Союз обворованных

      Снова фон, снова заставка, снова автомобиль - на этот раз скромная вишневая "девятка", другая красивая женщина без головного убора, снова хозяйски-вежливое лицо с фоторобота...
      Борис Олегович досмотрел все эпизоды до шестого включительно без комментариев, лишь потом заметил:
      - А так даже лучше, чем напрямую постельные сцены, это ведь можно по любому каналу телевидения прокрутить... перемежая изображениями господина Лаврентьева в кругу семьи и призывами к "экологической чистоте ячейки общества"...
      Бригадир Алексей нажал кнопку на пультике дистанционного управления, возникла новая заставка:
      Кандидат в губернаторы
      Лаврентьев Игорь Константинович предвыборный рекламный ролик
      (запись передачи областного телевидения)
      Здесь Лаврентьев весело улыбался, улыбалась его жена, миловидная полноватая женщина, очень домашняя, улыбался мальчик за небольшим письменным столом, примерный пятиклассник, делающий уроки, улыбалась от уха до уха девочка старшего дошкольного возраста, на миг отвернувшаяся от телевизора "Левада" местного производства, на экране которого четко просматривалась заставка местной же вечерней передачи для детей "Сказка под подушкой", улыбалась во сне совсем маленькая девочка в кроватке, улыбался даже здоровенный черно-белый кот...
      - Прелестно, - одобрил Борис Олегович. - По-моему, можно очень эффектно смонтировать, представляете... Впрочем, что это я буду фантазировать по-дилетантски, есть ведь хорошие профессионалы, не так ли, Александр Александрович?
      - Конечно! - радостно закивал Дюваль, наконец-то удостоившийся хозяйского внимания.
      - Только предупредите, чтоб собственно эпизоды не трогали, никакой ретуши, никакого усиления цвета - строго по оригинальной записи. Переходы, очередность, дикторский текст - это пожалуйста. Впрочем, текст предварительно показать мне, до записи на видеоленту... И еще, коллеги...
      Борис Олегович выбил пепел из трубки в пепельницу, начал снова набивать, но остановился.
      - Давайте не будем спешить. Оружие против кандидата в губернаторы Лаврентьева мы получили довольно действенное, но, увы, не решающее. Такого фильма хватило бы журналистам, чтобы раздуть скандал. Возможно, госпоже Лаврентьевой, если у неё появится желание затеять бракоразводный процесс...
      Дубов снова замолчал. Пальцы его продолжали набивать трубку, но взгляд устремился куда-то в бесконечность...
      - Да, - пробормотал он, - женская психика - бездна неизведанная, вы об этом не задумывались?.. - Большой палец правой руки застыл на головке трубки, левая рука потянулась к зажигалке. - Хотя и в мужской психике хватает водоворотов. Зачем человеку сразу пять любовниц? Деловому человеку, у которого хватает источников возбуждения...
      - Разрешите, Борис Олегович? - внезапно подал голос Алексей. - Здесь не так видно, маловато материала, но я и черновые записи смотрел. Что-то в нем есть: походка, осанка, манера...
      - Нуте-с? - с любопытством отозвался Дубов.
      - По-моему, он голубой.
      - При жене, троих детях и пяти любовницах? - скептически возразил Дюваль.
      - Не сейчас, был когда-то. Переборол себя, перестроился, но все равно ему не так. Потому и женщины у него все разные. Ищет - и никак найти не может.
      - Или самоутверждается, - задумчиво добавил Борис Олегович. - Крайне любопытная гипотеза. И, возможно, очень продуктивная... Прекрасно, Алексей Глебович, снова вы меня удивляете и радуете!
      Он щелкнул зажигалкой, помолчал, глядя на огонек, наконец раскурил трубку.
      - А-ах, какая гремучая смесь!.. Интере-есно... - Губы Дубова тронула улыбка, тон изменился: - Давайте-ка, Алексей Глебович, отблагодарим наших друзей Колесниковых, ответим любезностью на любезность. Они нам дали первичную информацию по господину Лаврентьеву, поделимся же с ними нашей добычей. Пусть порадуют своих заказчиц добротностью и убедительностью материала. А если прекрасные дамы затеют скандал - это, полагаю, делу не повредит.
