Мечтательница

      - На строительной площадке нет телефона.
      - Ты разве не поставила этот чертов автоответчик у себя дома? Я два раза звонил вчера. Линдсей беззаботно пожала плечами.
      - Я была занята. Я включаю автоответчик, когда работаю, и, наверное, забыла проверить его сегодня утром.
      - Работаешь? По утрам в воскресенье? - Он словно нехотя улыбнулся. - Я припоминаю воскресное утро, а может, и два, когда мы не вылезали из постели до полудня, и если память не изменяет мне, то после двенадцати мы ели в спальне.
      Линдсей с трудом выдержала его веселый взгляд.
      - Должно быть, ты говоришь о ком-то другом, - спокойно сказала она, потому что я ничего такого не помню.
      Его густой ленивый смех пророкотал в тишине гаража. Он нехотя оттолкнулся от "масерати", положив руку на ветровое стекло.
      - Давай поедем ко мне, выпьем чего-нибудь. Я переоденусь, и мы пойдем поужинаем.
      - Нет, спасибо. - Она завела мотор и включила скорость.
      На его губах играла улыбка.
      - Раньше, помнится, ты не была такой трусишкой, Линдсей.
      Он откровенно подтрунивал над ней, сопровождая свои слова вызывающей улыбкой. Пальцы Линдсей, лежавшие на руле, побелели, но она решила не уступать ему.
      - Если ты не хочешь, чтобы я стукнула тебя в самое неподходящее место, Райан, лучше отойди немного в сторону. - Она кивнула на выгнутое обзорное зеркало, которое упиралось ему в пах. - Ты так и напрашиваешься на неприятности, Райан, да ладно уж, пожалею твоих бостонских дамочек.
      - В моей жизни есть только одна дамочка, - огрызнулся Райан, и глаза его опасно сузились, - но она заслуживает хорошей трепки.
      Линдсей вскинула красиво очерченную бровь.
      - Откуда в наше время такое варварство? И куда подевалось знаменитое обаяние Маккрея?
      - Его больше нет, осталось только непреодолимое желание отшлепать по восхитительным ягодицам одну очень привлекательную, очень старательную архитектурную дамочку.
      Линдсей пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться. Она нажала на сцепление, и юркая машина тронулась с места.
      Райан что-то пробормотал в сердцах, глаза его сердито блеснули. Он ухватился за руль, крепко сжав его рукой, и ей пришлось остановить машину.
      - Если ты опасаешься проснуться завтра утром в моей постели, дорогая, то зря, меня вовсе не следует бояться.
      От этих слов Линдсей опять охватил страх, который ей до сих пор удавалось подавлять. Но она ничем не выдала себя; откинувшись в глубоком кресле, Линдсей с вызовом посмотрела на него.
      - Мне кажется, ты переоцениваешь свои возможности, Райан. Такое могло случиться со мной три года назад, но теперь меня уже не так просто соблазнить широкими плечами и нахальной улыбкой.
      Но он не отпускал руль.
      - Ради всего святого, Лин!.. - Он закрыл глаза, словно собирался с силами, и шумно дышал сквозь стиснутые зубы. Когда он снова открыл глаза, она прочитала в них откровенную мольбу. - Прошло три года, Лин. Я хочу поговорить с тобой, побыть рядом. Неужели я не могу попросить тебя о таком пустяке, черт побери?
      Она недоверчиво взглянула на него, прекрасно зная, что он играет на ее чувствах, что ей престо нужно завести мотор и скрыться в ночи. Но что-то удержало ее, какая-то небывалая нежность, светившаяся в его темных глазах.
      - Ты все еще любишь омлет по-испански? - Эти слова вырвались прежде, чем Линдсей сумела остановить себя: она в удивленном смятении слушала свой голос.
      Глава 4
      Райан на какой-то миг растерялся, но с достоинством вышел из положения.
      - Только если ты сама его приготовишь, - ответил он, и его синие глаза засветились при воспоминании о прошлом.
