Святой десант

— Гормоны, — охотно предложил объяснение Бандаж.

— Что? Так здесь, значит, о гормонах весь разговор? — забормотал Эндезид, снова полностью теряя нить и решая, что ему с самого начала следовало делать заметки в своей божественной стираемой записной книжке.

— Да нет же, — прорычал Стапель. — У этого самого Ромсдела возникли кое-какие замечательные идеи на предмет того, как лучше научить нас работе…

— И вы прикидываете, это одна из них?

— Ну конечно же, дорогуша, — вмешалась Нивейя. — И это так славно! Иначе разве получила бы я наслаждение пробегать своим гребнем по вашим чудесным кудряшкам? Вы, между прочим, знали о том, что у вас тут несколько волосков секутся? Не думаю, чтобы за последние тридцать столетий я вам хоть раз делала укладку. Ведь не делала же?

— Нет, не делали, — ворчливо подтвердил Эндезид. — Итак, с нами здесь все в порядке. Но что нам предполагается делать, а?

— Ах, дорогуша, тут-то вся и загвоздка, понимаете? Головку немного вперед. Вот-вот, так лучше, — ответила Нивейя с полным ртом шпилек.

— Какая загвоздка? — прохрипел Эндезид, чей подбородок оказался неловко вжат в грудную клетку.

— А вот об этом мы понятия не имеем, — признался Стапель. Ветер, похоже, испарился из его парусов. — И никто, судя по всему, не собирается что-то нам об этом сказать.

— Вот и приплыли, — прохрипел Эндезид. — В этом-то вся и соль, — вконец раздосадованный, он откинул руки Нивейи в сторону, и сложная косичка трагическим образом расплелась.

Шесть физиономий с разной степенью волосатости вопросительно на него уставились.

— В чем? — хором спросили божества.

— В том, чтобы научить нас принимать решения. Вот зачем мы здесь. Разве это не очевидно?

Озадаченное молчание ясно сказало Эндезиду, что это вовсе не очевидно.

— Гм… решения. Решения. А знаете, может, оно и так, — размышлял Стапель, задумчиво потирая подбородок. — Мы могли бы поднять эту мысль на мачту и посмотреть, как она там развевается, хотя…

— По-моему… что ж, возможно… — прохрипел Бандаж, сосредоточенно возясь со своими большими пальцами. — Звучит малость поспешно, не правда ли? Зато радикально.

— А вот я не уверен…

— Это вроде как не очень-то и…

— Разве нас надо этому учить?

Нерешительные и неэффективные замечания божеств одно за другим наполняли пещеру.

— По-моему, это как раз и есть ответ на мой вопрос, — укорил их Эндезид.

— А по-моему… — начал было Стапель, но тут его перебило грубое копыто, пинком распахнувшее дверь. Вслед за этим два дьявола затащили в пещеру еще одну завернутую в одеяла фигуру.

Почти небрежно Бубуш и Ублейр швырнули свою последнюю добычу в другую сторону помещения, и Бубуш исчез на кухне, чтобы по-быстрому треснуть еще одну чашку с лавой.

— Говорю же тебе — у нас времени нет, — жалобно заныл Ублейр, когда дверь захлопнулась, и он театрально растянулся на своем мешке с галькой. — Я слышал, что слышал! Если Асаддам продолжит в таком же темпе, Мортрополис к концу недели совсем опустеет. У нас нет времени раздобывать еще две-три штуки или сколько тебе там нужно. А кроме того, я уже вроде как от всего этого устал. Тяжелая это работа. Не так легко богов похищать…

— Заткнись, прыщ, — прорычал Бубуш с кухни, пока их последняя жертва выпутывалась из одеял и потрясенно озиралась, разглаживая свои капитально измятые одежды.

— Ах, дорогие мои, — простонал вновь прибывший Шармани, уполномоченный по заявлениям о моде, стилю одежды и декора. — Не смотрите на меня. Прошу вас, не смотрите! Я просто в ужасном состоянии!

Действительно, пушинки древнего одеяла прилипли к его индивидуально пошитой тоге. И Шармани отчаянно пытался все эти пушинки с себя снять.

