки сгодится, чтобы дать стражнику по башке, но против черной магии она не потянет.
      "Фануил, на каком расстоянии действуют твои заклинания?"
      "В нескольких ярдах, мастер, не больше".
      "А как долго длится их действие?"
      "Смех, сон, чесотка проходят минут за пять. Огонь горит как обычный, пока есть чему гореть".
      Значит, дракончик способен ему помочь, только находясь рядом, в тюрьме. Встреча Райса с ведьмой должна состояться ночью, что облегчает задачу. Фануилу в темноте будет легче пробраться в замок. "Они начнут действовать после полуночи, - решил Лайам. - Они ведь не могут просто встать во время ужина и сказать - извините, нам пора вызывать лорда-убийцу". Времени хватит и на то, чтобы отдохнуть, и на то, чтобы все хорошенько обдумать. Он глянул на койку, и ему вдруг захотелось прилечь, так захотелось, что все ушибы его жалобно заскулили. Лайам вздохнул, покрутил головой и сел, потом лег, сладко потягиваясь и одновременно морщась от боли.
      "Как думаешь, ты сможешь проникнуть в замок так, чтобы тебя никто не увидел?"
      "Тут полно окон. Труднее будет добраться до подземелья".
      Дракончик начнет движение после заката, стал прикидывать Лайам, на спуск ему понадобится не менее часа...
      "Тебе хватит часа?"
      "Двух хватило бы точно, но, наверное, доберусь и за час. Тут ведь не разбежишься, придется соблюдать осторожность. Однако, как это поможет тебе, я не очень-то понимаю".
      Лайам оторопел.
      "Что ты хочешь этим сказать?"
      Фануил с присущей ему педантичностью изложил свои мысли, и Лайам вынужден был признать их резонность. Чтобы освободить узника, понадобятся ключи, а они висят на поясе у одного из солдат. Усыпив охранников, дракончик сможет выпустить Лайама, но... зачем? Что он будет делать потом? Пойдет в камеру к ведьме и попросит у нее позволения посидеть тихонько в углу? Магический сон длится очень недолго, а ключи ведь надо вернуть, чтобы стража могла впустить к Аспатрии Райса и Проуна. Было бы проще, если бы у кого-нибудь имелась запасная связка ключей или если бы стражники хотя бы на время расставались со своей связкой. Оставляли бы ее где-нибудь, что ли. Вполне возможно, что второй комплект ключей существует и что стражники бдительны далеко не всегда, но информации о том у дракончика нет, а значит, и нечего брать это в расчет.
      "Мне кажется, смысл всей затеи не в том, чтобы освободить тебя, мастер, а в том, чтобы не дать этим людям совершить свой обряд. И сделать это необходимо так, чтобы все убедились в их лживости и в твоей невиновности. Я верно понял тебя?"
      Лайам недовольно скривился. Он догадывался, что сейчас предложит дракончик, и потому ограничился угрюмым кивком.
      "Тогда, мастер, послушай мой план. Я спрячусь где-нибудь в подземелье и стану ждать, пока Проун и Райс не спустятся вниз. Затем я просто пойду за ними и буду вести незаметное наблюдение. Как только компания приготовится к вызову демона, я выскочу из укрытия и усыплю их. И буду повторять сонное заклинание до тех пор, пока их не найдут - со всеми уликами, от которых не отвертеться. Вряд ли меня заметят. В поднявшейся суматохе, думаю, мне удастся спокойно уйти. Раз меня не заметят, то и тебя к этой истории приплести не удастся, даже если кому-то вздумается это проделать. Все поймут, что ты не виновен, но только в том случае, если ты будешь сидеть под замком".
      Да, план дракончика был определенно неплох. Но стопроцентной гарантии успеха он не давал. Фануила могли обнаружить. И тогда... Впрочем, Лайаму не хотелось и думать, что будет тогда. Риск есть риск, и на него, хочешь не хочешь, идешь, если намереваешься чего-то в этой жизни добиться.