      Линдсей отвела взгляд от этих зовущих глаз, чувствуя, что окончательно запуталась. Господи, что она натворила! Одно дело - обмениваться с Райаном колкостями в подземном гараже, и совсем иное - пригласить его к себе на ужин. И теперь, даже если от этого зависела ее жизнь, она не могла придумать подходящий повод, чтобы отменить приглашение; тем самым Линдсей только бы подкрепила его подозрение в том, что она боится остаться с ним наедине.
      Несколько минут спустя она вздрогнула, почувствовав близкую опасность, когда увидела в зеркале заднего обзора мрачный силуэт "масерати", следовавшего прямо за ней. Автомобиль Райана зловеще и бесшумно, как акула, скользил среди других машин.
      Она хотела было оторваться от Райана, пока ехала от "Лексингтона" до своего дома, но "масерати" словно приклеился к заднему бамперу ее машины: похоже, Райан разгадал замысел Линдсей. Он, как всегда, ловко проскочил мимо консьержки, и, когда они оказались возле двери в коридор, ведущий к квартире Линдсей, ей ничего не оставалось, как пригласить его войти.
      Райан чуть ли не с благоговением переступил заветный порог и молча последовал за ней в гостиную.
      - Выпьешь что-нибудь?
      - У тебя есть коньяк?
      Она открыла заставленный бутылками бар, вынула две рюмки и налила золотисто-коричневый коньяк Райану и белое вино себе.
      Линдсей обернулась и увидела, что Райан все еще стоит посреди комнаты и задумчиво разглядывает обстановку. Она улыбнулась. Ее роскошное жилище, выполненное по особому проекту, резко отличалось от скромного здания из песчаника без лифта, где Линдсей снимала квартиру три года назад. Ее вкусы очень изменились с той поры, когда Райан видел ее в последний раз; гостиная была отделана очень смело, по последней моде, всюду преобладал белый цвет, контрастирующий с черным. Сдержанный декор отличался спокойным, изысканным стилем. Все здесь говорило о богатстве мысли художника, плавные очертания мягкой резной мебели смягчали холодный блеск мрамора, хрома и дымчатого стекла.
      На всем лежала печать индивидуальной одаренности мастера, это была новая манера самовыражения Линдсей Форрест, доселе не знакомая Райану. Она наблюдала, как он пытается найти связь между этой комнатой и Линдсей Форрест, которую он знал три года назад.
      - Ты что, собираешься все выпить одна? Его тихий голос вывел Линдсей из задумчивости. Она заметила вдруг, что все еще держит в руке две рюмки, и с негромким смехом протянула ему коньяк.
      - Извини. Может, ты разожжешь огонь, пока я займусь стряпней?
      Беря рюмку, Райан коснулся ее ладони. Она вздрогнула и чуть не выронила коньяк. Райан слегка улыбнулся и посмотрел на нее. Потом, не проронив ни слова, пошел к камину.
      Линдсей вздохнула - она не заметила, что стояла затаив дыхание, повернулась и быстро направилась на кухню.
      Солнце. Песок. Море. Омлеты по-испански, приготовленные на плите в домике на побережье Кейп-Кода, где все дышало жаркой страстью. Они обычно поджаривали омлеты вместе, хохоча, обмениваясь интимными шуточками, дразнящими улыбками; зачастую это кончалось тем, что Райан брал ее на руки и со смехом нес в спальню; омлеты лежали, забытые, на столе, а они не спеша, с наслаждением предавались любви, насыщаясь друг другом.
      Это ошибка!
      Линдсей в отчаянии обвела глазами просторную кухню. Она слышала, как Райан что-то тихо насвистывал в гостиной. Заиграл проигрыватель, в тишине комнаты разлились нежные звуки музыки. Весело потрескивал в камине огонь. Звенело стекло.
      Негромкие, успокаивающие звуки. Слишком, слишком успокаивающие. О чем она думала, черт возьми, когда приглашала его сюда! Он хотел соединить разорванную нить их отношений, которые принадлежат прошлому, а у нее не было ни времени, ни желания выполнять его прихоти.
      Неожиданно встретиться с ним на нейтральной почве, в ресторане, куда безопаснее, чем смотреть, как он расхаживает по ее квартире, отделанной алебастром и стеклом. Она бросила взгляд на часы. Еще не поздно. Она могла мгновенно все изменить и...
