Союз обворованных

      Так вот, имелось неподалеку от ограбленной менки местечко, где всегда стояли минимум три машины: возле гастронома "Лознюковский". Буквально полквартала, но, к сожалению, дальше по ходу движения, так что таксисты находились к месту действия спиной и что-то заметить могли только случайно...
      * * *
      Секретарша провела Гришу Рыбака в учительскую. Учителя были в основном женщины, хоть и пара мужчин нашлась, и почти все зрячие. Гриша объяснил, чего ему нужно, учителя недоуменно переглянулись, наконец некая дама весьма далеко зашедшей молодости заметила высокомерно-язвительно:
      - Простите, господин милиционер, но мне казалось, слово "свидетель" происходит от глагола "видеть"...
      Однако тут вмешался один из мужчин - в темных очках, с изрядной сединой и выразительным лицом.
      - А что, Григорий Викторович, пожалуй, и сумеем мы вам помочь. Вот и звонок как раз... Идемте со мной, - сказал он и уверенно двинулся в коридор.
      На ходу он объяснил, что зовут его Владимир Сергеевич, что преподает он литературу и что ему понятно, почему милиция обратилась за помощью именно к слепым.
      - Наталья Даниловна зрячая, потому вашу мысль не уловила. Да и вообще девица желчная...
      - Я, честно говоря, думал, у вас учителя тоже слепые.
      Владимир Сергеевич ответил ровным голосом:
      - Раньше так и было. Но у нас намного выше ставки, чем в обычных школах, поэтому многие стремятся к нам попасть. Обучаются письму по Брайлю, ничего, работают...
      Он не договорил, но Гриша сообразил сам: а старых преподавателей, слепых, выживают...
      В классе сидели человек пятнадцать подростков - мальчики и девочки. Гриша оглядел лица - какие-то замкнутые, ушедшие в себя, - опустил глаза и постарался держаться ровнее.
      - Ребята, - сказал Владимир Сергеевич, - к нам пришел за помощью лейтенант милиции Рыбак Григорий Викторович. Ну-ка давайте вспомним, не слышали ли мы чего-то странного двадцать девятого числа, в среду, около десяти часов утра. Что у нас было в среду на третьем уроке?
      - Литература, ваш урок! - сразу сказала девочка со второй парты в правом ряду.
      - Так. И что мы с вами делали около десяти?
      - Кто что! Мы отвечали, вы двойки ставили, - сострил мальчик с задней парты.
      Класс сразу развеселился, послышались смешки, лица ожили - и Гриша вдруг обнаружил на них очень богатую мимику.
      - Ну, положим, не двойки, а только одну двойку, Шура. Ты случайно не вспомнишь, кому?
      Шура покраснел и промолчал.
      - Вот-вот, ты и тогда молчал. Не мог вспомнить, в какой стране происходит действие трагедии Шекспира "Гамлет, принц датский".
      Класс радостно грохнул. Владимир Сергеевич постучал пальцем по столу, стало тише.
      - Так, ребята. Шура молчал, мы слушали - и что же мы услышали?
      - Стрельбу, - испуганно пискнула девочка на последней парте маленькая, щупленькая, круглоголовая, с короткой стрижкой.
      "Воробышек", - подумал лейтенант Рыбак.
      - А конкретнее?
      - Можно я? - встал паренек с первой парты в левом ряду. - Нам тут лучше слышно, возле окна. На улице звуки обычные были: машины, троллейбус проехал в сторону парка - быстро проехал, наверное, светофор возле аптеки был зеленый... собака залаяла, небольшая... кажется, хлопнула дверь, но я не уверен.
      - Хлопнула, - подтвердила его соседка.
      Гриша слушал эти разговоры - и не верил. Он прикрыл глаза, попытался прислушаться: ну что, звуки, как всегда в помещении, где люди, - чье-то простуженное дыхание, шаркнула нога, кто-то уронил какой-то небольшой предмет, вроде бы деревянный.