— На этот счет не волнуйтесь, — утешил его Эндезид. — Лучше воспользуйтесь вот этим! — Он достал из-под складок тоги небольшую щеточку и передал ее Шармани. — Просто стряхните все эти неприглядные пушинки за считанные секунды. Вот, пожалуйста! Эта щеточка, между прочим, также удаляет нежелательные носовые волоски, собирая их в удобное, легко очищаемое отделение.

Шармани вздрогнул, заприметив Стапеля, облаченного в тыквенную пижаму и с фуражкой на голове. Неужели у него совсем не осталось никакого чувства прекрасного? Тыквы уже четыре столетия тому назад вышли из моды. Сейчас на всех пижамах должны быть изображены плоды авокадо.

Пижама с авокадо — или совсем ничего! Впрочем, Шармани искренне порадовался тому, что это не был последний вариант.

Совершенно внезапно, прежде чем Шармани получил возможность изложить свои соображения касательно последних тенденций моды, дверь кухни резко распахнулась, и оттуда с двумя пенящимися чашками лавы вывалился Бубуш.

— Давай, тресни, — прорычал он и протянул одну чашку Ублейру. За один глоток чашка опустела.

— Надо начинать поскорее, иначе мы тут совсем одни останемся, — снова завел свое Ублейр, вытирая пасть тыльной стороной чешуйчатой лапы. — Восьми штук хватит, разве нет?

Бубуш раздраженно фыркнул, вытянул из ящичка секретный пергаментный документ и быстро пролистал его щипцами.

Озадаченные божества подняли взгляды, задумываясь, не могло ли это на самом деле быть частью их курса по принятию решений. Не могла ли это быть наглядная демонстрация того, как это следует делать?

Бубуш внимательно просмотрел каждый из дымящихся листов пергамента, сверяясь и прикидывая. А затем он наконец вытащил единственный довольно приблизительный набросок карты Мортрополиса.

— Ну что? — приставал Ублейр. — Мы уже достаточно их собрали? Мои копыта просто меня убивают. Там такая холодрыга и к тому же…

— Заткнись, я думаю, — рявкнул Бубуш. — Если допустить, что каждое из божеств выдает по меньшей мере тот же объем святых волн, что и средний полевой вариант противопехотной святыни, тогда… тогда, согласно этой карте, нам нужно еще четыре штуки. Видишь, вот здесь? Карта указывает двенадцать конкретных мест, где следует развернуть противопехотные святыни Таким образом, чтобы запустить эффект Доминума, нам нужна стратегически размещенная дюжина божеств.

— Еще четверо? — взвизгнул Ублейр. — Да нам целые века потребуются, чтобы их добыть! У нас нет времени. Послушай, эти твои планы предполагают, что Мортрополис полон демонов. Но если мы еще какое-то время тут проторчим, то весь местный народ окажется в Узбассе на рудниках!

— То, что ты сам едва там не оказался, вовсе не означает, что…

— Мы должны торопиться, я точно тебе говорю. Время сейчас…

— Здесь говорится, что для максимального эффекта нам нужна дюжина. Стало быть, дюжину мы и раздобываем. Усек?

— А тем временем Асаддам отправит всех на рудники! Какой смысл будет пытаться запустить процедуру вынесения вотума недоверия, когда не останется никого, кто смог бы это самое недоверие оказать? — брызгал слюной Ублейр, пытаясь прикинуть, не отменяют ли друг друга все эти двойные отрицания.

— Да, но здесь есть мы. И еще повелителя скверны д'Авадона не забывай! — Бубуш щипцами схватил со стола пергаментную карту и энергично ею помахал. — Здесь ясно сказано — развернуть двенадцать противопехотных святынь и дать им сработать! А потом — трах-тибидох, все узрят Свет, и тут как раз вступаем мы!

Лицо Ублейра упало, когда тревожное понимание все-таки до него дошло.

— Так мы развернем двенадцать противопехотных святынь?

Бубуш кивнул и с энтузиазмом указал на карту развертывания, очерчивая лапой самый быстрый маршрут.

