Замужество Китти

      Это неожиданное хладнокровие просто потрясло мисс Чаринг, впрочем, она не пожалела, что ей не пришлось испытать Фредди. Графиня встретила их морщинившими ее лицо улыбками, лукавыми пожеланиями счастья Фредди и бурными поздравлениями Китти, которые так и лились с ее тонких губ. Китти даже было позволено поцеловать щеку ее милости. Она с изумлением узнала, что графиня несказанно обрадована новостью о ее помолвке.
      Пока его мать ошеломляла Китти своей доброжелательностью, Долфинтон, крепко схватив Фредди за полу, старательно дергал ее. Настороженно глядя на тетушку, Фредди сперва не понял, что кто-то пытается привлечь его внимание, но когда дерганье стало слишком настойчивым, отреагировал на него не так, как хотелось бы лорду Долфинтону.
      – Долф, прекрати это! – возмущенно воскликнул он. – Первый раз я надел этот костюм, и вот – сначала Китти, а теперь ты… – он замолчал, встретив умоляющий взгляд кузена, и закончил, – ох, ну ладно! В чем дело, старина?
      – А ты не говорил мне, что собираешься привезти Китти в город, – жалобно произнес Долфинтон.
      – Конечно, не говорил! Почему я должен был тебе это говорить? – откликнулся Фредди.
      – Он мне ничего никогда не говорит, – обратился Долфинтон к своей родительнице.
      Она рассмеялась, но, как позже заметила Фредди мисс Чаринг, ее смех не предвещал ничего хорошего.
      – Боже мой, сынок, зачем ты об этом говоришь? Мне бы не хотелось, чтобы ты выглядел таким глупым! Так вы сейчас живете у дорогой Маргарет, Китти? Она – милое существо, но сможет ли хорошо позаботиться о тебе? Гадкая девочка! Почему ты не приехала ко мне? О если бы я смогла как-нибудь связаться с дядей Мэтью, я бы пятьдесят раз попросила прислать тебя ко мне на сезон. Клянусь тебе, я завидую Маргарет, что ты у нее! Моим самым сердечным желанием всегда было иметь дочь!
      Она продолжала тарахтеть в таком стиле пока им не пришла пора возвращаться в свою ложу, глаза ее при этом все время так и переходили с лица Китти на лицо Фредди и обратно. Она заботливо осведомилась о здоровье мистера Пениквика, Леджервудов, мистера Веструтера, которого не видела целую вечность, может ли быть, что его все еще нет в городе? Она хотела знать, хорошо ли развлекают Китти в Лондоне, собирается ли Мег достать ей рекомендацию на вход в «Элмак»? Возил ли Фредди ее кататься в Гайд-парк? Китти должна разрешить Долфинтону доставить ей это удовольствие! Она должна увидеть, как он прекрасно управляет лошадьми, и какой прекрасный у него экипаж.
      Как-нибудь днем свози Китти покататься, Фостер. Я уверена, тебе это понравится!
      – Мне это очень понравится, – повторил Долфинтон послушно, но выглядел при этом таким несчастным, что Китти с трудом удержалась от смеха.
      – Надеюсь, – говорила она Фредди, когда их уже не могли услышать Долфинтоны, – что мы не поедем с ним кататься, – ведь мы перевернемся!
      – Нет, здесь вы не правы, – ответил Фредди. – В это трудно поверить, но лошадьми он управляет первоклассно. И ездит – блеск! Если у него бывает возможность! Она не разрешает ему охотиться, но как-то он был у нас в Лестершире. Никогда не видел этого беднягу таким счастливым! Причем он сел на самую злобную скотину, которая когда-либо была в конюшнях отца. И этот зверь вел себя с ним, как ягненок. Представьте себе! Так что вы будете в полной безопасности. Хотя я и не думаю, что он вас пригласит: он не выказывал никакой радости при упоминании о такой возможности.
