Союз обворованных

      - Пятьдесят отметил осенью.
      - Рановато что-то на покой потянуло, а? Ты в его старых делах не покопался?
      - Воропаев занимается.
      Старший лейтенант Костик Воропаев, очень толковый сыскарь, молодой, но въедливый и основательный, был членом спецбригады, которую Казьмин создал по указанию Кучумова для работы по Слону.
      - И что говорит Воропаев?
      - Пока ещё ничего конкретного, но что-то у него складывается впечатление, будто не все старые материалы на месте.
      - Что значит - впечатление? Там что, учета нет?
      - Учет, говорит, в порядке, бумажка к бумажке, но вот в компьютере, на жестком диске, много дырок. Занятые блоки идут-идут, потом вдруг пустое место, потом снова занятые.
      - И что это значит?
      - Такое бывает, когда стирают какие-то записи, а машина ещё не успела на их место занести новые.
      Пуляев слушал, чуть приоткрыв рот, Кучумов более сдержанно, но тоже с заметным удивлением.
      - Ну ты даешь, Трофимыч! Не отстаешь, значит, от века?
      - Да где мне! - вздохнул Казьмин. - Это Воропаев так говорит, их в институте учили.
      Положим, Илья Трофимович скромничал. После первого же столкновения с компьютерами в реальном деле он регулярно захаживал в ВЦ и приставал к специалистам с дотошными вопросами. Хочешь не хочешь, а приходится. Не тот преступник пошел, теперь мало в финках и фомках разбираться.
      - Твое резюме?
      - Надо глубже копать. Если принять, что ограбление - только прикрытие, а целью был кто-то из погибших, то юрист на эту роль куда больше подходит, чем сержант или охранник из агентства.
      - А остальные пострадавшие?
      - Остальных всего один, и тот налетчик. А раненые не в счет, была б за кем-то из них охота, добили бы, как Мироненко.
      Пуляев согласно кивнул, да Кучумов и сам понимал.
      - Ладно, давай коротенько о налетчике и о раненых.
      Казьмин перевернул пару страничек.
      - Личность убитого налетчика пока не установлена. Хотя пальчики знакомые, проходили по взломам ларьков на железнодорожных станциях линии Север-Юг. В основном на обязательных остановочных пунктах электричек.
      - Вот так нагло работал, даже без перчаток?
      - Пальцы интересные, папиллярные линии кислотой сведены.
      - Это что ж такое за ним тянется, что пальцы протравил? - задал риторический вопрос полковник.
      - Да может ничего и не тянется, - вздохнул Пуляев. - Может, он гальваник или аккумуляторщик и работает неряшливо, вот пальцы и потравлены...
      - Возраст - лет двадцать пять, - продолжал Казьмин, - рост метр девяносто три, вес девяносто восемь, шрам от аппендицита. Волосы темные, глаза серые. Три пули 5,45 из "калашникова". В спине.
      - Это тот, что стоял в дверях зала?
      - Да. Пули из автомата сержанта Горбыля. Такими же пулями убит юрист Мироненко. - Казьмин сделал короткую паузу и добавил: - А также охранник Кравцов.
      Кучумов дернулся:
      - И вы только теперь докладываете?! Это вам что, театр, драматические эффекты устраивать?!
      Вмешался Пуляев:
      - Задержала баллистическая экспертиза. Материала-то много, значительная часть пуль деформирована, стволы все одинаковые.
      - Дайте-ка схему места преступления.
      Казьмин развернул сложенную вчетверо схему. Пусть посмотрит. Полковник не дурак, и так уже все сообразил, но хочет перепровериться.
      Кучумов повернул схему к себе, встал, оперся руками на стол.
      - Все правильно. С некоторой натяжкой можно допустить, что Горбыль выпустил вот с этого места у дверей ювелирного магазина очереди, которые прошли по прямой через две открытые двери, менки и зала "Союза обворованных". Но уж никак он не мог зацепить Кравцова на лестнице...
      - Так точно, товарищ полковник, - согласился Казьмин. - В Кравцова стреляли вот отсюда, из коридора против дверей в менку, или от стола охранника.
