Наследница чародеев (№2) - Странствия по мирам

– Эй, мужики! Вон она, самозванка, что за Царевну Лебедь себя выдает! Признал я ее! Крути ей руки, не боись, чародейской силы в ней нету, проверено! Крути ее! Надобно еще разобраться, кто это Лебедью обернулся! Может, под личиной Лебеди ведьма какая старая схоронилась…

Кое-кто из мужчин, занятых жестокой и бессмысленной дракой, прекратил кровавую тренировку и, бросив избитых спарринг-партнеров, обернулся на крик.

Похоже, им показалось небезынтересным заняться пришлой ведьмой, раз уж чародейные силы у нее растаяли… Но торопиться с выводами им не следовало.

– Со мной сила Бальдра! – крикнула Маргарита, выставив вперед руку с кольцом. Те арконцы, кто уже успел двинуться с угрозами к чародейке, истуканами застыли на месте, не в силах шевельнуться, а те, кто только собирался, узрев эту жуткую картину, немедленно пришли к выводу, что, в сущности, они не так уж и свободны сегодня вечером – как раз в этот самый момент другие важные дела не ждут.

А на небе неизвестно откуда собрались темные тучи, и на землю уже падали тяжелые капли дождя.

Вскоре Аркону накрыл небывалый ливень. С неба изливались потоки воды, сливавшиеся в улицах в ручьи и речки, несущие волны к морю… Для тех, кто еще дрался на городских перекрестках, ливень послужил тем самым пресловутым «ушатом воды», охлаждающим пыл бойцов. Зато горящий княжеский терем, как и прочие пожары, бушевавшие в городе, погасли в несколько минут. Маргарита метнулась к придавленным бревном дверям терема… К счастью, все запертые там люди были живы, хотя чувствовали себя не лучшим образом: угарного дыма наглотаться успели.

– Матушка, Царевна Лебедь, заступница наша! Спасла от погибели! Чудо, чудо великое сотворила! Благословенная! – заголосили спасенные, падая на колени прямо в лужи, растекавшиеся по мостовой.

– А один тут уговаривал по новой бунтоваться и велел руки Царевне крутить, – напомнил рыжебородый мужчина, который только-только стал шевелиться после напущенной на него вынужденной неподвижности. Сойти с места он еще не мог, но уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу…

– Это какой же такой «один»? – подхватились княжьи слуги из тех, кто не слишком сильно угорел на пожаре.

– Да сдается, что это Мал был, молодой боярин, ряженый только, – отозвался рыжебородый. – Думает, холщовую рубаху да передник рабочий напялит – его и не признать. Вот кому руки-то крутить надо было, ежкин пень! Боярский засланец!

– А куда он отсюда побег-то? Ну-кася, лови его, мужики, да вяжи! Пущай выкладывает, кто его надоумил супротив нашей Царевны Лебеди злые речи говорить! Сейчас мы всю правдушку из Мала вытрясем!

И окружавшие Маргариту люди с воплями и присвистом ринулись в расходящиеся от площади переулки…

Дождь наконец стих, но вокруг было страшно сыро. Однако Маргарита, не обращая ни на что внимания, опустилась прямо на камни – легко ли перенестись из мира в мир и сразу же оказаться в эпицентре народных волнений, которые надо любой ценой остановить. Ну если не остановить, то смягчить, отвлечь, не допустить смертоубийства… Кстати о смертоубийствах! Куда это они все ринулись? Не хватало еще, чтобы Мала за его дурацкую выходку линчевали.

Если Маргарита что-то и чувствовала в этот момент, то только усталость, страх и полное смятение. По силам ли ей добровольно возложенная на себя задача?

Нет, с таким настроением нельзя наводить порядок. Прежде всего следует восстановить более светлый взгляд на мир у самой себя.

Она поерзала на мокром камне и попыталась взглянуть на положение вещей оптимистически.