Ублейр очень медленно покачал головой:

— Терпеть не могу мочиться в чей-то костер, особенно в наш собственный и столь грандиозный, — но на случай, если это ускользнуло из твоего поля зрения: ни одной противопехотной святыни мы так до сих пор и не получили.

— Дьявол, я ведь уже все тебе объяснил. Ты что, хвостом слушал? — Бубуш махнул лапой в сторону группы божеств позади себя. — Тут все дело в святых волнах. Эти наши приятели так же хороши для производства достаточного объема святых волн, чтобы получить желаемый…

— Да, но в том случае, если ты не заметил, — у них ноги имеются, — пробормотал Ублейр, дивясь тому, почему он раньше об этом не подумал.

— Ну и что? — пожал плечами Бубуш.

— А то! Ты что, правда собрался довериться им в том, что они станут стоять в тех местах, которые ты им укажешь? Да они просто оттуда смотают, клык даю! — воскликнул Ублейр, с дрожью видя, как весь план начинает рушиться прямо перед его мысленным взором.

— Ну… гм… значит, мы их там просто привяжем, — отмахнулся Бубуш, внезапно начиная испытывать сильнейшую неловкость.

— Да-да, конечно, очень хорошо. И ты всерьез думаешь, что никто не заметит дюжину божеств, которые вдруг ни с того ни с сего оказываются привязанными на уличных углах? А тебе не кажется, что у кого-то в Ментагоне появится самая капелька подозрения?

— Э-э… мы можем их замаскировать, — неубедительно предложил Бубуш.

— Ты что, совсем спятил? Просто не знаю, как ты меня на это подбил.

— Я тебя на это подбил? Ты сам ко мне пришел, разве не помнишь? — прорычал Бубуш, гневно щетинясь.

— Я оказал тебе услугу. Не говори мне, что ты там своими исправительными работами наслаждался. Если бы не я, ты бы по-прежнему дерьмо носом рыл, — Ублейр вскочил на копыта и встал в каком-то дюйме от Бубуша, громко рыча.

— Лучше бы мне эта проклятая карта вообще на глаза не попадалась! — сквозь сжатые клыки процедил Бубуш, чувствуя прилив разочарования. — До этого жизнь складывалась куда проще! — В приступе раздражения он швырнул пергамент в другой конец пещеры.

Документ дико закрутился, совершил петлю, после чего заскользил прямо под ноги восьми захваченным божествам.

Тут же из-под озадаченно приподнятых бровей на него уставились четырнадцать глаз. Нивейя с прищуром разглядывала бороду Шармани и прикидывала, как бы ей получше расположить несколько специально выделенных клочков.

— Это что, нам? — прошептал Стапель, указывая на карту.

— Полагаю, да, — отозвался Эндезид, с подозрением глазея на пергамент сквозь специальный театральный бинокль, который ему как раз случилось достать из-под складок тоги.

— Вы уверены? — смущенно спросил Драпак. — Я хочу сказать, никто ведь не предлагал нам на это смотреть, разве не так? Они могут обидеться, если мы станем слишком уж пристально эту штуку разглядывать. Я с ними в драку ввязываться не хочу.

— Я тоже, — поддержал его Шармани. — У этих парней такие когти, что они мне запросто тогу порвут.

— Ничего-ничего, посмотрим, — прорычал Туммак. — Мне бы лично небольшая потасовка не помешала. Мне уже слишком давно не доводилось хорошенько разминать кулаки.

— Они не стали бы так просто бросать эту штуковину сюда, если бы на самом деле не хотели нам ее показать, разве не так? — резонно спросил Стапель.

— Это точно. Кроме того, никто не говорил, что нам нельзя на нее смотреть, — согласился Эндезид.