      - Выходит, кто-то подобрал автомат Горбыля - а зачем? Чтобы стрелять в Кравцова?
      - Можно было бы допустить, - Пуляев скептически сощурил левой глаз, что налетчики хотели заодно с добычей унести и автомат, лишний ствол не помешает, но только автомат остался возле тела сержанта. Значит, его положили...
      - Бросили, - поправил Казьмин. - Там характерная забоина на линолеуме.
      - Бросили, - согласился Пуляев, - после того, как стреляли в Кравцова. Неужели хотели нас убедить, что это сержант его убил?
      Конечно, Сергей Васильевич ни капли не верил в такое предположение. Он просто рассуждал вслух, чтобы Первый прошел по всей логической цепочке. И Кучумов его не подвел.
      - Нет, конечно, - сказал полковник. - Нас хотели убедить, что сержант стрелял в зал "Союза".
      - Да и то особенно не старались, - буркнул сердито Казьмин. - Гляньте, как легли пули...
      Он тоже встал, оперся на стол и начал показывать пальцем на схеме:
      - Виден четкий веер, и очень легко установить, что стреляли из коридора между "Союзом" и менкой, примерно вот с этой точки, за полметра от дверей менки.
      Снова сел, взял свои записи:
      - Начинаю с левой от входа стороны. Четвертый ряд, если считать от лекторского возвышения, крайнее место у центрального прохода. Женщина тридцати восьми лет, Фещенко Тамара Сергеевна. Пуля разорвала сапог, чиркнула по лодыжке, другая пробила стоявшую на полу сумку. Ранение легкое, поверхностное. Прямо перед ней ранен в правую ягодицу мужчина постарше, сорокового года, Куцай Иван Семенович. Во втором ряду, тоже на крайнем месте, серьезно пострадал Кашуба Максим Романович. Двадцать шесть лет парню, а ему правый локоть разнесло. Врачи руку сохранить обещают, но говорят - сгибаться не будет. В первом ряду пробило норковую шапку молодой женщине, Хочалава Анастасия Петровна. Голову не задело. А дальше - две пули в груди лектора Мироненко. Опять же показуха: вроде естественный веер, повело ствол вверх и вправо, но в лектора пули посажены рядышком, пять сантиметров одна от другой. Придержал оружие.
      - Значит, нет сомнений?
      - Да как сказать... - шевельнул бровью Пуляев. - Илья Трофимыч твердо убежден, а я так считаю, надо все варианты проверить.
      Кучумов начал складывать бумаги на столе.
      - Проверить, конечно, надо все. Но меня, думаю, майор Казьмин убедил.
      Пуляев заулыбался, Казьмин поднял глаза, но промолчал.
      - Майор, майор, - повторил Кучумов. - Ты что думал, Трофимыч, дотянешь до предельного возраста и на покой? А вот хрен тебе, поработаешь еще. Утром приказ из столицы пришел.
      Он подошел к шкафу, вытащил из-за папок бутылку коньяка "Коктебель" и три стопки.
      - Давайте, мужики, по капельке за такое дело.
      - Да что ж вы, Дмитрий Николаич, это с меня причитается, - проговорил Казьмин. - Вот раскрутим это дело - и гуднем как положено.
      - А одно другого не исключает. Только дело ещё раскрутить надо...
      * * *
      Домашний телефон Кучумова мягко зазвенел уже после десяти вечера.
      - Чем порадуете, Дмитрий Николаевич? - поинтересовался любезнейшим тоном голос в трубке.
      - Да уж не знаю, Борис Олегович, порадую или огорчу. Похоже, ограбление на Хазарской - действительно инсценировка, а целью был ваш юрист. Это не догадки, наука баллистика так говорит, практически на сто процентов... Что он у вас мог такого знать или сделать?
      - У нас? У нас он ещё ничего не успел сделать.
      - Ну, тогда стрельба эта тянется из каких-то прежних дел.
      - Но не началась до тех пор, пока Мироненко не пришел к нам в "Союз"!
      - Так вы же сами себе противоречите...
      Голос Дубова утратил любезность:
      - Полагаете, корни в прошлом? Что ж, вот и займитесь его прошлым, вам и карты в руки.
