Святой десант

Оглядевшись вокруг себя, Бубуш еще раз зарычал. На сей раз Асаддам зашел слишком уж далеко. Исправительные работы? Да будь он проклят! И будь проклят Ублейр! Как крепко он держал свой вонючий рот на замке насчет их партнерства, потому что проиграл! Будь проклят этот склизкий сукин сын дьявола, по уши погрязший в иле и…

— Привет, Бубуш, — крикнул Ублейр с наигранной веселостью. — Славный денек, не правда ли? — Его коготь задел пергаментный пакет глубоко в кармане.

— Угу, конечно, — рявкнул в ответ Бубуш, втыкая свою лопату и складывая руки на рукояти. Змея жгучего гнева извивалась у него в нижнем кишечнике. «Спокойно, спокойно, — сказал он себе. — Нет смысла вгонять себя в ярость и немедленно пытаться осуществить возмездие». Это блюдо всегда было лучше подавать холодным. И еще Бубуш знал, что дольше всех наслаждается тот, кто последним обедает.

— Просто идеальный денек! — радостно произнес демон. — Самый лучший для того, кто вот так в дерьме по пояс стоит! — добавил он, как ему казалось, с самым минимумом сарказма.

— Э-э… я совсем не это имел в виду…

— Да? Чего же тебе тогда надо? Пришел позлорадствовать, верно? Пришел ощутить превосходство и самодовольство, потому что тебя к этим долбаным исправительным работам не приговорили? — Струйка гневного дыма потянулась из его ноздри, преодолевая преграду в виде носовой прищепки. Следовало сказать, Бубуш был не на шутку зол.

— Но я…

— Я здесь уже три месяца торчу, а ты даже ни разу не пришел меня навестить! Что ж, спасибо тебе большое.

— Я бы пришел, но я…

— Тебе следовало вместе со мной здесь париться! — прорычал Бубуш.

— Давай не будем так торопиться, ага? Я хочу тебя попросить об одной услуге.

— Об услуге? Вот это мило! — проревел Бубуш, вовсю истекая сарказмом и канализационными стоками. — Ты оставляешь меня здесь одного разгребать дерьмо, но как только тебе требуется услуга, тут же следует: «Привет, Бубуш».

Несмотря на бурлящую наружность, внутри у него оставался маленький фрагментик, который разрывался от острого любопытства. Услуга, значит? То есть Ублейр хочет сказать, что у него есть проблема, с которой он сам справиться не в состоянии? Если он просил об услуге Бубуша, рискуя, что его с ним увидят, тогда это должно было быть что-то очень серьезное. И даже волшебное. Ведь Бубуш был настоящим спецом по всему волшебному. А для беспомощного демона, застрявшего в расщелине с дерьмом, «услуга» Ублейру была в высшей степени интересна.

Но прямо сейчас существовала более насущная, пусть даже ребячливая задача, с которой следовало разобраться. Самая пора была так пристыдить Ублейра, чтобы он никогда этого не забыл.

— Надеюсь, ты очень доволен тем, как все повернулось, — начал Бубуш, жалобно подвывая. — Или тебе все-таки стыдно, а? Я хочу сказать, ведь ты даже не попробовал как-то со мной связаться. Ни малейшего намека на соболезнование или сочувствие…

— А чего ради?

— Ты, тварь бездушная… Кстати, а Кременюга? Она пропала! — простонал Бубуш. — Я теперь любимой скалодонтки лишился!

— Ну, они обычно особенно долго не живут…

— Я с ней не расставался годами…

— Но в округе имеется и масса других, — настаивал Ублейр.

— Они не такие, как Кременюга. Чего стоил один тот кристально чистый бриллиантик на ее передней лапке! А как она поскрипывала своими жвалами от восторга, когда я ей наждачил брюшко! — Бубуш всхлипнул. Порой он даже задумывался, что для него было хуже. Эти исправительные работы — или то, что от него, отчаянно кричащую и отбивающуюся, уволокли Кременюгу.