      Лейтенант открыл глаза. Паренек в левом проходе наклонился, шарил пальцами по полу. Гриша шагнул туда и поднял с пола небольшое шило странной формы.
      - А зачем тебе шило на уроке? - удивился он - и насторожился. Шило, отвертка - в драке все сойдет... Это, правда, было совсем короткое, сантиметра полтора, и тупое.
      Паренек насупился и промолчал.
      - Не удивляйтесь, Григорий Викторович, - мягко вмешался учитель. Шило у нас вместо карандаша... Мы его так и называем - "грифель". А вот это называется "доска"...
      Он вынул из левого кармана пиджака небольшой алюминиевый предмет, показал. Это был складной трафарет с рядами прямоугольных окошечек. Между двумя половинками заложена карточка вроде библиотечной, плотная. Только тут Гриша сообразил, что такие же штуковины размером побольше - с тетрадную страницу - лежат на столах перед всеми детьми.
      Тем временем Владимир Сергеевич достал из того же кармана свой "грифель" - у него он был с пластмассовой ручкой, - сел, оперся локтями, положил "доску" на стол и, ощупывая пальцами, начал втыкать шильце в дырочки. Голову он при этом не опускал, и Гришу дернуло чувство вины.
      - Вот пощупайте, - Владимир Сергеевич вынул из трафарета карточку, здесь я написал шрифтом Брайля вашу фамилию - "Рыбак", правильно?
      - Наверное, правильно, - решился пошутить Гриша, - я ведь по Брайлю неграмотный...
      Дети охотно засмеялись.
      - Но вы знаете, - осторожно продолжал лейтенант, - я слушаю - и не могу поверить. По-моему, сюда с улицы вообще никакой шум не доходит.
      - Не удивляйтесь, Григорий Викторович, у нас слух развит сильнее компенсация. Вы не представляете, на что способны человеческие органы чувств, когда их не подавляет поток зрительной информации... Вот станьте возле окна, а мы вам расскажем, что там происходит. Алеша, говори, раз уж ты начал.
      Паренек у окна прислушался.
      - Сейчас, думаю, светофор красный, машин не слышно... От площади идет троллейбус, гудит...
      От площади действительно шел ярко раскрашенный троллейбус с рекламной надписью "Mivina" на борту.
      - А теперь машины пошли. Обыкновенные, легковые... У одной мотор не так работает, как у всех...
      Внизу проехал серо-голубой дизельный "форд".
      - ...сворачивает на Галицкую... А вот это, наверное, мусорная машина из двора напротив выезжает, гремит... Дождя сейчас нет, но дорога мокрая, шины чавкают...
      - Здорово! - искренне восхитился Гриша. - Ладно, убедили. Ты остановился, когда сказал, что дверь хлопнула...
      - Ага, хлопнула... Еще раз залаяла собака, сердито так, а потом начали стрелять... Две очереди отдельно... - Алеша замолчал, припоминая, лейтенант оторвал карандаш от бумаги, поднял голову. - Почти сразу ещё одна... Потом, позже, отдельный выстрел... Две очереди короткие, подряд... Два выстрела отдельных - одиночных, это так называется? Звук не такой, как у того отдельного выстрела, что раньше был... Еще раз короткая очередь... Секунд пять - и очередь подлиннее. Потом - одиночный выстрел, последний - и тут стало слышно, что люди кричат... женщины... А потом резко хлопнула дверь, потом автомобильные дверцы - и два автомобиля отъехали, легковые.
      - Та-ак, - сказал Гриша. - А вот ты мне говорил, что проехала машина, у которой мотор не так работает, как у всех... Это был "форд" с дизельным двигателем. А у тех машин, которые после стрельбы отъехали, моторы были нормальные?
      - Обыкновенные, по-моему. Как у всех легковушек.
      - А автомобильные дверцы сколько раз хлопали?
      - По-моему, два.
      - Три, - поправила Алешу соседка. - Вторая и третья почти вместе хлопнули.