И попытка найти в жизни позитив сразу обернулась кое-чем приятным – по площади среди луж, обугленных головешек и не выдержавших накала борьбы поверженных арконцев скакал кот. Это был Кий. На его шее болтался обрывок веревки, мокрая шерсть стояла дыбом, а глаза горели огнем. Но, судя по выражению кошачьей морды, настроение у Кия было на подъеме.

– Хозяйка! Хозяйка вернулась! Я знал, я верил, что она нас не бросит!

Ну вот, выбраться из темницы, в которой при помощи зеркальной магии увидела его Маргарита, кот сумел и без ее помощи – Роман справедливо утверждал, что коты обладают высокой приспособляемостью к тяжелым условиям.

Маргарита со стыдом подумала, что не прихватила для Кия, перенесшего столько испытаний, ничего вкусненького, даже какой-нибудь завалящий пакетик «Вискаса» не сообразила сунуть в карман в Москве… Хотя Кий предпочитает натуральную пищу. Но это еще не повод проявлять невнимание.

– Хозяйка! Вернулась! – Теплый меховой комок уже терся о руку Маргоши. – Вот счастье-то! И как же ты вовремя! Без тебя тут такое творится!

Чтобы сделать коту что-то приятное, Маргарита тихонько почесала его за ушком.

– Хозяйка! – восторженно прошептал кот. – Как тонко ты чувствуешь мою душу! Без тебя никому и дела нет до бедного Кия! Ну буквально хоть бы одна зараза подумала, как важно бедному животному, чтобы его иногда почесали за ушком!

Последующие несколько часов Маргарита вместе с Кием металась по городу, активно вмешиваясь в происходящие события и пытаясь всеми силами успокоить взбудораженное арконское общество.

Ей удалось предотвратить три бессудные казни, два поджога, четыре погрома, освободить арестованное боярское семейство, пресечь разгоревшуюся возле торговой пристани перестрелку на луках и пяток масштабных драк в разных концах города и провести еще множество мероприятий для восстановления общественного порядка.

Женщине не так-то просто самой собой заменить подразделение ОМОНа, но, увы, никаких силовых ведомств в подчинении Маргариты не было, и даже воевода Крут, как оказалось, исчез неизвестно куда. Вот и пришлось сформировать группу быстрого реагирования из себя и кота. Впрочем, вскоре к ним присоединился Гарольд, появившийся рядом с Маргаритой в самый драматический момент беспорядков на пристани.

Надо сказать, пребывание в темнице сделало его еще красивее, добавив к цветущей юношеской миловидности нотки трагического житейского опыта, делающего мужчин особо интересными в глазах противоположного пола.

– Рада тебя видеть, – бросила Маргоша, укрывшаяся за мешками с зерном от свистевших в воздухе стрел.

Она и сама не заметила, как перешла на «ты», что и Гарольдом было воспринято совершенно естественно (хотя это еще вопрос, в какой форме транслитерировались слова Маргариты в восприятии Гарольда и было ли единственное число у второго лица в языке, которым владел молодой рыцарь; в современном английском, к примеру, такие частности никого не волнуют – один ты или вас много, все равно обратятся к вам на «you»)…

– Взаимно, – отозвался Гарольд.

– Говорят, у тебя открылся дар ясновидения. – Маргарита вспомнила, о чем насплетничала Жанна. – Как ты почувствовал, что я в Арконе?

– Ну конечно, исключительно путем ясновидения. Когда в городе на каждом углу орут, что Царевна Лебедь вернулась и все пожары дождями залила, дар ясновидения откроется у кого угодно. Надо бы прекратить перестрелку! Жертв и так уже слишком много.

– Слушайте меня, жители Арконы! – закричала Маргарита, сложив руки рупором.