— Я тебе вот что скажу, — ухмыльнулся Ублейр. Жалкие попытки Бубуша потянуть за какие-то его сердечные струны целиком и полностью провалились. Почти определенно это было связано с тем фактом, что в возрасте трех тысячелетий Ублейру их просто хирургическим путем удалили.

Среднему демону сердечные струны были так же полезны, как постоянно жалующийся на аппендицит пациент в классе анатомии.

— В общем, если ты мне окажешь эту услугу, я тебе подыщу другую скалодонтку.

— Я не хочу другую! Я хочу, чтобы ты мне вернул Кременюгу!

— Послушай, это очень тяжко — быть бессмертным. Сам подумай. Любимцы без конца издыхают…

— Что? — в шоке завопил Бубуш. Неужели у Ублейра были какие-то новости о его любимице? Внезапно три последних месяца одиночества тяжким грузом повисли на несчастном демоне. Неужели Ублейр был прав? Неужели Кременюга и впрямь протянула свои милые лапки? — Так ты говоришь, она у… у?.. — И тут пришел прилив холодного гнева. — Почему же ты мне не сказал? Ты, тварь бессердечная…

Ублейр на несколько секунд пришел в замешательство.

— Тебе не сказал? — переспросил он, осторожно задумываясь, не могли ли исправительные работы иметь более серьезных и долгосрочных эффектов, чем он вначале себе представлял. Все это было еще хуже, чем ему казалось. Бубуш явно пребывал в отчаянии. И все из-за какой-то дурацкой скалодонтки. Способен ли был демон, находящийся в таком состоянии, разрешить загадку, что таилась у Ублейра в кармане? Не был ли его приход сюда крупной ошибкой? Если найдутся какие-нибудь любопытные глаза, которые засекут его вместе с Бубушем, тогда… ох-х! Ублейр содрогнулся, подумав о том, какие превосходные исправительные работы сможет измыслить для него Асаддам.

— Я знал, что в этих спецзагонах сущая антисанитария, — злобно хныкал Бубуш. — Но мне сказали, что с ней все будет хорошо…

— Погоди минутку. — Ублейр покачал головой, снова настраиваясь на завывания Бубуша. — Спецзагоны? О чем ты болтаешь?

— О Кременюге. Ее забрали. Сказали, что таких привилегий я не заслуживаю.

— А, тогда ничего, — со вздохом облегчения отозвался Ублейр.

Итак, Бубуш все-таки еще сохранил у себя в голове пару-другую мыслительных шестеренок. И по-прежнему мог быть полезен.

— Ничего? Как ты можешь такое говорить, когда ты только что сам сказал, что ее у… у… что ей нанесли непоправимый вред? Ну-ну, погоди, пусть только эти грязные убийцы ко мне в лапы попадутся!.. — Бубуш медленно побрел сквозь поток, крепко сжимая в лапах лопату. Черные чешуйчатые костяшки на его кулаках посерели.

И уверенность Ублейра в удовлетворительном душевном здоровье Бубуша снова ослабла. Сколько же именно мыслительных шестеренок у него все-таки осталось?

— Да нет же, этот как раз ты мне об этом сказал, разве нет? — неуверенно начал он, пытаясь вспомнить весь предыдущий разговор и приходя в полное недоумение касательно возможной кончины упомянутой скалодонтки. А пока Ублейр все это прикидывал, Бубуш, весь обтекая дерьмом, взбирался вверх по берегу.

— Нет-нет, погоди! — вскричал Ублейр, хватая Бубуша за руку. — Ведь это ты мне сказал, что ее нет. А я просто попытался утешить…

Бубуш развернулся, гнев его достиг точки кипения.

— Утешить? Так ты это называешь? Ну что ж, тогда в порядке утешения вот этого вот кушанья испробуй. — Мокрая лопата описала дугу в воздухе и вписалась Ублейру точно в ухо, отправляя его на землю. Свиток пергаментов вылетел у него из кармана, ударился об острую скалу и раскрылся. Остальные документы остались на месте, а загадочный пакет с пергаментами пролетел дальше вдоль берега, где остановился у небольшого холмика.

Там он и лежал, полностью приковывая внимание Бубуша и поджигая уровень его любопытства до адского пламени.