      "Ну да, - сообразил лейтенант, - не поедут на такое дело в двухдверных автомобилях, там полчаса потратишь, пока загрузишься, а их ведь не двое было".
      - Хорошо, ребята, молодцы! - заключил учитель. - Я бы ещё добавил, что машины были скорее всего средние - не "Волги" и не "Запорожцы", а "жигули" или "Москвичи". Что последняя очередь, та, что подлиннее, как сказал Алеша, была патронов на шесть-восемь и звук отличался - как будто стреляли не в том помещении, что раньше, или в другую сторону, или дверь открыли - другая громкость была...
      - Или другое оружие? - предположил Гриша.
      - Не знаю.
      - Все равно спасибо! Я к вам не случайно зашел, надеялся, но все же не ожидал, что так много узнаю! Вот что, Владимир Сергеевич, я на всякий случай вам свои телефоны оставлю - вдруг ещё что-то припомните или кто-то из других классов расскажет, ладно?
      И Гриша продиктовал оба телефона - служебный и домашний.
      Глава 19
      Бориску на царство?!
      - - --
      Новогодние праздники в этом году закончились в рекордно короткий срок. В прессе, во всяком случае. Только самые беззаботные газеты в феврале ещё продолжали публиковать гороскопы по разным стилям, сводки предчувствий погоды на лето и виды на неурожай. Газеты хоть немного серьезнее все как одна занимались выборами и только выборами. Что вполне логично. Ведь выборы губернатора области для самой области явление редкое и важное. А Новый год случается ежегодно, не считаясь с мнением демократического большинства и радикальной оппозиции.
      Четвертого февраля в вечерних выпусках новостей все телевизионные каналы подробно освещали вручение удостоверений кандидатам на губернаторское кресло. С приличествующей случаю интонацией, в целом сдержанно, хоть и не без обычной для нынешней прессы развязности, вспоминалась предыстория этих выборов.
      Всего несколько слов было сказано о самой причине, хотя её знал весь город. Ноябрьская автокатастрофа, в которой погиб мэр, была ещё свежа в памяти. И те ежевечерние бдения у телевизора, когда пресс-служба городской милиции вела чуть ли не прямые репортажи из следственных кабинетов. А ещё помнилось невероятное разочарование публики, когда выяснилось, что мэр Коваль не был преступно убит злоумышленниками. Просто столкнулся с грузовиком и сердце не выдержало. Зрителя так разбаловали разносортные детективы, что в самое очевидное развитие событий уже никто не верит.
      Но город, тем более такой большой, как Чураев, конечно, не может без городского головы. Поэтому уже в середине ноября на эту должность назначили действующего губернатора.
      Но ведь и область без начальства тоже обходиться не может! Однако тут решили соблюсти видимость демократии и не назначать сверху, из столицы, а определить путем демократических выборов самого достойного.
      Хотя все прекрасно понимали, что это будет выбор, в основном, между кошельками разной толщины, причем обыватели отдадут предпочтение кошелькам потолще, несмотря на семь десятилетий коммунистического воспитания. Народ же, вздыхая при чтении списка кандидатов, скажет: "О, вот этого можно! Он уже богатый. Может, много воровать и не будет. Может, и для нас хоть что-то сделает".
      Пресса до такого цинизма, конечно же, не опускалась. Издания посолиднее просто опубликовали сухие репортажи о вручении удостоверений. Привели список кандидатов и ужатые биографии: только то, что каждый кандидат сам захотел рассказать о себе.
      Издания попроще позволили несколько вольных комментариев. Но, опять-таки, в основном это касалось прошлого, либо коммунистического, либо якобы диссидентского. Поначалу - ведь избирательная кампания только набирала обороты - обо всех старались говорить одинаково. Как по количеству, так и по сути.