      Правда, рисковать-то на этот раз придется совсем не ему. Рисковать будет дракончик. А он будет полеживать в своей камере, сложа руки, и поплевывать в потолок. Лайама страшно злило то, что он сделался заложником ситуации. Не в его привычках отсиживаться за чьей-то спиной. Около получаса он вертелся на койке, пытаясь отыскать в плане уродца лазейку, позволяющую ему подключить к ночной заварушке себя, но не преуспел в том нимало. Части головоломки не стыковались - ключи, время сбора преступников, расположение стражей...
      Фануил терпеливо ждал. Наконец, Лайам сдался.
      "Ладно. Так мы и сделаем. Вернее, все сделаешь ты. А я, пожалуй, вздремну. Разбудишь меня, когда справедливость восторжествует?"
      "Да, мастер".
      "Шучу. Будь осторожен, малыш!"
      "Да, мастер".
      "Устал? Может, найдешь безопасное местечко и выспишься?"
      "Я сижу на крыше центральной башни. Спать можно и тут".
      Лайам потянулся всем телом и шумно вздохнул. Может, и вправду залечь вечером спать, чтобы не сходить с ума от тревоги за Фануила. По крайней мере, надо попробовать прикорнуть хоть сейчас. Чувствуя себя совершенно несчастным, он закрыл глаза и затих.
      Сон не шел, ибо мысли кружились в его голове, словно стая птиц, готовящихся к перелету. Вопросы, которыми он задавался, в немедленном разрешении совсем не нуждались, однако отмахнуться от них Лайам почему-то не мог.
      Хорошо бы, к примеру, понять, чего ждет от обряда граф Раис? Бессмертия? Безграничной власти? Или он хочет повелевать армией демонов? Что обещала ему Аспатрия и чем он должен за то заплатить? Вопросы не имели ответов, но, наслаиваясь друг на друга, они создавали картину чего-то ужасного, надвигающегося не только на Лайама, но и на Дипенмур, и на герцогство, а возможно, и на весь Таралон. Тревога росла, беда казалась неотвратимой, она приближалась, и только маленькая фигурка дракончика маячила у нее на пути. Теперь все зависело от того, как справится со своей задачей крылатый уродец. Он безусловно не отступит, не дрогнет, но его противники сильны и коварны, да и потом, много ли надо силы и хитрости, чтобы справиться с таким малышом?
      Сердце Лайама защемило от нежности к своему фамильяру. Лежа на койке, усталый, разбитый, он дал себе слово никогда больше не дразнить Фануила и не посмеиваться над ним. Если все пройдет хорошо, он станет покорно сносить его педантичность, его занудство, его туповатость и постарается даже смириться с полным отсутствием чувства юмора у этого дурачка. "Слова плохого ему не скажу, - думал Лайам. - Только бы все обошлось, только бы он опять был рядом со мной!"
      Словно в ответ на эти покаянные мысли, под койкой что-то зашевелилось. Раздался короткий шорох, потом царапанье. Он сел. Койка скрипнула, царапанье прекратилось, затем возобновилось с удвоенной силой. Медленно, стараясь не шуметь, Лайам свесился с койки и заглянул под нее. Прямо в глаза ему смотрела здоровенная крыса, шкурка ее влажно поблескивала.
      Лайам отпрянул - крыса сделала то же. Он упал на колени и увидел, как та с ломтем хлеба в зубах исчезает в какой-то дыре. Торопливо сдвинув койку в сторону, он осмотрел отверстие. Водосток. Небольшой, шириной дюймов в восемь - ребенок не протиснется. А расширить нечем, да и нельзя: вокруг гранитные блоки. Дыра всхлипнула, затем послышался плеск - тихий, глухой, далекий.