— Что это?.. — прохрипел демон, уже занеся лопату над головой для еще одного удара по Ублейру. Несколько мгновений он подрагивал, выбирая между вымещением трехмесячной злости на анатомии Ублейра и тем, чтобы просто на это плюнуть и выяснить больше об любопытном, странно дымящемся конверте.

Ухо Ублейра испытало великое облегчение, когда Бубуш выбрал последнее. Лопата с грохотом упала на землю, и Бубуш завороженно подошел к зловещему конверту. Когти его потянулись…

— Погоди! — прохрипел Ублейр, не обращая внимания на стремительно распухающую губу. — Не бери его без…

Вопль демонического страдания уведомил Ублейра, что его предостережение самую малость запоздало.

— …перчаток, — закончил Ублейр, когда Бубуш уже и без него это выяснил. Пока демон тряс когтями в равной мере и от шока, и от боли, конверт по дуге взлетел в воздух, немного покувыркался и, дымясь, нырнул в нечистоты.

Челюсть Ублейра тревожно отвисла. Затем, недолго думая, он схватил лопату и метнулся вслед за булькающими клубами пара. Удачным гребком и резким изгибом лап он выволок на берег конверт вместе с целой лопатой первосортного дерьма.

Оба демона немного постояли, глазея на дымящуюся груду. Загадочный конверт одиноко лежал в нескольких дюймах справа и светился почище новехонького бестселлера в глянцевой суперобложке.

— И что это, по-твоему, такое? — очарованно залопотал Бубуш.

— Не знаю, — признался Ублейр. — Даже пердонт не смог с него хотя бы конверт прожевать.

— Что? Это попало внутрь пердонта?

— Угу. Но надолго там не задержалось.

— Ух ты! — прохрипел в высшей степени удивленный Бубуш. Ублейр схватил остатки своей пергаментной упаковки и осторожно обернул ими конверт.

— Думаю, тебе следует дать кое-какие объяснения, — негромко пробормотал Бубуш. — И по-моему, лучше начать с самого начала. Кто такой пердонт?

Старательно игнорируя страдания прораба Церетеля, пока тот болтался в когтях капитана Нагльфара, работники продолжали заниматься своим делом. Все они совершенно четко сознавали, что шансов получить хоть малую долю обола из крепкого кулака Асаддама, если они не закончат работу вовремя, у них было не больше, чем шансов загнуться от удара пущенного ребенком снежка. А потому, по-прежнему не поднимая голов и думая исключительно о своей желанной зарплате, они вовсю корпели позади бурлящей толпы раздраженных демонов.

Вскоре работники торопливо воздвигли пару здоровенных будок, каждая из которых имела с одной стороны щель и горизонтальную рукоятку, по-прежнему обтянутую тонким пузырчатым материалом. По прямой линии к концу паромной пристани уже тянулся участок параллельной ограды.

Громадный демон забрался на крыши двух будок, прикрепляя туда то, что казалось большой доской. Доска эта была покрыта каким-то особенно пузырчатым материалом.

— Покажите мне планы! — настаивал капитан Нагльфар, обратившись спиной к усердно корпящим работникам и слегка покачивая Церетелем, которого он по-прежнему крепко держал за горло.

— Не могу, — едва слышно простонал дико побагровевший дьявол. — Таковы правила!

— Скажите мне, что это такое, — прорычал разгневанный капитан из густого облака едкого трубочного дыма. — Скажите немедленно — или я…

— Сами посмотрите, — подергивая всеми членами, отозвался Церетель. — Вы так и так опоздали. Все уже почти готово.

— Что? — Нагльфар резко развернулся и посмотрел на строительство, машинально бросая Церетеля на землю. В это самое мгновение с барьеров были стянуты все покровы.

Толпа злобных демонов невольно сделала шаг назад и дружно ахнула. Черно-желтые шевроны, что украшали забор на всем его протяжении, могли означать только одно. На берега Флегетона прибыла эффективность.

— Итак, слухи оказались верны! — прохрипел Нагльфар. — Душевые кабинки!