      - Тебе помочь? - В дверном проеме внезапно показался Райан с рюмкой коньяка в руке.
      - Нет. - Она смотрела на него широко открытыми глазами. Потом вдруг почувствовала себя ужасно глупо. Она тихо усмехнулась. - Ты напугал меня. Так странно, что ты здесь... - Она оборвала себя и принялась в тишине взбивать омлет.
      - Впервые за три месяца после приезда из-за границы я ощутил себя дома, - негромко проговорил он. Потом лениво откинулся в низком кресле, положив ногу на ногу. - Я скучал по тебе, Лин. Я мечтаю побыть с тобой, походить на концерты, послушать Баха или почитать "Нью-Йорк таймc", лежа рядом с тобой воскресным днем.
      - Субботним утром сходить в Фаниэл-Холл <Примечательное здание в Бостоне, названное по имени его строителя Питера Фаниэла, гае расположены рынок, выставочный и концертный залы.>, - со смехом вспомнила она. Попастись у передвижных ларьков в Булл-Маркете, а потом заглянуть в ту маленькую булочную и выпить кофе со сладкими ореховыми пирожными.
      - Купить теплый французский хлеб и датский сыр и то сладкое красное вино, которое ты любила, и притащить все это домой к ленчу.
      - А мороженое! - Она смотрела на него блестящими глазами. - Я уже несколько лет там не была! Интересно, продают ли еще в той дальней кулинарии восхитительную копченую говядину с пряностями на ржаном хлебе...
      - Это легко проверить. - Райан неспешно улыбнулся, сверкнув зубами. Давай сходим туда завтра утром. А потом наведаемся на длинную пристань Марриотт и посидим там, как бывало, за бутылкой шампанского и креветками.
      Очарование прошлого внезапно развеялось. Линдсей не отрывала глаз от тарелки, которую держала в руках, представляя себе картины их прежних встреч, ощущая его близость.
      - Боюсь, тебе придется пойти без меня, - беззаботно сказала она, удивительно уверенной рукой добавляя зелень во взбитые яйца. - Джеф до сих пор в Нью-Йорке, а я без него совсем забегалась.
      Проволочная взбивалка громко стучала в наступившей тишине.
      - Понятно, - сказал наконец Райан. Он сделал большой глоток коньяку, встал с кресла-раковины и подошел к столику у большого, до самого пола окна.
      Линдсей наклонила тарелку и задумчиво посмотрела на вспенившиеся яйца. Потом бросила взгляд в окно на широкий горизонт, на небо, усыпанное звездами, которые посылали свой лучистый свет в ее окно. Спроси, требовательно подсказывал Линдсей внутренний голос. Спроси...
      Этот вопрос мучил ее три года, но теперь, когда у нее появилась возможность задать его, она колебалась, опасаясь услышать неутешительный ответ. И все же спросить надо. Эта нераскрытая тайна мучительно отдаляла их друг от друга, навязчиво преследовала ее. И она всегда будет лежать тяжким грузом на их плечах, разделяя их, если Линдсей смалодушничает.
      - Райан, - прошептала она, не глядя ему в глаза. - Почему ты так просто уехал? Без слов, без... - Она пожала плечами, поигрывая взбивалкой. "Без сожалений", - чуть не сказала она, но теперь было не самое подходящее время для упреков.
      Райан надолго задумался.
      - Я бы это сам хотел понять, Линдсей, - наконец произнес он, по-прежнему глядя в окно. - Бог свидетель, я и сам хотел бы это знать.
      Линдсей ждала дальнейших объяснений, но увидела, что он задумчиво смотрит в ночь, уйдя в воспоминания.
      Она согласно кивнула, несмотря на его отсутствующий взгляд, и снова повернулась к столу, добавляя в омлет масло, уксус и зелень. Она услышала, как он вздохнул через несколько минут, но не отвела глаз от плиты.
      - Я тысячу раз задавал себе этот вопрос, Лин, - печально произнес он. - И ни разу не нашел толкового ответа.
      Линдсей взглянула на него. Но чего же она хотела? Ясного объяснения в черно-белых тонах, такого же четкого, как ее чертежи?