      Она согласилась, но, зная графиню, не была удивлена, когда он явился утром следующего дня на Беркли-сквер, сопровождая эту леди. Графиня милостиво обняла Мег, она приехала поздравить ее с ее положением. Она заезжала на Маунт-стрит осведомиться, как дела у больных корью, и узнала от своей дражайшей сестры, что Мег в ожидании. Но ее неблагодарная племянница, с изумлением наблюдая необычайное расположение к мисс Чаринг, решила, что она пришла втереться в доверие к девушке, которую не любила с тех пор, как ее удочерил мистер Пениквик. Мег услышала, как понукаемый матерью Долфинтон уговорил Китти, что повезет ее кататься в парк тем же самым днем, и совершенно не могла понять этих странных маневров.
      – Чего она хочет добиться? – вопрошала она, когда эти нежеланные гости наконец ушли, – ведь она знает о вашей помолвке с Фредди? Я прекрасно понимаю, как ей хотелось, чтобы вы вышли замуж за Долфа, раз мой дядя сделал тебя своей наследницей, потому что мама говорит, что их имения в плачевном состоянии, а она, надо тебе сказать, очень расточительна! Обратила внимание, какие на ней меха? Я глаз не могла отвести и только удивлялась, как ей удается так модно и дорого одеваться на вдовью ренту, о которой мама говорит, что она не может быть большой!
      – Наверняка, не на вдовью ренту! – заметила Китти, – Бедняга Долф такой глупый, что можешь не сомневаться, она до сих пор держит в руках все его деньги! Это говорит дядя Мэтью. И еще он говорит, что с именьями все можно было поправить, если ими заниматься и экономить. Хотя должна тебе сказать, – честно призналась Китти, – дядя Мэтью это говорил бы в любом случае!
      Мег рассмеялась.
      – Может и так, и все-таки мне непонятно, почему она уговорила Долфа пригласить вас кататься!
      – Уговорила? Бедный Долф! Она заставила его! – воскликнула Китти, и, будучи не в силах сдержаться, захихикала.
      – Да, я понимаю, что заставила, но вы-то почему сказали, что поедете с ним? Почему Китти?
      – Ох, Фредди уверил меня, что Долф не перевернет свой фаэтон! – с блаженным видом вымолвила Китти. – Я просто не могла отказаться, особенно зная, что в противном случае эта ужасная женщина будет его ругать. Кроме того, я собираюсь выяснить, почему она его заставила пригласить меня! Что надо надеть, Мег, когда едешь кататься в фаэтоне?
      – Когда едешь кататься с Долфом, что угодно!
      – Нет, не дразните меня! Пожалуйста, ответьте мне!
      – Я лучше расскажу моему бедному брату, как его предали! Коричневую шерстяную накидку, гусенок, и шляпу с золотыми перьями.
      Лорд Долфинтон приехал на Беркли-сквер минута в минуту, но надеждам Китти не суждено было сбыться из-за присутствия грума с неподвижным лицом, который стоял за ним и мог подслушать каждое произнесенное слово. Тем более, что Долф испуганным взглядом и разными гримасами и сам дал понять это. Она поняла его и сразу начала болтать о всяких мелочах, проявляя бурный интерес к окружающему и стараясь найти какой-нибудь способ увести его от его ангела-хранителя. Уже неделя ясной, почти весенней погоды раскрыла многие бутоны и почки. Увидев дорожку между клумбами, Китти с воодушевлением воскликнула:
      – Примулы! О, как прелестно! Как мне хочется посмотреть, куда ведет эта дорожка!
      Но намек не подействовал, лорд Долфинтон потряс головой:
      – Экипаж там не пройдет.
      – Нет, но, пожалуйста, Долф, остановитесь на минутку! Вы не будете возражать, если я пробегу немножко назад, чтобы хоть чуточку пройтись по этой дорожке?
      – Нет, не буду, – сказал лорд, останавливая своих лошадей. – Не понимаю, зачем вам смотреть на примулы, но не возражаю. Однако больше чем на десять минут я лошадей задерживать не буду. Не хочу вас обижать, но лошадям это вредно.
      Грум, который спрыгнул с фаэтона и стоял в ожидании, чтобы помочь мисс Чаринг сойти, осторожно кашлянул и, притронувшись к своей шляпе с кокардой, сказал:
      – Я могу поводить лошадей, милорд, если вы желаете сопровождать мисс.
      – О да! – мгновенно проговорила Китти, – пожалуйста, позвольте ему это сделать, Долф! Мне так хочется немножко пройтись по этому чудному парку!