      - Займемся, - вздохнул Кучумов, - куда мы денемся. А вы там у себя поищите в настоящем...
      Глава 29
      ...как слон после купания
      
      Слон перезвонил только вечером. Аська извелась. Не думаю, чтобы ей не терпелось похвастаться успехами, а тем более - выслужиться перед хозяином. Скорее уж она хотела немедленно натравить одного гада на другого. По крайней мере, такое у меня сложилось впечатление. Я до определенной степени её желания разделял. Не то чтобы я и сейчас оставался таким пуританином, как в ранней юности, когда мне активно, до гадливости, не нравились лица, невоздержанные сексуально и алкогольно, - жизнь отучила, но все-таки, как говорится, восемь - это слишком сладко. Тем более для потенциального губернатора несчастной родной области. Или любой другой.
      В общем, мне тоже полегчало, когда раздался звонок. На фоне мобилизующей на трудовые свершения музыкальной заставки программы "Время". После такой музыки особенно уместно звучат сообщения об очередном заказном убийстве, авиакатастрофе и террористическом акте в Чечне.
      - Приветствую, Вадим Андреич! Как доложил автоистец, вы меня искали...
      Автоистец? Господин Дубов каламбурить изволят. Ну что ж, шуточка вполне в духе моей юридической профессии: автоответчик, автоистец, то-се...
      - Да, Борис Олегович. Есть новости относительно... вашего контрагента. По последнему заказу.
      - Вот как? Слушаю с нетерпением.
      Ага. А может быть, и не один ты слушаешь с нетерпением.
      - Да, понимаете, материал скорее зрительного ряда.
      - Гм... Вы с Анной Георгиевной уже отужинали? А то заглянули бы, заодно и о делах двумя словами перебросимся.
      - Анна Георгиевна у меня сегодня усталая, помотаться пришлось, нас, сами знаете, ноги кормят, а я бы мог заскочить на полчаса...
      И опять я себя поймал на том, что перестраиваюсь в тон собеседнику: уже заговорил длинными фразами и с похожей интонацией. Впрочем, вряд ли Слона удивляет, когда собеседник поет ему в тон...
      - Одну минуту... - Отдалившийся голос в трубке приказал: "Анатолий, немедля выслать машину из офиса в АСДИК!" Потом снова громко: - Что ж, Вадим Андреич, раз ваша любезность простирается так далеко - милости просим. Машина будет у ваших дверей через семь минут.
      Когда я спустился во двор, машина меня уже ждала, но не привычный белый "опель-рекорд", а "джип-чероки" с широченными колесами. Правильно, по сегодняшней дороге четыре ведущих надежнее. Зато водитель был привычный, не то Саша-Е, не то Паша-Е. Они, в общем-то, не совсем одинаковые, я уже засек различия, осталось только идентифицировать: установить, какому имени какая примета принадлежит.
      В дверях меня встретил, как обычно, Анатолий, дубовский домашний амбал на посылках, затем последовало тоже обычное явление Слона народу, сошествие по лестнице с балясинами. Только был он сегодня не в спортивном костюме, а в куртке с бранденбурами - антик, позапрошлый век, даже моль состарилась вместе с сукном.
      - Так чем порадуете, Вадим Андреич?
      Я раскрыл папку и выложил на стол "голема", подправленного усилиями Толи Ливанова. Лабух от ветеринарии, даром что очкарик, оказался чрезвычайно наблюдателен. Женолюбивый Гарик был точь-в-точь, как на телеэкране.
      - Знакомо ли вам это лицо, Борис Олегович?
      - Гораздо более, чем хотелось бы, смею заверить. Господин Лаврентьев, кандидат от "зеленых", если не ошибаюсь?
      - И мы так думаем, если не ошибаемся. А вот это... - я выложил рядочком изображения пяти женщин, - ...дамы, которых он время от времени водит в клуб "Комфорт". Поочередно. Из них по крайней мере вот эти двое его любовницы. Есть основания подозревать, что остальные тоже.
      - Прэле-естно! - протянул Слон с очень знакомой интонацией.