      Дубов встал, прошелся.
      - И, пожалуй, стоит присмотреть уже напрямую за очаровательными дамами. Меня позабавили дружеские и деловые контакты между ними... Не исключено, удастся добыть ещё какие-то пикантные новости...
      Глава 38
      Ваш заказ готов
      - - -
      Как здорово, когда работу за тебя делает кто-то другой! Особенно противную работу.
      Я просматривала видеоматериалы, которые Димка привез от Слона. На душе становилось все пакостнее. Бедные девки! Причем все пятеро. Они так ему улыбаются! В глазах столько надежды, лица такие счастливые, довольные. Только Катя показалась мне какой-то... настороженной, что ли... Я увидела, как она немножко демонстративно выпрямилась, выйдя из машины, привычным взглядом скользнула по окнам домов, стоящих вокруг. Мне даже показалось, что она собиралась помахать ручкой. Но потом передумала и царственной походкой вошла в клуб.
      Карина держалась совершенно непринужденно, улыбалась, смеялась. Короче, ничем не выдавала, что узнала новости о своем красавце.
      Кстати, в жизни господин Лаврентьев оказался гораздо более представительным мужчиной, чем в предвыборном рекламном ролике. В лице достоинство, в фигуре подтянутость. Привлекательный такой барин. Можно понять девчонок.
      Еще одна леди, вероятно, та самая, про которую Катина бабушка говорила, что фигуристая, - и вправду очень даже при теле. Но лицом хороша необыкновенно. Даже в искусственном освещении у клубного подъезда цвет лица у неё был просто обалденный. Вот только выражением это лицо здорово напоминало наш Вознесенский рынок в концентрированном, если можно так выразиться, воплощении. Рыбный ряд, шестой прилавок. По соседству с вениками и сортирами. Звали это лицо, на котором шубка лопается, Ираидой.
      Добрый Димочка глянул один раз и припечатал:
      - Дураида.
      Неторопливо продефилировали по экрану ещё две дамы. Достаточно красивые, чтобы выгодно оттенить внешность кандидата в губернаторы. Только пустоваты - в спутницы такому достойному джентльмену не дозрели пока.
      Жалко девчонок, сил никаких нет. Но все равно правду сказать надо. Потому что, если промолчать, их потом ещё жальче станет. Они ведь по-прежнему будут рассчитывать на этого козла.
      - Аська, подбери сопли! - въехал вдруг в мои мысли Димка. - Что ты рыдаешь над этими... Профессиональные проститутки и то честнее: мой товар, твои деньги - и разошлись. А эти, кроме денежек, ещё что-то мечтают оторвать.
      Ну, тут уж я озверела:
      - Да что они, по-твоему, от хорошей жизни?!
      - У других жизнь не лучше, но не все идут в содержанки.
      - Не всех возьмут, не все такие красивые! - выпалила я - и осеклась.
      Димка потрепал меня по плечу, погладил по голове.
      - Да, Рыжая, хорошего же ты мнения о женщинах...
      Хотелось мне ему сказать, что он со своими прекраснодушными рыцарскими представлениями устарел на сто лет, но я вовремя решила промолчать. Чтобы спорить с моим мужем и повелителем, надо очень хорошо все продумать. А как только я задумалась, стало ясно, что все неясно.
      Тем временем Серега подготовил принтер и начал выводить самые удачные кадры на печать. А мы с Димычем принялись обсуждать бумажную часть отчета. Только меня беспокоил вовсе не отчет.
      - Скандал бу-удет - выше неба! Особенно если кто-то из остальных троих узнает о нашем расследовании.
      - Э-э, Рыжая, да ведь Слон как раз того и добивается. Раз они все вместе работали в этом "Лигинвесте", значит, все знакомы. Обязательно встретятся - обсудить, покричать. И обязательно какая-то из них, - он ткнул пальцем в экран, - окажется самой крутой дурой, оттаскает соперниц за волосы и кинется прямиком к виновнику торжества, душу вынимать.