      "Фануил! - позвал Лайам.- Ну-ка, взгляни!" Он нахлобучил на голову воображаемый шлем и, пошатнувшись, привалился к стене. Сердце его бешено заколотилось. Боги, неужели башня так высока? Двор замка, расположенный где-то внизу, был размером с овчинку, по нему муравьями ползали люди. Лайам нервно сглотнул.
      "Видишь?"
      "Вижу. Какая-то дырка".
      Лайам вернул себе собственный взор и погладил холодный камень, радуясь вновь обретенной возможности касаться того, что видит.
      "Это водосток. Канализационная труба. Ты в нее сможешь пролезть?"
      "Наверное.- Ответ дракончика показался ему осторожным.- А зачем?"
      Вспомнив о своем обещании не поддевать малыша, Лайам пустился в терпеливые объяснения.
      "Так тебе будет легче проникнуть в тюрьму. Если в моей камере есть водосток, то и в камере ведьмы он тоже имеется. Спрятаться в нем проще, чем в коридоре, где ходит стража. И потом, ты можешь пробраться сюда прямо сейчас, не дожидаясь наступления темноты".
      "Но это же канализация, мастер!"
      "С каких это пор ты стал таким чистоплюем? Ну, подумаешь, малость измажешься! Успеешь отмыться!"
      "А вдруг я не найду верной дороги? Этих труб под замком, наверное, тьма. Их не обойти и в несколько дней".
      Упорство дракончика, к удивлению Лайама, не раздражало его, а забавляло.
      "Каждый раз, как дойдешь до разветвления, выбирай ту трубу, что уводит вниз. Внизу их не должно быть особенно много. А если и вправду заблудишься, иди по течению".
      "А ты уверен, что там есть вода?"
      "Я слышал журчание. Похоже, замок построен над ручьем или родником, и вода протекает по трубам или ее туда нагнетают, чтобы смывать нечистоты и всякую дрянь. Я понимаю, что все это неприятно, но, положа руку на сердце, разве не безопаснее пройти этим путем, чем пробираться по коридорам, где каждый встречный настроен против тебя?"
      Фануил молчал очень долго. Лайам уже начал подумывать, что фамильяр решил его бросить и улететь туда, где почище, например в Альекир, однако ответная мысль все же пришла:
      "Все значительно упростилось бы, если бы мне удалось отыскать то место, где канализация выходит наружу".
      "Это легко сделать,- ответил Лайам. Он в свое время изучал планировку укреплений подобного рода и даже принимал участие в закладке одной из таких крепостей. Восточнее Дипенмура дыбились горы, то же происходило на севере. Ищи этот выход на южном склоне холма".
      В коридоре послышались чьи-то шаги, затем звон ключей указал на то, что дверь камеры отпирают.
      "Кто-то ко мне идет. - Лайам торопливо вернул койку на место. - Если не повезет, обследуй западный склон".
      "Я постараюсь, мастер, ответил дракончик. - Сделаю все, что смогу".
      Если даже ты ничего не отыщешь, никто не станет тебя упрекать, подумал Лайам и повернулся к двери.
      В камеру, пригибаясь, входил Линдауэр Веспасиан.
      19
      В душе Лайама ворохнулась надежда. Заслышав звон ключей, он было подумал, что к нему с очередным бесполезным допросом явилась вдова Саффиан. "Да благословят боги Тассо!" Веспасиан встал посреди камеры, устремив на узника холодный, бесстрастный взгляд. В глубине его глаз тлели зеленые искры. Лайам был высок, выше большинства обитателей Южного Тира, и не уступал вошедшему в росте, но создавалось впечатление, что герцог довлеет над ним. Он поклонился, Веспасиан не ответил. Повисла бесконечно долгая пауза, герцог стоял и молчал. Лайам попытался оценить свои ощущения, но безуспешно. Имени им отыскать он не мог. Он знал - тот, кто стоит перед ним, будет спрашивать, а ему предстоит отвечать. Только раз он испытал подобное чувство, стоя перед шаманом из северных, покрытых вечными льдами земель. От того исходила древняя злая сила. Аура герцога была ровной, не источавшей ни зла, ни добра.