      Появилась в газетах даже статья директора одной из рекламных фирм. Он немного высокомерно заявлял, что его фирма на избирательную кампанию работать вообще не будет - по той причине, что сам он не видит оснований для объективного суждения, а отдавать громкий голос своей фирмы тому, кто больше заплатит, считает аморальным. Хотя тут же делал печальную оговорку: нельзя исключить, что те или иные структуры все же заставят его участвовать в предвыборной гонке на чьей-то стороне. Поэтому сейчас он и заявляет, что это будет шаг, который он сделает только под принуждением и только в крайнем случае. "Читатели не хуже меня знают, как легко заставить хозяина действующей фирмы делать вещи практически противозаконные, особенно в тех случаях, когда хозяин фирмы стремится расширять её, дорожит собственным спокойствием, благосостоянием и достойной зарплатой своих сотрудников". Эту публикацию на первых порах коллеги оставили без комментариев.
      Телевизионщики оказались раскованней. Их сюжеты пестрели ссылками на исторические прецеденты, от выборов президентов Соединенных Штатов до голосования в пионерских дружинах. Но сейчас, за три месяца до выборов, все были довольно сдержанны и взаимно уважительны.
      Хоть сколько-нибудь разбирающиеся в политике обозреватели единодушно сходились на том, что главным кандидатом на губернаторское место является президентский ставленник Кочетов. Фигура из второго эшелона президентской команды, не самая заметная, но достаточно влиятельная. Одно слово - человек Президента. Прежний губернатор, а ныне мэр, тоже был человеком из правящего клана, поэтому, рассуждая логически, и нынешний должен быть таковым.
      Президентскому кандидату противостоял человек с коммунистическими взглядами. И не просто коммунист, а бывший первый секретарь одного из райкомов области. Его выдвинул блок левых и националистов. По иронии судьбы коммунист носил фамилию Пивень, то есть "петух" на государственном языке. И, конечно же, развязная газетенка "Углы" поторопилась выскочить первой и анализ ситуации в предвыборной гонке озаглавила каламбуром, который сам просился на язык: "Пивень Кочета не слаще".
      Бывшие профсоюзные издания деликатно клеймили как коммунистического, так и президентского кандидатов. Их симпатии принадлежали Дроздову - в прошлом рабочему кабельного завода, а ныне руководителю независимого профсоюза работников оборонки. Другие же средства массовой информации этого претендента упоминали, в лучшем случае, как признанного аутсайдера губернаторской гонки.
      Городской "Союз ученых и промышленников" выдвинул на пост губернатора кандидата химических наук Бориса Дубова. Умная газета "Полюса мнений" вежливо шутила: "Кандидат Дубов - единственный дипломированный кандидат". Широкие читательские массы шутку не скушали.
      Кроме того, в списке фигурировала некая Оксана Лемешко, сельская учительница с двадцатипятилетним стажем, которая представляла женщин области. Господа журналисты воспитанно (до поры) не заостряли на ней внимания.
      Партия "зеленых" выдвинула человека достойного и известного в среде экологов. Господин Лаврентьев строил в одном из районов области завод по переработке макулатуры, что само по себе очень экологично, ибо спасает леса от вырубки, а родные просторы - от захламления. Мало того, в проекте были заложены невероятно дорогие, но максимально эффективные очистные сооружения. Это, по словам самого Лаврентьева, позволило бы, не нанося природе никакого вреда, обеспечить двухмиллионный город бумагой для самых различных целей, в том числе для книг и газет, и ликвидировать рабскую зависимость местных бумагоиздателей от северного монополиста.
      Близкая господам журналистам проблема дороговизны бумаги укоротила языки даже самых язвительных щелкоперов и вызвала среди "четвертой власти" симпатии к исполнительному директору АО "Мак" господину Лаврентьеву.
      Остальных кандидатов пресса перечисляла, как говорится, списком, указывая, в лучшем случае, только место работы. Господин Броневский возглавлял католическую общину города, Валерий Маяковский, который, оказывается, не был даже однофамильцем поэта, выступал от имени спортивной общественности Чураева. Перечень неизвестных заканчивался специалистом по борьбе за права молодежи с говорящей фамилией Прывид.