      - Вы глубоко ранили мою душу, мадам. - Его лицо озарила та живая улыбка, которую она так любила. - Ведь я был баловнем судьбы, кумиром современного архитектурного мира, а мною пренебрегли. Указали на дверь. Он широко улыбнулся, насмехаясь над собой, и недоверчиво тряхнул головой. Господи, какое самомнение! - Райан снова сидел в кресле-раковине, которое стояло посреди просторной кухни, опершись о подлокотники, зажав в ладонях рюмку. - В то время я был очень нетерпеливым, Линдсей. Я хотел добиться всего, что задумал, и немедленно. Я не понимал, что хорошее в жизни дается далеко не сразу и нужно уметь ждать. - Его улыбка погасла, он пристально смотрел на коньяк. - Я был самонадеян. Привык поступать по-своему, привык получать то, что желал, конечно, если страстно желал. Меня интересовали только мой успех, моя жизнь, моя карьера. - Он бросил взгляд на Линдсей. Я никак не мог понять, почему ты не ухватилась за такую потрясающую возможность - бросить все, что дорого тебе, и уехать в Рио со мной, с человеком, который не брал на себя никаких обязательств, лишь обещал тебе полгода любви под солнцем Бразилии.
      Линдсей слегка улыбнулась и взяла рюмку с вином там, где оставила его. Она задумчиво поиграла им, наблюдая, как плещется прозрачная жидкость.
      - Честно говоря, я не знала, чего от тебя хотела. Я даже не знаю, хотела ли чего-то вообще.
      - Ты заслуживаешь большего, Линдсей, - проговорил Райан. - Я стремился получить от тебя все, ничего не давая взамен. Конечно, я тогда не понимал этого. Я только знал, что хочу, чтобы ты поехала со мной, и был сильно уязвлен твоим отказом. Моей гордыне был нанесен смертельный удар, и я даже не удосужился задуматься над причинами случившегося или хотя бы посмотреть на все твоими глазами. Я был уверен в своей правоте, очень разгневан и решил, что обойдусь без тебя.
      Линдсей взглянула на него, слегка недоумевая.
      - А я все это время думала...
      - Ты думала, что я интересовался одной только работой, - мягко договорил он за нее. - Да нет, я хотел твоей любви. Но по тому, как я поступал с тобой, ты и не могла судить иначе. - Он улыбнулся, глядя на коньяк в рюмке. - Когда я уехал, туман в моей башке постепенно рассеялся, и до меня дошло наконец, что я не имел никакого права требовать, чтобы ты отказалась от первой большой работы, столь важной для дальнейшей карьеры. Ты слишком хороший архитектор, Линдсей, и ни один мужчина не имел права требовать этого... Я все равно потерял бы тебя через год, ты никогда не простила бы меня.
      - Но ты не вернулся, - очень тихо проговорила Линдсей, - даже когда закончил работу над домом Фуэнтеса, ты же не вернулся.
      - Нет. - Райан так сжал рюмку, что его пальцы побелели. Он не смотрел на нее. - Я уже заканчивал работу над его домом, когда получил письмо от Джефа, в котором он сообщил, что вы основываете собственное дело. Мне нужно было тут же вернуться, но я был чертовски взбешен, возмущен, обижен...
      Он медленно покачал головой, разглядывая коньяк так, словно впервые видел его.
      - Гордость может помутить разум, черт побери, Лин. И чем дольше я оставался за границей, тем труднее мне было возвратиться назад. - Он горько улыбнулся. - Боже, каким я был самонадеянным, самовлюбленным болваном!
      Линдсей с удивлением смотрела на него. Это был не тот Райан Маккрей, которого она знала и любила три года назад. Прежний Райан не ведал ни сомнений, ни сожалений. Он упорно склонял бы ее пойти по дороге, ясной только ему одному, и, если бы она отказалась занять то место в жизни, которое он ей выбрал, он отрекся бы от нее.
      Перед Линдсей стоял незнакомец, наблюдавший за ней синими глазами Райана Маккрея.
      - И теперь ты вернулся, - равнодушно сказала она. Пожалуй, чересчур равнодушно.