Он уже слышал в «Гоморре» шепотки об этих инфернальных штуковинах. Языки, развязанные слишком многими порциями чистой лавы, выдали страшную правду — получив свои паспорта, проклятые души уже не имели надобности сталкиваться ни с одним демоном, пока они не прошмыгнут за барьер. Иммиграционный отдел уже не являлся необходимостью. Его заменяла автоматизация.

В следующее мгновение пузырчатая обертка была стянута и с вывески над будками. Демоны с разинутыми ртами уставились на витиеватые буквы:

Главное Предприятие Уадда (для вас — просто ГПУ) приветствует вас в Мортрополисе. Отчаяние, падение, оскотинивание. У нас все только самое лучшее!

Гневные крики Нагльфара утонули в аналогичных воплях толпы.

— Вы не можете этого сделать! — заорал он, хватая Церетеля за лодыжку, пока тот отчаянно старался унести копыта.

— Здесь не моя вина! — жалобно ныл прораб, дико извиваясь и пропахивая когтями длинные борозды в каменистом береге, пока Нагльфар тянул его назад.

— Таков приказ. Асаддам велел мне…

— Асаддам! Будь он трижды проклят! — прорычал Нагльфар. — Да как он посмел…

Остальные его слова утонули в яростном реве, когда остальная толпа услышала упоминание имени ненавистного главного менеджера. Без единого слова команды все они вдруг поняли, что им следует делать. Почти как один демоны заструились мимо Нагльфара, выхватили из земли инструменты и, вооруженные ими, бросились в атаку на новехонькие строения. Когти срывали барьеры с петель, копыта барабанили по стенам, выбивая сонмы голубых искр, и за малую долю того времени, которое понадобилось строителям, чтобы их возвести, душевые кабинки были сровнены с землей, а вся ограда порвана в клочья. Затем толпа вихрем пронеслась к плоской телеге, в безумном буйстве ее переворачивая. С телеги соскочила большая клетка, покувыркалась по каменистому грунту и с треском раскрылась. Незримая многоногая скалодонтка внутри нее поморгала, увидела свой шанс и в первый раз за три месяца засеменила оттуда на свободу.

— Ну что, теперь вы довольны? — надменно заорал монстр во главе вновь прибывшего отряда демонов в шлемах. Цепь главного менеджера официозно поблескивала не его чешуйчатой шее.

Нагльфар отшвырнул от себя Церетеля, который задыхающейся грудой рухнул на землю, и криво усмехнулся, когда дьявол лихорадочно засеменил прочь к Асаддаму и его отборной бригаде ментагонов. Было общеизвестно, что Асаддам считает себя более эффективно защищенным в сопровождении этих законно подкупленных молодцев, не желая полагаться на поддержку обычных мортрополитанских стражников.

Верно, это было малость дороговато, но что с того? Асмодеус уже изъял необходимые оболы с десятка законных счетов.

Асаддам сложил руки на груди, наклонил голову на пять градусов влево и вгляделся в оцепенело застывшую толпу, делая пока вид, что никаких развалин у него под ногами вовсе не существует.

— Я спросил: теперь вы довольны? — прорычал он.

— Нет, — начал Нагльфар. — И вы, думаю, тоже. Стандарты строительства, доложу вам, были весьма вшивыми. Ах, какая жалость! Все эти строения следовало снести. Мог произойти несчастный случай, если бы нас здесь не оказалось, чтобы, так сказать, испытать всю эту ерундовину на прочность.

Какую-то секунду Асаддам казался смущенным. Уловив это, Нагльфар погнал дальше.

— Никогда не следует возводить столь сомнительных сооружений. Кто-то явно не подготовил с должной эффективностью всю строительную документацию.

Позади Нагльфара несколько демонов с трудом подавили смешки, когда Асаддам обратил свой гнев на подползающего к нему Церетеля.

— Это правда? — прорычал он, ставя копыто на лапу местного прораба.

— Ах-х… т-так больно…

— Не понял, что? — Асаддам подался вперед и еще сильнее нажал копытом на чешуйчатые пальцы Церетеля.

— Ах-х! Н-нет, не надо!

— Так это правда — то, что он говорит? — проревел Асаддам.