Как ни странно, ее голос был отчетливо слышен на огромной площади, хотя обычно для подобных обращений усмирители бунтов пользуются мегафонами. В Ар-коне же, где мегафоны были неизвестны, приходилось полагаться лишь на внутренние резервы голосовых связок. – С вами говорю я, Царевна Лебедь! Я требую, чтобы вы немедленно прекратили бесчинства! Одумайтесь! Остановите бессмысленное смертоубийство! К тому моменту, как я досчитаю до десяти, вы положите луки и мечи на землю и выйдете из укрытий с поднятыми руками! И горе тому, кто меня ослушается!

Какое горе будет тому, кто посмеет продолжать стрельбу, Маргарита еще не придумала. Но надо же было чем-то припугнуть эту публику! В конце концов, можно будет наградить ослушников заячьими ушами на пару часов. Или лучше ослиными. Это должно произвести большее впечатление, чем заурядный арест. Тем более, по словам Гарольда, острог разгромили, стражников частью разогнали, частью перебили, и в данный момент темницы не готовы к принятию новых постояльцев.

Где разместить столько арестованных, если количество бунтовщиков уже сравнялось с численностью мужского населения города?

Невнятная угроза всемогущей Лебеди оказалась тем не менее действенной. Участники перестрелки, побросав на брусчатку оружие, выходили, подняв над головой развернутые ладони, и толпились кучками, кидая на недавних противников злобные взгляды.

Маргарите пришлось провести среди бунтовщиков разъяснительную работу.

– Какой позор! Из-за чего вы так обезумели, что готовы убивать собственных братьев? Вы люди или дикие звери? – вопрошала Маргоша, вышагивая перед понурыми обезоруженными мужчинами.

– Матушка, да они ведь, они такие, – бормотали мужики. – С ними иначе нельзя!

– Чего? Это мы «такие»? Ты, матушка, им не верь! Это они такие, а вовсе не мы! – возражали оппоненты.

Как оказалось, серьезных претензий друг к другу у участников кровавой перестрелки не было, кроме общего недовольства жизнью и особенно властью. А стрелять начали для того, чтобы не позволить другим под шумок разграбить портовые склады – это важное дело каждый приберегал для себя. Поживиться чем-нибудь на складах желающих было много, поэтому перестрелка вышла многочисленной и ожесточенной.

Теперь же каждый пытался подвести под собственные действия серьезную политическую базу.

– Наш князь – тиран! – кричали представители и той и другой стороны. – Он нас угнетает!

– Ну не так уж он вас и угнетает! Тиранов настоящих вы еще не видели! – попытался усовестить восставших Гарольд. Он совсем недавно выпустил из темницы князя и поразился, в каком жалком и непрезентабельном виде пребывает недавний властитель. Его оставалось лишь пожалеть.

Услышав слова Гарольда, бунтовщики мгновенно объединились против невесть откуда взявшегося защитника правящего режима.

– Да нас так угнетают, что и жизни нет! Справедливости нигде не сыщешь! Хозяин конюшни, где я служу, угнетает меня с утра до ночи, ругается и подарочных к празднику не выплатил, – кричал один из повстанцев.

– А как меня угнетает торговец из мясной лавки! – подхватил другой. – Не дает, зараза, говядину в долг и все тут! Вот ведь оно как! Пустые щи хлебать заставляют, угнетатели!

– А владелец постоялого двора говорит, что я задолжал ему за жилье, но ведь это чистая брехня! – вмешался третий. – Я все отдал до последней полушки. А с меня по новой все взыскивают! И если я теперь не под пятой угнетателя, то уж и не знаю, кто тогда под этой пятой!

Надо сказать, подобные обиды нашлись у многих, но вместо того чтобы подтвердить свою кредитоспособность лавочнику или найти управу на жуликоватого трактирщика, народ, распираемый ядом и желчью, кинулся громить порт… Эти настроения следовало немедленно пресечь.

– Сейчас вы все разойдетесь по домам, успокоитесь и залечите раны, – решительно заявила Маргарита.

Но призывы к успокоению не всеми были встречены с энтузиазмом.