— Но разве именно этот вопрос здесь самый главный? — спросил Шармани, внезапно проникаясь духом предполагаемого курса менеджмента. — Является разглядывание этого документа само по себе неким уроком или речь здесь идет о коллективном процессе принятия решения о том, разглядывать нам его или нет? Взирать иль не взирать — вот в чем воп…

— Да заткнитесь вы, — прохрипел Стапель, прежде чем сделать шаг вперед, нагнуться и внимательно вглядеться в карту развертывания противопехотных святынь. Секунды спустя Эндезид и Туммак присоединились к нему. В коллективном замешательстве божества задумчиво потирали подбородки.

— Что это может означать? — спросил Стапель, пока любопытство понемногу начинало пересиливать и остальных пять божеств.

Туммак пожал плечами, озадаченно хмыкнул, и внезапно все остальные тоже не выдержали. Все восемь божеств с энтузиазмом склонились над листом шипящего пергамента, тесно вокруг него сгрудившись.

И тут стали происходить странные, совершенно неожиданные вещи.

Пурпурные языки святых волн, что парили у них над головами, переплелись и отскочили друг от друга, после чего принялись сталкиваться со все новыми и новыми. И по мере того как все больше святых волн туда нагнеталось, в воздухе над восемью божествами ярко засияли нимбы пурпурного благочестия.

Святынеискатель бешено задергался, шумно гремя, пока он скользил по столу прочь от синергически усиливающейся ауры святых волн.

Бубуш удивленно вскрикнул, когда святынеискатель упал на пол и резко скользнул к стене, словно его туда отшвырнули. Затем глаза демона переметнулись в то место, откуда святынеискатель оказался отброшен. И щелки его зрачков потрясенно расширились.

Пурпурное облако, что парило над восемью божествами, ярко светилось и зловеще потрескивало. Загадочным образом в воздухе запахло ладаном и недавно потушенными свечами. А затем, как раз когда Стапель нагнулся, чтобы повнимательнее взглянуть на пергамент, облако еще больше расширилось, задрожало и выплюнуло на пол язык пурпурного пламени.

Шокированные божества отпрыгнули в разные стороны, и облако мгновенно исчезло.

Бубушу потребовалось добрых пятнадцать минут, чтобы закрыть рот. После этого он, серый как мышь, повернулся к Ублейру и хрипло прошептал:

— По-моему, у меня есть план.

А незримые в дымящейся яме в полу пять тысяч крошечных шлаковых жучков тем временем обнаружили религию и уже строили планы на предмет построения монументального гнезда, посвященного исключительно недавно увиденной ими пурпурной вспышке света, которую они посчитали воплощением божества Ихора, иначе известного как Шлаковый Шахтер. Разумеется, было в высшей степени вероятно, что они глубоко заблуждались. Но что с того — жучки были счастливы. На данный момент.

Река Флегетон с хлюпаньем несла свои булькающие воды сквозь недра Мортрополиса, блаженно не сознавая важного значения странной пары специальных желтых кабинок, которые загадочным образом появились на ее берегу. Река также не обращала ни малейшего внимания на подозрительно наблюдающую за кабинками толпу паромщиков, которые подвели свои паромы к тому же самому берегу. За последние два дня эти паромы не перевезли ни одного законного пассажира, отправившегося в свой последний вояж.

Однако все это вот-вот должно было перемениться.

Первым намеком на это стал стук грохочущих копыт, когда первоклассная команда могучих ментагонов гуртом погнала кучку очень-очень бывших иммиграционных чиновников прямиком к реке.

Драгодил, вожак ментагонов, быстро прошагал по речному берегу к собравшимся паромщикам.

— Запускайте ваши двигатели инфернального сгорания! — угрожающе приказал он.

Капитан Нагльфар скучающе поднял взгляд.

— А чего ради? — проворчал он, не вынимая из пасти рыгающей дымом трубки. — Никаких достойных клиентов все равно нет.

— Запускайте моторы, говорю!

Нагльфар вынул трубку из пасти, в самой что ни на есть раздражающей манере поковырял в одном из сотен своих разнообразных клыков и спросил:

— Зачем?

Драгодил фыркнул.

— А затем, что вашими паромами командую я, — властно оскалился он.

— Что? — возмутился Нагльфар, наконец-то вскакивая на копыта. — Ты не вправе…

— Вправе, — с чувством зловредного удовлетворения осклабился Драгодил. — У меня есть приказ Асаддама.