— Да нет же! Они просто взбесились и все тут раскурочили! — воскликнул Церетель.

— Так я и думал, — прорычал Асаддам себе под нос и снова повернулся к Нагльфару: — Ну что ж. Умышленная порча имущества Мортрополиса — так, что ли? — проревел он.

— Моя лапа, — захныкал Церетель, нежно похлопывая по пятке Асаддама. — Вы бы копыто убрали… пожалуйста.

Вытянувшись в полный свой рост, Нагльфар заорал:

— Поскольку я, как законно избранный представитель Гильдии подземных паромщиков…

— Моя лапа… — ныл Церетель, но никто его не слышал.

— …не был проинформирован о каком-либо запланированном строительстве, — продолжил Нагльфар, — представлялось целиком в моем праве предположить, что данная постройка является незаконной, а следовательно…

— …вся ваша кодла взяла на себя право ее снести? — закончил Асаддам.

— Что-то в таком роде, — отозвался Нагльфар из тумана едкого трубочного дыма.

— И это не имело никакой связи с тем фактом, что она лишила бы вас работы?

— Меня? Нет-нет, что вы, — с ухмылкой ответил Нагльфар. Как раз у него в данный момент все было в порядке. Как капитан трансфлегетонского парома он бы всегда потребовался для переправы вновь прибывших через реку. Если, конечно, слухи о субфлегетонском тоннеле, которые ходили тут и там, в конечном итоге не оказались бы верны. При этой мысли он нервно сглотнул.

— Таким образом, — театрально размышлял вслух Асаддам, — если бы я проинформировал вас и Гильдию о том, что данное строение действительно будет возведено, вы бы его допустили?

— Ну-у…

Багровые щелки зрачков Асаддама еще больше сузились от плохо скрываемого гнева.

— Итак, еще раз, и слушайте внимательно. Если бы я проинформировал вас и Гильдию о том, что данное строение действительно будет возведено, вы бы его допустили?

— Эй, полегче, я думал, у нас здесь демократия, — запротестовал Нагльфар. — Типа один демон — один голос!

— Так оно и есть! — объявил Асаддам с победной улыбкой своего превосходства. — А я — именно тот самый демон, у которого есть один голос. Единственный.

Вконец перемолов костяшки пальцев несчастного Церетеля, Асаддам резко развернулся и затопал прочь от бурлящей толпы демонов. Голова его была запрокинута во взрыве победного лающего смеха. Бывали времена, когда страшно приятно было ощущать себя главным менеджером. И сейчас было как раз такое время.

Церетель корчился за земле, сжимая свою искалеченную лапу и выжигая один из множества убийственных взоров на совершенно этого не сознающим затылке Асаддама.

— Значит, так оно и есть. Эта штука волшебная, да? — с жаром прошептал Ублейр, закончив свое объяснения Бубушу.

— И больше никто об этом не знает? — с дрожью в голосе выдохнул Бубуш. Последние полчаса он так и не сводил глаз с дымящегося документа.

— Тот подвал многие столетия был заперт. Это наша с тобой тайна. — Ублейр почти любовно похлопал по свертку с пергаментом. — Но скажи — что это означает? — энергично нажал он.

— А сколько это будет стоить?

— Как так? — заморгал глазами Ублейр.

— По-моему, ты сказал «окажи мне услугу», — прорычал Бубуш, донельзя изумленный тем, что он сейчас не прыгает на обоих копытах и не предлагает как можно скорее рассказать Ублейру все о загадочных документах. Может статься, жизнь — вернее, смерть — уже начала его чему-то учить?

— Услуга имеет цену, — уточнил демон. — Так сколько это будет стоить?

— Ну, ты просто посмотри на первые несколько страниц, и я… гм… об этом подумаю.

— Ни хрена подобного, — прохрипел Бубуш, несмотря на то что кончики его кривых когтей буквально чесались от сильнейшего любопытства. Он дьявольски хорошо знал, что стоит ему только заглянуть внутрь, он тут же проиграет. В этой пачке пергаментов таилось что-то необыкновенно захватывающее. И не в последнюю очередь из-за того факта, что документы эти были совершенно секретными.