– Ты нас, матушка, не расхолаживай, – выступил вперед купец Небойша, принявший на себя, как оказалось, функции негласного лидера восстания (у него в лавках имелись обширные кладовые и подвалы, куда можно было складывать вещественные преимущества, вытекающие из положения главаря). – Мы тут бьемся за народ! И оружие мы сейчас, уж не взыщи, обратно поразберем, чтобы идти на бой за правое дело!

– И чего же вы хотите добиться? – поинтересовалась Маргарита, не оставившая надежд на мирное успокоение населения Арконы. Во всяком случае, когда люди слушали, говорили и спорили, они не стреляли.

– Как чего? Лучшей жизни для народа!

– Так вы решили, что если затеять заваруху с пожарами и смертоубийствами и повесить тех неугодных правителей и бояр, кто подвернется вам под руку, то жизнь сразу изменится к лучшему?

– Ну да, – загудела толпа. – А как же еще добиться светлого будущего для народа? Надо с корнем вырвать все, что мешает!

– Для народа? Значит, вы печетесь о тех, кто работает на полях, ловит рыбу в море, строит дома, шьет, печет, кует и так далее? Это их жизнь в результате бунта станет лучше?

– Да, они перестанут подвергаться угнетению!

– Но ведь они как шили, так и будут шить, и как пахали, так и будут пахать? И так же будут продавать свои товары на базаре, выплачивая небольшие торговые пошлины? Что конкретно вы намерены улучшить в их жизни?

– Мы свергнем тиранов и дадим им свободу!

– А свобода, по-вашему, это необходимость подчиняться приказам, которые отдает не тот, кто отдавал их прежде, а некто другой? Улучшить жизнь можно только разумными мерами, целенаправленно исправляющими ошибки и недоработки власти, а вовсе не бунтами, убийствами и гражданской войной. Вам нужен правитель, который ответственно подойдет к делу и который может быть смещен, если не оправдает надежд.

Арконцы прислушивались к словам Маргариты осмысленно, к оружию уже никто не тянулся, и она решилась внести конкретное предложение:

– Завтра я приглашаю всех на вечевую площадь. Нового правителя Арконы будем выбирать путем всенародного голосования. А все ваши взаимные претензии придется разбирать в судебном порядке.

– Твоя правда, матушка. Соберемся завтра всем миром и кого выкрикнем, тому князем и быть!

– Нет, голубчики, так дела не делают! Завтра наметим кандидатуры тех, кого арконское общество желает видеть своим правителем. Потом дадим им время пообщаться с народом и представить собственную программу действий. А вы будете не спеша, на трезвую голову выбирать. Тайным голосованием. Еще избирательные участки следует подготовить…

– Как у вас, у чародеев, все мудрено выходит! – удивлялись арконцы. – Чего нам с ними общаться? Тех, кого на княжье место выкрикивать станем, мы, поди, и так знаем, чужих не призовем… А пока волынка тянется, прежнего князя хорошо бы на суку вздернуть.

– Никаких суков! Сначала разберемся, нарушал ли он закон!

– Да как тут, матушка, разобраться? Он ведь как к власти пришел, первым долгом указ подписал, что князь ни за что ответственности не несет и к суду привлечен быть не может. Хоть воруй без меры, хоть душегубствуй или разбойничай…

– Что ж, все равно пусть отчитается перед подданными. Надо выбрать народных представителей, которые определят, можно ли считать подобный указ легитимным и какова степень вины князя. Ладно, это все вопросы ближайшего будущего. Сейчас расходитесь по домам. И не вздумайте снова драться по дороге. Иначе… Иначе… – Маргарита порылась в памяти и вспомнила одно страшное средневековое проклятие: – Чума и глад на ваш град!

Поскольку ее желания в Арконе уже не сбывались, Маргарита позволила себе такую вольность, но тут же сама замерла от ужаса: а вдруг случится короткий рецидив действия чужого заклятия и то, что сорвалось с языка, сбудется?