Тогда Нагльфар снова махнул скучающей лапой:

— Ха! Так это все Асаддам! Тогда позволь мне просто тебе напомнить, что мне и этим ребятам надо здесь заниматься делом, — на тот случай, если ты не заметил. Почему твой Асаддам решил, что он может запросто кататься по Флегетону, не платя по текущему тарифу?

Драгодил подался поближе к Нагльфару и угрожающе на него уставился.

— А у тебя нет никаких предположений на тот счет, куда отправляются эти пассажиры? — прорычал он.

— Нет. Зато у меня есть странное чувство, что ты хочешь мне об этом рассказать, — ухмыльнулся Нагльфар сквозь облако воинственно выдохнутого дыма. Похоже, все это дело должно было перейти в славный спор, а как законно избранному представителю Гильдии подземных паромщиков по спорам, ругани и прочим разборкам Нагльфару полагалось уметь раскатывать подобные споры на их максимальную длину — за полный дискуссионный гонорар плюс дополнительные издержки.

Вожак ментагонов с отвращением фыркнул и продолжил.

— Они отправляются в Узбасс, — со значением прорычал он.

— А чего ради им туда отправляться? Что, у Иммиграционного отдела сегодня выходной? Там, кроме старого заброшенного рудника, ничего интересного…

— Ошибаешься. Он уже не заброшенный, — что-то во взгляде Драгодила ничего хорошего никому не предвещало. — И это поездка в один конец, — с раздражающе радостной ноткой в голосе добавил ментагон.

Ужасное понимание мелькнуло по сморщенной физиономии Нагльфара.

— Ты хочешь сказать, их туда шахтерами определили?

Драгодил оскалился, очень медленно кивая.

— Думаю, ты бы обнаружил, что паромный бизнес вести очень тяжело, если бы тебе случайно пришлось к ним присоединиться. Так, нет?

Нагльфар неохотно кивнул и выдал целую серию сложных жестов остальным паромщикам. Споры были одно дело — они представляли собой просто профессиональную забаву. А вот с готовностью подкрепляемые угрозы от вожака ментагонов были дело совсем другое. Это требовало совершенно конкретной тяги за рога и немедленных действий.

Минуту спустя клубы грязного черного дыма уже извергались к страхосфере, пока паромы выхаркивали хтонические дымоутлероды из своих переполненных грязью легких.

Как раз когда двигатели инфернального сгорания были запущены, невысокая фигура в развевающейся сутане появилась из крошечного бокового проулка, мгновенно остановилась и резко осадила назад. Не ожидавший этого Елеус врезался Брехли Треппу в спину и, споткнувшись о его сутану, упал.

— Зачем же вы так делаете? — заныл он, поднимаясь. — Могли бы предупредить меня, что собираетесь так внезапно остановиться…

— Тихо! — хриплым шепотом рявкнул Трепп, пригибаясь пониже и оглядывая берег реки. Ноздри его дрожали, пока он лихорадочно нюхал воздух — точно вампир с подветренной стороны от непорочной девственницы лунной ночью. В сумраке проулка зубы миссионера блеснули, когда он ухмыльнулся, почуяв в собранных гуртом демонах колоссальный потенциал обращения.

Трепп понял, что просто должен туда добраться. Куда бы эти демоны ни пошли, он намеревался последовать за ними. Миссионер выпрямился, быстро огляделся, спланировал идеальную цепочку смутных теней между проулком и своей целью, после чего без всякого предупреждения рванул вперед.

— Эй! — воскликнул Елеус, пускаясь было за Треппом. Но затем заметил на берегу массу ментагонов, запаниковал и заторопился назад в тень проулка. — Вернитесь, — громким перепуганным шепотом позвал он. — Вам туда нельзя. Там опасно!