      - Ты хочешь сказать, что Слону такой скандал нужен? Зачем?
      - Допустим, чтобы Лаврентьев тратил силы не на выборы, а на усмирение баб. И еще, полагаю, Слон рассчитывает, что самая крутая дура доберется с этой пакостью до средств массовой информации.
      - А добрый дяденька Слон благородно подбросит матерьяльчик. Чтобы скандал в прессе скандалился лучше. Наверное, анонимно подбросит.
      - Да уж, светиться не станет. Благородный джентльмен Дубов не унижается до пошлого обливания соперника... м-м... клубничным соком.
      - А тем временем чужими руками, причем, что особенно приятно, руками бывшей любовницы, закопает на три метра в глубину все надежды соперника на избрание. Ох и дерьмо ж Слон!
      - "Холоднокровней, Маня".
      До чего же Димка любит цитировать Бабеля!
      - Слон, конечно, дерьмо, но по другим статьям. А здесь - это он, что ли, выхваляется перед городской элитой своим гаремом? Ну нет, пусть Лаврентьев себя самого винит в сексуальной невоздержанности!
      - Да он ею гордится!
      - Тогда пусть решает, что для него важнее: слава жеребца или политическая карьера. Короче, хоть и некрасиво использовать подобные методы в честной и демократической предвыборной борьбе, но только ничем он Слона не лучше. Оба хуже.
      И правда, оба. А если верить Ире из педагогического и Лере Валенской, и другие тоже хуже. И нет никакой надежды, что придет к власти человек, того достойный. Опять нашей несчастной провинции, как и всей стране, достанется тот правитель, которого она заслуживает. Закономерно, но обидно.
      * * *
      В последний день зимы мы с Катей, как и договаривались, пошли в АСДИК, к Анне Георгиевне. Так сложилось, что выходные у нас стали чаще совпадать. Это потому, что наш козел-директор наконец-то сообразил, как устроить людям нормальное расписание.
      А то эти бесконечные счеты-расчеты: сегодня восемь часов, завтра двенадцать, а через день - ещё двенадцать. А ещё иногда и по шесть часов дежурства бывали. А за все дежурство - два-три звонка. И сидишь, как последняя дура... Это тем девочкам хорошо, кто вязать умеет - они хоть под столом, почти вслепую, но делом заняты... А я - сижу, расстраиваюсь, что время бездарно уходит. Не учила меня мама ничему, все говорила, что лучше заработать и купить фирменное, чем руки себе спицами колоть... А что получилось? В этом фирменном полгорода ходит - как из инкубатора. А девчонки, которые носят самовязы, все такие красивые, им и поговорить всегда есть о чем, и свитерочки чуть не каждую неделю новые...
      Короче, встретились мы с Катей на выходе из метро и покатили в фирму. В прямом смысле слова покатили - гололед был такой страшный, что даже вдвоем идти непросто. Но доползли кое-как.
      В офисе было тепло. И Анна Георгиевна нас уже ждала.
      Мы разделись и сели напротив её стола.
      - Ну что, девочки. Заказ ваш мы выполнили. Только рассказ мой, боюсь, вас совсем не порадует...
      - Да ладно уж, Ась, выкладывай, не тяни! - Катька резко так её перебила.
      - Действительно, что уж теперь молчать... Смотрите.
      И она протянула нам пачку распечаток. Классные картинки. Я, понятно, имею в виду качество.
      Первой смотрела картинки Катя. И лицо у неё было неподвижное, только глаза подозрительно поблескивали.
      Потом она отдала всю пачку мне, а сама, не говоря ни слова, закурила. Анна Георгиевна молча подвинула ближе пепельницу.
      И у них у двоих были такие лица... В общем, даже без снимков мне уже стало все понятно и немножечко страшно. Я ещё подумала, что, если не смотреть распечатки, то все останется, как было... Но потом обозвала себя трусливой идиоткой и решилась.