      А больше никакой информации, ни хвалебной, ни компрометирующей, нельзя было найти даже в самой бульварной газетенке.
      Но ведь это был только старт предвыборной гонки. К финишу, и это понимали все уже сейчас, о каждом из девяти потенциальных губернаторов будет известно все - от цветочков на обоях в прихожей до любимых духов сестры любовницы. А может, и ещё покруче. Информационный марафон в масштабах такого большого города, как Чураев, со скандальными разоблачениями и не менее скандальными опровержениями, больше похожими на старинное народное "сам такой", будет продолжаться вплоть до 20 апреля. А потом ни один факт, даже самый правдивый, ни одна строчка, даже самая откровенная, никого уже не заинтересуют. Предвыборная информация - товар скоропортящийся.
      Это понимала вся пишущая и снимающая братия. И этими первыми невинными публикациями она просто брала разбег. Что ты прочтешь завтра, удивленный город?
      А кого выберешь ты, человек из толпы? Какой газете поверишь?
      Глава 20
      Читайте Хэрриота!
      - - --
      Школьнику я позвонил в тот же вечер. Ответил женский голос, видно, жена. Помню, звали её, кажется, Рита, а отчество вылетело из головы. Пришлось ограничиться безлично вежливым:
      - Здравствуйте! Простите, Бориса Иосифовича можно?
      - Здравствуйте. Это вы, Миша?
      - Нет, это скорее Дима...
      "Борик! - послышалось в трубке. - Тут тебя какой-то Дима..." - "Дима? Какой ещё Дима?.."
      - Слушаю! Так вы какой Дима?
      - Колесников, Вадим Андреевич. С которым вы вместе занимались компьютерным моделированием дорожно-транспортного происшествия.
      Аська улыбнулась. И правда, остались у нас с ней самые лучшие воспоминания об этом ехидном доценте. Он помогал нам разобраться с катастрофой, в которой погиб мэр.
      - Борис Йосич, так вы меня ещё помните?
      - Ха! Еще бы я вас не помнил!.. - Он отодвинул трубку в сторону и объяснил жене: "Ритуля, это тот симпатичный Дима, который устроил нам с Мишей халтуру в том году", а потом продолжил: - Мы с Мишей вас чуть не каждый день вспоминаем! Мы готовим на лето эксперимент, так теперь с вашей программой у нас такая ясность, что все за месяц сделаем...
      Хотелось мне ему сказать, что могут не суетиться, Слон с Алексеем уже провели эксперимент по их программе, и весьма успешно, с тремя трупами, в том числе некоего господина Арсланова... Но момент для такого разговора был неподходящий, да и вести его с домашнего телефона мне не хотелось. Может быть, при личной встрече, если к слову придется. Да и то вряд ли - не хочется огорчать хорошего человека: кому приятно узнать, что его работой воспользовались преступники...
      - Так что там у вас стряслось, Дима? Может, ещё консультация нужна? А то нам уже три месяца не платят зарплату...
      Впрочем, голос у него был веселый, и я решил, что это шутка. Хотя зарплату действительно могли не платить, у нас с этим запросто...
      - Да нет, Борис Йосич. Просто мне нужна рекомендация к Толе Ливанову.
      - К кому-кому?..
      - К Толе Ливанову, вашему школьному соученику.
      - Господи, Димочка, а что общего у вас с Толей Ливановым?
      - А что у меня общего с вами? Очередной заказ, очередное преступление, опять нужен консультант.
      - Неужели кто-то сделал ДТП на лошади?.. Толя - он же ветеринар.
      Я так и сел. В переносном смысле, потому что я и так сидел - у Резников телефон был в коридоре, разговаривали они, видимо, стоя, но я развел провода и поставил розетки на удобных местах, чтоб можно было сидеть.
      - Подождите, Йосич... Мне нужен тот Толя Ливанов, который кончал вашу школу, а потом играл на рояле в ресторанах...
      - А-а, так это тот самый Ливанов...