Заметный только для Елеуса, его высокобесподобие Брехли Трепп скользил вдоль берега реки, то и дело ныряя в тень и появляясь оттуда, ведомый неудержимым стремлением распространить самую малость Благих Вестей среди этих угнетенных демонов. Богатый опыт подсказывал ему, что чем более угнетенной была аудитория, тем большее рвение проявляла она к тому, чтобы уверовать во что-то лучшее. Глядя на всю эту массу, Трепп не сомневался, что получил бы стопроцентное обращение всего лишь за несколько минут избранной речевой обработки. Алкан был бы доволен.

А кроме того, тут имелось дополнительное преимущество в виде сбрасывания с хвоста этого кретина Елеуса. Какое облегчение!

Охваченный внутренней дрожью предвкушения и восторга, Брехли Трепп ловким взмахом кисти отцепил от ближайшего крюка подходящую веревку и оглянулся через плечо. Затем, закрыв глаза, метнулся через узкую полоску бурлящей черной реки и приземлился прямиком на палубу ближайшего парома.

Секунды спустя он спрятался под объемистым запасным парусом и лег там, прислушиваясь к тому, как копыта маршируют по сходням, подгоняемые криками ментагонов и ударами их подобных кнутам хвостов.

Как раз когда первый из командированных паромов с рыганием вышел в вязкий поток Флегетона и приступил к депортации головной партии бывших иммиграционных чиновников, пара демонов притопала на берег и быстро прошагала к двум желтым кабинкам. Кучка предельно угрюмых на вид дьяволов, которая явно их поджидала, взяла наизготовку заранее заготовленные плакаты.

Со всплеском страха понимая, что Асаддам пришел слишком рано, Драгодил резко развернулся и потопал по курсу перехвата. У него за спиной еще три парома скользнули в реку и начали пропахивать свой путь к Узбассу.

— Все паромы загружены, как было приказано, — четко отдав честь, доложил Драгодил. — Мои заместители мгновенно откроют рудники и введут их в работу.

— Пусть они откроют их еще быстрее, — прорычал Асаддам. — Каждый день, когда нам приходится платить Шейтану, — это загубленный день. И я вообще ненавижу тратить оболы! — Прошагав еще несколько футов к желтым кабинкам, главный менеджер гордо оскалился. За каждым его шагом бдительно наблюдала группа чиновников Ориентировочного отдела. Все последнее время, наблюдая за тем, как под соответственно усиленной охраной строились специально укрепленные уродливые кабинки, эти демоны только и делали, что бессильно дымились.

С другой стороны, последние пару дней им просто больше нечего было делать. С тех самых пор, как поток проклятых душ в Мортрополис совсем иссяк, им уже некого было ориентировать. Работа ориентировочных чиновников заключалась в том, чтобы хватать мучимые души после того, как их вышвыривали с паромов, произвольное время их колошматить — пока те не признают незыблемую справедливость прописанных им вечных мук, — после чего стадом гнать до прославленной арены страдания. Каждый из чиновников по праву гордился своей работой. Они знали, что их действия фундаментальным образом влияют на взгляд проклятой души на Уадд. Самые первые впечатления имели сильнейшее воздействие.

Однако прямо сейчас у ориентировочных чиновников было жуткое чувство, что вскоре им предстояло стать очередными транспортируемыми в Узбасс жертвами неистового порыва Асаддама к эффективности.

Они не ошибались.

С ухмылкой предвкушения, надежно приклеенной к его диктаторской физиономии, Асаддам прошагал к паре автоматических Душевых кабинок и щелкнул переключателем. Секунды спустя потоки лавы заструились по замкнутым циклам, а на крыше каждой из кабинок ожила мигающая желтая лампа — и пятьдесят три демона из Ориентировочного отдела лишились своей работы.

— Асмодеус! — зловредно прорычал Асаддам. — Продемонстрируй!

Банкир от удивления сделал шаг назад.

— Э-э… я полагал, эта честь по праву должна принадлежать вам, сэр!

— Ты неправильно думал! Давай демонстрируй, — и Асаддам протолкнул Асмодеуса через проход в боку кабинки. Ориентировочные чиновники с тревогой наблюдали за разворачивающимися событиями.

Ярко-красные лампы сверкнули на Асмодеуса внутри Душевой кабинки, а обсидиановый экран тут же ярко вспыхнул.