Но, к счастью, никаких признаков того, что из Арконы исчезает продовольствие, не наблюдалось (мешки с зерном, истыканные случайными стрелами, как лежали у пристани, так и продолжали лежать). Горожане наземь не падали и в корчах не бились – стало быть, и эпидемия чумы пока еще не началась… Но все же со словами надо быть осторожнее.

ГЛАВА 38

Арконцы в ужасе разбежались по домам, разнося весть, что Лебедь нашлет на город неисчислимые беды, если бунт не прекратится сию же секунду. Не верить ей оснований не было: она уже не раз подтвердила, что по праву считается отпрыском княжеско-чародейского рода. А с этими отпрысками всегда так – не знаешь, не ведаешь, чего от них и ждать-то! Столетиями будут скрываться где-нибудь на чужбине, передавая из поколения в поколение древние реликвии и тайные знания, но как раз в тот момент, когда старая родина оказывается в тисках проблем, они тут как тут – срывают с себя плащи и с криком «Узрите все!» являют миру свою венценосную сущность.

И тут уж лучше под руку им не попадаться: рубят в горячке направо-налево головы очутившимся поблизости узурпаторам, насылают глад и чуму, стирают города с лица земли… Правда, если отпрыскам не перечить, они могут и к добрым делам повернуться – исцелить парочку болящих или раздать народу деньжат из казны.

Так что лучше во всем Лебеди слушаться, капризам ее потакать, а при случае на руках внести в княжий терем. Вот как отстроим терем после пожара, так и внесем! Пущай уж она и правит, баба башковитая. Чего других-то князей выбирать и сутолоку у престола разводить!

Пока же суд да дело, бунт лучше прекратить и разойтись по домам, раз она так распорядилась. А то еще осерчает…

Через полчаса улицы города опустели полностью.

Глава Тайного приказа Горыня пребывал в своем не менее тайном (как и положено главе соответствующего ведомства) убежище, созданном на случай неординарной ситуации. Теперь, поскольку такая ситуация имела место, убежище расконсервировали, проветрили и использовали по назначению.

Развалившись на мягких полатях в подземном тереме, Горыня грыз сухарик из числа обширных стратегических запасов и размышлял об удручающем несовершенстве человеческой природы. Взять, к примеру, князя… Как ему недостает концентрации воли. В минуту опасности выпустил из рук инициативу, позволил событиям развиваться по нежелательному сценарию, отрекся от власти и в конце концов оказался в остроге, балансируя между жизнью и смертью. То есть жизнью в вечном заточении и смертью на лобном месте, отведенном для публичных казней…

По сведениям, полученным от осведомителей, давеча князю, запертому в темнице, чудом удалось бежать из-под стражи, кто-то, видимо по ошибке, в общей суматохе выпустил его на волю вместе с другими узниками. И сейчас он бродит где-то в диких лесах за чертой города. Надо бы отловить, помыть и накормить… Когда дойдет до дела, князь все равно может оказаться полезен – как формальный претендент на княжий престол он отвлечет на себя силы оппозиции.

Хотя у Горыни не было сомнений, что следующим арконским князем станет он сам, почву для победы следовало унавозить и продумать пару ловких политических комбинаций. Борьба всегда нужна, хотя бы ради благодарных зрителей.

О мятежниках тоже слова доброго не скажешь. Будь Горыня в их числе, он бы давно возглавил революционный процесс, и сейчас весь остров пылал бы, а князя как претендента на престол уже не было бы в живых. А эти? Столько сил потрачено на то, чтобы разграбить очередную лавку или лабаз, что на борьбу за власть их уже не остается.

Но, как бы то ни было, основа для контрреволюции подготовлена. Нужен спаситель нации, способный навести порядок. А уж о том, чтобы спасение нации принесло Горыне реальные плоды, он позаботится. Тем более теперь, когда ему повезло обрести столь мудрого и могущественного союзника, как чужестранный чародей Ремиз. Если Ремиз берет на себя проклятую Лебедь, то Горыня со всем своим удовольствием возьмет на себя все остальное.