      Взяла я картинки в руки. Только смотрю не на них, а на Катьку. А она курит, а она дымит... И в глазах сплошной туман - думает о чем-то. Напряженно думает. Тогда, значит, больше тянуть нельзя.
      То есть первый взгляд я, конечно, уже бросила. Но увидела только высокую белокурую женщину, снятую возле дверей клуба. А сейчас начала присматриваться поближе. И вот гадство, качество такое отличное, что никаких сомнений не возникает. Вот он, Гарик мой, а вот она... И не просто она, а вполне известная мне лично Ида. Ида Безвесильная. Это она по мужу, с которым пока ещё не развелась официально, Безвесильная, а сама по себе Горелова, кажется. Да, Идка толще стала с тех пор, как я видела её последний раз, ещё в "Лигинвесте".
      Так, это понятно - я. Хорошо получилась. И шубка прилично выглядит. Только сапоги плохо к этой длине... Ага, Катюша... Грустная какая-то, а может, плохо момент поймали. Вот так я и знала! Они нам тут "фоторобот" то, "фоторобот" се... А сами не просто следили, а ещё и на видео снимали. Наверняка где-то камеру прицепили. Потому что я фотографов не видела возле клуба ни разу.
      Но там ещё распечатки... Боже мой, неужели ещё не все?!
      Я взяла следующий снимок. Рука - словно деревянная...
      На меня смотрело ещё одно знакомое лицо. Вера Дикая. С ударением на "а", она всегда подчеркивает. А так девочка ничего, приятная. Невредная, во всяком случае...
      Это что ж получается, искали третью, а нашли и четвертую? Ну Гарик, наснимал себе кадров! И всех в "Лигинвесте"! Всех! Не выискивал по свету свою половинку, хватал, что само в руки идет...
      А раз мы все оттуда, значит, он с нами всеми уже четыре года спит?! А мы только сейчас узнали... И узнали только потому, что нас мордой ткнули, как котят, а сами и не почувствовали ничего. Ничегошеньки! Ну конечно, а что мы могли почувствовать, если с самого начала все так было? Вот козел вонючий!.. А я-то... думала, мечтала... Дура!
      Ладно, не одна я, вот ещё одна дура... Мне почему-то вдруг стало все безразлично, осталось только тупое любопытство: что, ещё не все? Да, ещё лицо - и опять знакомое...
      О-ой, да что ж это такое?! Наташка! И она попала в сети к этому гаду!
      Катя потрясла меня за плечо, и я немного пришла в себя. Думала, заплачу, но как-то обошлось...
      - Пошли, подруга, - сказала Катя. - Подумать надо.
      Мы взяли все эти дрянные картинки и собрались уже из офиса выйти. То есть, качество у изображений хорошее, а содержание уборную на вокзале напоминает. Но тут Катерина шлепнула себя ладонью по лбу и вернулась в комнату к Анне Георгиевне. Расплатиться же надо! А за что? За горе свое?..
      На улице была такая замечательная погода, что даже настроение немного улучшилось. Но это - пока не сделали два шага. Когда такой каток под ногами, какое там настроение...
      - Кать, давай в кафешку зайдем... Сидя хоть поговорить спокойно можно...
      - Ни в какую кафешку я не пойду. И о Гарике больше ни одного слова слышать не хочу! Все, вычеркнула я его! Меня вон Генка сто раз уже куда только не приглашал! А я все ради Гарика отказывалась! Вот прямо сейчас к Генке и поеду.
      - Кать, он же сам на одну зарплату живет!
      - Ничего, теперь с моей будет две! И чтоб при мне про любовничка нашего больше ни слова!
      Это не у меня, это у железной Катьки глаза на мокром месте, и только самолюбие не позволяет разреветься в полный голос. А что ж мне тогда говорить? Или вообще ничего не говорить?
      Оставить все как есть? Или послать Гарика подальше? И с кем посоветоваться? И вообще, что теперь делать? Я решила все-таки потянуть время и заканючила:
      - Катенька, пошли, чаю-кофе выпьем, перекурим, а потом отправляйся к Генке, ладно?