      Я перевел дух.
      - ...но рояль - это у него так, халтура, а по профессии он ветеринар. И по призванию.
      - Спасибо, что сказали, и ветеринар может пригодиться, но сейчас он мне нужен как роялист. То есть пианист.
      - Димочка, вы меня извините, но я уже и не вспомню, когда видел его в последний раз... Конечно, где-то у меня телефон записан, но это же номер сорокалетней давности... Вам очень срочно? Ладно, что это я, срочно, не срочно. Лучше сейчас сразу сделаю, а то после закручусь и забуду. Если получится, что ему сказать?
      - Отрекомендуйте ему нас - кто такие, чем занимаемся, мол, плохого людям не делаем. Спросите, можете ли вы дать нам его телефон и когда можно позвонить. Заодно - как его отчество, это вам он Толя...
      - Извините, Дима, а кого это вас?
      - Нас с женой.
      - Димочка, отрекомендовать мне не тяжело, но я в глаза не видел вашей жены...
      - Борис Йосич, да мы же все вместе два дня работали!
      - Так это была ваша жена?! Такая милая девочка, Анечка, да? Конечно, прекрасно помню, она нас кормила бутербродами с какой-то консистентной смазкой, вкусные были! Такая светленькая, да?.. Передайте ей наши с Ритулей наилучшие пожелания! Ну хорошо, я сейчас все отложу и попробую найти Толика. А потом вам перезвоню.
      Я продиктовал ему наш новый домашний номер, напомнил рабочий, положил трубку и повернулся к Асе.
      - Так, Рыжая. Нет людей без недостатков. К примеру, Школьник ничего не понимает в женщинах. Во-первых, он сказал, что ты Анечка, во-вторых, что светленькая, в-третьих - что милая девочка. А ещё доцент!
      * * *
      Перезвонил Школьник только назавтра днем, на работу. Многословно извинился, что не позвонил вчера, но Толя (между прочим, Владиславович) по вечерам работает допоздна, потом утром отсыпается, вот только что поговорили, хорошо, что сегодня пятница, у меня одна четвертая пара, поэтому я смог дозвониться до Толи из дому и поговорить спокойно и со смаком. Он не представляет, чем может быть полезен частным детективам, но пусть позвонят не позже полвторого, пока он не ушел на репетицию.
      Само собой, я тут же кинулся звонить, нарвался на серьезное контральто, которое долго допытывалось, кто, да что, да зачем, но после ссылки на Бориса Иосифовича Школьника смягчилось и пообещало: "Сейчас".
      У самого Ливанова голос оказался робкий и вежливый, хоть и хрипловатый.
      - Вы извините, м-м... Вадим Андреевич, да?.. Но я как-то и не представляю, какой могу составить интерес для детективного агентства. Или вам нужно вечер отыграть?
      - Нет, Анатолий Владиславович, речь не о музыке. Но по телефону объяснять долго, да и не все объяснишь, кое-что показать надо. Иллюстрации, я бы сказал. Давайте встретимся, я вам расскажу и покажу, вы на меня посмотрите, зададите вопросы, какие сочтете нужным, а там уж будете решать, можете ли вы нам помочь и хотите ли.
      Чувствовалось, очень ему неохота со мной связываться, но все же старый приятель Боря просил, да и просто неловко сказать человеку "нет", когда ещё даже не знаешь, что ему нужно.
      Однако он все же попытался:
      - Вы извините, но сегодня просто не получится. К двум мне на репетицию, сейчас двенадцать, а я еще, как говорится, неглиже... Пока побреюсь, пока позавтракаю, пора будет и выходить.
      Но я не стал сдаваться:
      - А давайте я за вами заеду на машине, по дороге и поговорим.
      - Да мне тут дороги десять минут пешком!
      - А на машине - три минуты. И не оскальзываться по льду, и картинки мои под дождиком не размокнут...
      Укачал, в общем.