      Я вспомнил, хоть и не сразу: так говорил Гафт в фильме "На всю оставшуюся жизнь". Вдруг мне стукнуло в голову, что Слон весь такой слепленный из чужих словечек, фраз, поз, интонаций и гримас. Даже его латинские цитатки теперь у меня ассоциировались с профессором Выбегаллой из Стругацких. А каков же ты на самом деле, господин Слон, "о натюрэль", извините за выражение?..
      А Дубов продолжал восхищаться:
      - Кто бы мог подумать! Титан! Жэрэбец!.. Эту бы энергию да в мирных целях! Знаете, Вадим Андреич, Клаузевиц говаривал: "Половую энергию солдат надо уметь направлять в служебное русло"... Ай да кандидат! То-то губернатор из него получится, глядишь, ещё право первой ночи возродит в нашем феоде!.. Помилуйте, когда же у него время остается свой макулатурный завод строить?
      - Ну, думаю, не он один кладет кирпичи и замешивает раствор, пробормотал я.
      - Но давайте же поинтересуемся и прекрасной половиной сего адюльтера, всеми пятью половинами...
      Слон не без трепета в пальчиках принялся перебирать картинки.
      - А что, недурны, совсем недурны! И кем же представлен сей цветник?
      Я извлек из папки Асину добычу.
      - Под номером первым числится у нас Вера Игнатьевна Дик(я. Далее идет Екатерина Юрьевна Мирошниченко, затем Ираида Николаевна Безвесильная, Карина Романовна Каримова и, наконец, Наталья Викторовна Зубко. Надо отметить, что господин Лаврентьев не склонен к дискриминации, в его цветнике цветут все цветы - и беленькие, и черненькие, и восточного типа, и сугубо славянского, и даже нордического, - я указал на Ираиду. Думаю, именно у нее, по меткому замечанию Катиной бабушки, шубка на заднице лопалась.
      - И всех он, значит, выводит в свет?
      - Именно что в свет. "Комфорт" - заведение эксклюзивное, для элиты, малиновых пиджаков там не водится. Хорошая кухня, изысканная музыка, даже библиотека. Впрочем, вам это, полагаю, прекрасно известно.
      Слон шевельнул бровью:
      - Да так, понаслышке. Хотя, пожалуй, стоило бы поинтересоваться... Но, полагаю, господин Лаврентьев не ограничивает свое общение с этими красавицами библиотекой?
      Я хмыкнул:
      - Ну, мы, как говорится, свечку им не держали, но вот эти две девицы, - я снова показал Катю и Карину, - не скрывали, что проводят с ним время в постели и получают, опять же как говорится, приличное вознаграждение. Забавно, что их паевое участие обеим известно и друг дружку они воспринимают спокойно и доброжелательно.
      - O tempora, o mores, - вздохнул по-латыни Борис Олегович. - И этот экземпляр со всех экранов радеет об "экологической чистоте ячейки общества", во всех рекламных роликах красуется в кругу семьи! Представляю, как набросятся господа журналисты на столь пикантную информацию!
      Я честно возразил:
      - Положим, набрасываться пока не на что. Наши данные получены путями неофициальными и ни в каком суде не будут доказательными.
      Слон успокоительно похлопал меня по руке:
      - Какой суд?! Мы что, хотим предоставить его обделенной ласками супруге основание для развода? А журналистам доказательства не нужны, им только дай повод облить кого-нибудь грязью...
      Я возразил:
      - Он тут же подаст в суд за диффамацию и начнет на всех углах вопить: "А кому выгодно опорочить кандидата от "зеленых", от единственной партии, которая борется не за власть, а за жизнь и здоровье людей?! Кому власть и доступ к кормушке нужнее, чем человеческие жизни?!"
      Слон усмехнулся:
      - Не думаю, что дойдет до суда, такой процесс - палка о двух концах. Тем более, что у этого Кобелино рыльце в пушку. Но вы правы в главном: свой конец палки нам готовить следует. И это уже наша забота.
      Слон вскочил с места - не величественно поднялся, а именно вскочил! и заходил по холлу. Видно было, что его распирает. По лицу блуждала многозначительная улыбка. Пальцы ласкали трубку. Впрочем, эмоции не сбили его с мысли.