— Имя?

Асмодеус нервно набрал на клавиатуре ряд букв.

— Мука?

Асмодеус пожал плечами.

— У меня ее нет, — с мольбой обратился он к Асаддаму. — Я здесь работаю.

— Просто притворись, что ты проклятая душа, и все получится. Придумай что-нибудь! Это же просто демонстрация.

— Я… гм… — заикался Асмодеус.

— А, дьявол! Дай мне! — Асаддам подался вперед и с резким стуком когтей напечатал: «Баки с экскрементами скверны и унижения». Кабинка тут же неистово завибрировала, крошечный люк открылся, и оттуда выпорхнуло гудящее ярко-красное существо. Зависнув в дюйме от носа Асмодеуса, существо назойливо поманило его и помахало длинным жалом.

Мгновение спустя демоны из Ориентировочного отдела узнали правду. Неистово рыча, они подняли свои плакаты и роем устремились к кабинкам.

Ярко-красный мудемм нетерпеливо гудел перед носом у Асмодеуса, предельно раздосадованный тем, что его подопечный не следует за ним к бакам с экскрементами. Мгновение спустя мудемм выполнил аккуратную петлю и вколол в самый нежный участок ягодиц дьявола несколько миллиграммов четырехмолярной муравьиной кислоты. Асмодеус взвизгнул и замахал руками на подлую тварь. И тут же получил еще одну дозу муравьиной кислоты в другую ягодицу.

— Уберите его от меня! — жалобно вскрикнул банкир. — Больно же!

Кучка ориентировочных чиновников принеслась к кабинкам, размахивая своими плакатами. Асаддам повернулся и стал наблюдать за ними, а его хвост тем временем выстукивал тайные команды Драгодилу.

— Мы требуем, чтобы это устройство было немедленно выключено и… — начал избранный представитель демонов из Ориентировочного отдела.

— Требуем, значит? — принялся насмехаться Асаддам. — А почему, собственно?

— Потому что мы… э-э… мы подозреваем, что оно может полностью отстранить нас от работы и…

— О нет. Эти автоматические Душевые кабинки не отстранят вас от работы, — убийственно шелковым голосом произнес Асаддам, делая любезный взмах лапой в сторону Драгодила. — Но если вы будете соблюдать субординацию и последуете за этим джентльдемоном вон туда, к ожидающим вас паромам, я буду исключительно счастлив обсудить с вами новые условия вашей работы в чудесной обстановке дневного круиза по реке…

Поскольку эта просьба была изложена столь вежливо, чиновники пожали плечами и повиновались.

Выхватив у демонов плакаты, Асаддам швырнул их на землю. |

— Прямо сейчас вся эта ерунда вам не понадобится.

И пока бывшие ориентировочные чиновники начинали свою последнюю прогулку к вечной трудовой занятости на Узбасских рудниках лавы и серы, Асаддам ухмыльнулся себе под нос. А! Асмодеус сломя голову понесся прочь от зловредно жалящего его сторожевого мудемма. Ягодицы банкира так и светились краснотой, пока мудемм неотвратимо гнал его к бакам с экскрементами скверны и унижения.

— Встаньте поближе, — рявкнул Бубуш восьмому божеству. — Так, чтобы вы все были вместе.

— А мы действительно обязаны это сделать? Я должен возразить. Его тыквенная пижама катастрофически не гармонирует с моей стильной тогой. Тыква! Мыслимое ли дело? Это я вас спрашиваю, — протестовал Шармани, с надменным отвращением взирая на Стапеля. — Пижама должна быть с авокадо!

— На вашем месте я бы ему морду набил, — охотно предложил свою рекомендацию Туммак. — Резкий апперкот, старая добрая двоечка левой-правой, и он вас больше никогда в немодные мещане не зачислит.

— Пожалуйста, не надо, я вас прошу, — возразил Бандаж. — Я вовсе не хочу быть вынужден лечить ненужные травмы.

— Ничего себе ненужные! Ненужные — это если ему вдобавок тяжелым ботинком по ребрам заехать!