      Выяснилось, что жил он буквально в одном квартале от моей старой квартиры - я у базарчика, над магазином "Сделай сам", а он - на той же Боровиковской, только на углу Хазарской. Но самое забавное случилось, когда в назначенное время к нашей "восьмерке" подошел человек, которого я регулярно встречал на улице и с которым даже обменивался приветственными кивками. Бывает так, никто вас не знакомил, но видитесь регулярно - раз улыбнулся, другой кивнул, глядишь, уже и не чужие, хоть за три года и трех слов друг другу не скажете.
      Короче, большая деревня. На два миллиона жителей.
      Этот житель, правда, по сложившемуся за годы впечатлению, представлялся мне алкашом из интеллигентных. Но сейчас, при ближайшем рассмотрении, на алкаша не походил.
      Дальше разговор пошел легко. Познакомились, теперь уже по всей форме, обменялись рукопожатиями - и к делу. Начал я, как отрежиссировал себе после телефонного разговора:
      - Взялись мы, скажу честно, не за свое дело. Вообще-то мы занимаемся информационным обеспечением научных и коммерческих исследований, но все приятели убеждены, что мы - частные сыщики. Начитались Рекса Стаута и Макдональда.
      - Да, бывает, вот Боря Школьник убежден, что я - ветеринар. - Он грустно улыбнулся.
      Правильно говорила Ирочка Гончарова, было в нем что-то от Пьера Безухова, только не мэна Бондарчука из старого фильма, а настоящего, толстовского, - мягкая, близорукая робость и деликатность. Не в словах, а в манере.
      - Ветеринар? - Я оживился. Хорошо, что он сам напомнил, человека легче зацепить, когда говоришь с ним о его родном. - Вы простите, не по теме, но раз уж речь зашла... Понимаете, есть у нас в конторе кот по имени Инвентарь, сокращенно - Веник, так этот Веник все время жрет веник, я и подумал, может, мы его чем-то не тем кормим? Чего-то ему не хватает?
      Ливанов вздохнул:
      - Послушайте, Вадим Андреевич, я понимаю, про кота вы заговорили так, для затравки...
      - Не без того, - признался я, - но между делом действительно хотел услышать совет специалиста.
      - Бросьте, какой я теперь специалист! Лучший ветеринар среди пианистов, лучший пианист среди ветеринаров. Хотя даже в последнем я уже не уверен... Насчет кота посоветуйтесь с практикующим врачом, а если вам просто интересно о ветеринарии - читайте Хэрриота!..
      Андрюша тем временем уже тормознул, приблизившись к въезду во двор, и оглянулся на меня. Я показал рукой, что спешить не надо, он притерся к бровке тротуара и остановился.
      - Ну ладно, Анатолий Владиславович, времени действительно немного. В двух словах: некая дама подозревает, что ее... э-э... бойфренд, как сейчас выражаются, изменяет ей. Якобы его видели в клубе "Комфорт" с другой женщиной. Она хочет выяснить, так ли это, и, если да, узнать, что это за женщина. Мы случайно узнали, что вы работаете в "Комфорте", и решили, прежде чем лезть туда со слежкой, навести у вас справки...
      - Ну уж увольте, Вадим Андреевич! Конечно, чужие постельные дела тема занимательная и увлекательная, но, простите, не для меня...
      - Да и для нас тоже, признаюсь, - вздохнул я. - Но что поделаешь: для нас с вами это любопытство на грани нечистоплотности, а для заказчицы, может быть, вопрос всей жизни...
      Я уже понял, что о серьезной финансовой озабоченности девиц упоминать не стоит. Равно как и об их здоровом коллективизме.
      - Анатолий Владиславович, поверьте: такие расследования - совершенно не наш профиль, надеюсь, вы поняли это из разговора с Борисом Йосичем... Господи, ну попросила подруга жены! Ей девчонку жалко, знаете, как оно у женщин.
      Ливанов красноречиво потянулся к дверце:
      - Вадим Андреевич, был у меня один знакомый, большой циник, он в подобных случаях говаривал: "Твои трудности, тебе и бороться".