      - Вы с уважаемой Анной Георгиевной, - продолжал он, - свою роль сыграли: нашли факты. А прочее, сами понимаете, дело техники. Привлечем соответствующих специалистов, профессионалов... Кстати, - остановился он, а что эти девицы - профессионалки?
      - Да нет... - На язык просилось слово "отнюдь", но мне осточертело говорить чужим языком. - Нет, они не проститутки. Все - работающие женщины со скромными доходами и неустроенной личной жизнью. Имеются даже сведения о трудовой биографии, - я выложил на стол пять анкет. - Забавно, всех их он подцепил в инвестиционной компании "Лигинвест": сидел в конкурсной комиссии, консультантом, что ли, а заодно снимал пенки для себя...
      - Как-как вы сказали? - насторожился Слон. - Где, говорите, сидел?
      Я добросовестно повторил:
      - В конкурсной комиссии. Когда отбирали людей для приема на работу в "Лигинвест", это одна из жульнических компаний, которые принимали у людей деньги под проценты...
      - Как же, как же!.. - Он приподнял голову, сорвался с места и снова пустился в бега. - "Лигинвест", говорите? Действительно забавно!
      Трубка пыхнула раза три, по холлу поплыли клубы дыма, медленно утягиваясь в сторону камина.
      - Прекрасно поработали, Вадим Андреевич! Я доволен. Подготовьте сугубо формальный отчет по выполнению первого этапа работ, с перечнем фактических затрат и, конечно, сверхурочно отработанных часов... Как-никак, - он взглянул на часы, - двадцать два тридцать - не самый урочный час!.. И пожалуй, сосредоточьте все усилия именно на этом кандидате, остальными занимайтесь постольку, поскольку информация сама подвернется... Кстати, позвольте полюбопытствовать, а чьими усилиями созданы эти портреты?
      - Компьютера "пентиум", - улыбнулся я.
      Дубов поморщился, потом решил сменить гнев на милость и пошутил в ответ:
      - Но чья же рука водила кистью компьютера?
      Хотел я сказать, что рука Сереги Шварца, но вовремя вспомнил, что пишут умные люди на заборе: "Животное злого нрава, не кормить, не дразнить".
      - Нашли прекрасного свидетеля. Очень наблюдательный человек с отличной зрительной памятью. Пианист из "Комфорта", некий господин Ливанов.
      Слон резко остановился на полушаге:
      - Ливанов? У них играет Толя Ливанов?! Что вы говорите! Тогда определенно стоит побывать в этом заведении...
      Уже сидя в "чероки", я удивлялся: чем же мы ему так вмастили? Доволен он был точно. Как слон после купания. Господи, неужели этот бабник Лаврентьев - самый опасный его конкурент на выборах? Опять же, вряд ли его бескорыстно радует возможность пролить свет на лаврентьевские шашни... А может, там крутится что-то посерьезнее? Надо будет пожевать варианты с Асей...
      * * *
      Борис Олегович собрал штаб по тревоге, уже в двенадцатом часу. Полученные сведения действительно были сенсационны.
      - Это не просто информация, это бомба! - восторженно говорил Дубов.
      Дюваль перебирал распечатанные анкеты, Алексей бисерным почерком делал заметки в блокноте, Зиневский бормотал вслух:
      - Действительно, все пятеро работали в "Лигинвесте"... Одна администратором, трое регистраторами, последняя - кассиром... Видно, посерьезнее женщина...
      - Ох, какой будет скандальчик, как он украсит предвыборную кампанию! восторгался Дюваль.
      - Когда начнется скандальчик, нам нужно будет иметь более серьезные материалы, чем фотороботы. Лучше всего - фотографии и видеозаписи, но такая работа Колесниковым не по зубам. Что скажете, Алексей Глебович?
      Бригадир нахмурился:
      - Займемся. Разведать надо.
      - Интересно, где он берет деньги, чтоб регулярно водить своих шлюх в "Комфорт"? Это вам не "Три банана"! - не унимался Дюваль. - Ох, как порезвятся журналюги!