— А лично я при первом же признаке неприятностей быстро ноги бы сделал, — вмешался Драпак.

Тут Бубуш гневно зарычал и заревел на недисциплинированных божеств.

— Послушайте, просто сгрудьтесь в кучу, — скомандовал он. — И поплотнее. Это важно!

— Так мы именно за этим здесь? — поинтересовался Эндезид.

— Да, именно за этим, — подтвердил Бубуш, готовый врать что угодно, лишь бы они повиновались. — Давайте сдвигайтесь. Ближе! Прижмитесь друг к другу! — Пока божества пожимали плечами и шаркали ногами, выполняя указания, сам Бубуш бросился в укрытие за предусмотрительно перевернутым обсидиановым столом.

Секунды спустя пурпурное поле предельного благочестия оказалось на месте, ярко сияя над головами божеств.

— Я был прав, — прошептал Бубуш. — Вон, смотри! — Он возбужденно ткнул Ублейра кулаком под ребра. Вспышка закоротившихся святых волн мелькнула внутри облака, и Бубуш прижал лапу к пасти, сдерживая крик. — Еще ближе, — тявкнул он в ладонь, пока запах ладана уже заползал к нему в ноздри. Божества сгрудились еще плотнее, и пурпурное мерцание стало заметно интенсивнее, искажаясь и вибрируя, точно бархатный мешок с дюжиной хорьков внутри, растягиваясь, как если бы оно пыталось оторваться.

Узенькие щелки зрачков Бубуша предельно расширились, в благоговейном ужасе наблюдая за разворачивающимся зрелищем.

Совершенно внезапно последовала слепящая вспышка, раздался треск священного озона, после чего одна-единственная округлая частичка пурпурного благочестия оторвалась от облака, немного покачалась в воздухе и проплыла сквозь стену.

Божества отодвинулись друг от друга. В ушах у них звенело.

— Ты это видел? — вне себя воскликнул Бубуш, крепко тряся Ублейра за плечи. — Видел? Все было именно так, как я сказал. Священный шаровер! Или верошар. Ха! Демон, которого долбанет такая штуковина, окажется в крутом шоке. Это как если бы тебя жахнуло с полдюжины противопехотных святынь. После такого они во что угодно поверят!

— Ага. Ну и что? — Ублейр с явным недостатком энтузиазма хмыкнул. — Все равно никакой разницы это не внесет, разве нет?

— У тебя что, совсем воображение отсутствует? — простонал Бубуш.

— Вообще-то у меня с ним не очень, — признался Ублейр.

Бубуш возвел глаза к потолку.

— Послушай, это случилось только когда восемь божеств оказались по-настоящему близко друг к другу. Ведь верно?

— Верно.

— Стало быть, чем ближе они друг к другу, тем выше концентрация святых волн. Верно?

— Верно.

— С концентрированными святыми волнами от восьми божеств мы получили четырехдюймовый шаровер — скорее всего, он весьма нестабилен. Верно?

— Верно, — пожал плечами Ублейр, по-прежнему недоумевая, куда все это ведет.

— Итак, что получится, если мы соберем вместе еще больше божеств?

— Верно… гм-м… э-э…

— Понятное дело, у нас получится больший по размеру шаровер. Откровенно говоря, я подозреваю, что, если мы соберем вместе достаточное число божеств на одном диком празднестве критической массы, мы сможем добиться того, что весь Мортрополис будет охвачен неколебимой верой в то, что Асаддам должен уйти! Верно?

— Э-э… А сколько еще божеств нам потребуется, прежде чем мы получим эту самую критическую массу?

— Тьфу, тебе бы все детали, детали, — рявкнул Бубуш. — А ну вперед, хватай одеяла!

— У меня было чувство, что именно этим ты и закончишь, — простонал Ублейр.

Бубуш схватил святынеискатель, свистнул Кременюгу и скрылся за дверью.

«Ну почему именно я?» — скорбно думал Ублейр, стремительно пускаясь следом. В голове у него по-прежнему крутился священный пурпурный шаровер чистого благочестия.