      - Я вернулся, Линдсей, - хрипло откликнулся он.
      Внезапно какое-то напряжение возникло в комнате, напряжение, которого еще недавно здесь не было, казалось, они начали читать мысли друг друга. Взгляды их встретились, Райан пристально смотрел на нее; она сухо сглотнула, когда он вскочил с кресла, слишком высокий и широкоплечий для ее ставшей вдруг тесной кухни.
      У Линдсей перехватило дыхание, когда Райан направился к ней; на какое-то мгновение ей показалось, что он хочет поцеловать ее, и она растерялась, не находя сил, чтобы отказать ему. Райан осторожно взял рюмку из ее крепко сжатых пальцев и отставил ее в сторону, не отрывая глаз от Линдсей.
      Он положил руки ей на плечи.
      - Линдсей, я понимаю, ты ждешь настоящего, серьезного объяснения, но я до сих пор и сам не знаю, что тебе сказать. Я могу назвать сотню причин, побудивших меня к отъезду, но не могу оправдать свой поступок. Считай его порождением инфантилизма, себялюбия и даже фанаберии в сочетании с тупым упрямством и глупостью.
      - Ты говоришь так убедительно, что, с тобой трудно не согласиться, поддразнила его Линдсей, улыбаясь.
      Напряжение исчезло. Райан тихо рассмеялся и ненадолго крепко обнял ее. Потом убрал руки и потянулся к салату.
      - Салат, кажется, уже готов? А то я проголодался!
      Он взял кусочек огурца и отправил в рот.
      - Почти готов. Подай тарелки, они возле твоего локтя.
      Она исподтишка разглядывала Райана. Сколько времени прошло с тех пор, как она смеялась и болтала с ним за омлетом?
      Он с любопытством посмотрел на нее, и Линдсей отвернулась, раскладывая омлет в чуть подогретые тарелки.
      - Давай поедим у огня. Захватишь мое вино?
      Она поставила тарелки и салат на большой бамбуковый поднос, удивляясь, почему сегодня вечером все получилось не так, как она задумала. Ведь она не собиралась пускать Райана в свою квартиру, и, уж конечно, ей бы в голову не пришло, что она будет готовить для него ужин.
      Они сидели у огня, вспоминая прошлое, рассказывая разные увлекательные истории, их смех заглушал треск горящего дерева. Линдсей поднимала время от времени глаза на Райана, и ей все не верилось, что он находится рядом с ней, все казалось, что она проснется в своей постели, как бывало много раз, и поймет, что и он, и этот вечер просто приснились.
      Райан лег на спину, растянулся возле нее на полу, скрестив ноги и поставив рюмку себе на грудь. Он подложил под голову сложенную вдвое подушечку и закрыл глаза, его резко очерченный профиль четко выделялся на фоне пылающего огня. Непокорная прядь волос упала на лоб Райана, и Линдсей невольно протянула руку и откинула ее назад.
      Не верилось, что после их последней встречи прошло три года. И все же это было так. Она видела следы пролетевшего времени на его лице: тени под глазами, пока еще слабые; горькие складки у рта, когда он улыбался. Он как-то повзрослел, возмужал гораздо больше, чем можно было ожидать за три года, стал не по летам зрелым, спокойным, точно неистовые страсти, бушевавшие в груди, были обузданы, утихли, унялись.
      Из-за этих перемен он выглядел удивительно ранимым. Как она ни старалась, ей было все труднее и труднее придерживаться принятого решения не пускать его в свою жизнь.
      Черт возьми, они словно и не расставались совсем! Казалось, время повернуло вспять, стерло все ссоры, обиды. Языки пламени освещали мужественное лицо Райана, смягчая его черты, длинные ресницы отбрасывали неровные тени. Он отдыхал беззаботно, Линдсей чудилось - он вот-вот рассмеется. Ей вдруг безумно захотелось погладить чувственную нижнюю губу Райана, но она лишь сжала пальцы в кулак.
      Все определенно получалось как-то не так! Зачем он лежит здесь перед камином, пьет ее вино и бередит ее душу воспоминаниями?