      - Совершенно не уверен. - Зиневский сложил очки в футляр. - Александр Александрович, неужели вы до сих пор не поняли мысль Бориса Олеговича?..
      Ловок был Адам. Впрочем, сейчас он не просто льстил. Кто-кто, а шеф очевидных вещей не пропускает.
      - Это не просто скандал, Александр Александрович. Это ход в "Лигинвест"!
      Глава 30
      Глубокая разведка
      - - --
      Одиннадцатого февраля, ближе к полудню, во дворе на Рождественской появился рослый плечистый мужчина лет тридцати с лишним. Не спеша прошел через двор до самого выхода на Профессорскую, вернулся к клубу "Комфорт", оглядел окна ближних домов. В одном окне заметил характерный круглый блик. Усмехнулся. Все, как Вадим Андреич рассказывал, - следят. Старухи от нечего делать дурью маются. Во что ж это, интересно, они смотрят? От бинокля было бы два блика. Подзорная труба, как у адмирала Нахимова? Или вообще телескоп? С них станется...
      Охранник на крыльце "Комфорта", здоровенный молодой парень в черном комбезе и теплой куртке с меховым воротником, скуки ради посматривал на плечистого мужчину. Тот ещё раз неспешно оглядел двор, подошел прямо к крыльцу, мельком взглянул на телекамеру, на вывеску, кивнул:
      - Здорово, земеля!
      - Здравствуйте, - сдержанно ответил охранник. - Могу чем-то помочь?
      - Ага. Пригласи старшего.
      - Вам нужен директор?
      - Нет, твой старший.
      Охранник нажал на неприметную кнопочку в косяке двери.
      Через пару минут дверь раскрылась, вышел другой охранник - в точно таком же наряде, но постарше возрастом.
      - Что такое, Виктор?
      - Вот господин вас спрашивает, Сергей Иваныч...
      Сергей Иваныч окинул взглядом господина, всмотрелся в лицо, чуть сощурился. Кажется, человек из своих...
      Господин тем временем протянул руку:
      - Алексей.
      - Сергей.
      Пожатие крепкое, но без глупых игр в кто кого передавит.
      - Сто тридцать восьмой о-мэ-эс-бэ, восьмидесятый - восемьдесят второй. Старший сержант, - представился Алексей.
      - Четырнадцатый отдельный вэ-дэ-вэ. Старший прапорщик.
      Алексей вопросительно взглянул, Сергей Иваныч пояснил:
      - По ранению.
      - Кандагар?
      - Нет, там обошлось. Герат.
      - Как сейчас?
      - Жена не жалуется.
      Оба скупо улыбнулись.
      - Заходите, Алексей.
      За дверью оказалась лестничная клетка, короткий, в семь ступенек, марш к единственной двери на первом этаже. Дверь с виду дубовая, но, судя по тому, как неспешно поворачивается, под дубом скрыта приличная стальная плита.
      Внутри было тепло, охранник (без куртки) за столом - с левой стороны, нормально: нападающие не смогут распахнуть дверь и сразу стрелять; передняя стенка стола приподнята, из-за неё чуть выглядывает верх монитора.
      - А почему пост не за бронестеклом?
      - Не согласился хозяин, не хочет гостей пугать. Все-таки не банк, увеселительное заведение...
      - На Хазарской тоже считали, что не банк.
      Сюда, пожалуйста...
      Сергей Иваныч раскрыл первую дверь по правой стороне, пропустил гостя. Заметил:
      - На Хазарской - темное дело. В такую рань менку не берут. Да и стрельбы слишком много...
      Вошел следом, закрыл дверь за собой, прошел на свое место за небольшим столиком, показал Алексею стул напротив. Выдвинул ящик, достал початую бутылку "Князя Святослава" с винтом, налил две крошечные, на один глоток, рюмки.
      - За ребят.
      - И за нас, живых, - отозвался Алексей.
      Выпили, помолчали.
      - Если насчет работы, Алексей, то помочь не смогу. Штат укомплектован, - извиняющимся тоном сказал Сергей Иваныч.