      - Ну ладно. Пошли! Только запомни, теперь у Гарика сраного не пять любовниц, а четыре. И даже не пробуй заговорить о нем!
      - Ну хорошо, хорошо, Кать, я не буду. Просто... Ну как же теперь жить?
      - Успокойся, дуреха! Нормально будешь жить! Бабок меньше, зато не обосранная с головы до ног! А мужика найдешь, ты ж не уродина кривобокая какая-нибудь, с такой мордахой и с такой фигуркой на полке не заваляешься!
      Мы спокойно, ну, насколько это возможно, посидели над чашками, и Катька уехала. Ей хорошо. Она баба железная, как скажет, так и сделает. Сказала: "Не знаю такого" - и все. Уж будьте уверены, сколько бы он ей теперь ни звонил, пошлет ровно столько же раз...
      И правильно! А что, если... Наказать козла этого! Так, чтобы не скоро очухался. Хотя, это только так красиво сказано. Как мы можем его наказать, гада? Даже не мы, а я одна...
      Что, киллеров найму? Ага, тридцать три раза. Особенно теперь, когда оказалось, что Гарик не просто хорошо упакованный мужик, а директор акционерного общества и кандидат в губернаторы. Эти киллеры не его, а нас пришьют. А его собственной, Гариковой, охране сейчас только покажи какого-нибудь нападающего! На части разорвут!
      Самой пойти к нему? Выяснять отношения? Скандалить? А он и скажет: "Ты целых четыре года со мной, и до сих пор тебя все устраивало. Что же теперь не так? И вообще: не нравится - вали!" И придется мне свалить... Нет, это не месть, это глупость какая-то.
      Фу, даже вот сейчас... Только подумала - и внутри уже все сжалось, и так противно стало...
      И ведь ни на что особенное я не надеялась, не рассчитывала. А только приятно было думать, что вот случится чудо - и он появится в дверях с цветами и предложит руку и сердце... Скажет, что, мол, лучше меня никого на свете нет, и только я могу украсить его существование. И дам ему силы для новой, ответственной работы губернатором...
      Дура ты, Карина, дура! Насочиняла! Сама себе лапши навешала, а потом делаешь удивленные глаза: "Ах, что это у меня на ушах?". Нет, обязательно отомстить надо! Хоть как-то!
      Раз не можем силой, надо хитростью. Или вот как Катька - раз, и все, отрезала!
      О! Это же идея! Так и надо. Это если все мы, все пятеро сразу, дадим ему от ворот поворот... Честное слово, очень даже красиво получится! А все равно ведь больше ничего сделать мы не сможем. А раз не можем иначе значит, надо хотя бы так.
      Предупрежу всех, вместе сговоримся...
      Он у нас ещё попляшет, губернатор хренов!
      Глава 39
      Женщины и женщины
      - - --
      Я внимательно пролистала отчет, который дала Анна Георгиевна. Они сделали два экземпляра, один для Кати, один для меня. Там не только картинки были, а даже анкеты со всеми данными - в том числе с адресами и телефонами.
      Мне, оказывается, нужно было объехать почти весь город, чтобы поговорить всего с тремя девчонками. Ясное дело, что такой серьезный разговор по телефону вести никто не будет. Да и картинки по телефону не покажешь.
      А перед поездкой надо ведь созвониться, договориться о встрече. Ну, чтоб в ночную никто не работал, как я или там Катерина. Или чтобы, не дай Бог, ни у кого Гарика в это время не оказалось. И вообще, чтобы освободили полчаса своего времени и могли спокойно выслушать.
      Поэтому, выйдя из кафе, я остановила какую-то машину и поехала домой. Родные стены есть родные стены. Может, ещё чего надумать помогут.
      Обзвонила всех троих. Но на месте застала только Наташку, остальные были ещё на работе. Эх, ворона! Ты не в окно смотри, а на часы. Только пятый час, а в феврале ещё темнеет рано. Зима же на улице, а ты, Карина Романовна, за своими переживаниями уже ничего и не соображаешь.