      Я чувствовал, что добыча ускользает, и решился на последний аргумент:
      - Послушайте, стал бы меня рекомендовать Школьник, если бы я занимался грязными делами? Ну неужели один порядочный человек не может помочь другому порядочному человеку, пусть даже не в своих трудностях? И всего-то я вас прошу глянуть на картинки!
      Ливанов снова дернулся, но я уже сунул ему под нос фотографию Карины.
      - Вот это - наша клиентка.
      Карину я назначил заказчицей, потому что она, со своим хрупким и относительно интеллигентным лицом более подходила на роль страдалицы, жертвы бессердечного ловеласа.
      - А вот это - её приятельница (последовала фотография Кати), которую клиентка подозревает как коварную соблазнительницу её возлюбленного...
      Катя явно позировала по лучшим зарубежным образцам, и вид у неё был куда более вызывающий и похабный, чем в жизни.
      И, наконец, был предъявлен "голем" (как выразилась Ася) с объяснением, что фоторобот делать пришлось, поскольку возлюбленный почему-то клиентке своего портрета не подарил и даже с ней напару ни разу не снялся. Что само по себе многозначительно, не правда ли?
      Ливанов только хмыкнул, молча приподнял брови над круглыми очками, перебрал картинки, вздохнул.
      - Можете порадовать свою клиентку. Все верно, видел я эти лица. И её, и приятельницу-разлучницу, и самого Казанову. Между прочим, фоторобот ваш не совсем удачен - в жизни этот господин отнюдь не манекен, куда серьезнее и внушительнее. Непростой мужчина, хоть я о нем ничего не знаю, но видно сразу... И утешьте клиентку: кроме приятельницы, её Ромео появляется в клубе и с другими дамами. Может быть, конечно, это его кузины... - Ливанов улыбнулся с этакой деликатной иронией. - Короче, пусть выкинет его из головы и не бередит себе сердечко. А мне пора. Надеюсь, я вас полностью удовлетворил?
      Но от меня так просто не отделаешься.
      - Увы, Анатолий Владиславович, не полностью. Наоборот, вы только усложнили нашу задачу. Теперь, оказывается, нам нужно разыскивать ещё и прочих кузин...
      - Сочувствую - но без меня. Не хочу я влезать в эти, извините, копания в чужом грязном белье.
      - Можем, конечно, и без вас, но тогда это и в самом деле может обернуться самой неприглядной стороной. А если, не дай Бог, нас засекут на слежке за "Комфортом" или его клиентами... Думаю, это никак не пойдет на пользу клубу.
      - Или вам.
      - Или нам. Но клубу - больше.
      Ливанов ухмыльнулся:
      - Ах, как вы меня напугали! Мне не пережить такого удара по репутации фирмы.
      Я моментально переключился и начал канючить:
      - Ну Анатоль Владиславович, ну пожалейте нас! Нам ведь тоже неохота уродоваться с этим заказом. От нас ведь что требуется: убедить девочку, что нечего ей травить себе душу из-за этого козла, сами сказали. И если мы сможем ей показать полную колоду "кузин", думаю, сама сообразит...
      Ливанов снова попытался выбраться из машины - только дергал ручку не замка, а стеклоподъемника. Глянул на меня косо:
      - Так что, прикажете мне сидеть с потайным фотоаппаратом и фотографировать?!
      Я сделал серьезное лицо и покачал головой:
      - Хорошо бы - но нельзя. Вы не профессионал, вас моментально засекут.
      - Так чего же вы ещё хотите? И выпустите вы меня наконец, я уже опаздываю на репетицию!
      - Я вот подумал: вы человек наблюдательный, с отличной зрительной памятью, наверное, это общая черта артистических натур...
      Как известно, мягкая лесть делу не вредит.
      - Так не помогли бы вы нам составить вот такие же фотороботы на этих кузин? Пару часов в удобное для вас время... Вообще - очень забавная процедура, никогда не участвовали?..