Однако одними сухарями сыт не будешь. Горыня хлопнул в ладоши челяди, чтобы ему подали солонины с хреном, квашеной капустки и пива. Обед из припасов стратегической кладовой казался убогим, не домашним, а походным (провизия-то сплошняком была лишь такая, что годится в долгую лежку), но что поделать, не до жиру – решается судьба Арконы. Тут уж разносолами не побалуешься, невольно приходится терпеть лишения.

Если бы не трупы, оставшиеся на местах недавних уличных боев, и гарь от пожарищ, можно было бы подумать, что в Арконе все спокойно.

Но до настоящего покоя было еще далеко: едва с городских перекрестков исчезли возбужденные арконцы, в город быстрым маршем вошел вооруженный отряд беоритов. Запертые городские ворота не могли служить серьезной преградой для человекомедведей, вооруженных тараном из крепкого бревна.

Маргарите с охраной, состоявшей из одинокого Гарольда и кота, пришлось выдвинуться им навстречу.

– Ой, мне сдается, что мы пошли не по той улице, – канючил Кий, когда увидел, что впереди все запружено беоритами. Он в этот день так часто проявлял мужество, что это уже стало надоедать ему самому… В конце концов, он не могучий богатырь, он слабое животное, не способное противопоставить врагу ничего, кроме когтей, а у беоритов когти, как ни крути, покрепче будут.

Но в данной ситуации обращать внимание на настроения кота не приходилось. Нужно было ликвидировать новый очаг политической нестабильности.

– Почему вы пришли в Аркону с оружием, беориты? – спросила Маргарита, стараясь, чтобы голос звучал властно. – Неужели вы хотите воевать?

– Мы хотим отомстить проклятой Арконе за наши обиды! – закричали человеко-медведи. – Сейчас, когда Аркона слаба из-за внутренних распрей, мы сметем этот ненавистный город с лица земли! Выдай нам князя, воеводу и бояр из думы, тогда мы, может, пощадим простонародье! Но если не досчитаемся среди пленных хотя бы одного человека из здешней правящей верхушки, всей Арконе не жить! Беориты не отступают!

– Остановитесь! – закричала Маргарита. – Злоба и ненависть никого не сделают благороднее! Месть – страшное чувство, способное разрушить ваши собственные души! И вам, и арконцам надо учиться жить в мире с соседями!

– Братья! Что мы слушаем эту ведьму? – заорал один из пришельцев, отличающийся особо свирепой внешностью. – Она объявила себя здешней правительницей, значит, тоже ответственна за все грехи Арконы. Ее надо казнить вместе со всей верхушкой! Я сам прикончу ее голыми руками! Ну или голыми зубами в крайнем случае!

– Хозяйка, мне это не нравится! – промурлыкал кот, прижимаясь к ноге Маргариты. – Озверелые человеко-медведи – чертовски неприятная штука. Сейчас ты увидишь, как в них будет исчезать все человечье и они превратятся в зверей… Насчет голых зубов – это не шутка, а суровая правда жизни!

– Поколдуешь? – тихо спросил Гарольд, стоявший с Маргошей плечом к плечу.

– Конечно. Всегда стоит попробовать.

– Возьми. Это может нас спасти.

Гарольд протянул Маргарите свиток, испещренный старинными рунами.

– Главное, не забыть, что заклинания нужно произносить только один раз. Повторное заклинание может нейтрализовать первое, – напомнил он.

Руны были ей незнакомы, но тем не менее она легко прочла их. Даже не то чтобы прочла, просто записанное сообщение каким-то образом само проникло ей в голову, избавив от необходимости водить глазами по строчкам (если ряды магических знаков можно считать строчками). Столь же легко оказалось произносить слова незнакомого языка.

В Арконе правила магия, и это все объясняло.

Настроение беоритов мгновенно поменялось. Исчез хищный блеск в глазах, делавший их похожими на зверей, теперь это были вполне осмысленные человеческие физиономии.