      Долфинтон, казалось, был совершенно потрясен этим предложением. Впервые за весь день оживившись, он произнес:
      – Я это сделаю! Хорошая мысль. Вы ведь считаете это хорошей мыслью, Китти? Женщины в Лондоне не ходят одни. Фингласс прогуляет лошадей, а я пойду с вами.
      Будучи девушкой справедливой, мисс Чаринг не могла не понять, что леди Долфинтон нельзя осуждать за то, что она нетерпелива в обращении со своим единственным ребенком. Однако она сдержала собственное нетерпение и ждала, пока Долфинтон закончит, все время повторяясь, излагать свои подробные инструкции груму. Но раздражение снова охватило ее, когда его милость, как только они вдвоем отошли от фаэтона, начал:
      – Я скажу вам, почему я сказал, что это хорошая мысль. Я не хочу смотреть на примулы. Не хочу смотреть ни на что. Я просто кое-что хочу вам сказать, пока Фингласс не слышит.
      – Ну да, – проговорила Китти, – поэтому я и сказала, что хочу пройтись по дорожке!
      – Вы хотите что-то сказать мне, чтобы он не слышал? – удивился его сиятельство. – Ничего себе! Это… это… ну, я забыл это слово, несомненно, так и есть. Оба мы хотим одного и того же.
      – Да, Долф, но не думайте об этом! – сказала Китти и, взяв его за руку, по-матерински похлопала по ней. – Расскажите мне, что вы хотели.
      – Хотел сказать, что вы не должны ничего говорить при Финглассе. Все передает моей матери, – объяснил он.
      И снова Китти должна была проявить всю свою волю.
      – Долф, этот тип шпионит за вами?
      – Рассказывает матери, где я был. Рассказывает, что я делал.
      – Почему вы его не прогоните? – горячо спросила она.
      – Она мне не позволит. Китти подергала его за руку.
      – Она не может помешать вам! Долф, вы же мужчина, а не школьник!
      – Да, – согласился он, – но она сможет.
      – Ох, как я хотела бы, чтобы вы не боялись так своей мамы! – вздохнула Китти.
      Он остановился, чтобы заглянуть ей в лицо. На его собственном было написано удивление.
      – Вы хотите? Это именно то самое, то самое, что я забыл. Потому что я тоже этого хочу.
      Она поняла, что продолжать эту тему бесполезно, и спросила:
      – Зачем ваша мама заставила вас везти меня на прогулку? Глубокий вздох буквально сотряс его.
      – Хочет, чтобы вы вышли за меня, – ответил он. – Говорит, я плохо сделал предложение.
      – Но это же чушь! – возразила она. – Как может она думать об этом, когда я помолвлена с Фредди?
      – Говорит, не помолвлена. Говорит, что давно подозревала, что это выдумка. Говорит, что поняла это, когда вчера вечером увидела вас. Говорит, что ее не обманешь, – он снова вздохнул и уныло добавил. – Это правда!
      Рука мисс Чаринг напряглась. Она осторожно заметила:
      – Тем не менее она недопонимает. Конечно, я помолвлена с Фредди! Почему она решила, что это выдумка?
      Долфинтон наморщил лоб, напрягая память:
      – Что-то связанное с Джеком, – наконец выдавил он из себя. – В этом нет никакого смысла, поэтому я и не смог запомнить. Обычно я хорошо запоминаю вещи, но не тогда, когда их не понимаю.
      – Что ж, это очень хорошо, что вы не запоминаете всякие глупости! – горячо проговорила Китти. – Можете сказать своей маме, что она ошибается! Нет, полагаю вы на это не осмелитесь, я придумаю, как самой сказать ей это!
      Он в большом волнении вцепился ей в руку.
      – Нет, нет! Не говорите маме, что я вам передал ее слова! Он так испугался, что ее гнев утих. Она успокаивающе произнесла:
      – Конечно, Долф, обещаю, что не скажу. Я никогда не предам вас. Вы же знаете, я этого не сделаю! Я очень хотела бы помочь вам.
      Он взял ее за руку и благодарно пожал.