      Я бы, честно говоря, и Наташку дома не застала, если бы не ангина, она ведь работает. Мы с ней договорились на завтрашний вечер, после семи. И она уже от врача прийти успеет, и я с работы освобожусь. По новому расписанию я работаю сегодня очень удобно: с двух ночи, уже завтрашней, до двух дня. То есть почти целая ночь спокойная будет, ещё и поспать сумею - в четыре часа ночи ни одна собака не пользуется пейджером. Только с семи и начнутся звонки.
      Я начала составлять расписание. Записала Наташкин адрес и время, на которое мы договорились. Через пару минут сообразила, что от неё удобнее всего ехать к Вере - минут двадцать троллейбусом, а после три остановки на метро. То есть без метро добираться - больше часа, а так - тридцать минут, и ты на месте. Гарантированно. Только надо с Веркой созвониться. А потом, часа через полтора, договориться с Идой.
      Стоп! Кошечка, что-то тебя сегодня мозги подводят... Ты на бумажку внимательнее смотри, на расписание свое... В семь - ты у Наташки. Хоть час вам поговорить надо? Надо. А вернее, полтора. Потом ещё полчаса дороги до Веры - и когда ты, дурья башка, у Веры? В девять вечера. Еще часа полтора на разговоры. И что на часах? Считай, одиннадцать! И куда ещё ехать?
      Придется Ираиду на утро оставить, да, на утро. Да так, чтобы на работу к двум часам дня успеть. А ведь Идка, надо думать, тоже где-то работает... Короче, сегодня, кровь из носу, но нужно со всеми договориться.
      А вот на стол больше не смотри. Пусть цветы, которые позавчера принес Гарик, стоят себе. Может, завянут побыстрее. И все - нет больше у тебя никакого Гарика!
      Пора, как Катюша, себе какого-нибудь Генку искать!
      И слезы вытри! И нос! Нашла по ком плакать! Пусть теперь он сам по нам всем заплачет! Как только поймет, что теперь не он нас - мы его кинули.
      Как старые трусы - даже не на тряпки пустили, а просто в помойку бросили.
      * * *
      Правильно говорила одна моя знакомая - с бедой надо ночь переспать. С любой бедой. Даже с мыслью, что Гарик оказался таким мерзавцем. В общем, после рабочей смены я была практически спокойна. Ну... во всяком случае, спокойнее, чем вчера вечером.
      Поэтому, пока ехала к Наташке, сумела как-то подготовиться к разговору. Просмотрела ещё раз отчет Анны Георгиевны, подумала... И поэтому же смогла спокойно разговаривать с Наташкой, не срываясь на крики или сопли. Даже сначала поболтали немного просто так: "Где ты теперь?", "Какая зарплата?", "Как там девчонки?"... Только глаза у Наташки настороженные. Значит, больше тянуть не надо, пора к делу переходить.
      - Слушай, Наташа, у меня очень неприятная для тебя новость...
      Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. А я продолжила:
      - У нас с тобой один любовник...
      Наташка собралась что-то сказать, но я её сразу перебила:
      - Ты пока ничего не говори. Просто слушай. А если я что-то скажу не так - вот тогда и разбираться будем... Так вот. Зовут его Гариком. Он познакомился с тобой около четырех лет назад, при приеме на работу в "Лигинвест". Сам он там работал консультантом по кадрам, а увидел тебя на собеседовании. Ты ему очень понравилась, вот он и решил с тобой познакомиться. Но обстоятельства складываются так, что с женой расстаться он не может, даже ради тебя. Вы вместе бываете в разных приличных заведениях - в театре на премьерах, в ресторанах, в клубе "Комфорт". Иногда после выхода в свет он остается у тебя, иногда просто приезжает. Но перед этим всегда звонит и договаривается о встрече, предупреждает, сколько у него времени.
      Я чуть перевела дыхание. Наташка слушает, кивает, а на лицо уже вот такенная туча наползла.
      Я спросила:
      - Так?
      Она ещё раз медленно кивнула, но пока ни слова не сказала.