      - Вы выдвинули тяжкие обвинения, господин Ренфорд, - сказал он наконец, словно это было для него скорее любопытным, чем важным.- Гальба мой друг, мой кузен, старинный союзник нашего дома.
      - Я знаю, милорд. И прямых доказательств чьей-либо вины у меня нет, но я уже нынешней ночью сумел бы их раздобыть, получив на то ваше соизволение. Я готов также отстаивать свою правоту с мечом в руках, если вам будет угодно. - Лайам не верил, что в поединках выявляется истина, но герцог, кажется, верил, так почему бы на том не сыграть?
      Но Веспасиан отмел предложение, едва качнув головой.
      - Ничего не получится, сударь. Вы обвиняете квестора Проуна, а ему, как чиновнику ареопага, драться запрещено. Аспатрия - женщина, если вы пошлете ей вызов, над нами будет смеяться весь Таралон. Нет, ваш случай в руках суда и закона. А теперь выкладывайте мне все, о чем собирались сказать.
      Лайам облизнул губы и стал выкладывать. Говорил он волнуясь, сбивчиво, порой возвращаясь к сказанному, повторяясь и забегая вперед, но все же объясняться с герцогом ему было куда легче, чем с госпожой Саффиан. Хотя бы потому, что Веспасиан не задавал ему дурацких вопросов, а просто слушал, ничем не выказывая своих чувств.
      Лайам рассказал и о том, в каких обстоятельствах он присоединился к ареопагу, и о постоянной враждебности к нему квестора Проуна, и о том, с какой неохотой тот выдавал ему отчеты по уголовным делам. Отдельно коснулся он своего отстранения от дипенмурского дела, потом сообщил об инциденте с бандитами и наконец изложил свои впечатления о разговоре, состоявшемся в конце ужина, после которого был убит эдил Грациан. Пересказал он и все, что поведал ему жрец Котенар. О болезни графа, о его удивительном выздоровлении и о еще более удивительной перемене его отношения к труженику-жрецу. Тут Лайам умолк, не зная, под каким соусом подать герцогу то, что ему удалось подслушать сегодня, и стоит ли вообще затрагивать эту тему.
      От Веспасиана не ускользнуло его замешательство.
      - Продолжайте, вы ведь не все сказали.
      - Нынешним утром, милорд, мне кое-что стало известно, но каким образом я об этом узнал - не хотелось бы объяснять.
      - Говорите, - велел герцог. - Что за кокетство, вы не девица! Да и положение ваше не то!
      Сглотнув подступивший к горлу комок, Лайам пересказал герцогу утренний разговор Проуна с графом.
      - Я уверен, сегодня ночью они опять собираются вызвать демона, но не знаю, на кого они хотят его натравить. Возможно, на какую-то девушку в Хоунесе, о которой обмолвился граф. Похоже, она что-то видела, что - не знаю, но она рассказала о том Грациану, и Грациан был убит. Этот обряд нужно расстроить, иначе произойдет что-то ужасное. Я понимаю, все это кажется вам просто невероятным, но это правда. Я клянусь вам, милорд!
      После короткого молчания герцог спросил:
      - Тут замешан ваш фамильяр?
      Лайам кивнул, и герцог прикрыл глаза.
      - У меня есть меч, заговоренный против демонов, милорд. Прикажите вернуть его мне и разрешите понаблюдать за ними нынешней ночью. Клянусь, я не сбегу. Пошлите со мной стражу. Мы как-нибудь спрячемся, и, когда начнется обряд, мы схватим их, мы их поймаем с поличным. Милорд, это необходимо, это наш единственный шанс изобличить убийц и предотвратить новые кровавые преступления! - Он старался говорить убедительно, но чувствовал, что сбивается на умоляющий тон, он не думал, что герцога можно склонить к чему-то мольбами.