      – Китти, вы мне нравитесь! – изрек он. – Я люблю вас больше, чем Фредди. Больше, чем Хью. Больше, чем…
      – Да! Да! – торопливо прервала она его. – Больше, чем кого-либо из них.
      Они медленно шли по дорожке. Китти глубоко задумалась, а Долфинтон был рад помолчать. Внезапно Китти заговорила:
      – Долф, я все думала, и мне пришло в голову… Вы ведь не хотите жениться на мне. Ведь правда? Он затряс головой.
      – Почему вы не хотите? – прямо спросила она. Он два раза нервно сглотнул.
      – Не умею… не умею хорошо объяснять! Она не обращала внимания на его слова.
      – Я вам нравлюсь, и вы всегда делаете то, что вам велит мама. Мне кажется, что вы охотно женились бы. Хотя бы для того, чтобы убежать от своей мамы. Долф, может быть… Долф, может быть, вы хотите жениться на ком-то другом?
      Он совершенно побелел и почти потащил ее назад.
      – Вернемся к экипажу! Мы держим лошадей!
      – Не держим. Этот ужасный грум позаботится о них. Расскажите мне, Долф! Я не скажу вашей маме! Я никому не скажу, даю честное слово, не скажу. Это что, какая-то леди, которая ей не нравится?
      – Никогда с ней не встречалась, – пробормотал он. – Ей не понравится.
      – Пойдемте сядем на скамейку! – уговаривала его Китти.
      – Простудимся! Лучше пойти назад.
      – Мы недолго. Сейчас так тепло, что вреда не будет посидеть несколько минут на солнце. Сюда! Видите, как приятно! Пожалуйста, не бойтесь довериться мне! Я бы очень хотела помочь вам. Как ее зовут?
      – Ханна.
      – Ханна! Что ж… очень милое имя! А фамилия?
      – Плимсток. Это фамилия ее брата, – сказал лорд, чтобы было понятно. – Живет с ним. Живет с его женой. Миссис Плимсток. Не люблю ее. Плимстока не люблю тоже, – и, с минуту подумав, добавил, – и детей.
      – Почему вы не любите мистера Плимстока? – несколько ошарашенная спросила Китти.
      – Он – торговец, – просто объяснил его милость.
      – О Боже! Но может быть он вполне респектабельный?
      – Нет, не респектабельный. Он – революционер.
      – Господи! Он кивнул.
      – Не любит меня. Не хочет, чтобы я женился на Ханне. Она говорит, что он не любит знатных. А этот факт говорит сам за себя.
      Китти подумала, что это действительно на многое проливает свет, но говорить этого не стала.
      – Расскажите же мне о мисс Плимсток, – попросила Китти, – она хорошенькая?
      – Да, – ответил лорд. – У нее такое лицо, как мне нравится. Сразу подумал, как только увидел ее.
      – Когда это было, Долф?
      – В Челтенхеме, в прошлом году. Мама там лечилась. Думала, я езжу на прогулки. Не ездил. Надувал ее.
      – И очень хорошо делал! – одобрила Китти. – По-моему, вы очень умный, что все так придумали.
      – Ханна придумала. Не я, а она умная. Хочу на ней жениться, – мечтательно выговорил он.
      Мисс Чаринг было ясно, что ему вряд ли это разрешат. Только одно обстоятельство могло заставить леди Долфинтон терпимо отнестись к такому браку. Она осторожно задала вопрос и в ответ получила меланхолическое покачивание головой.
      – Нет никакого состояния.
      – О, Боже! – повторила она, понимая, что все складывается совсем безнадежно.
      – Я не хочу состояния. Я хочу лошадей. Хочу вернуться в Долфинтон и выращивать лошадей.
      – В Ирландию! Что ж, так и надо! А Ханна тоже так говорит?
      – Да. Она тоже не хочет жить в Лондоне.
      – Хотелось бы мне ее встретить! Он удивился, но был обрадован.
      – Хотите? Хотите встретиться с Ханной?
      – Да, но если она живет в Челтенхеме…
      – Не в Челтенхеме. Она живет на Коппел-стрит. Плохой адрес. Маме не понравится. Там полно торговцев и адвокатов. Мне самому не очень нравится. Но я туда хожу, – вдруг доверился Долфинтон. – Мама считает, что я иду к Будлу. Это тоже выдумка.