— Чего же ты хочешь? — нервно спросил Ублейр. Бубуш впервые поднял взгляд, посмотрел прямо в глаза Ублейру, а затем демонстративно направил взор к другому берегу.

— Ох нет. Ни в какую. Я не могу этого сделать! — заныл Ублейр, поняв, что имеет в виду Бубуш.

— Пока это не будет проделано, я не смогу отсюда уйти. С уклоняющимися от исправительных работ Асаддам обходится чертовски круто. По крайней мере, так мне говорили.

— Да, но услуга услуге рознь, — жалобно захныкал Ублейр. — И потом… тьфу, это же просто негигиенично.

— Мне ты можешь об этом не говорить, — ухмыльнулся Бубуш, наблюдая за тем, как Ублейр буквально корчится от острого отвращения.

— Нет-нет. На это я пойти никак не могу…

— Я и не хочу, чтобы ты на это пошел. Так выйдет еще дольше, чем если бы я проделал это в одиночку.

— Да? Так чего же ты хочешь?

— Асаддам никогда не уточнял, как именно я должен дорыться до того берега, — заметил Бубуш с блеском в глазах. — Если бы я просто смог придумать что-то, что ускорило бы работу…

— Ага! Теперь я понял! — отозвался Ублейр, испытывая заметное облегчение. — Ты рассказываешь мне про это досье, а я добываю тебе кайло.

Приложив ладонь к чешуйчатому лбу, Бубуш простонал.

— Да нет же! Подумай хорошенько. Что сквозь весь этот камень за считанные секунды пробьется?

— Ну, если не считать скалодонта, мне ничего в голову не…

— Наконец-то! — вздохнул Бубуш.

— А что? Ведь это мысль.

— Верни мне Кременюгу.

— Но ты сказал, что ее…

— Не начинай все заново, — прорычал Бубуш. — Ее забрали в спецзагоны. И если мания эффективности у Асаддама так сильна, как мне рассказывали, Кременюге наверняка приходится зарабатывать себе на прокорм. Котлованы для фундаментов отрывать и тому подобное…

— Потребуется немалое время, чтобы ее найти, — предложил Ублейр со льстивыми нотками в голосе. — А тем временем как насчет того, чтобы самую малость сюда заглянуть…

— Ты мне ее вернешь, — настаивал Бубуш.

— Ага. Вот первая страница.

— Ты обещаешь?

— Провалиться мне на этом самом месте и надежду на реинкарнацию потерять! Кременюга очень скоро к тебе вернется, вот увидишь. Давай открывай обложку и рассказывай мне, что все это значит…

— Тс-с, — прошипел Бубуш, внезапно осознав, что к ним что-то стремительно приближается.

Уши Ублейра тут же встали торчком. Не ментагоны ли это за ним намылились? Не обнаружили ли они тот факт, что секретный документ пропал? Не мчатся ли они сюда, чтобы с максимально излишним принуждением его вернуть? Не устроил ли Асаддам ему ловушку, зная, что Ублейр обязательно заберет документ? Топот бегущих ног стал еще громче.

Багровые щелки глаз Бубуша расширились от внезапного страха.

— Если меня здесь застукают… я должен был быть там… это все ты виноват. — Секунду спустя он уже вскочил на копыта.

Ублейр в тревоге развернулся, ожидая увидеть дюжину ментагонов, резко выносящихся из-за угла с поднятыми трезубцами и дубинками. Он почти было испустил вопль, но в этом Бубуш его опередил.

— Кременюга! — заорал он, когда скалодонтка ворвалась в поле зрения и со всего налету бросилась к нему в объятия. Приветственно махая всеми двадцатью лапами, Кременюга ударила своего хозяина в чешуйчатую грудь и мигом сшибла его на землю. Отчаянно хватаясь за скалу, Бубуш выпрямился, схватил острый камень и любовно заскреб по низу брюшка гротескного существа. Секунды спустя Кременюга уже в полном восторге скрежетала своими жвалами.

— Ну ты и свинья, — ухмыльнулся Бубуш дрожащему Ублейру. — Ведь ты меня вокруг пальца обвел. Ты все это время ее придерживал.