      - Очень любит бифштексы, - продолжала я. - Особенно, когда много жареного лука. Терпеть не может оранжевый цвет. Любит, когда у женщины длинные волосы. Предпочитает, чтобы дама рядом с ним по любой погоде ходила в обуви на высоких каблуках. Обычно дарит розы, чаще светлые. Носит швейцарские часы, пользуется швейцарской парфюмерией после бритья.
      - Раньше любил американскую, но у новой более стойкий запах, - теперь уже Наташка меня дополнила, как-то машинально.
      - Ага, правильно. А сейчас выяснилось, что у него есть не только это дурацкое уменьшительное имя, но и все прочее - полное имя, отчество, фамилия, должность: Игорь Константинович Лаврентьев, директор акционерного общества... Плюс добропорядочный муж и отец троих детей. Который теперь стал кандидатом в губернаторы. Я ничего не перепутала?
      - Не перепутала. Это он - я тебе верю. Только зачем ты пришла? Или мы теперь подеремся, чтобы решить, кому он достанется? Не надейся, не получится. У меня нервы железные, я раньше в детсаду работала. И кстати, силы в руках тоже хватит - с лестницы тебя спустить могу...
      - Ох, Наташа, незачем нам ссориться. Ты лучше историю дослушай, это ещё не все.
      - Ладно, - вздохнула Наташа, - говори.
      - Так вот... Этот наш Гарик и меня закадрил точно так же, и ещё одну девчонку, да ты знаешь её - Катюша Мирошниченко...
      - О Господи!
      - Ага. Как-то, давно уже, мы с Катькой разговорились и выяснили, что обе спим с одним и тем же Гариком. Но... Решили, короче, его не делить, а оставить все, как есть. Мы-то думали, что он только с ней и со мной... А перед Новым годом Катькина бабуля, она во дворе "Комфорта" живет, углядела, что Гарик приехал в клуб не с ней и не со мной. А с какой-то белобрысой... Ну мы и подумали, что у него ещё одна появилась, и теперь он нас с Катькой бросит... И решили за ним проследить.
      - Вот дуры девки!
      В голосе Наташи ни слезинки, а даже немного на смех похоже. Я решила, что пора заканчивать.
      - Короче, нашли мы одну фирму, ну, частных детективов, они за месяц нам все и выяснили.
      - Нет, ну дуры и дуры! Нанимать-то зачем надо было? Сами не могли?
      - Наташ, они ж специалисты. Фоторобот сделали, потом на видео снимали...
      - Это чтобы денег с вас побольше слупить.
      - Ну, может. А что, тебе совсем не интересно, что они выяснили?
      - Честно? Не очень интересно. А что, ты ещё не все рассказала?
      - Я тебе лучше дам их отчет почитать. Там и фотки, и вообще... Короче, на!
      Я протянула конверт, в котором все было сложено. Наташка вздохнула, вытащила отпечатанные на принтере листки и стала читать. Читала долго, внимательно. Я подумала, что плакало мое расписание. А она даже что-то выписывать начала...
      Наконец спросила:
      - Так чего ты от меня хочешь?
      - Нат, я ничего особенного не хочу. Просто подумала, что тебе надо знать. И другим девчонкам. Отомстить ему надо как-то. Может, послать подальше. Вот, представляешь, мы все вместе, сразу, говорим ему, что больше видеть его не хотим... Как Катька.
      - Эх, Карина, это не месть, это фига в кармане! А что, Катька и впрямь отказалась от него?
      - Не просто так! Она теперь и не знает, кто это... Ну ты ж помнишь Катьку - кремень! "НЕТ" большими буквами - и пошли вы все...
      - А что, может, это и правильно. Ты иди, Кариша, мне подумать надо. Я тебе завтра позвоню... А ты-то сама что решила?
      - Да ну его! Козел, он козел и есть. Пусть теперь других дур ищет!
      И я пошла к Верке. Настроение было вполне ничего. Что я, мужиков в своей жизни не бросала? Пусть валит к жене!