      Китти подумала, что именно эта выдумка легко может привести к неприятностям. Она почти содрогнулась, представив себе судьбу Долфинтона, если какая-нибудь случайность раскроет этот обман его родительнице.
      – Долф, а почему бы вам не взять меня с собой нанести визит мисс Плимсток? – спросила она. – Я очень хочу вам помочь, но считаю, что сначала должна ее увидеть, потому что… ну, в общем, считаю, что должна!
      – Не выйдет, Фингласс расскажет маме.
      – И пусть, потому что я придумала отличный план! Теперь, Долф, слушайте меня внимательно. Когда мы вернемся в экипаж, я спрошу вас, где находится Коппел-стрит. А вы должны ответить, что не знаете. Надуть Фингласса, понимаете?
      – Я хотел бы это сделать, – лорд слегка оживился.
      – Вот-вот. Потом вы спросите Фингласса, не знает ли он. А я скажу, что у меня там живет подруга… Какой номер дома мисс Плимсток?
      – Семнадцать, – ответил он, глядя на нее как завороженный.
      – Прекрасно! Я запомню. Я спрошу, не возражаете ли вы, если мы нанесем ей визит.
      Лорда Долфинтона, очень возбужденного, осенила гениальная мысль.
      – Я скажу, что не возражаю, и мы туда поедем!
      – Именно так! Как вы считаете, вы сможете все это запомнить?
      Он попросил ее повторить все сначала, и когда она это сделала, сказал, что теперь все очень хорошо запомнил. Она не очень в это поверила, но оказалось, что он вовсе не хвастался, когда говорил, что может запомнить все что угодно, если ему это повторить два или три раза. Все вышло удачно – так, как они придумали, и вскоре мисс Чаринг сидела в гостиной на Коппел-стрит, ожидая, пока слуга приведет к ней мисс Плимсток и разглядывая окружающую обстановку. Дом был почтенный. Комната, в которой она сидела, была обставлена прилично, даже, пожалуй элегантно, и она не заметила никаких признаков вульгарности, которые сделали бы союз лорда с мисс Плимсток совершенно неприемлемым. Затем открылась дверь, и перед ней предстала мисс Плимсток.
      Мисс Чаринг испытала сильное потрясение, осознав, что Долфинтон, по-видимому, влюбился гораздо сильнее, чем она считала его способным на это.
      Только очень влюбленный человек мог, описывая мисс Плимсток, назвать ее хорошенькой. Это была довольно плотная молодая женщина примерно его возраста, с песочными волосами и ресницами, краснощекая. Хотя в ее внешности не было ничего отталкивающего, назвать ее хорошенькой решились бы немногие.
      Она взяла руку Китти и сердечно пожала, а затем глуховатым, но довольно приятным голосом произнесла:
      – Как поживаете? Я очень рада с вами познакомиться, потому что знаю о вас от Фостера, и могу сказать, что он к вам очень хорошо относится.
      Потом она поцеловала его милость в щеку и, матерински похлопав по руке, велела ему сесть поудобнее и отдохнуть, а сама повернулась к Китти:
      – Не сомневаюсь, что он вам рассказал о нас, и я вижу, что вы пришли сюда не затем, чтобы сказать мне, что это неподходящий брак. Что ж, этого мне говорить не нужно, я не дура и знаю это сама. Но я собираюсь выйти за него замуж несмотря ни на что, только как это сделать, придумать пока не могу.
      Долфинтон, который смотрел на нее с собачьей преданностью, тяжело вздохнул.
      – Но его мама не может помешать браку, если он твердо решился на это! – сказала Китти. – Долф, вам двадцать семь лет! Неужели вы не можете быть решительным?
      У него испуганно исказилось лицо, он начал заикаться. Мисс Плимсток взяла его за руку и сидела, похлопывая по ней.
      – Не расстраивайся, Фостер! – добродушно приговаривала она. – Твоя мама ничего не узнает до тех пор, пока это не станет безопасным. Обещаю тебе.