— Я… придерживал? — залопотал Ублейр, а затем, уже с куда большей уверенностью, добавил: — Конечно, придерживал. Я… гм… должен был проверить, можно ли тебе по-прежнему доверять. А теперь… гм… как насчет другой стороны нашей сделки? — Он указал на сверток.

— Да-да, конечно, — прохрипел Бубуш и принялся что-то гортанно каркать в адрес Кременюги. Послышалось утвердительное бульканье, и скалодонтка с неимоверным энтузиазмом устремилась к дальнему берегу.

И когда фонтаны каменных осколков, точно шрапнель, начали разлетаться в мрачный уаддский воздух, Бубуш принялся разворачивать загадочное досье.

Мутная мгла колыхалась над поверхностью документа, пока демон обломком скалы осторожно разворачивал конверт. Даже на таком расстоянии жгучий холод коснулся его когтей, а затем и памяти. Этот холод был до боли ему знаком. Бубуш уже один раз испытывал нечто подобное. Это было во время его в высшей степени нелегального визита в Тальпийские горы в тысяче футов у них над головами, когда он пробился туда сквозь твердые скалы.

— Ну как? Справишься? — настойчиво интересовался Ублейр. — Знаешь ты, что это значит?

Бубуш потер подбородок и что-то задумчиво проворчал.

— Это может занять много времени, — ответил он затем. Узкие щелки его зрачков не отрывались от угловатого текста, витиеватых колонтитулов и заставок. Особое удивление вызывали фигуры со странными венчиками над головами, которые непременно присутствовали на каждой странице.

НЕВТЕЛАПЫ

Его высокобесподобие Брехли Трепп скомканной грудой лежал на дне расщелины и удрученно качал головой. К его предельной досаде, несколько минут тому назад он пришел в сознание. Проклиная свое нынешнее положение, Трепп поднял взгляд на пару сотен футов вверх — к тонкой трещинке дневного света и останкам гнилого моста, с которого он недавно сверзился.

Это было просто несправедливо. Как он сумел такое пережить? Да еще так безболезненно? Брехли Трепп снова покачал головой и сел, неодобрительно цокая языком, пока взгляд его шуровал между бугров и впадин расщелины стены, выискивая зацепки и возможные способы спасения. Он никак не мог остаться здесь, внизу. Он же подохнет здесь с голоду! Если только еще раньше не загнется от жестокого разочарования. Стоило только подумать о всех тех душах, которых он уже должен был спасать! Трепп жалобно захныкал, потом сел и уставился в небо.

Несколько кратких секунд проповедник сидел и прикидывал, не будет ли простое сидение здесь, безделье и смерть от отсутствия пищи равносильно самоубийству. И пришел к выводу, что не стоит нарываться на вечные муки в попытке это выяснить.

Ну уж нет, решил Брехли Трепп. Вверх, только вверх и прочь отсюда. Никакого выбора. Слишком много душ нуждаются в том, чтобы услышать от него Благие Вести. А потому никак нельзя ему просто сидеть здесь, купаясь в бесконечных озерах жалости к самому себе. Он должен был встать, выбраться отсюда, а затем найти другой, более успешный и подходящий способ получения нужного пропуска для прохода в соответствующие врата.

Брехли Трепп неуверенно поднялся, уперся одной ногой в один край расщелины, второй — в другой край, и приготовился две сотни футов подниматься вверх, упираясь в обе стенки одновременно, — так поднимается вор по дымовой трубе. Проповедник перевел дыхание, оттолкнулся — и дико заверещал, когда его ноги по самые лодыжки ушли в скалу. Ужас схватил Треппа за горло, немилосердно его душа. Ему вдруг показалось, будто стены сходятся, сжимая его.

Во всех местах, где Брехли Трепп распространял свои столь многочисленные и столь прибыльные варианты Благой Вести, ему еще никогда не приходилось оказываться в такой узкой дыре. Неудивительно, что его разум играл с ним злые шутки. Не слишком приятно было вдруг обнаружить себя на глубине в две сотни футов в предельно узкой расщелине без всякого выхода оттуда.