      Алексей хмыкнул:
      - Да разве это штат? Снаружи - совсем салага, только и радости, что здоровый. Слишком близко подпустил.
      Сергей Иваныч недовольно свел брови, но не стал рассказывать, что Виктор три года был чемпионом по кикбоксингу. Алексей этот явно из своих, но свои теперь разные бывают.
      Впрочем, Алексей тут же внес ясность:
      - Работа у меня есть. Бригадир охраны у Бориса Олеговича Дубова. Слышали такого?
      Старший прапорщик уважительно приподнял бровь. В его профессии слышать о таких людях было обязательно.
      - И?..
      - Шеф хочет к вам заглянуть. Знакомые все уши прожужжали. Надо подготовить визит.
      Сергей Иванович перевел дух и улыбнулся:
      - Без проблем, Алексей... По отчеству вас, извините, как?
      - Глебович.
      - Так вот, Алексей Глебович, никаких опасений. Наш клуб - нейтральная территория. Самое спокойное место в городе. Хозяин, мудрая голова, буквально в первые дни лично пригласил одного за другим всех городских авторитетов, те посидели, послушали Бетховена, поскучали без шлюх и отбыли раз и навсегда. А завсегдатаи решают свои противоречия другими методами и в других местах. Переговоры - это да, для того и нужно нейтральное место. Мы - как Швейцария.
      - Мои парни постоят рядом с вашими вечерок?
      - Думаю, сговоримся. Если, конечно...
      - Ребята умеют держаться. Шеф хамства не терпит.
      Сергей Иваныч развел руками:
      - Будем считать, договорились.
      Алексей наклонился поближе к собеседнику, понизил голос:
      - А как насчет глаз и ушей?
      Сергей Иваныч снова развел руками, но сумел вложить в свой жест совсем другой смысл:
      - Гостям мы глаз не завязываем, сами понимаете. Но стены и обстановка у нас чистые, сам проверяю каждый день перед вечерним сбором.
      - Фотограф ваш на органы не работает?
      - Своего фотографа не держим, чужих не впускаем.
      Алексей помялся, потом разъяснил доверительным тоном:
      - Шеф - человек скромный, лишней рекламы не любит, а тут ещё выборы... Найдется какой-нибудь щелкопер, мол, "кандидат в губернаторы посещает злачные места"...
      Сергей Иваныч пожал плечами:
      - Ну, кандидат в губернаторы Лаврентьев - наш постоянный гость, ходит и не боится никаких щелкоперов.
      - Лаврентьев? - Алексей наморщил лоб. - Что, фигура?
      Сергей Иваныч снова шевельнул бровью:
      - Ведет себя прилично, не напивается, женщин с собой водит красивых.
      Алексей задумался, побарабанил пальцами по столу.
      - Не знаю, захочет ли шеф с ним тут столкнуться. Тоже ведь разговоры могут пойти: о чем, мол, сговаривались два кандидата в клубе "Комфорт"...
      Сергей Иваныч пощелкал клавишами компьютера.
      - Лаврентьев заказал столик на двоих на субботу, пятнадцатое.
      - У вас заранее столики заказывают?
      - А как же! Посадочных мест в зале не так много, а желающих хватает. Каждому лестно посидеть в "Комфорте", это же марка!
      - Хм... Шеф думал заглянуть сегодня или завтра. Велел узнать, когда будет играть Ливанов.
      - Ливанов-то каждый день сейчас играет, кроме четвергов - по четвергам у нас струнные квартеты без фортепиано. А вот насчет столика - это с хозяином надо поговорить. Господин Дубов собирался быть с дамой?
      - С супругой, Ингой Харитоновной, - отчеканил Алексей.
      - Посидите, я наведу справки.
      * * *
      - Виталий Ефимович, можно?
      - Заходи, Сережа. Что там еще?
      - Пришел человек, говорит, от Слона, шеф его хотел с женой к нам прийти сегодня или завтра. Только чтобы не встретиться с Лаврентьевым и чтобы играл Ливанов.
      - Хм... - усмехнулся Коган. - И то, и другое характеризует господина Дубова с лучшей стороны. А что за человек?
      - Говорит, начальник охраны.