      Вошел слуга с подносом, который поставил на один из столиков. Мисс Плимсток поднялась и сказала:
      – А теперь ты возьмешь бокал мадеры, которую любишь, и будешь сидеть у огня и пить, а я отведу мисс Чаринг в свою комнату. Сестры нет дома, так что тебя никто не потревожит, а если твоя мама спросит тебя о визите сюда, ты сможешь сказать ей, что мисс Чаринг и я вместе ушли и оставили тебя одного, и она успокоится.
      Китти, чувствуя, что мисс Плимсток была в своем роде не менее властной, чем леди Долфинтон, кротко последовала за ней по лестнице на второй этаж в ее спальню в глубине дома.
      – Простите, что я привела вас сюда, – проговорила Ханна, предлагая ей стул. – Я очень хотела с вами поговорить, но мне не хочется делать это при Фостере, потому что он будет нервничать, бедняга!
      – Если бы можно было как-то убедить его быть твердым с этой ужасной женщиной! – воскликнула Китти. – Признаюсь, я сама ее побаиваюсь, но, в конце концов, она ничего не может ему сделать!
      – Может, мисс Чаринг, и не стесняется угрожать ему этим. Она и этот ее драгоценный доктор! Хорошенькая парочка! И мне доставит удовольствие, поверьте, доставит! – сказать им все, что я о них думаю. Если он не будет делать все, что она велит, она грозится, что запрет его на замок, а всем скажет, что он сошел с ума.
      – О нет! Она не сможет! – в ужасе вскричала Китти. – Он же не сумасшедший! Нет!
      – Нет, не сумасшедший, но никто не будет отрицать, что ума у него немного, – невозмутимо сказала мисс Плимсток. – Однако он совершенно безвредный, и ручаюсь, что когда за ним буду присматривать я, ему станет гораздо лучше. Во-первых, я не собираюсь позволять его маме запугивать его до бесчувствия, во-вторых, я считаю, что для него будет гораздо лучше жить в этом его ирландском поместье, а не мотаться по городу, как она его заставляет. Он может заниматься своими лошадьми, и хотя дом, наверняка, окажется серым и пустым, мне все равно. Я люблю деревню и не сомневаюсь, что скоро приведу все в порядок.
      Китти тоже в этом не сомневалась. Зачарованно глядя на Ханну, она, запинаясь, проговорила:
      – Простите, пожалуйста, но… но…вы любите Долфа? Вопрос этот не обескуражил мисс Плимсток. Она спокойно ответила:
      – Как я понимаю, вы хотите узнать, не влюбилась ли я в него? Нет, не влюбилась, но не думаю, что в него кто-нибудь влюбится. Мне он очень нравится, и мне хотелось бы стать графиней Долфинтон и выйти замуж. Моему брату он не нравится, и он не хочет, чтобы я вышла за него замуж, но я не обязана его слушаться. Я не красивая, как вы, и у меня нет состояния. Не думаю, что мне кто-нибудь еще сделает предложение, – она прямо посмотрела в глаза Китти и в своей открытой манере произнесла. – Я не ровня ему по социальному положению и не притворяюсь, что ровня. Но ведь он, можно сказать, не подходит для брака ни с кем. Одно я могу вам обещать, я буду о нем хорошо заботиться и сделаю бедного Фостера счастливым.
      Китти внимательно смотрела на нее, а голова ее быстро работала. Хотя жизнь ее протекала в уединении, ей было хорошо известно, что среди родных Долфинтона не было, пожалуй, ни одного, кого бы не шокировал этот брак, – даже Фредди, как бы добродушен он ни был, не одобрит его, подумала она, вспоминая его критические замечания по поводу покойного мистера Ялдинга. В глазах общества странности Долфинтона перевешивались его происхождением, а мисс Плимсток могла претендовать на замужество только при наличии значительного состояния, которого у нее не было вовсе. Но Китти, глядя на ее некрасивое лицо, представляла себе бедного рассеянного Долфинтона счастливым, бродящим по своему ирландскому торфянику, управляемому твердой, но доброй рукой, которая, наверняка, защитит его от вредного влияния матери. Она глубоко вздохнула и сказала:
      – Я помогу вам!
      Румяное лицо мисс Плимсток стало багровым, как свекла.