В тот самый момент, когда Трепп уже собирался было ослабить хватку за свой разум и с облегчением скользнуть в безумие, над ним вдруг возникла вспышка слепящего света. Она окружала две пары машущих крыл, которые стремительно проносились по расщелине, словно бы что-то там выискивая.

Челюсть Брехли Треппа отпала, когда тысячесвечевой прожектор вспыхнул еще ярче, а затем к нему присоединился головокружительно-тонкий хор ангельских голосов, контрапунктом к которому звучали неистовые переборы арфы.

С соответствующим эфирным звуковым сопровождением две сотрудницы Парангелической службы вынеслись из светового круга, подхватили Треппа под руки и потянули его в небо с дюжиной сирен на прицепе.

— Ах как скверно, — принялась укорять проповедника Агнуса, ангельская перехватчица, расположившаяся у его левой руки, пока ее крылья мощно несли их вверх. — Как нехорошо! Вы пытались спастись, не так ли? Нет, вам ни в коем случае не следовало этого делать! Хорошо еще, что вы не успели уйти далеко, а то мы вообще могли бы вас не найти, правда, Флорри?

— Очень даже могли бы, — ответила другая ангелица, силясь быть услышанной поверх воющих позади сирен.

— Так легко заблудиться и куда-нибудь убрести. Знаете ли вы о том, что девяносто процентов всех потерянных душ теряются в первые же десять минут? — без умолку болтала Агнуса, пока ее белый фартук хлопал на ветерке.

— Девяносто пять, — уточнила Флорри, после чего повернула голову и проревела что-то сиренам. Те угомонились и полетели прочь — на поиски какого-нибудь другого несчастного случая.

Брехли Трепп испытывал нешуточное замешательство.

— При чем тут потерянные души? — пробормотал он.

— Очень даже при чем, — ответила Агнуса. — Еще несколько минут, и вы бы куда-нибудь убрели. Стали бы потерянной душой, понимаете?

— Как так? Ведь я пока еще жив…

— Ах, дорогуша, — ангельски улыбнулась Агнуса. — Будь вы живы, разве бы вы были здесь? Тогда бы мы вам, милый мой, не понадобились…

— Но… — Только когда у него оказалось немного времени на раздумья, Трепп попытался обдумать этот новый клочок информации. Несмотря на все поучения и проповеди, что безостановочно струились у него изо рта, ему никогда еще не доводилось сесть и прикинуть, каким именно должен оказаться его переход в загробную жизнь. Для начала он не ожидал, что все это будет связано с такой клаустрофобией.

— Но я… я могу двигаться и… А как насчет моего тела? Я хочу видеть мое тело! — воскликнул проповедник, глядя вниз между растопыренных пальцев своих ног. К тому времени расщелина уже почти скрылась из вида. В животе у Треппа взбурлило. К этому добавилось дикое головокружение. — Где мое…

— Бросьте вы беспокоиться о вашем теле. С ним все в полном порядке. Оно отдано во власть полного биологического распада, — заверила его Агнуса. — Каких-то несколько лет, и вы даже не узнаете, что оно вообще когда-то там было.

— Что? — Осознание происшедшего не просто взошло в мозгу Треппа. Оно появилось из-за горизонта дико орущим, с воющими горнами и безумно размахивающими знаменами.

— Так вы говорите, что я действительно у?.. — с возбужденной дрожью в голосе спросил проповедник.

— Мы предпочитаем термин «душевно призваны», — поправила его Агнуса. — Для некоторых наших клиентов он звучит не так тревожно.

— Скажите некоторым нашим клиентам слово «мертвец», и они тут же вконец изрыдаются, — с укором в голосе добавила Флорри. — Все это так прискорбно. Посмотрели бы вы на состояние некоторых душ, если вы вдруг случайно слово оброните «труп». Ах, дорогуша, тут же потоки слез, жуткий вой, скрип зубами и все такое прочее. Просто возмутительное поведение. Возмутительное! Впрочем, я вижу, что вас подобные вульгарные эпитеты не так сильно волнуют. Правда?