      Дело в том, поняла Линдсей с некоторым опозданием, что она не собиралась надолго оставлять его у себя. Это не входило в ее планы. Впрочем, уныло согласилась с собой Линдсей, у нее и не было никакого первоначального плана.
      Она бросила взгляд на Райана и обнаружила, что он, прищурившись, смотрит на нее. Линдсей судорожно сглотнула, когда Райан протянул руку, высвободил из ее ладоней рюмку и осторожно отставил в сторону. Звон хрусталя показался ей неестественно громким в напряженной, натянутой тишине.
      Райан не спеша приблизился к ней. Он провел пальцами по овалу ее подбородка, потом погладил шею сзади под волосами, и она инстинктивно сжалась, когда он мягко, но настойчиво стал притягивать ее к себе. Линдсей не могла оторвать беспомощный взгляд от его красиво очерченных губ и наконец сдалась.
      Линии рта Райана смягчились, губы приоткрылись, и Линдсей припала к его соблазнительной нижней губе, проведя кончиком языка по ее красивому изгибу. У него перехватило дыхание. Линдсей ощутила, как Райан непроизвольно подался к ней, нежно обнимая рукой ее голову. Потом судорожно сжал ее волосы, и Линдсей осторожно прикусила его нижнюю губу. Она скорее почувствовала, чем услышала тихий стон. В ответ на ласкающий зов языка Райана она раскрыла губы и совсем ослабела, потеряв голову, когда он с умением, о котором она уже почти забыла, стал исследовать теплые глубины ее рта, доставляя ей неизъяснимое эротическое блаженство.
      - О Господи, Лин... - хрипло прошептал он с мольбой в голосе у самого ее подбородки. От него пахло коньяком и мгновенно вспыхнувшим желанием. Неровно дыша, она медленно отвела свои губы, желая и одновременно не желая кончить эту дразнящую игру. К ее удивлению, Райан вдруг замер, он часто и прерывисто дышал, словно боялся, что любое резкое или нетерпеливое движение развеет чары и повергнет Линдсей в бегство.
      Тогда она внезапно сама припала к нему губами. Он целовал Линдсей медленно, страстно, нежно, умело лаская ее, обдавая жаром пылкой страсти.
      Он чуть приподнял ее и ласково баюкал меж своих колен.
      - Лин, о Лин, я так скучал по тебе! Без тебя моя жизнь была одним долгим, мучительным кошмаром. - Он поцеловал ее под подбородком влажным горячим ртом. - Позволь мне снова быть с тобой, дорогая. Я люблю тебя так...
      Она хотела произнести "нет", но лишь сдавленно вобрала в себя воздух, когда он подался к ней бедрами и она почувствовала, как заволновалось под ней его сильное тело. Линдсей отыскала его рот, и ее обдало жаром желания Райана, которое, словно расплавленная медь, обожгло ее шею, когда она бессознательно трепетала в сильных руках от сладкой истомы.
      - Боже мой, да! - Его голос сорвался, и он судорожно прижался к ней бедрами. -А о Линдсей, за эти три года не было ни дня, ни ночи, когда бы я не думал о тебе...
      Она и не заметила, как в следующее мгновение очутилась на спине, притиснутая к полу стройным, мускулистым телом Райана. Его пальцы запутались у нее в волосах, когда он целовал прелестную шею, шепча слова, которые бешено будоражили ее кровь.
      - Райан... - удивленно простонала она, когда он стал ласкать и нежить ее тело сквозь ткань блузки.
      Он прокричал что-то, нетерпеливо расстегивая крошечные пуговки и высвобождая блузку из брюк, прежде чем она смогла перевести дыхание и запротестовать. Он поднял шелковый лифчик и впился влажным ртом в ее грудь, лаская ее языком, покусывая зубами возбужденный сосок.
      - Райан!.. - Она вцепилась пальцами в его спутанные волосы, намереваясь оторвать от себя его жадный рот, но вместо этого лишь крепче прижала Райана к себе. Она точно рассыпалась яркими дрожащими искрами, ее тело трепетало, отвечая на ласки его рук и губ, точно разбуженное к новой жизни, точно только и ждавшее все эти три года одного волшебного прикосновения.