      - О, у скромного кандидата химических наук есть охрана?
      Сергей Иваныч усмехнулся. Оба они с хозяином прекрасно знали цену скромному Слону.
      - Ну-ка, давай на него глянем...
      Виталий Ефимович включил монитор.
      Гость спокойно сидел на том месте, где оставил его Сергей Иванович, вертел в пальцах пустую рюмку-наперсток. Повернул голову к окну, скользнул взглядом по камере, не заметив объектива, скрытого за вентиляционной решеткой.
      - Ты его знаешь?
      - Нет, первый раз вижу. Из афганцев, сам сказал, да я и так понял. И в охране понимает, вопросы задавал правильные.
      - Ладно. Передай мое приглашение господину Дубову на сегодня. Лаврентьева не будет, Ливанов будет. Скажи, что сегодня у нас в программе Делиб и Гершвин, этакое сочетание на контрастах.
      * * *
      Уже у выхода на лестницу гость снова глянул на охранника за столом и нахмурился:
      - А видеозаписи?
      Хозяин улыбнулся, покачал головой:
      - Не беспокойтесь, Алексей Глебович, камеры установлены только снаружи, следят за ними люди и запись не ведется - иначе ни один серьезный человек здесь не появится.
      - Шеф не гоняется за рекламой, да и охране вовсе ни к чему оставлять свои портреты на видеоленте, - деловито объяснил гость.
      Про себя Сергей Иваныч подумал, что такая осторожность нужна какому-нибудь международному сверхкиллеру вроде Ильича Рамиреса Санчеса, но спорить не стал, только поддакнул вежливо:
      - Ну да, ясное дело.
      Как учил Штирлиц, запоминается последняя фраза. И потому напоследок Алексей сказал:
      - Хозяин пьет "Бифитер", хозяйка - полусухое шампанское "Новый свет".
      Сергей Иваныч уважительно кивнул:
      - Я передам.
      * * *
      - Фотографа у них нет - так что просто купить снимки не получится, докладывал Алексей. - Клуб охраняется камерами, выход, думаю, на охранника у дверей, но наверняка есть и другие мониторы. Местный бригадир сказал, камеры только снаружи, но это он врет - одну я засек прямо у него в кабинете, за вентиляционной решеткой. У него же стоит компьютер, видно, завязанный в рабочую группу. При мне он получал с монитора данные о заказанных столиках - а это не его дело, этим охрана не занимается. Постоянного выхода компьютеров во внешние сети мы не обнаружили, отсюда не подобраться.
      - А если посадить фотографов в подходящую квартиру?
      - Обнаружат. Я сам за минуту, пока перед дверью стоял, засек в окне наблюдателя. Бабки дворовые, думаю, друг от друга не конспирируются, живо раззвонят, что появился фотограф.
      - Значит, только подключение, - подытожил Борис Олегович и затянулся трубкой. - Ладно, завтра и займитесь, чтобы к субботе было готово. А сегодня мы с Ингой Харитоновной послушаем программу на контрастах под "Бифитер" и полусухой "Новый свет".
      * * *
      Самая лучшая реклама (и самая правдивая) - это слухи. На этот раз слухи не врали. "Комфорт" оказался превыше всяческих похвал. Кухня не уступала "Ваське Буслаю", хотя меню не поражало экзотикой и фантазией. Бифштекс был розовый и сочный, лучок золотой, а картофель, даже сейчас, в середине зимы, - словно пять минут назад вырван из ненасытных жвал колорадского жука, очищен, настроган и брошен в кипящее масло. "Бифитер" был стандартный, зато шампанское оказалось лучшего года, чем дома, и Борис Олегович решил строго поговорить со своим поставщиком.
      Публика тоже не оставляла желать лучшего. Разумеется, паханов здесь не было, не говоря уже об их шестерках, не было и низкопробных нуворишей. Дубов заприметил несколько знакомых лиц, в их числе, естественно, господина Шапиро, известного интеллигента и мецената, и господина Длугача, что, на взгляд Бориса Олеговича, было вовсе не естественно; впрочем, эксцентричность унитазного короля могла простираться и до такой степени.