      Впрочем, Веспасиан, казалось, его и не слушал. Открыв глаза, он негромко заговорил:
      - Двенадцать лет назад, будучи по случаю коронации нынешнего короля в Торквее, я попал на совет лордов. Там среди прочих дел рассматривалась и тяжба двоих лордов из Мидланда. Решение совета каждый из них счел половинчатым, и раздраженные лорды уехали восвояси.
      Лайам насторожился. Нечто похожее и вправду происходило. Правда, не двенадцать, а одиннадцать лет назад. Отец приехал с совета чернее тучи и повелел сыну как можно скорее покинуть студенческий городок. Семестр подходил к концу, Лайам попросил разрешения задержаться, отец позволил, чем спас своему отпрыску жизнь.
      - Чем все это кончилось, я узнал уже в Дипенмуре,- продолжал герцог.Лорд Даймэн, совершив коварную вылазку, убил своего соседа, а замок его разорил. Мне горько было об этом слышать, поскольку убитый слыл человеком добрым и справедливым. Он был вашим однофамильцем, возможно вы знали его. Лорд Отниэль Ренфорд. Вы ведь тоже из Мидланда. Это имя ни о чем вам не говорит?
      "К чему он клонит?"
      - Река Рен течет через весь Мидланд, милорд, - осторожно ответил Лайам. - Ренфордов у нас много.
      Веспасиан нахмурился, уголки его рта дрогнули.
      - Сын отомстил за отца. Он убил Даймэна в его собственном доме. Герцог умолк, не сводя с Лайама глаз.- Я не осуждаю его.
      Лайам сдержал вздох облегчения, но расслабляться не стал.
      - Теперь я что-то припоминаю, милорд. Кажется, юноша скрылся и за его голову было обещано вознаграждение. Но оно, похоже, еще не востребовано.
      - И не будет востребовано. В прошлом году лорды пересмотрели спорное дело в пользу погибшего Ренфорда, а его сыну объявили помилование. Но поскольку беглеца не нашли, а земли, которые он мог унаследовать, давно поглотили другие владения, то реституцию сочли невозможной, и все оставили так.
      "Итак, он знает, кто я такой. И что же мне делать?"
      Признаться? Объявить себя лордом? Но поможет ли это ему? Рен - река действительно длинная. Веспасиан может и усомниться, тот ли Ренфорд стоит перед ним. Да и в любом случае это не имеет отношения к тому, что сейчас происходит. Смерть Даймэна лишь доказывает, что Лайам способен убить, так почему не решить, что он убил Грациана?..
      Но прежде чем он успел прийти к какому-то выводу, Веспасиан снова заговорил:
      - Вы останетесь здесь, господин Ренфорд, и утром предстанете перед судом. Я запрещаю вам обсуждать с кем-то еще все то, что вы мне сейчас сообщили. Я запрещаю вам также что-то в связи со всем сказанным предпринимать. Вам это понятно? Жизнь ваша зависит сейчас от того, правильно ли вы меня поняли.
      - Я понял, милорд, - ответил Лайам, отводя взгляд и благодаря небо, что герцог не взял с него слова.
      Пришел и минул полдень, хотя Лайам мог судить о течении времени только по сообщениям Фануила. Дракончик обшаривал леса к югу от замка, но поиски результатов пока не давали. Лайам лежал на койке и размышлял о визите герцога, попутно прикидывая, стоит ли вносить поправки в намеченный план. И если стоит, то каковы должны быть эти поправки.
      Граф - родственник герцога, а кто же дает своих родственников в обиду? Не проще ли сделать вывод, что родича пытаются оболгать? Ведь обвинения против него голословны, прямых доказательств виновности Райса нет. Правда, существует какая-то девушка, вроде бы что-то о графе знающая, но та находится в Хоунесе. Лайам, сидя в тюрьме, не может ее ни опросить, ни доставить в суд. Не может он отыскать и бандитов, так лихо насевших на него на дороге, а они явно были подосланы графом, иначе откуда бы у них взялись боевые лошадки, да и кто бы еще решился напасть на квестора ареопага среди белого дня?