      - Линдсей, Линдсей, три долгих года я мечтал прижаться к тебе, почувствовать тебя...
      Губы Райана легко скользнули по жаркому телу вниз, и она затаила дыхание, когда он провел языком по ее животу как раз над поясом брюк.
      - Райан!..
      Ее медленно, неумолимо толкали к краю пропасти, и она знала, что если сейчас не устоит, то упадет в сладостную бездну блаженства и потеряется там навечно.
      Слабо, словно издалека, она услышала тихий звук раздвигающейся молнии, полностью не отдавая себе отчета в том, что это за звук, пока Райан решительно не положил руку на ее чуть выпуклый живот. Его ладонь, нежно придавившая плоть Линдсей, возбуждала ее, но Райан остановился, не решаясь продвинуть руку дальше.
      Она тихо застонала, когда он слегка прикусил кожу у нее на шее под подбородком.
      - Лин?..
      Она сглотнула слюну, плотно зажмурив глаза.
      - Нет, - еле слышно прошептала она и почувствовала, как он слегка напрягся.
      - Линдсей, - мягко проговорил он. - Я знаю, что свалился как снег на голову. Знаю, что ты растерянна, обижена, раздражена; ей-Богу, я заслуживаю самого жестокого наказания за то, что так обошелся с тобой. Но не прогоняй меня. - Он уткнулся ей в шею, поцеловал ухо, подбородок, уголок губ. - Я хочу остаться с тобой сегодня, Лин. Я хочу всю ночь любить тебя, как это бывало прежде. Разреши мне остаться...
      Она покачала головой, не доверяя своему голосу, опасаясь той предательской части своего "я", которая отчаянно хотела сказать "да"
      - Нет. Нет.., не сейчас.
      Линдсей показалось, что Райан не услышал мольбы. Или просто не обратил внимания на произнесенные шепотом слова. Но он терпеливо вздохнул, поднял молнию у нее на брюках и застегнул пуговицу. Он нежно прижал Линдсей к себе, успокаивающе поглаживая ей спину выше талии, дыхание Райана касалось ее волос.
      - Означает ли это "не сейчас" то, что ты пока не решила навсегда вычеркнуть меня из своей жизни? - тихо произнес он наконец.
      - Не знаю, - прошептала Линдсей в ответ, нисколько не кривя душой.
      Ей с трудом удалось подняться, она чувствовала, что вся горит, и не только из-за выпитого вина или жара пламенеющего камина. Трясущимися руками, не глядя на Райана, она застегнула блузку. Он снова вздохнул и перекатился на спину. Линдсей решилась и искоса посмотрела на Райана, но он прикрыл глаза рукой. На его щеке ритмично пульсировала жилка, казалось, он крепко стиснул зубы.
      - Лучше пойду-ка я вымою тарелки, - тихо проговорила Линдсей, вставая на колени. Нельзя было догадаться, слышит ее Райан или нет, и Линдсей, чуть помедлив, поднялась на ноги.
      Она собрала тарелки и отнесла их на кухню, тихо постояла там в темноте, успокаиваясь, минуту-две. Потом ополоснула посуду, положила ее в моечную машину, стараясь не обращать внимания на дрожь в руках.
      Ты сама во всем виновата, упрекнула она себя. Ты явно не так уж и равнодушна к его мужскому обаянию, черт возьми, как тебе хотелось бы думать!
      Впрочем, это вовсе ничего не значит. То, что она поддалась прежней страсти, ничуть не говорит о том, что она по-прежнему любит Райана. Или о том, что их старые отношения могут возобновиться, чему он хотел верить. Но она поступила бы гораздо мудрее, если бы держала теперь его на расстоянии. Больше никаких приглашений на ужин, никакого вина и никаких долгих вечеров воспоминаний у пылающего камина. Теперь, если он захочет побеседовать с ней, пусть приходит к ней в офис, как любой другой коллега-архитектор.
      Она почувствовала себя лучше. Смятение, вызванное страстными ласками Райана, улеглось, она снова овладела собой, вновь стала хозяйкой положения. Нужно было сейчас выпроводить его поскорее.