Из толпы вдруг выступил человек, в котором нетрудно было узнать Беорфа. Чары личины без обновления почти растаяли, и он был теперь гораздо больше похож на себя истинного, чем в те времена, когда пользовался Маргошиным колдовством для маскировки.

– Братья! – провозгласил он, обращаясь к беоритам. – Мы должны доказать всем, что мы существа разумные, что мы вполне открыты для диалога. Лучше провести переговоры и добиться соблюдения всех наших требований, чем развязать долгую войну.

– Конечно, Беорф самый умный! Он все знает, – с сарказмом заявил беорит, жаждавший Маргошиной крови. – У нас зато, по его мнению, всего пара извилин в мозгу, да и те прижались друг к другу, чтобы согреться в продутой всеми ветрами черепной коробке…

– Не заводись, Хродгар! – осадили его сородичи. – И арконская Царевна, и наш Беорф говорят разумные вещи!

– Знаете что, господа беориты, помогите-ка мне убрать с улиц города мертвых, – сказала Маргоша. – Вы ведь не боитесь покойников? Всех погибших в дни бунта придется похоронить в братской могиле. И если этого не сделать, в Арконе может вспыхнуть эпидемия, которая неизбежно перекинется и на беоритские поселения в округе.

– Ну что ж, засыпать землей мертвых арконцев готов даже я, – отозвался Хродгар. – С дорогой душой! Хороший арконец – это мертвый арконец.

Человеко-медведи попросили предоставить им несколько подвод и носилки в большом количестве и занялись траурным делом.

Арконцы, увидев из-за щелей в ставнях, что в городе хозяйничает похоронная команда беоритов, которые даже не считают нужным маскироваться под горожан, а на улицах нет ни одного стражника, чтобы проверить у них ярлыки, окончательно утратили вкус к продолжению бунта. Повеселились – и будет…

– Скажи, а что за заклятие в рунах ты мне подсунул? – поинтересовалась Маргарита у Гарольда, когда троица борцов за народное счастье (включая кота) смогла наконец хоть немного отдохнуть.

– Да это один из видов заклятий власти. Я притащил его из Камелота на всякий случай. Видишь, как теперь все тебя слушаются.

– Честно говоря, я бы предпочла, чтобы они вслушивались в то, что я говорю, а не действовали под влиянием чар…

– В тот момент главным было всех успокоить. Мы же стояли на пороге всеобщей резни. Когда люди одумаются, они вновь обретут способность к взаимопониманию.

На следующий день Маргарита собрала на главной площади вече и принялась проводить в жизнь намеченную программу демократических реформ. Теперь ей постоянно приходилось выступать на разнообразных митингах, занимаясь пропагандой и агитацией. Если прежде она пыталась для подражания вызвать в памяти образы Прекрасных Дам из прежних эпох, то теперь самой себе представлялась чем-то средним между валькирией революции Александрой Коллонтай и Валерией Новодворской. Главное – не погрязнуть полностью в политике, потому что образы пламенных революционерок, особенно Новодворской, как-то не слишком вдохновляли…

Прапорщик Валька Хлестова, не обнаружив Маргариту ни на работе, ни дома, приехала к цвергу, чтобы узнать, куда это запропастилась молодая ведьма.

Если уж Ритка, только-только вернувшись, снова невесть куда смылась, тут наверняка не обошлось без старикашки-цверга с его сумасшедшими идеями.

Но Эрика Витольдовича тоже не оказалось дома. Вот это было уже ни на что не похоже!

– Вы, девушка, не к Буртининкасу? – поинтересовались старушки, сидевшие у подъезда на лавочке. – Так Эрик Витольдович уехал вместе с родственником своим. К нему из Прибалтики родственник прикатил, не то племянник, не то внучатый племянник, молодой еще парень, не старше тридцати, но на дядьку похож. Тоже росточком не вышел. Вот они круглый день и бегают – то Москву смотрят, то регистрацию родственнику оформляют… Вот уже и из Прибалтики в Москву народ потянулся, надоела, видать, полная независимость-то!