      – Вы очень любезны. Я не умею дипломатничать и поэтому скажу прямо, что знаю, как его заставили сделать вам предложение и что вы сказали, когда отвергли его. По этим вашим словам я поняла, что вы хорошая девушка, с которой мне будет приятно познакомиться. Когда у меня на пальце будет кольцо, я буду знать, что делать, потому что я никого из них не боюсь. Но беда в том, что я не знаю, как этого достичь. Вы должны знать, мисс Чаринг, что он окружен шпионами, которые обо всем рассказывают его матери. Я не сомневаюсь, она убедила их, что он слегка свихнулся. Что ж! Если бы Сэм, мой брат, помог мне, я, возможно, могла бы устроить этот брак. Но он помогать не будет, потому что не любит Фостера и хотел бы, чтобы я вышла за его приятеля, которого, кстати сказать, нужно еще уговорить жениться на мне. Брат говорит, что лорд хорош, когда у него есть состояние, а у Фостера ни ума, ни денег. А по мне, он лучше, чем торговец с нюхательным табаком на жилете и одной ногой в могиле. Даже если мистер Матхилл и сделает мне предложение, которое, могу поклясться, он не собирается делать!
      – Вот именно! – слабым голосом согласилась Китти.
      – Я подумала о Гретна-Грин, – продолжала мисс Плимсток, – потому что церковное оглашение нам не подходит. Если ее милость не узнает о нем, то уж Сэм, наверняка, не пропустит, так как строго следит за мной. Я знаю, что не дело жениться в Шотландии, но…
      – Нет, умоляю, не делайте этого! – прервала ее Китти, очень шокированная.
      – Я не могу сделать это, потому что это слишком дорого, а ее милость почти не дает Фостеру денег. Да и для Фостера будут плохо мчаться три дня без передышки в Шотландию, все время думая, что мама его догоняет, – ответила со своим непробиваемым спокойствием мисс Плимсток.
      – Ох, я уверена, что для него это будет очень плохо! Мы должны придумать какой-то план получше.
      – Но можете ли вы? – спросила мисс Плимсток.
      – Да, вдвоем с вами мы должны смочь. Признаюсь, я не могу сразу сообразить, как достичь этого, но собираюсь хорошенько подумать. Будет лучше, если леди Долфинтон будет считать, что он продолжает ее слушаться. Она самая нелепая женщина, какую я знаю! Полагаю, вам известно, что она продолжает заставлять его ухаживать за мной! Может быть, использовать это? Подумайте, если она будет знать, что он в моем обществе, она будет вполне удовлетворена! А мы тем временем что-нибудь придумаем. Должны придумать. Если вы не возражаете, я постараюсь, чтобы он почаще бывал со мной, и, хотя это против моих наклонностей, дам ей понять, что не отвергаю совсем его предложение.
      – Я согласна, – сказала мисс Плимсток. – Но кузену Фостера, Фредди, это может не понравится.
      – Фредди? Он не будет иметь ни малейших возражений, уверяю вас!

11

      Следуя своему плану, мисс Чаринг, чувствуя себя настоящей героиней, уступила настояниям леди Долфинтон и стала частой гостьей в доме на Гроссвенор-плейс. Ее сиятельство с таким пренебрежением относилась к этому району, что Китти с ужасом подумала, что же она скажет о таком заурядном квартале, как Кеппел-стрит.
      Было время, когда леди Долфинтон не упускала случая высказаться в том духе, что, мол, одинокие девушки умеют втереться в доверие, либо выразить мнение, что такая-то сиротка не что иное, как лицемерка и нахалка. Однако все это, похоже, ушло в прошлое. Леди Долфинтон была сама любезность. Когда Китти появилась на Гроссвенор-плейс, она вся рассыпалась в комплиментах, а поскольку она при желании могла быть весьма приятной, то очень скоро ей удалось добиться, чтобы девушка чувствовала себя как дома. У нее хватило такта устроить так, чтобы Долфинтон в доме при ней не появлялся, и сообразительности, чтобы не упоминать имя мистера Веструтера. Если она и давала понять, что Китти приняла предложение мистера Стандена только лишь для того, чтобы обрести прочное положение в обществе, то при этом демонстрировала такое сочувствие, что Китти не обижалась на нее. Были также намеки на то, что некоторые люди прямо-таки преклоняются перед высшим обществом, а также на то, что вместе с покладистым мужем молодая женщина приобретает массу других преимуществ. – Но это к вам не относится, милочка! Ведь Фредди – такой душка! Вы сами довольно скоро почувствуете, какая это пуритански строгая семья.