      Кофе, очень спокойно подсказала она себе. Свари ему кофе. А потом, выждав для приличия немного, можешь попросить его удалиться. На этом все и кончится.
      Она глубоко вздохнула и направилась обратно в гостиную.
      - Райан, ты... - Она остановилась, в удивлении оглядывая комнату.
      Райан исчез.
      Пламя гудело в камине, и нежная музыка Баха все еще звучала в гостиной, растекаясь по темным углам, но там никого не было.
      И вдруг она заметила, что в ее кабинете горит свет.
      Райан вынул чертежи Боровейка из картонного футляра и положил их на ее чертежный стол. Он разглядывал их, поставив ногу на перекладину стула, обняв рукой согнутое колено.
      Линдсей молча наблюдала за ним. Она должна была бы разгневаться из-за того, что он несколько свободно ведет себя в чужом доме, но это лишь позабавило ее. Линдсей знала, что им руководит чисто профессиональный интерес, а не желание украсть у нее творческие идеи. По крайней мере хоть в этом он не изменился.
      Райан поднял глаза, словно только что заметил присутствие Линдсей, выпрямился и улыбнулся.
      - Прекрасная работа, мисс Форрест.
      - Спасибо.
      Она наклонила голову и направилась прямо к нему, засунув руки в карманы.
      - Какого черта этот парень затеял возню с реконструкцией? Легче снести дом и все выстроить заново.
      - Если б у вас нашлось время просмотреть инженерные расчеты, мистер Маккрей, - объяснила ему Линдсей, прислонившись бедром к чертежному столу, - вы бы заметили, что дом выстроен из необыкновенно крепкого камня. И еще вы заметили бы, что структурные изменения, которые я вношу в постройку, весьма незначительны.
      - Ваши разумные доводы принимаются, мисс Форрест, - насмешливо изогнулся в светском поклоне Райан, его глаза искрились добродушным, мягким смехом. - Только не соглашайтесь делать там бассейн, о котором мечтает хозяин. Земля на этом участке крайне неустойчива. Через год-два она начнет осыпаться со стороны обрыва и потянет за собой большую часть здания.
      - Спасибо, я и сама могу догадаться взять пробы грунта, - сухо проговорила Линдсей. Райан грустно улыбнулся.
      - Извини. Пожалуй, старые привычки забываются с трудом.
      - Да, уж это я заметила.
      Райан прищурился. Она было подумала, что он собирается о чем-то сказать, но Райан снова перевел взгляд на чертежи.
      - А это что за пристройка сбоку?
      - Спортивный зал, - пояснила она, словно вовсе не замечая страстного огня, пылавшего в синих глазах Райана. - Он согласился на спортивный зал и сауну вместо бассейна. Их чертежи на следующем листе.
      Райан, присвистнув, щелкнул пальцем по листу.
      - Впечатляет. - Он кивнул, изучая сделанный Линдсей от руки общий план и предварительный набросок пола пристройки. - У тебя все проекты с претензией. Чертовски сложно совместить современную пристройку со старым домом. Ему, должно быть, лет триста.
      - Двести, но сложность состоит в том, чтобы выложить фасад всего здания этим камнем. - Она наклонилась вперед и провела пальцем по изогнутой линии, ее лицо и глаза неожиданно оживились. - Эта стена длиной около восьмидесяти футов, она сделана из твердого камня. Пристройка продлит ее еще на двадцать футов. Образец камня у тебя под локтем.
      - Цвет и структура необычные. - Райан взял желтоватый камень и поднес его к свету. - Мне кажется, в этих местах я ничего подобного не видел. Откуда-нибудь привезли?
      - Он из неглубокого карьера в штате Мэн, который бросили много лет назад. Большая часть камня - низкого качества - пошла на постройку дорог и фундаментов, ну а гранит получше привезли сюда для строительства домов. Она отобрала камень у Райана и задумчиво посмотрела на гранит. - Я не поленюсь исколесить проселочные дороги пяти штатов, чтобы отыскать нечто подобное и... - Она внезапно замолчала, заметив, что он нежно, с любопытством смотрит на нее. Линдсей почему-то смутилась и быстро отошла от стола. - Только не думаю, что тебя очень интересует перестройка дома Боровейка.