Ну что ж, как бы то ни было, Эрика придется дождаться. Валькирия вернулась в подъезд и устроилась на подоконнике между вторым и первым этажами, наблюдая за дверью квартиры цверга. Ей тут же захотелось спать, она ведь только что сменилась с дежурства в воинской части, где служила прапорщиком. Немного поборовшись со сном, Валька позволила себе задремать: сон у нее чуткий, и первый же скрип двери или звук шагов ее разбудит…

Проснулась она, когда за окном уже стемнело. Рядом с ней стоял невысокий человек с довольно симпатичным лицом. Он был очень похож на старого цверга, но намного моложе. Проклятие, неужели Эрик и вправду притащил откуда-то родственника? Но валькирия, знакома с ним не первую сотню лет и прекрасно знает, что цверг совершенно одинок.

– Эрик просит вас пожаловать в дом! – сказал незнакомец, с беззастенчивым интересом разглядывая Вальку.

– Спасибочки! – Она спрыгнула с подоконника. – А чего это ты на меня вылупился, родственник из Прибалтики? На мне узоров нет!

– Как ты прекрасна, о лучезарная дева! – сказал коротышка на наречии, которое валькирия не слышала со времен Одина и Фрейи. Валька растерялась.

– Кто ты? – Это был единственный вопрос, который пришел в ее голову.

– Меня зовут цверг Альвис. Когда-то я пришел в дом Тора, чтобы посвататься к его дочери Труд, и больше ничего не помню до тех пор, как рядом со мной оказалась рыжеволосая фея, пожелавшая, чтобы я из камня вновь обратился в человека.

Валькирия прекрасно знала историю Альвиса, хотя, как оказалось, плохо помнила его в лицо… Ну еще бы, столько веков прошло! А у Ритки какая хватка проявляется – походя расколдовала человека, хотя случай был тяжелый.

– А ты валькирия Хлёкк, не так ли? Как приятно встретить кого-то из своих! Узрите же, добрые боги, как две блуждающие души нашли друг друга!

ГЛАВА 39

Валька по армейской привычке настояла, что возвращение Альвиса к жизни надо обмыть, святое дело, и помогла цвергам на скорую руку собрать импровизированное застолье. Вечер обещал стать очень приятным. Но все же чувство долга заставило цверга и валькирию обратиться к магическо-компьютерному гибриду Буртининкаса, чтобы узнать, что сейчас происходит с Маргаритой. И настроение сразу испортилось.

– Своевольная девчонка! – возмутился Эрик. – Она снова в Арконе!

– Но ведь ты, старик, сам отправил ее в иные миры, – напомнила Валька. – Надо было думать, что это небезопасно.

– Я направил ее в Камелот! В Камелот, где безопасно, а не куда-то еще! Я хотел защитить ее! А она занялась самодеятельностью и без спроса полезла в самый дурацкий из миров… Ты посмотри! Посмотри, что творится!

Одного взгляда в магический шар было достаточно, чтобы их лица помрачнели. Увиденное там совершенно не понравилось ни Эрику, ни Вальке, ни даже Альвису, еще не полностью разобравшемуся в тонкостях современной жизни.

– Знаешь что, Эрик, мне придется проникнуть в Ар-кону, – бросила наконец Валька. – Только я возьму с собой кикимору. Она сильнее меня в водяной магии… Собственно, она-то ею и владеет, а я лишь кое-что у нее переняла. Тут не обойдешься без надежной поддержки.

– Но пока ты доберешься до жилища кикиморы на северных болотах, пока вы вернетесь в Москву, пройдет много времени. Даже если лететь…

– Поэтому мне придется прибегнуть к трансматериализации. Не люблю я это дело, но бывают обстоятельства, когда не до капризов. А в Аркону отправимся прямо из домика Кики. Скажи заклинание, чтобы мы могли путешествовать по мирам.