      Слушая эти замечания, Китти только улыбалась про себя. Но после того как она раз пять показалась в свете в компании Долфинтона и дважды побывала с ним и его матерью в театре, мистер Станден, к ее удивлению, начал протестовать. Он заявил, что она ведет себя по-дурацки.
      Китти с негодованием отвергла это обвинение. Мистер Станден пошел на уступки.
      – Тогда, значит, вы строите из меня дурака!
      – Глупости!
      – И вовсе не глупости. Полгорода знает, что вы помолвлены со мной, и подозревает, что вы собираетесь меня оболванить. Заметьте, я бы ни слова не сказал, не будь это Долф! Знаете, Кит, это уж слишком, предпочесть мне такого кретина!
      – Как же так, Фредди, мы договорились, что о нашей помолвке никто, кроме ваших знакомых, знать не будет! Неужели это вы сами все разболтали?
      – Я уже жалею об этом! И хватит, Кит, ради всего святого, не стройте из себя наивную дурочку. Не думаете ли вы, что моя мать и Мег в состоянии хранить тайну? Кроме того, это известно и Джасперу: нет смысла отрицать, если уж он спрашивал об этом Мег. Сестры! – произнес Фредди голосом, полным отвращения. И добавил после недолгого раздумья: – Да еще и этот ваш кузен, он тоже знает.
      – Камилл? Нет, не может быть! Я ему ни слова не говорила. Клянусь, Фредди.
      – Я сам ему рассказал, – признался Фредди. Она с удивлением взглянула на него.
      – Зачем?
      Подумал, что так будет лучше, – невнятно пояснил Фредди.
      – Я не в состоянии понять, почему вы так поступили.
      – Ну, знаете. Ведь он – ваш кузен, – сказал Фредди, все свое внимание сосредоточив на лорнете, который он старательно протирал носовым платком.
      – Естественно, он мой кузен! Я не против того, чтобы он знал, если не будет никому рассказывать об этом. Тем более, что у меня к нему доброе отношение. Это замечательный человек, не правда ли, Фредди?
      – Славный малый, – согласился Фредди.
      – Мег считает, что он галантен, как истинный француз. Она от него в полном восторге! В нем есть веселая легкость, знаете ли, которой англичане, в общей массе, лишены. А с каким пониманием он относится к людям!
      – Ничуть не удивлен, – сказал Фредди. – Напротив, будь я проклят, я уверен, что сообразительности у него хватает.
      – Вы даже не представляете, – сказала она несколько смущенно, – как я счастлива от того, что у меня есть такой достойный родственник! Не слишком приятно сознавать, что у тебя нет своей семьи!
      – Представляю, – сказал Фредди, всегда готовый посочувствовать. – Это, конечно, ни в какое сравнение не идет с тем, что вы приобретаете в родственники самого лучшего члена нашей семьи, ну да ладно. Ведь я прекрасно понимаю вас, Кит. Дело в том, – я, правда, не хотел бы вмешиваться, – но зачем делать вид, будто вы собираетесь порвать со мной, моя девочка, когда этого у вас и в мыслях нет! Не к лицу вам поощрять ухаживания шевалье. Я не хочу быть героем пустых светских сплетен.
      – Нет, что вы, я и не поощряю его! – рассмеялась она. – Вы все напутали, Фредди! Камилл ведет себя безупречно! Я могу еще допустить, что вы были недовольны тем, что Мег пригласила его пойти с нами в «Аргил», но уверяю вас, что это исключение! Я понимаю, это вряд ли привело вас в восторг, но не забудьте, мы с ним – двоюродные брат и сестра и к тому же встретились впервые после стольких лет! Вполне естественно, что поначалу он довольно часто приходил повидать меня. Но с того вечера я встретилась с ним всего один раз, и то на людях.