      Судя по нынешнему состоянию дел, улик не хватало и для того, чтобы обвинить кого-либо из троих заключенных. О возможной причастности ведьмы к убийству детишек свидетельствовало лишь то, что при ней имелись ключи. Более шатким было положение Котенара, но то, что именно он нашел тела убиенных, причем на глазах у многих людей, говорило в его защиту. Лайама можно было наказать за хранение запрещенной литературы, однако наличие "Демонологии" никак не свидетельствовало о том, что она была пущена в ход.
      Похоже, герцог надеется, что все само собой утрясется. Ареопаг ведь закрывает некоторые дела за недостаточностью улик. Возможно, и здесь будет так же. Всех обвиняемых отпустят, а их дела объявят не поддающимися расследованию. Со временем шум вокруг смерти Грациана уляжется, как и вокруг смерти детишек.
      "Да, именно так он и думает, именно потому он и приказал мне держать рот на замке. Именно потому и спросил, правильно ли я его понял. Он не хочет, чтобы имя графа было втоптано в грязь, ибо тогда тень падет и на имя Веспасианов. Но ему также нет смысла делать козлов отпущения из нас с Котенаром. Тот, кому грозит казнь, может сболтнуть что-нибудь лишнее во время судебного разбирательства. Если же герцог не будет активен, то и ареопаг не будет активен. Главное, никому не дергаться, и все пройдет хорошо. Тихо, мирно и в соответствии с буквой закона".
      А как же обряд? Лайаму вдруг пришло в голову, что герцог ему не поверил. И даже не то чтобы не поверил, а попросту пропустил предупреждение мимо ушей. Почему? Да потому, что оно требовало от него немедленных действий. А действовать герцог не хочет. Похоже, он вообще придерживается политики выжидания.
      Значит, придется все же осуществить свой план. Лайам вздохнул и велел Фануилу быть повнимательнее.
      Поговорив с дракончиком, он заснул. Во сне его мучил кошмар, некогда чуть ли не ежедневно его посещавший, но в последние годы появлявшийся все реже и реже.
      Отчий замок пылал. Лайам знал, что горит родовое поместье, хотя оно больше походило на Дипенмур. Сильный ветер гнал жгучее пламя прямо в его сторону. Солдаты Даймена, отбрасывая чудовищные тени, рыскали вокруг замка, приближаясь к нему. Он пригнулся и в отчаянии побежал прочь, отчетливо понимая, что уйти не удастся. Он бежал со всех ног, но почему-то никак не мог добежать до ворот, где валялось пылающее тело отца.
      Лайам проснулся в холодном поту, дивясь тому, что кошмар столь неотступен. Потирая лицо ладонями, он пожалел, что опрокинул кружку с водой. В горле першило.
      "Почему мне никогда не снится смерть Даймена?"
      Сосед победителем вернулся домой. Спустя два месяца Лайам проник в его замок и пробрался в покои. Когда дело было сделано, он украл лошадь и умчался на север. О награде за свою голову ему стало известно через полгода, но к тому времени случившееся так от него отдалилось, что казалось делом чужих рук.
      "А ведь он не просил пощады".
      Лайам разбудил Даймена, чтобы тот видел, кто перережет ему глотку. Прижатый к постели, беспомощный, лорд плюнул и вытянул шею, словно хотел облегчить убийце задачу. Лайам крепко держал врага за волосы, намереваясь по капле выпускать его кровь. Но в глазах Даймена было слишком много ненависти, и он коротким ударом кинжала прикончил убийцу отца. Сталь наткнулась на шейные позвонки. "А крови почти не было..."
      Воспоминание не взволновало. Видимо, потому, что сейчас у него имелись другие причины для беспокойства. Лайам встал с койки, отгоняя ненужные мысли.
      "Ну, как?"
      "Никак, мастер".
      Лайам вздохнул и привалился к стене.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19