      * * *
      К Верке я, как ни старалась, приехала почти в десять вечера. Слушать она меня просто не стала. Как только я заикнулась об этом, она выругалась матом - вслух, громко - и сказала:
      - Карина, я про этого мудака и слышать не хочу! Я тут замуж собралась, так он меня чуть ли не шантажирует. Говорит, если я выйду, он моему мужу про нас с ним расскажет.
      - А что, твой жених такой... старомодный?
      - Да ничего не старомодный! Но все равно, кому приятно выслушивать подробности про похождения своей жены?
      - Так это ж давно как было!
      - Ага, целую неделю назад... Короче, я про Гарика слушать ничего не желаю. У меня есть другой, и я хочу выйти за него замуж. Поэтому делай, что хочешь, только чтобы он от меня отвязался! Все, будь здорова!
      Короче, она меня просто вытолкала. А я и рада была. Потому что такие разговоры вести - не самое большое удовольствие.
      Я ехала домой и думала, что вот завтра осталось только с Ираидой поговорить. И все. Дальше будет только лучше. По крайнем мере, мне очень этого хотелось.
      Глава 40
      ...а мы не ждали вас...
      
      "Нет, такой визит кого угодно из себя выведет", - подумала Наташа.
      Она заперла за поздней гостьей дверь - и застыла. Так и осталась в коридоре. Конечно же, Каринины слова выеденного яйца не стоят, но отчет детективной фирмы всерьез сработан. Тщательно, с умом и даже тактом. "Надо полагать, не первое такое дело в фирме... Как же ее... Странное название..."
      Вернулась в комнату, взяла в руки листок, на котором записала название фирмы, адрес, даже расчетный счет и коды - на всякий случай.
      Наметанным секретарским глазом Наташа ещё во время разговора углядела, что документ отпечатан на приличной бумаге и приличным принтером. Распечатки приложены качественные... Хотя не фотографии, изображения тоже на принтере сделаны, значит, пропущены через компьютер - а при современной технике на компьютере что угодно можно изобразить... Впрочем, и любое фото тоже можно смонтировать, насмотрелась на работе, ребята и не такие чудеса выделывали.
      Вот уже полтора года Наташа трудилась в приличной полиграфической фирме, где одних дизайнеров с верстальщиками было с полсотни человек. И хоть ощущала, что секретарская должность для её способностей мелковата, в целом была своей нынешней работой довольна. Уж во всяком случае больше, чем предыдущей - в "Лигинвесте". Там её терзали бесконечные скандалы между сотрудницами и накладки с клиентами. Вечно кому-то что-то не так: то проценты в срок получить нельзя, то сверхсрочно договор закрыть... А уж потом, когда запахло обвалом, такие дела пошли, не дай Бог...
      Осталась без работы, перебивалась случайными заработками, но тут очень вовремя подвернулся на улице школьный приятель, а ныне один из хозяев этой самой полиграфической фирмы. То ли ему и в самом деле была нужна секретарша, то ли вспомнил школьную любовь... Впрочем, неважно. Так или иначе, через две недели Наташа уже вживалась в новый коллектив и, неожиданно для себя самой, начинала получать от работы удовольствие.
      Она вообще любила людей творческих, с идеями. А тут сплошь господа художники - и сплошь непризнанные гении, все как один. Спорят не о том, кто первый сказал "сама дура", а о колористике, ищут не обиды за позапрошлый год, а эклектику, с которой готовы бороться не на жизнь, а на смерть. Тут же, рядом, за соседним компьютером, и тоже не на жизнь, а на смерть, сражаются с балансом белого, который, оказывается, не имеет никакого касательства к налу, ни черному, ни белому... Короче, настоящая творческая атмосфера.
      Наташа тут пришлась, как майонез к оливье, потому что этой атмосфере не хватало человека спокойного, уравновешенного и балансом белого не озабоченного. Именно такой человек, внимательный, исполнительный и не конфликтный, должен следить за выполнением заказов точно в срок, а не тогда, когда творцов посетит вдохновение. Этот человек не дает пропасть ни одной бумажке, особенно с печатью - счетам, договорам, накладным и прочей нехудожественной ерунде.